Последний эдельвейс

Прекрасный цветок растет высоко в горах. Цветок редкий. Лишь молчаливые горы знают, сколько людей погибло, пытаясь отыскать его. Были и те, кому удавалось преодолеть тяжелый и опасный путь, получив награду за свои страдания. Имя волшебного цветка - эдельвейс, цветок любви. Только отчаянный и бесстрашный человек отправится на его поиски, чтобы подарить единственной возлюбленной в знак того, что их любовь преодолеет все препятствия и будет вечной, но это далеко не все, на что способен прекрасный эдельвейс.

Пламя свечи едва разгоняло мрак старой антикварной лавки, в которой все покрылось слоем пыли. Крохотный огонек трепетал от малейшего движения, на мгновение замирал, отбрасывал замысловатые тени на потертые зеленые стены с облупившейся штукатуркой. Тихий треск граммофона прерывал ночную тишину. Тощие женские пальцы с проступающими венами опустили иглу на истрепанную пластинку. В мгновение прекрасные звуки музыки, невыносимо живой, наполнили комнату. Франц Шуберт «Венгерский дивертисмент» - мелодичная, забытая – была потеряна, чтобы заиграть вновь, спустя много лет и подарить заблудшим во мраке минуты наслаждения.

- Знаю-знаю, слишком опасно, - шепотом произнесла Алина с упреком за свою беспечность. Она убрала за ухо локон черных засаленных волос, в которых блестела седина. Голос ее едва слышно дрогнул. – Слишком тяжело жить в постоянном страхе, постоянно оглядываясь… прислушиваясь… – то ли оправдываясь, то ли пытаясь сдержать слезы твердила она, но вот, Алина мотнула головой, игриво улыбнулась отгоняя прочь плохие мысли, вокруг узких губ проступили крошечные морщинки. – Не сердись, пожалуйста, за мою неосторожность… - она на миг замолчала, в голубых глазах печаль. Сейчас они казались слишком большими для худощавого лица, с глубокими синяками вокруг. Алина вслушивалась в мелодию, тихо замурлыкала и с тоской взглянула на прекрасную полную луну, свет которой пробивался через большую щель под потолком. Алина глубоко вздохнула и перевела взгляд на стеллаж, на котором пылились забытые и никому ненужные антиквариаты. Она вновь улыбнулась. – Никто не услышит… Одна песня и гашу свет, обещаю. За два дня мы никого не видели…

Заброшенная антикварная лавка неплохо сохранилась, по меркам заброшенной лавки: с пола не содраны доски, в крыше всего несколько дыр и щелей, стеллажи с бесчисленным множеством запыленных вещей, часть из которых валялась на полу, что-то разбито. Лавка послужила лучшим укрытием, которое удалось найти до наступления ночи. Два окна плотно заколочены, изнутри на двери тяжелый засов, а для надежности дверь подпирал тяжеленный комод. Главным сокровищем лавки оказалась кровать, на которой был даже старый матрац - настоящая роскошь. А найденный граммофон привел Алину в полный восторг, вот она и не смогла удержаться от соблазна. Последние несколько недель выдались особенно тяжелыми. Запасы еды подошли к концу еще прошлой ночью. Но даже сейчас тепло и крыша над головой стоили многого, и теперь эта минута покоя, музыка, на мгновение заставили поверить в безопасность.

«Ква-ква» - раздалось в ответ со стеллажа. Среди потерянных и ненужных вещей, над полкой с целым рядом застывших во времени часов, пробравшись через разбитое стекло, сидела зеленая лягушка.

Алина улыбнулась и, покачиваясь в танце, подошла к крошечному созданию. «Ква-ква» - повторилось. Алина тихо засмеялась, когда разглядела небольшую металлическую табличку, прибитую крохотными гвоздями к полке, над головой лягушки. На ней написано одно слово: «Принц». Что хранилось здесь, оставалось догадываться, теперь надпись на табличке выглядела забавно.

Мелодия окутывала сладкими объятьями, словно весь мир на мгновение стал тихим и безопасным, каким был раньше.

- Позвольте пригласить вас на танец, мой прекрасный принц, - Алина грациозно протянула руку к деревянной полке, стараясь не порезаться об осколки.

«Ква-ква» - в и один прыжок лягушка ловко перебралась на прохладную ладонь.

Алина кружилась в танце, трепетно и осторожно держа на руке хрупкое создание. К глазам незаметно подступили слезы, но она продолжала улыбаться. Сейчас на ней куда лучше бы смотрелось летнее платье и босоножки, вместо тяжелых армейских сапог и затертого теплого свитера. Утешала мысль, что все могло быть гораздо хуже.

