Alisabet Argent

Под кровавой луной (Do the evolution)

Под кровавой луной (Do the evolution)
Работа №277. Дисквалификация в связи с отсутствием голосования.

Возможно, Солнце ненавидит человечество, наказывая нас яростным ультрафиолетовым кнутом за сам факт существования. Во всяком случае, сейчас казалось именно так.

Очередной аномально жаркий день закончился. Но опустившаяся на эту часть света ночь была душной, а в глубоком отдалении космоса, как агент злобного Солнца, висела кроваво-красная Луна, испещренная кратерами и паппилярными складками грунта.

Четырнадцатилетний Ваня переживал обрушившуюся на эту часть света климатическую аномалию в небольшом загородном коттедже. И это было неплохим вариантом – его родителям повезло меньше. Они, вынужденные работать, уехали в душную бетонно-асфальтовую преисподнюю города.

Тем не менее, Иван совсем не думал, что ему повезло. Липкий пот неприятно приклеивал одежду к телу, а утомленная психика хотела не то сна, не то сомнамбулического поиска недостижимой прохлады.

Спасти этот испорченный зноем день мог разве что ритуал поедания перед сном вкуснейшего чебурека, которому подросток старался никогда не изменять.

Разогреваемый на сковородке мясной пирожок недовольно зашипел, недвусмысленно намекая на подгорание. Ваня, спохватившись, мастерски перекинул его на другую сторону, проделав почти жонглерский финт сковородой, отчего под ней колыхнулся жадный ярко-оранжевый язычок пламени.

Буро-красная кожица теста напомнила ему коросту на собственной руке. Ваня болезненно улыбнулся и посмотрел в окно, фокусируясь на красивой и необычно красной луне. «Эта Луна, она прямо как чебурек… или моя короста», – меланхолично отметил подросток, потерев, мокрый от пота лоб.

Ссадина на руке в очередной раз пробудила совсем свежее воспоминание о досадном поражении.

Глупая, в сущности, история. Ваня сам развязал драку и оказался побит. И самое обидное – кем был победитель. Некогда лучшие друзья стали врагами – классическая ирония конфликта, старая как мир. Дружащие семьями родители Ивана и Хана недавно решили обустроить убежища от суеты мегаполиса в небольшом уютном поселке. И каждому из парней, не слишком удачливому в большом городе, захотелось стать лидером хотя бы в этом малонаселенном пригороде. Более того, каждому из них хотелось покорить сердце местной «femmefatale» – сексуальной старшеклассницы Беллы Луговой.

Эта юная особа явно осознавала, что вытянула в эволюционном жребии весьма и весьма удачную карту. Ее внешности могли бы позавидовать миллионы женщин, а восхищаться ей без преувеличения могли бы миллиарды мужчин. И врожденное чувство вкуса только помогало Белле в огранке алмаза своей внешности. Ей всегда удавалось изысканно подчеркнуть чарующую загадку форм своего юного тела.

Неизменным акцентом образа всегда служило очень необычное кольцо из черного камня с красным шаром наверху. Отец Вани, работающий ювелиром, не без восторженного удивления говорил, что у этого украшения обсидиановый ободок, а филигранно установленная поверх него сфера – непрозрачный рубин. Оно должно было быть очень редким и дорогим, и вообще малодоступным для обычного человека, особенно для поселковой девушки. И эта необычная деталь делала Беллу еще более загадочной и манящей.

Нельзя сказать, что Ваня был обделен женским вниманием: пара девочек из его класса, скромных и благовоспитанных созданий, явно питали к нему чувства, вот только Ване были не по нутру эти серые мыши, он явно хотел принадлежать к «высшей лиге», из которой и была желанная всеми Белла Луговая.

И что только нашло на Ивана, когда во время футбола, он заметил заинтересованный взгляд жгучей бледнокожей брюнетки в облегающем полную высокую грудь белом топике… Спорная игровая ситуация сработала как триггер, включающий боевой режим, и Ваня напал на обнаглевшего по его мнению Хана. Однако соперник пресек атаку, повалял Ваню по земле, но предпочел не добивать. Что было обиднее всего, попытку навалять Хану можно было и повторить, но Иван струсил и покорился, и это на глазах у его… нет, у их общей любви…

На следующий день после того случая, Ване стоило больших моральных усилий пойти за любимым ночным лакомством – чебуреком из семейной пекарни Беллы Луговой. Несмотря на жару, поглотившую раскалившиеся от яркого летнего солнца улицы поселка, Иван надел официальную рубаху с длинным рукавом, чтобы скрыть ссадины, и замазал маминым тональником фингал под глазом. Сегодня Белла встретила Ваню как обычно: вежливо, но прохладно, впрочем, как ему казалось, во взгляде девушки сквозила то ли легкая насмешка, то ли ожидание чего-то.

