Антик

Анжелика вновь приготовила свой совершенно отвратительный кофе, ставший уже фирменной особенностью этой нагловатой новенькой секретарши. Девушка с амбициями, себе на уме. Когда-то два года просидела на телефоне, а теперь помогает подполковнику разгребать дела и имеет ещё ряд обязанностей в офисе, среди которых и приготовление кофе на всех.

На каждую смену старается выглядеть по-разному, меняет причёски, стилистику нарядов, старается, чтобы её заметили. Может с кем из здешних хочет поближе познакомиться, может просто сама по себе такая вся «разносторонняя» и «неожиданная». Жаль, кулинарными способностями напрочь обделена.

Пить эту жижу я, конечно, не стал. В голове мелькала привычная мысль – возьму где-нибудь по дороге, но сегодня всё-таки важный спортивный матч, наши Норфолк Эдмиралс имели шанс побороться за третье место в Хоккейной Лиге Восточного побережья, а войти в тройку сильнейших, пусть даже и взяв Бронзу, это для нашего городка было бы настоящим триумфом и очень громким достижением.

У меня младший сын в хоккей неплохо поигрывал, да затем выбрал карьеру вместо спорта, заканчивает учёбу на архитектора. Старший уже три года, как заместитель коммерческого директора в рекламном агентстве. Завтра под утро как раз приплывают вместе с Маргарет после десятидневного отдыха на Багамах.

Хендерсон, собака, не дал отпуск, пока у младшего две недели каникул, сказал, что разбивать в этом году не даст, отгуляю весь месяц осенью в сентябре или октябре. Вот жеж сволочь старая, и даже Боусман ничего решить не смог, как ни старался. Ну, по крайней мере, игру посмотрю.

Никто не планировал сегодня работать, уж на время игры в свою смену так точно. Майор Боусман так вообще взял отгул и сейчас сидит дома, так что отчитываемся напрямую подполковнику Хендерсону. Что ж, если его устраивает тот кофе, который ему готовит его секретарша, мне с ним сегодня разговаривать явно не о чем.

Субботний вечер, самый обычный, что может случиться? Даже в расписании пустырь за единственным исключением рейса с Багам. Ни торговых судов, ни военных учений с ближайшей базы, и даже погода прекрасная, чтобы случайные, попавшие в шторм умники, решили доплыть и пришвартоваться.

А всё, что пребывает по завтрашнему расписанию уже после шести утра – то уже не моё дело. Моя смена будет закончена, пусть уж ранние пташки проверки устраивают. Нам, ночным таможенникам, до их проблем дела нет, ха-ха-ха.

Ух, поулыбался и хватит. И всё же везёт тем, кто сейчас дома. Могут расслабиться перед телевизором или перед монитором, если смотрят трансляцию в онлайн-режиме, заказать еды, бахнуть несколько баночек пива… А мы вот на службе, да ещё и в смену Анжелики, то есть даже без кофе вынуждены проводить рабочие часы.

Ангус откуда-то притащил чипсов. До начала ещё двадцать минут, я бы тоже сходил в магазин или хотя бы сбегал в ближайший киоск, поглядеть, что есть в продаже из приятных закусок. Заодно и попить бы взял, если уж не газировки, то хотя бы полезной для желудка минералки, запивать весь этот безумно вкусный холестериновый ад, хрустящий вокруг у куда более запасливых коллег.

Френсису мама печёт вафли и готовит бутерброды, Стэфордсон обычно втихаря трескает шоколадные батончики, периодически во время смены, никогда не с кем не делится, жадное свиное рыло, Эмми не по этой части, у неё все мысли о здоровом питании или соблюдении диеты, овощные салаты под нежирными заправками – это вот то, что она ест.

А вот мой друг Гэри приболел и пару дней ещё точно пропустит. А он всегда приветлив, дружелюбен и готов поделиться, что взял с собой на ужин или чем-то из купленного по дороге. Бывало, и вовсе приезжал на службу уже с бумажным пакетом из кафе или дорожной забегаловки, где набрал себе хот-догов, бургеров и жареной картошки.

Не успел я пересчитать зелёные во внутреннем кармане своей серой куртки, как из крепкой металлической двери без глазка, с табличкой «подполковник» выглянула эта коротко стриженная вытянутая физиономия с тёмно-серыми усиками, почти как у Чаплина, может чуть пошире щёточкой, и прервала все мои планы на поход в магазин.

- Ты, ко мне, живо! – скомандовал он в своей обычной манере, будто суровый отец нашкодившему школьнику-двоечнику.

- Прибыл, сэр, - не знал, что сказать я, зайдя в его кабинет.

Тёмно-зелёные стены, шкафы окрасом под красное дерево, металлическая тумба с выдвижными ящиками для ценных бумаг, отчего-то широкий, но весьма неглубокий сейф, принадлежащий полковнику, у его пустынного стола. Портреты генералов Полсона, Эндерсона, Миллера, Рассела, Лэнша, Хьюза, адмиралов Батлера и Филлипса, а также исторических персон: Авраам Линкольн, Горацио Нельсон, Дуглас Макартур и Дик Чейни.

- А, наконец-то, - бросил мне, копошащийся за своим столом подполковник, - Мне опять Флорес звонил, да разберитесь вы уже с этим грузом без адреса. Каждую неделю мне названивает, - с возмущением рассказывал он мне, - Он ведь человек набожный, сам знаешь, начинает всю свою эту «Санта Мария Педро Карлос Мучачос» задвигать, что, мол, пустой корабль, ящики с чёрт знает чем, боится проклятий и всё в таком духе.

