Тренинг для писателей №74

Картины такие чудесные подобраны)
Поздравляю тренера с с новым офисомновой должностью! (если это можно так назвать))

Хороший тренинг! Самоанализ — очень важная штука!

Мне кажется это задание рановато даёте, задание скорее для литературного критика. Ещё писать толком не умеем а уже анализ, а как его делать? " О чем писать? Слишком размыто задание.
И почему нет стимулов?
В любом учебном заведении даются оценки за выполненное задание. У нас тренинг, собственно учёба. А как можно научиться если тебя не оценивают. Мне кажется в этом минус тренингов. Нет мотивации. То что тренер укажет на пару ошибок и все? Так на сковородке этих замечаний десятки. Получается что сковородка рпнирг посильнее.
Я думаю что зря отказались от оценок.

Стас, я считаю, что люди, которые ведут тренинги, настоящие герои. За счет своего личного времени. Личное свободное время в наши дни — это роскошь, который мало кто разбрасывается.

Мы всегда рады, когда появляются новые активисты, желающие помогать авторам развиваться. Поэтому, если вам удастся договориться со своей знакомой, то будет замечательно.

При этом никто не мешает вести тренинги сразу двум людям. Если Ваша знакомая согласится, то тренингов станет в два раза больше и мы сможем чередовать их каждую неделю.

Я тоже не филолог и не преподаватель, но скажу пару мыслей. Во-первых, учеба — не главное. Главное — та работа, которую вы делаете самостоятельно, то, что происходит внутри вас. Тренер задает направление движения, дальше вы идете своим собственным путем. Странно звучит, возможно. Это творчество, вы один на один с бумагой и миром. В творчестве нет невыполненных или не так сделанных заданий. Любой ВАШ путь — он индивидуален. У тренера задача — указать цель и вознаградить за усилия. Мы все первоклашки, которым не ставят оценок.
Во-вторых, самоанализ и рефлексия — необходимая часть любого действия. Любого. Вне зависимости от того, умеете вы это делать или нет. Малыш в песочнице лепит куличик — и сам судит, получилось у него или нет и что он сделал не так. Так и в литературном труде — образцы для сравнения есть, их много. Попробуйте посмотреть на себя со стороны, сравнить с тем, кто вам нравится, сами увидеть свои ошибки.
Третье — я бы и сам с удовольствием поучился на курсах, где «гарантированно научат писать правильно», было бы любопытно и полезно. Но здесь другой формат, и у Ани достаточно опыта, чтобы сделать хорошую работу.
Это ее личный курс и не надо просить делать все по-другому, это контрпродуктивно. Я понимаю, что вы хотите «как лучше», но у нее другое видение и возможности.

Ответили вам выше. Если что пишите, удалось ли договориться

замечательное предложение. Возьметесь за реализацию такого типа тренингов?

Чтобы написать полноценный рассказ в заданное количество предложений, нужен опыт и талант, как у Хемингуэя. Что 7, что 15, разница в чем? Я считаю, это дублирование существующего.

Часть 1. Самоанализ
Я, если так можно сказать, писатель-описатель. Тишину и туманы, сад и обстановку описываю с удовольствием и со множеством деталей. А героев у меня крайне мало. С хорошо прописанной внешностью только одна – Садовница (уже показывала ее на предыдущих тренингах). Её главными атрибутами были очки (которые она поправляла всякий раз, когда волновалась) и крылья (которые она не могла расправить, потому что с годами утратила чувство полета).

Часть 2. «Хороший пример»
Давно читала историю (к сожалению, автора не помню), где герой попадает в мир, в котором люди странно выглядят. Один только в брюках и носках, другой – при очках, усах и с газетой и.т.д. Это были герои других произведений, вскользь прописанные авторами.
Но так даже лучше, чем подробный портрет каждого с головы до пят (пока прочитаешь – забудешь в чем суть).
Часть 4. Рефлексия
Задание было любопытным. Не всё получилось, зато родились сразу две героини. Куда заведут меня эти блондинка с рыжей, пока не знаю, но это точно только начало )).

