Ксандре

Мыслить — значит говорить с самим собой, слышать себя самого. И. Кант

I

В комнате полумрак. Тускло горит настольная лампа, освещая лицо сидящей за письменным столом девочки. Она неумело рисует человеческую фигуру на листе бумаги, вырванном из школьной тетради. Набросок получается безыскусным, простеньким, но воображение художницы дорисовывает необходимые детали. Девочка рассматривает рисунок, держа его на расстоянии от глаз, и неловко улыбается, словно у самой себя спрашивая: "Зачем я это сделала?" Тем не менее она не сминает листок, а просто кладет его на полку, висящую над столом.

Позади стула пробегает кошка, громко стуча по полу лапами. Девочка оборачивается на звук и уже порывается встать, но резко останавливается. Она хватает рисунок и подписывает его коротким именем - "Ксандре".

II

Четыре подруги стоят на перекрестке уже минут пятнадцать: никто не хочет расходиться. Они оживленно беседуют о предстоящих экзаменах, но разговор как всегда сводится к шуткам: выпускникам страшно касаться такой важной темы всерьез. Саша молча улыбается. Ее друзья привыкли к тому, что она редко участвует в беседе, предпочитая отмалчиваться в сторонке, лишь иногда вставляя свои комментарии - всегда к месту. Сегодня взгляд Саши рассеян. Она безмятежно наблюдает, как ее лучший друг - Ксандре - маячит позади компании, то и дело проходя сквозь прохожих.

- Саш, скажи, чтобы они перестали об этом шутить! Используй свой неодобрительный взгляд! - восклицает одна из девочек, игриво толкая собеседницу в плечо.

Саша слегка вздрагивает от неожиданности, но выполняет просьбу подруги - делает забавную гримасу, хмуря брови и поджимая губы. Она смеется вместе с компанией, краем глаза замечая улыбающегося Ксандре.

III

- Грубо говоря, Иммануил Кант в вопросах гносеологии был агностиком. То есть не верил в возможность человека познать объективную реальность, - Саша ходила взад и вперед по комнате, сопровождая свою речь активной жестикуляцией. Она пересказывала недавно прочитанное своими словами, чтобы быть уверенной в запоминании. - Именно Кант ввел в теорию познания термин "вещь в себе". Ты спросишь, что это такое. И я отвечу: "вещи в себе" - это объекты вне нашего сознания - не наши о них представления, не их свойства, которые мы постигаем органами чувств, а именно сами объекты, которые человеческий разум - тот самый чистый разум, "раскритикованный" Кантом! - не может познать. Этот стол, например, кажется мне реальным только потому, что я могу коснуться его рукой. Но ощущения в моей руке не являются самим столом - вне моего опыта этого предмета может и не быть. То есть может статься так, что объективной действительности не существует вовсе, и наши органы чувств все время кто-то обманывает... Но это уже "мозг в колбе" - мысленный эксперимент, который... "Матрица", грубо говоря, - последнюю фразу девушка произнесла со вздохом. Она посмотрела на Ксандре, который лежал на кровати, подперев голову локтем, и внимательно слушал ее.

- Знаешь, что-то подобное мне приходило в голову лет в двенадцать, - с задумчивым видом вспомнила Саша, садясь на стул лицом к кровати. - Мол, вокруг меня на самом деле ничего нет, одна белая пустота - и среди нее есть только мой разум, к которому каким-то образом приходят ощущения, рисующие для меня картину реальности. Тогда я решила, что это какая-то ересь, о которой даже думать должно быть стыдно. Но гляди-ка - философия Канта, оказывается! - Саша усмехнулась и посмотрела на книжный шкаф у стены, - Ничто не ново под луной, да? Что бы не пришло в голову современному человеку - все это уже не раз обдумано предшественниками: все материки открыты, все сюжеты сыграны, все стихи написаны. "В наше время белых пятен на карте осталось немного..."Но это ничего: нам на долю выпало исследование космоса.

