Ольга Силаева

Мячом об стену

Автор:
Юрий Черкасов
Мячом об стену
Работа №300
  • Опубликовано на Дзен

На столике перед Каном стояли четыре маленьких одноразовых тарелки с рисовой кашей, ломтиками сушёной тыквы, горстью неочищенного арахиса и парой крохотных лепёшек, политых бледной подливкой. Отдельно на салфетке лежали несколько тонких кусочков хлеба.

- Четверг, - унюхав слабый запах рыбы, пробормотал он.

Рацион не менялся никогда. Пищу готовила запрограммированная автоматическая кухня, а размер порций составлял целый отряд учёных.

Для двухметрового узника с широким костяком и повышенным обменом веществ такая диета выглядела насмешкой, но Кан знал, что всё съест, и будет жадно ждать добровольно разделившего с ним заточение слугу. Тот принесёт ему часть своего пайка.

Раньше, скрашивая ожидание, Кан громко пел или нервно выстукивал ногами абсолютно неритмичную мелодию. В голоде нет музыки совсем. Но постепенно силы таяли, любая физическая нагрузка грозила обмороком, и он поневоле приноровился к обстоятельствам: ходил как старик, зависал на одной простенькой мысли, подолгу разминал затёкшие суставы. От недоедания, запретных дум о свободе и пище часто впадал в самобичевание.

- Вул непременно придёт, и я снова не сдержусь. Буду давиться подношением, зная, что обрекаю слугу на голодную смерть. Ведь его порция ещё меньше чем моя, - произнёс в пустоту Кан.

Так он рвал душу три раза в день. После завтрака, обеда и ужина…

Узника содержали в закрытом блоке тюрьмы и выпускали на прогулку в маленький дворик, накрытый сверху металлической решёткой. Там рос единственный куст жасмина. В первый год Кан ещё держался…

К одиннадцатому году он съедал половину набухших почек, а летом берёг несколько покрытых белыми душистыми цветами веток. Запах привлекал мух, бабочек и пчёл. Кан нуждался в белке животного происхождения и радовался любой добыче. Кору тоже старался беречь – в ней иногда заводились жучки.

Сейчас, глубокой осенью, можно полакомиться лишь сухими листьями.

После прогулки будет возвращение в камеру к опостылевшим серым стенам, голоду, забранному решёткой глазку камеры наблюдения, воспоминаниям, провалам в памяти и отчаянию.

Люди знали, как и чем держать его в узде. Сил от такого рациона набрать очень трудно, а доступ к магии перекрыт круглосуточно работающим генератором силового поля. Эх, ему бы кусок жареного мяса и замыкание в электрической цепи!..

Наконец дверь камеры открылась, и вошёл Вул. В отличие от Кана, поверх полосатой робы он носил дворницкий фартук: разленившаяся охрана выразила доверие. По удивительной для Германии безалаберности слуге достался ещё и кусок тюремного плаца, благодаря чему Кан мог получать новости.

- Мой вождь, - став спиной к глазку камеры и дрожащей рукой протягивая узнику корочку хлеба, сказал Вул. – Сегодня. Он приехал в город, и даёт прощальный концерт. Это шанс!

Остальное тот прошептал на ухо. Кан выхватил еду и кивнул. Посмотреть слуге в глаза не хватило духу. За время заключения он давал много клятв, но эту решил выполнить, во что бы то ни стало.

- Я вытащу тебя, Вул! - жуя горький от слёз хлеб, прорычал он.

***

Автобус с утренней сменой уборщиц петлял по брусчатым улочкам старого города. Хайда в привычном одиночестве сидела позади всех и слушала болтовню коллег. Разговор шёл о прощальном концерте рок-звезды.

- Вы как хотите, а я пойду, хоть мне больше по душе поп-музыка, - заявила одна.

- Мой муж спозаранку на стадионе, - похвасталась её соседка. - Места стережёт.

- Он уже лет шесть «прощальные» туры устраивает, - скептически заявила третья.

- Жалуется, что теряет голос. Может, правда?

- Клаус Майне из Scorpions тоже – и что?

- Вот он точно порвал связки.

- Речь не о нём!

- Знаете, как его называют между собой музыканты? – объявила ещё одна. - Маленьким орком!

- Ну, нет. Они же уродливые исполины! И живут в резервациях, - наперебой загалдели товарки.

- А по мне, так на орчиху больше походит наша Хайда, - опасливо высказалась четвёртая.

- Хватит тарахтеть, - одернула всех сидевшая на «козырном» месте напротив водителя полная женщина в вульгарном наряде и с густым слоем косметики на лице.

Фрау Анхен Кнодль руководила бюро услуг и уверенно полагала, что знает жизнь лучше многих. Ещё будучи студенткой, она из любопытства, но со всей германской основательностью крепко подсела на наркотики. И однажды загрузилась ими настолько, что вообразила себя падшим ангелом, непостижимым образом проникла в казармы бундесвера и возвращала там белизну крыльям почти неделю, пока не выперли.

С тех пор к ней прикипело прозвище Полковая Скважина. Она бросила учёбу, завязала с наркотиками и занялась обслуживанием новых друзей, правда, уже за деньги и нелегально. Всё шло хорошо, но на закате карьеры она забеременела.

Опоздав со сроками и здраво рассудив, что искать отца ребёнку среди клиентов бесполезно, Анхен переехала в другой город и занялась поисками подходящего кандидата. Её взгляд привлёк владелец дышащего на ладан бюро услуг, алкоголик герр Кнодль. Добившись короткого просветления, она живо уложила его к себе в постель, окрутила и через шесть месяцев, уже в благопристойном статусе жены, родила прекрасного, здоровенького чернокожего мальчика. На робкие намёки мужа о двух нестыковках безапелляционно заявила, что так иногда бывает. Ребёнка отправила в приют, но с тех пор считала себя большим знатоком по доминирующим пигментам кожи.

- Орки – зелёные! – веско заявила она и посмотрела на красные огрубевшие натруженные руки Хайды.

Девушка работала уже второй год и фрау Кнодль давно составила о ней мнение: крупная, неуклюжая, неотёсанная, с грубоватым тяжёлым лицом, кривоватыми зубами и немодной русой чёлкой. Дикарка из провинции. Мало того, что на очень большого любителя, так ещё и шарахается от мужиков. Интересно, для какого принца себя бережёт? Но относительно трудолюбия равных ей нет.

- Вход бесплатный, - добавила она. - Говорят, народу под сто тысяч будет! И кстати, я получила подряд на уборку после концерта. Потрудиться придётся сверх нормы, зато всех ждут премиальные.

Товарки радостно загалдели.

- А где ж зрители разместятся? – ахнула любительница поп-музыки.

- Стадион на реконструкции, - принялись пояснять ей с разных сторон, - восточная трибуна полностью разрушена. Вот и считай: вместимость около пятидесяти тысяч плюс парковая зона и сама площадь перед комплексом, а сцена будет на западном крае поля.

Впечатлённые женщины притихли. Хайда напряжённо улыбнулась.

***

Автобус въехал в ворота тюрьмы и остановился для досмотра. Все уборщицы привычно покинули салон и выстроились. Хайда нахмурилась и сжала кулаки: к ней спешил охранник Ганс Пахульке. Вот невезение! Вонючий боров снова распустит руки. Терпеть без решительного отпора беспомощный стыд было невыносимо.