Мелодия подходила к концу, все хорошее заканчивается, оставляя после себя сладостное, неуловимое ощущение уходящего тепла, которое нельзя вернуть.

Алина посадила лягушонка на подушку, а сама легла рядом, подложив руки под голову.

- Доброй ночи, мой прекрасный принц… Пусть тебе приснится хороший сон…

Теплая рука… как важно человеческое тепло. Тепло руки, согревающей озябшие пальцы. Алина отдала бы любые богатства и земные блага, лишь бы это мгновение не заканчивалось. Быть рядом с любимым человеком, когда сердце то замирает, то трепещет в груди… Близость и тепло. Смолк граммофон… был ли он? А было ли это тепло?

Розовая полоса тянулась вдоль горизонта, с минуту на минуту заблестят солнечные лучи…

- Я люблю тебя… - нежно прошептал Гилит. – И всегда буду любить.

- И я тебя, - едва улыбнувшись одними уголками губ, ответила Алина, заглядывая в родные карие глаза.

… и в память навечно врезался теплый рассвет. Нежные губы, подарившие поцелуй. Первый рассвет, который они встретили вместе, держась за руки и бесконечно доверяя друг другу. 

Гилит проснулся с первыми лучами солнца, пробивавшимися через щели антикварной лавки. Волшебство вечера исчезло, настало время уродливого утра реальности. Тишина, граммофон стоял безмолвно и казался мертвым, как и весь город. Гилит улыбнулся.

- С добрым утром, любимая, - ласково произнес он, голос чуть хрипел. Гилит почесал рукой подбородок, недельная щетина раздражала. - Нам пора отправляться. Сегодня должно повести с едой. В любом случае, уже близко.

Черная собака, стоя у кровати, дружелюбно вильнула длинным хвостом. На трехногом стуле аккуратно сложена одежда. Гилит вновь улыбнулся, удивляясь, как ей удавалось соблюдать хоть какой-то порядок в бесконечном хаосе.

- Спасибо.

Он взглянул в голубые собачьи глаза.

«И до последнего солнечного луча я буду защищать тебя…»

Проклятье сохранило рассудок, они вместе и все еще живы – если рассуждать с этой точки зрения, Гилит считал, что им чертовски повезло.

Он оделся, затянул потуже шнурки на потрепанных, но чистых ботинках и принялся за привычные утренние ритуалы: проверить дробовик, удостовериться, что «Пустынный орел» в боевой готовности, его тяжесть в руке внушала уверенность, охотничий нож на поясе и одна граната в рюкзаке. Все на своем месте, все исправно и готово к работе.

Дробовик Гилит повесил через плечо, «Пустынный орел» покоился в кобуре.

Алина в собачьей шкуре терпеливо ждала у комода, подпирающего входную дверь.

Через пару мгновений Гилит отодвинет тяжелый комод, откроет железный засов, прислушается, потом с осторожностью отопрет входную дверь, держа на изготовке «Пустынного орла». И едва они переступят порог временного жилища, как безвозвратно растворится недолгое спокойствие, которое посчастливилось ощутить прошедшей ночью. Улетучится, как едва уловимый аромат весенних цветов, доносящийся с далеких полей. Сердце вновь забьется чаще от тревоги и напряжения, ведь никто не знал, что ожидает их за поворотом на следующую улицу, какая тварь скрывается за углом дома.

Одноэтажные, иногда двухэтажные дома плотно теснились, стены бледно розовые, выгоревшие под лучами жаркого солнца, сменялись такими же бледными коричневыми и голубыми. Пустые проемы оконных глазниц казались жуткими, ветер уныло завывал, бесцельно сновал от одного дома к другому. Часть стен разрушена, один дом буквально выворотило изнутри и большие песчаные кирпичи грудой мусора обрушились на вымощенную камнем старинную улицу, создавая замысловатый рельеф. На других домах, словно черная паутина переплетались трещины.

Завывающий ветер и относительная тишина не гарантировали безопасную дорогу. Гилит старался ступать как можно тише, прислушиваясь к любому шороху. Рядом шла собака, уши стояли торчком, хвост не шелохнется, она также вслушивалась в тишину мертвого города.

- В сторону! – Гилит прицелился в сторону собаки. Она в считанные секунды отпрыгнула, освобождая дорогу прицелу к оконному проему.

БАХ!

Прогремел оглушительный выстрел, гулким эхом отражаясь от стен, а вслед за ним над мертвыми улицами пронесся нечеловеческий, протяжный вой, превращающийся в визг.

Голова полузверя показалась в оконном проеме.

БАХ! БАХ! БАХ!