Часть 3. Практика

– Лиз, отгадай загадку: сиреневое на сиреневом в сиреневом – что это?
– Да что тут гадать! – Усмехнулась Лиз, – звёздное небо в твоём саду. Ты мне со своими сиренями все уши прожужжала.
Сестра запахнула шелковое кимоно, не торопясь подошла и встала рядом в проёме стеклянной двери, выходящей в сад. Вишни и яблони уже облетели. Их лепестки усыпали траву и дорожки, и трудно было различить, где под этим «снегом» притаились нежные маргаритки, а где лопоухие ландыши. И только вездесущие одуванчики топорщились пуховыми шапочками над общим покрывалом.
– Ну, и где ты тут увидела сиреневый? Белое всё. Возможно, чуточку розовое, но не более, – её белокурые локоны рассыпались по плечам, как бы подтверждая сказанное.
– Но ты же угадала? Угадала, – не унималась я, – значит, не зря старались.
Ночь постепенно сгущала краски, небо из лилового стало васильковым. А вскоре только кусты жасмина белели в чернильной синеве, источая неповторимый аромат южной ночи, да невесомые тюлевые занавески еле двигались от свежего воздуха, словно привидения, подчёркивали темноту.
Мы стояли, обнявшись, вдыхали прохладу и думали каждая о своём. Лиз, только с виду рафинированная блондинка, в её прехорошенькой белокурой головке сокрыт немереный ум и неженская логика, без, которых адвокату никак. Она тщательно это скрывает до поры до времени, кутаясь в дорогие меха и кипенно-белые рюши, томно улыбается при встречах, и удивленно вскидывает бровки в разговоре. Но я-то знаю цену её притворства, не хотела бы я попасть к ней в оборот. В своём деле она мастер! Вот и сейчас, верно, обдумывает новое дело, не зря же привезла с собой целую кипу бумаг.
Днём подумать я ей не дала. Моё приглашение на природу поначалу было продиктовано искренним желанием помочь сестре подготовиться к очередному слушанию в тишине и спокойствии. Но как на грех, по дороге сюда мне на глаза попалась реклама садово-тепличного центра. Против распродажи саженцев по бросовым ценам я, конечно, устоять не смогла. К дому мы подъехали нагруженные горшочками, ящичками, лопатками и целым ворохом прочего необходимого каждому садоводу инвентаря. Самым ценным приобретением стали десять кустов сортовой сирени. Ну, кустами они станут еще не скоро, пока это только «жалкий веник», как выразилась Лиз. Но уже сейчас я представляю свой сиреневый сад через n-ное количество лет.
Подхватив своё богатство, только успев скрутить в тугой пучок огненную гриву и даже не переодеваясь, я унеслась в сад. Но тут же вернулась за новой партией и заодно потащила с собой Лиз.
– Ты только посмотри, как тут будет хорошо! Под сиренями поставим лавочку…
– Скорее уж «над», – съязвила Лиз, – твой веник мне по колено.
– Ничего ты не понимаешь! Они же вырастут ого-го какими! Лошади будут, а не сирени. Посмотри, какие мощные корни нам достались.
– Сажать кто этих «лошадей» будет?
– Мы, конечно!
Лиз открыла, было, рот, но увидев бешеный блеск моих глаз, тут же его закрыла: мой взрывной темперамент побороть даже ей не под силу. Зная по опыту, что азарт у меня в крови и проще смириться, чем перечить, Лиз вздохнула и поплелась в дом за рабочими перчатками.
Вечером, уставшая с непривычки, Лиз вышла из душа и принялась разбирать вещи.
– Господи, и тут сирень! – Её возглас насторожил меня, и я подошла поближе.
Двумя пальчиками она вытягивала из сумки шелковую тряпицу, густо расшитую цветами.
– Сирень, опять сирень, – стонала Лиз, – она мне сниться сегодня будет.
– Это не сирень, а глициния, – я со знанием дела рассматривала китайскую вышивку.
– Ещё не лучше.
– Не переживай, – успокоила я сестру, – спи спокойно, она у нас не растёт.

Мне кажется, пример был отсюда, но это так давно было. Может, и правда, кто-то вспомнит.



История про сестер перетечет в дом. Сад здесь больше для завязки, для знакомства с характерами героинь. И, да, соглашусь, что упоминания «огненной гривы, собранной в пучок» недостаточно для портрета. Попробую доработать.

Про волшебство пока не решила. В первоначальной задумке его было даже слишком много, хотя идея, основная мысль рассказа вполне себе приземленная. Но тут неожиданно появилась адвокат, так что и не скажу, что теперь будет )).

