Система социального контроля

Убийство произошло в то время, когда дежурил Иванов. Юрий догадался об этом, даже не заглядывая в журнал – единственным, кто мог накосячить, был именно этот парень. Всё потому, что он был настолько «зелёным», что можно было его вместо газона на клумбу высаживать. Но не взять на работу было нельзя – социальный рейтинг отделения медленно, но верно катился в тартарары, требовалось его поднять хоть чем-то, и одноногий новичок-сирота, три дня назад выпустившийся из училища, давал сразу пару сотен пунктов.

Но убийство случилось под носом у полиции, буквально перед дверьми отделения. Это просто не укладывалось в голове. Кто-то должен был испытать весь заряд плохого настроения Юрия, и бедолага рядовой подходил для этого лучше всего.

– Какой же ты идиот, Иванов, – не выдержал Юрий.

Новичок весь сжался, опустил взгляд. Юрий уже открыл рот, чтобы продолжить, но умные часы на его руке пискнули – система социального контроля не заставила себя долго ждать: «Ваш социальный рейтинг понижен на два пункта. Причина: токсичное поведение». До критической отметки оставалась пара десятков пунктов. Юрий зажмурился, вдохнул поглубже, выдохнул и снова посмотрел на новичка.

– Извини, я был неправ, – сказал он. Часы снова пискнули – система извинения зачла. – Я недоволен твоей работой, Алексей. В твои обязанности в том числе входит слежение за камерами видеонаблюдения, а ты?

– Простите, Юрий Викторович. – Парень, казалось, уменьшился в размерах. – Это произошло в мой законный перерыв, и я…

Юрий пытался, честно пытался. Но это уже был перебор.

– Законный перерыв? – заорал он. Часы немедленно пискнули. – А если у тебя на глазах будут жену убивать, ты ей тоже скажешь, что у тебя перерыв? Или…

– Китаев! – прогрохотало из коридора.

Теперь сник Юрий. Видимо, отчаявшись унять его, система социального контроля настучала начальству.

– В мой кабинет! – грянуло следом.

Юрий оглянулся на рядового. Тот смотрел с сочувствием – о том, что у Юрия Китаева, лучшего следователя в городе, проблемы с социальным рейтингом, в их отделении не знал только глухой.

– Шли бы вы уже, Юрий Викторович, – промямлил Иванов. – Игорь Сергеевич ждать не любит.

– Сам знаю, – буркнул Юрий. Закрыл глаза, постарался успокоиться. – А ты имей в виду, пацан, я твой косяк просто так не оставлю. Наказан будешь.

– Понимаю.

– Лучше бы понимал, когда на перерыв уходил…

В кабинете полковника было почти уютно, потому что это помещение отводилось не только под место обитания начальства, но и под комнату психологической разгрузки. Другого помещения под неё не нашлось, а без неё обойтись было нельзя – система за такое унижала и растаптывала.

Юрий завалился в кабинет с таким измученным видом, как будто его только-только вытащили из пыточной. Игорь Сергеевич от ухмылки удержался, хотя Юрий мог бы поклясться, что в чёрных глазах начальства проскочили бесенята.

– Бери стул, садись, – велел Игорь Сергеевич и хлопнул по столу тонкой папкой с уголовным делом. – Говорить будем.

Поколебавшись пару мгновений, Юрий перешёл в ту часть кабинета, где были в кучу свалены кресла-мешки, зацепил один из них и притащил к столу начальника. И снова Игорь Сергеевич никак не отреагировал – привык уже. Каждый сам находил свой способ справляться с системой социального контроля; Юрий не в меру ворчал, вёл себя как говнюк и служил в полиции для того, чтобы «хорошими» поступками перекрыть нарушения. У Игоря Сергеевича тоже были свои способы.

– Выпьешь?

Он открыл ящик стола и вынул оттуда стопку и бутыль замысловатой формы, наполненную оранжево-золотистой жидкостью. Юрий покачал головой. Игорь Сергеевич пожал плечами, плеснул напиток в рюмку и, не церемонясь, выпил прямо при сотруднике. Пискнули его умные часы – система никогда не спала – но у начальника рейтинг был настолько заоблачный, что он мог позволить себе не то что пару рюмок в день, а нажираться как скотина и ползти домой на манер удава через весь город, одаряя прохожих парами спиртного.

Кресло-мешок остановилось на заметном расстоянии от стола, иначе Юрий не смог бы смотреть в глаза полковнику. Не очень удобно для разговора, но здорово снижало напряжение.

– Итак, что мы имеем, – откашлявшись, заговорил Игорь Сергеевич. – Ирина Мазуркина, тридцать четыре года. Работала, если это можно так назвать, проституткой, притом нелегальной – до легализации у неё не хватало пары сотен пунктов. Её задушили, затем приволокли под камеры наблюдения в участок. Естественно, записей нет, всё выглядит так, будто ничего не происходило.

– Кто-то подменил запись, – вмешался Юрий.

Игорь Сергеевич кивнул и развёл руками.

– Сам знаешь, с этой гласностью это мог сделать кто угодно.

Юрий не стал отвечать, только поморщился. Гласность предполагала, что теперь любой мог подключиться к какой угодно камере видеонаблюдения, имевшей статус общественной, и получить доступ к её архиву; но, как это всегда и случалось в этой стране, полезную инициативу реализовали, а довести её до совершенства не смогли. В случае с камерами это выражалось в том, что к ним не прикрутили достаточно крепкую систему безопасности, и взломы случались с завидной регулярностью. Причём если раньше умельцев было легко вычислить и повязать, то теперь они научились как следует заметать следы.

Но был и другой способ вычислить преступника.

– Убийство – вещь серьёзная, – сказал Юрий и поудобнее устроился в кресле-мешке. – У кого-то сегодня ночью резко рухнул рейтинг.

– Ты знаешь, ты не один такой умный, – ухмыльнулся Игорь Сергеевич. – Я уже сделал запрос в департамент. Этой ночью трое хорошо так уронили свой рейтинг, и по ним мне прислали логи… как ты понимаешь, ничего.

Ни у кого, значит, рейтинг не упал? Чуйка Юрия мгновенно перешла в режим «мочи всё, что видишь».

– Значит, кто-то снял гаджеты, а потому система контроля не включилась, – протянул он и приподнялся на мешке. Его захватил азарт. – Вот это уже интересно!

