Алексей Ханыкин

История с часами

Автор:
Анастасия Петрова
История с часами
Работа №368
  • Опубликовано на Дзен

За границей явного будь готов увидеть мнимое

*

Мне снился один и тот же сон каждую ночь. Независимо от того, как я засыпал – с закрытыми или открытыми глазами, на правом или левом боку – видение возвращалось вновь и вновь. Сначала идут эпизоды обыденные, иногда небылицы, но в конце всегда приходит оно. Я чудесным образом проваливаюсь в пустоту, сваливаясь то с дерева в саду, то падая в люк, или вовсе оказываясь задавленным лифтом. Картина такова: передо мной деревянная дверь, она приоткрыта. Захожу внутрь, напротив меня трюмо в полный рост, я отчетливо вижу свое отражение. Из маленького коридора я попадаю сразу в гостиную комнату, под ногами поскрипывает деревянный пол. Однокомнатная квартира выглядит уютно, и только разорванные занавески на большом окне, выходящем во двор, портят приятное впечатление. По необъяснимым причинам, я проверяю краны в ванной, убеждаясь в том, что вода в них перекрыта. Осознав это, собираюсь на выход. И тут же меня охватывает дурное чувство, что я не один в доме. Словно по наитию, тихо закрываю дверь в ванную комнату и осторожно выглядываю из-за угла на кухню. Оттуда доносятся звуки гремящей посуды, что-то готовят. Свет горит, отчетливо вижу расхаживающую тень. Я знаю, кому она принадлежит. Я слышу, как бешено колотится сердце от страха, страха быть обнаруженным на чужой территории. И как назло, всякий раз во сне я совершаю глупость или случайность: то чихну как мышь, то пол предательски скрипнет, то небрежно крючок на двери стукнет. Всё это время мой взгляд следит за тенью.

После какой-либо неосторожности, она меняется: прерывает свои действия и стоит на месте, будто вслушивается. Через мгновение она разворачивается и идет вон из кухни. Едва показавшись из-за арки, мы встречаемся взглядами – я и старуха. Волосы, собранные в пучок на голове, растрепаны. Одетая в халат, опоясанный передником, она стоит с мокрыми руками и зловеще смотрит на меня. Мне бы бежать, но ноги не слушаются, ватные стали. Видя мою беспомощность, пожилая женщина вскрикивает, смеясь при этом так, что виден ее беззубый рот: «Попался, голубчик!». Она довольно быстро забегает в кухню, я же вновь ощущаю пол под ногами. И как дам дёру!

Мигом выныриваю из этой конуры, громко хлопаю входной дверью, мчусь по лестнице вниз, а сзади уже слышу, как эта тварь мне в спину дышит. Старуха гонится за мной, злобно хохоча, и каждый раз мне мыслится, что я не успею спастись. Ступенькам нет счета, лестничные перила шатаются из стороны в сторону, стены будто сужаются. Я вижу железную тяжелую дверь, торопясь изо всех сил, нервно постукиваю по треклятой кнопке, чтобы отворить дверной механизм.

Вылетая прочь из подъезда, спотыкаюсь на ровном месте и падаю на грубый асфальт. Дыхание сперло не столь от бега, сколько от ужаса преследования, пронизывающим меня с пят до макушки. Ноги словно увязли в болоте, пытаюсь ползти, но поздно. Через полминуты, как я покинул дом, на меня вылетает эта бешеная фурия. Она настигает меня, приподнимает за шиворот, дав встряски. Старая карга шипит мне в лицо, ее безумные глаза шныряют так, словно обнажают подвалы твоей души, те места, куда бы ты был рад больше не соваться. Она резко бросает меня наземь. Причмокивая сморщенными губами и брызжа слюной, смеется как оголтелая и замахивается на меня орудием (то топором, то грубым тесаком) во сне. Последнее, что разделяет меня от реальности, это ее слова: «Ты не жилец!!!». Я вздрагиваю на кровати, резко очнувшись. Покрытый холодным потом – сновидение как реальное. Постепенно кошмар рассеивается, меня отпускает пережитая погоня, и я возвращаюсь в бурлящий фантазиями мир. Про себя отмечаю, какое счастье, что это – лишь сон, повторяющийся лишь раз за ночь.