Гилит стрелял снова и снова, целясь в голову. «Пустынный орел», начиненный усовершенствованными пулями из пируита, попадал точно, отдаваясь тяжелой болью в руке. Гилит еще помнил то время, когда стрелял обычными пулями и раны чудовищ быстро зарастали обратно, теперь благодаря Проклятому пируиту ход боев изменился в корне и у оставшихся людей появился шанс.

Красный, воспаленный глаз монстра полнился безумием, вместо второго зиял кровавый провал, оставленный «Пустынным орлом». Шерсть покрывала практически все тело, но самым жутким было то, что в морде все еще узнавались человеческие черты. Черный нос с горбинкой, четкий рельеф подбородка и немного неестественно выпирающие надбровные дуги. Тварь рванулась из окна, отталкиваясь когтистыми длиннющими пальцами от проема.

Снова и снова звучали оглушительные выстрелы дробящие кости и разрывающие плоть. Голова, грудь, шея, шея – Гилит знал, куда стрелять.

Тварь, отшатывалась от каждого выстрела, но продолжала двигаться на Гилита. Ее голова уже болталась кровавой болванкой на изрешеченной шее. Когтистая лапа внезапно оказалась слишком близко, один замах…

В мгновение собака бросилась на полузверя и вцепилась в остатки его шеи. Тварь заорала булькающими звуками. Челюсти сомкнулись стальной хваткой.

- Алина!

Тварь отчаянно пыталась сбросить собаку, но в следующее мгновение послышался хруст, и голова полностью отделилась от тела.

Разом наступила тишина. Существо рухнуло замертво, окрасив темно-красной кровью изуродованную улицу.

Алина стояла рядом с окровавленной пастью.

Наступила тишина. Гилит сел рядом с ней на корточки, встревоженно заглядывая в голубые глаза.

- Ты в порядке?..

Она молча вильнула хвостом, высунув окровавленный язык от невыносимой жары. На этот раз им повезло. Один выигранный бой.

- Я бы справился. Ты рисковала. Пожалуйста, не делай так больше.

Гилит тревожно огляделся по сторонам. Все спокойно.

- Надо торопиться, караван недалеко, - лицо его было серьезным. На лбу собирались капли пота, скатывались по щекам. Гилит дозарядил «Пустынный орел» последними патронами.

Он вглядывался вдаль искалеченной дороги. Солнце еще высоко, лишь бы шум не привлек новые опасности.

Прежнего мира больше не существовало. Человеческая жизнь вывернута наизнанку и изуродована до неузнаваемости, и прежней ей не стать.

Надежда казалась далеким огоньком одиноко стоящего маяка в бушующем море. Почти неуловимая, но существующая. С каждым днем огонек становился ярче, хотя море по-прежнему бушевало. Этот огонек появился туманным днем и никогда не гас, маня призрачными обещаниями. Крохотная надежда порой творит великие чудеса.

Гилит мысленно возвращался в день, когда появился этот едва уловимый свет надежды. Когда он поверил старой ведьме, отчаянно уцепившись за ее слова.

Сморщенная старуха сидела в кресле. Кресло было старым, потертым, идеально вписывалось в ветхую лачугу, стоящую посреди дремучего леса, которую они с Алиной искали несколько недель, блуждая кругами.

- Высоко в горах, возможно, остался древний цветок эдельвейс, - голос старухи скрипел, как скрипело старое кресло каждый раз, когда она шевелилась. Старуха страшно ухмыльнулась, перебирая корявыми тощими пальцами высушенные три сердца тварей, принесенные ей в дар.

- Разве это не сказки? – Гилит вперился в нее взглядом. Рядом сидела встревоженная Алина, едва слышно заскулив. - Как один цветок снимет Проклятие?

Старуха убрала сердца обратно в мешок.

- Сказки… - внезапно ее выцветший черный взгляд стал резким и жестким, устремившись на человека. - Ты еще думаешь, что есть что-то невозможное в этом Проклятом мире? – изменился даже голос ведьмы, резкий, гулкий, как карканье воронья эхом отразился от ветхих стен и пробрал до дрожи.

Ради Алины он пойдет на все, хоть душу продаст. 

Выстрелы, запах крови и быстро разлагающейся плоти под палящим солнцем не осталось незамеченными. Меж развалин замелькали тени всевозможных форм: большие, маленькие, покрытые чешуей и шерстью. Как стая саранчи, твари выползли из своих укромных уголков, почуяв запах человека и страха.

Гилит бежал по разрушенной улице. Вереница домов не кончалась. Алина бежала рядом, хотя могла мчаться гораздо быстрее. Тени приближались, существа еще не решались напасть, они выжидали, проверяя, насколько опасна добыча или играли, распаляя аппетит. Они мельтешили то справа, то слева, чувствовался взгляд со спины. До окраины города оставалось совсем немного. Но нет, они ни за что не дадут им уйти.