Ване было очень неуютно, он поспешил ретироваться с раскаленных дневных улиц в убежище своего коттеджика. Душу разрывала досада, и параллельно со страхом нового унижения от соперника внутри засаднило отчаянное желание одержать реванш. Во что бы то ни стало нужно было наказать этого «обозревшего чурку Хана», как его называл про себя разгоряченный подросток. Если совсем на чистоту, то сейчас Иван желал своему бывшему другу смерти.

Время медленно, но уверенно приближалось к полуночи, из радио звучал фоном немыслимый для дневного эфира арт-хаус – дискуссионная передача «Достоевский FM». В этот раз высоколобые зануды обсуждали что-то про Вторую мировую и послевоенный мир.

– Вторая мировая, по итогу, стала порталом для краха, так сказать, извращенной воинственной маскулинности. Побежденные державы агрессоры – Япония и Германия –сейчас чуть ли не самые мирные страны. А сугубо мужская, по сути, идеология национал-социализма с ее тоталитарным делением на достойных и недостойных, желанием жесткой власти и мирового господства, и как можно предположить, скрытым желанием уничтожить представителей других рас и культур в конкуренции за секс с женщинами, обратилась в общество миролюбивых пассивных мужчин, которых женщины, извините, не воспринимают как сексуальных партнеров. Знаете, в Японии недавно даже придумали соответствующий термин – травоядные мужчины, а в Германии женщины предпочитают мигрантов из Ближнего востока и Африки. Вот уж действительно ирония для наследников расистского режима….

– У вас, мой друг, явно фрейдисткая трактовка. И вообще, ваши аргументы очень абстрактны. Если уж развивать эту тему, то уместнее вспомнить эволюционную теорию пола Геодакяна или даже теорию эгоистичного гена Доккинза. Знаете, выживает наиболее адаптированный к текущим условиям ген и ему же больше всего благоволит цензор полового отбора… И вообще, увы, но, по-моему, ошибочно понимать вторую мировую как конец маскулинности и войн в целом, если считать их тем самым побочным эффектом маскулинности. История вряд ли исполнила все свои садистские сценарии, увы, у нее то еще либидо – хахаха… Но раз уж мы затронули настолько животрепещущую тему, то спешу напомнить о своей непреходящей позиции: война – самое чудовищное проявление человеческой деятельности, однако вполне естественное, так как эволюция выбирает самых сильных и это часть ее арсенала, как говорится, «sadbuttrue»… Искоренить войны сможет только колоссальная избыточность ее издержек, ну, или редактирование нашего генома, как мне кажется. Более того, скажу еще вот что: любая война – это такое усложненное переложение территориального поведения животных, такая, знаете, ругань на языке эволюции, только с человеческим акцентом. Так что это еще большой вопрос – стоит ли воспринимать войны как пример полового отбора. Это, мягко говоря, весьма сомнительно. Если уж уходить в такие абстракции, то войны можно сравнить с подобием специфической физической реакции, возникающей из-за неких условий, навроде взрыва звезды из-за избыточного гравитационного давления ее ядра, только условно перекладывая эти законы на общественно-историческую и политическую динамику. Ну, или с состоянием аффекта, возникающем из-за перегрузки психики у отдельной неустойчивой личности. И вообще, грубость войны как орудия полового отбора проявляется в простых фактах. Например, в ходе Второй мировой в Германии погибло примерно семьдесят процентов мужского населения, если брать Японию…

– Простите, что прерываю, но мы слишком заболтались. Продюсер мне настойчиво сигнализирует, что пришло время музыкальной паузы и рекламы. А то мы и так слишком утомили аудиторию своими пространными рассуждениями. Продолжим с этого места чуть позже… Кстати, музыкальная композиция попалась очень подходящая к теме. Наслаждайтесь старым добрым «Pearl Jam – Do the evolution», дорогие слушатели…

Простенький и запоминающий электрогитарный рифф сразу поднял Ване настроение. Это была одна из его любимых песен, и он, неплохо подражая вокалисту, подвыл с модуляцией хриплого волка – «Woo!!!»

