Alisabet Argent

Кукурузное море

Кукурузное море
Работа № 85. Автор: Кобзарь Екатерина Юрьевна. Дисквалификация в связи с отсутствием голосования

Сегодня первый день на новом месте. Наконец-то отец привез нас в новый дом. Мы уже давно хотели переехать, но все как-то откладывали. Семья у меня большая. Я, младшая сестра, с которой у нас разница два года, мама и папа, а еще мои дедушки и бабушка. Мы долго жили вместе, вот так, как сейчас. Но потом с переездом отца все изменилось. Ему предложили новую работу, нас он взял с собой. Потом заболела бабушка. Лечение она проходила в другом городе, и дедушка поехал с ней. Другие бабушка и дедушка были вынуждены продать дом и переехать в квартиру. Так наша семья разбрелась по городам. Виделись мы редко, и знаете, в отличии от многих, наша сила была в нашем единстве. Когда бабушка умерла, дедушка остался совсем один. Мы боялись за него. Но словно по желанию судьбы, отец решил снова жить вместе. Он нашел этот домик в городе, в котором мы когда-то жили. Большой, трех этажный. Как говорит папа «три этажа для трех поколений». Дом был немного в стороне от города. К нему вела извилистая дорога, окруженная тонкой полоской деревьев. Когда-то давно здесь была небольшая деревушка, но время уничтожило даже ее следы. Теперь дом, к которому вела двойная дорога, оканчивающаяся возле дома кольцом, был со всех сторон окружен кукурузным полем.

В тот день, когда мы впервые приехали туда, кукурузные всходы были еще совсем небольшими, не доходили до колена. В этом бескрайнем зеленом море казалось тонул весь мир. Машина остановилась у дома. Мы с сестрой выскочили наружу и побежали к крыльцу. Как и говорил отец, дом был довольно большим и довольно древним. В нем уже давно никто не жил, о чем говорили голые деревянные перекрытия между этажами, запылившиеся окна, старая, гудящая от сквозняков крыша. Бабушка уже была не в состоянии ходить сама. Она передвигалась на инвалидной коляске, опираясь на которую, ходил дедушка. Папа был поздним ребенком. Его родители были старше маминых, однако даже это не уберегло бабушку с маминой стороны от болезни.

Все разбрелись по двору. Потом папа собрал нас около себя и торжественно произнес.

- Дом ветхий, требует ремонта, но тишина вокруг и поля делают его особенным. Девочки, как и раньше, Вам принадлежит третий этаж. Бабушка и дедушки будут жить внизу, а мы с мамой на втором этаже. Вот ключи, идите исследуйте свою комнату.

Он протянул мне ключ, и мы с Лиз побежали к двери дома. Дверной замок неохотно, с противным скрипом, звякнул, поддаваясь повороту ключа. Дверь отворилась. В одно мгновение мы с сестрой оказались наверху. Дом и вправду был старым. Полы скрипели под нами, лестница лишись нескольких ступеней, а наверху перекрытие между этажом и крышей и вовсе состояло из одного ряда досок, трещины между которыми просвечивали. Стен там не было. Третий этаж представлял собой единую комнату с лестницей посередине. Со стороны дома, где была входная дверь, был балкон, который мы увидели с улицы. Дверь, которая вела туда, была заперта и не поддавалась. В другую сторону, где были бескрайние поля кукурузы, выходили три больших окна, отчего комната заливалась светом южной стороны. Мы с сестрой говорили, обсуждали, где и что будет стоять. Она носилась по комнате, бубня себе под нос, что ей столько предстоит сделать. У нее, в отличии от меня, была дизайнерская жилка. Она всегда обставляла нашу комнату. Мне же было все равно.