– Интересно, – передразнил его Игорь Сергеевич и снова откупорил бутыль. – Тут снимай, не снимай, один хрен. Знаешь, сколько улавливателей системы стоит по всему городу? О, друг мой, это тебе не камеры. И их уже взломать посложнее, потому что баз данных у них нет, они просто подают сигналы на окружающие гаджеты. Даже на чужие телефоны и смарт-часы… – Он запоздало заметил, что Юрий смотрит на него огромными глазами, и стушевался. – Но рассказывать об этом обывателям не стоит, сам понимаешь.

Юрий притих, обдумывая информацию. Игорь Сергеевич, воспользовавшись паузой, с невозмутимым видом плеснул себе ещё виски – как будто не высказал сейчас что-то запредельно невероятное, а так, поделился армейской байкой.

– Ну ты и… – выдохнул Юрий, но полковник его перебил.

– Вот именно поэтому я хочу, чтобы ты это дело не брал. – Он поднял со стола папку и помахал ею. – Сам знаешь, как ты на всё это реагируешь. А ты мне нужен ещё…

Юрий вскочил на ноги, метнулся к начальственному столу.

– Ты не можешь! – вспыхнул он. – Тут же явно баг системы, я просто обязан…

– Система безупречна, – отрезал Игорь Сергеевич, – давай на этом и закончим. Свои заскоки иди прорабатывать к психологу, а сюда приходи работать. Точка.

– И кому ты передашь дело? – не унимался Юрий.

– Иванову, – бесстрастно отозвался Игорь Сергеевич.

Юрий был готов взорваться не хуже вулкана на картине «Последний день Помпеи», но полковник не был бы полковником и не имел бы столь высокий социальный рейтинг, если бы не умел справляться со взрывами любой мощности. Он поднялся на ноги, положил руку на плечо Юрия и по-отечески сказал:

– Ну что ты, совсем меня за психа держишь? Он просто дело вести будет. А расследованием на правах помощника займётся Васильев. У него из следаков самый высокий рейтинг сейчас, да и процент раскрываемости – сам знаешь…

Юрий вдохнул, выдохнул, сосчитал до десяти, потом до пятидесяти. Гнев унялся, сам он сник, опустил голову. Вася Васильев – да, его родители явно были шутниками – был вторым следователем в отделении по проценту раскрытия дел, Юрий был первым. Этому парню можно было доверять, но… Но системе социального контроля – нельзя. Это техника, она действует на автомате, в соответствии с заложенной программой. Каких бы вершин ни достиг человек в техническом развитии, каким бы сложным ни был разработанный им искусственный интеллект, лучше человека он мыслить не мог. Иначе система социального контроля заменила бы и полицию тоже. А значит, она может ошибаться. И Юрий намеревался обнаружить ошибку, чего бы ему это ни стоило.

Вот только начальству об этом знать необязательно.

– Ладно, твоя взяла. – Юрий ленивым движением скинул руку Игоря Сергеевича, вернулся к мешку и грузно опустился в него. – А мне что дашь взамен?

Полковник прищурился. Конечно, он своего подчинённого знал как никто в этом отделении, а потому прекрасно понимал, что тот не мог так просто сдаться.

– И что, это всё? – спросил Игорь Сергеевич.

Вместо ответа Юрий нажал пару кнопок на своих смарт-часах и поднял руку на уровень лица. В трёх сантиметрах над экранчиком зажглась голограмма, показавшая цифры его социального рейтинга: до отмены права быть следователем оставалось пять пунктов. Даже сам Юрий не знал, что всё так плохо, и число его неприятно удивило.

– Дай мне какое-нибудь хорошее дело, – сказал он. – Если меня лишат права, я с ума сойду, сам знаешь.

Игорь Сергеевич мгновенно расслабился и откинулся на спинку стула.

– Иди к себе, – велел он. – Позавтракай, кофе попей. Я найду что-нибудь подходящее.

Три минуты спустя Юрий уже мерил шагами свою крошечную комнатушку опен-спейса. Шагов получалось всего три – уж сколько выделили – но этого было достаточно для того, чтобы привести мысли в порядок и выстроить план действий. А тот был прост, как две копейки. Нужно было сделать новый запрос в департамент – раз. Поговорить с архитектором системы социального контроля – два. Ну и узнать побольше о жертве, естественно – три. Если девушке не хватало пунктов до возможности легально работать проституткой, она попадала в особую категорию – проступок против таких людей грозил удвоенным штрафом, а уж преступление могло скатить преступника на тот же уровень рейтинга, на каком была убитая.

Он опустился за стол и принялся отправлять запросы в нужные ведомства. Увлёкся настолько, что даже не заметил, как в его каморку бесшумно зашёл Иванов, потоптался нерешительно, не зная, имеет ли право отвлекать следователя, затем осторожно положил дело на край стола и ушёл. И только когда все запросы были отправлены, Юрий обратил внимание на папку. Быстро окинул заглавие взглядом и громко выругался: ему подсунули дело из социальных сетей – верующие устроили перепалку с сообществом людей нетрадиционной сексуальной ориентации. Ни тех, ни других Юрий на дух не переносил, и Игорь Сергеевич об этом прекрасно знал, но именно это дело могло поднять его рейтинг хотя бы на сотню пунктов. Хватит на то, чтобы ещё сто раз выматериться на всё отделение – система, естественно, прощать Юрия не стала и уже списала пункт за нехорошее поведение.

– Я очень недоволен делом, переданным мне начальством, – процедил Юрий, чтобы предотвратить снятие второго пункта за то, что накосячил и не вздумал исправляться.

Система, естественно, всё зачла. А Юрий в очередной раз поклялся, что покажет проклятому роботу, где раки зимуют – теперь у него в тысячу раз больше причин для этого.

Ответов из ведомств пришлось ждать долго. Юрий успел выпить кофе, сходить на обед, от отчаяния даже открыл дело, полистал скриншоты публичной переписки, еле-еле касаясь пальцами листов, после чего протёр руки влажными салфетками. Нет, понятно, что долго уклоняться не получится, рано или поздно придётся взяться, но очень уж не хотелось. В конце концов, есть же в их отделении абсолютно толерантные люди, верующие тоже есть, даже трансгендер один затесался. Но все они были безупречны с точки зрения социального рейтинга, а потому им доставались совершенно нормальные дела, не требующие превозмогания и напряжения всех душевных сил. Впрочем, превозмогали ли они во время работы над такими делами, как у Юрия, тот ещё вопрос. Но он не успел задуматься над этим – динамики пискнули, оповещая о приходе нового электронного письма. Не успел Юрий его открыть, как пришло новое, за ним ещё одно. Ведомства проснулись.