Чебурек покрылся приятной хрустящей корочкой и Ваня, бросив его на фарфоровую тарелку, с наслаждением напевая «It's evolution, baby», приготовился к полуночной трапезе, воображая, что этот вкусный и питательный мясной пирожок даст ему сил для борьбы с ненавистным соперником.

Однако произошло неожиданное.

Люминесцентные лампы кухни резко погасли, звуки песни замолкли. Кирпичная коробка коттеджа будто подвисла в пустоте, продуваемой насквозь душным воздухом, текущим сквозь тьму со стороны болотистого леса. Из оконного проема тускло намекала на завтрашнее продолжение жары зловещая кровавая Луна.

– Да, ну твою ж… – недовольно проворчал Иван и с чебуреком в руке пошёл к входной двери. Посветив фонариком, он убедился, что выключатель на щитке в нужном положении, а предохранители на месте. Должно быть, во всем поселке отключили свет. Такое часто случалось. Что ж, один из минусов сельской местности.

Дома было темно и неуютно. Ваня вышел во двор. Коттедж и прилегающий участок расположились на краю поселка в низине у кромки леса. Сейчас это был скорее плюс: здесь хоть немного прохладнее. Через сетку-рабицу, ограждающую домовладение, было видно, что Ванина догадка подтвердилась: электричества не было нигде в поселке. Ничего особенного, в сущности. Но что и вправду казалось странным: кругом не было никаких звуков. Даже соседские псы, вопреки обыкновению, не перелаивались между с собой. Сзади от Вани, со стороны леса тянуло теплым, как ему теперь казалось, даже каким-то пустынным, ветерком. Единственный источник света – кроваво-красная Луна – будто инфракрасный сканер, проявляла QR-код фрагментарной картины ночного мира, а вдалеке над таинственным эскизом окружающего, танцевала ярко-оранжевым пламенем зловещая свечка газового факела нефтеперерабатывающего завода.

В этом аттракционе восприятия было что-то зачаровывающее, гипнотизирующее. Ваня находился будто один на один с мрачным и таинственным миром, за пределами всех его дневных неудач, ограничений, метеорологической и экзистенциальной духоты. Это как-то по-особому вдохновляло, давало чувство некоей надмировой свободы. Он полной грудью пыльный вдохнул разряженный воздух, с умиротворенной улыбкой посмотрел на огромную луну на титаническом темном полотне ночного неба, на сияющую вокруг нее бесчисленную свиту далеких звезд. Он, такой ничтожный, заложник своих мелочных проблем и тщедушного тела, будто бы стоял лицом к лицу с космосом, бессловно общался с этой величественной и таинственной бездной. Все эти чувства были так необычны… ничего подобного он раньше и близко не испытывал. На лице растянулась умиротворенная и уверенная улыбка, и он с аппетитом откусил здоровый кусок теплого чебурека. Даже подгоревшая кожица его не испортила, сегодня вкус мясного пирожка казался каким-то особенно приятным, немного сладковатым. Через пару мгновений Ваня доел чебурек и все еще пребывал в своей странной медитации.

Однако будто по злому магическому наваждению спектр ощущений стал неумолимо скатываться в негативную сторону.

Тишина обращалась жутким шорохом тысяч невидимых на первый взгляд ночных существ, в страхе и ненависти давящих и пожирающих друг друга под покровом космической безразличной тьмы и циклопическим взглядом кровавой коросты Луны. Вдалеке зловеще полыхал газовый факел, глумливо сжигающий перегной погибших живых существ, предшествовавших человечеству. Весь мир вокруг был единым местом непрекращающегося жестокого убийства, храмом смерти и бессмысленного страдания – от недвижного земляного покрова, до растительных зарослей и безбрежного воздушного океана – все стало вмиг враждебным и неприветливым, явилось как место жестоких казней слабых сильными, а затем и этих сильных теми, кто их превосходит. И там, в обнаженном космосе ночного неба, презрительно, а отнюдь не дружелюбно смотрящем на наш маленький мирок, действовали те же самые законы, только совсем в иных масштабах... Внутреннее ощущение Вани наливалось тяжелым свинцом беспокойства. Он стоял как вкопанный, непроизвольно обливаясь от страха потом. Напряжение нарастало.