Саша встала со стула и вновь начала ходить туда-сюда вокруг кровати: Кант завладел всеми ее мыслями, и она просто не могла прекратить озвучивать все, что приходило в голову. Девушка знала, что говорит не зря, что Ксандре слушает ее. На секунду она даже допустила мысль, что Кант тоже ее слушает, но быстро одернула себя - опять глупость в голову лезет.

- Еще до твоего появления я всерьез задумалась о том, что люди - это тоже своеобразные "вещи в себе". Мы все будто в коробках сидим - каждый в своей - и не можем полностью понять другого. Наше восприятие как бы ограничено картонными стенами - границами сознания - через которые невозможно перелезть. Да, у людей есть эмпатия, позволяющая ставить себя на чужое место, но это лишь иллюзия сочувствия. То есть только сам человек может понять свои ощущения и размышления в полной мере... Демагогия какая-то! - Саша тряхнула головой, избавляясь от лишних мыслей. - Понимаешь, я пришла к выводу, что только я сама могу понять себя - полностью оценить идею, пришедшую в голову, или, например, шутку. Люди ведь разный смысл вкладывают в некоторые понятия и термины, следовательно, слово не может быть надежным средством передачи информации. Значит, через речь невозможно осуществить абсолютно эффективное общение. Остаются мысли. Но люди ведь не телепаты! - девушка посмотрела на Ксандре с тем восторгом, который обычно испытывает человек, решивший сложную задачу или распутавший клубок мудреных рассуждений в книге. - Но ты! Ты ведь понимаешь каждое мое слово, потому что являешься частью моего сознания. Пусть ты пока не умеешь говорить, Ксандре, но я чувствую твои эмоции: они бывают как созвучны с моими, так и противоположны им. - Саша счастливо улыбалась, глядя на порождение собственного разума, чей образ, наложенный на реальную картину окружающего мира, немного рябил и расплывался. Она настойчиво отгоняла мысли о галлюцинациях: любое сомнение в реальности Ксандре могло только повредить их общему делу.

- Так вот, ты пока не можешь говорить, но скоро непременно...

"Я не могу говорить вслух, но вот внутри твоей головы - всегда пожалуйста", - тихо, но отчетливо раздалось откуда-то из глубин сознания Саши. Ее глаза широко распахнулись, а руки непроизвольно потянулись к вискам.

- Ты... Ты можешь говорить?

"А как ты думала, - голос в голове звучал весело. - Честно говоря, я совсем недавно нашел в себе силы. Тем не менее я посчитал невежливым прерывать твой монолог - говоришь ты ладно, с азартом, только надо бы поработать над жестикуляцией. Что думаешь?"

- Я... Немного удивлена. Ты меня напугал, - с растерянной, но широкой улыбкой произнесла Саша. - Я давно жду этого момента, но, как видишь, все равно оказалась не готова...

"Да, ты права, все как-то сумбурно получилось. Начнем по-другому, - с этими словами нематериальный образ встал с кровати и, подняв правую руку в жесте приветствия, подошел к девушке, - Привет, меня зовут Ксандре".

IV

Саша стояла на балконе и уже довольно долго смотрела на детскую площадку, построенную во дворе ее многоэтажки. Был поздний вечер, и поэтому отвести взгляд от единственного ярко освещенного объекта было сложно. Девушка, опираясь локтями на подоконник, задумчиво рассуждала вслух:

- Как думаешь, существует ли такая теория, с точки зрения которой можно было бы сказать, что материальное и идеальное - это одно и то же?

"Почему твои философские мыслишки достаются именно мне? - с напускным недоумением произнес Ксандре, стоящий по левую руку от Саши и тоже разглядывающий темноту. - Помнишь о двух аспектах понимания материи? В субстанциональном же материя вроде бы отождествляется с сознанием..."