Первым он открыл сообщение из департамента социального контроля. Просмотрел те логи, что видело начальство, убедился: безупречная система допустила ошибку. Теперь надо было понять, какую именно, но во встрече с архитектором ему отказали – без ордера никто до такой шишки не допустит. Выругавшись – на этот раз мысленно, во избежание – он открыл письмо с информацией о Мазуркиной и погрузился в чтение. И вновь убедился, что машина заменить человека не может – в базе данных о девушке хранилось так мало сведений, что количество строк в письме можно было по пальцам пересчитать, и то половину из них можно было заполнить самому, если посмотреть паспорт убитой. Надо было ехать.

Воровато оглядевшись по сторонам, Юрий поставил на рабочем компьютере статус «переход на удалённую работу» и подключился к рабочей системе со смартфона. Сам поднялся на ноги и направился прочь из своего «кабинета», но на пороге столкнулся с Ивановым – тот шёл мимо, держа в руках стопку папок. От неожиданности он пошатнулся и уронил всё на пол.

– Какой же ты… – вспыхнул Юрий, но вовремя сдержался. – Молодец, хорошо работаешь. А это не беда, давай помогу.

Конечно, прозвучало это так, будто он выдавил из себя слова асфальтоукладчиком, но систему не интересовала интонация, только слова и действия. Что, кстати, было просчётом, вдруг понял Юрий – иногда сказанное по содержанию может звучать прилично, а по форме быть хуже мата. А если есть такой пробел, значит, есть и другие, и какие-то из них наверняка позволяют оставаться безнаказанными. Ему до боли в сердце нужна была встреча с архитектором системы, и плевать на отказы – придётся идти своим путём.

– Простите, – пробормотал Иванов.

Юрий присел на корточки и принялся собирать папки. В основном это были старые дела, несколько «висяков» он даже помнил. Например, одно убийство в центре города – там тоже был похожий случай, когда система социального контроля не подала сигнал, и вычислить преступника так и не удалось. Юрий тогда работал в другом отделении, а это дело изучал, когда пришёл работать сюда, и…

Он застыл, сжав папку с делом так, что пальцы побелели. Это было уже второе такое дело, но прошлое не запомнилось потому, что убийство было на заре эпохи проклятой системы. Тогда никого нельзя было удивить сбоями, вот этому случаю и не придали значения. Точнее, его обстоятельствам.

– Спасибо, Юрий Викторович, – пробормотал Иванов и осторожно вытянул из рук Юрия папку с делом. А тот так и остался сидеть на корточках, лихорадочно соображая.

Иванов прижал к себе все свои бумажки и папки и, стараясь не смотреть на Юрия, прошмыгнул мимо него к своей клетушке. А парень хорошо начал – решил посмотреть, не было ли похожих дел, и не серия ли это. Далеко пойдёт, может, зря Юрий его так низко оценил поначалу. Да и сам он, возможно, не с того начал.

Юрий поднялся и поспешил на выход. То, что он испытывал в ту минуту, нельзя было назвать иначе как озарение.

***

Юрий жил в однушке на краю города – в том районе, где были самые высокие показатели по преступности. Когда он только закончил юридический, и родители перевели ему обещанный за красный диплом подарок – первый взнос на ипотеку – он сразу приехал сюда и нашёл подходящее жильё, потому что рассчитывал поступить на работу в местный участок, чтобы набраться практики. Но не сложилось – Юрия взяли на работу сначала на другой конец города (куда, между прочим, приходилось каждое утро ехать два часа на стареньком, трясущимся каждым атомом автобусе), а затем и вовсе в центр, куда в принципе собирали всех лучших спецов. Тогда всё было иначе – его социальный рейтинг был выше неба, начальником был седой полковник Рыбаченко, гений сыскного дела и один из кураторов системы социального контроля, да и в целом жизнь как-то оберегала Юрия от дел трансгендеров и религиозных деятелей.

Именно к Рыбаченко Юрий и решил обратиться, предварительно загрузив рабочие программы на своём ПК и поставив их в режим «Удалённая работа». Полковник уволился из органов всего через два года после того, как Юрий попал в его отделение, мотивировав это тем, что больше не может видеть, как система социального контроля используется не по назначению. Вроде бы ему даже предложили тёплое место в частном детективном агентстве, но полковник отказался, как он выразился, «пятнать честь мундира слежкой за чужими жёнами». Поэтому основал своё частное охранное агентство, поднял его до тридцати подконтрольных объектов, затем с лёгким сердцем передал дело талантливому управляющему, а сам отправился на заслуженный отдых. Разыскать его на этом самом отдыхе всегда было проблемой – экс-полковник любил уехать куда-нибудь в глубинку и отключить телефон – а потому, не дозвонившись до бывшего начальника, Юрий на время отложил эту идею и занялся той, что осенила его в участке. Нужно было искать больше информации о Мазуркиной, и далеко не в официальных источниках.

– Серёг, привет, – сказал Юрий, едва приятель поднял трубку. – Не отвлекаю?

По ту сторону послышался зевок, затем женский голос невнятно что-то произнёс недовольным тоном.

– Не отвлекаешь, – лениво протянул приятель и снова зевнул. – Чего тебе?

– С тобой в одном доме прописана одна мадам, Ирина Мазуркина… знаешь такую?

В динамике воцарилась тишина. Юрий вычеркнул из списка дел «позвонить Ласточкину», постучал ручкой по столешнице, позвал приятеля пару раз, но всё бесполезно. Когда он решил уже, что надо перезвонить, потому что пропала связь, Серёга наконец заговорил.

– Ты совсем идиот? – спокойным тоном спросил он.

Юрий собирался было ответить, но не успел. На заднем фоне в динамике послышался женский крик, затем грохот. Шуршание перекрыло звуки, Серёга что-то невнятно бросил в ответ, снова грохот. Изумлённый Юрий так и не смог ничего сказать, пока снова не воцарилась тишина.