- Да я ж, вроде, ещё неделю назад посылал ребят разобраться, - начал я припоминать вслух.

- А что они? Документов нет, адреса нет, владелец корабля тоже хрен, знает кто. Мне по-твоему надо частного детектива за свои деньги нанимать или ты, наконец, с этим всем разберёшься?

- Ну, хорошо, завтра, даю слово. Первым же делом, я даже в офис не пойду, мы с лейтенантами…

- Сегодня же. И что б отчёт к концу смены был у меня на столе, - постучал он угрожающе кончиками своих пальцев по столу, будто они у него деревянные и с ногтями из металла.

- Но, сэр. Игра же… - развёл я руками и задрал брови в надежде снисхождения, ну что он, упёртый баран, мне удумал, днём раньше, днём позже, какая к чёрту разница-то?!

- А что игра? Опять эти остолопы проиграют. Ты видел, как они клюшки держат? Моя восьмилетняя дочь её лучше держала на первом занятии хоккейного клуба сегодня днём! – его возмущению, казалось, просто не было предела, - Что б я к пяти утра на столе имел отчёт о грузе, а проклятый Флорес впредь больше не смел бы меня беспокоить! Два месяца не можете разобраться, два месяца! Это уже четвёртый его звонок по субботам. Доколе?!

Хмуро глянул он на меня, явно не ожидая сейчас моего вслух ответа. И мне оставалось лишь кивнуть, отдать честь и отправиться выполнять его проклятое распоряжение.

Вообще идти мы должны всей командой. Но я же в отличие от подполковника не беспощадное бесчеловечное чудовище, наслаждающееся мучениями окружающих. Пусть мой отдел смотрит игру, я перед сном дома посмотрю запись в Интернете, просплю до обеда, потом в обещанный выходной отправлюсь с ними же праздновать под вечер.

А сейчас нужно собрать младший состав таможенников, сколько взять-то с собой? Тоже ведь не всех их вести, мне не вооружённый конвой нужен, а так, четверо-пятеро максимум. Лучше уж перестраховаться, всё-таки, мало ли что. Вот пойдём втроём, а там груз какой-нибудь зверь контрабандой, пантера, допустим. Нет, вшестером уже вполне нормально.

- Так, ребятки, собирайтесь, - заглянул я к ним, - Пятеро со мной, а ты подготовь форму отчёта о забытом грузе, - ткнул пальцем я в латиноамериканца за письменным столом.

Пусть всё оформит там и начнёт за меня, а я уж впишу основные детали, чтобы поскорее со всем справится. Будет часто выручать – премию ему выпишу за помощь к концу квартала. Они ребята смышленые, просто молодые ещё. Солдат спит – служба идёт, как говорится. Год-другой, и часть из них как раз ко мне пойдут в младший лейтенантский состав, посмотрим, кого куда распределят.

Вскоре мы с парнями шагали уже к месту назначения. Погода была не очень, зато вид отсюда открывался неплохой. Будет видно корабль, на котором Маргарет прибудет с детьми. Так что, если дело затянется, сразу смогу их встретить, но, конечно же, уже совсем не у западного причала.

На подходе к пирсу нас встретили трое. Все мексиканцы: Флорес, коренастый и прихрамывающий, похоже, что где-то повредил ногу, с ним какой-то старик с длинным дробным ружьём, явно здесь сторожем, знакомое лицо, как звать не знаю или не помню, их таких здесь сколько, да ещё по разным сменам, плюс постовые охранники. Но ружьё такое, что его на несколько метров отнесёт отдачей, если надумает в кого-то стрелять. На поясе, кстати, виднелась кобура с пистолетом. И третьим в их группе был совсем какой-то уж новый парень, видимо ассистент Флореса. Тощий, среднего роста, с редкими усиками, но густыми бровями.

- Ну, вот и вы, - заковылял он ко мне со взволнованным лицом, - Я ведь столько раз просил проверить, что ж так…

- Времени не было, - оправдывался я, - Что у вас тут?

- Он подошёл почти месяц назад, но никто так и не вышел. Корабль-призрак! – начал причитать виновник того, что я пропустил хоккей.

- Какой ещё призрак. Вон же написано «Инсмут-23»,им и звоните, - быстро распутал я эту невероятную тайну.

- Звонил, в том-то и дело. Их порт не покидал такой корабль и в журнале не значится. У меня тоже нигде никаких записей о том, что он должен причаливать.

- А маркировка груза? – интересовался я.

- Африканские штампы и Таиланд. Поди разберись, откуда и куда он двигался, - лишь пожимал он плечами и крестился, пока его спутники молчали.

- С чего ты взял, что никто не спускался? Может, пришвартовались, да оставались там какое-то время, потом вылезли среди ночи. На борт кто поднимался?

- Да никто, вас же ждали, - растерянно бросил он мне.

- Да вы с ума сошли! Не проверили ни каюты, ни бортовой журнал, вы вообще тут, чем занимаетесь?

- Досмотр грузов не моя задача, - всё с тем же озадаченным видом, в котором читался явный испуг, рассказывал он мне.

- Ох, да вы издеваетесь. А досмотр кораблей? Может, там помощь кому была нужна. Трап кто клал? – поинтересовался я, наконец.

