Первый день последних каникул

Солнце, зевнув, нырнуло в облачко, пообещав вернуться, когда выспится. Всё кругом окрасилось в нежные оттенки рыжего. Первый день таких долгожданных летних каникул неспешно катился к концу. Ещё немного и на городок спустится мгла прозрачных сумерек.

– И тут она поворачивается, а перед ней мертвец, и вопль как из кромешного ада, – Мишка не сдерживал эмоций, он залез с ногами на скамейку, правда, предварительно сняв кроссовки, изображал вселенский испуг. – Естественно, девчонка в визг, и тут демоны! Я чуть не поседел.

– Денисов, что ты за человек? – возмутилась Зина, местная поборница справедливости и отчаянный правдоруб, – кто за язык тянет? Единственный нормальный фильм, чтобы сходить завтра на утренний сеанс, а ты как серпом, интригу срезал.

– Во, во, – поддержала подругу Катя, – как в том анекдоте – «а всех убил садовник».

– Какие всё-таки вы девчонки, гадкие, сами попросили рассказать, – пожаловался на судьбу Мишка, слезая со скамейки и обуваясь, – ради вас один пошёл на разведку, чтобы не испугались до смерти, и всё равно пнули, да по самому больному месту.

– А спойлер зачем вскрывать? – расстроился и Сашка Астаповский, он тоже планировал, сходить на «Проклятых мертвецами» с Дашей хотел договориться, когда пойдет провожать её домой, – в ужасах весь смак в мгновенном испуге, сердце останавливается, душа несётся в пятки, а по спине мурашки стадом джигу танцуют. А когда знаешь всё наперёд, любой ужастик смотрится как комедия.

– То есть ты считаешь, что настоящего страха и вовсе нет? – с загадочной улыбкой спросила Даша Гончарова, – а всё дело во внезапности.

– Ну да человек боится самого страха, или даже ожидания его, а не картинке на экране.

– А если не просто поймёшь, а поверишь в то, что видишь?

– Даш, да что не так? – зябко повела плечами Зина. – Сколько можно нас пугать. Всю неделю ты сама не своя?

Действительно. На следующий день, после годового сочинения, она зашла в класс и принялась чудить, не узнавая ни кого, ничего не помня, лишь смотрела исподлобья и недобро улыбалась. Благо учебный год подходил к концу и оценки выставили, и её блестящий табель не пострадал.

– Она хочет вернуть в моду движение готов, – вступился за подругу Сашка.

– Нет, мене живые мертвецы совсем неинтересны, – не согласилась Даша. – Просто думаю, как испытать моего паладина?

– Рядом с тобой мне ничего не страшно! – воскликнул юноша, принимая пафосную позу, – пусть эти самые мерзкие страхи сто раз подумают, стоит ли им появляться на горизонте.

– А это не мешает проверить, – встрепенулась Катя, – а то мальчишки все на словах помесь акулы с леопардом, а как до дела сразу в кусты.

– Да не вопрос, – отозвалась Даша, испытующе всматриваясь в Сашку. – Минут через двадцать спустится тьма, и сходим на озеро в рощу.

– И что в этом страшного? – удивился тот, – девчата пойдёте с нами?

– Да ну вас, – в сердцах махнула рукой Зина, – вчерашнего похода на крышу школы хватило.

– Во, во, попрощались с десятым классом.

– А ты Миш?

– Вы наверняка целоваться станете, а мне третьим лишним? Нет уж, увольте.

***

Городок медленно готовился ко сну. Зажглись жёлтым светом фонари, окна в стоящих вокруг домов, озарились ласковым теплом и спокойствием. На скамейке, у последнего подъезда девятиэтажки, что упиралось торцом в берёзовую рощу, тоже готовились. Включив на мобильниках фонарики мальчишки, усердно искали что-то в траве.

– Как можно было, не поймать мои ключи, – возмущалась Катя. – В тебя же целилась.

– А у меня на лбу написано «мишень»? – огрызнулся Мишка, словно опытный спаниель, копаясь в траве.

– Нашёл! – радостно завопил Сашка, вскочив на ноги и протягивая кожаную ключницу хозяйке.

– Ну что по домам? – вздохнула Зина, затем печально подытожила: – первый день последних каникул, вот, вот, перевернётся листком календаря.

– А может, к озеру? – робко предложил Сашка, ему тоже не хотелось в душную квартиру.

– Что за глупость? – возмутилась Катя, – во-первых, там не страшно, а если попрёмся всей толпой, то будет даже смешно. Правильно Мишка сказал, идите одни.

– А может мой герой передумал? – произнесла Даша, необидно, как будто хотела освободить от обещания, – ночь пройдёт и будет новый день, и тогда я тебя так напугаю, что забудешь, как звали.

– Завтра будет уже второй день, – возразил Сашка, ему не хотелось прощаться. – Желаю пугаться сегодня.