Стойко выдержав прикосновения озабоченного толстяка, Хайда медленно двинулась по плацу в сторону закрытого блока. Там её ждала пыль в помещении с силовым генератором и влажная уборка кабинета коменданта Курта Гройсбаха.

Возле стоянки автомобилей руководства тюрьмы капрал из канцелярии распекал истощённого старика в дворницком переднике поверх тюремной робы. Хайда с болью в сердце уставилась на узника. Отец!

- Безрукая тварь! Мусор до баков не можешь донести! Живо собирай!

Хайда замедлила шаг и присмотрелась к рассыпанному хламу. Окурки, скомканные салфетки и обрывки бумаги, казалось, располагались беспорядочно, но она хорошо знала древнее письмо своего народа, поэтому похожие на детские каракули руны прочла без труда.

- Значит, через час, - пробормотала, удаляясь.

Именно таким образом она получала от отца сообщения. Сама же для ответных посланий пользовалась косынкой, нанося на неё фломастером нужные руны.

В душе девушки царило смятение. Отобрать ключи у коменданта! Но как? 

- Придумаю что-нибудь. - Она тряхнула чёлкой и решительно нажала кнопку звонка закрытого блока.

***

За годы заключения Кан развлекался всеми возможными способами, и сейчас представил себя оцинкованным десятилитровым ведром. На дне едва плескалось. Примерно стакан. Это сила. Всё, что накопил. Её-то он и использует для установления магической связи. Тюремщики, моря голодом и перекрывая доступ к магии, не подозревали об этой его особенности.

Сосредоточившись, заключённый занялся вокализом, нащупывая нужный ритм и тональность. Повезло, подобрал мгновенно. Не мешкая, Кан переключился на тембр, одновременно представляя его тонкой стальной проволокой. Затем перешёл к модуляции, вообразив её круглой никелевой оплёткой. Вышла тугая гитарная струна. Осталось извлечь из неё звук, предназначенный для единственного, способного услышать, адресата.

Он уверенно дёрнул ментальную струну несколько раз. Ответ пришёл незамедлительно. Кан чутко внимал, чувствуя, как выгорают накопленные про запас хлебные корочки, тля, мухи и листва жасмина.

Адресат закончил передачу ровно в тот момент, когда Кан иссяк.

- Теперь дело за малым, - свалившись без сил на пол, пробормотал он, - ничего не забыть.

***

Хайда елозила шваброй в углу кабинета и от отчаяния готова была её сломать. Чуть раньше вытирая пыль на столе, она так выпятила попу, что рабочий халат лопнул по шву. Реакции не последовало. Лишняя расстёгнутся пуговица произвела эффект равный нулю. Комендант, явно тяготясь её присутствием, сосредоточенно изучал журнал про всяческую сбрую и хлысты.

Вспомнив о потных ладонях похотливого Ганса Пахульке, она решилась на отчаянный шаг и грубовато выпалила:

- Ты, это… хочешь руки распустить?

Гройсбах вышел из оцепенения, ошеломлённо заморгал водянистыми глазами и медленно растянул губы в усмешке.

- У меня есть другое предложение.

Мужчина снял китель и форменные брюки. Под ними оказалась женская комбинация, сквозь которую просвечивали кружевные бежевые трусики.

Хайда настороженно нахмурилась. Недостаток житейского опыта ощущался ею сейчас очень остро. Увы, несмотря на подходящий возраст, она до сих пор была неискушенной в любовных играх и откровенно дичилась людей.

- Сделай мне больно, - простонал комендант, толкнув к ней через стол толстую деревянную линейку.

- Зачем же раздеваться-то?.. - облегчённо пробормотала она, и мощным ударом в челюсть послала его в нокаут.

Хайда глянула на привинченный к стене круглый циферблат часов и горделиво тряхнула чёлкой.

Генератор в самом центре тюремного комплекса никто, разумеется, не охранял.

***

Кан всё-таки потерял сознание. Потом его тряхнуло.

- Отстаньте, - полагая, что это развлекаются тюремщики, простонал он.

Толчки усилились.

- Лучше убейте, - не размыкая глаз, предложил.

Боль в теле пересилила слабость.

- Подождите, - пообещал узник, - через полгодика встану, и тогда получите у меня.

И тут до него дошло. Это магия! Свершилось! Генератор силового поля отключён.

Он пружиной взвился и закричал:

- Вул, ко мне!

Энергия пронзала его сотнями иголочек, пробивала закупоренные пути и сладкой патокой разливалась по телу. За годы заключения он попросту забыл, как это происходит.

Пошатываясь и шаркая ногами, вошёл слуга. Кан протянул к нему руки.

- Теперь моя очередь, - с улыбкой сказал. - Хватайся, я вытащу нас обоих.

- Мой вождь! А вдруг не получится? Уходи один.

- Выполняй приказ!

Слуга покорился, и в этот момент завыла сирена.

***

Хайда от неожиданности отпрянула и заткнула уши руками. Кто ж знал, что к генератору подключена аварийная сигнализация? Мало того, генератор чихнул, кашлянул и заработал снова. По её подсчётам, прошло меньше минуты. Хватило ли времени для побега?

Судорожные нажатия кнопок никакого эффекта не дали.

Проходя через кабинет коменданта к выходу, Хайда снова сделала ему больно.

***

Фрау Кнодль, не смотря на возраст, дородность и статус почтенной хозяйки приличного бизнеса, ещё с той поры, как её звали Полковой Скважиной, всегда знала, когда нужно делать ноги. Она живо выкатилась из караульной, где коротала время за вялым флиртом с дежурным, и принялась пронзительным голосом созывать своих девочек. Молниеносно сбила их перепуганных в гурт, затолкала в автобус, автоматически сунула охраннику крупную купюру, и тот словно дворецкий услужливо распахнул ворота. Когда он опомнился, было уже поздно.

- У нас солидная фирма, - облегчённо упав на сидение, пропыхтела фрау Кнодль, - нам неприятности ни к чему.

***

Приземление оказалось жёстким. Вдобавок сверху ещё навалился Вул.

- Если мы остались в тюрьме, я этого не переживу, - простонал Кан.

- Ты на свободе, - раздался знакомый голос.

- Такие приятные слова. О-о-о, мне почудилось или действительно пахнет жареным мясом?

- Да. Вас разделяет всего метр.

- И мы его одолеем! – подхватил Кан. - Вул, старина, хватит разлёживаться, я не очень мягкий.

Бывший узник встал и к нему устремился низенький плотный светловолосый субъект с широчайшей улыбкой на лице.

- Удо, маленький орк, мой глас народа!

- Кан, большой орк, мой вождь!

На тумбе стояло одинокое блюдце с жалкими шестью кусочками мяса.

- Эй, эй, что за издевательство?!

- Плохо станет с непривычки, да и времени у нас мало. Возмущение магического пространства не осталось незамеченным. Максимум через час здесь окажется половина полиции города.

- А вторая? - отправляя в рот мясо, поинтересовался Кан.

- Будет реагировать на беспорядки, разумеется, - ответил Удо.

Наступила пауза. Одиннадцать лет разлуки встали стеной. Вопросов было много, но они толпились, мешая друг другу, в глотке.

- Ты мне указал путь, а не адрес, - оглядевшись, произнёс Кан. - Где мы находимся?