Ландыши для меня однозначно лопоухие :), тут уж сыграло роль моё видение, как садовода.

Эх, жаль, что фрагмент без цитаты. Слоновцы, может быть, вспомнят?

«Слоны помнят все» ©

Это «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких.

«То и дело попадались какие-то люди, одетые только частично: скажем, в зеленой шляпе и красном пиджаке на голое тело (больше ничего); или в желтых ботинках и цветастом галстуке (ни штанов, ни рубашки, ни даже белья); или в изящных туфельках на босу ногу. Окружающие относились к ним спокойно, а я смущался до тех пор, пока не вспомнил, что некоторые авторы имеют обыкновение писать что-нибудь вроде «дверь отворилась, и на пороге появился стройный мускулистый человек в мохнатой кепке и темных очках»».

История третья, глава вторая.

Да! Слоны — это сила. Благодарю.
Пошла перечитывать ;).

И опять я палец вниз в оценке темы нажал, не обращайте внимания. Руки все те же крюки.

1.
Последнее время мне стало нравиться уменьшать описание до минимума. Стала стараться отходить от украшательства и витиеватости фраз.
2.
Фрагмент описания представлю из любимой книги детства «Приключения Тома Сойера» Марка Твена.
Летом вечера долгие. Было еще светло. Вдруг Том перестал свистеть. Перед ним стоял незнакомец, мальчишка чуть побольше его. Всякое новое лицо любого пола и возраста всегда привлекало внимание жителей убогого городишки Санкт-Петербурга. К тому же на мальчике был нарядный костюм – нарядный костюм в будний день! Это было прямо поразительно. Очень изящная шляпа; аккуратно застегнутая синяя суконная куртка, новая и чистая, и точно такие же брюки. На ногах у него были башмаки, даром, что сегодня еще только пятница. У него был даже галстук – очень яркая лента. Вообще он имел вид городского щеголя, и это взбесило Тома. Чем больше Том глядел на это дивное диво, тем обтерханнее казался ему его собственный жалкий костюм и тем выше задирал он нос, показывая, как ему противны такие франтовские наряды. Оба мальчика встретились в полном молчании. Стоило одному сделать шаг, делал шаг и другой, – но только в сторону, вбок, по кругу. Лицо к лицу и глаза в глаза – так они передвигались очень долго. Наконец Том сказал:
Оно мне особо нравится потому что автор описывает обоих мальчиков как будто они смотрят в кривое зеркало, плюс жесткий контраст.
3.
– Мессир! – запричитал Берт, силясь догнать учителя, – зачем мы лезем через этот бурелом.
– Вперёд друг мой! И не скулить. Боюсь, всё началось, – воскликнул старик, словно медведь, прокладывая путь сквозь густые кусты.
На дороге оборвыш, со знаками дома Плёцкау,‎ приняв лошадей, указал на заросли ракиты и добавил с придыханием, что какая-то Большая Берта всё-таки выстрелила, призвал поторопиться – там ждут.
– В двух шагах прекрасная дорога, а мы…
Юноша недоговорил, споткнувшись он вывалился из чащи и покатился кубарём по откосу крепостного рва. Здесь тоже не удержал равновесия и с разбега въехал коленями в грязь, цвета неспелой оливы.
– Воду отвели, а почистить забыли, – сухо засмеялся старик, подобрал полы плаща и захлюпал по лоснящейся жиже. Затем обернулся. – Не теряйте выдержки, мне нужна ваша помощь.
У крепостной стены, на маленьком пятачке между опорными бастионами, толпилась десятка три ландскнехтов. Все грязные. Четыре месяца осады и жизни в поле под проливным дождём, превратили некогда одетых с притязанием на роскошь наёмников в сборище замызганных чушек. Куртки яркой парчи, прекрасные страусиные перья, белоснежные шелковые чулки и пёстрые ленты подвязок, всё пропиталось серой гнилью. Лишь оружие – эти алебарды, пики, клевцы, чеканы и шестопёры превращало толпу отребья в страшную и безжалостную силу.
– Вот и магистр Морис, – сказал единственный из вояк похожий на солдата, затем рявкнул на остальных, – ломай стену.
– Это Гиём Де ла Вос, он старшина в этой роте, – шепнули на ухо Берту.