- Мои люди, на борт взошли и… Никого не обнаружили, - едва не заикался бедняга, - Мы вас и вызвали. Да вы всё заняты и з-заняты…

- Бардак. Что ж у тебя люди-то такие трусливые? Корабль-призрак, придумал он мне тут. Кхе! Идёмте, - скомандовал я своим ребятам, так как это трио эмигрантов точно на загадочный «корабль-призрак» не полезет, с их-то перепуганными лицами!

Поверхность палубы была какой-то сырой, здесь пахло плесенью и прогнившей древесиной, это притом, что погода последнее время стояла без дождей. Действительно никого, неподалёку от трапа лишь наваленные ящики высотой с человека. Все в африканских маркировках: Ангола, Мозамбик, Танзания, Сомали, Египет, Марокко – все портовые города, будто он вокруг всей Африки плавал. И среди африканских лишь отметка из Лаем Чабанг, что в провинции Чонбури, Таиланд. Когда-то туда ездили отдыхать с детьми, было дело.

- Двое со мной, на мостик, остальные осмотрите трюм и каюты, - скомандовал я и бросил взор на троицу снизу под трапом. Старик смотрел с ничего не выражающим лицом, молодой мексиканец нервно сглотнул, предвкушая что-то недоброе, а Флорес всё также изумлённо таращился, ожидая от меня каких-то объяснений.

На мостике всё было в какой-то едкой слизи. Сине-зелёная, мутная и липкая, после прикосновения к которой, – я вляпался, когда коснулся руля, - потом аж покраснела и чесалась кожа. Я даже крикнул своей второй группе, чтобы ничего не трогали внизу или хотя бы надели перчатки. До ушей донеслось «да, сэр», так что меня они явно услышали.

Следы внизу, поверх слоя этой слизи, были довольно смутными, ведь она не очень-то держала форму. Однако и не восстанавливалась, как желе, а всё-таки, когда падали блики от фонаря, демонстрировали странные треугольные отметины, ведущие к двери.

Неподалёку я обнаружил две пары ботинок, а потом в дальнем углу ещё третью. Какого чёрта здесь происходило? Присев на корточки, я фонарём хорошенько осмотрел то, что можно было назвать следами. Вот только оставлять их должны были какие-нибудь лягушки-переростки. Это напоминало перепончатые лапы и более ни что другое.

Ни какую-либо обувь, ни подошвы скафандров, ни крупные ласты водолазов, уж тем более не отпечатки человеческих ног. Нет. Они были иной формы, ни на что не похожие. Лежащие поверх этого склизкого плена, невесть как здесь взявшиеся и кому принадлежащие. На приборной доске была фуражка, но лишь одна.

Сюда явно надо было вернуться при дневном свете. Никто бы в здравом уме не стал снимать сапоги, чтобы босяком или даже в носках шастать по скользкой поверхности, да ещё и опасной для человеческой кожи.

Судя по паршивому состоянию обуви, она тут тоже постепенно разлагалась, но слишком медленно, чтобы мне и парням надо было опасаться сейчас за свои стопы. Поверх этого студня ещё и пыль осела за всё это время, я с трудом разглядывал что-то сквозь слои этой мерзости, и, наконец, обнаружил боротой журнал.

Последний наниматель – Алан Фостер, деньги получены от Джеймса Чемберлена. Не слышал о таких. Дальше бортовой журнал вместе отметках о грузах и датах превращался в какое-то подобие дневника, написанного от руки уже другим и совершено безобразным почерком.

«Матросы едят третий раз, а ещё даже не полдень, они жалуются на постоянный голод, а выглядят бледными, будто бы у нас тут и вправду какой-то голодомор» - запись без конкретной даты, как и все последующие.

«Провиант заканчивается, все будто бы чем-то больны. Капитан мне жалуется на головные боли, говорит, что мы груз везём не туда и его нужно вернуть в Инсмут. Нельзя без провианта пересекать Атлантику!» - после этого почерк становится ещё хуже, и следующие записи идут не ровно и даже не в попытке придерживаться правильной линии, а косо, наобум, в рассинхрон величины букв, сквозь всё оставшееся на листе пустое для письма место.

«Они прыгают за борт! У них между пальцами теперь перепонки, на шее жабры, а глаза стали выпучены! Проклятый груз! Проклятый груз! Нет капитана, а рулевой уже не говорит по-человечьи. Он… нет, оно! Это существо, покрытое гладкой кожей на руках, но с чешуйками на спине, из позвоночника которой уже виднеются наросты плавника! Мы все прокляты! Боже, храни Королеву!».

Больше в дневнике ничего не было. Что ж, на лицо какой-то явный психоз. Матросы, включая капитана, попрыгали за борт, рулевой не подчинялся приказам вести груз в Англию, а боцман тронулся умом и наелся галлюциногенов, раз ему виднелись жабры, плавники и перепонки.

Но сейчас в любом случае нужно было заглянуть в трюм, раз уж там что-то обнаружили. Палуба вот прям буквально прогнила! Ступать-то надо осторожно, прощупывая доски под ногами. А вот ящикам груза хоть бы что, отнюдь не выглядят сырыми.

Мои опасения подтвердила ещё и сломавшаяся прямо под ногами ступенька на спуске вниз. Я едва не рухнул в непроглядную темень этого гадостного места. Запах здесь царил невыносимый. Аромат морской соли и затхлых водорослей перемешивался с богомерзкой вонью разложения и гнили. Причём не просто прогнившей древесины, а именно тошнотворный дух мертвой плоти.

