​Железно дорожник

Когда я вышел из аэропорта, солнышко уже ушло за горизонт. Холодный ветер гонял по асфальту желтые листья. Я поежился, поплотнее укутался в серый шерстяной плащик, повесил через плечо черную сумку с ноутбуком и огляделся. На парковке машин оказалось не много, сезон путешествий давно закончился. Большинство немногочисленных пассажиров, летевших со мной одним рейсом, уже разъехалось. На специально предназначенной для автобусов площадке царило запустение. Я прошел к остановке, спрятался в ней от ветра и принялся ждать.

Автобус не подъехал не через десять, ни через пятнадцать, ни через двадцать минут. Стремительно темнело, становилось холоднее, ветер усиливался. Выход оставался лишь один. С тоской я посмотрел на свой старенький, разбитый телефон. Красный значок батарейки в правом верхнем углу недружелюбно мигал. Тяжело вздохнув и мысленно попросив телефон потерпеть хотя бы еще пару минут, я набрал номер такси. По закону подлости мобильник громко пискнул и выключился. На горизонте замаячила безрадостная перспектива остаться в аэропорту ночевать.

Оглядевшись по сторонам, впрочем, я обнаружил решение своей проблемы. Старый темно-синий жигуленок со светящимся желтым акульим гребнем на крыше дружелюбно стоял на самом краю парковки. Из окна то и дело вырывались клубы дыма. Я улыбнулся. Мне на секунду показалось, что курит именно машина, а не невидимый с этого ракурса водитель.

Заглянув в свой худенький бумажник, я прикусил губу. Денег и так осталось не много, а бомбилы всегда назначали заоблачные суммы за свои услуги. Желание попасть домой вступило в ожесточенную схватку с жадностью и одержало победу. Я решительно направился в сторону такси.

Водитель – носатый, толстокожий, смуглый и явно спустившийся откуда-то с гор хитрец – с наслаждением пожевывал кончик сигареты без фильтра. Стоило мне оказаться в поле его зрения, как он тут же заулыбался, продемонстрировав свои крупные желтые зубы, и приветливо махнул рукой.

- Такси, дарагой, - сказал он. – Недорого такси!

- Добрый вечер, - вежливо попытался улыбнуться я. – Сколько до города возьмете?

От названной бомбилой суммы внутренняя жаба жадно заворчала. Я пожевал губы. Приветливый теплый свет наполнял красный салон жигуленка, на зеркальце заднего вида мотались уютные четки и ароматизатор в виде елочки. Я оглянулся на светящийся огнями аэропорт, в котором так не хотелось коротать ночь, и жаба пошла на уступки. Пару минут мы вежливо торговались, и в конце таксист предложил:

- Пагади тогда. Сейчас кто-нибудь еще падойдет и паделите с ним цену. Устроит?

Меня устраивало. Я влез на заднее сидение, положил рядом с собой сумку с ноутбуком и принялся ждать. Прошло пять минут, десять, и вот, когда мы с водителем уже начали нервничать, к окну подошли. Из-за тонированных окон я ни сразу понял, что влип. Только заметил, как у водителя глазки загорелись от жадности. Меня быстро и оперативно переселили на переднее сидение, стрясли треть изначальной суммы и оставили в покое. Тем временем на заднее сидение загрузилось трое здоровых мужиков, одна пухлая деревенская бабенка и двое мальчишек дошкольного возраста. Машина знатно опустилась от нашего веса, а сердце у меня сжалось от нехорошего предчувствия. Водитель же был всем доволен – кажется, он взял с них раза в три больше, чем просил с меня в начале. Мотор надсадно чихнул и мы поехали.

Водитель оказался парнем далеко не глупым. Он практически сразу же свернул с основного шоссе на какие-то проселочные дороги. Машина скребла днищем по земле, норовя застрять в ближайшей же колдобине, зато ни одного гаишника за первые полчаса пути нам не попалось.