– Так как? – бодро повторил Серёга свой вопрос.

– Э-э…

– Бэ-э, – передразнил приятель и откашлялся. – Прежде чем задавать такие вопросы, думать надо. Катька вбила себе в голову, что я с какими-то шлюхами общаюсь, а тут звонит мне мент и про одну из них спрашивает. Нормально, нет?

Юрий откашлялся.

– Я же…

– Ладно, согласен, ты не знал. – Серёга вздохнул. – Чего ты там хотел?

Юрий усмехнулся.

– Вот не поверишь – насчёт шлюхи узнать. Слушай…

Пусть приятель не имел отношения к следствию и полиции – торговал бензином и зажигательными смесями – но и он мог быть кое-чем полезен.

Уж как ни крути статистику и сухие факты, а кое-что они рассказать не способны. Например, то, что на дно социального рейтинга Мазуркина провалилась из-за приятеля, когда невольно, не зная того, помогала ему распространять наркотики. Работа у распространителей такая, надо гаджеты снимать, вот и не видела бедолага уведомлений. А ещё хуже стало, когда она по незнанию оскорбила пару человек, которых оскорблять не стоило: один оказался трансгендером во вполне себе цивильной, совершенно не трансгендерной одежде (устраиваться ходил на высокооплачиваемую работу, к начальнику, известному своей нетерпимостью, но перекрывавшему её запредельными пожертвованиями благотворительным фондам), а второй был религиозным деятелем какой-то там малоизвестной секты, которую нельзя было называть сектой, потому что это тоже вера, а оскорбление веры… На этом моменте Юрий застонал и закрыл электронное письмо. Несчастная женщина. Она просто не вписалась в проклятую систему, за что и поплатилась, причём в конечном итоге – жизнью.

Нужно было ехать, узнавать больше, тем более что Серёга подтвердил, что это больше существует – было несколько старушек, за которыми Мазуркина присматривала не ради социального рейтинга, а по доброте душевной (железобетонная гарантия, потому что рейтинг после этих посещений ей по непонятным причинам не начислялся). Юрий заглянул в окошко рабочей программы, переставил статус на «на выезде», достал из ключницы ключи и уже собирался было обуваться, как вдруг его телефон затрезвонил. На экране появилось имя шефа, и он сразу же принял вызов.

– Юр, ещё одно убийство, – сказал Игорь Сергеевич без предисловий. – Ты тут рядом, давай на подмогу.

И по его тону Юрий понял, что рейтинг снова ни у кого не упал.

Этот ноябрь был особенно холодным, давно не было так холодно. Причём всё случилось достаточно быстро: ещё утром, выходя их дома, Юрий надел только пиджак, а на теперешний выезд пришлось натянуть куртку. И так случалось уже который день подряд: резко налетал ветер, небо затягивали тяжёлые тучи, но ни капли дождя не падало на землю.

Не хотелось верить в знаки, но тут даже чутьё следователя говорило: дело плохо. И Юрий, ещё подходя к месту преступления – оно оказалось в двух шагах от его дома, так что он оказался там за три минуты – понял: оно не ошибалось. Что странно, он появился здесь очень рано, ещё никого не было, кроме Игоря Сергеевича. Чудеса на виражах.

Тело находилось в самом заметном месте, какое только можно было придумать для их небольшого городка: на самой большой площади, на часовой башне, сидящее на фоне циферблата. Как убийца его там закрепил – оставалось загадкой. Чуйка мгновенно сделала стойку: это серия. Это точно была серия. Да, почерк разный, более того – указывает на разные характеры убийц, но…

– Какая, к хренам, серия! – взвился Игорь Сергеевич, не обращая внимания на пиликанье смарт-часов, напоминающих о списанных баллах рейтинга. – Ты чем на криминалистике и психологии занимался, траву курил? Да они…

– Они действительно похожи, – терпеливо возразил Юрий. – Вот, смотрите…

Ирина Мазуркина и новая жертва, Екатерина Сольникова, были молоды и по-своему красивы, но главное – они были женщинами. Юрий успел просмотреть дело, которое Иванов взял с собой в «кабинет» – там та же история. И особенность у всех общая: рейтинг не падал. Ну, то есть совсем. Ни у кого. Вообще.

Что это, если не баг системы? Учитывая, сколько вообще багов Юрий заметил только за эти полдня. Он терпеливо перечислил их все, стараясь не обращать внимания на то, как начальник закатывает глаза и всячески демонстрирует нежелание слушать. Но всё-таки, надо отдать ему должное, Юрия он не заткнул и стоически вытерпел всё, что тот ему сказал. И даже не стал орать.

– Ты точно чокнулся на своей мании, – устало выдохнул Игорь Сергеевич.

Юрий сжал кулаки.

– Послушай! Я сегодня весь день работаю над этим делом. В системе полно изъянов, там!..

– Мы же договорились, что ты заботишься о своём рейтинге, а не пытаешься найти изъяны в безупречной системе?

Пару мгновений они сверлили друг друга взглядами, пока Юрий не повторил жест начальства с усталым выдохом.

– Я бы…

– Что здесь происходит? – послышался мужской голос.

Юрий и Игорь Сергеевич одновременно обернулись. Перед ними стоял молодой мужчина, наверное, лет двадцати трёх, не больше. Он был одет во что-то вроде длинной рясы, похожей на то, что носят православные священники, но его наряд был не чёрным, а бежевым, с красной вышивкой. Он носил длинные волосы и рыжую бородку, а также массивный золотой крест на цепочке. Юрий попытался понять, к какой конфессии относился этот мужчина, но так и не смог: это было похоже на дикую мешанину из сразу нескольких верований.

– Это место преступления, – сказал Игорь Сергеевич нахмурившись. – Что вы здесь делаете?

– Я договаривался о встрече и уже опаздываю, – ответил многоконфессиональный священник.

Игорь Сергеевич посмотрел на часы и вдруг громко выругался. Оглянулся на Юрия.

– Слушай, встреть наших, а? – сказал он. – Я пойду, провожу этого…

Юрий кивнул. Игорь Сергеевич взял парня за локоть и повёл куда-то в сторону. Священник оглянулся на Юрия, проводил долгим, тяжёлым взглядом. Стало не по себе. Но едва Юрий обернулся к телу, он сразу выкинул странного парня из головы.