В сфере фонаря пузырилась и булькала скомканная масса человеческих останков, медленно тлеющих в прохладе этого места, будто в погребе. Нет, будто в склепе! Стены вокруг были изуродованы какими-то примитивными надписями, словно здесь перевозили пещерных людей. Алые и бурые разводы, как будто бы кровью нанесённые повсюду.

Чем больше мы светили фонарями, противясь приступам рвоты и желанию попросту выскочить с этого морского кладбища куда-нибудь прочь, на свежий воздух, тем сильнее этот уродливый могильник, с кишащими по груде явно человеческих костей всякими рачками, улитками, звёздами и прочей фауной морских вод, напоминал скорее помойку с отходами.

Здешняя сырость была подобна затоплению, стены то там, то тут были покрыты проросшей зеленью, мхами, водорослями, ракушками. В воздухе крутились крупные мухи, доедавшие то, что оставило им со скупой руки обглодавшее этих бедняг неведомое нечто.

Среди тленной жижи я разглядел, как плавают безжизненные скелеты крыс, разделившие участь несчастной команды. Из их пустых глазниц тоже высовывали усики маленькие членистоногие создания, решившие сделать звериные остовы местом своего нового жилища.

- Эмми, ты у них там за главного, собирай парней, к чёрту игру, здесь такое творится… Все живо ко мне сюда, - достав рацию я кричал с зовом о помощи, едва пытаясь хоть как-то держать себя в руках и сохранять рассудок.

- Сейчас мои ребята подойдут, может, придумаем кое-чего. Вы меня, значит, это зачем сюда позвали? – говорил я уже снаружи Флоресу, - Досмотреть странный груз, так? К кораблю я и мои ребята отношения не имеют и прикасаться не собираются. А ящики мы сюда подымем и досмотрим.

К моменту, как опустили пятый, отличный цветом от остальных – получается с Таиланда, к нам уже подошли трое моих лейтенантов. Интересная какая-то разбивка по тройкам у нас ту сегодня. Три мексиканца ждали внизу, троих я послал в трюм, со мной двое, то бишь мы втроем, осматривали капитанский мостик, и теперь вот, так как Гэри болеет, и кто-то остался охранять офис от вторжений, ко мне вместо четвёрки пришли нынче трое из числа тех, кто вышел на ночную службу.

Вот разве что младший состав вчетвером занимались ящиками и один на подъёмнике их поднимал с прогнившей палубы, опуская к нам на ровную заасфальтированную поверхность.

- Вы вовремя. Стэфордсон, не запыхался? – иронично спросил я нашего пухляша, который даже на фоне Флореса выглядел реально человеком, нуждавшимся в диете.

- Ух, нет, сэр, всё окей, что у вас тут? – тяжело дыша врал он мне прямо в глаза.

- Ангуса оставила часовым, нельзя же пост без охраны оставлять совсем, сэр, - доложила Эмми в своей фуражке поверх аккуратного буроватого каре причёски, - Какие будут распоряжения?

- Вскрывайте коробочку. Надо груз рассмотреть, - едва произнёс я, как с палубы донеслись крики.

Похоже, место под ящиками на палубе изрядно накопило влаги, и эти четверо бедолаг умудрились провалиться прямо в кишащее рачками и морскими звёздами месиво из человеческих останков.

- О, нет, - взмолился я, - Ну, ещё не хватало. Ты давай там, помоги им, вытащи, если что, зови на помощь, - поторопил я жестом руки парнишку с кабины грузоподъёмника.

Не своими же ребятами рисковать, и не заставлять же их касаться тех, кто упал в гниющие останки и морские водоросли. Этот крепкий, справится, одного за другим, за руку, помогая подняться, всех вытащит. Верю в него, а в людей надо верить.

Вскрытие первого ящика продемонстрировало нам внутри нечто, похожее на прямоугольный аквариум. Стеклянный футляр, внутри которого на подставке, похожей на рог, ютилась какая-то вещица.

Приблизившись, я, в окружении остальных, принялся рассматривать эту загадочную диковинку. Нечто старинное и древнее, впрочем, когда корабль из дальней экспедиции и принадлежит британским исследователям-историкам-археологам, кто там они, надо было лучше запоминать информацию из бортового журнала, в общем, это само собой разумеющееся.

Блестящая штука больше всего походила на монету или на медальон. Её избавили от земли, песка и ржавчины, если таковые и были, впрочем, не могу сказать, что смотрелась она, как новенькая. Наоборот, отдавала такой стариной, что даже аура вокруг была какая-то странная и ощутимая.

Я будто бы какой-то Индиана Джонс, искатель приключений или расхититель гробниц, оказавшийся в пещере всеми забытого храма сейчас приближался к какой-то причудливой древности. Артефакт, чьё-то культурное наследие, реликвия. Антик. Мне казалось, у меня аж зрачки расширились от некой очарованности этим объектом.

Его назначение было не понятным. Плоский кружок с очень странной звездой посередине. Это вовсе не была колдовская лучевая пентаграмма в привычном смысле понимания. Более того, она шла острием вверх, а не вниз, как различные сатанинские символы.

Золотая кайма охватывала весь периметр вокруг звезды, изображённой так, словно она состояла из бумажного паруса, который обдувал сейчас сильный ветер. Звезда была неестественной, искажённой, с закручивающимися углами, словно азиатский сюрикен – разновидность орудия ниндзя.