Лиз была вовсю поглощена своими мыслями, я же мечтала о том, что снова буду с семьей. Вдруг дверь за моей спиной, ведущая на балкон, немного скрипнула. Я подошла ближе. Замок выглядел, как тот, что был на входной двери. Я попыталась вставить ключ, но не смогла, потому что в замке, словно что-то застряло. Я наклонилась и заглянула в замочную скважину. Сквозь нее я видела резную ограду балкончика, деревья, окружавшие дорогу. Замок, видимо забился пылью или еще чем-то. Я выпрямилась, хотела снова вставить ключ, но просачивавшийся сквозь скважину луч солнца погас. Он отражался на моем платье, и исчез. Я решила, что в замке и вправду что-то застряло, и снова заглянула в нее. От увиденного меня отбросило в сторону, и я вскрикнула. Через скважину на меня смотрел чей-то глаз. Он не был страшным, просто я не ожидала этого. Я снова бросилась к замку. Лиз, подбежала ко мне и стала спрашивать, что случилось. Я снова прильнула к замку. С той стороны промелькнуло что-то черное и послышался скрип на крыше.

- Слышишь? – спросила я у Лиз. Через трещины между досками я увидела как скользнула тень, и словно что-то загудело.

- Нет, а что я должна слышать?

- Тихо, прислушайся.

На крыше снова, словно что-то теранулось о деревянное перекрытие, и с одной из досок посыпалась пыль. Мы с сестрой замерли. Вдруг на лестнице показался папа.

- Ну как Вам? Нравится? – спросил он.

- Да, очень. Я уже знаю, как я хочу обустроить эту комнату.

Лиз залепетала о своем. Отец позвал меня и сообщил, что мы уезжаем. Я все стояла, уставившись в потолок. Отец поинтересовался, куда я смотрю. Лиз тут же выложила, что я испугалась приведения.

- Это, наверное, сквозняк, или птицы. Крыша совсем прохудилась. Пойдем, не бойся. Идем.

Я пошла в сторону лестницы, но меня не покидало ощущение, что кто-то смотрит на меня. Но Лиз была не права. Я совсем не боялась. Мне было любопытно, я хотела узнать, что там наверху. И строить глупые предположения я была не настроена. Я хотела знать. Но отец отвлек меня на что-то, и я совсем забыла спросить, можно ли подняться на чердак.

В следующий раз, когда я снова приехала в этот дом, уже половина лета миновала. Кукуруза из нежного прибоя превратилась в шторм, переливавшийся на ветру непослушными волнами. Ремонт был окончен. Мы приехали навсегда. Я не интересовалась этим особо. Лиз и отец часто бывали там в процессе. Я же вовсе позабыла обо всем, утопая в буднях. Экзамены, поездки на каникулы, все это завладело моим телом и разумом. Но теперь, когда первый курс института и мое девятнадцатилетие было позади, я могла вести счет пролетавшим дням. Снова дверь, снова лестница, снова третий этаж. Лиз была талантлива. Там было красиво. Они с отцом оставили комнату единым целым, что бы свет, бивший из южных окон, распространялся по всему пространству. Меня это радовало. Я люблю простор. Дверь на балкон теперь выглядела иначе. От одного касания, она распахнулась и открыла вид на окрестности. Балкон тянулся от двери и до самого конца стены вправо. Там, возле горшков с цветами, я заметила еще одну дверь. Я, словно влекомая чем-то, распахнула ее. Передо мной была лестница. Я поднялась по ней и оказалась на чердаке. Здесь ремонт коснулся лишь обновления крыши и доски не просвечивали вниз, так как теперь там был нормальный потолок. В остальном он остался прежним. Сквозь окно в другом конце, которое, как и окна нашей комнаты, выходило на юг, были видны все те же кукурузные моря. Теперь весь дом был мной изведан, и жизнь вошла в привычное русло. Я освоилась довольно быстро. Лиз и вовсе уже давно стала частью этого места.

