Меланхолия

Подсознательно человек всегда стремится к меланхолии. Несчастная любовь романтичнее счастливой любви, и — как тоску или как боль — мы чувствуем меланхолию острее, чем счастье.

Ларс Фон Триер

Я открываю глаза и продолжаю лежать, уставившись в стену. Нет сил пошевелить ни рукой, ни ногой. Моё дыхание ровное, а в голове лишь привычное по утру: «Ещё один бессмысленный и бесполезный день». Будильник в изголовье кровати молчит. Он спит. Не стану тревожить; пока ещё не рассвело. Пусть спит. Мой взгляд скользит чуть выше, туда, где в стене уже пару месяцев как появилась трещина. Ежедневно она отвоёвывает по паре тройке песчинок у холодного, цементного поля, двигаясь, не спеша к потолку. Равнодушие…

Нехотя, стекаю расплавленной ртутью с кровати, окрашивая мир вокруг себя красками грусти. Лишь одиноко болтающаяся в патроне лампочка Ильича, как персональное солнце, по щелчку пальца разбавляет по вечерам этот монохром. На столе прекраснейший из натюрмортов: переполненная окурками пепельница и опрокинутый набок стакан. Состоявшийся романтический ужин на одного и телевизор, что стоит у стены. Его экран давно покрылся пылью как белым шумом, что вещает мне вести перед сном.

Едва переставляя ноги, волочу себя к ванне, попутно расталкивая разбросанные на полу вещи по сторонам. Набираю чуть тёплую воду и погружаюсь в неё с головой. Глаза открыты, и я с удовольствием наблюдаю за расплывающимся надо мной миром, что дополнен невнятным, булькающим криком в ушах. Воздух в лёгких подходит к концу, уши закладывает, а картинка покрывается чёрными мушками. Нет дружище, не сегодня. Не сейчас. Выныриваю, расплёскивая воду вокруг себя на кафельный пол…

Подхожу к раковине. Зубная щётка, паста, полотенце… Ежедневный ритуал по утру. Тщательно избегаю встречи взглядом с зеркалом, что висит прямо передо мною. Возвращаюсь в комнату и сажусь на край кровати.

- Не спишь, друг мой?

Ни единого движения, ни звука мне в ответ.

- Молчишь как всегда… Взгляни на себя. Ну на кого ты похож?

Тишина. Поднимаюсь в полный рост и поворачиваюсь к нему спиной.

- Однажды ты пустишь себе пулю в голову или яд от таблеток по венам…

Выхожу из квартиры захлопнув дверь. Задерживаюсь на пороге. Дышать становится легче немного, но у горла тошнота. Слабость и головокружение, как спутники по орбите, преследуют меня изо дня в день. Виною всему моя старая знакомая - бессонница. Мимо проплывают тени, снуют по коридору лестничной площадки, появляясь время от времени то там, то там. Одна из них отделившись плывёт в моём направлении. Я отчётливо различаю силуэты хвостиков, украшенных бантами, пышное платье, едва дотягивающее до уровня колен и игрушку в руках, по очертаниям похожую на медведя. Она движется, припрыгивая вокруг меня, тянет свои щупальца обжигая прикосновениями. Кажется, будто это длится целую вечность. Краем глаза замечаю ещё одну, более объёмную тень, которая наблюдает за нами из зияющего пустотой дверного проёма соседней квартиры. Через пару мгновений тени сливаются воедино. В одно большое, чёрное пятно. Я вижу, как оно шевелит губами, что-то произносит, но слова, не долетая до меня падают и разбиваясь, разлетаются осколками звуков. Я киваю в ответ, мысленно умоляя: «Оставьте меня в покое…». Тени растворяются, будто их и не было вовсе, а я бегу вверх по ступеням, туда, где меня никто не найдёт. Туда, где я могу побыть наедине с собою.

Крыша встречает осенним ветром и холод ощупывает каждую клеточку тела, забравшись за воротник. На лице капли дождя иглами рисуют узоры, а на небе ни облачка, лишь серебряный диск солнца освещает округу. Рубероид под ногами сух. Подхожу к парапету; там внизу простирается город, застывший в ожидании нового дня и меня. Я готов расправить руки-крылья и отправиться к нему на встречу. Упасть в объятия бетонного дна.

Закрываю глаза и улыбаюсь, зная, за спиною она. Та, что является в минуты отчаяния и не даёт окончательно сойти мне с ума. Запах духов и тёплое дыхание; оборачиваюсь.

- Здравствуй… Я скучал.