– Тогда не обессудь, – Даша взяла его под руку, разворачивая лицом к тьме тени близких деревьев. – Пока девочки, увидимся.

Остальные, разродившись двусмысленными пожеланиями хорошо провести время, направились к третьему и четвёртому подъездам.

***

– А помнишь на озеро ходили учиться кататься на коньках? – спросил Сашка, когда они поравнялись с забором детского сада, уходящим вглубь рощи.

– Да что-то припоминаю, – расплывчато, ответила Даша.

– А как хотели твоего кота вымыть.

– Какая дурь! – рассмеялась девушка.

– Ну почему? Он тогда свалился в банку с отработанным маслом, орал как ненормальный, потом ещё на Барских домывали. Неужели не помнишь? – удивился юноша. – Слушай, уже прошла неделя, а ты всё никак не оклемаешься.

– Об этом и речь, – вкрадчиво шепнула Даша, – об этом и речь.

Тропка нырнула вправо к трём берёзам, оттуда мимо площадки для пляжного волейбола, и через разросшийся орешник, привела к большому дубу, что рос на берегу крохотного озерца. Маленький пляжек и через чёрное водное зеркало бережок с камышом и рогозом. Юноша, храбрясь, вышел на песок. Звёзды как будто растворились, ни одна не блеснула на кусочке неба, что чернильным пятном тускнело в обрамлении рвущихся ввысь деревьев. Тьма сгустилась вокруг куста ракиты на противоположной стороне и стала тянуться своими липкими щупальцами.

– Ну как? – поинтересовалась девушка, выходя следом за Сашкой.

– Да как-то не по себе, никогда наш пруд не видел таким, – отозвался тот и, указав в сторону клубящейся пустоты, добавил: – смотри, сумрак словно живой, он как будто, тянется к нам.

– Я же обещала тебя пугать, – напомнила Даша. – Это прелюдия настоящий ужас ещё впереди. Представь, что за тонкой перепонкой мглы находится нечто, и оно может вырваться оттуда в любую минуту. Причём выжидает, карауля момент, когда тебе будет по-настоящему жутко.

– И всё равно пока не страшно, – выдавил из себя Сашка, лёгкий озноб пробежался мурашками по спине. Во рту пересохло. Глаза, привыкнув к темноте не отрываясь, следили за хаотичными движениями отростков мрака.

– А я ещё не пугала, – девушка приблизилась, обняла со спины, и на самое ухо зашептала, – страшно будет, когда ты нащупаешь ужас, что выморозит душу. А главное, когда сам в это поверишь.

– Слушай, у меня уже волосы шевелятся, – сказал, слегка вздрогнув, юноша.

– Нет, нет, нет, всё ещё впереди, – Даша прижалась, и от неё пахнуло замогильным холодом. – Настоящий ужас у тебя за спиной.

Тьма кинулась вперёд, Саша судорожно дёрнул головой, и душа сорвалась куда-то вспять, метрах в десяти стояла точная его копия.

– Это зеркало, – попытался ухватиться он хоть за какое-то разумное объяснение.

– Если так, то где в отражении я? – вымороженным тоном спросила девушка.

Ноги подкосились, и юноша ткнулся коленями в песок. Обречённость сковала колючей немотой мышц. Даша спокойно подошла к двойнику, и что-то взяв у него из рук, развернулась, на её лице застыла злобная улыбка.

– Мы всегда хорошо ладили, – беспомощно залепетал мальчишка, хотел что-то добавить, но не смог.

– С кем? Со мной? – воскликнула девушка, и быстрым движением указав в сторону, выкрикнула: – Ты ладил с ней!

В указанном направлении метрах в семи, оцепенев, стояла настоящая Даша. Сашка ухватился за голову, и бессильно застонал, как он мог спутать вот эту ледяную занозу с живым человеком.

– Так, ты подменыш, – выдохнул он, мысли в голове растворились, осталась лишь звенящая пустота, – ты мавка!

– Наконец-то понял, – растянула лицо в резиновой улыбке нежить, она стала медленно подходить, держа в руках детскую игрушку в виде соломенного человечка с небольшой тесёмочкой, – сейчас я одену эту куклу, и ты не сможешь снять её никогда. Следом пойдут остальные.

Мрак обволакивал, уменьшая расстояния, приближая совершенно неподвижные фигуры. Сашка бросил взгляд на Дашу, всё в ней замерло в нечеловеческой муке: иссечённое тонкими царапинами лицо, кровоподтёки, руки и ноги, покрытые мелкими синяками и глаза полные безнадёжной скорби. В сердце что-то разорвалось и стало раскручиваться спиралью, кулаки самопроизвольно сжались, а кровь понеслась по венам, с каждым ударом сердца ускоряя бег.

– Встань и прими судьбу, – сказала фальшивка, расправляя шнурку куклы.

– Я надену, – смиренно прошелестел одними губами Сашка, оглядываясь кругом, – только отпусти её.

– Если она уйдёт, не станет и меня, – злобно рассмеялась обманка, – а я не хочу снова умирать.