- Отель за городом. Арендовал для единственного клиента – себя, и выгнал, кроме поваров, весь персонал. Что поделать, маргинальные замашки рок-звезды, - иронично развёл руками Удо.

- Хм, а как ты меня разыскал?

- Тебя схватили и увезли в неизвестном направлении. Слухов было очень много. Из-за этого пришлось организовать мировой тур, и не один. Но постепенно я выяснил, что ты в Германии. Вот теперь и окучиваю каждый мало-мальски крупный город. Скажи, почему я не мог тебя нащупать?

Кан рассказал про генератор силового поля и очень коротко о тюремных буднях.

- Больше прятаться не придётся, - убеждённо сказал Удо. – Во время гастролей по России мне посчастливилось познакомиться с хорошим парнем и отличным музыкантом Валерием Кипеловым. Мы с ним даже дуэтом спели. Так вот, он помог арендовать крупный земельный участок в сибирской тайге, без признаков инфраструктуры, на целых сорок девять лет, с приоритетным правом продления, представляешь? В общем, теперь появилось место, куда можно перетащить наш народ из резерваций. Свой Оркленд! Только юридически мы будем оформлены как община старообрядцев.

- А это кто?

- Я ещё не очень разобрался, но согласись, звучит хорошо, правильно. И кстати, старообрядцы не признают документов! Вместо них ведут родовую книгу, - победно улыбнулся Удо.

- Хорошая сказка.

Кан с трудом мог объять масштабную картину, развёрнутую маленьким орком. Слишком долго пробыл в тюрьме, привык к мелким думам и скудным действиям. Свобода всё ещё не угнездилась в нём. А ведь надо раздвигать стены камеры в голове и поскорее. Пора вспомнить, что «мой вождь» - не просто уважительное обращение.

Он добросовестно обдумал идею Оркленда и быстро впал в скепсис. Дальше мечтаний и разговоров о своей земле дело никогда не заходило. В древние времена, когда орки, эльфы, гномы и гоблины с первыми людьми жили на одном континенте, места хватало всем. Именно тогда вожди провели магический ритуал вечной дружбы. А лучшие музыканты сочинили музыку для передачи сквозь поколения. Каждый «глас народа» вложил в мелодию, через которую ритуал проникал в кровь людей, свой ритм и тембр.

Но грянула беда. Неугомонные люди разошлись по континентам и смешались с дикарями. Последующие поколения получили в наследство от диких предков агрессию и нетерпимость к другим расам, присвоив себе главенство над миром. Все остальные народы оказались на нелегальном положении, а мелодия ритуала вечной дружбы постепенно размылась.

Со временем люди начали на них безжалостную охоту – дурная кровь брала верх. Поэтому волей-неволей пришлось сочинять музыку и пытаться докопаться до той, корневой, растворённой в крови.

Кан и Удо были потомками вождя и «гласа народа»…

Первых пленили гоблинов и те сдали всех. В итоге им самим выдрали клыки, эльфам купировали уши, а гномам обрезали бороды, тем самым лишив доступа к магии.

Только с орками ничего нельзя было поделать. От людей они отличались лишь цветом кожи и сложением. Так Кан и попал в тюрьму, а его народ в резервации.

- Россия… – задумчиво протянул он. - Бывал. Но там же холодно?!

- Не всегда, - неуверенно ответил маленький орк.

Кан видел ситуацию насквозь. Пройдёт какое-то время и в новообразованный Оркленд придут люди, а вместе с ними нетерпимость и агрессия. И снова всё станет как всегда: бегство, ночная жизнь в заброшенных городках, попытки наладить хозяйство и страх разоблачения. Они с Удо закроются в какой-нибудь студии и будут сочинять музыку…

Впрочем, последняя мысль доставила удовольствие.

- И всё равно - спасибо! - Он обнял маленького орка. - Мне для полного восстановления понадобится много времени и тебе придётся потерпеть.

- Я больше ждал, - признался тот.

Наскоро перекусив, Вул начал проявлять признаки нетерпения.

- Извините, - решился он, - мне нужно отлучиться. Дочка, Хайда, она…

- Очень непосредственная особа, скажу честно. Замуж ей пора, - сморщившись и потерев бок, заявил Удо.

Слуге нечего было ответить: девушка выросла без его участия.

- Увидитесь на концерте. Кстати, она ваша спасительница, - добавил маленький орк.

- Я выражу ей свою признательность, - увлечёно вылизывая блюдечко, невнятно отозвался Кан.

- Тогда быстро мыться и переодеваться, - Удо хлопнул в ладоши.

- А потом?

- На концерт. Вот теперь он действительно будет последним, - с ноткой грусти произнёс маленький собеседник.

Кан сочувственно кивнул и сменил тему.

- Ты в гриме?

- Я его столько на себя накладывал, что кожа сама высветлилась, - ответил тот.

- Очень удобно.

- Вы тоже можете не беспокоиться. Зрители придут в маскарадных нарядах и с кое-чем ещё. Такое пожелание их кумира, - ткнув себя в грудь, важно сообщил маленький орк, - Я уже приготовил костюмы орков. На всякий случай.

- Орк в костюме орка! - оценил иронию ситуации Кан.

- Так безопаснее, - пожал плечами Удо. - Ожидается много соплеменников.

- Да?

- Прямо сейчас произошёл массовый побег из резервации, представь себе.

- Но как они доберутся сюда?

- Друзья помогут, - уверенно ответил гостеприимный хозяин.

- Я ещё слишком слаб!.. - неохотно выбираясь из уютных объятий кресла, разволновался Кан.

- Зря беспокоишься, - успокоил его маленький орк, - тебе не придется напрягаться – люди почти всё сделают сами.

- Даже так?

- Увидишь, - с таинственным видом кивнул Удо. - Слушай, а чего ты топчешься?

Вождя выручил Вул.

- Можно ещё мяса? – попросил он.

***

От отеля их сопровождали колоритные брутальные мужики на байках.

- «Ангелы ада», - пояснил Удо, ловко выворачивая длинный чёрный лимузин на трассу. - Помнишь рок-фестиваль в Альтамонте? Там они обеспечивали охрану.

- Точнее, устраивали беспорядки, - поправил его Кан и уставился в окно.

Чуть впереди, мощно урча мотором мотоцикла «Индиана», неспешно катил крепыш с завязанной узлом бородой и в усыпанной заклёпками косухе. Позади него, оттопырив широкий зад, восседала спутница с крашенными в зелёный цвет длинными волосами.

- Почему не на «Харлеях»?

- Вошли в моду, - пояснил Удо. – Представь себе, их покупают даже поп-звёзды. Дискредитируют байкерский дух.

- А-а.

Обсуждая темы, далёкие от тюремных, Кан испытывал несказанную радость.

- Я смотрю сквозь пальцы на их шалости, - ухмыльнулся маленький орк. - Эти ребята прекрасная ширма и громоотвод. Сам вскоре убедишься.

- Похоже, ты прав, - пробормотал бывший узник, глядя, как соседний байк не снижая скорости, невозмутимо смял бампер приткнувшейся к обочине машины. Спутница водителя торжественно показала средний палец хозяину автомобиля и попутно двум полицейским на велосипедах. Те, явно от шока, спровоцировали небольшую дорожную аварию.