Внезапно со спины дунуло совершенно чуждым ледяным ветром и отчетливо раздался жуткий рык, среди которого проскочило, как ему показалось, имя Хан. Послышалась быстрая грузная поступь по щебенке. Тело Вани, повинуясь инстинкту самосохранения, не оборачиваясь, рвануло прочь со двора в сторону улицы.

Оттолкнутая с силой металлическая калитка врезалась в рабицу забора со звуком автомобильной аварии, и Ваня, по инерции вылетев на центр дороги, молниеносно переставляя ноги в адреналиновом мороке, устремился вперед, не зная направления.

Дома, столбы и деревья мелькали по сторонам под приглушенные звериные звуки преследующего монстра. Висящая над центром улицы Луна казалась неестественно яркой, большой и багряной, озаряя недобрым таинственным светом мертвенную симметрию тёмных домов и слепые глазницы безжизненных окон. Похоже, что грузная поступь и рык приближались, но Ваня не мог ускориться сильнее. Он отчетливо понимал: его настигает смерть. Волосы встали дыбом, вперившись, как антенны, во враждебное ночное небо. От отчаяния парень сорвался на крик. Его сердце билось на грани разрыва и окружающее пространство потрясывалось и расплывалось в такт этому сбивчивому ритму, уши заполнял подобный звуку прибоя, шум. Тело превратилось в единый, собранный в порыве максимального усилия, механизм. Сквозь плотный туман ужаса Ваня понял, что по его штанам потекла тёплая струйка мочи.

Безжизненный коридор улицы заканчивался, уходившим за песчаный холм поворотом асфальтированной дороги. Ваня за мгновение миновал возвышенность, оказавшись у погруженной во тьму боковой стены супермаркета. На полном ходу он вылетел из-за угла здания на асфальтовое поле парковки. Буквально перед ним с неистовым ревом и истеричным визгом пронеслись два демонически красных ярких огня. Ваня еле успел затормозить перед несущейся в изящной инерции скольжения «Subaru». Пролетел ветерок, насыщенный запахом жженой резины. От неожиданности парень перестал орать, так и не закрыв рот.

Со стороны утробным басом бухал сабвуфер: «Surprise, motherfucker!». Явно нетрезвые бритоголовые накаченные парни с лицами бандитов громко и подвижно орали и пересмеивались, сидя на капоте старенькой «BMW».

Один из тусовщиков, оторвавшись от бутылки виски, с недружелюбным павианьим выражением, выплюнул в сторону Ивана вопрос: «Чо хотел, на!?» С оттопыренными острыми ушами и выразительным тектоническим проломом мимической складки на низком лбу он был похож то ли на злобного орка, то ли на низкорангового демона. Ваня обратил внимание, что у всех парней на оголенных предплечьях были вытатуированы фашистские свастики.

Дрифткар, сверкая красными, как багряная Луна, огнями задних фар, продолжал крутится по парковке, филигранно огибая столбы освещения и порой почти заглушая сотрясающий хастла-речитатив бешеным воем форсированного японского двигателя.

Вопросительно злобный выпученный взгляд бандита смешался в молниеносном всплеске красного месива. Через мгновение старый немецкий седан и сидящая на нем шпана превратилась в жуткий фарш из кровавых останков растерзанных человеческих тел и груды разорванного металла, сметаемых ярким огненным крупнокалиберным градом со стороны леса напротив. Музыка замолкла: аудиосистема погибла вместе с поглощенной огненным смерчем «BMW». «Subaru» продолжала бешено крутиться в затяжных изощренных виражах, мистически удачно уходя от огнестрельного шквала. Ваня еле успел прыгнуть за бордюр с небольшим земляным склоном, с ужасом наблюдая за происходящей расправой над фашистами. Пули проносились поверху и по бокам от него. И хотя здесь, внизу, за бетонным бордюром, он скорее всего остался бы невредим, шальная пуля все же могла снести ему голову. Он лег на спину, содрогаясь от прикосновения с враждебной жестокой землей, и, превозмогая себя, немного зарылся в покрытую травой землю. Раззявленная пасть космоса теперь сияла над ним миллиардами тоненьких световых клыков звезд, готовых хищно пронзить нашу ничтожную маленькую планетку. Нигде не было спасенья - бездна существования явила себя без прикрас. На секунду Ваня зажмурился. Его тело и разум лихорадило. В голове метались панические химеры недооформленных мыслей. Внутри самого себя не было спасения: чертовски некомфортно лежать с закрытыми глазами под шквальным огнем, наблюдая собственный внутренний хаос. Ваня непроизвольно открыл глаза в попытке скрыться от внутреннего ужаса во внешнем. Все было также: под грохот канонады, подобно апокалиптическим метеорам, пролетали огненные линии пуль, и космос недобро и презрительно скалился из головокружительной бездны. Тем не менее, сквозь внутреннее смятение Ваня начал что-то узнавать – это было очень неясное ощущение, через мгновение озарившее его сознание как вспышка. Точно! Иван понял, что ему вспомнилось – среди чуждой и недоброй россыпи астрономических игл он узнал плеяды, которые некогда ему показывал отец; тут же вспомнилось, что японцы называют их Субару. Это узнавание придало Ване сил, как будто мир стал чуть менее враждебным, и он с осторожностью выглянул из-за бордюра. По-самурайски стойко сражающийся за жизнь японский дрифткар, уже несколько потрепанный еще кружил по парковке. «Это же тоже "Субару”!» – с неким эвристическим чувством подумал Ваня. Вновь найдя на небе знакомые плеяды, он явственно увидел, как те резко сместились в сторону. В этот момент пуля настигла колесо дрифткара, превратив управляемый занос в неконтролируемый, и лишенная должного сцепления с асфальтом машина со сверхъестественным ускорением влетела боком в столб, пустив в сторону брызги стекол и почти сложившись надвое. Буйство расправы резко прекратилось. Мир погрузился в глухую тишину и тьму, слегка озаряемую призрачным кровавым светом Луны.