Летние деньки пролетали мимо. Родители днем пропадали на работе, бабушка в основном отдыхала у себя в комнате, один дедушка пропадал в гараже или в поле, а другой работал сменами, отчего мог не бывать дома по несколько дней. Поэтому днем дом принадлежал нам с Лиз. Мы, хоть и были уже взрослыми, любили разные приключения искать. Мы могли тихо сидеть в доме и, например, читать, а могли нестись сквозь поле кукурузы, прорываясь между его высокими стеблями. Но однажды случилось нечто, что пошатнуло мое беззаботное существование в этом мире. Как я оказалась в доме, я не помню. Остальное со слов Лиз. Я вбежала в дом с криками, чем привлекла внимание дедушки, который в гараже копался в машине. Лиз в то время была в ванной. Она выскочила вся в пене на мои крики, как и дедушка. Я вломилась в дом через заднюю дверь. От того, что я с разбегу открыла ее чуть ли не с ноги, она ударилась об ограничитель и стекло разлетелось в дребезги. Я споткнулась и упала на пол, порезала руки и продолжала кричать. Лиз говорила, что ужас на моем лице был неподдельным. Порезанными руками я теребила правый рукав своего платья и кричала, что он весь в крови. Со стороны это было очевидно, так как я своей же кровью его и измазала. Только вот на объяснения, что я порезала руки и это моя кровь, я кричала, что это не так. Когда я немного успокоилась, и осознала, что они меня не понимают, и более того не верят, что я якобы измазана чужой кровью, я схватила Лиз и потащила в поле. Потом я долго ползала вокруг сплетенного из стеблей кукурузы чучела и потеряла сознание. Очнулась я в больнице, врачи сказали, что я чего-то испугалась, и произошло что-то вроде нервного срыва на почве испуга. Родители решили, что я испугалась крови, в которой была вся после порезов рук. Мои попытки объяснить что-то полностью были уничтожены, как и все следы, которые могли остаться там, в поле, после шторма. Дождь смыл всю кровь, а ветер растрепал даже кукурузное чучело, которое взялось там непонятно откуда. Дедушка решил, что это я сделала его, а потом видимо хотела показать, поэтому бежала. Споткнулась, упала, испугалась крови, и лишившись рассудка вернулась обратно, так как эта мысль осталась в голове, но зачем, так и не поняла. Звучало правдоподобно, только вот мои воспоминания не давали мне покоя.

Я читала, как вдруг снова услышала звук волочения на чердаке. Почему-то первая мысль была, что это Лиз и что нечего ей там слоняться. Я поднялась наверх, но на чердаке было пусто. Я прошлась вдоль и дошла до окна. Сквозь запыленное и мутное на солнце окно я увидела Лиз в поле, чуть в стороне от дома. Она была одета в белое длинное платье, которого я не видела раньше и мастерила что-то вроде фигуры, связывая веревками стебли кукурузы. Я решила поинтересоваться, что она там делает, пошла к ней. На половине пути я услышала плач. Лиз всегда была очень жизнерадостной и активной. Ее слезы я видела всего пару раз в жизни, и по пустякам она никогда не плакала. Я испугалась, что с ней что-то случилось, и побежала на звук. Вдруг передо мной появилось то чучело. Стебли кукурузы были перевязаны по спирали снизу к верху туже, а в стороны торчали такие же пучки. В итоге чучело походило на пирамиду с руками. Плач раздавался позади него. Я оббежала вокруг. С другой стороны, обращенная лицом к полю, была девушка. Ее руки были привязаны к рукам чучела и раскинуты в стороны. По плечам струились темные длинные волосы, ветер развивал подол ее платья, обнажая ступни. По ее щекам текли слезы, глаза были закрыты, а губы что-то тихо шептали. В той стороне, куда она была обращена, в кукурузе была растоптана небольшая площадка метров десять в длину и пару-тройку метров шириной. Я бросилась развязывать ее правую руку.

- Не плач, я помогу тебе.

- Нет, уходи, не трогай меня. Уходи, - она прокричала мне в ответ и вырвала ладонь из моих пальцев. Я решила, что она в ужасе не понимает, что я хочу ей помочь, решила попробовать снова. Она вдруг вытащила руку из пут и оттолкнула меня.

- Беги, иначе ты умрешь. Он уже здесь. Беги! – она прошептала мне, а потом крикнула и толкнула снова. Я услышала как за спиной кто-то пробирается сквозь кукурузу. Ее ужас передался и мне. Она снова засунула руку в путы, закрыла глаза и продолжила шептать что-то. Я остолбенела. На другой стороне вытоптанной площадки появился черный силуэт. Он был выше желтых кукурузных стеблей, отчего я поняла, что это не человек. Вдруг эта черная субстанция бросилась к нам. В два прыжка оно было уже возле меня. Я струсила и бросилась к дому в кукурузу, но, уже забежав за чучело, споткнулась и упала на землю. Я обернулась через правое плечо. Черный силуэт уже был перед девушкой. От него в стороны расходились такие же черные клубы дыма, а в центре, на уровне лица человека сияла на солнце стальная маска. Оно остановилось на мгновение. Я снова замерла от ужаса. Из-под перевернувшейся вверх маски показалась звериная пасть и впилась в тело девушки, отчего она закричала, и кровь брызнула в разные стороны. Несколько капель упали на мое правое плечо. Тогда я поняла, что все происходит взаправду и сорвалась с места. Где-то на пути к дому, в бесконечном море кукурузы я оставила свое сознание. Дальше воспоминания обрываются, и продолжение я узнала со слов Лиз.