Твари точно по команде издали истошный рев. Рев множества существ, визжащих и кричащих. Они словно слились в один смертоносный поток, который уничтожит все живое на пути.

Собака опережала Гилита, она затормозила, тревожно обернулась, чуть поскуливая.

- Не жди, быстрее! – надрывно выкрикнул Гилит, даже не зная, насколько близко твари за спиной. - Только не останавливайся!

Поток существ мчался по пятам, сливаясь в темное, плотное пятно. Кто-то выныривал из домов, кто-то примкнул из-за угла. С каждой секундой преследователи становились ближе. Гилиту казалось, что он чувствует зловонное, тяжелое дыхание на затылке. Он не оборачивался, но инстинктивно ощущал, что от смерти его отделяют еще пару спасительных метров. Существа набирали скорость, не видя значительной угрозы в человеке, еще немного, и кто-нибудь из них рискнет, бросится…

Впереди ждала пустыня, вереница домов резко оборвалась, превратилась в руины, бежать через которые было еще сложнее. Но Гилит видел цель! Караван стоял впереди, как спасительный маяк. Бронетранспортер, усовершенствованный и способный выдерживать атаки Проклятых.

- Огонь на поражение! – прозвучала команда.

В это же мгновение Гилит заорал:

- Алина, ложись! – он рухнул на землю, закрывая голову обеими руками. Собака бросилась к щиту в виде бетонного блока и прижалась к земле.

Грохот пулеметных очередей оглушил окрестности. Пули с диким свистом мчались над головой, Гилит даже не мог пошевелиться, словно над ним мчался поезд. Сердце едва не выпрыгнуло из груди. Он пытался посмотреть, где Алина, но не видел.

Разрывные пули из пируита, специально разработанные под новые условия Проклятого мира, прекрасно поражали цели, превращая поток чудовищ в кровавое месиво. Твари разрывались в клочья, кости, кожа, шкура, внутренности, все смешалось. Одни падали замертво, другие продолжали продираться, но и их разрывало на куски смертоносным потоком огня. Часть тварей была умнее и отступила назад, обратно во тьму безлюдных домов.

Все стихло. Гилиту потребовалось немало усилий, чтобы оторвать онемевшие руки от головы. Он поднялся с земли, Алина была у бетонного блока, жива и не ранена. Гилит с облегчением на мгновение прикрыл глаза.

- Спасибо… - в руках все еще была дрожь.

Металлическая обшивка бронетранспортера блестела на солнце, во многих местах виднелись латки, что-то перемотано проволокой, ремонтировали из того, что было под рукой и находилось по пути. Бесконечное число вмятин покрывало корпус – все говорило о том, что БТР прошел множество миль и видел на своем веку не мало.

Когда они подошли к спасительному бронетранспортеру, открылся люк. Незнакомец смотрел на них, щурясь от яркого солнца. Кожа его была темной, загорелой и казалась грубой. В руке он держал пистолет так, чтобы Гилит это видел, хоть и не наводил на них ствол.

- И кто у нас тут?

- Меня зовут Гилит. Нам нужно пересечь долину Смерти.

Два пулемета, установленные на крыше до сих пор дымились.

- Всем нужно через долину. Почему я должен тебя пустить?

Гилит молча снял рюкзак, достал из него увесистый мешочек и бросил мужчине.

Тот, словно хищник, поймал его на лету и тут же развязал. На миг глаза его расширились.

- Этого хватит, чтобы усовершенствовать больше сотни ваших патронов.

Проклятый пируит. Именно с его открытия из центра Земли и вырвалось Проклятье, поглотившее планету. Когда рождается зло, рождается и сила, способная его уничтожить. Именно такой силой обладал таинственный пируит. Теперь только он и имел силу в новом мире.

- Это едва покроет расходы, потраченные на твое спасение.

- Можешь считать авансом. Я дам десять таких мешков, если доставишь нас до Мертвого ущелья.

- До ущелья, говоришь, - усмехнулся мужчина, покачал головой. – Если ты решил покончить жизнь самоубийством, твое дело. Я могу подбросить до ущелья, но кто даст гарантию, что с заходом солнца ты не превратишься в какую-нибудь тварь и не порвешь всем глотки?

- До ущелья надо добраться до заката.

- До заката, - многозначительно протянул мужчина и вновь сощурился.

- Добавляю к плате еще один мешок.

Он облизнул тонкие, пересохшие губы, обдумывая, а потом сделал глубокий вдох, скрываясь внутри бронетранспортера.

- Погнали.

Гилит подхватил Алину под брюхо и закинул в люк, начинавшийся на уровне его груди, и через пару секунд, они оба были внутри.