Лимузин въехал в центр. Улицы пестрели толпами, одетыми в самые фантастические наряды. Кан вжался в сидение и незаметно вытер вспотевшие ладони. Сказывался резкий переход из одиночной камеры в гущу пёстрого мира. Маленький орк опустил стекло со своей стороны.

- Удо Диркшнайдер, мы тебя любим, не покидай сцену! – К нему тут же бросились две поддатые девицы в костюмах гниющих трупов.

- Из раннего репертуара «Accept» спой. - Старик в футболке с надписью «Metal Heart» оттеснил барышень.

- «Unspoken Words», пожалуйста, умоляю, - попросил толстый подросток.

- Удо, ты мой кумир всю жизнь! - пронзительно заверещала девочка лет семи, крепко держась за папашу, у которого на черепе красовалась татуировка «Sonofa Bitch».

- «Princessof the Dawn» хочу! - потрясая литровой кружкой пива, завопила безобразная толстуха.

- И «Ballstothe Wall» - добавил её болезненно тощий спутник.

- Обрати внимание, все наши правильные песни называют, - отметил маленький орк.

- У тебя за одиннадцать лет получилось что-нибудь? – скрывая волнение, спросил Кан.

- Нет. Без тебя – нет.

Нашарив в бардачке толстую пачку собственных фото с автографами, Удо высунул руку в окно и широко метнул её в толпу.

Сзади, перекрывая восторженный визг, раздались удары и металлический скрежет.

***

Через десять минут их уже сопровождала дюжина полицейских машин с включенными сиренами. Затем Удо коротко переговорил по мобильному телефону и вскоре за спинами музыкантов улицу перегородил неповоротливый рефрижератор.

- Теперь я абсолютно спокоен, - удовлетворённо произнёс он.

- Ты такой бардак устраиваешь везде? – поинтересовался Кан.

- Ну, я же не знал, где тебя разыщу, поэтому тренировался, - ухмыльнулся друг.

У въезда к стадиону дорогу обрамляли сваренные из кусков рельс «ежи». Между ними стояли те же «Ангелы ада». На импровизированных кордонах они выдавали фанатам петарды, хлопушки, фаеры, а особо страждущих угощали пивом.

- Так вот как выглядит твоё «кое-что»? – восхищённо протянул Кан.

До концерта оставался час, и беглецы заняли раздевалку в компании с заботливо упакованной в фольгу ещё горячей курицей, приготовленной в гриле. Затем Удо ушёл проверять аппаратуру и давать последние наставления помощникам. В помещении было полно зеркал, и Кан наконец смог разглядеть их маскарадные костюмы.

- Больше напоминает экзоскелет на культуриста, - глодая куриную ножку, задумчиво оценил свой внешний вид.

- Маска вообще непонятно кого изображает, - подхватил Вул.

Вывернув шею, Кан разглядывал предмет, мешавший ему сидеть.

- А хвостик, хвостик мягкий зачем? – изумился он.

- Зато мы теперь похожи на кого угодно, но только не на орков, - заметил старый слуга.

- Это точно.

Дверь тихонько приоткрылась, и в неё бочком протиснулась Хайда.

- Папа! Мой вождь! – воскликнула она, чмокнула в щёку Вула и обняла Кана.

От неожиданности и напора у того подкосились ноги.

- Третий раз за день, - сдавленно пропыхтел он.

Впрочем, лежать под оркиней оказалось приятно и познавательно. Выяснилось, например, что силы у него имеются и немалые. Кое-где.

Дочка Вула оказалась красавицей и, судя по белизне кожи, она ещё ни с кем не разделила ложе.

Эта особенность и позволяла выжить всему загнанному в резервации орочьему роду. Их рождение скрывали, воспитывали строго, держали в дальних закрытых помещениях и выпускали гулять только вечером. По достижении трудоспособного возраста оркинь выводили тайными тропами в мир людей. Всегда найдётся мало оплачиваемая и неквалифицированная работа, на которую берут всех желающих, не особо интересуясь документами. Основная часть их жалования и продукты так же тайно переправлялись в резервации…

Кстати, может, у неё и избранника ещё нет? Эта мысль пришлась Кану по вкусу.

Хайда поднялась с пола, сшибла стойку со сценическими костюмами и от смущения сломала спинку кресла.

И тут в помещении гулко и ритмично загрохотало.

- Началось?! – разволновался Вул.

Кан прислушался и покачал головой. Не тот тембр.

- Настраивают инструменты, - пояснил он.

Вошёл Удо, и тут же угодил в объятия Хайды.

- Мой глас народа!

Раздался явственный хруст костей.

- О-о-о, опять?!

Маленький орк отошёл подальше от неё, осторожно потрогал рёбра и принялся инструктировать Кана:

- Иди на поле. Прямо посередине стоит помост с зелёным шестом. Это для того, чтобы я тебя постоянно видел. И как только зазвучит ключевая песня - ты знаешь, что делать.

***

Кан за всю жизнь побывал на нескольких сотнях концертов и рок-фестивалей. Сначала ходил с Удо, потом на Удо, а в конце уже сам, но всё равно кайфовал, как в первый раз.

Его очень вдохновили внушительные бастионы колонок, сияющая в грамотной подсветке аппаратура, монументальные декорации, экраны с беззвучной нарезкой клипов, движущиеся подиумы для музыкантов, подъёмники, лестницы, пульты, батарея штанг к микрофонам, пижонский стенд с копиями золотых и платиновых дисков и длинные змеи проводов.

Вокруг сновали люди всех возрастов и сословий… Предвкушающие, сияющие, омытые грустью и счастьем лица. Кан разделял их чувства.

На разогреве выступала неизвестная группа. Одиннадцать лет в тюрьме, не шутка!

- Ничего так, похоже, - оценил он музыку, попутно разглядывая гигантскую пёструю массу в маскарадных костюмах.

Как соавтор мелодий Кан только приветствовал скромное и откровенное копирование – чем больше будет подобной музыки, тем быстрее кровь людей очистится от скверны. Удо пошёл ещё дальше, решив сам исполнять сочинения и даже гастролировать. Аранжировщики и музыканты могли испортить мелодию, где важна каждая нота и обертон.

Кан, хоть и прилично владел гитарой, не решился выступать с маленьким орком. Боялся заслонить, да и грима на него уходило слишком много…

Рабочие в углу сцены, за ширмой из папиросной бумаги, заканчивали что-то монтировать.

Подиум, метр на метр, ненавязчиво окружили «Ангелы ада». Давешний крепыш с завязанной узлом бородой показал ему знак «V», и Кан не сразу сообразил ответить «козой».

- Совсем в тюрьме одичал, - пробормотал в нос.

Соплеменников не было заметно. Скорее всего, прячутся под масками. Им обрезать и удалять нечего.

Зрители восторженно завопили. На сцену вышли музыканты и начали хулиганить, устроив перекличку бисерными переборами струн, исполняя милые миниатюры, самые известные хуки и попурри.

В сгустившихся сумерках тут же зажглись, заметались лучи прожекторов и стробоскопов. Трибуны и фанаты на поле восторженным рёвом подхватили игру. Нужда в маскировке отпала.

Кан бросил маску в толпу, глубоко вдохнул воздух и счастливо рассмеялся. Музыка мощными гитарным и барабанным метрономами пронзила каждую его клеточку, отчего забурлила кровь и перед глазами замелькали зелёные точки. Вот теперь он полностью ощутил, что свободен.