***

Звенит будильник, выключаю его и неохотно встаю с кровати. В комнате темно, шторы плотно закрыты. На улице холодно, по босым ногам чую, как ветер скользит по дорогам. В домах по соседству кто-то уже проснулся, в окнах теплится свет. Небо черное, густое, еле видны звезды. Сейчас 6 утра, у меня есть час на сборы в школу. Ненавижу это место, начиная со средних классов. До этого я учился в другой, довольно милой: пусть она и была одной на весь поселок, но всегда в ней было нечто доброе и уютное. Ребята, с которыми мне довелось быть в одной группе, были самыми забавными и на удивление честными. Про таких говорят: с ними что в воду, что в огонь – никогда не подведут. Так оно и было. Помню, как мы забрались как-то на территорию заброшенного элеватора. Местные пугали байками, будто там обитают призраки. Нас было четверо, включая меня и моего лучше друга. Как любые дети, мы поначалу трусили, но потом один из нас отважился и пошел впереди. Ветер гудел, проржавевшие лестницы издавали глухое мерзкое лязганье, шаги эхом распространялись по огромному помещению, взлетая от пыльного пола, затем шоркая по стенам, и на конец достигая потолка. Мы надеялись вернуться хоть с каким-нибудь трофеем, что было бы, несомненно, доказательством нашей храбрости и дерзости, но в итоге ничто не подходило на таковую роль.

«Идите сюда, я нашел!», – громко позвал Мишель. Мы втроем подбежали к нему, сгорая от любопытства. Под грудой старых досок, металлических труб и прочего производственного мусора наш друг умудрился чудным образом заметить вещицу, которая слабо поблескивала на свету, еле-еле просачивавшимся через грязные окна и небольшие дыры в крыше.

-Что это? – спросил я.

-Не знаю, но похоже на какой-то орден или медаль, – последовал ответ. – Я пробовал сам достать, но тут такой завал! Помогите мне разгрести.

Мы принялись расчищать кучу хлама: энтузиазма в нас прибавилось, управились быстро. В конце концов, окажись эта вещь какой-нибудь консервной жестянкой, нам было нечего терять – ребята и я полдня провозились на этом богом забытом месте, утратив всякую надежду найти что-то стоящее. На наше счастье, находка порадовала нас. Мишель был доволен больше всех, оно и понятно – ведь благодаря ему мы вернулись в тот день с непустыми руками! То были карманные часы на цепочке, с потертой гравировкой на крышке: «Юбилей…120-летию». Циферблат под стеклом сохранился, но чернила в некоторых местах сильно выцвели, механизм часов оказался нерабочим, что было вполне естественно. С друзьями я направился к выходу из здания.

Каждый из нас жадно разглядывал трофей, то и дело норовя выхватить его себе, чтобы поближе рассмотреть в руках. Наконец мы дошли: я и Клаус, мой лучший друг, принялись перелезать через забаррикадированный проем в окне, через который мы и попали на элеватор. Все двери и главные ворота были заперты ставнями с тяжелыми замками, чтобы лишний раз в это здание не лазали, но проныры всегда найдут лазейки. Мишель и его младший брат спорили, кто первым пойдет хвастаться. В этой междоусобице, один из них чуть не обронил часы в напольный люк, который по неизвестным причинам забыли закрыть. Братья вовремя спохватились и порешили не спорить больше, они вскоре присоединились к нам. Вчетвером мы вернулись домой.

Помню, как пришли в школу на следующий день и принялись описывать наше приключение. Не без прикрас Клаус рассказывал ребятам, как дух заброшенного здания рассердился, что его покой потревожили, и бросился гоняться за нами, когда узнал, что мы стащили старинный артефакт. Будучи прекрасным рассказчиком и выдумщиком, все слушали его с открытыми ртами, иногда задавая тревожные вопросы о том, как нам удалось сбежать, и не вернется ли призрак за украденной вещью. В качестве объяснения, мой друг ответил, мол дух не может покинуть своей обители, и ни нам, ни другим опасность не грозит. Не обошли вниманием и Мишеля: он был торжественно назначен хранителем часов. Что же до меня – я всегда отличался скромностью, и в таких делах мне бывало не по себе. Но в этой истории было еще что-то, она будто вызывала неосознанный страх, в чем я, естественно, не мог признаться, ибо был бы сочтен трусом. Время шло, нашумевшая сенсация стихла, и редко кто проявлял интерес к ней, разве что школьники из младших классов перешептывались и при виде меня или кого другого из нашей компании, а самые смелые – просились сходить на элеватор, чтобы собственными глазами увидеть неприкаянный дух.

А потом, мне пришлось переехать в город – отец сменил место работы. Когда мы паковали вещи, мать выбросила половину старых. Она не стала раздавать их, объяснив это тем, что прошлое должно остаться и не следует его нести в новую жизнь. Я неохотно прощался с моими друзьями в день окончательного переезда. Мы условились с ними поддерживать связь и не забывать друг друга, встречаться в праздники и каникулы. Когда такси отъезжало от дома, мне сделалось так тягостно на душе, что я заплакал, но тут же утер слезы, потому что обещал. «Быть сильным» – кредо четверых.

***

Из нахлынувших воспоминаний меня вернул в реальность вскипевший чайник: недовольно шипящий он чуть не лопнул от злости. Я быстро залил кипяток в кружку, заварка в пакетике пустила цвет. На улице гудел ветер. Дождя с утра не обещали, но по стеклу мелко заморосило. Недовольно отметив этот факт, я позавтракал и отправился пешком в школу. По дороге меня то и дело клонило в сон, быть может от того мне и мерещилось, будто кто-то следит за мной и шепчет под ухом.