– То есть по-нашему Вильгельм.
– Не дай бог, – зашипел старик, – он не выносит это имя.
Юноша влез по откосу рва к подножию стены и вслед за собой вытянул учителя.
Здоровенный детина подошёл к рядам уложенных булыжников. Сбросил сплеча кувалду. Затем снял куртку и швырнул её в строй молодняка. Поплевал на ладони. Могучее тело заходило буграми мышц. Четыре энергичных движения и вся мощь рыжего гиганта собрана в один кулак. Мгновение и стальная колотушка вновь в руках.
– Ханк, в центр этого камня, – указал худощавый парень, отзывавшийся на Юргена.
– Не учи монашку… – отозвался бугай, нанося удар в указанное место.
Тот поплыл по округе низким гулом воскресного колокола.
– Давай ещё!
Второй призыв к обедне также растворился в хмари летнего утра.
– Всё ни к чёрту! – выругался капитан, – тащите якорь.
Солдаты засуетились, подтаскивая ржавое веретено со сложенными лапами.
– Что они делают, – тихонько спросил у учителя Берт.
– Клозет друг мой, – со смехом ответил тощий Юрген. – Сорока на хвосте принесла что он у них здесь. Внутри выгребная яма с шахтой наверх.
Стальной штырь с цепью, приставили к стене, и Ханк стал забивать его в щель между булыжниками. Стержень, словно в воск, на добрый фут уходил с каждым ударом.
– Давай, – завопил Юрген, почувствовав, что якорь раскрылся, натянув цепь, – Все разом. На три.
Стена слегка вздохнула.
– Чего замерли, – крикнул Гиём. – Круши!
– Да как её возьмёшь, – ответил здоровяк, – ни роту вдоль цепи не выстроить ни лошадь не впрячь.
– Шкуру мрази спущу.
Солдаты засуетились, изображая бурное рвение.
– Могу ли я дать совет? – осторожно проговорил Берт.
– Мы с благодарностью его выслушаем, – сквозь зубы процедил капитан и растянул рот в гримасе улыбки.
– Забейте в край рва цвайхендер, под углом, – юноша показал его рукою и продолжил, – накиньте на остриё одно из звеньев цепи, причём таким образом, чтобы она натянулась как можно туже.
– Это ещё зачем? – спросил хозяин меча.
– Выполнять! – взревел Гиём, – ещё четверть часа и нам не жить.
После некоторой возни двуручник отобрали, накинули цепь и Ханк тремя ударами вколотил его по самую гарду.
– И что? – Юрген с кривой ухмылкой присмотрелся к конструкции, по крысиному повёл носом и пожал плечами. Он жаждал дела, порыва, а здесь какая-то детская забава.
Юноша подошёл и слегка налёг грудью за цепь, стена поддалась, и потянулось, словно болотная трясина за сапогом.
– Навались!
Кладка сразу дрогнула. И вслед за вывалившимися камнями вырвался удушливый смрад.
– Вот он, запах победы, – Юрген с наслаждением вдохнул полной грудью режущую глаза вонь.
Не прошло двух минут, и лаз распахнул беззубый рот в несколько футов, маня смельчаков такой близкой удачей.
– Ганс за дело, – скомандовал Капитан.
Из толпы вышел крохотный, скорее лесной карлик, чем человек. Длинные с острыми когтями руки, голова похожая на сморщенную грушу и маленькое тщедушное тело. Лицо также отталкивало грубостью черт. Крючковатый нос весь усеянный оспинами и угрями рассекал глубокий шрам. Тонкие губы, изогнутые в презрительной усмешке лишь слегка прикрывали переломанные жёлтые зубы. Все довершали цепкие глазки и злой полный ненависти взгляд. Он взял конец фала с большими узлами пропустил через ремень и не скрывая лицо от нестерпимой вони шагнул к проходу и сразу исчез увлекая за собой струящийся витками шнур.
– За мной друзья мои! Всего пять ярдов, – воскликнул сквозь тряпицу на лице Гиём, берясь за замершую верёвку, – а впереди три дня веселья, женщины, и долгожданная добыча.
4.
Изначально хотела сконцентрироваться на описании группы ланцкнехтов и троих наемников отдельно. Причем одного через его могучее тело, другого через манеру повеления, третьего через его лицо. Получилось не очень. Все время мешало желание сжать время. Но идея мне понравилась. Большое спасибо за хороший тренинг.