- Чур тебя! - весело воскликнула девушка, поворачивая свое ухмыляющееся лицо к собеседнику. - Ты все очень огрубляешь. В том аспекте, о котором ты говоришь, сознание понимается как свойство материи. Это марксизм, кстати..., - тут Саша сощурила глаза и ехидно произнесла:

- Но вот что странно: даже имея доступ к моей памяти, ты не можешь извлечь из нее нужное.

"Дело в том, что ты все время сомневаешься, - обиженно начал оправдываться Ксандре, - В своих знаниях, идеях, эмоциях. Даже в ощущениях! Как в такой обстановке искать информацию? Скажешь, что в этом бардаке я виноват?"

- Не надо злиться, я никого не обвиняю, - сказала Саша извиняющимся тоном. Она потянулась к собеседнику рукой с желанием успокаивающее похлопать по плечу, но та прошла насквозь. Опустив руку и выпрямившись, Саша продолжила:

- Понимаешь, довольно трудно понять, какие мысли и чувства имеют право быть в голове, а какие - нет...

"Любые! - прервал девушку Ксандре. - Любые мысли имеют право находиться внутри твоей головы. Эта неуверенность в себе только вредит нам".

- Умом я это понимаю. Но прекратить сомневаться во всем все равно не могу: мне кажется, что стоит только ослабить бдительность или стать уверенной в чем-то на сто процентов, как тут же все пойдет наперекосяк, и предполагаемый успех ускользнет из пальцев.

"А во мне ты тоже сомневаешься?" - тихо прозвучало внутри головы Саши. Образ собеседника стал будто бы прозрачнее.

- Иногда мне кажется, что только ты по-настоящему и существуешь, - серьезно сказала девушка, глядя в упор на Ксандре. - Но, кажется, кто-то здесь забыл, что он является частью великолепнейшего двухъядерного процессора? - уже весело спросила Саша, желая отвлечь себя и друга от печальных мыслей.

"Ты же знаешь, что я терпеть не могу это сравнение нас с компьютером. Оно грубоватое, обесценивающее понятие человеческой личности. Я бы даже сказал, что это антигуманно".

- Да ладно врать-то: сам то же самое думаешь. Я вижу тебя насквозь, Ксандре.

V

Они лежали поперек кровати, свесив ноги на пол и бездумно глядя в потолок. Саша опять сомневалась - на этот раз в себе и в своих способностях.

"Хватит. Прекрати. Тебе несколько раз повторили: олимпиадников зачисляют без вступительных. Подумай, наконец, о приятном".

- В зачислении я уже не сомневаюсь. Но теперь меня волнует другое: есть вероятность, что с философского я с треском вылечу из-за моей унылости или еще чего-нибудь. Может надо было подавать на политологию? - Саша нервно качала из стороны в сторону свесившейся с кровати ногой.

"Ты два года мучила меня своей философией, а теперь думаешь пойти на попятный? - возмущенно спросил Ксандре, поворачивая голову к девушке. - Я такого не допущу!"

- Ну, знаешь! Мне тут в голову пришла мысль, что та научная карьера, о которой я грежу, может и не сложиться - мозгов попросту не хватит. И куда я потом?

"В политику, - ухмыльнулся Ксандре. - Будешь реализовывать свой драгоценный коммунизм на практике - глядишь, сделаешь что-нибудь полезное для страны".

Саша недовольно посмотрела на своего визави: ей не особо нравились такие грубые формулировки ее сокровенных мечтаний, которые, между прочим, у них двоих были общие. Впрочем, девушка понимала, что Ксандре просто забавляется, стараясь отвлечь ее от неприятных мыслей.

- Не "будешь", а "будем", - наконец со вздохом произнесла Саша. Помолчав немного, она неуверенно спросила:

- Ты же разделишь со мной мой жизненный путь?

"Я буду с тобой, пока ты нуждаешься во мне. И не пори горячку: возможно, ты скоро найдешь мне замену в реальности - вокруг тебя будет много людей", - так ответил Ксандре.