Прошло уже пару дней, как я вернулась домой, но я так и не решилась пойти на то место. Через еще пару дней мысль о том, что все это произошло у меня в голове, становилась все более правдоподобной. Я смотрела на свои порезы на руках и понимала, что крови было много, и столько ее я не видела никогда. Может и правда я попросту испугалась, может у меня боязнь крови. Паника создала свои образы, мозг воплотил их. Ведь со слов дедушки, он был там. Думаю, если бы нечто растерзало человека, они бы заметили. К тому же все вернулось на свои места, когда я окончательно приняла все это за свои ведения, и меня это вполне устроило.

Однако вскоре мне стали сниться странные сны. Меня они не беспокоили особенно сильно, скорее даже забавили. В своих снах, ночью, я шла по тому самому полю. Стебли кукурузы словно расступались передо мной. Они не царапали мои руки, не мешали идти. Они обволакивали меня как облака и стелились под ногами. Вдруг, на небольшой полянке, в кукурузе, которая ложилась на пол по спирали как ковер, я встречала человека. Это был мужчина. Он стоял ко мне спиной и никогда не показывал своего лица. Он был обнажен. Тело его было прекрасно. Лунные лучи нежно скатывались по бархатной коже, отчего казалось, что он словно мираж, сияющий в дали. Я подходила к нему, но он исчезал и появлялся снова за моей спиной. Он шептал мне на ухо что-то, обнимал и прижимал к себе. Мы проводили вместе ночь, он исчезал, я оставалась одна и просыпалась.

Мне казались вполне адекватными такие особенные сны, тем более учитывая, что с переездом все мои друзья остались в прошлом, как и возлюбленный. Отсутствие рядом мужчины видимо на подсознании проявлялось таким образом. К тому же мне и раньше снились такие сны. Мне казалось это вполне невинным проявлением бушующих внутри гормонов. Поэтому не придавала особого значения, и даже с каждым разом все больше замечала, что мне нравится бывать там с ним.

Со временем я стала замечать, что голос моего таинственного ночного гостя, стал являться мне не только во снах. Порой мне казалось, что я слышу его в шелесте кукурузного поля, в скрипе старых досок на чердаке, в гуле ветра, проносившегося рядом с домом вдоль дороги, окруженной деревьями. Порой ночью я долго не могла уснуть, и в тишине спящего дома я слышала его. Вскоре он стал приходить ко мне наяву. Его нежное прикосновение на плече мурашками разносилось по всему телу, его объятия были так реальны под покровом ночного забвения. А оставаясь наедине с собой, я могла призвать его и он всегда откликался на мой голос. Я никогда не видела его вот так перед собой, как других людей. Он возникал как шепот, как прикосновение, как объятие, как ощущение, отчего мне казалось, что все это лишь мои видения.

Однако мои опасения подтвердились, когда врач на медосмотре, после моих слов о том, что я не была близка с мужчинами, обвинила меня во лжи. Я долго спорила с ней, уверяла, что я говорю правду, на что она абсолютно точно уверила меня, что это не так. Я предположила, что это особенность моего тела, что я не такая как все, на что врач снова уверила меня, что я уже не девочка. Она стала приводить примеры, что порой после бурных вечеринок девушки обнаруживают подобные оплошности, или же была травма. Я лишь молча удалилась. Я, наконец, поняла, как это произошло. Объяснение было лишь одно – мои сны не были снами.