Я пришел вовремя: до начала занятий оставалось от силы минут двадцать, кабинет в класс открыли. Принялся доделывать геометрию, цифры плавали в тетради. Я бы так и уснул, ни дай мне ободряющего подзатыльника наш задира. Этот парень имел привычку доставать любого, однако меня он на дух не выносил, что было взаимно. Еще одна причина, по которой я ненавижу свою новую школу. Родители говорят, что это временно, и с новичками случается подобное, но что-то мне подсказывает, это навсегда. Вскоре народ активно пошел, занятия начались. Учителя и кабинеты сменялись, сонливость не проходила: бессонница мучала меня до двух ночи. На литературе я уселся на заднюю парту, чтобы покемарить. Монотонный голос успокаивал, тревожность спала, я почувствовал, как засыпаю. Сквозь сон я слышал все шорохи: как обувь шаркает по полу, как бумага сгибается и шелестит, как яростно карандаш чиркает по ней. И вдруг холод пробегает по спине, внезапное волнение охватывает меня. Я осознаю, что добром это не кончится. Помню, как вяло поднял голову, и тут же сердце бешено заколотилось: в дверях кабинета стояла старуха из кошмара. Ведьма рыскала глазами по комнате, пока ее взгляд ни пал на меня, и она направилась в мою сторону. Никто не замечал ее, будто я один нахожусь в этом проклятом мире. Я не мог бежать, даже дернуться с парты: неведомая сила удерживала меня подобной той, что во снах. Но черт бы его побрал, это происходило наяву! Тем временем старуха, увидев мое замешательство, схватила меня за горло и принялась душить. Ее вставная челюсть елозила из стороны в сторону, так и норовя выскользнуть, бешеные глаза слезились. Костлявые пальцы впились в кожу так, что я не мог издать ни звука. На мгновение хватка ослабилась, и у меня появился шанс вырваться. Я оттолкнул что было силы старуху и полетел со стула, далее намереваясь бежать.

Ударившись громко о пол, я открыл глаза: видение рассеялось. Я был все также в классе, на задней парте, ребята таращились на меня как на ненормального, кто-то покрутил у виска. Недовольная моим поведением учитель сделала мне замечание, я буркнул извинение в ответ. Оклемавшись, я продолжал себя убеждать, что произошедшее со мной – случайность, следствие недосыпания. Только жуткое ощущение от удушья, и мерзких пальцев на шее не покидало меня, и ужас, что отзывался скручивающей болью в животе.

Родителей я оставил в неведении, им было не до моих галлюцинаций. Тревогу же забили в школе, когда мои выходки стали докучать и вызывать неоправданную агрессию. Если бы они знали ,что я сам не рад был встречаться с кошмаром, который начал выходить из-под контроля! Меня обвиняли в срыве занятий и дурачестве, в конце концов направив к школьному психологу. Милая женщина, казалось, была не заинтересована и испытывала совершенное безразличие к моей проблеме. Она задала пару вопросов о том, как я учусь, достаточно ли родители уделяют мне времени, напряженные ли отношения с матерью и тому подобное. В итоге психолог пришла к выводу, что меня гложет совесть – я не оправдываю ожиданий окружающих. Каким образом и почему сновидение стало просачиваться в мир, спутываясь с реальностью, она так и не смогла объяснить. Меня отправили обратно на занятия, напоследок пояснив, что в случае повторения ситуации, они будут вынуждены пригласить моих родителей для беседы. Еще одна из причин, по которой я невзлюбил эту школу. Мне отказывались верить и оказывать какую-либо помощь. Преподаватели также усугубили мое положение среди одноклассников, сделав из меня посмешище и изгоя. Несмотря на хорошую успеваемость, я вынужден был ловить безучастные взгляды и недовольство, как бы хорошо ни была сделана работа. И без того никудышная репутация была в край испорчена. Я смирился и перестал стараться хоть что-то исправить, забросил учебу. Родителям таки позвонили из школы, но результата это не дало. Отец с матерью не ладили между собой после переезда в город. За год до окончания старшей школы, родители разошлись. Я остался с матерью, а зловещий кошмар оставил меня в покое: ни ночью, ни днем не видел я его.