Здесь было чертовски душно. На жаре бронетранспортер напоминал душегубку в которой морились четверо людей, а теперь, в ним еще добавились Гилит и собака. И все же боевая машина представляла из себя настоящее убежище, в котором можно продержаться и выжить. Свет солнца проникал через смотровые щели. Над потолком тускло горела единственная крохотная лампочка.

По бортам две широкие лавки, в дальнем отделе ящики, накрытые брезентом от посторонних глаз. От основного отдела перегородкой была отделена рубка водителя.

- Я Командир каравана, - Командир сидел на лавке напротив. Пистолет он убрал в кобуру. - Вон там, - Командир указал пальцем в сторону человека, стоящего у вышки с пулеметами, - Стрелок. Он-то и спас твою шкуру.

Стрелок отсалютовал в знак приветствия и вернулся к смотровой щели, готовый пустить в ход пулемет в любое мгновение.

- Техник, - не отводя взгляда от Гилита, Командир кивнул в сторону бойца, сидевшего от него справа.

- За рулем Шеф.

- И конечно. Самый важный член каравана, наш бронетранспортер - Бэсси.

- Бэсси лучшая, – голос Техника казался слишком звонким, словно бы не подходил для грозного мужчины, широкоплечего в камуфляже и с автоматом в руках.

Боевая машина внушала уважение. Когда техника переживет столько, она невольно станет членом команды.

- Заводи! Отъезжаем.

Двигатель затрещал, задребезжал ровным, монотонным шумом. Стрелок занял позицию поудобнее, прильнул к рукояти пулемета и внимательно смотрел по сторонам. Техник придвинулся к кабине водителя, перекинулся с ним парой фраз. Вскоре машина резко тронулась, отчего люди внутри качнулись.

После того, как заработал двигатель, внутри стало еще жарче. Невыносимо жарко.

Гилит то и дело стирал засаленным рукавом пот, но это не помогало, и он стекал со лба ручьями. Алина сидела рядом и часто дышала, высунув наружу длинный собачий язык. Он даже представить не мог, какого ей сейчас в тяжелой шерстяной шубе. Уже через минуту они оба максимально близко припали к щели, ведущей наружу, в надежде на спасительную прохладу ветра, но и ее не было, только пыль, летящая из-под восьми огромных колес.

Призрачные руины города становились все дальше, БТР уверено двигался вперед, навстречу новым опасностям, подстерегающим в долине Смерти. Слишком много открытого пространства. Они никогда не смогли бы с Алиной без помощи пересечь долину. А если бы Бэсси не было на окраине… если бы купленная информация оказалась обманом… Гилит закрыл глаза, боясь представить, что Алина могла умереть, погибнуть от лап чудовищных тварей. А все из-за его ошибки. Из-за веры в призрачную надежду.

«Главное, успеть до темноты… - мысленно твердил он. – Я должен, обязан». Если Бэсси не успеет… Гилит превратится в беспомощную лягушку, а Алина останется наедине с незнакомцами. «Успеть…» Сегодня на карту поставлено все. Все должно закончится сегодня. Одна мысль сменялась другой, и Гилит не заметил, как успел задремать под размеренный рокот мотора, уткнувшись лбом в борт.

Что значит жить без возможности прикоснуться к любимому человеку? Когда он так близко и так невыносимо далеко одновременно?

Дни прошлого казались сладким сном, сказкой… которая никогда не сможет повториться и осталось только вспоминать минувшие дни с нежной улыбкой, застывшей на губах, но через горькие слезы.

Последние пять лет с экранов телевизоров освещалось событие. Человечество поставило задачу добраться до центра Земли. Год за годом велись разработки. Медленно, но верно слой за слоем людям удавалось преодолевать путь до центра.

«Преодолен рубеж Кольской сверхглубокой скважины! Успех!»

И чем глубже они продвигались, тем больше новых открытий совершалось, в частности, о состоянии самой Земли, о ее строении.

«Новые знания о строении планеты бесценны для всего человечества и будущих поколений».

Последние новости, которые Гилиту запомнились, хоть и казались неважными. Диктор в синем костюме твердил:

«А теперь новости научного мира. Сегодня исторический день, когда до центра Земли остался последний слой».

Не было сообщений, не трубили сигналы тревоги. Мир изменился в одно мгновение, и Проклятье накрыло всех. 

Бэсси внезапно круто накренилась, вильнула из стороны в сторону и остановилась, так резко, что пассажиры слетели с лавок. Гилит распахнул глаза и едва успел подставить руки, чтобы не разбить лицо о пол.

- В чем дело? – Командир вскочил с пола и едва не снес перегородку, отделявшую водителя, схватившись обеими руками за края окошка.