Причём у неё была персональная каёмка, словно сделанная из цельного сапфира. Густо-синяя, без сколов и трещин, странной мелкой огранки и довольно тонкая, заметная лишь вблизи. А в центре звезды был узор, который я поначалу принял за глаз.

Он и выглядел так издали, пока я не подошёл к стеклянному контейнеру вплотную. Сейчас же я видел, что в самом центре был чёрный завиток. Толстой змейкой или языком пламени. Как будто бы очень мягкое и расплывчато-извилистое изображение удара молнии. Симметричная загогулинка, очень-очень отдалённо напоминающая букву «S».

Мне она показалась даже не начерченной, а будто бы выпуклой. Я обходил этот «аквариум», освещая со всех сторон диковинный антик, убедившись, что сзади он выглядит точно также, а со стороны ребра, прищуриваясь, убеждался, что все его детали всё-таки имеют маломальский объём. Не знаю, из чего был этот завиток. Чёрное стекло или, может, обсидиан. Вариантов тут немало.

Тут позади раздался какой-то тонкий протяжный писк с нотками хрипоты, от которого мы все резво вздрогнули и обернулись. Это, раскрыв свой рот от шока, тот старик-сторож глазел на диковинку и издавал этот неприятный звук. Медленно поднимая правую руку в воздух, он пальцем указал на то, что покоилось внутри стеклянной коробки.

- Знак Древних! – раздался какой-то тонкий протяжный писк с нотками хрипоты, это старик-сторож глазел на диковинку.

- Знаешь о нём? Откуда он тут взялся? – расспрашивал его Флорес.

- Давным-давно, - начал он хриплым шёпотом, постепенно возвращая себе голос, - Когда боги ещё не знали сострадания и милосердия, а хранили в себе лишь необузданную первородную ярость, всюду царил настоящий хаос. Боги хотели лишь пожирать, порождать и выделять. Не было ни радости, ни смеха, ни веселья.

Глаза его скользили по нашим удивленным лицам, а мы, взрослые люди, серьёзные, образованные, прошедшие армейскую службу, взирали на него, как маленькие трясущиеся бойскауты ночью у костра, впервые в походе слушая страшные байки от своего весьма подкованного в этом деле вожатого.

- В те времена Древние жаждали лишь новой пищи, так они познавали мир, таков был их образ жизни. На моей родине всё ещё помнят об этом. Помнят, что лишь многие-многие поколения богов и духов спустя, чужеродные и злобные отродья, наконец, приобретали человеческие черты характера и внешности.

Экскурс в древнюю философию и прародительницу всех религий был, конечно, пугающим, но очень мало информативным. Скорее даже запутанным, без какой-то конкретики и системности, мол, хаос есть хаос…

- К Старшим Древним относятся Абот, Йог-Сотот и Азатот. Это их знак, их символ! Запретная реликвия, которую нельзя было доставать из тех недр, где она покоилась. Нельзя напоминать людям о Древних, ведь они чувствуют, когда о них вспоминают, когда о них думают, когда им молятся.

Флорес крестился и причитал, периодически ставя ладони в христианском молитвенном жесте пока старый дед запугивал нас о том, как нехорошо трогать старинные вещи. Мне пришлось сделать несколько шагов в свет фонаря, чтобы получше её разглядеть. Мельком бросив свой взор на портовые воды, я улыбнулся. На тихой глади, в свете маяка, далеко-далеко уже виднелся идущий сюда корабль. С Багам возвращались мои, уже через несколько часов отлучусь их встретить.

Я попытался приподнять аквариум, чтобы достать безделушку, однако она поднялась вместе с ним. Этот прозрачный короб, оказывается, имел ещё и нижнюю стенку, а не просто служил куполом для экспоната.

Вещица оказалась прямо передо мной. Причудливая, загадочная, столь напугавшая этих бедолаг. Мне она не виделась даже чем-то драгоценным, вся её значимость теперь была лишь для историков, которые в курсе о каких-то допотопных поверьев, когда поклонялись самым первобытным и жестоким богам.

- Они не вернулись, - понурив голову, произнёс Флорес, - ни те провалившиеся, ни тот, кого вы послали им помочь… Они так и исчезли…

- Видите! – зашагал на меня старик с обезумившим лицом, - Уберите это немедленно! Это уже жертва! Жертвы Древним Богам! Ваша кровь на их руках…

Он выронил ружье и ринулся на меня с кулаками. Ей богу, лучше бы уж дуло направил, я бы хотя бы поразмышлял, что б его послушать. Мои люди схватили его сзади. Фрэнсис и Стэн, в то время, как Эмми была уже по другую руку. Окружив меня, они также глазели на загадочную вещицу.

- Что же ты такое… - только и произнёс я тихо, как вдруг отблеск фонаря на коробе стал значительно ярче, теперь уже будто бы изнутри светилась неведомая посылка.

- Нет! нет! Что вы делаете?! Не смейте ничего просить, не смейте ничего желать, расплата будет колосс… - вопил пожилой мексиканец, вдруг оборвавшийся на полуслове и застывший вместе со всеми остальными.

И всё вокруг будто бы замерло под яростный бубнёж брызжущего слюной старого эмигранта. Это было даже не как в фильме, а каким-то совсем уж загадочным образом. Вокруг словно бы сам воздух остановился. Я будто видел мельчайшие песчинки, застывшие вне времени и пространства.