Потянулась рутина: осмотр тела, опрос свидетелей. Подъехали Иванов с Васильевым, и дело пошло веселей; по крайней мере, Вася умел шутить и любил чёрный юмор, в отличие от зелёного сиротинушки. Конечно, как и сказало высокое начальство, никакой серией не пахло, слишком уж разные были почерки, да и у жертв, на первый взгляд, не было ничего общего, кроме пола. Но Юрия не оставляло ощущение, что это ещё не конец, и что убийства между собой связаны.

Игорь Сергеевич появился довольно поздно для простых проводов, да и многоконфессиональный священник был с ним. Они распрощались практически по-дружески, даже руки друг другу пожали; чутьё Юрия и здесь сделало стойку, но тот решил, что это ложный сигнал. Ну начальник, ну священник, ну бред…

Но на всякий случай сказал:

– Как-то вы с ним долго провозились.

– Да он, оказывается, знал покойную, – отмахнулся Игорь Сергеевич. – Ходила к нему на исповедь. Вроде как это помогает улучшить рейтинг, но в протоколах этого нет, так что я даже не слушал эту часть.

– Ага, – машинально отозвался Юрий. И вдруг вспомнил. – А с нарядом у него что?

Игорь Сергеевич скривился.

– Да новое поветрие, идиотское, сил нет. Он вроде как представляет сразу несколько религий одним своим существованием. Бабла хотят, ничего святого…

– Ничего, – согласился Юрий и оглянулся на часовую башню.

Здание, кстати, было историческое. А женщина была учительницей со средненьким для своей профессии рейтингом. Вот ж точно ничего святого – раз уж нашёл способ не ронять рейтинг, так продолжил бы дело своего предшественника и очищал бы город от ночных бабочек нелёгкого поведения. Или от коррупционеров в полиции; будь Юрий на его месте, точно бы так сделал – продажных ментов он не терпел даже больше, чем проклятую систему.

– Кстати, всё забываю спросить, – заговорило начальство, – а что там у тебя с делом в соцсетях? Ты статус «на выезде» поставил раньше, чем я тебе позвонил.

Юрий громко выругался, затем ещё раз, когда услышал писк смарт-часов. А про слона-то он и позабыл…

***

Следующие два дня Юрий лихорадочно собирал по крупицам любую информацию об убитых женщинах, о проблемах и сбоях в работе безупречной системы. Делу из соцсетей он мужественно уделял пятнадцать минут раз в шесть часов и уже продвинулся до конца переписки. Больше он просто не мог – начинались рвотные позывы. Но надо было – до лишения права работы следователем осталось три балла.

Ничего полезного найти не удалось. Нет, конечно, Юрий узнал много нового о работе системы, об убитых женщинах, о том, что жертв на самом деле было четыре. Четвёртый труп ясность не внёс, а наоборот, только больше всё запутал. Убийцу не нашли, хотя сразу несколько свидетелей предположили, что это могла быть женщина – низкий рост, длинные волосы, вроде даже юбка. Убит был мужчина, молодой, чем-то напоминал того самого священника, и более того – он был учеником духовной школы. Собирался стать таким же многоконфессиональным священником. Кстати, об этой школе Юрий тоже много узнал, хотя и не особо стремился; оказалось, что для получения сана всего-то и надо было, что отучиться три недели онлайн, сдать несложный экзамен и купить униформу священника у той же школы. Ничего сложного.

Тупик. Юрий откинулся на стуле, нервно постучал карандашом по столу. Это начинало злить. Он чувствовал себя так, будто находился на пороге потрясающего открытия, но всё кружил вокруг да около, так и не находя к нему верного пути. Довольствоваться малым, то есть, делом трёх с половиной комментаторов, совершенно не хотелось.

И именно за этими размышлениями Юрия и застал звонок полковника Рыбаченко. Голос у него был бодрый, даже, наверное, довольный. Юрий на мгновение даже позавидовал.

– Извини, что сразу не взял, на рыбалке был, – сказал полковник. На заднем фоне послышалось бряцанье ложки о керамическую кружку. – Кстати, скоро снова поеду. Не хочешь со мной? На Медведицу, со спиннингом, на щучку, м-м-м…

– Нет, спасибо, – бесстрастно отозвался Юрий. – Я по делу вообще-то…

– По делу… – крякнул Рыбаченко. Бряцанье прекратилось. – Ну давай, деловой ты наш. Рассказывай.

Юрий набрал побольше воздуха в лёгкие. Полковник вроде и был на его стороне во всех вопросах касательно системы, но за два дня общения с самыми разными людьми уверенность в её багах несколько пошатнулась. И Юрий решил начать издалека.

– В общем, есть у нас одна ситуация…

– С убийствами, за которые рейтинги не падают? – усмехнулся Рыбаченко. – Слышали, проходили. Даже больше скажу: в то время, когда я работал, и когда на нас свалилась система, у нас была целая серия. И убийцу так и не нашли, хотя подозревали там одного… священник из многоконфессиональной церкви.

Юрий замер на месте. А полковник продолжал:

– Там забавная ситуация случилась. Парень просто случайно оказывался рядом с убийствами, буквально каждый раз, когда обнаруживали труп. Я тогда ещё сам ездил на эти выезды, потому что нельзя было такое упускать. Преступник в какой-то момент осмелел, начал глумиться, трупы даже возле отделений наших находили…

Юрий, казалось, услышал второй «звоночек» физически, над самым ухом. Как будто колокольчик прозвенел. А Рыбаченко не унимался:

– … и, в общем, за парнем даже слежку установили. Но можешь себе представить, он правда оказывался рядом с местом преступления случайно. Например, вызвали его на крестины ребёнка три часа назад, или он за неделю заранее договорился, приехал – а там труп. И ничего не поделать…

Ну почему же ничего. Юрий шагнул к компьютеру, открыл архив видеозаписей с камер участка. Нашёл папку, в которой хранились записи с внешней камеры, выбрал нужный день и прикинул время. Пролистал на ускоренной записи нужный момент… и увидел ту самую рясу.

Ни один здравомыслящий человек не позовёт священника на крестины ребёнка в три часа ночи.

– В общем, потому я и ушёл, – закончил Рыбаченко. – Точнее, меня ушли, потому что убийцу так и не нашли, а шум вокруг того дела так убил рейтинг отделения, что его до сих пор поднять не могут. Такие дела.