***

На улице ночь, фонари горят тускло, редко бродят прохожие. Погода безветренная, но холодок таится в кустах, то и дело играя в прятки. В этот год мне полюбилась осень, тогда как раньше я ее не примечал. Поворачиваю за угол, попутно пряча нос в шарф: только я умудрился заболеть до начала сезона сопливых платков и палящих от температуры градусников под мышкой. Ночная смена, разгружаем с парнями товар, что завтра попадет на прилавки огромной сети супермаркетов. Этой компании удалось стать неким монополистом среди розничных магазинов всего за каких-то пять лет, умело вытесняя мелких конкурентов и позиционируя себя «палочкой-выручалочкой» – местом, где вы можете купить все по приемлемой цене, буквально в двух шагах от дома. С укреплением позиций на рынке стали постепенно и незаметно расти цены, а с ними и торговые точки. Теперь куда ни пойди – видишь знакомую вывеску и невольно заходишь купить по мелочи. Талантливые маркетологи, работа у них такая. Кошельки владельцев растут, корзины потребителей тоже. И всем слаще спится, пока денежное колесо крутится и набирает обороты.

Идем на перекур, машина запаздывает. Последняя партия, что принимали, была с табаком. Мой напарник, сложенный по образу тех атлетов, что раньше прославляли на греческих островах, не отличался честным отношением к делу и был еще тем прохвостом. Бригаде нашей периодически влетало за недостающий по накладным товар, но всякий раз этому громиле сходило с рук: может был он и туповат, но силой своей и особенной харизмой мог подавить недовольство так, что вопросов ни у кого больше не оставалось. Вот и сегодня он замыслил прибрать часть, что перепродаст потом. «И кто эту дрянь курит? – недовольно бурчит бывалый. – У сигарет поганые фильтры. Говорю тебе, Яга до гробовой доски доведет, грош ей цена». «За бесценок – возьмут», – открещивается мужик. – На всяк товар найдется свой покупатель. От меня не убудет».

Не от хорошей жизни, видать, люди становятся скотами и забывают о морали, пусть и бытовой. Дурные привычки, дурное общество. Каждый пытается что-либо забыть, запить. И ладно бы так, но они ведь мешают жить другим или вовсе портят картину всего общества. И когда оглядываешься вокруг – сплошные инвалиды. Косые, хромые, больные на тело и разум, что говорить про душу. «Надо бросать», – думаю про себя, пепел падает. После школы поступил в университет, затем ушел на заочное отделение. Год впустую, устроился подрабатывать грузчиком, матери не сказал – лишний повод для беспокойства. Развод. С тех пор, как отец ушел, она сама не своя. Ходит по врачам, принимает лекарства и сидит в комнате над бумагами по работе. Мы с ней даже разговариваем редко, но я знаю, что она любит меня. Тяжело, но жизнь не стоит на месте. Внутри пусто, снаружи не лучше.

Сигналят, сквозь ворота просачивается свет от фар. Тушу бычок, шмыгаю носом: завтра слягу в постель. Время тянулось долго. На этот раз трюк не сработал, поймали негодяя на горячем, когда из мешка посыпалось нажитое добро. Стали разбираться на месте – не удалось ему выкрутиться, увели объяснительную писать. Смена кончилась, пошел один: нездоровилось да и настроение не то. Ветер поднялся, гудит в уши, и я простужен. Фонари меркнут дружно, на улице все еще безлюдно. По пути достал сигарету, дом за следующим поворотом через парк. Огонек теплится, прозябшие пальцы еле-еле гнутся. Иду, спрятав руки в карманы, и тут же перед моим носом проносится тень. Птица вспорхнула рядом со мной. «Как я этого не заметил? Просто устал». Слышу, будто сзади кто-то идет, оборачиваюсь – никого. Не раз я возвращался после ночи, но сейчас меня не покидало странное чувство чьего-то присутствия рядом. Словно рука об руку, нечто брело по пятам за мною. Стоило мне поймать себя на мысли, как шелест деревьев донес до моего правого уха мертвецки-холодное дыхание. Сердце замерло, я оцепенел от ужаса: на считанные секунды перед моим взором предстала темная фигура, резко убежавшая вдаль и растворившаяся у многоэтажного дома. Выпавшая сигарета не догорела и половины и потухла. Резко выдохнув, я протер глаза и посмотрел вперед, затем по сторонам. Двор с опавшей желтой листвой выглядел как обычно, из соседнего подъезда вышел мужчина выгуливать собаку. Через минуту я достал ключи из кармана, спустя три – зашел в квартиру, десять минут – спал как убитый.

***

Солнца лучи выглядывают из окна. Полусонное состояние, когда не хочется вылезать из-под одеяла и идти что-либо делать, так и норовит сбить счет времени в пространстве. Особо обманчиво полагать, что сомкнув веки, через пару минут ты поднимешься вовремя. Схема нерабочая, лишь в одном из десяти случаев не дает сбоя. Звенит второй будильник, потому как первый я проигнорировал. Голова ватная, трудно вставать. Сижу, отхожу ото сна. Дома пусто и тихо, даже постороннего шума не слышно. Какое это счастье бывает: проснуться одному, бродить из комнаты в комнату молча, не занимая голову чужими разговорами и проблемами. На столе лежит записка: «Травяной сбор в желтой коробке, верхний ящик слева. Полощи горло, выздоравливай». Завариваю, иду чистить зубы. Отражение в зеркале мне определенно не понравилось – нужно быстрее лечиться. Вода плещется в раковине, ударяя по белой керамике брызгами. Решил побриться для приличного вида. Поток из крана равномерно бежал, левая часть лица стала гладкой. Я не сразу понял, что вода перестала течь, лишь когда потянулся споласкивать лезвие. Проверил везде: ни горячей, ни холодной.