Внезапное движение звезд и резкая тишина были уж точно не менее пугающими, чем ожесточенные боевые действия. Но просто так эта бойня не должна была закончиться – это беспокоило еще больше. Ване казалось, что неизвестные воины, сидевшие в лесу с другой стороны парковки уже обходят ее периметр, чтобы расправится с возможно еще оставшимися в живых фашистами и ненужными свидетелями, а как раз им Иван и являлся. Пригнувшись, чтобы не быть слишком заметным, он побежал в ближайший лесной массив (возвращаться назад навстречу пусть и вспугнутому, но скорее всего, не забывшем о своей жертве, монстру совсем не хотелось).

Ваня, подобно загнанному зверю бежал по лесу, прыгая через коряги, ямы и пни. Хотя ни выстрелов, ни явных звуков погони он не слышал, ему казалось, что его преследуют, и этот преследователь – весь мир. Через некоторое время (в таком расфокусе восприятия было очень сложно сказать прошла минута или целый час) Иван увидел впереди большой просвет, должно быть опушку. Выбежав на нее, он заметил впереди белесый силуэт и почти сразу его опознал – Бела Луговая, его единственная и неповторимая любовь! Это узнавание было еще более необычным, чем весь произошедший до настоящего момента сюр. Потрясенный Ваня остановился, глядя на как будто светящуюся в неверном тусклом свете кровавой Луны бледнокожую девушку в белоснежном топе. Она с милой очаровательной улыбкой кокетливо поманила к себе рукой. Все беспокойство и ужас пережитого мгновенно испарились: он сбежал из ада, выжил в мясорубке и теперь был на пороге обретения заслуженного рая. Мир вокруг перестал существовать, была только Беллина отдаленная улыбка и пара десятков метров до нее. Иван шел вперед, ноги немного увязали – видимо местность была болотистой, вот почему Белла сама не пошла навстречу, но идти было можно, тем более что Белла безапелляционного и приветливо улыбалась, маня своей тонкой изящной ручкой. Ноги увязали еще глубже, но никаких сомнений и быть не могло – впереди ожидало земное воплощение рая…

Сделав очередной шаг, Ваня совсем провалился в вязкий жидкий грунт.

– Не бойся, чего же ты, я жду тебя! – Ласково пролепетала Белла.

Еще несколько движений навстречу мечте дались крайне сложно, а водянистая земля подступила к самому рту…

– Ну что же ты, сдался? Слабак! – на последнем слове тон Беллы приобрел крайне неприятные модуляции. Она демонически рассмеялась, откинув голову назад и обнажив в хищном оскале белоснежные зубы. При этом Ваня заметил, что темная кромка леса сзади от Беллы была абсолютно симметричной, а свет Луны падал на нее равномерно, одновременно со всех сторон. Сложившаяся картина напоминала сцену с закрытым занавесом и направленными на актрису софитами.