- Это мой ритм и тембр, - простонал орк.

Музыкант чутко внимал каждому пассажу, энергия клокотала. Ему захотелось слиться с мелодией, воспарить, заорать во всё горло и броситься брататься со всеми подряд.

Наконец поклонники творчества Удо Диркшнайдера и группы «Accept» разогрелись до нужной кондиции. Прожектора погасли, и под пышные снопы фейерверка на сцену вышел сам виновник торжества.

Истинные почитатели встретили его так, что Кан оглох. А когда маленький орк запел, потерял слух ещё раз. Длинной басовой заставкой он начал с «Head Over Heels» – сложной, но такой прекрасной композиции. В ней они почти нащупали рефрен из корневой мелодии орков. Следом прозвучали ритмичные боевики - «Metal Heart» и «Princess of the Dawn».

Удивительно, но люди подпевали. Кан и Удо брали слова с потолка, наскоро лепили рифму и выводили в припев броский лозунг.

Мощный маршевый гитарный саунд пронзал музыканта насквозь. Тело всеми фибрами пело, резонировало внутренним эхом, толчками адреналина и выплёскивало волны восторга. Создавалось впечатление, что трясётся земля. Табуны мурашек бодро маршировали по бьющей током коже.

- Как мне всего этого не хватало! – прорычал Кан, в экстазе сломав шест.

Теперь он мог пробить несколько дыр в реальности, но не сам портал. Для этого ему ещё недоставало сил. Вот если бы пару-тройку лет вволю поесть мяса, тогда можно попробовать…

Удо сказал, что остальное доделают сами люди?! Интересно, каким образом?

Зазвучала баллада «Alamos Lavida», фанаты замигали огнями телефонов и зажигалок. Некоторые торопыги зажгли фаеры.

Раскачиваясь в такт вместе со всеми, Кан не сразу понял, что его кто-то дёргает за рукав. Он повернулся, намереваясь хорошенько стукнуть наглеца, и застыл.

- Улькен? Вот так встреча!

Перед ним стоял вождь эльфов. Выглядел тот как всегда – нечто среднее между обнищавшим принцем и пижоном в шляпе с пером.

- Рад видеть тебя на свободе, - торжественно произнёс тот и шаркнул ногой.

- Спасибо! - с достоинством склонил голову Кан.

Улькен щелкнул пальцами, и уровень децибелов на подиуме уменьшился втрое.

- Не очень подходящее место и время, - нахмурился орк.

- До начала перехода ещё шесть песен, - тонко усмехнулся эльф, – Сигнал готовности - трек «Russin Roulette», после неё ты активируешь портал. Успеем поговорить.

Кан стойко выдержал удар. Улькен всё знает? У него с маленьким орком были отношения без церемоний, самые братские. Почему же тогда Удо ничего не сказал?

- Ты научился пользоваться магией даже после процедуры купирования? – он не удержался от колкости.

Кан очень уважал эльфа как поэта и композитора, но в качестве вождя считал его бесполезным болтуном.

- Меня чаша позора миновала, - усмехнулся тот и стащил с головы шляпу.

- Понятно, - полюбовавшись на острые кончики ушей эльфа, произнёс он.

- Я тебе обязательно расскажу эту увлекательную историю, - пообещал Улькен. – У нас впереди ещё много времени.

- Даже так?! Глас моего народа слишком добр…

- И прозорлив, - подхватил эльф. – Ты долго пробыл за решёткой и перестал ориентироваться в обстановке. Позволь, я введу тебя в курс дела?

- Ну, рискни, - недовольно хмыкнул Кан.

Он знал выдающиеся ораторские способности эльфа и приготовился вместо боевика «Breaker» слушать длинную витиеватую историю. Но Улькен его удивил.

- Мы жили сообща только в древности, - заявил тот. - Пришла пора снова сходиться.

- Слишком в лоб, - помотал головой орк. – Поясни.

- Пока ты томился в тюрьме, скажи, о чём думал чаше всего?

Кан едва не проговорился, но вовремя прикусил язык. К счастью, эльф на ответ и не рассчитывал.

- Вот и я тоже часто вспоминаю нашу прежнюю жизнь, - задумчиво продолжил тот. - Гномы, окопавшись в заброшенных шахтах Рурского бассейна, потихоньку ковыряли уголёк и осторожно продавали его в провинции. Гоблины возглавили движение хиппи и шатались по всему миру. Мы косили под индейское племя в изгнании, обитали, ха-ха, в вигвамах и занимались кустарными ремёслами. Ну а вы трудились ночными грузчиками, а днём гримировались. При нужде переезды совершали с друзьями цыганами или музыкантами. Верно?

Кан кивнул.

- Такие разные, - вздохнул Улькен. – Но всех нас роднят две вещи. Отсутствие собственных территорий и документов.

- Разве когда-нибудь было иначе? - осторожно поинтересовался Кан.

- А мы пробовали это поменять?

- Адресуй этот вопрос себе, - огрызнулся орк, - Почему сам отсиживался в сторонке?

- Да, твоя изоляция не прошла даром, - печально склонил голову эльф. – Мой глас народа – Клаус Майне порвал связки. Без помощи магии ему придётся лечиться несколько лет. У гоблинов всё наоборот. Элис Купер голосит в полную силу, но на место вождя целых четыре претендента. Причём все они успешно сочиняют музыку. Кто станет третейским судьёй?.. А гномы слишком консервативны - оседлали три перспективных аккорда и в одном темпоритме гонят песни-близнецы. Чем отличается их «Rammstein» двадцатилетней давности от нынешней, кроме татуировок Тилля Линдемана? Вот такой расклад. Только вы с Удо сейчас способны, помимо активации и удержания портала, сочинять и исполнять музыку.

Не дав Кану толком усвоить информацию, эльф продолжил:

- Займёмся занимательной арифметикой. Гоблины нас сдали тридцать два года назад и сразу же начались общие гонения. Теперь скажи, когда вы в последний раз с Удо сочинили достойные композиции? Не мучайся! В конце восьмидесятых годов.

- Но на то у нас и жизнь вдесятеро дольше, чем у людей, - возразил орк. – Успеем!

- Вот точно так рассуждали отцы и деды! И сильно продвинулись? Сочиняет музыку только наше поколение, между прочим.

Кан насупился.

- Примерно в те годы и у нас с творчеством пошло наперекосяк, - примирительно сказал эльф, - Именно тогда мы начали метаться как зайцы. Каждый сам за себя. Ни планов, ни укрытий, ни поддержки.

Улькен все-таки оседлал любимого «конька», но говорил важные вещи, и от этого на душе орка стало тошно.

- Кстати, винить гоблинов - последнее дело, - добавил эльф, - Это могло произойти с любым из нас. А всё потому, что в нашей крови нет ненависти к людям. Мы не скрещивались с дикарями.

Кан вздрогнул - он действительно не испытывал жажды мести. Но его напрягло совершенно другое. Улькен устроил ему настоящий допрос, гоняя как школьника по пройденному материалу. И он только сейчас понял, в чём причина. Даже обидно стало.

Среди толпы, на искусственном островке тишины, музыканту стало ужасно одиноко. Ему, оказывается, не доверяют! Подозревают, что тюрьма изменила его натуру.