– Паршиво, – согласился Юрий.

Он закрыл видеозапись, а потом и папку на сервере. В свете открывшихся событий глюки в системе контроля уже не казались ему чем-то невероятным, так что…

И тут до него дошло.

– Я думал, ты сам ушёл, – растерянно сказал Юрий.

Рыбаченко рассмеялся.

– В нашем деле сами только на пенсию уходят, и тогда пинками тоже выгонять будут, – сказал он. – Потому что при системе служить в полиции и не быть психом невозможно. Туда только больные идут, кто в нормальной жизни пристроиться не смог. Кто совсем ку-ку…

Юрий невольно улыбнулся, произнёс пару ничего не значащих реплик и уже было собирался повесить трубку, но вовремя вспомнил, зачем ему вообще был нужен полковник.

– Слушай… ты ведь был знаком с архитектором системы? – спросил он.

Рыбаченко замолчал. Юрий выждал пару мгновений, снова заговорил.

– Я тут просто подумал, что в системе может быть баг, и…

– Не стоит тебе туда лезть, – вдруг сказал полковник.

Теперь ненадолго притих Юрий. Быстро осмыслил последнюю фразу, но так и не смог понять.

– Почему? – только и спросил он.

Рыбаченко тоже взял пару секунд паузы.

– Я не буду говорить про то, что система безупречна и всё такое, – медленно заговорил он. – Напомню только, что рейтинг у тебя не ахти. Вот им и занимайся.

– Но…

– Не нокай мне тут! – отрезал Рыбаченко. – Ты сам сказал, что каждый из нас безумен по-своему, и хорошо, когда есть куда его приложить, чтобы не было опасно. Так вот, это твой последний шанс прикладывать так свою едущую кукуху, не упусти его…

– Так что же, мне всю жизнь теперь педиками и сектантами заниматься?! – вспыхнул Юрий.

Смарт-часы не заставили себя долго ждать. На мгновение Юрию показалось, что крошечный экранчик покраснел от возмущения. Такое не просто порицалось – не прощалось, и система моментально списала добрые пару десятков баллов. Юрий закрыл глаза. Вот и всё – песенка спета. Чёрт, как просто-то оказалось…

– Ну, может, оно и к лучшему, – как сквозь туман донёсся до него голос Рыбаченко. – Ну, в общем, не парься уже. Васильев найдёт падлу, всё хорошо будет. Он справится… а ты справься с собой, будь другом. И так, чтобы самому никого не убить.

Он положил трубку, не попрощавшись. А Юрий ощутил смутную тревогу, и даже мог объяснить, откуда она взялась: о том, что за дело ему досталось, и о том, что его передали Васильеву, Юрий полковнику не говорил. И узнать ему было неоткуда.

Юрий покачал головой. Нет, сказал он себе, нет, такого не бывает. Наверное, сболтнул кто-нибудь, ну мало ли в отделении идиотов. Один Иванов чего стоит.

Юрий закурил, закрыл глаза, стараясь привести мысли в порядок. Ладно. Есть проблемы поважнее, чем то, что кто-то мог слить тайну следствия. Например, контакты архитектора системы. Ну и работу бы найти не помешало, конечно…

***

Конечно, начальство было в шоке. Увольнение в такой ситуации происходило автоматически, менялись пароли и логины, блокировался ведомственный аккаунт. Игорь Сергеевич потратил за разговор баллов двести, опасно приблизившись к пределу, за которым он лишался права быть начальником; благо, то, что Юрий хоть немного, да разобрался в деле из соцсетей, ему поможет – заберёт его, доведёт до конца и всё потраченное отработает. Переспелыми яблоками посыпались предложения, как поправить ситуацию и поднять рейтинг, но сам же бывший лучший следователь не горел пока желанием. Как будто то, что произошло, вдруг развязало ему руки, и он мог теперь делать всё, что посчитает нужным.

За один день Юрий успел отыскать ту серию, о которой говорил Рыбаченко, по новостным заметкам, а ещё съездить к родственникам Мазуркиной, убитой учительницы и того самого парня из многоконфессиональной духовной школы. Все три жертвы действительно были разными, и убивали их по-разному, но Юрия не отпускало чувство, что все убийства связаны. Ну, разве что кроме той самой серии: там всё ясно, после увольнения Рыбаченко чудесным образом нашёлся убийца и благополучно сел до конца своих дней.

– Ирочка была очаровательной, доброй девочкой, не сумевшей ужиться с проклятой системой, – говорила уставшая шестидесятилетняя женщина. – Мне без неё так тяжело приходится, так тяжело…

Она не сообщила Юрию ничего такого, из чего можно было бы извлечь пользу для дела. Та же история была с сестрой учительницы:

– Юлька такой стервой была! – говорила она. – Не удивлюсь, если её убил талантливый ученик. Зарезал, вскрыл базы системы и переписал себе рейтинг, чтобы не поймали…

Юрию стало не по себе от того, как легко она поняла, в чём главная проблема дела, но всё же заверил её, что ничего подобного быть не может, и что бедную учительницу вообще задушили, с чем школьник вряд ли мог бы справиться.

А вот поход к родственникам убитого парня неожиданно принёс результат.

– Не заходи, – безапелляционно заявила его мать, чуть приоткрыв дверь. – Ментов больше ни в жисть на порог не пущу!

– Не пускайте, – моментально согласился Юрий. – Ответьте на пару вопросов об убийстве вашего сына, и я сразу уйду.

Женщина прищурилась, это было видно даже сквозь щёлку.

– Что, наконец-то про эту бабу услышали?

Чутьё не просто сделало стойку – запрыгало как пёс, почуявший, что хозяин принёс вкусняшку. Юрий невольно подался вперёд.

– Какую бабу? – спросил он.

– Да эту, фифу разукрашенную, – ответила женщина. – Жену какой-то крутой шишки. Она спала с моим сыном, а когда он сказал, что влюбился и хочет рассказать всё мужу и жениться на ней, она его и убила!