– Какие же вы все глупые, доверчивые и… порочные. Особенно в пору полового созревания, когда еще не набравшись опыта, смело упиваетесь плодами познания добра и зла. А пороками очень легко управлять. Ты об этом не знал мой юный дружочек? – Она играла голосом, меняя его от жестоко-стервозного до доверительно-ласкового. – Ты же хотел меня тра-а-ахнуть… верно, да? Ведь в этом вся твоя любовь? Оплодотворять самую красивую в мире девушку, когда тебе заблагорассудиться. О-о-о, как это возвышенно и благородно! Или может быть для тебя важнее было утвердиться, показать, кто ты есть перед всем миром, заявить всем о том, насколько ты крут! – Она уперла руки в бока, вскинула голову и, сделав грудь колесом, комически покрасовалась. – Может и я сама для тебя не так уж важна? Может важнее твое эго, великое и могучее, лучшее, невиданное, неслыханное во всем мире за всю его историю, больше, чем у Наполеона или Гитлера! Ты ведь не хотел быть среди недостойных – всякого там утиля общества – не хотел играть в их лиге, презирал их! Ты ведь хотел победить своего злейшего врага (да, да, и как этот обсос мог быть твоим лучшим другом)! Уничтожить его, уничтожить! Повинен смерти! Так решил наш император Вселенной! Да, да, дружок, женщины порой знают больше, чем им следует, я думаю, ты это уже понял? Ха-ха-ха! Ах, да, как я могла забыть, совсем стара стала, ну конечно, скоро же мое совершеннолетие (по паспорту, разумеется)! Ты ведь еще и расист… ты ведь еще и чуркой Хана называл, считал, видимо, что у тебя расовое превосходство над всякими там мартышками, верно ведь? Вот только не знал ты, мой дорогой, что он брат тебе, брат, а не гнида черножопая! Ха-ха-ха! Да, да, милаш, твой папочка в тот же год, когда заделывал тебя, ходил и на сторону к этой, как ты считаешь, хачихе – матери Хана. Да, да, твой папенька знает эту семью намного дольше, чем ты полагал, и похоть его расизмом не отличается. Ну, ничего, любимый мой, тетя Белла все устроила: враг твой повержен, убит, как ты и желал. Да, да, и не благодари. Я тебе больше того скажу, ты, следуя традициям лучших мира сего, еще и плоти его откушал. Я уверена, тебе понравился вкус сегодняшнего чебуречка, моя семья, будем ее так называть, старалась! Знаешь, а я еще думала, кого, значит, из вас выбрать на роль начинки, а кого на роль гурмана, но все же жизнь мудрая штука, все расставила на свои места: ты оказался подлее и трусливее… Эх, и повезло же тебе!.. Но ведь, что стоит твоя жизнь, если ты не был на пороге смерти, верно? Ну а теперь, мой друг, и тебе пришло время погибать молодым… Ты, именно ты, выбрал этот путь, сам не захотел довольствоваться малым, не так ли? Но не переживай, ты ведь не зря прожил жизнь – враг твой мертв, плоти его ты отведал, красоточку правда не трахнул, но зато жизнь для нее отдаешь, благоро-о-одно, по-рыцарски, всё не так стремно, верно!? А теперь мой милый, партия разыграна, и под сенью этой полной кровавой Луны в инфрафизическом эфире трансцендентного мрака всех Вселенных мне суждено воплотиться! – Ее голос приобрел неожиданные силу, уверенность и пафосную серьезность, в нём появилась сталь. – Именем Лилит, Кали и Гекаты нижних шрастов Шаданакара я стану богиней и разрушу этот мир… жестокий и ужасный мир несовершенных материальных воплощений, эту грубую подделку, загрязнившую блеск и чистоту изначальной матрицы идей, этот непрерывно распадающийся на враждующие части Абсолют! Да, знайте же, бесплотные свидетели Земли, я девственница, никакое похотливое желание не осквернило моего тела, а потому я стану чистой идеей красоты, сохраню в вечности зенит своей молодости и обрету безграничную власть над новым миром! Я возвышусь над всем сущим, над бренностью рождений, жизней и смертей! Я стану палачом старого и матерью нового совершенного бытия! Я верну Абсолют к изначальному незыблемому единству, собрав во едино его осколки! Я была беременна этим полнолунием, теперь срок подошел и Лунный диск налился кровью, вобрав в себя мои менструации! Я больше не женщина, я аватар трансцендентной космической проекции! Я уже на пороге воплощения, и никто не остановит меня! Через искупающую скверну жертвоприношения и каннибализма двух враждующих братьев будет явлен совершенный мир, и он будет подчинен только мне! Властью данной мне нарекаю себя Богиней будущего мира!.. Ну все, я и так заболталась, извини, не смогла отказать себе в этом хрестоматийном удовольствии. Ну а теперь, ciao! Ты и так начинаешь хлебать жижу носиком! Что ж, таков этот мир. It's evolution, baby! Ха-ха-ха!

