​Такова судьба

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Царь. В силу своего скверного характера навоевался он со всеми соседями. Жену свою и ту в могилу свёл.

Одним прекрасным летним утром бродил он по замку, от нечего делать, и набрёл на залу, которой пользовался крайне редко. Атмосфера в ней не подходила Царю — гнетущая, напряжённая какая-то. И натолкнулся взгляд Его Величества на картину, что на стене висела. Рама вся облупившаяся, краска на холсте местами полностью слезла. Возопило в Царе чувство прекрасного, и отправил он картину на реставрацию.

Но не тут-то было. Первый мастер, едва коснувшись кистью холста, отправился к праотцам. Второй приказал долго жить. А когда почил и третий, стало ясно, что дело нечистое.

Созвал Царь дружину свою секретную, специального назначения. Этим парням доверял он, как себе.

Со всеми мерами предосторожности (перчатки из крапивы, холщовые маски на лицо, ромашкой да подорожником пропитанные) разобрали картину: сняли раму, открепили хост от подрамника. И открылось им ужасное. На холсте с обратной стороны чёрным по белому вязью букв змеилось проклятие. И гласило оно, что оборвётся род Царский на седьмом колене.

Испугался Царь, ибо была седьмым коленом дочь его единственная — Любава, шестнадцати лет отроду.

В сердцах надумал Его Величество сжечь картину. Но отговорили колдуны придворные да знахари, мол, хуже только сделается. Посоветовали к Яге за помощью идти. Уж кто-кто, а эта Баба знала толк в тёмных проклятьях.

Но не спешил Глава Государства в путь-дорогу. С детства Ягу боялся. Закручинился Царь, пригорюнился.

***

В этом же царстве-государстве, но на внушительном расстоянии от дворца, в домике попроще, жил-поживал Иван. Все друзья его давно жёнами обзавелись — один он никак деву по сердцу найти не мог. Каждый встречный-поперечный норовил ему напомнить сей факт примечательный. Посему чуть свет, Иван уже на рыбалке.

Вот и сегодня рано поутру отправился к реке. Сидел себе на бережку, стрекоз слушал да на поплавок поглядывал. Два часа кряду просидел. Не шёл клёв.

Как вдруг покрылась рябью гладь водная, дёрнулась удочка, смотрит Иван: карась с золотой чешуёй на крючок попался! Обрадовался парень, расцеловал рыбёшку диковинную, а она и говорит:

— Ваня, не простой я карась. Волшебный. Подсобить могу, коли отпустишь.

Изумил нашего рыбака такой поворот событий неожиданный. Но решил он выслушать карасика да отпустить.

— Ваня! Что же ты с жизнью-то своей делаешь? Жениться тебе пора!

И этот туда же, подумал Иван, ничего нового. А рыбка продолжала разглагольствовать:

— Иди, сватайся к дочке Царёвой. Красавица какая, девка-то!

— Полоумный ты, что ли, карась? Она ж меня со свету сживёт, характером-то в отца пошла! Мне моя психика дорога.

— Иди-иди, Ванюша! Не пожалеешь. Волшебный карась плохого не посоветует. Счастливым будешь! — Извернулся златочешуйный карась в руках рыбака, хлестнул его хвостом по щеке и был таков. Опомнившись, увидал Иван, что весь берег золотой чешуёй усыпан. Собрал всё в мешочек и спрятал за пазухой.

***

Присела белая голубка на ограду каменную, что вокруг дворца возвышалась, и стала наблюдать. Прогуливаясь по саду, Царь думою нелёгкой маялся. Но его грубо прервали и доложили, что пришёл свататься к его дочери некий простой парень по имени Иван. Осерчал Его Величество от такой дерзости неслыханной, велел казнить простолюдина.

Однако спохватился вовремя и вознамерился отправить наглеца в Бабе Яге с поручением.

— Коли исполнишь волю мою, отдам за тебя Любаву. И полцарства в приданое.

Скрепили уговор рукопожатием.

Нацепили доброму молодцу холщовую маску на лицо, отваром ромашки да подорожника пропитанную, надели на руки перчатки, из крапивы сотканные. Холст же сам скрутили в трубку, обмотали той же крапивой и завернули в бересту для надёжности.

Для Бабы Яги передал Царь коробочку с самоцветами лучезарными, каких более на свете не бывает.

Погрузил всё это Иван в суму из медвежьей шкуры, от сглаза да вора заговоренную, и двинулся в путь.

***

Долго ли, коротко ли шёл герой наш, да только привела дорога его к лесу дремучему. Солнечный свет не мог пробиться сквозь крону дерев могучих. И понял Иван: здесь-то и живёт Карга костеногая. Шагнул он бесстрашно во мрак лесной. Лист не шевелится от ветра, птица песню не поёт, рыба водой не плещет в этом месте гиблом. А уж ночь подкралась, звёзды зажгла. Одну из них выбрал себе молодец, и вела она на север, а значит — к Избушке на курьих ножках, ибо вся нечисть на севере хоронится.

Но споткнулся Иван, сбился со звезды путеводной, заплутал средь стволов тёмных да травы сухой. Блуждал по лесу, как призрак, вымотался. В такие дебри непролазные забрался.

Как вдруг, откуда ни возьмись, голубка белая пролетела над головой и уселась на ветку ближайшего дерева. Посмотрела на Ивана с любопытством, обронила перо белоснежное и полетела сквозь чащу густую.