Юрий застыл. Картинка наконец-то начала складываться, но это выглядело так безумно, что страшно было об этом думать, не то что рассказывать кому-то. А женщина всё не унималась:

– Я всё пороги оббила, ходила, доказывала вашим, что она убила. А надо мной смеялись, говорили, что если бы она это сделала, у неё рейтинг упал бы. Так она чья жена-то! Заплатили кому надо, и рейтинг поправили за минуту. Тоже мне…

Она на мгновение испарилась, оставив Юрия наедине со страшными догадками. Затем вернулась и просунула через щёлку фотографию. Задумавшийся Юрий едва успел подхватить её. На фотографии была изображена женщина лет сорока, усиленно молодившаяся – это было понятно и благодаря слою косметики, и по одежде девочки-подростка. Юрий перевернул карточку – на обороте были написаны номер телефона и имя. Наташа.

– А что за шишка, подсказать не сможете? – машинально спросил он.

– Да кабы знала, давно бы ей волосья повыдёргивала! – Женщина сплюнула. – Работай, ищейка. Только на этот раз найди и накажи.

Она с силой захлопнула дверь.

Юрий присмотрелся к фотографии, несколько раз прокрутил в голове номер. Ничего знакомого, никаких ассоциаций. Но в том, что это была убийца из первого случая, он не сомневался.

И очень боялся оказаться правым.

Наташа с фото взяла трубку почти сразу. Голос был приятный, высокий, тон какой-то излишне манерный. Казалось, женщина играет некую роль, но Юрий настолько задолбался, что не стал вникать или принимать её правила игры.

– Конечно, милый, приезжайте, – мягко сказала Наташа. – Поговорим…

Наташа жила в коттедже на окраине города. Юрий никогда не бывал в этом районе, хотя знал, что это место что-то вроде центра Москвы по стоимости жилья. До того, как попасть сюда, он загрузил фотографию Наташи в нейросеть, позволяющую отыскать связанные с изображением аккаунты, посты в соцсетях и всё в таком духе. Наташа нашлась, как и её фамилия, но Юрий о такой никогда не слышал, как и наспех опрошенные знакомые. Складывалось ощущение, что её муж скрывался, и что она указывала ненастоящую фамилию.

Юрий заподозрил неладное ещё в тот момент, когда подъезжал к коттеджу, но окончательно разобрался в своих чувствах, когда увидел дом вживую. Казалось, это была военная часть или тюрьма, а не частный дом; вышки, на которых стояли охранники со снайперками, колючая проволока по верху забора, металлические двери с пропуском по отпечатку пальца. Какой бы крутой ни была шишка, вряд ли в их маленьком городке ей могли позволить такое, а значит, всё очень круто.

Насколько – он понял, когда вошёл.

– О, вы так молоды, – томно протянула Наташа, одетая в шёлковый халатик. – Чего-то такого я и ожидала.

– Чего-то такого и я ожидал, – отозвался Юрий. Он сам не заметил, как его губы растянулись в торжествующей улыбке. – А ваш муж скоро будет дома?

Грамот с государственными наградами у «шишки» было так много, что они начинались прямо в коридоре от входной двери. И все они говорили о том, что архитектор системы социального контроля живёт именно здесь.

***

Когда инженер Привалов вернулся домой, он обнаружил в своей гостиной необычайно хмурую жену, сжавшуюся в комочек в кресле; напротив неё на стуле сидел мужчина. Он наставлял на неё пистолет.

– Здравствуйте, Иван Александрович, – негромко сказал Юрий, едва тот переступил порог комнаты. – Заходите, не стесняйтесь. Чувствуйте себя как дома.

– Смотрю, вы уже себя так ощущаете, – бесстрастно ответил инженер.

Юрий усмехнулся.

– Ваша система в моей жизни тоже чувствовала себя как дома, – сказал он. – Возвращаю должок.

Иван Александрович пожал плечами. Придвинул к себе стул, обитый мягкой золотистой тканью, сел на него верхом, с живым интересом посмотрел на Юрия.

– Что вам нужно?

– Давайте сразу определимся, что происходит, чтобы не тратить время, – сказал Юрий. – У меня есть доказательства того, что ваша жена виновна…

Наташа задрожала, закрыла лицо руками. Иван Александрович жестом остановил Юрия.

– Показания полубезумной бабки…

– Это показания полубезумной бабки, – резко перебил Юрий. – Я сказал, что у меня есть доказательства.

Иван Александрович закрыл рот ладонью и кивнул.

– Отлично, – сказал Юрий. – Так вот, я отдам их вам в обмен на правду. Как она избежала снятия баллов системы? Где этот проклятый баг?

– Система безупречна, – отрезал Иван Александрович.

– Ну-ну. Где-то я это уже…

– В ней нет багов, – не обращая внимания на Юрия, продолжал архитектор. – В ней есть механизм, о котором меня упрашивали либералы. В публичное пространство алгоритм его работы не утекал, так что если кто-то пользуется им, кроме меня, я смогу даже назвать имена.

Юрий замер на мгновение. Он просто не мог поверить своим ушам.

– Да-да, вы всё правильно поняли, – кивнул Иван Александрович. – Я помог супруге избежать наказания именно благодаря ему, потому что кое-кто вздумал меня шантажировать точно так же, как и вы. И я просто устал.

Архитектор прикрыл глаза, чуть отклонился назад. Юрий опустил руку с пистолетом – он неожиданно понял, что она знатно так затекла. Иван Александрович несколько долгих мгновений сидел без движения, затем распрямился и посмотрел на Юрия.

– Вам нужно исповедаться, – сказал он.

Юрий удивился настолько, что не смог выдавить из себя ни звука. Видя его замешательство, Иван Александрович пояснил:

– Чтобы избежать съёма баллов, вам надо исповедаться. Знаете, наверное, как это было в старых фильмах: объясняешь, что у тебя в детстве была травмирующая ситуация, повлиявшая на сегодняшнего тебя, просишь прощения и получаешь его. Система засчитывает.

– Но…

Юрий покачал головой, совершенно не понимая, как такую дрянь вообще могли пропустить в реальность. Хотя, они же говорили о системе социального контроля, которая абсурдна сама по себе. Чего уж говорить про какие-то мелочи…

Иван Александрович терпеливо ждал, пока Юрий придёт в себя. И он очнулся.

– Но система снимает баллы мгновенно, – сказал он.

Архитектор пожал плечами.

– Чем больше нужно снять, чем дольше она просчитывает, сколько именно, чтобы не ошибиться, – сказал он. – На съём баллов за убийство нужно не меньше пятнадцати минут.