Под недобрый стервозный смех Белла грациозно удалилась в чащу леса.

Ваня действительно начал набирать болотную жидкость носом, а потому сплевывая и чертыхаясь, поднял лицо как можно выше, к ночному небу.

За весь монолог этой ведьмы парень ни произнес ни слова – настолько обескураживающим было произошедшее и произнесенное. Внутри него будто все перегорело, воцарилась какая-то странная безразличная пустота. В душе не осталось ничего: ни страха, ни волнения, ни обиды. Он смотрел вверх на звезды, они не вызывали никаких эмоций. Жижа была в миллиметрах от ноздрей и открытых глаз, руки расставлены скорее механически, без цели подольше задержать себя на поверхности.

Пребывая в абсолютном спокойствии и смирении, Ваня машинально отметил, что одна из конфигураций звезд, наверное, похожа на него самого – на человека, раскинувшего руки в стороны, с головой посередине. В этот момент выделенные вниманием Ивана звезды резко сдвинулись с места в сторону твердой земли, где недавно стояла Белла, и его тело в унисон астрономическому движению стремительно приблизилось к берегу. Зацепившись за корни дерева, Ваня вылез на сушу и откашлял болотную жижу.

Ничего не понимающий, он сел под звездным небом и кроваво-красной Луной на заросшем разнообразной растительностью берегу. Он по-прежнему ничего не чувствовал. И земная природа, и космос, и звезды, и, замкнутый сам на себя внутренний страх его оставили. Видимо, лимит переживаний был исчерпан. Мир вокруг со всеми его событиями и законами, как и сам Ваня со всем тем, что его составляло, просто были… были и все тут. Да, он чуть не погиб, но необъяснимо спасся, и добавить здесь было ровным счетом нечего. Он мог бы долго сидеть так, испытывая нечто похожее на лишенную блаженства нирвану, но его тело, будто отделенное от совершенно незаинтересованного разума, все же двинулось в сторону, куда удалилась Белла Луговая.

Через некоторое время (ориентиры его восприятия сбились окончательно) Ваня подобрался к большой опушке, как казалось, идеально круглой формы, и притаился на краю лесного массива среди кустов.

В центре открытого пространства стояла, расставив руки в стороны, совершенно обнаженная Белла. Ваня отметил про себя, что ее тело было еще прекраснее и желаннее, чем он себе представлял, да и вообще, пожалуй, это было лучшее женское тело, которое он видел, даже учитывая всю весьма завидную историю интернет-поисков. Однако никаких чувств и желаний от увиденного у Ивана не возникло, лишь где-то далеко, ближе к ядру души, засвербела слабая смесь презрения и раздражения к своей бывшей несбыточной любви. Вокруг обнаженной девушки стояло на коленях пятеро мужчин в черных балахонах, что-то назойливо шептавших в унисон. Похоже это ее отец и братья (матери у Беллы не было). Участники ритуала стали медленно воздевать вверх руки, одновременно с этим ведьма оторвалась от земли и начала медленно подниматься ввысь, постепенно расслабляя тело, выпячивая наверх грудь и опуская руки ниже спины, будто её посередине взяла могучая невидимая рука. Её бледное тело по мере приближения к Луне наливалось красным, постепенно приближаясь к оттенку ночного светила. Это было величественное зрелище: гравитация будто бы склонилась в реверансе перед мистическим ритуалом, позволив телу Беллы подняться выше уровня крон деревьев.