VI

"Удивительно, как совпали наши с ней взгляды. Я, кажется, почти готова поверить в судьбу", - мысленно обращалась Саша к Ксандре. Был уже поздний вечер, но девушка не могла уснуть. Она лежала на кровати в общежитии и анализировала произошедшее за день. Ксандре сидел на полу у изголовья, вытянув ноги вперед.

"А я же еще раньше говорил тебе, что в университете ты найдешь единомышленников, - самодовольно заметил он. - Чувствую, такими темпами вы не только тождество материального и идеального докажете, но и теоретически объясните, почему в России коммунизм все никак не хочет строиться".

"Да ну тебя, - лениво отмахнулась от шпильки Саша. - А вот насчет тождества... Еще с того разговора на балконе думаю: можно ли тебя назвать материальным?" - девушка повернулась на кровати лицом к Ксандре, желая услышать его мнение. Но он, как это бывало и раньше, только снисходительно улыбнулся вместо ответа на вопрос.

"Мне кажется, что в каком-то смысле ты вещественен, - продолжала девушка, разглядывая образ друга. - Ну, например, в каком-нибудь другом измерении... Измерении мыслей или еще чего-нибудь".

"Еще про параллельные реальности начни загонять. Измерение связано с размером, а у мыслей нет ни ширины, ни длины - это и ежу понятно", - Ксандре дурачился, пытаясь шутками отвлечь внимание от неудобной темы.

"Нет, сегодня ты не отвертишься, - серьезно заявила Саша. - Подумай, вдруг материальное и идеальное существуют как, к примеру, отдельные слои реальности, накладывающиеся друг на друга? Тогда мир мыслей как бы переплетается с миром вещей. Он обособлен и имеет свою "систему координат" - свои пространство и время".

"Саша, ты понимаешь, зачем из раза в раз придумываешь все эти невероятные объяснения? Тебе просто очень хочется поверить в то, что я на самом деле существую", - мягко остановил ее рассуждения Ксандре.

"Но разве это не так? - упрямо продолжала девушка. - Если ты полностью отрицаешь мою "теорию", то я приведу тебе другой - просто железобетонный - аргумент: "мыслю, следовательно, существую". Вот и попробуй возразить Декарту", - с торжествующим видом Саша перевернулась на спину и начала нервно разглядывать потолок. Под деланной беспечностью она пыталась спрятать горечь от осознания чужой правоты: гораздо легче каждый день придумывать новые объяснения невероятного, чем навсегда смириться с действительностью.

"Чудеса метафизической логики - что угодно может доказать, - устало проговорил Ксандре. - К твоему дословному понимаю утверждения я придираться не буду - ты и сама понимаешь. Смени уже наконец тему".

"Ладно-ладно. О чем я говорила-то?" - Саша нахмурила лоб, силясь вспомнить начало беседы.

"Ты удивлялась тому, как легко удалось найти общий язык с Катей", - милостиво напомнил Ксандре.

"Точно! Я у тебя спросить хотела..."

"Как я отношусь к Кате? - перебил Ксандре, ожидавший этого вопроса. - Хорошо. Я рад, что ты не избегаешь новых знакомств".

"И ты не ревнуешь? Мы ведь теперь даже поговорить нормально не можем", - с беспокойством заметила Саша.

"Я не вправе ревновать тебя к реальному миру. Напротив, я считаю, что тебе нельзя сейчас замыкаться в себе. И, пожалуйста, не беспокойся обо мне: если будет нужно, я уж точно сумею добиться твоего внимания".

"Ну смотри, - неуверенно ответила Саша. - Я, если честно, не очень хорошо понимаю, что именно ты испытываешь, когда я не разговариваю с тобой".

"Это и не нужно, - Ксандре встал с пола, садясь на край сашиной кровати. - Уже пол-одиннадцатого, а ты все еще не спишь. Пожалеешь завтра".