Собрался обратно до ванной и встал в ступор: в доме заскрипели половицы. Появились незнакомые шорохи, которые ни разу не спутаешь с теми родными, что окружают тебя каждый день. Район, где мы жили с матерью, был тихим, преступным его можно было назвать с очень большой натяжкой, да и этаж был далеко не первый. Я, аккуратно взяв с тумбы ключи от входной двери, как можно тише пошел отпирать замок, продвигаясь боком, чтобы контролировать дальние комнаты, откуда доносились уже чьи-то шаги. Естественно бесшумно не вышло, и кто-то кроме меня это тоже понял. Я замер. Казалось, что мы вслушиваемся в тишину, пытаясь словить друг друга на неосторожном движении, ошибке. Незваный гость чуял мой страх: он слышал как бьется человеческое сердце, как тело напряжено и отчаянно пытается не выдать своего присутствия. Один оборот и запасной путь открыт, пальцы рефлекторно дрожат. Щелчок. Я сдержанно выдыхаю, продолжая вглядываться в коридор. Я уже был не удивлен тому, что явилось передо мной: сероватая тень, показавшаяся из моей спальни, принадлежала гостье из кошмаров. Все та же старая, омерзительная и злющая ведьма. Я был готов к тому, что она так просто не оставит меня. «Не подходите, – первое, что пришло на ум. – Что Вам надо? Оставьте меня в покое наконец!». Старуха, услышав меня, разозлилась пуще прежнего, глаза одурели и она с воплем кинулась на меня. «Только не в этот раз, я не убегу». Я мгновенно пожалел о своей мнимой отваге, ощутив с какой силой эта недобрая гостья собиралась свернуть мне шею. Она отбросила меня к стене и яростно начала крушить что под руку попадется. Я видел, как ядовитые слезы обезобразили ее сморщенное лицо: такое зрелище наблюдаешь в минуты, когда последняя капля терпения иссякла. Взлохмаченные седые волосы, которые она от злости рвала на себе, посыпались из рук. Это длилось меньше минуты, прежде чем она опомнилась, что виновник ее истязаний в двух шагах от нее. Когда онемевшие ноги стали вновь слушаться, я дал деру. Погоня во снах повторилась. Я ни о чем не думал, меня трясло. Помню, как уже выбежав на улицу, навернулся на крыльце и врезался в случайного прохожего. Мужчина средних лет чуть не устроил мне выволочку, ведь я сбил его с ног! Я лихорадочно, словно в припадке, указывал ему на дверь, откуда должна выбежать ведьма. «Вы мне не верите? Пойдемте со мной, она там!». Он поднялся со мной наверх, пройдясь пешком по всем этажам. В квартире никого не оказалось. Более того: никаких признаков погрома, все на своих местах, и вода из крана течет. Я принес извинения, но продолжал настаивать на том, что произошедшее было взаправду, показал уже явные следы от удушья. Мужчина счел меня нетрезвым, сказал быстрее похмелиться и завязывать. Оказавшаяся невольным свидетелем этой постыдной сцены, пожилая дама ,что сидела на скамье у дома, назвала меня позорищем. Я уходил, а она все продолжала браниться. Мне осточертело мириться с галлюцинациями. От мысли, что дело кончится домом для душевнобольных, я содрогнулся и решил поговорить о своей проблеме. Засыпая в тот же вечер, я чувствовал горящие отпечатки пальцев на шее. То было прямым доказательством снов наяву, либо помешательством.

***

Прием к психотерапевту назначили после полудня. «Мистер Митчелл, пожалуйста проходите, доктор скоро подойдет». В кабинете светло: темно-зеленые обои с цветочным орнаментом, в местах сидят пестрые большие птицы. Удобные кресла с кожаной обивкой и кушетка с витиеватыми ножками из темного дерева. Письменный стол из той же коллекции, что и застекленные книжные полки и тумбы. Все в этом месте смотрелось органично. Я услышал, как дверь сзади открылась. Вошел джентльмен в клетчатом костюме невысокого роста, плотного телосложения, средних лет. Лицо его было спокойным, слегка островатый прямой нос и точный взгляд выдавали в нем профессионализм и ответственный подход к работе. Усы на английский манер, придавали ему некую важность, статус. «Добрый день, мистер Митчелл. Жан…, к Вашим услугам, – жестом он предложил расположиться в парных креслах, между которыми стоял низкий журнальный столик. – Говорите, пожалуйста, я Вас слушаю». Я рассказал все: от самых первых кошмаров во сне и до недавнего инцидента. Закончив рассказ, я взял минутную паузу. Доктор все это время вел какие-то записи, а затем сделал выразительный жест, словно подытожил диагноз.