– Тогда, – юноша резко выпрямился и выбросил вперёд руки, оттолкнув мавку метя в плечи, ринулся к неподвижной Даше. Застигнутая врасплох и резко отброшенная назад нежить нелепо, и высоко взбрыкнув ногами, рухнула на песок, выпустив куклу из рук. Тьма кинулась ей на помощь.

– Скрой девчонку, – визгливо взвыла подделка, но поздно, Сашка крепко схватил Дашу за руку и потащил за собой, та, почувствовав тепло, потянулась за ним. Вдалеке, где шеренгами строились вдоль высоковольтки дачи, блеснуло, и он бросился на свет.

Бежали, не разбирая дороги сквозь высокую траву, кусты, и плети подлеска. Тьма преследовала, стараясь обхватить с двух сторон и поглотить упущенную добычу, но хлещущие ветки мешали и ей. Страхи улетучились, да и чего бояться когда в руке такая тёплая, полная жизни ладонь.

В проход между стройными рядами дачных заборов, вбежали немного оторвавшись. Поравнявшись, с лампой, что светила им ангельской свечой, Даша споткнулась о торчащую посреди дороги водопроводную трубу. Падение оказалось настолько болезненным, что она не смогла сразу встать, а лишь согнулась, обнимая сбитые в кровь колени. Сумрак рывком кинулся к своей жертве, выпуская хищные щупальца. Сашка бросился на помощь и, подхватив невесомую девушку на руки, стал пятиться, внимательно отслеживая действия мрака. Щупальцы замерли в нерешительности, будто готовясь к последнему броску.

– Давай под линию, – еле слышно крикнула Даша, – они за ЛЭП не заходят.

Сашка резко развернулся на месте и большими скачками метнулся вперёд. Сумрак как бешеная собака, что не решалась броситься на смотрящего в глаза человека, ринулся, стараясь достать такую вожделенную добычу. Но завыв от боли натолкнувшись на невидимый барьер, вернулся под сень раскидистых дубов.

Провода надсадно стрекотали в тиши июньской ночи. На небе, как и всегда ярко светили звёзды. Справа от котельной полная луна лениво начинала путь по небосклону. Всё как всегда. Вот только в груди сердце колотилось от пережитого, от ощущения близкой и смертельной опасности. Сашка попытался поставить девушку на ноги, та безвольно, словно марионетка которой подрезали ниточки села в пыль просёлочной дороги.

– Что это было? – выдохнул Сашка, но натолкнувшись на глаза полных слёз, спохватился, – Как ты?

– Ты не поверишь. Я самый счастливый человек на свете, – прошептала Даша, взяла его правую руку, и принялась её целовать.

– Ты что делаешь?

– Пытаюсь сказать спасибо, – ответила девушка, прижав ладонь к щеке, – вот только что-то плохо получается.

– Даш, да что с тобой? Это я, – встревожено проговорил Сашка, пытаясь рассмотреть лицо подруги в темноте.

– Понимаю. К несчастью, о себе того же пока сказать не могу. Сними Мару, сама не сумею. Её сжечь нужно.

Сашка опустил взгляд, и вздрогнул, увидев на груди девушки куклу точно такую же, как и та, что подменыш пыталась повесить ему на шею. Потом осторожно как пропитанную ядом снял её, достал зажигалку. Чиркнул. Лицо озарило оранжевым огоньком.

– Хотя нет, подожди, – остановила девушка, – пусть поживёт ещё немного, увидит рассвет.

– Кто она?

– Ты сам назвал ту, другую – мавкой.

– Это так, по наитию, мама так меня зовет, когда не слушаюсь, – растерянно ответил Сашка, не решаясь ни зажечь куклу, ни погасить зажигалку. – А кто они такие?

– Души неродившихся детей, сам знаешь, с той стороны рощи, больничка да роддом – надтреснутым голосом проговорила Даша. – Ты не представляешь, сколько их за гранью этой тьмы.

И Сашка вспомнил, причём всё и сразу, как будто он стоял перед уродливым граффити, что с таким удовольствием рисуют Катя с Мишкой, а сзади подъехал огромный грузовик и выхватил из темноты всё дальним светом. Увидел счастливые глаза мамы, когда она впервые спросила, кого хочет братика или сестрёнку. Как уставал папа на подённой работе, когда его, как назло – «именно сейчас», уволили по сокращению. Как приехала бабушка – мамина мама, как они о чём-то долго и шумно спорили, и как отец плакал, словно маленький ребёнок непонятно у кого, прося прощение.

– И мой… – на ощупь принялся искать слова Сашка.

– Твоя, – ответила на незаданный вопрос Даша.

В глазах потемнело, руки бессильно обвисли, выронив зажигалку вместе с куклой в траву, ноги не держали, юноша присел, и крепко обняв подругу, шепнул ей на ухо:

– Отчего чем лучше узнаёшь мир, тем меньше хочется жить?