На заднем сидении деревенские ржали, ругались, дети плакали и дрались. Мозг от этого галдежа у меня начинал кипеть. Мало того, приятный аромат хвои от ароматизатора быстро сменился запахом не свежих носков и пота. Мне с моим насморком еще более или менее жилось, а вот носатый таксист явно страдал, перебивая амбре курением.

Тем временем совсем стемнело. Мы выехали на засыпанную гравием дорогу и покатили в сторону железнодорожных путей. Там-то нас и поджидал он. Маленький, черный от мазута человечек в желтой спецовке и с огромным фонарем-прожектором перегородил нам путь, не давая проехать. Выругавшись и щелчком выбросив окурок в окно, водитель остановился. Железнодорожник тут же буквально по пояс влез в открытое окно. От него разило алкоголем и мазутом. Он был такой грязный, что я даже испугался сначала, наивно подумав, что передо мной какая-то нечистая сила.

- Хлопцы! – возопил он. – Помогите, милые, не бросьте старика! Вывалился из состава, ногу подвернул, идти не могу! И как на зло ни машины! Будто вымерли все!

- Ты пасматри, сколька у меня пассажиров, эй! – махнул рукой водитель. – Некуда тебя брать! Уйди с дароги!

- У меня… у меня деньги есть! – затряслись руки у железнодорожника. – Половину зарплаты отдам, только до дома довези, мил человек!

Водитель прикусил губу, а потом, нерешительно сказал:

- В салон не пущу, ты мне тут все измажешь! Паедешь в багажнике?

- Да хоть на крыше, мил человек! – от радости мужичек был готов плюхнуться на колени. – Боже благослови тебя! Всю жизнь помнить тебя буду, молиться за тебя буду!

- Да, да, - отмахнулся от него водитель. – Делай чта хочешь!

Таксист вылез из машины, но вскоре вернулся, оттер руки от грязи, и мы двинулись дальше. Если до этого машина шкрябала по земле лишь изредка, то теперь шуршание в районе днища не прекращалось от слова совсем. Этот звук смешивался с глухой, злобной матершиной водителя и ором что-то в очередной раз не поделивших детей. Я уже какой раз проклинал свою жадность и сетовал на то, что не заплатил полную сумму сразу. А ведь мог бы уже быть дома и пить чай с имбирем.

- Почти приехали! – пробасил вдруг кто-то из обитателей заднего сидения. – Скоро дома будем.

Я не на шутку обрадовался, понимая, что мои мучения скоро благополучно закончатся. Не тут-то было. Только повернули на финишную прямую, только огни деревни замаячили на горизонте, как откуда не возьмись у дороги водник плотного телосложения гаишник со своей чертовой полосатой палкой. Водитель разразился такой цветистой тирадой, что дети на заднем сидении перестали драться, а один из мужиков закрыл своими мозолистыми ладонями уши бабенке. Притормозив, наш таксист открыл окно, в котором тут же возникла добродушная физиономия гаишника.

- Нарушаем, уважаемый. – сказал он. – Искры днищем об асфальт высекать запрещено правилами дорожного движения.

Страж дорожного порядка явно пребывал в хорошем настроении. Пухлое, красное лицо разрезала довольная улыбка, от которой на щеках проступали ямки. Глаза его так и лучились весельем. Наш таксист с каким-то остервенением вцепился в руль и сгорбился. Он явно не хотел признавать поражение.

- Ну, выходите, показывайте документы, - продолжал гаишник.

И тут в голове водителя явно родилась какая-то идея. Он глянул почему-то на меня, лихо подмигнул и, улыбаясь от уха до уха, повернулся к представителю правопорядка.

- Паслушай, брат, - сказал он, и в голосе его слышались смешки. – Вот скажи, тебе скучна?

От такого вопроса гаишник опешил.

- Простите? – переспросил он. – Что вы сказали?

- Скучна тебе говорю, а? – хитро улыбнулся водитель.

Даже обитатели заднего сидения заинтересованно заерзали. Гаишник нахмурился и, не найдя в словах водителя личного оскорбления, решил ответить на неожиданный вопрос.