- Колесо! – выкрикнул он.

Гилит сел обратно, Алина встревожено озиралась по сторонам. Тревога ощущалась среди всех. Внутри Бэсси началась суета. Техник рывком поднялся с пола и ринулся к ящикам, накрытым брезентом.

Стрелок осматривал окрестности, вся его поза говорила о напряжении.

- Чисто!

Командир коротко кивнул, и Техник открыл люк. Внутрь разом ворвалась спасительная прохлада.

- За работу!

Периметр был под прицелом опытного Стрелка, в случае возникновения угрозы, Гилит не сомневался, что ее удастся отразить. Но время… время было бесценным, и Гилит тревожился все больше. Он подошел к люку и посмотрел на улицу. Командир присел на корточки и разглядывал что-то под БТР.

Туман стелился по земле, веяло холодом. Он постепенно стремился накрыть всю округу.

- Что там? – встревожено спросил Гилит, глядя на солнце, которое уже успело приблизиться к горизонту. Времени оставалось катастрофически мало.

Командир отмахнулся, даже не глянув в его сторону.

- Колесо, - коротко бросил он, но и этого хватило, чтобы Гилит услышал в голосе тревогу.

- Точнее, сразу три, - серьезно добавил Техник.

- Ловушка?

Техник отрицательно мотнул головой:

- Невозможно. Такого никогда не было…

- Твари умнеют. До укрытия дотянем?

- Докачка должна помочь одному колесу. Но, Командир… ты же сам видишь, оно вхлам.

- Варианты?

Туман наползал, как монстр из потаенных мест. Словно рожденный тьмой, он нес с собой вечерний холод.

- Вон уже ущелье, - Техник указал пальцем на Восток, где уже отчетливо виднелись горы. Из-за надвигающегося тумана было трудно определить точное расстояние. - Там должен быть бункер. Не зря же туда так рвутся наши гости.

- Что скажешь, есть бункер? – Командир поднял голову и посмотрел на стоящего в проеме Гилита.

- Мне ничего неизвестно о бункере.

- Смотри-ка, не хочет делиться.

- Это правда. Можешь пойти с нами и убедиться.

- Командир, у нас проблемы, - донесся из Бэсси голос Стрелка.

- Что там?

- Видимость значительно ухудшилась.

- Что ж, боюсь выбора у нас не слишком много, - Командир поднялся на ноги, окинул взглядом долину. Видимость очень быстро ухудшалась. Бежать в горы плохая затея. В колесах Бэсси огромные дыры, и появились они не случайно. Огромные шипы, спрятанные в песке, сами собой не появляются.

- Баррикада. Все на борт. Придется ночевать.

- Мы посреди пустыни, - Гилит смотрел на него с недоверием.

Но Командир лишь усмехнулся. Сомнения его пассажира нисколько не тронули, и он был уверен в своих силах и силах своей команды.

- Бэсси и не такое выдерживала.

Командир принял решение. Теперь выбор оставался за Гилитом. Уйти сейчас, ведь они уже так близко, если бежать без остановки, то они должны успеть. Возможно, в худшем случае, укроются в горах. Оставаться и надеяться на чужих людей…

- Мы уйдем.

Гилит спрыгнул на землю, Алина сама выпрыгнула из проема, помощь ей не понадобилась.

Командир удивленно вскинул черные брови:

- Куда?

- Вот ваша плата, - Гилит достал из рюкзака все обещанные мешки с пируитом. Рюкзак стал значительно легче.

- Что ж, удачи, - Командир на прощенье крепко пожал руку самому щедрому пассажиру, который встречался ему за всю жизнь. - Может, вам удастся выжить. Держитесь скал. Ищите самые узкие пещеры, может, получится в них укрыться и продержаться до рассвета.

- Спасибо.

Гилит присел на корточки рядом с собакой.

- Пошли, Алина, - он постарался улыбнуться, но улыбка вышла немного вымученной.

Собака растеряно на него посмотрела, едва слышно поскуливая. Алина была против затеи, но Гилит не сомневался, что это единственный способ выжить. Осталось совсем немного. Он выучил карту наизусть, сомнений нет!

И они помчались к ущелью.

- Черт… - выругался Командир, глядя вслед удаляющимся странным пассажирам. Наверное, он видел их в последний раз. Выжить в горах, без надежного укрытия – полнейшее безумие… Если только они и вправду не скрыли знание о каком-нибудь бункере.

Две фигуры поглотил туман. Навсегда. Туман поглотил горы и все вокруг.

Гилит и Алинда быстро удалялись от БТР, заветные горы становились все ближе и ближе. Счет шел на минуты, солнца уже не было видно, густой туман поглотил, сожрал свет. Уже через несколько минут он сожрал и горы.