Я решила разобраться во всем. Мой план состоял в том, что бы очутившись во сне снова, проверить сон ли это или нет. Я ждала пару дней, и вот я в омуте кукурузного моря, и он снова со мной. Он стоял за спиной, шептал мне на ухо. Его руки скользили по моим плечам и обхватывали все больше. Я не слушала его. Сосредоточившись, я пыталась проснуться. Я умела это. Во сне я всегда могла проснуться. Но в этот раз все было тщетно. Когда его объятия поглотили меня, я вдруг испугалась. В панике я бросилась к дому. Он исчез, как только я повернулась и побежала, но возникал снова и снова среди желтых кукурузных гущ.

- Остановись, - молил меня его томный голос где-то вдали. Но я лишь больше пугалась, что все это и вправду не сон. Я вбежала в комнату родителей и разбудила их. Я не стала бежать в свою комнату, так как все же надеялась, что это все же сон, и я просто проснусь. Но все же я хотела проверить наверняка. Мама проснулась первая. Она обняла меня и в ответ на мой лепет, повторяла, что мне просто что-то приснилось. Я тогда осталась с ней в комнате. Папа ушел спать на диван в гостиной. Но я так и не спала. Всю ночь я ждала, когда я, наконец, проснусь. Под утро я просто провалилась и проспала до обеда. Вечером мама подтвердила мои воспоминания, что я прибежала ночью, твердила что-то про поле и осталась с ней. И можно было бы подумать, что мне и вправду что-то приснилось, и я прибежала из комнаты, только вот мои ноги были в пыли, а в волосах были кусочки кукурузных листьев.

Ночью, где-то ближе к полночи, я встала с кровати и пошла в поле. Теперь я точно знала, что все это было реальным, и шла уже не проверять, а на встречу с моим гостем. По дороге я обнаружила пропавшую в ту ночь сережку, и лишь убедилась, что я здесь тогда была. Все было не так волшебно как тогда, вполне реально. Но кукуруза снова с радостью впускала меня в свой омут. Я снова вышла к той полянке, и мой гость снова был там. Он стоял спиной ко мне и впервые заговорил в голос, а не шепотом.

- Я боялся, что ты не вернешься, после того, как узнала все.

- Кто ты? – спросила я.

- Вопрос не в том, кто я, а в том, почему ты вернулась? – он ответил мне уже из-за моей спины.

- Скажи это, скажи, - он повторял мне это на ухо.

Я завела руки за спину и, вложив свои ладони в его, сомкнула их у себя на груди.

- Я хочу быть с тобой, - ответила я.

И нас словно окутала волна ветра. Она бередила кукурузное море. Его объятия словно обволокли меня, и мир показался сном.

Все это время он был здесь, рядом. Он жил в гуле ветра на чердаке, в тени за замочной скважиной, в шелесте полей, в кронах деревьев. Он был повсюду, и в тоже время нигде. Он появлялся и исчезал, он всегда был рядом, и никогда не показывался. Лишь порой я видела его издалека, или его руки вблизи. И как бы невероятно это не звучало, я полюбила его.

Все снова изменилось, когда на пороге нашего дома появился незнакомый человек. Дома были только мы с Лиз и дедушка. Он представился моим врачом и попросил оставить нас наедине.

- Мы не знакомы, и мне пришлось несколько слукавить, ведь я не твой врач. Но я на самом деле пришел, что бы помочь тебе. Я хотел бы рассказать тебе немного о твоем новом друге, но здесь он нас слышит и помешает мне. Ты должна придти ко мне домой. Я могу многое тебе рассказать. Он не тот, кем кажется, и обличие он свое прячет по очень страшным причинам.

Когда я снова встретилась с гостем, я попросила, что бы он показал мне свое лицо. Его удивила моя просьба и совсем не обрадовала.

- Тот, кто видит его, умирает, а я не хочу твоей смерти, - ответил он и исчез.

Сейчас я понимаю, что он хотел защитить меня, но тогда я решила, что раз он что-то скрывает, я сама найду ответ. Я приехала к Доктору Сайлвар, что бы узнать, что он хотел мне рассказать. Он поведал мне историю, раскрыл истинную сущность моего гостя.

- Кто он? Он человек? – спросила я.

- Нет, вовсе нет. Он дух.

- Значит, он умер и не может упокоиться.