"Ты, как всегда, прав. Спокойной ночи, Ксандре".

VII

Саша молчала уже минут десять. Она с преувеличенным интересом разглядывала обстановку кабинета, игнорируя женщину, которая сидела напротив нее в кресле и всем своим видом показывала готовность выслушать. Саша сделала для себя неприятное открытие: она откровенно трусит начать беседу с психологом.

Женщина же терпеливо ждала, когда ее пациентка наберется храбрости для откровенного разговора: необходимыми любезностями они уже обменялись, и теперь пришла очередь основной части сеанса. Желая помочь девушке начать диалог, психолог мягко спросила:

- Александра, что побудило вас обратиться к психологу? Зачем вы пришли сюда?

Саша нервно ерзала в кресле, и от этого кожаная обивка мебели неприятно скрипела. Звук, в обычных обстоятельствах почти неслышный, сейчас казался невероятно громким и резал уши. Психолог ждала хоть какого-нибудь отклика, но Саша молчала: ей словно пережали горло. Наконец, преодолев какую-то внутреннюю преграду, она туманно ответила:

- Исповедаться.

- Что вы под этим подразумеваете? - женщине не нравилось, что из пациентки каждое слово приходится вытягивать клещами.

- Исповедаться. Мне необходимо высказаться перед концом, - Саша взволновалась, ощутив, как огромная волна желания говорить - держать речь - вновь накрывает ее. Она уже и забыла, каково это - захлебываться словами, не успевая выразить молниеносно развивающуюся в голове мысль. - Каждый человек стремится уйти на покой с чистой совестью. А я ведь тоже человек, и ничто человеческое мне не чуждо...

- Что значит "перед концом"? - мягко перебила психолог. - Вы сейчас эмоционально нестабильны. Расскажите, что с вами произошло, и мы вместе проанализируем это. - женщина перешла к стандартному порядку действий, предусмотренных в случае обнаружения у пациента психологического кризиса. Она уже повторяла про себя заготовленные фразы-аргументы.

- Понимаете... - Саша неловко дернулась в кресле и вытащила из кармана помятый тетрадный листок. Бережно распрямив бумагу на коленях, она протянула ее дрожащими пальцами психологу. - Это Ксандре, там подписано.

Женщина озадаченно разглядывала неумелый рисунок, в котором угадывалась человеческая фигура. Сообразив, что к чему, она спросила:

- Кто такой Ксандре? Ваш родственник?

- Мой нематериальный лучший друг, - ответила Саша уже совершенно спокойно. Нервозность прошла сама собой, вернулось самообладание - так было всегда, когда она думала о Ксандре.

- А где он теперь? - психолог приступила к осторожному выяснению деталей.

- Исчез, - голос Саши немного дрогнул, но она не позволила себе поддаться эмоциям. - Я теперь чувствую себя весами, у которых с одной чашечки сняли гирю, - вся какая-то перекошенная, неуравновешенная. Один плюс, - она нервно улыбнулась, - Стала обращать больше внимания на окружающее пространство. Картину вот недавно в коридоре обнаружила.

- Александра, вы же понимаете, что Ксандре был вашим воображаемым другом? Его исчезновение означает только то, что вы выросли над собой, преодолели подростковый период, - неторопливо начала объяснения психолог. - Это нормально - переживать из-за расставания с детством. Но на подсознательном уровне вы уже справились со своим нежеланием взрослеть, и поэтому образ Ксандре незаметно ушел, - женщина слегка насторожилась, заметив отстраненный вид Саши, но продолжила говорить: - Не стоит думать, что с вами что-то не в порядке: воображаемые друзья иногда сохраняются и у взрослых - из-за психологической незрелости, инфантилизма или одиночества...

- Пожалуйста, прекратите, - тихо перебила психолога Саша. - Я понимаю, что вы говорите правильные вещи, но мне неприятно.