Осталось мало времени.

«Скоро стемнеет, и я не смогу тебя защитить, любовь моя…» - твердил встревоженный голос. И голос был прав. Разве мог он сделать хоть что-то в облике крохотной лягушки? Ничего.

Гилит бежал так быстро, как только мог, изо всех сил.

Да, если они не успеют добежать до поляны эдельвейсов, они укроются в ущелье. Все просто! Проще некуда! Спрятаться в пещере, дождаться утра…

Самообман!

Не обманывай себя!

Внезапная паника холодной волной прокатилась по спине. О чем он только думал! Им ни за что не успеть. Так быстро добраться до поляны, надеяться на призрачную сказку о цветке – о чем он только думал!

Осознание обрушилось на Гилита как молния. Он погубил их обоих.

Позади раздалась пулеметная очередь. На миг Гилит остановился, обернулся, но увидел только туман, скрывший БТР из виду. Он знал, что сейчас Командир отдает приказы, а Стрелок уверенно сметает тварей, которые только посмеют приблизится. Дикий визг оглушал округу, визг и рев тонули и захлебывались в пулеметных очередях.

Гилит даже улыбнулся в сердцах, но продолжал бежать, вместе со своей возлюбленной. Едва ли за ними погонятся, ведь все внимание тварей сейчас направлено на сильнейшего врага. Врага, который способен дать им достойный отпор.

Второй раз Гилит замер, когда пулеметная очередь смолкла и наступила тишина. Они уже взбирались на крутой холм, переходящий в ущелье. Тяжелая и невыносимо давящая тишина. Больше не было выстрелов, не было криков и визгов, ничего. Будто в тумане умерло все живое, и дикий холод пробрался в душу Гилита.

- Давай, любовь моя, в ущелье должны быть пещеры, просто обязаны… - шепотом твердил он, уже карабкаясь. Алине было тяжело, ее лапы с трудом держались на больших валунах. Дыхание то и дело сбивалось, говорить становилось тяжело.

Он обязательно защитит ее, чего бы это не стоило!

– Еще немного, родная… За вершиной та самая поляна. Мы доберемся и найдем эдельвейс. Ты мне веришь? Мы обязательно найдем его.

Дикий крик донесся с неба.

Гилит вскинул голову, и в последнее мгновение успел увидеть огромную крылатую тварь, похожую на помесь собаки и ястреба.

- Алина-а-а! – истошный крик Гилита едва не оглушил его самого. Поздно. Существо стрелой набросилось на легкую добычу и схватило собаку, вонзив острые когти в спину. Алина взревела от боли.

Гилит выхватил из кобуры «Пустынного орла», уперся спиной в скалу, чтобы не сорваться вниз, времени на прицел не было.

БАХ!

Прогремел выстрел, существо заверещало и не сумело набрать высоту, Гилит попал в основание крыла. Оно врезалось в скалу, Алина закряхтела, отлетело несколько камней от удара, от которых Гилит едва успел прикрыть голову.

Тварь не выпустила из когтей собаку. Она корявыми взмахами пыталась лететь выше, но теперь ей едва это удавалось.

Гилит вновь прицелился.

БАХ!

Мимо. Пуля ушла вправо.

БАХ!

Просвистел последний патрон, и «Пустынный орел» полетел прочь, вниз в туман и скалы.

Тварь скрылась за вершиной, до которой оставалось совсем немного. Гилит ринулся вверх, он царапал руки об острые скалы, но продолжал карабкаться, не разбирая дороги. И едва ему стоило уцепиться за край, за выступ вершины, он резко подтянулся, снял с плеча дробовик, прицелился и выстрелил дважды. Раненная тварь упала, бросила добычу и махая одним крылом и истекая кровью, ринулась к нему. Гилит отбросил дробовик, выхватил из-за пояса нож и метнулся на встречу.

Когда существо готово было вонзить клыки в голову Гилита, он увернулся в последнее мгновение, но когтистая лапа все равно достала его и разодрала правый бок. Гилит успел возить лезвие из пируита в глаз крылатой твари. Существо заорало от боли. Нож вошел по самую рукоять. Тварь в панике пыталась сбросить человека, но он держался за нож обеими руками и не позволял это сделать, несмотря на невыносимую боль в боку. Тварь вновь встрепенулась и одним движением вспорола когтями грудь врага. Кровь хлынула из глубоких, разорванных борозд. Гилит не выпускал полумертвое чудовище. В следующее мгновение в глотку твари вонзились собачьи клыки. Она рвала плоть и остервенело выдирала куски, снова и снова.

Крылатая тварь издала последний рев и замертво упала на холодную землю гор.

