Светлана Ледовская

Опорожнитель

Опорожнитель
Работа №234. Дисквалификация из-за отсутствия голосования

Согласно старым поверьям маленького невежественного народца, обитающего в самых отдаленных местах замшелых, таинственных, темных гор, наполненных одиночеством, страхом и еще чем-то жутким, неизвестным человеческому разуму. Человеческому разуму, человеческому разуму... Много ли известно ему? Много ли позволено быть известным ему, этому сумрачному сгустку данному нам для чего, для чего?

Но я отвлекся, поддался внезапному порыву сокровенных мыслей, которые не покидают меня, часто приносят столько мучений, заставляют разговаривать иногда вслух, иногда с самим собой, с самим собой... иногда они штурмуют мой разум, этот сумрачный... Ах да, я уже упомянул, что отвлекся, ибо вовсе не мои мысли были первопричиной этого повествования, но удивительное поверье об ужасном опорожнителе, которое живет среди одного народца, затерянного в мрачных горах. О нем узнал я из неопубликованного дневника исследователя и этнографа N., ушедшего уже от нас в мир иной. Вот эти записи:

“Когда в ветхие времена, в результате жутких, до сих пор не забытых событий, с небес низвергнут был горделивый ангел с верной своей третью, некоторые из них попали в лесистые горы. Это убежище пришлось им по вкусу (не говорю “по душе” – тут существовали некоторые проблемы). Жили они, дышащие злобой и ненавистью ко всему, в дальних областях гор, среди чащ непроходимых лесов, долгое, долгое время.

Никто не может сказать, как долго это было – людей тогда не было на свете, а когда, наконец, объявились человеки в здешних местах, мрачные области диких, лесистых гор, на первых порах, вовсе не пришлись им по нраву. Да и злым духам, сотворенным когда-то из света, но теперь обретшим темную сущность – куда более темную, чем сумрак лесов этих древних гор – было отвратительно соседство с твореньями из глины, в которых брезжил нетварный свет, напоминавший темным тем духам о событиях, что случились с ними когда-то... Многие из них покинули эти места – гордецам, сотворенным из света, но утратившим светоносную свою сущность, ненавистным казалось даже отдаленное соседство с твореньями из грязи; но кое-кто, все же, остался, не пожелав покинуть убежища, к которому привык за долгие столетия обитания в нем, только забрались те немногие в удаленные чащи, в глубокие расселины поросших мхом скал, в извилистые норы, уводящие в самую сердцевину сумрачных гор. Там, внутри гор, встречались, время от времени эти духи, обсуживали свои замыслы и новости, которые собирали они, бродя в ночи по глухим окрестностям.

Когда стали любопытные люди чаще проникать в отдаленные пределы гор, которые избрали себе для обитания темные духи, тогда и приняли те решение: для охранения избранных ими территорий, явить на свет опорожнителя[1]; и вскоре, выбрав место и время для колдовского ритуала, совершили его во время грозы с проливным дождем, применяя древнейшие заклинания, которые невозможно ни произнести человечьей речью, ни записать людскими письменами. Злоба и ненависть проводивших этот богохульный обряд были так велики, что, в результате, вместо одной, явились на свет две жуткие сущности, но темные духи, коварно усмехаясь, решили: так даже лучше, и оставили обе твари для выполнения предназначенной им роли.

Внешний вид опорожнителей был расплывчат, зыбок, едва уловим; в состав их были взяты: несколько частей воздуха, несколько частей пара, поднимавшегося от обильно промокшей, прелой, полуразложившейся листвы, устлавшей сырую, плотную землю, и несколько капель дождя, ещё не коснувшихся верхушек деревьев. Более всего похожи были опорожнители на подобие утреннего тумана, сгущавшегося из отступающей ночи в преддверии грядущего рассвета, только состав их был ещё более зыбок, ещё более прозрачен, отчасти напоминая плоившийся в пламени огня воздух. Опорожнители могли сгущаться (если, конечно, можно назвать сгущением тот тончайший переход) и вновь становиться полностью невидимыми в любое время суток, когда только приближался к запретной территории человек. Пола опорожнители не имели, и дело тут вовсе не в том, что темные духи создавали их по своему образу и подобию, а скорее в том, что Господь не дал созданиям своим умения творить то, что может плодиться и размножаться, оставив чудо сие исключительно за Собой. Впрочем, от опорожнителей не требовалось заселять потомством окрестные горы, а в отдаленных временах и раскинувшиеся вдали равнины... Нет, назначения их было одно – вселять страх и ужас, и заставлять незваных людишек держаться подальше от запретных мест.