На лице её белая маска, по которой плывут облака. Яркие краски струятся по телу, разбавляя мой мир чёрно-белого кино. Это всё, что осталось в моих увядающих воспоминаниях. Сколько времени с тех пор прошло? Десять? Пятнадцать лет? И лишь глаза её… Она смотрит на меня. Смотрит сквозь меня. Отворачиваюсь под тяжестью этого взгляда.

- Знаешь… Каждое утро, поднимаясь сюда на рассвете, я думаю о том, что скажу, когда встречу тебя. – нервный смешок вырывается из моих уст. – Забавно. Я так ничего и не придумал. Не подобрал для тебя слова.

Она берёт меня за руку, и я вижу, как краски не спеша начинают заполнять мою ладонь. Тепло…

- Ты ведь осталась прежней? Ты всё также понимаешь меня?

Молчит. И в этом молчании как в дёгте, тонут все наши прежние клятвы, молитвы, не пролитые слёзы. Время неумолимо тает...

До меня доносится постепенно нарастающий грохот. Мир трещит по швам: здания падают, превращаясь в обломки одно за другим, деревья и автомобили уходят под землю, а небо раскалывается чёрной паутинкой трещин. Мне не страшно. Лишь не много грустно – ладонь моя опустела. Спустя мгновение я проваливаюсь в пустоту. Кричу, но некому меня услышать.

Открываю глаза. Комната. У изголовья кровати бьющийся в истерике будильник. Взмах тяжёлой руки и он, замолкая, летит на пол. Моя бледная тень подходит к окну и распахивает шторы. Какое-то мгновение, взгляд сосредоточен на одинокой птице, падающей в небо… Шум льющейся воды и вновь ежедневный ритуал по утру.

- Ты не думал над тем, чтобы уволиться?

Он проходит мимо, старательно делая вид, будто меня не существует и надевает мятые брюки. Рубашка, пиджак и галстук, так отчаянно похожий на удавку.

Выходим на улицу и движемся к метро. Зелёная осень в каждом сантиметре пространства, как дешёвые декорации к фильму. Раскалённый жарой воздух. Одежда противно прилипает к вспотевшему телу, а кожаные туфли натирают мозоль. Шаг, ещё один, ещё полшага…

Двери вагона закрываются, и машинист объявляет следующую путевую точку на карте моей жизни. Толчок. Стук колёс ускоряет пульс. На стене, напротив, схема московского метро.

- Кажется мы застряли в бесконечном движении по кольцевой…

Рядом с картой, на свободное место, садится девушка. Без тени смущения пристально её разглядываю. Роскошные волосы, цвета свежей соломы, золотом блестят в свете тусклой лампы и стекают бурным потоком по хрупким плечам. Тонкий, слегка вздёрнутый нос и нежно-розовые губы… Наши взгляды пересекаются. В радужках её глаз зелень всех лесов мира. В этом взгляде, в этих угольно-чёрных, расширенных зрачках, вся моя бесконечная осень. Она улыбается и заправив прядь волос за аккуратное ушко, вынимает из сумки белую маску, по которой плывут облака. Больше её я никогда не увижу.

На станции вагон пустеет и я в одиночестве продолжаю движение в депо, чтобы заступить на смену. Медицинский осмотр, инструктаж и рука на контроллере отправляет состав по маршруту. Круг за кругом, по проклятой кольцевой, то поднимаясь к раю, то ныряя снова в ад. Станция… Электронное табло на перроне с усмешкой отсчитывает секунды моей жизни. Пять, четыре, три…

Солнце растворяется за горизонтом и город накрывает тёмным одеялом ночи. Жара отступает; зажигаются фонари. Бесконечные, неоновые вывески и подсвеченные диодами витрины магазинов, яркими огоньками отражаются в глазах прохожих. Романтики занимают лучшие места в парках, на скамейках, семьянины бегут с работы домой. Там ужин, любимый человек и тёплая, уютная постель.

Я намеренно сбавляю шаг и бесцельно бреду, в одному лишь богу известном направлении, пытаясь не думать о том, что надо возвращаться в пустую, холодную квартиру. Покупаю чёрный кофе в первом попавшемся, круглосуточном ларьке. Горький запах, дымящегося напитка, возвращает мою «крышу» на место, а первые упавшие капли дождя, прибивают её гвоздями.

Всполох молнии освещает небо и я, оставив недопитый стаканчик, спешу проложить на навигаторе маршрут до ближайшей остановки. «-Маршрут построен. Двигайтесь прямо, сто пятьдесят метров, затем, поверните направо.» Послушно исполняю наставление голоса и бегу по прямой до арки дома. Сверяюсь с картой на экране и не глядя по сторонам, вхожу во двор, поворачиваю направо… Удар.