- Нет, он не душа умершего, а именно дух. Духи окружают нас повсюду. Они влияют на природу, на нас. Они сотворили наш мир и охраняют его, либо же пытаются разрушить. Имя этого духа Лиам. Он живет в кукурузных полях, таких как то, что раскинулось возле вашего дома. И самое ужасное, что он дух безликий. Поэтому он носит на лице маску, которая скрывает его истинную сущность. Его главная цель – власть во всем мире. Он повелевает полями. В этом его сила. Но он возжелал иметь высшую власть, иметь телесную оболочку, но в тоже время сохранить свои силы и приумножить их. Но иметь тела духи не могут. Для этого ему нужно питаться плотью. Он осквернил свою природу, сою сущность и вкусил человеческую плоть. Теперь, что бы сохранить свое тело, он убивает людей. Каждые 147 дней он убивает и пожирает человека. Так он обретает 147 часов в телесном обличии. Совсем недавно от его рук погибла очередная жертва. Теперь он снова может ступать по нашей земле.

Вдруг я вспомнила ту девушку. Я поняла, что ее убил он, что это был он.

- Я узнал, что он является тебе. Я выследил Вас. Он использует тебя. Хочет, что бы ты привязалась к нему и позволила принять себя в качестве жертвы. Твоя смерть может навсегда сохранить ему тело, ведь твоя жертва будет жертвой любви. Я знаю, что ты любишь его. Он уже почти готов, как и ты, почти, готова отдать себя ему, - он говорил ровно, но на мои возражения ехидно закричал, - Ты ведь уже отдала ему свою невинность, осталось лишь отдать ему свою жизнь и мир падет в адское пламя.

Я выбежала из кабинета. Его глаза загорелись тем самым адским пламенем, в который может пасть мир. Я поспешила домой.

Хоть я и сказала, что не отдам ему себя, в глубине души я понимала, что это ложь. Я люблю его и попроси он, я без раздумий сделала бы все. От этого мне становилось противно, противно признаться в этом самой себе. Я снова была у доктора Сайлвара.

- Что мне делать? Как можно победить его?

- Его можно убить. Его же сила сделала его слабым. Как дух он бессмертен, но вот в человеческом теле он уязвим. Однако за долгие годы я почти никогда не видел его в телесном состоянии, не говоря уже о том, что бы подобраться к нему. А вот ты каждую ночь касаешься его руками. Возьми этот нож и вонзи ему в сердце, когда вы снова будете вместе.

Он протянул мне его. Холодная сталь коснулась моих рук.

- Но остерегайся. Под стальной маской живет зверь – его истинный облик. Он может убить в одно мгновение, вцепившись в твою плоть. Ты должна успеть вонзить нож до того, как он станет собой. Так ты спасешь всех нас. Торопись. Время теперь на его стороне.

По совету доктора я спрятала нож в одежду в его кабинете, где Лиам не может следить за мной. В эту ночь я снова отправилась в поле. Я пришла на наше место. Его не было. Я решила, что он раскусил меня, но сделав еще шаг, он явился за моей спиной. Он обнял меня. Я закрыла глаза и, повернувшись, обняла его в ответ. Мы легли на ковер из стеблей. Его сердце билось под моей рукой. Я привстала над ним на колени и, открыв глаза, вознесла нож над его грудью. Его стальная маска сияла в лунном свете. Он лежал смирно и смотрел на меня человеческими глазами. Когда-то эти глаза смотрели на меня сквозь замочную скважину. Нож задрожал в моих руках, которые все порывались рухнуть на его прекрасное тело. Я сжимала губы и все пыталась сделать то, что задумала, но не могла. Из его глаз по стальной маске скатилась вниз слеза.

- Сделай это, убей меня. Сделай то, чего желает твое сердце, - произнес все тот же тихий томный голос застывшими навечно в стали губами.

По моей щеке вдруг тоже брызнула слеза, и нож выскочил из рук, отлетев в сторону. Я зарыдала и, схватившись за нижний край маски, сорвала ее.

Я сделала так, как он сказал. Я сделала то, чего желало мое сердце. Он был готов покорно принять смерть от моей руки, и я готова была пасть его жертвой. Я не думала о том, что будет, не думала, что обрекаю весь мир и себя на смерть. Я отдалась своей любви и своему любимому.