Он конечно уже видел себя в зеркале – обтянутый складчатой морщинистой кожей болезненного светло зелёного цвета гигантский скелет с тусклыми запавшими глазами и трясущимися руками. Но хорошая мясная диета это излечит!

- Улькен, дорогой, - нежно улыбнулся орк, - тюрьма не сделала меня сволочью и отщепенцем. Так что успокойся.

- Глупости говоришь, - часто заморгал эльф.

- У тебя всё? – холодно поинтересовался Кан.

Он решил держать себя в руках. Не дело вождю уподобляться впечатлительной кумушке.

- Нет. Надо ещё поговорить о магии.

- А с ней-то, что не так?!

- Сейчас узнаешь, - пообещал Улькен. - Возьмём тандем вождя с гласом народа. Это плетение ментальных струн для связи, создание порталов и общее творчество на фоне поиска корневой мелодии. Я все наши таланты назвал?

- Ты просто ликвидировал мою безграмотность, - иронически хмыкнул Кан.

- А теперь поговорим о соплеменниках, - невозмутимо продолжил эльф, - Кроме как отводить глаза и напускать морок они больше ни на что не способны. Плюс реакция людей на магию. Не в силах понять и пользоваться, её жёстко запрещают и контролируют.

Кан догадался, куда клонит эльф.

- Купированные уши, выдранные клыки и обрезанные бороды, - покивал он. - Они глухи к магии и авторитету вождей. И от окончательной ассимиляции с людьми их удерживает лишь разность хромосомных наборов…

- Зато внутри племени рождается нормальное потомство, - подхватил Улькен. – Нужно только спокойное место, где мы сможем элементарно сохраниться. В нашем мире пять рас. Исчезнет одна, и мы навсегда останемся изгоями, понимаешь?

У Кана сжалось сердце. Он отвернулся и тут же увидел среди толпы страдающие, молящие глаза гоблинов, эльфов и гномов.

- А там хоть хватит места всем? Я ведь не знаю. Моя задача пробить портал, а адрес указывает Удо.

- Я излазил весь участок вдоль и поперёк, - воодушевился Улькен. – Он действительно гигантский. Дикая местность. Там целых четыре заброшенных посёлка. Поместимся и до поры до времени затаимся. Только вот с людьми всё равно придётся контактировать. Электричество подвести, стройматериалы и по другим мелочам. Цыгане и музыканты нам вечно помогать не смогут, сам понимаешь. Но как-нибудь вывернемся, да?

Кан улыбнулся. Он наконец-то разыскал дочку Вула. Она смотрела на него правильным взглядом: открыто, не скрывая чувств и намерений. И ничего страшного, что красавица трясёт чёлкой не в такт. Когда ей, добродетельной труженице, было вникать в прелесть музыки?!

Среди орков всегда будут подрастать белокожие невесты. Их от людей не отличишь. Вот они и займутся договорами с переговорами. Только не Хайда. Он сегодня же сделает ей предложение и вскоре она мило позеленеет. Планы, это конечно хорошо, но пора позаботиться о продолжении рода. У маленького орка уже есть сын, между прочим.

Зазвучал ритмичный боевик «T.V.War», и Улькен наконец-то заткнулся.

Кан прекрасно понимал, что мечты о мирном сосуществовании с людьми неисполнимы в принципе. И главная проблема заключалась не в нетерпимости и агрессии. Дело в том, что использование магии создавало серьёзные помехи сначала в радиоэфире, потом при передаче телевизионного сигнала, а теперь затрудняло работу сотовой связи. Все беспроводные носители вырубались, а у авиалайнеров в небе серьёзно барахлила аппаратура.

Разумеется, полиции об этом становилось известно моментально, и возмутителю редко удавалось уйти. Темпы же развития и популярность мобильной связи сводили на нет любую возможность договориться. Оставалось лишь надеяться, что люди когда-нибудь изобретут другой принцип передачи сигнала, а самим упорно заниматься творчеством.

Кан не нуждался в советах эльфа - он и сам знал, что на музыке всё завязано: струны рвут реальность, а мелодии с пользой кипятят кровь.

***

Музыканты убрали ширму. За ней оказалась стена примерно пять метров на три из имитирующих замшелые валуны фанерных кирпичей. Едва проблёскивая магией гласа народа, по ним детскими каракулями тянулись адресные руны. Теперь Кану стал понятен его замысел.

- Сейчас начнётся, - облегченно произнёс он. – Я знаю, что мне делать. А ты?

- Ой, да, - засуетился Улькен, - надо бежать. Ты уж смотри, постарайся! Кстати, мы не возражаем, если местность будет называться Орклендом.

Кан смерил его тяжёлым взглядом и фыркнул:

- Болтун.

Как Улькен ни старался подсластить пилюлю, главное и печальное он понял. Все народы способны поместиться в четырёх заброшенных посёлках!

Убирать изоляцию с островка тишины, разумеется, пришлось ему самому.

***

Перед финалом Удо взял паузу, но шоу продолжалось, причём такое, что Кан почувствовал себя дремучим ископаемым. Пробел в одиннадцать лет теперь ощущался по-настоящему.

Музыканты, чтобы завести фанатов, принялись исполнять длинные густые увертюры. Притащив целый ящик палочек, барабанщик методично, - копии золотых и платиновых дисков он раздал ещё раньше, - забрасывал их в толпу. Группа танцовщиц в бесстыдных нарядах бодро выплясывала канкан.

Над ухом Кана басовито прожужжало, и он инстинктивно вжал голову в плечи. Разглядев, что это такое, удивлённо выпучил глаза. Рядышком завис, весело поблёскивая подсветкой, квадрокоптер. В маленьком зажиме тот держал пластиковую бутылочку со спиртным. Над полем и трибунами замелькали его собратья, роняя на головы зрителям нежданные сюрпризы. К запахам пота, духов, перегара, табака, спермы и крови добавился свежий острый дух алкоголя.

На сцену вышли рабочие со связками футбольных мячей и принялись раздавать их зрителям. Исключительно людям. Началась давка, но «Ангелы ада» не зря ели свой хлеб.

Орки обладают уникальной способностью впитывать магию всей поверхностью кожи. Ещё перед началом концерта Кан, с осторожностью позволил себе немножко, для тонуса, но сейчас, во время апогея, понял, что может не беспокоиться. В таком шумном бедламе возмущение магического эфира вряд ли привлечёт внимание.

От набранной магии он чувствовал себя воздушным шариком. Не хватало силы и элементарного веса тела. Поэтому, чтобы пробить и удержать портал, Кан решил выбрать логичную тактику посредника. От него потребуется лишь перекачивать магию через себя и направлять куда следует.

С первыми нотами «Russian Roulette» появился Удо в камуфляже, но Кану некогда было восхищаться композицией. Он глубоко вдыхал, считал зелёных мушек и обильно потел. Такого ещё никто не делал!

- Впрочем, и некому, - пробормотал озираясь.

Разумеется, очередность звучания песен составлялась не для него одного. За спинами счастливых владельцев футбольных мячей маячили эльфы, гномы, гоблины и орки. Сейчас он их не делил и наскоро пересчитал.

- Как мало, - расстроился.

Чтобы пробить портал и удержать его контуры, снова нужно плести струны. Дармовые, энергетические. А вот сколько, будет зависеть от людей.