1. Не слишком выделяю внешность, только если это особенно нужно для текста (если не нужно, тогда вообще зачем?). Тут важнее или задать типаж, или общие черты — несколькими фразами и действиями (причем постепенно, по всему тексту). Исключение – какие-нибудь нестандартные существа и особенные герои, тут придется описывать подробно.

2. Эх, я даже у людей настолько мало смотрю на внешность… Потому, ни у кого описаний не помню Тексты больше запоминаются сюжетами.
Хотя, вот недавно – строил же Григорий Родственников дуэльный рассказ «Небо» вокруг родинки на лбу. Ну вот в таких случаях есть смысл делать акцент, а у меня таких рассказов нет (хотя внешность почти всегда немного, но присутствует).

Про рассказ посмотрим… Может успею.

Мальчик бежал по базару, сжимая на груди рубашку, под которой, на тонкой золотой цепочке висел медальон, с главным вопросом его жизни. Он шарил глазами по толпе, заглядывал между рядами, но ничего похожего на цыганский балаган или палатку ясновидящей рассмотреть не мог.

— Нет, наша предсказательница говорит с кем хочет, — покачала головой торговка рыбой, у которой мальчик осмелился спросить путь. – И она никогда не сидит на одном месте.

— Как мне ее узнать? Она старая? Слепая? Или с третьим глазом на лбу?

— Совсем не такая, — засмеялась торговка. – Ничего особенного… Но ты сразу узнаешь.

Мальчик побрел дальше, уже не торопясь, заглядывая в лицо каждому встречному. А потом увидел.

Маленькая фигурка девушки, почти девочки, в простом светло-сером платье. И правда, ничего особенного… Темная кожа, длинный нос, мелкие кудряшки волос собраны в пучок. Никаких амулетов, татуировок, символов на одежде. Но в ней сразу чувствовалось нечто иное. Девушка двигалась сквозь тесную толпу плавно, как вода по руслу ручья. Не глядя по сторонам, не задерживаясь и никого не касаясь, будто шла по пустой улице. Словно знала, в какой момент кто-то повернет, а где остановится. У стены она выставила руку и тут же прямо в нее с дерева упал апельсин. Стукнула камнем по колесу повозки, и та затормозила, не столкнувшись с водовозной бочкой. Подхватила на руки ребенка там, куда через секунду носильщик уронил мешок. Девушка видела порядок в этом бешеном мельтешении, чувствовала связи в потоке событий.

— Прорицательница… — прошептал мальчик.

И хотел позвать громче, но она уже и так шла к нему.

Глаза ее оказались совсем не такими, как у других ясновидящих. Те отстранённые или вовсе слепые, глядели внутрь себя, говорили с Богами… Она смотрела насквозь, словно перед ней стояла стеклянна кукла с занятным механизмом. От ее взгляда становилось не по себе, почти больно.

Мальчик невольно отступил, краснея и смущаясь. Рука его потянулась к медальону под рубахой. Но прорицательница опередила. Шагнула вперед, пальцем вдавив золотой кружок в кожу.

— Девять, — сказала она так уверенно, что мальчик и не подумал сомневаться. – Их будет девять. А потом придет твоя очередь.

Позади раздалось ржание лошади, и мальчик лишь на секунду отвернулся, но девушка уже исчезла. Но теперь-то он знал ответ, и впервые ему верил. Девять…

Продолжение… В следующем тренинге?

Ну или отправьте смс с кодом на номер...