Подхватил Ваня пёрышка и припустил за птицею. К утру вывела его голубка к Избушке на курьих ножках и улетела прочь.

Баба Яга в Избе сидела, косясь недобро, из окошка выглядывала, гостя поджидала.

— Здрав будь, добрый молодец!

— Здравствуй, Бабуся!

— Чаво эт ты в маске? Отродясь таких путников не видывала. Хворой, что ль?

И поведал наш герой о поручении Царя. И преподнёс подарок драгоценный. Растаяла Яга, сменила гнев на милость, пригласила в Избушку.

— Показывай, — говорит. — Картину. Чем смогу, подсоблю.

А взглянув на строчки чёрные, пошатнулась Старая. Грянул гром средь неба ясного. Содрогнулась земля под курьими ногами Избушки. Чёрный кот в окно выпрыгнул.

Яга быстро завернула холст обратно, как было, и направила Ивана прямиком к Кощею Бессмертному:

— Только он властен над проклятием этим. К нему и ступай.

— Что там хоть написано, Бабуся? — спросил Ваня.

— А ты чай не знаешь?

— Нет. Запретил мне Царь читать.

Рассказала Бабка, что к чему, и закралась в голову Ивану мысль нехорошая: часом не засланный ли казачок этот карась златочешуйный.

Оказалось, Кощей здесь недалеко в пещере обретается.

Задумался молодец: возвращаться к Царю за советом — не сподручно, наведаться сразу к Злодею Бессмертному и, наконец, решить все проблемы государевы — заманчиво.

Поэтому, ведомый клубочком красной нити, Иван ещё засветло добрался до пещеры. Но почему-то не встретил его пламенем смертоносным Змей Горыныч. И валун у входа в пещеру кто-то отволок заранее.

Зашёл Ваня в логово Кощеево, а там и сам хозяин на троне из костей восседает. А вокруг всё сияет золотом, драгоценным блеском переливается.

Заприметил Колдун гостя, но не удивился:

— Опоздал ты, Царь! — Полыхнули глаза кровавым заревом. — А ты и не Царь вовсе!

— Не Царь, — подтвердил молодец.

— Я Царя ждал. Где он?

— Меня прислал.

Осмотрев ещё раз гостя незваного, с особым вниманием — маску его да перчатки, Кощей понимающе кивнул и спросил:

— С картиной?

— Да.

— Вот глупец! — Злодей даже плюнул от досады на пол золочёный.

— Проклятье снимешь? — прямо спросил Иван.

— На соседней картине в той же зале написано, как отменить проклятье. Царь бы принёс мне семьдесят семь мешков своих самоцветов и всё. А теперь уж поздно. Слишком долго он раздумывал. Змей Горыныч полетел его дочь воровать. Эх... Что за правители пошли?

— Картину я тогда тебе оставлю, — молвил герой наш.

— Оставляй. — Махнул рукой Бессмертный.

Скинул сумку с плеча Ваня и такую лёгкость ощутил, что хоть летай! Снял перчатки жгучие да маску опостылевшую, воздуха свежего вдохнул.

Влетела в пещеру голубка белоснежная, ударилась о землю и обернулась красной девицей. Сарафан на ней расшитый, русая коса до пола, румянец на щеках. Загляденье.

— Ступай, молодец, откуда пришёл, — велел Кощей, приосанившись. — Сделанного не воротишь. Так Царю и передай. А теперь — занят я.

И уже совсем другим голосом обратился он к красной девице:

— Свет очей моих, Василиса, когда же ты подаришь мне своё пёрышко, чудесная моя? И будем мы с тобой...

Но не мог Иван не то, чтобы ступать, откуда пришёл, но даже с места сойти, будто то заколдовано. Стоял, как вкопанный, не в силах глаз отвести от Василисы.

Достал он из-за пазухи перо белоснежное. Красно девица увидала его и обрадовалась. Сразу не признала молодца, без маски-то. Шагнула к нему, взяла протянутое перо. И разрушились чары Кощеевы: не быть ей более голубкой, коли добрый молодец пёрышко ей вернул.

Побагровел колдун всей черепушкой. Страшными сделались глаза его, налились кровожадностью! Закричал он дурным голосом, стал грозить, что всех превратит в каменные статуи!

Смекнул Иван, что не уйти им с Василисой от Кощея живыми, прикрыл собой девицу, готовясь к бою.

Но вспомнил про мешочек припрятанный. Увидал Бессмертный сокровища редкие — ибо мало кому являлся карасик златочешуйный — отпустил обоих с миром. Да на радостях ещё и ковёр-самолёт подарил.

На нём и долетели благополучно до родного царства Иван с Василисою. Сыграли свадебку.

И стали они жить-поживать да добра наживать.

Зря Ваня о карасике плохое думал: всё, что говорил, сбылось.

***

Принёс Змей Трёхглавый Царевну украденную в логово Кощея. Не мог то наглядеться на Любаву! Но недолго пробыла она пленницей. Не выдержал колдун её характера скверного. Сам выбрал принца заморского ей в женихи и отослал обратно к Царю.

И гремела свадьба на всё государство! И праздновали избавление от проклятия жуткого! Пир на славу удался! Столы ломились от яств разный, пол во дворце чуть не обвалился от ног танцующих.

И я там был, мёд-пиво пил, по усам всё текло, а в рот не попало.