Это было невероятно странным, да еще и дышать при этом я мог, а вот всё остальное время вокруг, казалось, перестало двигаться. А сияние лишь разрасталось, пока стекло не треснуло и не разлетелось в разные стороны, изранивая всех, кто стоял сейчас вокруг, но минуя меня, окружённого золотистой аурой, переливающейся с сине-голубым свечением, словно я газовая горелка.

Неведомым образом среди летевших осколков я сумел поймать металлический или даже каменный рог-постамент, наверху которого и красовалась диковинка со звездой. Нервная сетка прозрачной паутинки исчезла в небытие, разлетевшись во все стороны вместе с нарастающими тонкими иглами лучей от этой штуковины. Реликвия пульсировала, особенно своим центром, будто бы прожигая мне лоб и выжигая там некий третий глаз.

А потом пошли эти видения. Земля незапамятных времён, ещё до динозавров, бушующая масса, куда заносило различные космические объекты. Я видел, как сюда попадали причудливые сущности, способные длительное время пожирать самих себя без лишнего пропитания, приспосабливаясь к диким условиям существования своими чувствительными глазками и отростками.

Я смотрел на колонизацию нашей юной планеты пришельцами с планет Йит, Юггот, Аккарон, Даат, Йадитт, Карнайт, Йекуба и других. Бесформенные первородные божества посещали нашу планету, а затем их выводкам противостояли Старцы, Ри-Джины, Ми-Го, Дхоулы, Х’тонцы и другие.

Для Древних Богов и их потомков, как и для многих иноземных цивилизаций, наша планета – всего лишь источник ценных ресурсов. Кому-то нужны минералы, кому-то другие ценности. Всё вокруг лишь объект споров и войн за фонды и залежи ценностей.

А люди в этом механизме даже не песчинки. Чуть ли не побочный продукт, годный разве что на корм. Мы не имеем никакой ценности для разумных межзвёздных рас. Мы способны лишь утолять голод Старых Богов своими мучениями, энергией крови и душами.

Нас дрессируют и обучают, как зверей. Нам доступны лишь самые примитивные ритуалы контактов с Древними и их потомками, потому как наш склад ума не в состоянии постичь, понять и даже представить все сложные системы мироздания.

Я смотрел на бескрайние просторы хлюпающего ужаса. Я видел, как из ничего, из слизистой бездны, тянулись причудливые руки, клешни, щупальца и черепа. Как зарождалось и умирало всё живое, как исчезали древние цивилизации, но как сохранялись те крупицы знаний, которые они когда-то имели.

Разумные всесильные божества играючи дарили людям свои знания, однако расплата за эти умения была непомерно высока. Я наблюдал, как спят в своих недрах и пещерах кошмарные, свирепые и вечно голодные чудовища, в ожидании новой кормёжки.

Исполинское подобие червя со множеством зубастых отростков; морской крылатый дракон с головой, как туша осьминога; огромная тварь, похожая на огненно-чёрную жабу где-то в недрах горы; и ещё одно жабо-образное существо, более походившее на раскормленного ящера, сидящее посреди болота; видел костяное месиво, сочленённое неведомой силой из обглоданных им тел; видел летающие полипы и существ, эволюционировавших из грибов в нечто вообще не поддающееся описанию; смотрел на лик спящего подземного носорога с уродливыми щупальцами и ещё множество поражающих своим неестественным ужасом и абсолютно диким строением тела богов, демонов и монстров.

Многие-многие столетия, тысячелетия, сменяли друг друга, а их становилось только больше. Верить надо не в людей, как завещал мне мой отец, верить надо в этих жестоких богов, ибо будучи забытыми, в своей первобытной ярости, они уже не оставят нам ни шанса на существование.

Под полёты моих видений, на пирс выбирались странные существа, в каких-то тёмных плащах, скрывающих их головы, но было очевидно, что это не люди. Мир застыл лишь будто в этом кругу фонарного света. Всё остальное, где-то там, за пределами нашего портового сборища, продолжало мирно существовать, не зная ни о чём.

И я буквально ощущал, что, как маяк, приманиваю их сюда. Не тот антик, что поился в моих руках, а лично я, смотрящий на застывшие парализованные лица, словно сигналящий об их готовности к кормёжке. Где они вот-вот будут принесены в кровавую жертву во имя кого-то из Древних Богов.

Подкравшиеся склизкие существа встали по одному за спинами неспособных пошевелиться моих товарищей. Разве что своей спиной я не ощущал чьё-либо присутствие. В фонарном свете из-под тёмно-коричневых капюшонов показались грушевидные головы с продольными глазами на затылочных областях расширявшегося кверху черепа, и плоскими лицами, носоглотка которых перерастала в шевелящиеся маленькие щупальца длинной и толщиной с человеческий палец или чуть-чуть крупнее.

Средь облаков на небе заклубился сияющий пар, не имевший к ним никакого отношения. Прямо надо мной, в уже предрассветном и хорошо виднеющемся небосводе бурлила переливающаяся дымка тумана, расползавшаяся вширь цельной полосой, целой стеной!

Эта клубящаяся радуга буквально сцепляла сейчас горизонт по обеим сторонам доступного мне поля зрения. И, не то прямо с небес, не то лишь в моей голове, раздался голос, подобный всплеску хлюпающей грязи в непогоду под сотрясающие всё вокруг раскаты рокочущего грома.