Ну хоть частично поучаствую, повод поделиться своими путанными мыслями по этому поводу)
1 Когда-то давно прочитала «100 лет одиночества» и просто прифигела с того, что там ведь ни одного описания внешности, а образы все равно очень яркие и разные. А ещё заметила что сама при чтении подробные описания пропускаю и все равно представляю всех по-своему. С тех пор вообще стараюсь не делать подробных описаний внешности, тем более, что у всех восприятий разное — я там на две страницы распишу какие-нибудь прекрасные черты лица, а читатель может впринципе такое красивым не считает.
Ну и еще думаю — в кино один и тот же актёр, сохраняя свою внешность может изобразить совершенно разных персонажей, значит, опять же, дело не во внешности, надо копать в какие-то другие детали. Поэтому мечтаю в письме как бы задавать вектор, давать направление, а читатель пусть представит то, что в его представлении в эти рамки укладывается.
2. Вот нет у меня фрагмента, потому что книга не под рукой(
Я тут уже в несколько обсуждений, кажется, влазила с «Под кожей» Файбера, но ничего не могу поделать, уж очень нравится. Так вот там «показывают» главную героиню в течении всей книги — нам ее описывают разные впервые увидевшие ее незнакомые мужчины. И их описания очень разнятся в зависимости от их социального статуса — местный гопник смотрит на большую грудь и думает что хорошо бы с ней поехать в какую подворотню, женатый мужчина думает что вот девочка хорошая, но чет странная, молодой доктор замечает шрамы, следы операций и больную спину. Кто-то замечает акцент, кто-то рост, кто ещё что. Полное представление о ее внешности у читателя складывается только ближе к концу, когда становится понятна вся ее предыстория — и от этого и интереснее и, надо сказать, больнее. Короче, такое решение мне очень понравилось.

«доктора» не смотрела, но насчёт образа наставника — это да, по крайней мере у меня с детства лёгкий диссонанс, когда МакГрегор без бороды, лазерного меча и умиротворение во взгляде))

1.
Описания использую, если можно с ними как-то поиграть. Или с их помощью усилить эмоцию образа.

2.
Самые цепкие, неожиданные и остроумные описания прочел, помню, у Тома Роббинса «Натюрморт с Дятлом».

3.
Он не был попугаем из зоомагазина, в который приводят детишек. Посмотреть на кроликов.
Нет.
Происхождение его вызывало вопросы.
В его красных перьях — соль моря и хруст карибского песка. Звон абордажных сабель заставлял его мутные когти вгрызаться в такелаж.
Лиля говорила, что Птица остался ей от бабки, которую при жизни она не застала.
Пернатый бонус к двухкомнатным апартаментам.
Он мог слышать песни всех ветров у кабака в Квартале Рибейра. По ночам его укрывали плотным мешком, чтобы дать отдохнуть, а при свете дня ставили рядом с Хозяйкой. И она стучала пальцем по прутьям, ловила его взгляд, черный, как тишина джунглей…
— А разговаривать он умеет?
— Да ни хрена он не умеет, — Лиля подходит к клетке.
Птица сидит на жердочке, обхватив ее корявыми лапами. Таращится и моргает. — Тупая птица…

Точно помню, что у него там загорелые люди были «цвета дерьма» по мнению рыжего и не загорабельного персонажа. Хм. Роббинс и сам рыжий. Думаю, здесь что-то личное.

«Посмотреть на кроликов» выделил отдельно с «покадровым» умыслом.
Детишек приводят в зоомогазан.
Смена кадра.
Глазеют на кроликов.
Смена кадра.
Никто ничего не купил.

Вам спасибо за Ваше внимание

Часть 1. Самоанализ
Да, уделяю.

Часть 2. «Хороший пример»

— Что? Кто? — с кровати вскочил, подслеповато щурясь на свет, смазливого вида парень лет двадцати. Больше всего он был похож на среднестатистического R’n’B-певца вроде Джастина Бибера, разве что потерял лоск за время заключения. Но метросексуальность проглядывала даже сквозь щетину и толстый слой грязи.