–Я знаю, это звучит как бред, – начал я. – Доктор, скажите честно: я сошел с ума?

–Друг мой, если Вам так угодно думать, то да.

–Но мне никто не верит! Я не хочу выглядеть идиотом перед окружающими. Но даже будь оно так: мне кажется, я долго не протяну, если видения начнут поглощать меня.

–Вы боитесь потеряться, оказавшись между двумя мирами, верно?

–Да, черт возьми! Разве не ясно – за этим я и пришел!

–Чтобы высказаться? Или все же решить проблему?

–И то и другое! Я думал, Вы мне скажите как с этим справиться, – нервы начали сдавать.

–Молодой человек, все ответы у Вас. Я же выступаю в качестве посредника, не более.

–Тогда проводите меня, откройте мне глаза! Укажите, в чем моя ошибка!

Доктор молчал, затем одобрительно кивнул.

–Почему Вы остались жить с матерью? – вопрос не по делу.

–Ей нужна была помощь…

–Или так было удобнее для Вас? Почему, ответьте честно хотя бы себе. Не лгите.

–Какое это имеет отношение к тем кошмарам, что я вижу? Если Вы начнете рассуждать так, как тот школьный психолог, то я потеряю всякое уважение и поставлю под сомнение вашу репутацию специалиста! – злость внезапно овладела мной.

–И все же… – доктор не успел договорить

–Я ухожу, сдалась мне эта терапия.

–Мистер Митчелл, успокойтесь и держите себя в руках. Вы сами дали согласие на то, чтобы я помог вылечить недуг. Так будьте же благоразумны! – его тон был все еще спокойным и отрезвляющим, без малейшего раздражения в голосе.

Я сделал пару глотков из стакана с минералкой.

–Хорошо. Я не одобрял поведения своего отца, после всего того, что мать сделала для него. Он не прикладывал никаких усилий, чтобы спасти их брак, сохранить семью. Казалось, что ему безразличен и я – его единственный сын. Я бы даже сказал, что его ненавижу, но…

–Продолжайте.

–Почему он поступил так с нами, что произошло? Ведь все было хорошо и не предвещало беды. Почему… – мне стало противно от себя. От того, что эта тема остро резанула душевную рану, которую я до этого дня не осознавал, а может быть просто пытался скрыть.

Встал ком в горле, я осушил стакан. Мы сидели пару минут в тишине, после чего продолжили беседу.

–Вы описываете ведьму из ваших снов как нечто, что вызывает страх, но испытываете ли Вы к ней отвращение?

–Безусловно, но насчет неприязни я сомневаюсь.

–Вы с ней пробовали поговорить?

–Последний раз я набрался мужества спросить, что она от меня хочет.

–И что она ответила?

–Ничего, только взбесилась. На момент мне показалось, что она просто не может объяснить, отчего так зла на меня, что ее гложет, мучает.

–Оттого ли старая женщина мучает и Вас?

–Я не знаю, не знаю.

–Вижу ваш прогресс, молодой человек. В таком случае, я предлагаю Вам приступить к следующей части терапии – гипнозу. Постарайтесь сейчас расслабиться: если удобно, можете представить будто вы погружаетесь сон. Пусть дыхание станет ровным, абстрагируйтесь. Как только Вы ощутит погружение, постарайтесь описать все, что будите слышать или видеть, что-то, что привлечет ваше внимание на бессознательном уровне. Мой голос будет направлять Вас.

Я бездумно уставился в белый потолок, наблюдая за игрой света. Лучи то сходились симметрично, то разбегались в стороны под разными углами. Абсолютная тишина, я вспомнил вкус выпитой минералки, меня закружило. Я вспомнил, что подобное испытывал в детстве, когда в один солнечный день мы родителями гуляли в парке. Чашки-вертушки и ясное небо.

Краски начали сереть, я увидел здание школы: дети скривились в лице при виде меня. Внезапный глухой звук вдали. «Мы уже близко. Идите дальше, Митчелл». Ноги идут сами по себе, я – в роли стороннего наблюдателя, что смотрит кино в замедленной съемке. По спирали раскручивается заброшенный элеватор, сейчас он больше походит на башню с множеством окошек, из которых пылает огонь. Запах гари проносится передо мной, а в лицо ударяет плотное облако дыма – дышать нечем. Медленно размахиваю руками, падаю наземь. Подняв глаза, вижу у лестницы Мишеля, а над ним – образ старухи. Она визжит что-то невнятное, что и различил, так это фразу: «Верни на место!». Она замахивается топором на парня, намереваясь расколоть ему череп. Удар – промахнулась. Он увернулся, подставив плечо, но еще одного хватит, чтобы отправить на тот свет. Я начинаю в голос кричать, чтобы хоть как-то спасти его: ведьма отвлекается и бредет ко мне. Мишель весь в крови. Хоть мы и заперты в немом пространстве, я ощущаю всю боль, словно это по мне прошлись грубой силой, словно это я должен быть на его месте и умереть. Я понимаю, что это конец. Яркий свет – и все уносит ураганом, земля уходит из-под ног, фигуры обращаются песком, рассыпаясь в моих ладонях. Часы бьют дважды, все ускоряется и тиканье откуда-то доносится, засасывая кошмар в воронку. «Мистер Митчелл, очнитесь!».