С тех самых пор и до настоящих времен, опорожнители усердно выполняют назначенную им роль. Подтверждений этому масса. Прежде всего – устные свидетельства немногочисленного древнего народца, до сих пор обитающего в сумрачных старых горах[2]. Численность народца прежде была куда больше нынешней, но многие, многие покинули эти места, когда, наконец, удостоверились в том, что опорожнители действительно существуют, а не являются плодом богатого воображения трясущихся от страха чудаков, которым посчастливилось увидеть нечто удивительное, и – непонятно в силу каких причин – уцелеть. Те немногие выжившие быстренько собирали свои пожитки и, не медля, бежали прочь. К слову сказать, эти счастливцы, как правило, были не одни во время нападения опорожнителя (участь спутников их была незавидной), и путанные их рассказы, которые лепетали трясущиеся губы и отчасти подтверждал страх, изливавшийся из вытаращенных от ужаса глаз, легли в основу легенды, передаваемой среди горного народца почтительным полушепотом долгие, долгие века.

Соседство с грозными опорожнителями выработало у жителей темных гор целый свод правил, предписывающих, как следует вести себя в удаленных, диких местах древних гор. Иногда правила эти кажутся мудрыми, иногда – забавными, иногда диву даешься и пребываешь в совершенном непонимании, однако в каждом почти правиле ощущаешь: придумано оно было из-за столкновения с чем-то грозным, неясным, жутким. Вот, например:

“Если внезапно валится дерево по левую руку, следует тут же остановиться, сделать глубокий поклон, отставив назад обе руки, и глядя себе под ноги и назад, но, ни при каких обстоятельствах – вперед, медленно отступать, пока не наткнешься на ствол дерева. Если на пути будет рытвина, овраг и проч., огибать их левее, не выпрямляясь, и, опять же, – пока не наткнешься на дерево. Затем обогнуть дерево справа – налево, не меняя положение тела, а когда достигнешь места противуположного тому, на которое наткнулся, резко выпрямиться и спешить оттуда прочь. Также поступай, если дерево валится справа или прямо перед тобой...”

Истории – о последствиях встреч с опорожнителями – о которых довелось мне услышать, сначала вызывали лишь улыбку, но крайняя серьезность лиц повествователей, приводивших новые и новые примеры (всего скопилось таких историй около полусотни, с именами несчастных тех людей), и то, что непременно переходили они на почтительный полушепот, время от времени оглядываясь по сторонам, словно проверяя: не подслушивает ли их кто-либо, и напряженные немигающие взгляды, которыми смотрели на рассказчика члены его семейства и близкие друзья, скоро, очень скоро, настроили меня на куда более серьезный лад. Уже не добродушная насмешка над невежественными жителями горных селений наполняла меня, а содрогание души, страх и ужас перед чем-то неведомым, леденящим душу, заставляющим волоски на теле вставать, а кожу – пупыриться от страха.

Один из смельчаков вызвался отвести меня к местам, где, по преданьям, обитали опорожнители. Я согласился. Глупец! Какой же я был глупец! Наш бравый поход закончился полным фиаско образованного, самодовольного человека, исполненного пренебрежительными сомнениями ко всему, ко всему...

Вышли мы из селения рано утром, едва взошло солнце. Шли довольно долго на запад. Этот житель гор прекрасно понимал, что я не обучен ходить по горным тропам, и потому подлаживал шаг свой под меня. Мы несколько раз останавливались на привал: немного перекусывали, не отягощая пищей желудок, отдыхали... Где-то после полудня (так сказал проводник – в этой густой чаще даже солнце было трудно разглядеть) мы дошли до места. Проводник мой, протянув руку в сторону большого, поросшего мхом камня, в шагах пятидесяти от нас, сказал, что там и начинается область обитания опорожнителей.

- Можете пойти поглядеть, но границу не переступайте.

- Хорошо.
Я медленно побрел в направлении камня. Мысли, казалось, носились в голове произвольно, сами собой, без всяких усилий входя в область сознания.