Его тело вдруг вспыхнуло белым светом и сияющими огоньками разлетелось сквозь кукурузные стебли, а его железная маска осталась у меня в руке.

По верхушкам кукурузных зарослей засвистел ветер, холодный, страшный. Он стал опускаться все ниже и все больше волновал кукурузное море. Оно волнами вздымалось и опускалось вниз. Вдруг послышался голос доктора Сайлвара.

- Я ведь рассказал тебе все, отчего ты предала человечество? Я дал тебе нож, я рассказал как убить его, а ты выпустила его. Отчего вы люди такие глупые и наивные, отчего не желаете жить в реальности. Я ведь для Вас старался.

Вдруг его силуэт возник за спиной. Я обернулась на звук его голоса, который теперь исходил не отовсюду, а от его тела. Оно вдруг вытянулось, лицо исказилось и превратилось в огромную пасть. Руки стали длинными и болтались на ветру как куски тряпки. Его глаза снова загорелись как тогда. Вдруг безмолвные стебли, треплемые ветром, зашелестели и замерли. Ветер все еще гулял между ними, но они не шевелились. Тварь, в которую превратился доктор Сайлвар, захрипела и произнесла.

- Ты здесь, мой друг. Я не ждал нашей встречи так скоро, признаюсь честно. Но тебе удалось снова высвободиться из твоей тюрьмы.

- Нет Сайлвар, эта тюрьма твоя, и ты сейчас же отправишься туда, - послышался знакомый голос.

Тварь вдруг скорчилась и застонала. Лиам закричал мне:

- Скорее, надень на него маску, пока я его держу. Мы должны заточить его обратно. Верь мне.

Я бросилась к Сайлвару и прислонила маску к его пасти. Маска вцепилась в него и, превратившись в пепел, он исчез.

Я стояла посреди поля, на уложенных на земле стеблях кукурузы. Голос Лиама послышался из глубины поля:

- Ты освободила меня из заточения. Сайлвар – дух бури, заточил меня много лет назад. Он убеждал девушек приносить себя мне в жертву. Маска, которая была на мне, заставляет духа, заточенного в нее, подчиняться воле более свободных. Они шли на смерть, молили убить их, и я был обречен убивать, заточенный в маску. Их плоть накладывала на меня проклятье, которое давало ему власть надо мной, а меня обрекало на муки. Но ты была особенной среди всех, только ты могла бы убить, потому что я полюбил тебя. Теперь он обязан повиноваться мне. Теперь он будет блуждать по лабиринту между стеблей моего поля. А ты поможешь еще одному духу освободиться.

- Как? – спросила я, - что для того нужно сделать?

- Умереть, - сказал он, и боль пронзила тело. Я рухнула на землю. В моей груди сиял тот самый нож, которым я должна была убить Лиама. В глазах потемнело, и я потеряла сознание.

Очнулась я на чердаке в полной растерянности. Вспомнив нож в своей груди, я бросилась вниз. Дома никого не было. Я прибежала к полю. Я искала свое тело, но так и не нашла. Я поняла, что вполне жива и все в порядке. Весь день я пробыла дома одна. К вечеру вся семья вернулась домой. Я услышала шум машины и выбежала на балкон. Это были они. Их черные фигуры направились к входу в дом. Я спустилась вниз, хотела спросить, где они были и почему не взяли меня с собой, и почему я спала на чердаке. На мой вопрос молчанием ответил дедушка, а потом и папа. Тогда я бросилась к Лиз.

- Лиз, Лиз, что вчера было? Какого черта я спала на чердаке?

Лиз, немного всхлипнув, обратилась к маме:

- Мне иногда кажется, что она все еще здесь. Что она спрашивает меня, а что случилось, - с этими словами она бросилась в мамины объятия. Они обе заплакали. Я подбежала к ним, и хотела было отдернуть Лиз за плечо, но не смогла. Моя рука прошла насквозь. Вдруг я поняла, что я все же умерла.

Я вышла из дома и подошла к полю. Между стеблями появился Лиам. Он выглядел как человек, смотрел на меня. Его лицо было так мне знакомо, хоть я и не видела его раньше. Луна, как и прежде, освещала все вокруг. Он шагнул мне на встречу.