Последний луч солнца сгорел в наступившем сумраке, и в доли секунды Гилит обратился крохотной, беспомощной лягушкой, которой едва хватало сил делать вдох.

Алина рухнула на колени, рядом с едва живым существом и протянула к нему дрожащие руки, залитые кровью. Кровь текла из ее спины, где остались глубокие колотые раны от когтей, но ей было плевать. Слезы застилали глаза, она осторожно подняла полумертвую лягушку, трепетно держа на ладони.

- Любимый… держись, - захлебываясь твердила она, - Умоляю… держись! Осталось чуть-чуть, потерпи, родной мой.

Жадный, леденящий душу крик донесся с небес. Алина вскинула вверх голову, но в то же мгновение с криком прижалась к земле, закрываясь руками. Огромная когтистая тварь промчалась над ней, задев черные волосы, которые водопадом разлетелись в стороны.

Первый день Проклятия

На горизонте, посреди ночного мрака, забрезжили огненные лучи, какого-то чужого солнца. Немая тишина окутала мир. Даже ветра не было слышно в предрассветный час. «Скоро… скоро» - шептал голос внутри. Таинственная тревога повисла в воздухе. Тревога медленно вползала в сердца людей, ядовитой змеей прогрызая путь, порождая неведомый прежде ужас.

Алина распахнула глаза от страха. Сердце бешено колотилось в груди, сжималось от боли и разрывалось от тревоги. Она не могла понять, что происходит, не знала, что за чувство обрушилось на нее с невероятной силой, и даже не могла понять причины: откуда оно взялось.

- Гилит?! Где ты?! – она металась из комнаты в комнату, пытаясь отыскать своего возлюбленного. Но он не откликался, только лягушка, сидевшая на подоконнике, назойливо повторяла: «Ква-ква… ква-ква».

- Гилит!

«Ква-ква» - взгляд приковала лягушка.

В мгновение первый солнечный луч ворвался через распахнутое окно.

Алина не успела произнести ни звука.

Весь мир вокруг начал меняться. Предметы стали расти на глазах, через секунду она уже едва доставала до подоконника, ошарашенным взглядом пялилась на лягушку.

- Любимая, я пытался тебе сказать… пытался…

Собака жалобно заскулила в ответ.

Говорили: распахнулись врата ада, и все черное, потаенное и скверное, накопленное в Земле тысячелетиями, вырвалось наружу и выжрало из людей все человеческое.

Кому-то удалось сохранить рассудок. Кто-то изменился навсегда, потеряв путь к человечности. Проклятье поглотило все живое и начался ад на Земле. 

В надежде укрыть от удара, Алина прижала лягушку к груди, крепко зажмурилась и ринулась вперед.

Секунды превратились в вечность. Босые ноги изранились в кровь об острые камни, но Алина не останавливалась. На ее руках покоилось самое ценное и дорогое на всем свете. На какое-то мгновение ей показалось, что она слышит, чувствует, как бьется крохотное сердце в груди. Слабо-слабо, но так отчаянно, настойчиво, изо всех сил.

«Ты не сдаешься, любовь моя… у меня нет столько сил… но я не сдамся! Ни за что не сдамся!»

Шаг… ноги зацепились за корягу или камень, Алина полетела вниз, в ужасе глядя вперед. Ей померещилось, что она сорвалась со скалы и впереди бездна…

Но, нет. Алина упала на мягкую, зеленую траву, покрытую росой.

Вокруг никого. Осталась только тишина и покой.

Алина приподнялась сердце замерло. Прямо перед ней на зеленой горной поляне распустился прекрасный белый, но такой одинокий цветок. Лепестки были чуть бархатистые, нежные. Аромат весенних цветов. Алина встала на ноги, пытаясь утереть дрожащей рукой слезы, застилавшие глаза.

- Мы нашли его… нашли… - не до конца веря в происходящее, дрогнувшим голосом снова и снова твердила Алина, - нашли…

- Любимый мой.

Такая знакомая, теплая рука легла на плечо Алины.

- Нашли… повторил Гилит, нежно взяв ладонь любимой. Сердце затрепыхалось в груди от нахлынувших эмоций. Прижимаясь к возлюбленному всем телом, она ощущала биение: «тук-тук... тук-тук» - быстро и трепетно шептало сердце. «Тук-тук» - живой. И никогда не оставит.

Ярчайший свет окутал двух влюбленных. В следующий миг, миллионы невероятных солнц разлетелись по отвесному склону. Где пару мгновений назад стояли двое – осталась пустота, а склон устлали прекрасные, сказочные эдельвейсы, бесконечное множество цветов расцветали один за другим под нежную мелодию танцующего ветра пели песню о вечной любви.