“Так... не переступать границу... где эта граница От камня она идет куда? Может спросить у него? как-то глупо глупо будет выглядеть разберемся разберемся скорее всего от камня прямо Куда прямо? ну не ко мне не ко мне точно не ко мне тогда не стал бы говорить о границе ладно ладно Может от камня до того дерева? ладно оставлю несколько шагов в запасе вот теперь... стоп”

Я остановился. Вокруг было сумрачно, тихо. Очень тихо. Вдруг слева раздался треск, будто сломалась сухая ветка. Я взглянул, увидел луч света, падающий наискось, и в луче этом поднимались вверх пылинки. Я подумал: Почему вверх? Затем взгляд мой сам собою переместился чуть в сторону от этого луча. Я увидел нечто, и это нечто привело меня в состояние ужаса, и все тело мое от скул, до ушей и дальше, дальше – вниз, до поясницы – покрылось мелкой, пупырящей кожу рябью. Казалось, все волоски на теле поднялись со своих мест... Воздух, в том месте, куда я смотрел, не в силах отвести взгляд, плоился, сгущался, как бы стекал, но стекал вверх, вверх, и мне казалось, я видел что-то... оно образовывалось, выступало из воздуха, и я не в силах был вымолвить слово, ни сдвинуться с места. Когда воображение мое, стиснутое ужасом, передало сознанию фантомный образ полуулыбки, наметившийся в плоящемся воздухе, нервы мои сдали и я, сорвавшись с места, сломя голову побежал назад, вопя изо всех сил. В памяти отпечаталось вытянутое лицо моего проводника с перекошенным ртом...

Я пришел в себя лежа на земле – убегая, вероятно, я запнулся и покатился кубарем. Было очень тихо. Послышались быстрые, шелестящие сухой листвой шаги. Я сжался. Крепко закрыл глаза, накрыл голову руками. Кто-то осторожно тронул меня за спину. Я чувствовал: этот кто-то стоит рядом. Им оказался мой проводник. Он сидел на корточках и с удивлением смотрел на меня. Я поднялся, отряхнул налипшие листья, и присев рядом, рассказал ему о своем видении. Он же стал смеяться в ответ.

Оказалось, этот простодушный человек, решив разыграть меня, указал на выдуманное место, а к настоящей области обитания опорожнителей нужно было идти, по словам проводника, ещё добрых часа два, а может и три. Осознав, что находимся мы в месте вполне безопасном, я, непонятно отчего, вдруг зарыдал. Я ничего не мог поделать: плечи мои сотрясались, глухие звуки рвались из груди, а обильные слезы катились помимо желания и воли. Мой проводник был впечатлен этим нервным срывом. Он стал на колени, гладил мою голову, шептал на ухо клятвы, что никогда, никому не проговорится о случившемся. Понемногу я успокоился. Вместе с этим простодушным жителем гор, мы даже посмеялись над моей впечатлительностью. Разумеется, дальше мы не пошли...

P.S. Перечитывая сбивчивые свои записи, обнаружил: нигде не описал я воздействия опорожнителей на людей, имевших неосторожность вторгнуться в области, охраняемые ими. Что ж, попытаюсь восполнить этот пробел:

В человека опорожнитель попадает через ноздри и рот, сильно сжимая дыхательные пути, и человек валится на землю без сознания. Когда бедняга приходит в себя, то чувствует, будто его опоили дурманом: память становится обрывочна, зрение – расплывчато, сознание – туманно. Человек совершенно не помнит обратный путь – вероятно, он бродит по лесу точно сомнабула, – но опорожнитель всегда выводит несчастного к жилью. Не известно ни одного случая, когда подвергшийся нападению опорожнителя, заплутав, погиб в лесу. Видимо темным духам, создавшим эту злую сущность, важно было, чтобы остальные люди поняли: с чем и с кем они имеют дело, и – боялись, трепетали... Так вот, все подвергшиеся нападению опорожнителя, едва внятно и сбивчиво говорили о том, что когда подходили они на ватнопутающихся, как бы сами собою переставляемых ногах, к человечьим жилищам, которые едва различали замутившимся зрением, из ноздрей и рта их вылетало едва приметное облачко, которое тут же растворялось в воздухе. С того момента человек был обречен.

В первый день, после возвращения к людям, он мог ещё немного пить и есть, и говорил относительно внятно, хотя многое, многое, сказанное им, казалось путанным, наполненным туманным смыслом.

На второй день начинал нести околесицу, понять которую не представлялось никакой возможности. Казалось, несчастный, одно за другим, выбрасывал из себя вон все слова, какие только знал, почти не прерываясь, одно за другим... Пища и питье немедля выходили из него прочь. Пальцы рук растопыриваясь – деревенели, и ничего он не мог брать руками.

На третий день организм выводил из себя все, что только мог извергнуть: потом, мочой, калом. Рот, почти не переставая, исторгал всевозможные звуки. Выпученные глаза, почти не мигая, смотрели вверх и легкие конвульсии головы (когда рот выблевывал звуки) наводили на мысль: зрение так же выдавливается изнутри вон. (Мне кажется, именно из-за третьего дня ту злую сущность и прозвали горные жители опорожнителем.)