- Ты так и не поняла, кто ты? – спросил он.

Я лишь промолчала, он продолжил:

- Ты не замечала, что мы встречались лишь при лунном свете. Лишь под ее лучами я мог прикасаться к тебе, а точнее ты могла позволить мне коснуться себя. Лишь в лунных лучах твоя сущность обретала единство со своим началом, лишь тогда ты обретала свою силу. Ты – дух лунного света, заточенный в человеческое тело. Я освободил тебя, как и ты освободила меня. Ты – моя любовь, а я – твоя. Нас разлучили, но мы снова вместе.

Он протянул ко мне свои руки, но я отступила назад:

- Я не прощу тебя и никогда не буду с тобой.

Он смотрел на меня и не понимал, что кем бы ни была я на самом деле, я жила, и была счастлива жить, иметь семью. Я вернулась в дом, поднялась на чердак. Еще многие ночи поля кукурузы погружались в абсолютную тьму, и лишь окна родного дома купались в лунных лучах.

...

- Лиам, ты ведь понимаешь, что ты отнял у нее мечту? Она ведь всей душой желала стать человеком и жить? – спросил Сайлвар, сверкнув стальной маской за спиной Лиама.

- Это все ложь. Она вернется ко мне, она будет со мной снова. Это ты отказался от нее, отрекся от ее любви, поэтому она предпочла меня тебе. Ты позволил ей уйти, а я не позволю. Мы навсегда будем вместе, - ответил Лиам.

- Я не отрекался от ее любви, я позволил ей быть счастливой, отпустил вопреки своим желаниям. Я был рад, что ее мечта исполнилась, и пытался защитить от тебя. Ты же лишил ее жизни. Теперь она с тобой, но счастлива ли она, и счастлив ли ты? – спросил Сайлвар, прежде чем исчезнуть.

Другие работы:
0
18:15
593
Гость
18:58
Дети кукурузы?
Гость
18:58
У меня такая же ассоциация, как и первого комментатора.
Смелая попытка писать от первого лица, но над стилем ещё надо поработать. Сейчас получилась эдакая типичная форумная страшилка. Что совсем не понравилось — пафос в конце. Просто совсем не люблю этого. Удачи, автор.
20:55
Я, младшая сестра, с которой у нас разница два года, мама и папа, а еще мои дедушки и бабушка.
дедушки и бабушка. Мы долго жили вместе, вот так, как сейчас. Но потом с переездом отца все изменилось. Ему предложили новую работу, нас он взял с собой. Потом заболела бабушка. Лечение она проходила в другом городе, и дедушка поехал с ней. Другие бабушка и дедушка wonder откуда взялась вторая бабушка?
трех этажный слитно
Теперь дом, к которому вела двойная дорога что за двойная дорога?
Теперь дом, к которому вела двойная дорога, оканчивающаяся возле дома кольцом, кольцо же бесконечно? как может оканчиваться кольцом? вокруг дома?
В тот день, когда мы впервые приехали туда тот/туда
В нем уже давно никто не жил, о чем говорили голые деревянные перекрытия между этажами, это о чем?
Вам принадлежит почему с большой буквы?
а наверху перекрытие между этажом и крышей это потолок называется
был со всех сторон окружен кукурузным полем. а потом В другую сторону, где были бескрайние поля кукурузы, выходили три больших окна, так со всех сторон или с одной?
слишком много местоимений, перебор просто
теранулось о деревянное перекрытие теранулось? и сколько у вас там перекрытий?
разбить на абзацы — громадные куски монотонного текста трудно читать
Не плач не плачь
среди желтых кукурузных гущ гущ?
наш эротический конкурс продолжается. теперь кукурузофилия приняла эстафету
Я приехала к Доктору Сайлвар почему доктор с большой буквы?
Каждые 147 дней он убивает числительные в тексте
банальная поделка на Кинга
неудачная

23:03
И при чем тут кукуруза?
Гость
13:12
Я великий Кукурузо! © Батхед
Гость
14:11
Кажется поверил, все так и было. В предыдущей серии меня звали Капусто.
Загрузка...

Достойные внимания