Мощный низкий тембр, неземной, говорящий на моём языке, понятный даже через весь свой клёкот, скрежет и бульканье. Он прозвучал с безразличием и любопытством, с презрением и насмешкой, что я аж затрясся слегка в силу своей беспомощности.

- Жертву! – скомандовало проскальзывающее в зияющий всеми цветами космоса клубящийся дымчатый портал колоссальное нечто, не способное вместиться даже на всём небосводе.

Сверху на меня глядело выпуклое подобие гигантского глаза, окружённое шевелящимися жилистыми отростками, копошащимися словно щупальца, и тонкими нитями подвижных мышц, больше напоминавших клубки змей или червей, объединяло вереницу проявляющихся глаз, зажигавшихся этой плотной широкой полосой в обе стороны горизонта.

Будто цепная реакция, словно зажигающиеся фонари, они, большие и малые, высовывались из цветастой дымки один за другим, пока своеобразной толстенной аркой с глазом раз в двадцать превышающим видимый с Земли диск Луны, не воцарились сразу все в одну точку – на нас. Хаотичное зрелище, беспорядочное нагромождение переливающихся глазных шаров отчасти похожих даже на желеобразные икринки, на полупрозрачные яйца рыб, моллюсков или насекомых, обтянутые и удерживаемые переплетениями живых нитей и странных мышечных тканей, едва-едва выглядывающих по периметру глазков.

Изувеченные осколками стекла, но ещё живые тела моих парализованных товарищей не могли даже косить взгляд на тех неведомых тварей, стоящих позади них, как человек, но при этом людьми не являющимися.

В сиянии многоокого божества, чьё имя в голове воспроизводилось, как «Йог-Сотот» или «Йог-Сотхотх», в первых лучах рассветного солнца, я видел, как в лапах причудливых неземных созданий блеснули ритуальные кортики.

Ножи синхронно, в едином порыве, вонзились в шеи несчастных жертв, перерезая горла, хлеща кровью вокруг и прямо на меня. А когда эти уже лишённые жизни тела безмолвно падали, столь плавно, как в замедленной съёмке, вокруг них уже не стояло вереницы безжалостных монахов из бездны.

- Ио! Иа! Йа! Йог-Сотот! Йог-Сотот! Н’гхай Н’гха’гха Багг Шоггог! Й’хах! Нррго, Йаа! – слетело с моих губ стародавнее приветствие этой древнейшей сущности, которого я никогда знать не знал, но, видимо, этот талисман в руках сейчас помогал мне.

- Желай! - приказало под раскаты своего громогласного голоса громадное создание, не имевшее даже видимого рта.

Я понимал, что это мой вопрос «Что ты такое?» был первым доступным желанием, выполненным лишь потому, что неведомая булькающая масса из трюма успела поживиться моими коллегами, утащив в гниль, в какую-то заплесневелую забродившую жижу, и пожрав бедных ребят там, внутри корабля.

- Богатства, - слетело с моих губ, - Несметные богатства! – одолевала меня алчность, словно от денег я смогу сам себе позволить любую должность, любой титул, любое могущество.

Наш мир безумно зависит от того, какое у тебя состояние и насколько толстый у тебя кошелёк. Моё сердце трепетало не только от ужаса, но и от жажды наживы. Чтобы все умерли не зря, чтобы жертва не была напрасной! Могу же я хоть что-то и вправду пожелать для себя?

- Исполнено! - прозвучало под бульканье и хлюпанье голосом, похожим на сильнейшую грозу во время бушующего морского шторма.

Мне вновь прожгло лоб невыносимой болью. В мозг посылались видения о расположении на нашей планете всех сокровищ и кладов. Я видел их местоположения на картах, видел сундуки в недрах земли и глубинах мировых вод, в мой разум прилетали числа дат и адреса, где и когда можно купить лотерейные билеты, данные о победах во всевозможных соревнованиях, на которые можно сделать ставки.

Огромная куча самой разной информации, связанной с деньгами. Хочешь, играй на бирже, хочешь, отправляйся копать сундуки несметных драгоценностей, уйма всевозможных вариантов, как можно по-настоящему разбогатеть.

И напоследок мне видениями было моё будущее. Словно кто-то включил проектор, причём из моих собственных глаз, трёх глаз, включая пульсирующую лютой болью точку посреди лба, показывая мне же документальное кино о грядущей или возможной жизни.

Мы с Гэри отмечали Бронзовый Кубок для Норфолк Эдмиралс, вот меня повышают, замечают мои труды, нас с Гэри переводят на более перспективную работу. Вот мерзкий Хендерсон и вправду умирал от сердечного приступа, за что-то ругая свою плачущую дочь, однако же, не уронившую по отцу ни слезинки во время похорон, на его могиле.

Меньшие из глаз медленно исчезали в той же сияющей всевозможными цветами и оттенками загадочной дымке. Гигантское существо будто бы растворялось. Йог-Сотот уходил обратно в туманный портал, из которого выглянул на наш бренный мир, внезапно вспомнив о существовании забавной, примитивной и абсолютно бесполезной расы, с которой так весело поиграть перед обедом.

- Расплата! - послышалось оттуда напоследок раскатами грома, сотрясая землю и воздух, предрекая мне некую явную беду, грядущую за целый сонм невероятных знаний, которые я даже никуда не успел записать.

Обескураженный этим божественным явлением, держа в руках старинный артефакт, чьё истинное могущество было сопоставимо лишь с объёмом знаний, имевшимся у того, кто этот предмет мог бы использовать, я пытался кое-как придти в себя, всматриваясь в клубящуюся дымку.