- Ну да, есть немного, - согласился он. – Хотя когда увидел вашу… ваше карыто, то посмеялся от души…

- Вот ты все равно деньги стрясешь, да? – пошел в наступление водитель. – Давай так – ты с меня вазьмешь вдвое меньше, а я сделаю так, чтобы ты еще поржал.

В глазах гаишника явно читалось любопытство, но он не решался согласиться. Все же страж дорожного порядка явно собирался содрать с водителя жигуленка три шкуры за нарушение. Однако любопытство взяло над ним верх.

- Ладно, по рукам, - согласился гоишник. – Ну давай, смеши, чудила.

- Извините, а можно я выйду на минутку из машины? – спросил я у водителя, когда он уже решительно схватился за ручку дверцы. – Свежим воздухом подышу.

- Канечна, дарагой, - радушно улыбнулся он мне. – Выхади, дыши с наслаждением!

Получив разрешение, я вылез на улицу. Изо рта вырывались клубы пара, тут же стало холодно. Я обошел машину и встал в паре метров от нее, с наслаждением вдыхая холодный воздух. Вокруг тянулись голые, скошенные поля. Задрав голову, я глянул на небо и чуть ли не впервые увидел во всей красе млечный путь. Казалось, какое-то огромное существо высыпало на небо банку блесток. Однако таксисту с гаишником было явно не до млечного пути.

Итак, спустив глаза с неба на землю, я невольно улыбнулся. Наш носатый водитель лихо присел-прислонился к багажнику своего авто и, перекинув ногу через ногу, закурил очередную сигарету.

- Кароче, - сказал он, еле сдерживая улыбку. – Что ты видел в багажниках за сваю жизнь, а?

- Ну, всякое бывало, - почесал в затылке гаишник. – Но больше всякий хлам.

- Ничиго ты не видел, дарагой! - усмехнулся водитель, ощутимо похлопав по багажнику ладонью. – Ну только папробуй не рассмеши таварища гибдедешника, уважаемый багажник!

- Он что, живой у тебя? – фыркнул от смеха гаишник.

- Исче какой живой! – улыбаясь во все тридцать два зуба, сообщил таксист. – У него душа есть, панимаешь? Большая, светлая душа багажниковая! Да, дарагой?

Багажник молчаливо согласился.

- Ладно, давай уже показывай, что у тебя там, - потирая пухлые руки, попросил гаишник.

- Уверен? – хитро осведомился таксист. – Знаешь душа какая штука интересная? Парой такие формы принимает, что хоть стой, хоть падай!

Я зажал себе рот, чтобы не заржать в голос. Гаишник, улыбаясь, покивал. Водитель хитро сверкнул глазами, отодвинулся от багажника, зажал сигарету в зубах и резко открыл крышку. Яркий свет хлынул гаишнику прямо в лицо, и он, прищурившись, прикрылся рукой. Из темноты багажника восстала маленькая, чумазая фигурка и пробасила необычайно грозно:

- Здраааавствуйте!

От этого «явления Христа народу» я покатился со смеху. гаишник присмотрелся, щуря глаза от яркого света:

- Твою дивизию! - сказал он зачарованно, а потом, хлопнув себя рукой по лбу, рассмеялся вслед за мной.

Дело кончилось полной победой таксиста. Похрюкивая от смеха, мы кое-как запихнули все спрашивавшего: «ну что, нормально получилось?» - железнодорожника обратно в багажник. Покрасневший от смеха гаишник фамильярно похлопал водителя по спине как старого приятеля и, как я понял, не взял с него ни копейки. Всю дорогу до деревни, где наконец-то высадились обитатели заднего сидения, мы с водителем по очереди глупо хихикали. Потом буквально за двадцать минут домчали до дома железнодорожника и передали его в руки жены. Та крестила водителя, обещала за него молиться всем богам, чуть ли не в ногах валялась от благодарности. Своего пропойцу же она одарила парой подзатыльников и одним смачным пинком. А еще через час дома был и я. Зато историю о том, как нас спас от неминуемого штрафа маленький черный человечек запомнил на всю жизнь!