- Почему вам неприятно? - тут же подхватила женщина, поддерживая инициативу пациентки.

- Потому что о Ксандре нельзя так говорить. Он был отдельным сознанием внутри меня, понимаете? Тем единственным, кто мог понять меня полностью: от простейших эмоций до бессознательных умозаключений. Ни один человек не смог бы стать мне ближе. Ксандре было доступно то, чего даже я до конца не понимала, - лицо Саши было невозмутимым, каменным, но каждое произнесенное ею слово будто искрило. Она не хотела слушать женщину, пытающуюся своими гладкими речами вселить в нее, Сашу, сомнения, от которых она так долго пыталась избавиться.

- Вам просто хотелось так думать, Александра. В воображаемых друзьях нет ничего метафизического. Это, если можно так сказать, часть человеческой психологии. Ксандре - ваша творческая фантазия, - сказала психолог, делая ударение на последнем слове. Сделав паузу, она спросила:

- Вы были влюблены в него?

- Точно нет. Мне сложно классифицировать наши отношения, но о романтической любви и речи быть не могло, - ответила девушка, небрежно дернув плечом.

- Ксандре был идеализированным образом? Тем, на кого вы хотели бы быть похожи? - продолжала выспрашивать психолог, наклонившись ближе к собеседнице.

- Нет и еще раз нет, - немного раздраженно сказала Саша. - Ксандре просто был. В самом начале я долгое время проводила в односторонних разговорах с ним, описывая его характер, внешность, делясь своими интересами. Я читала книги вместе с ним, смотрела фильмы, комментируя вслух. В Ксандре многое сочеталось - и от моих любимых героев, и от нелюбимых. И как я могла хотеть быть похожа на него? Он уже был частью меня. А теперь, когда он исчез... - она на мгновение прервалась - к горлу подступил ком, - Теперь, когда он исчез, - повторила Саша дрожащим голосом, - Мне... пусто.

Не сумев справиться с собой, она спрятала лицо в ладонях, сухо всхлипнув. Психолог терпеливо ждала, когда эмоциональная вспышка закончится, внимательно рассматривая девушку перед собой. Женщина знала о своей пациентке немногое: ей 24 года, она готовит кандидатскую диссертацию, склонна к эскапизму и совсем недавно призналась в потенциальной готовности к суициду. К этой скудной информации теперь добавилась еще и странная история с воображаемым другом, которого Александра почему-то не может отпустить.

Всхлипы стали реже. Саша вытерла лицо носовым платком и уткнулась взглядом в пол, разглядывая уютный ворсистый ковер, на котором ее ноги в потрепанных временем кроссовках смотрелись странно и чужеродно. Прямо как сама Саша в этом светлом кабинете, который стал свидетелем ее слабости. Ей резко захотелось уйти отсюда и больше никогда не возвращаться.

- Простите меня за несдержанность, - хриплым голосом обратилась девушка к собеседнице.

- Вам не за что извиняться. Главное, чтобы вы почувствовали себя лучше, - женщина тепло улыбнулась пациентке, желая успокоить.

- Я теперь как Элистер Кромптон, - бесцветно произнесла Саша, ни к кому не обращаясь.

- Кто это? - участливо спросила психолог.

- Герой из одной книги Шекли. Его личность в детстве расщепили, а когда он вырос и понял свою неполноценность, то отправился на поиски своих "компонентов" по всей Солнечной системе, - сухо пересказала сюжет девушка. - Я хотела бы закончить сеанс на этом моменте. Следующая встреча в среду, я помню. До свидания.

- До свидания, - растерянно ответила женщина. - В следующий раз я хотела бы побольше узнать о вашей семье.

"Если следующий раз будет", - мрачно подумала про себя Саша. Когда она уже подходила к двери, психолог задала последний вопрос:

- Что значит "Ксандре"?