Юрия как будто ударили по голове. Если раньше он боялся об этом подумать, то теперь картинка сложилась окончательно. И что делать с ней, он понятия не имел.

Он поднялся на ноги и принялся мерить шагами огромную комнату. Сделал десять шагов от своего стула, но не дошёл даже до архитектора. Повернул назад.

Самое абсурдное дело в его практике принимало самый неожиданный поворот. И выход из него… был ли он? Или…

– Имена политиков, принимавших законы о системе и кодекс, вы и без меня знаете, – заговорил Иван Александрович. – Дело Наташи вёл полковник Рыбаченко. – Он помолчал мгновение. – Вы получили всё что хотели. Оставьте мой дом.

Его слова не стали для Юрия контрольным выстрелом, он и так понимал, что услышит эту фамилию – ещё с того момента, как полковник произнёс сакральное «система безупречна». Проблема была в другом. Стало ясно, какие силы ему противостоят, и каковы шансы на победу по закону, при условии, что система на их стороне. Юрий ощутил себя загнанным в угол зверем, как бы банально это ни звучало.

Но у этого зверя ещё были зубы. И телефон.

– Благодарю и прошу прощения за испорченный вечер, – бесстрастно сказал Юрий и направился к выходу из комнаты.

– А доказательства? – спросил ему вслед Иван Александрович. Юрий на мгновение застыл.

– О… то было свидетельство полубезумной бабки, – бросил он не оборачиваясь. – Поверьте, надёжнее свидетеля не найти.

Он покинул комнату под абсолютное безмолвие, какого не бывает даже на похоронах.

Конкретного плана не было, но где-то глубоко внутри Юрий понимал, как надо действовать. Всего за две минуты он узнал номер многоконфессионального священника, набрал его. Пошли длинные гудки, потянулись слишком долго. Юрий уже покинул дом архитектора системы и прошёл по улице вдоль заборов нескольких домов, когда трубку наконец сняли. Но ответил совсем не тот человек, которого Юрий ожидал услышать.

– Разнюхал, значит, – послышался голос бывшего начальника. – Ну, что сказать… молодец. Похоже, и правда лучший следак.

– Не исключено, – бесстрастно ответил Юрий. Помолчал немного. – И что теперь?

– А ничего, – отозвался Игорь Сергеевич. – Я так понимаю, в покое ты это всё не оставишь, так?

Юрий помотал головой, и начальник будто бы это услышал. А то и увидел – с него станется.

– В общем, вариантов у нас немного, – сказал Игорь Сергеевич. – Ты молча проглатываешь то, что узнал, возвращаешься на работу в отделение. Если устанешь от системы, можешь как-нибудь с нами прокатиться на охоту, раз уж в курсе, кто охотник…

– С нами? – машинально повторил Юрий.

Он остановился посреди улицы, напротив чьего-то роскошного забора. Кованый, украшенный позолотой. Увидев табличку с именем, Юрий понял, что за забором живёт один из тех чиновников, кто принимал в своё время законы о системе… и с неожиданной ясностью осознал, что вся эта мышиная возня бесполезна. Заразу надо сжигать, как чумной доктор в своё время уничтожал чуму. Иного выхода нет.

– Иванов, Васильев, ещё три следака, два оперативника, полковник Рыбаченко… – тем временем перечислял Игорь Сергеевич. – Много кто в деле.

– Прекрасно, – бросил Юрий. – Какие ещё варианты?

Теперь паузу взял бывший начальник. За это время Юрий успел осмотреть соседний забор и ворота; табличка на них носила имя другого чиновника, писавшего кодекс для системы.

– Ты всё пытаешься бороться, – неожиданно ласково заговори Игорь Сергеевич. – Брось ты уже это неблагодарное дело! Сам знаешь, что с системой бороться невозможно, к ней можно только приспособиться. Мы сами создали то, что так сильно заставляет нас быть хорошими, что вместо этого вытаскивает на свет самую жуткую тьму.

– Ещё варианты, – сухо велел Юрий.

Казалось, он видел вживую, как бывший начальник скривился.

– Как пожелаешь, – сказал он. – Могу предложить тебе отправиться вслед за Мазуркиной и иже с ними. Больше нравится?

– Кто бы сомневался, – бесстрастно сказал Юрий. Поразмышлял немного. – Знаешь, а я, наверное, в дело войду, второй вариант мне не очень-то нравится. Буду через полчаса. Вызови только святошу, чтобы я мог с ним пообщаться, подробности узнать, правила игры… ну ты понял.

– Понял, – сразу повеселел Игорь Сергеевич, – через полчаса будет. Да чего там, мы все тебя ждём в кабинете психологической разгрузки. Отметим твоё вступление в клуб, так сказать…

– Превосходно, – ни капли не лукавя ответил Юрий. – Скоро буду.

И, положив трубку, набрал номер другого приятеля.

– Серёг, слушай, важное дело есть…

***

Всего сутки понадобились для того, чтобы состряпать дело. Следователь Юрий Китаев пришёл в отделение полиции, вооружённый самодельным взрывным устройством, был убит при попытке покушения на начальника. Мотивы просты: парень настолько ненавидел систему социального контроля, что начал убивать невинных людей, чтобы снять напряжение, а тут коллеги раскрыли его и заманили к себе, чтобы арестовать. Нашлись доказательства, что он был в контакте с убитыми, нашёлся священник, отпускавший его «грехи». Тот, кстати, получил свой срок за это дело, но условный – всё-таки законом запрещено раскрывать содержание исповеди, и наказали только за то, что не подал сигнал.

Игорь Сергеевич в пятый раз перечитал пресс-релиз, который предстояло передать журналистам, размышляя. Вроде бы всё идеально. Конечно, знающим правду предстояло залечь на дно на годик-два, но разве это было высокой ценой? Отпуск возьмут или сольют рейтинг отделения так, чтобы его пришлось временно прикрыть, а сами укатят на Медведицу, на рыбалку… на полгодика. Почему нет.

И всё равно не отпускала мысль, что что-то они упустили. Игорь Сергеевич перечитал пресс-релиз снова, затем покосился на папки с закрытыми делами. Будем решать проблемы по мере их поступления, решил он. А пока…

Одна кнопка – и история спятившего следователя стала официальной версией. А система социального контроля осталась безупречной.