- Ну, маленький орк, действуй! – благословил он друга.

Под громогласное тиканье часов отзвучали последние аккорды песни.

***

В какой-то момент любую массу людей можно превратить в единый организм. Для этого требуются сущие пустяки – почитание, восторг и призыв. И волшебник Удо сделал это!

Мало того, показал себя гениальным режиссёром-постановщиком шоу.

- Balls to the wall, man, - в уникальном регистре голосил он.

Первые ряды счастливых обладателей мячей послушно принялись бомбардировать ими бутафорскую стену. Как водится, меткость оставляла желать лучшего.

- Вы же хотите разрушить её! – орал Удо.

Зрители ревели и напирали. Очередная порция спортивного инвентаря полетела на сцену.

- Balls to the wall, man, - хохотал идол миллионов.

Вообще-то, когда Кан брал с потолка стихи, он имел в виду несколько иную трактовку припева, но годы жизни песни «BalltotheWall» показали, что люди воспринимают название буквально. Этим маленький орк и решил воспользоваться. Удачно, надо сказать.

Подогретое приказом кумира желание непременно попасть и выбить очередной кирпич из шаткой конструкции сопровождался гигантским выбросом дикой энергии. А прописанные на стене адресные руны, сыграют роль детонатора. Грех не воспользоваться столь щедрым подарком!

- Balls to the wall, man, - неподражаемо скрипел расщеплёнными связками глас народа.

Кан сплёл дюжину струн и натянул те по контурам портала. Разумеется, у зрителей пропала сеть на мобильных телефонах.

- Balls to the wall, man, - фирменным фальцетом увещевал маленький орк.

Сейчас ничего бы не стоило предложить фанатам совершить любое непотребство или даже массовый суицид, но вместо этого Удо тыкал пальцем в стену и верещал:

- Balls to the wall, man!

Мячи летели, отскакивали, закатывались и возвращались. Кан невольно обратил внимание на счастливые лица людей.

- Да они же, как дети! – изумлённо воскликнул он.

Неожиданно раскрылся мучивший его секрет патологической лояльности к человеческой расе.

- Они для нас вообще всегда маленькие шаловливые и глупые дети, которых надо прощать. И это тоже растворено у нас в крови! – облегчённо простонал Кан.

Припев звучал и звучал. От бутафорской стены не осталось и камня на камне, но людей уже было не остановить. «Ангел ада» с завязанной узлом бородой вытащил из кармана дымовую шашку, поджёг её и подал знак своим братьям. Вскоре сцену заволокло дымом, и людей оттеснили.

Этот этап плана касался исключительно Удо. Свой уход он решил окутать тайной, выставив вместо себя голограмму и запустив фонограмму. По задумке, вскоре должны рухнуть декорации, начаться пожар и всеобщая паника, где и затеряются его следы. Друзья-музыканты предупреждены, а фанаты, сыграв роль временных союзников, снова станут людьми с дурной кровью. Волшебное, чистящее свойство музыки скоро исчезнет. Но она пока ещё звучит…

Теперь Кан пролом в дикую Сибирь держал сам. С непривычки струны провисали, и контур кренился в разные стороны. Сквозь клубы дыма он видел, что исход осуществляется не беспорядочно, а выстроено некое подобие колонны. Старики, дети и молодёжь располагались во главе. Сейчас ему казалось, что народу чересчур много.

Песня всё так же звучала, но Кан слышал её словно через вату. Как и вой полицейских сирен, шум потасовки, хлопки взрывающихся петард и стрёкот лопастей вертолёта.

«Ангелы ада» сменили тактику и начали бросать дымовые шашки в толпу. Его же самого взяли в плотное кольцо, осторожно стащили с подиума, заботливо повязали на лицо влажный платок и принялись медленно подталкивать к порталу.

- Держи крепко! Держись, дружище! Forever! – подбадривали его.

По внутренним ощущениям прошла целая вечность, пока Кан не оказался на сцене. Струны истончались, рвалась оплётка, но он упорно создавал новые. Даже работа посредником отняла и выжгла крохи сил и энергии, что он набрал сегодня со съеденным мясом.

- Потерпи ещё чуть-чуть.

- Удо! – прохрипел он. – Ты веришь в удачу?

- А нам больше ничего не остаётся. В каждом человеке есть капелька крови первых людей с музыкой мира, и мы постараемся её пробудить.

- Правильно. На крайний случай, просто будем сочинять прекрасные мелодии, которые сделают людей добрее.

Следующие пять шагов показались километром. Из-за колонок выглянул гном и протянул ему туго набитый рюкзак.

- Продукты на первое время и тёплая одежда, - заученно пробубнил он.

- Неужели все прошли? А Вул с Хайдой? – стащив платок, разволновался Кан.

- Мой вождь, ты сделал это! Спаслась почти тысяча! – с торжественной гордостью произнёс маленький орк.

Портал мерцал в шаге. По сибирской земле важно расхаживал Улькен и деловито отдавал бестолковые распоряжения.

- Большой организатор, - с иронией сказал Кан.

- Извини, что не предупредил тебя.

- Ладно, я уже придумал наказание. Сватом от меня пойдёшь к Хайде.

- О-о-о, нет!

***

После внезапно начавшегося возгорания на стадионе началась паника. К счастью, никто серьёзно не пострадал. Исчез только кумир миллионов. Пожарище со всей германской скрупулёзностью разобрали, но костей и иных улик не нашли.

Удо объявили без вести пропавшим. Музыканты лили фальшивые горькие слёзы, а «Ангелам ада», как всегда, учинённые беспорядки сошли с рук.

Локальное отключение сотовой сети соответствующие службы сочли сбоем, и расследование провели спустя рукава.

Через прессу о завершении концертной деятельности одновременно заявили Клаус Майне, Тилль Линдеманн и Элис Купер. Всё музыкальное сообщество выпустило релиз об учреждении четырёх ежегодных фестивалей в честь великих рок-звёзд.

Так как концерт был бесплатным, никто зрителей не считал. Поэтому пропажу большого количества орков, гномов, гоблинов и эльфов с происшествием на стадионе никак не увязали. Надзорные службы живо подчистили формуляры о своих подопечных, попросту вычеркнув тех.

В тюрьме тоже всё прошло шито-крыто. Курт Гройсбах уведомил начальство о скоропостижной смерти заключённых Вула и Кана. А временную остановку работы генератора силового поля оформили как плановое отключение для устранения неисправности. Даже, на всякий случай, притащили со свалки ржавый дроссель и сунули отмокать в ведро с керосином.

Городские службы актов гражданского состояния никак не связали с прошедшим концертом увеличение поданных заявлений на заключение брака. Как и резкое сокращение разводов.

Социальные органы лишь сухо отметили факт улучшения отношения молодых к пожилым родственникам.

Два приюта для брошенных животных, из-за уменьшения притока подопечных, слились в один.

Кривая ограблений и разбоев поползла вниз. Присвоив эту аномалию себе, полиция немедленно раструбила об эффективности профилактической работы.

Больше всех эта история затронула фрау Кнодль. У неё пропала служащая, которой она задолжала жалование за неделю. Ведь не могла же её Хайда, бережно уводить под ручку на покрытую дымом сцену тощего старика с зелёной кожей?! Хозяйка бюро услуг хотела было обратиться в полицию, но вовремя спохватилась – девушка работала нелегально. Мало того, на фрау Кнодль настолько подействовало выступление Удо, что впервые захотелось проведать сына.