Чуть не захлебнувшись от такого четкого видения, я тут же вскочил с кресла, шагая по комнате. «Это все они, проклятые часы на цепочке! Ей нужны они! – уверенно вскрикнул я в холодном поту. – Их нужно срочно вернуть туда, доктор, на элеватор». Джентльмен в кресле не обращал на меня внимание некоторое время. Сделав пару отметок в своих записях, он поднялся с места и направился к столу, потом взглянул на меня и сказал: «Сеанс окончен».

***

Я оправился после болезни на той же неделе и вышел в смену. Когда сгружали очередную партию, зазвонил телефон. Это был Клаус, друг со школьной скамьи, что ходил со мной на элеватор. Вспомнив этот факт и визит к психоаналитику, я интуитивно почуял неладное. Предчувствие не обмануло: Мишеля госпитализировали в больницу с черепно-мозговой травмой. Стоит ли говорить, что причина тому – случайно падение с лестницы. Я обещал навестить друга завтра же с утра, как только закончу с работой, тогда как Клаус смог бы приехать только на выходных. До города, где сейчас учился и проживал Мишель, было три, от силы четыре, часа езды. Напоследок я попросил друга быть осторожнее.

К Мишелю меня не сразу пустили, я прождал в больнице три часа, прежде чем нам дали побеседовать. Как выяснилось, он действительно упал с лестницы в институте, споткнулся на ровном месте. Единственное, чему он придал малое значение, было мимолетное помутнение. Описал он это так: «Я ослеп в тот миг. Помню, как чья-то рука легла тяжело на мое плечо, а затем толкнула меня вперед с лестницы. Вся жизнь тогда пронеслась передо мной, мне стало жутко. Нутром чуял, что смерть рядом. Когда я очнулся, все было как в тумане: люди носились, кто-то кричал. Я нащупал голову – вся липкая и в алой жиже. Веришь ты мне или нет, но там был ангел. Как я это понял? – Сам не знаю. Только выглядел он как обычный человек, с тебя ростом, и яркий свет вокруг него. Потом я отключился, и вот ты здесь». Я спросил про памятные часы с нашего похода на заброшенное здание: Мишель при переезде недавно наткнулся на них, лежат на трюмо.

–Я бы хотел их забрать. Это важно.

–Забирай, брат дома, отдаст. Неясно мне, на что они теперь тебе сдались, да только ты их держи подальше, а то у меня все дела по наклонной вниз скатились, еще и в больницу угодил.

–Ты поправишься, обещаю. Мне пора.

–Бывай!

Я забрал злополучные часы сразу после визита в больницу. На следующий же день сел на автобус до села, где некогда повстречались четыре закадычных друга. Я взял всю ответственность на себя, тогда как раньше явно или под предлогом уходил от нее. Элеватор пустовал, ничего не изменилось. Я пробрался внутрь здания, достал часы. Я держал за цепочку, смотря как они свисают над люком, а затем отпустил. Они полетели в бездну, куда-то в прошлое, где им было самое место. Прогулявшись немного, я с легким сердцем покинул это место. Уезжая, мне послышался странный гул, который тут же исчез.

Ночью мне не спалось. Опять вижу старую знакомую: она сидит возле кровати, склонившись над каким-то дедом, что-то бормоча под нос. В его ладонь она вкладывает карманные часы, еле шевеля губами шепчет, что сохранила память. Она оборачивается на меня, и леденящий ужас проползает по спине. Она все так же зла. Подойдя ко мне, хватается за шею, но не душит. Слышу слово благодарности, и вмиг ее фигура исчезает, унося с собой всех призраков. Мне снится дивный сон.

-2
14:45
702
13:02
По тексту
Мне снился один и тот же сон каждую ночь. Независимо от того, как я засыпал – с закрытыми или открытыми глазами, на правом или левом боку – видение возвращалось вновь и вновь. Сначала идут шли эпизоды обыденные, иногда небылицы, но в конце всегда приходитло оно. (здесь абзац)
Я чудесным образом проваливаюсь в пустоту, сваливаясь то с дерева в саду, то падая в люк, или вовсе оказываясь задавленным лифтом. Картина такова: передо мной деревянная дверь, она приоткрыта.