Часть 3. Практика
— Что? Кто? — с кровати вскочил, подслеповато щурясь на свет, смазливого вида парень лет двадцати. Больше всего он был похож на среднестатистического R’n’B-певца вроде Джастина Бибера, разве что потерял лоск за время заключения. Но метросексуальность проглядывала даже сквозь щетину и толстый слой грязи.
— Привет, Бибер! — жизнерадостно сказал ему Луис. — Hablas ingles?
— Чё? — растерялся “Бибер”.
— По-английски говоришь, придурок?
— По-английски? — он тупо уставился на латиноса и, видимо, понял, что шанс получить по лицу в данный момент возрастает в геометрической прогрессии. — Да, да, говорю! О боже, наконец-то вы пришли!
— Нас послала сама судьба, чтобы вытащить твою задницу из этих каземат, — сказал Олег. — Возрадуйся, мы договорились с пленителями, и тебя освободят.
— Но я вас не знаю, — “Бибер” переводил взгляд с Олега на Луиса и обратно.
— Ещё бы, — ухмыльнулся Луис. — Видишь ли, на самом деле мы не из компании твоего дружка Хоффмана. Так что у тебя есть выбор: либо ты сейчас расскажешь всё, что нам потребуется, либо я сломаю тебе палец. Потом ещё один, если будешь молчать. Ну и так пока пальцы не кончатся, а там что-нибудь придумаю.
— Луис, не будь таким злым, — вздохнул Олег. — И вообще в наше время угрожать геям опасно.
— Я не гей! — возмутился пленник.
— У тебя айфон с розовым чехольчиком, — сказал Луис. — Такие носят только девушки или педики.
— Это нормальный чехол!
— Не согласен. Я такие только у педиков видел.
— Слушай, парень, если честно, мне чхать на твою ориентацию. Нам нужна информация. Всё, что ты можешь рассказать.
— Я не буду говорить! — гордо ответил пленник.
Тогда Луис сломал ему палец.
Он не стал играть в палача и давить на жертву психологически, а просто стукнул каблуком ботинка тому по голой ноге, угодив точно в мизинец. Вопль “Бибера”, казалось, обрушит древние стеллажи с пустыми бочками.
— Мы ж хотели попробовать сначала по правилам, — недовольно сказал Олег под крики пленника.
— Да чёрт с ними, с правилами. Время только терять. Ну что, говорить будешь?
— Что вам надо-то? — простонал “Бибер”.
— Всё.
И он действительно рассказал всё, что смог.

Часть 4. Рефлексия
Да, да, не особо, применял и раньше.

Если только поиграть в «хорошего и плохого полицейского»? Не уверена, что оно тут надо.

Они как раз пытались, но Луис в итоге плюнул на это и применил более радикальные методы.

1. Самоанализ
Один из моих самых главных тараканов всегда очень бесится от мысли, что читатель представит героя или место не так, как я. Но при этом сами по себе описания я не люблю и не умею. Этот дуализм приводит к тому, что мои описания, с одной стороны, подробные, а с другой — частичные. Отсюда возникают пресловутые герои в очках, но без брюк, если вы меня понимаете. Но лично я считаю, что это нормально. А на мнение читателя я обычно плевать хотел.

2. Хороший пример
Воспользуюсь своим правом не выполнять этот пункт. Вспомнить примеры мне не удаётся, а зарываться в книги сейчас не хочу.

3. Практика.
Перед глазами расстилалась снежная целина — очередная проплешина в лесах Коллы. На той стороне поля — небольшая речушка в низине и дорога. Впрочем, зимой это можно было бы назвать дорогой лишь отчасти. И тишина — никаких звуков, кроме самых естественных: шума ветвей на ветру, редких птиц. Были и другие, но чтобы услышать их, пришлось бы оказаться буквально в сантиметрах от неприметного холмика на опушке. Звук дыхания, тщательно скрываемый, ибо воздух выпускался медленно, прямо в снег; трение одежды в тех редких случаях, когда движение было совершенно необходимо; едва слышный шёпот, озвучивающий то ли молитву, то ли скрашивающий ожидание спор с самим собой.
Никто не обратил бы внимание на этот холм, стоя у реки. Сугроб как сугроб с торчащей из него то ли веткой, то ли корнем. Понадобилось бы сделать сотню шагов в ту сторону, чтобы понять, что ветка — это совсем не ветка, а ствол верной «пистикорва» — винтовки, прошедшей всю долгую зиму с человеком, скрывающимся там, за сугробом. Да и сугроб лишь ширма, но складки маскхалата плохо видны на залитой солнцем снежной равнине. Лицо же человека и вовсе никому не дано увидеть, для этого надо пойти совсем близко, а он этого не допустит. Стоит повернуть голову в его сторону, снайпер возьмёт в рот комок снега, прицелится, задержит дыхание и нажмёт на спуск. Ты этого уже не услышишь. Белая Смерть заберёт тебя в полной тишине.

4. Рефлексия
Приём не новый, посему никаких проблем при выполнении не возникло. В любом случае, самое главное — найти идею, которая отзовётся в тебе. Тогда написание не будет вызывать дискомфорта. А тема маскировки на сто процентов соответствует заданию, где надо совместить описание окружения и героя.

— Я зимой вообще без лишней необходимости на улицу не выхожу, посему поверю на слово.
— Мне кацца, что и то, и то — норм.
— Лишние уточнения — мой вечный крест!
А вообще — спасибо!