На четвертый день одеревеневшее, вытянутое тело лежало без движения, глаза были прикрыты. Только время от времени надувались щеки и вырывавшийся, через бессильные губы воздух, создавал жуткое впечатление, будто несчастный по крохам избавлялся от самой жизни.

В пятый день человека скрючивало: лоб касался колен, а руки сцеплялись мертвой хваткой под пятками. Так он проводил остаток дня и (если не умирал в ночи) весь следующий день. Никто из тех, на кого нападал опорожнитель, не переживал шестого дня. Умерший застывал в свернутом состоянии почти мгновенно, мышцы сводило в предсмертной судороге и никому не удавалось выпрямить тело или разжать пальцы рук или, хотя бы, оторвать лоб от коленей. В этой странной позе беднягу хоронили. Гроб приходилось изготавливать квадратной формы. Вид умершего в квадратном гробу, по свидетельствам очевидцев, был не менее ужасен, чем весь шестидневный период его мучений...”

Далее в дневнике приводились описания случаев воздействия опорожнителя на людей, но, среди перечисленных примеров, не упоминалось ни одного случая воздействия злой твари на животных. Все эти описания, в общих чертах, либо повторяли прежде сказанное, либо напоминали скорее слухи, выдумки и домыслы, дошедшие из глубины веков, посему (на мой скромный взгляд) правильнее будет пока что умолчать о них.



[1] – надо сказать, в мире бесплотных духов у него иное имя, но никто из человеков до сих пор не знает его.

[2] – еще было опубликовано несколько брошюр и книга, написанные исследователями древних мифов и культур, а также статья, напечатанная в «ZeitschriftfürEthnologic», правда статья эта была немедля подвергнута уничижительной критике, и чуть ли не осмеянию. В результате, журнал принес свои извинения за публикацию непроверенной информации и на истории этой был поставлен жирный крест в научных кругах. Что касается книги – это был труд небезызвестного Клеменса Брентано.

-5
12:09
570
14:34 (отредактировано)
+3
Меня заинтересовало название. Я подумал было, что это название можно приплести к опорожнению карманов, ну или к опорожнению душ. Фигу мне навстречу! Я ошибся.
«Когда в ветхие времена, в результате жутких, до сих пор не забытых событий, с небес низвергнут был горделивый ангел с верной своей третью, некоторые из них попали в лесистые горы».
С какой третью? Третьей частью тела? То есть — полторы ноги отдельно? Кто попал в лесистые горы? Остальные две трети? По отдельности или вместе?
Автор! Это сочинение на тему: «Как я провел этим летом?» Нет? Странно.
По сюжету были созданы две твари, которые вселялись в людей (типа отпугивали их от запретного места), и потом люди умирали через шесть дней в страшных мучениях, исторгая из себя все на свете. Естественно — через физиологические отверстия. Тварей звали ОПОРОЖНИТЕЛЯМИ.
Мне кажется, вы умышленно нарушили закон целесообразности. Гораздо проще разбираться с нарушителями границы на месте. Например: вселилась такая тварь в человека. Бац! Опорожнился в штаны, не отходя от дуба, где его поймали, и сразу врезал того же дуба. И процесс опорожнения описать в подробностях, вплоть до вылетающего пулеметной лентой кишечника! Вот будет здорово! Получится классный хоррор. Берите совет, пока бесплатно раздаю. Перепишете рассказ и пошлете на следующий конкурс. А этот желательно бы забрать. Опорожнить, так сказать, место. И закон целесообразности восстановится.
Все равно — написано слабенько. Много ошибок в речевых оборотах. Всего хорошего вам! Успехов в творчестве! Без опорожнителей, желательно…
12:43
Мда wonderназвание не очень. Может хотя бы Опустошители? Стиль письма интересный. Но я его часто встречал и раньше. Например «Сын Лжи». И очень много оговорок и опечаток. " обсуживали свои замыслы " наверно Обсуждали?
13:26
Название конечно, то еще.
14:43
Текст сложно назвать рассказом, большая его часть информативна. Автор пытается сообщить фантастическому миру о существовании какого-то опорожнителя. Задатки писателя неоспоримы, но чувствуется неопытность и недостаток знаний, поэтому надо учиться, учиться и ещё раз учиться.
Загрузка...
Алексей Ханыкин

Достойные внимания