Я видел путь своего успеха и возвышения. Новые встречи, интересные деловые партнёрства, важные знакомства и настоящий сонм возможностей, где какое бы решение я ни принял, оно непременно было выигрышным и верным, виднелась роскошь, элитные автомобили, дорогостоящая стильная одежда, роскошный особняк с расчудесной территорией, где были свои сады и бассейны.

И вот дымка пропала. Туман сверкающих видений из далёких глубин необъятного космоса растворился среди кучевых облаков на всё более светлеющем небе. Их было немного, ничего не предвещало хмурого дня, и рассвет медленно поднимался, как обычно, с восточной стороны горизонта.

Я держал в руках рог, не смея прикасаться к округлой вещице. Стоял в окровавленной одежды, окружённый бессердечно убиенными трупами ни в чём неповинных людей. Ловил взором приближавшийся корабль, когда мои губы плавно заёрзали, и постепенно всё сильнее и сильнее затряслись от нахлынувшего дикого ужаса.

По правую мою руку от корабля с Багамских островов из пучины выныривали вытянутые и плоские зубастые пасти на длиннющих многочисленных шеях. Какая-то огромная гидра выползала со дна Чесапикского залива, разевая, казалось, свои лишённые глаз титанические челюсти.

Слово «Расплата», брошенное прародителем всех богов из безбрежного первородного хаоса, бурлящего невиданной злобой и желанием к разрушению, сейчас обретало пугающе-конкретный смысл! Маргарет! Марк! Эрик!

Боже мой, многоголовое чудовище неслось прямо к борту круизного лайнера, всё ближе и ближе подходило к судну. Только сейчас я осознал весь ужас тех видений: я видел себя, всегда себя, я желал богатства самым эгоистичным образом, и ни разу за всю эту нарезку сцен и кадров потенциального будущего не видел рядом никого из своей семьи!

Упав на колени, я взмолился всем возможным высшим силам, всем существующим и вымышленным богам, лишь бы сейчас очнутся и не видеть того, что происходит, готов был всё отдать, чтобы пугающее до беспамятства зрелище оказалось просто сном, и можно было вернуться в реальность.

Но я воочию узрел, что эта огромная «Сцилла» является всего лишь навсегда живыми копошащимися волосами на голове поистине громадного чудовища, будто шипящие змеи на голове колоссальной Медузы Горгоны. Однако профиль этот даже близко не был похож на человеческий лик. Глубинное существо невиданных размеров своими многочисленными глазами поднималось над водой, разевая многостворчатую пасть, в хаотичном неестественном порядке, усеянную шпилями изогнутых зубов, подобных восточным саблям.

Эта «Харибда» неторопливо заглотила прямо весь корабль, пожрала целиком круизный лайнер, перемалывая челюстями обшивку корпуса и внутреннее убранство вместе со всеми пассажирами и членами экипажа. Омерзительный и бессердечный монстр не оставлял никому шанса уцелеть или выплыть прочь, бросившись за борт.

Голова неведомой твари так даже и не показалась целиком над поверхностью воды. Она лишь столь же медленно и неторопливо начала погружаться, демонстрируя позади себя ещё парус омерзительных плавников и лопату большущего широкого хвоста, наподобие китового, или как у гигантской русалки, посреди шевелящихся отростков кальмаровых щупалец.

При всей мягкость его погружения, оно произвело вздымающуюся кверху волну, грядущего прямо сюда цунами. Порт обречён, а вместе с ним, возможно, что и я. Хотя как же тогда те роскошные видения, или то был попросту обман? Ирония рока судьбы. Морок безумных видений. Злая шутка запредельного божества, насмехающегося над нашими жалкими попытками его понять, укротить, призвать и заставить подчиняться своей воле.

Не видать мне больше семьи, выходит и не видать этого неба и этого солнца, не узнать даже, чем закончилась проклятая игра? Хоккейный матч уже не значил ровным счётом ничего. Как бы весь город не накрыло этим стихийным бедствием, способным принести из своих глубин столь противоестественных и жутких обитателей из чрева бездны, что не каждый выдержит даже лицезреть всю эту склизкую живую мерзость в рамках привычных реалий.

Для этой старинной реликвии так даже будет лучше. Быть смытой волной в неизвестные дали, в неизведанные глубины. Прочь от людской алчности и подальше от жадных людских сердец. Старик был прав, от таких вещей настоятельно стоит держаться подальше. И не пытаться использовать силу древних артефактов в сомнительных колдовских ритуалах.

Боги требуют невероятную плату за свои услуги. Сопоставимую лишь с размером их бесформенных шевелящихся туш, переливающихся глазами, отростками и прожорливыми пастями, да их необъятных исполинских порождений. Они ненасытны, требуют ещё и ещё, не ведая о мелочных проблемах человека.

Мы даже не муравьи, за которыми им интересно наблюдать. Мы не созидаем ничего значимого, а лишь травим друг друга бессмыслием войн. Истребляем сами себя, портим природу вокруг, лишая их ценных ресурсов планеты не меньше, чем самих себя шансов на выживание. Мы просто скот, не признающий своих хозяев, играющих с нами, иногда лелеющих, иногда лишь обижающих, посылающих разные судьбы и разные испытания, но всё это лишь до наступления убоя, пока не прогремит для богов зазывающий гонг и настанет время кормёжки.