Другие работы:
+6
21:20
798
00:17
+2
Почему-то вспомнил, как в Стартреке капитан Кирк орет: «Кан!!!»
Привет, автор.
В голоде нет музыки

Красиво. Забрал в цитатник.
Так он рвал душу три раза в день. После завтрака, обеда и ужина…

Нифига себе, строгая диета.
Фрау Анхен Кнодль

Я таки ничего не хочу сказать, только Анхен — это уменьшительно-ласкательная форма имени Анна. В русской вариации это была бы госпожа Машуська.
прекрасного, здоровенького чернокожего мальчика

Опять же, чернокожими метисы, как правило, не рождаются. Впрочем, это уже детали.
Мужчина снял китель и форменные брюки. Под ними оказалась женская комбинация, сквозь которую просвечивали кружевные бежевые трусики.

Воу! Вот это поворот. Удивили, не то слово.
Генератор в самом центре тюремного комплекса никто, разумеется, не охранял.

Блин. А почему? Почему разумеется и почему не охраняли?
Ещё блин. Почему «оркиня»? Орчиха же. От авторской интерпретации слегка попахивает современными тенденциями.
Музыка мощными гитарным и барабанным метрономами пронзила каждую его клеточку

Объясните, пожалуйста, как? Метроном — это прибор. Как прибор может пронзать клеточки? Как музыка может быть прибором?
. К запахам пота, духов, перегара, табака, спермы и крови добавился свежий острый дух алкоголя

А сперма откуда взялась?
— Ballstothewall, man, — в уникальном регистреголосил он.

Это какой ещё уникальный регистр? Есть грудной, есть головной, есть смешанный. Про аксессуарные опустим. Откуда поёт орк, что регистр так уникален?
Balls to the wall, man, — хохоталидолмиллионов.

Что? Кто?
Balls to the wall, man, — неподражаемо скрипел расщепленными связками глас народа.

Ещё бы… Расщепленные связки… eyes
Всё музыкальное сообщество выпустило релиз об учреждении четырёх ежегодных фестивалей в честь великих рок-звёзд.

Даже говорить ничего не буду — просто погуглите, что такое релиз.

Резюмирую.
Прочитал целиком. Язык отличный, живой, косяков в плане грамотности мало — ну, десяток запятых потеряли, да и черт с ними. В подобных работах над препинаками зудеть не хочется.
Очень порадовала меня история, свеженько так. Идея, конечно, немного отдаёт недавним фильмом про орков-полисменов и прочих длинноухих, но так элегантно, что я решил к этому не придираться.
К чему же я придрался?
К матчасти музыкальной. Причём, что иронично, почти в каждом рассказе на музыкальную тематику находятся вышеозначенные ляпсусы. Лично моё мнение — к теории надо подходить осторожно и основательно. Не уверены — не пишите. Уверены — проверьте. От вас не убудет.
Из вкусовщины: использовать имена реальных людей в произведениях — моветон. Сразу для фанатов: да, и Его я за это же не люблю. Вы знаете, кого.
А ещё в некоторых странах это запрещено. Насчёт нашей — не знаю.
ЗЫ. Все-таки фрау Анхен не выстрелила. А я очень ждал.
Спасибо! С вами был Солокью.
00:19
+1
Хохотал идол миллионов! Я понял!
22:24
Да, интересный рассказ.

Первый раз вижу фэнтези с заглавной музыкальной темой сюжета )

Написано ладно, особых проблем не заметил.

Удачи автору!
Всё-таки напишу, пока там голоса считают.
У меня в старших классах была кассета (жёлтая BASF, до сих пор помню), на которой с одной стороны была «Russian Roulette», а с другой «Metal Heart». Очень удобно — перевернул, и не надо перематывать. А вот «Balls to the Wall» или «Mean Machine» не помню с кем соседствовали. Остальные нравились меньше. Потом я стал слушать что-то более тяжёлое и быстрое, хотя до сих пор одного немца считаю лучшим рок-композитором конца 20-го века. Нет, это Кай Хансен. smileВсего у меня было порядка двухсот кассет. Потом кассеты сменили диски, и этих набралось почти тысяча штук. Сейчас обленился и просто скачиваю музыку онлайн. После прочтения рассказа с большим удовольствием переслушал любимые вещи Accept и U.D.O. Спасибо.
И вот мне интересно, сколько таких как я окажется среди судей? Один? Два? Пять? Ни одного?
Рассказ бьёт по ЦА, но фиг знает, как его воспринимают любители джаза или рэпа. Он и сам по себе хорош, сюжет клёвый, жизнеописание фрау Кнодль просто огонь — три абзаца концентрата. Но вот не все знают, как выглядит Удо и как звучит его «волшебный» голос. Поэтому может быть непонятно, почему этот коротышка — орк. Могут не оценить, и рассказ имеет нехилый шанс пролететь (впрочем, как и мой).
Но я буду болеть за него. Balls to the wall, man.
20:13 (отредактировано)
+2
Спасибо за тёплый отзыв!
В моей коллекции кассет было всё ж поменьше.
Про ЦА вы конечно правы. Но палка о двух концах. Ведь локомотивом мог стать вполне сам сюжет, а музыка сыграть роль вагона. На самом деле и Удо и рок-музыка — инструмент. Просто мне удобно оперировать именно этим (достаточно бегло глянуть мой блог) направлением музыки.
А заряд я вложил в эмоции и энергию. Как переживший не раз подобное и не постеснявшийся поделиться. Кол-во народа и густота музыки — это очень важный аспект. Одно дело интимные клубы или квартирники, другое — стадионы или площади с хорошей аппаратурой.
Выплески несоизмеримы.
Я хотел добиться ощущения присутствия. Любой джазмэн и классик, ручаюсь, непроизвольно начнёт притаптывать ногой под маршевые ритмы Удо. Как минимум.
20:19
+1
О, так вы автор?
Я очень надеялся на дискуссию относительно моего разбора. Но, видимо, вряд ли.)
20:23
Сомневаюсь, что дискуссия получится. Мы оба, как я вижу, люди.алупастые и гнём свою линию. А дискуссия подразумевает мирный исход.
Тут только одно бодание за «метроном» выльется в рулоны букв.
Приношу извинения. Спасибо за отзыв! Не смотря на язвительность (что есть ваше природное) он таки позитивный.
21:26
+1
Воля ваша, сударь)
Одначе я не залупаст, когда не озалупливают.
А рассказ мне понравился, да.
07:49
Вот и я о том же.
Между "-паст" и "-ивают" расстояние мизерное. Как буквально, так и… smile
Комментарий удален
17:08
Спасибо!
С пресным не согласен. А как же подводка под скрежет гитар и пульс ударных? Нельзя так сразу. На одном вдохе много не вытянешь.
И понятие «сумбурное» тоже немного напрягает. Исполнение можно назвать немного рваным — но это гут для «металл, чувак!», и немного затянутое — в мизансцене диалога с эльфом. Но на то и заказанные публикой самые лучшие композиции. Они не все быстрые боевички. Есть и медляки. jokingly
Загрузка...
Светлана Ледовская

Достойные внимания