На глазах от боли выступают слёзы. Лежу на асфальте зажмурившись и сжимаю кулаки.

- Ой, мамочки! Вы в порядке?

Голос звучит совсем рядом, над моей головой, а плеча касается чья-то рука. Приоткрываю глаза и вижу силуэт девушки, причудливо размытым пятном, на фоне чёрного неба. Киваю в ответ и смахиваю ладонью слёзы. Картинка становится чётче.

- Привет. – выдавливает он из себя неуверенно, а я перевожу взгляд на собеседницу. Лицо её до боли знакомо.

Незнакомка протягивает руку и помогает встать. На брюках отпечатался след от протектора велосипедной шины; рядом лежит сам велосипед, колесо его согнуто.

- Мы не встречались с вами раньше?

Даже в полумраке видно, как лицо девушки наливается румянцем.

- Сегодня утром, в метро… Я сидела напротив.

Это странное, щемящее чувство в груди. Ты наступаешь всё на те же грабли?

- Точно! – восклицает он и протягивает для рукопожатия руку, - Прости, я не много не в себе был, столько мыслей в голове… Максим.

- Катя. – протягивает девушка в ответ свою.

Мелко накрапывающий дождь срывается в ливень. Они, смеясь бегут в укрытие, под арку, бросив велосипед на дороге, а я остаюсь стоять под ледяным потоком.

- Ты здесь?

Ответом мне тишина, но я знаю, она за спиной. Та, что является в минуты отчаянья.

- Ты уж прости, что снова позвал тебя. Погляди на них.

Ни звука в ответ.

- Тебе всё равно, не так ли? – тяжело вздыхаю, - Ты всего лишь часть моих воспоминаний…

Она бесшумно подходит и берёт меня за руку; белое платье намокло и прилипло к коже, очертив не идеальную фигуру. На лице больше нет маски. Я вижу её губы, вижу её носик и ресницы. Вижу маленькое пятнышко родинки под правым глазом… Она совершенна.

Катя активно жестикулирует и что-то эмоционально рассказывает; Максим улыбается, кивает в ответ головой и приложив к губам палец, протягивает беспроводной наушник. Улица наполняется музыкой. Парочка подставляет ладони каплям дождя, что, разлетаясь брызгами, растворяются у них на одежде.

- Знаешь как по-японски будет дождь? -, и не дожидаясь ответа, продолжает, - Аме.

Заметив растерянный взгляд Кати, Максим засмеялся.

- Я просто в кино это видел. Люблю дождь.

Всполохи молнии сменяются раскатами грома, а пузыри в лужах, как гласит народная примета, предрекают затяжной характер непогоды.

- Как мало надо человеку, чтобы почувствовать себя счастливым, и как много, чтобы не чувствовать себя несчастным… Мне кажется, нам пора уходить.

Она разворачивается и делает несколько шагов, отпустив мою ладонь, а я продолжаю смотреть на себя в объятиях незнакомки. Я всего лишь твоя тень…

P.s.:

Я подхожу к парапету и облокачиваюсь на него локтями. Там внизу, в полумраке ночи, покачиваются исполинские тополя, убаюкивая, своим невнятным шелестом, округу. Ни единой точки света в поле зрения. Город выглядит мёртвым, погружённым в небытие. Прилегающие к домам парки, кипят чёрной жижей; прыгни в это болото и притаившееся в зарослях дикое зверьё, разорвёт тебя на части.

- А ты правда ни на мгновение обо мне не забывал?

- Чистая правда.

- Обманщик! Так не бывает!

Она забавно надувает губки, а я лишь смеюсь в ответ. Боже, как я скучал по этому голосу.

- Ты простишь меня когда-нибудь?

- Не знаю, я всего лишь воспоминание, твоё прошлое.

- Ну и вредная редиска. – фыркнув, отвожу свой взгляд.

Она оставляет замечание без внимания и какое-то время мы стоим молча, без единого движения.

- Хочешь, сделаем это прямо сейчас?

Ноги встают на парапет, пальцы на ладонях сплетаются.

- Готова?

Опора пропадает, и мы падаем вниз, проносясь мимо навсегда потухших окон, навстречу свободе. У самой земли я превращаюсь в ветер и стрелою несусь по неосвещённым улочкам. Меня нет в отражении луж, нет в отражении ветрин. Меня невозможно увидеть. Меня можно только почувствовать. Я живу в шелесте листьев и каплях дождя. Ты найдёшь меня в свете луны и слезах на подушке. Я обязательно ещё вернусь к тебе. С любовью - твоя меланхолия!