1. Не надо мешать времена. В данном случае прошлое с настоящим;
2. Учитесь делить текст на абзацы. Мысль закончили — новый абзац. Иначе каша получается. Текст тяжело читать
напротив меня трюмо в полный рост

У трюмо есть полный рост? серьезно? Если сравнение с ростом ГГ, то иначе надо сказать.
на меня вылетает эта бешеная фурия

Блин))) автор)) если вы комедию пишете, то можно так сказать, но вы вроде как пытаетесь напугать читателя. Погрузить в кошмар ГГ.
ее безумные глаза шныряют так

Это как?
На улице холодно, по босым ногам чую, как ветер скользит по дорогам.

Это как? Автор ну что же вы так
Очень много «был» и обратите внимание на абзацы
Звенит будильник, выключаю его и неохотно встаю с кровати. В комнате темно, шторы плотно закрыты. На улице холодно, по босым ногам чую, как ветер скользит по дорогам. В домах по соседству кто-то уже проснулся, в окнах теплится свет. Небо черное, густое, еле видны звезды. (абзац)
Сейчас 6 утра, у меня есть час на сборы в школу. Ненавижу это место, начиная со средних классов. До этого я учился в другой, довольно милой: пусть она и была одной на весь поселок, но всегда в ней было нечто доброе и уютное. Ребята, с которыми мне довелось быть в одной группе, были самыми забавными и на удивление честными. Про таких говорят: с ними что в воду, что в огонь – никогда не подведут. Так оно и было. (абзац)
Помню, как мы забрались как-то на территорию заброшенного элеватора. Местные пугали байками, будто там обитают призраки. Нас было четверо, включая меня и моего лучше друга. Как любые дети, мы поначалу трусили, но потом один из нас отважился и пошел впереди. Ветер гудел, проржавевшие лестницы издавали глухое мерзкое лязганье, шаги эхом распространялись по огромному помещению, взлетая от пыльного пола, затем шоркая по стенам, и на конец достигая потолка. Мы надеялись вернуться хоть с каким-нибудь трофеем, что было бы, несомненно, доказательством нашей храбрости и дерзости, но в итоге ничто не подходило на таковую роль.

Мишель и его младший брат спорили, кто первым пойдет хвастаться. В этой междоусобице, один из них чуть не обронил часы в напольный люк, который по неизвестным причинам забыли закрыть. Братья вовремя спохватились и порешили не спорить больше, они вскоре присоединились к нам. Вчетвером мы вернулись домой.

Междоусобице, порешили — как вы слова подбираете, автор? гугл-синонимы?
Когда такси отъезжало от дома, мне сделалось так тягостно на душе, что я заплакал, но тут же утер слезы, потому что обещал. «Быть сильным» – кредо четверых.

Повеяло наивностью
На мгновение хватка ослабилась

Хватка ослабла
Дочитал. С трудом, но дочитал. Монолитные абзацы, которые даются порой не с первого раза. Автор будто решил всех проверить на прочность)
Помимо вышесказанного добавлю и то, что много фраз шаблонных, от которых надо уходить (богом забытом месте, бешено стучит сердце, предательски скрипнет половица,- все это не так плохо, но их слишком много)
И в целом над языком надо серьезно работать. Описаний не хватило. А те, что были — либо корявые, либо тяжелые для восприятия. Мазками надо, яркими и понятными для читателя.
Мир
Поскольку жанр — мистика, то по миру ничего нового.
Сюжет
С ним тоже все просто. Ничего нового в истории нет. Духа потревожили, он разозлился. Почему-то начал тревожить ГГ, который обратился психологу ( подозрительно слишком поздно). С остальными друзьями по кредо ГГ общаться решил только в самом конце. Много нелогичности в сюжете.
Герои
Никто не раскрыт. Даже ГГ. Автор передвигал картонные фигурки по тексту и в конце быстренько закруглился. Мол и так все понятно.
Итог
Работать и еще раз работать. Причем во всех направлениях. начните с малого объема. поработайте над каждым аспектом в отдельности. Если хочется писать, то бросать не надо. Все ошибки и недочеты будут устранятся постепенно. Главное реально начать больше читать, анализировать свои ошибки и начать работу над ними. Успехов!
21:48
вторичный, громоздкий и тусклый сюжет, но автор удачно освоил бюджет. Хотя и не светит ему бизнес-джет, и даже не хватит на новый гаджет, носок на читателя череп напялен, герой обезличен и кем-то распялен. в мистической битве сошлись с сОтаной, сова, извращенец и карлик двойной. Суть битвы не ясна, но ясен финал: рассказ безусловно в финал не попал
пы-сы: летай самолетами «Аэрофлота» коль мух тебе шваброй прихлопнуть охота…
котлеты от мух всегда отделяй. увидел начписа, не медли — стреляй!
Загрузка...
Анна Неделина №3

Достойные внимания