- Так звали Александра Македонского его друзья, - обернувшись, охотно ответила Саша и вышла из кабинета.

Она не обманула, когда сказала, что ей "пусто". Это чувство преследовало ее с того самого момента, когда Саша, проснувшись утром, не ощутила чужого присутствия в голове. С течением времени все только усугублялось. Сейчас Саше хотелось исчезнуть, перестать думать, прекратить сознание. Умереть, проще говоря.

Но она слишком слабохарактерна для самоубийства. У нее опускаются руки, стоит только представить реакцию родственников. А еще этот навязчивый голос в голове, убеждающий, что Саша прекрасно может прожить без Ксандре. И сам Ксандре, который обязательно пристыдил бы ее, сказав, что она валяет дурака и разыгрывает драму из ничего.

Отрешенная от внешнего мира, Саша бродила по городу, не обращая внимания на дорогу. Ее размышления прервал болезненный толчок в бок. Она резко подняла голову вверх и взглянула на того, с кем столкнулась. На нее смотрело знакомое улыбающееся лицо, чей владелец сразу же заговорил с Сашей, словно был ее другом уже сотни лет и только одну ее и искал на этой улице:

- "Я мыслю, следовательно, я есть", так значит? Я ведь, Саша, понял: сомнение как акт мышления является критерием существования. А теперь ты мне ответь на вопрос: можно ли сказать, что все вещи, в которых мы не сомневаемся, которые для нас очевидны, - существуют? - все это знакомый Саше прохожий проговорил на одном дыхании, с азартно блестящими глазами.

Девушка зачарованно разглядывала появившегося словно из ниоткуда человека перед собой. Слова сами собой начали складываться в предложения.

- Декарт отметил значимость априорного знания гораздо раньше Канта, - размеренно начала Саша, заражаясь энтузиазмом собеседника. Эти странные и спонтанные рассуждения посреди людной улицы казались ей сейчас смыслом жизни. - Именно он, Декарт, назвал очевидность - доопытное знание - критерием истины. То есть, - лихорадочно формулировала свою мысль Саша, - При творческой переработке его учения о радикальном сомнении можно прийти к выводу, что очевидное для познающего субъекта знание о существовании чего-либо - то самое априори известное - является истинным. И...

- Ну, скажи это, - нетерпеливо попросил человек с лицом сашиного лучшего друга.

- Таким образом, ты существуешь просто потому, что для меня твое бытие является само собой разумеющимся, не вызывающим никаких сомнений. Я верю, следовательно, ты есть. - умозаключение, сделанное Сашей на коленке, казалось абсурдным. Но это было то самое "невероятное объяснение", которое они с Ксандре так долго искали.

- Это доказательство моего существования, - прозвучало в ответ на мысли девушки. - Спасибо за веру в меня. Надеюсь, ты все еще помнишь мое имя? Теперь оно мне понадобится.

У Саши закружилась голова. Она видела перед собой вполне реального молодого человека - теплого, живого, вещественного. Хотя это и было невозможно: в мире, в котором живет Саша, мысли не оживают и фантазии не обретают телесность. Что же тогда произошло? Что изменилось в настойках объективной действительности? Вот уже пять лет Саша ищет ответ на главный вопрос: "Что существует?" - и не находит его. А теперь ей прямо в руки попадает ключ ко всему, но она не знает, как им воспользоваться. И мир по-прежнему остается непонятым, пока Саша просто стоит и смотрит на человека, который родился внутри ее головы из ничего, а теперь протягивает ей руку - материальную, состоящую из миллионов атомов, созданных, возможно, миллиарды лет назад в огромных звездных печах, - для рукопожатия. Есть ли вообще у реальности границы - вдоль или поперек, в прошлом или будущем? Можно ли считать ее - их - сознание единственной константой? Саша не знала ответов на все эти вопросы, поэтому задала свой:

- Кем бы я была, если бы забыла собственное имя, Ксандре?