В этот момент опустошенное от эмоций и ощущений тело Вани стало все сильнее и сильнее ощущать, будто руку что-то жгло. Он посмотрел на источник боли: одна из похожих на полную луну корост, полученных в драке с Ханом, та, которую он скрывал под официальной рубахой, кровоточила – видимо он поцарапал ее веткой, когда пробирался к кромке леса. Капля крови увеличивалась, и в области коросты ощущался все больший жар. Стало нестерпимо больно. Ваня с силой сжал зубы, чтоб не закричать. По всему телу выступил пот. Он попытался закрыть коросту ладонью, но тут же обжегся. Тем временем тело Беллы повисло в воздухе, больше не поднимаясь, а слегка колеблясь вверх-вниз. Сидящие в той же позе люди в балахонах, почувствовав неладное, усилили свой раздражающий шепот, но это не помогло. Видимое из Ваниной позиции обнаженное Беллино тело на фоне огромной кроваво-красной Луны быстро начало наливаться лунным багрянцем, а затем и вовсе приобрело характерный для огня яркий оттенок, как у видимого вдали газового факела нефтеперерабатывающего завода. Из девушки вырвался жуткий нечеловеческий вопль, и тело мгновенно объяло мощное пламя, превратившее физическую оболочку Беллы в слившийся с Луной недвижный огненный шар. Люди в балахонах, сменившие шепот на рык, больше похожий на скулеж, растворились в сгущающейся тьме. Через несколько секунд пламя полностью поглотило тело, порыв ветра разметал чёрный пепел, оставшийся от него, и развеял чёрный дым, в который обратились люди в балахонах. Одновременно с оборвавшейся мистерией исчезло и ощущение ожога. Ване стало плохо. Он сделал пару бессознательных панических шагов: тело повело. Он рухнул на колени, его обильно вырвало. Ничего больше он уже не помнил. Его поглотило забытье.

Ваня с трудом разомкнул слипшиеся глаза. Небо стало по-утреннему светлым. Луна скрылась, а еще невысокое Солнце только начало просвечивать сквозь кроны деревьев. Голова раскалывалась, а тело слегка потрясывало. Несмотря на ранний час, было весьма жарко. Ваня оглянулся кругом: он лежал среди усеянной росой травы на краю той самой лесной опушки, где проходил дьявольский ритуал, но ни единого следа того, что произошло под кровавой Луной, не было видно. Ваня доковылял на неверных ногах до центра опушки; вроде ничего особенного. «Неужели это все было какое-то наваждение? Что вообще произошло, я же вроде даже не бухал!? Может траванулся чем или просто перегрелся сильно!?» – пытался найти рациональное объяснение произошедшему Иван, обнаружив в этот момент боковым зрением, сильный блеск в траве. «Может просто большая капля росы», – продолжал скептически размышлять Ваня, наклонившись в заросли травы, и как ошпаренный отшатнулся от увиденного. На земле поблескивал Беллин перстень, тот самый рубиновый шар, соединенный с обсидиановым кольцом.  

+1
08:11
309
19:45 (отредактировано)
Так что, отравился чебуреком и случайно нашел кольцо или все же?..

Идея понятна, хоть я и опасался, что она потеряется в обилие слов. Потребовались усилия, чтобы дождаться развития событий, которые начинаются после радиопередачи. Витиеватые фразы в этом не помогли: некоторые из них и вправду были неплохи, если бы ввернуть их между действиями, другие утомляли длиной описания. По поводу самой идеи: я считаю, войны перестали иметь хоть какое-то отношение к эволюции с XIX века или еще веком раньше. Но чтобы выдвигать ту или иную позицию — надо хорошо понимать и договориться о том, что такое эволюция. Однозначно, сравнение драки мальчиков за девочку и войны — вызывает больше вопросов, чем дает ответов.

Были какие-то мелкие недочеты по средствам выразительности.
Один запомнился:
Тело Вани, повинуясь инстинкту самосохранения, не оборачиваясь, рвануло прочь со двора в сторону улицы.

Хочется спросить, а сам Ваня остался на месте или рванул вдогонку? Тело и личность — неделимы. Если вы, конечно, пишите не о суперспособностях.

Несмотря на недоработки, рассказ понравился. В нем есть и идея, и выразительные пейзажи, и размышления. Автору удачи.
21:28
"«обозревшего чурку Хана»" — оборзевшего. «державы агрессоры» — державы-агрессоры. «навроде взрыва» — вроде. «полной грудью пыльный вдохнул разряженный воздух» — это как? «близко не испытывал» — ни испытывал. «Тело Вани» — а сам Ваня куда девался? «собрав во едино» — воедино. «ни произнес ни слова» — не произнес. Если мужики «растворились в сгущающейся тьме», как Иван увидел, что ветер «развеял чёрный дым, в который обратились люди в балахонах»?
Кстати, пишется Вторая Мировая, Плеяды.
Загрузка...
Андрей Лакро

Достойные внимания