Урок

Я стоял совсем один в кромешной тьме. Через какое-то время я перестал ощущать свое тело, будто растворявшееся в этом пространстве. Глаза ослепила яркая вспышка. Проморгав назойливые световые блики, я различил приближавшийся ко мне силуэт, ожидая увидеть кого угодно, но увидел себя. Двойник скрестил на груди руки.

— Добро пожаловать, Андрей! — обратился он ко мне моим же голосом, приправленным высокомерием.

— Я… умер? — заплетался у меня язык.

Двойник рассмеялся так открыто, как я никогда не умел.

— Пока еще нет, — шагнул он ко мне навстречу. — Видишь ли, в чем тут дело. Ты лежишь на кровати, испытывая приступ сердечной недостаточности. А ведь все от нехватки любви, неправда ли? — почесал он подбородок, устремляя взгляд куда-то вдаль.

— Кто ты такой? — спросил я, и он артистично всплеснул руками.

— Я тот, кто пришел предложить тебе сделку! Ты готов меня выслушать? — приподнял он бровь. Я кивнул. — Тогда нам следует переместиться в более удобное место, — хлопнул двойник в ладони, и мы оказались на цветущей поляне, посреди которой стоял белоснежный шатер.

Мы вошли в шатер и опустились за стол, покрытый узорчатой скатертью. Двойник предложил мне чаю, и передо мной возник самовар и пара чашек. Чай отдавал нотками облепихи, такой любила моя бабушка.

— Андрей, не стану лукавить, ты находишься при смерти. Знаешь, что будет после? — Я покачал головой, отставив чашку в сторону. — Ты отправишься на новое рождение, — вздохнул он. — Снова без памяти, абсолютно потерянный, окруженный людьми, но одинокий. Ты продолжишь жалкие попытки научиться любить, быть кем-то, эволюционировать. Радужная перспектива?

Моя жизнь была непростой: не принимавшие меня родители, травля в школе, попытки понять себя, заканчивавшиеся самобичеванием. Я поежился от одной только мысли о том, чтобы начать новый цикл когда-то испытываемой боли.

— Что ты предлагаешь? — спросил я его деловито.

— Я сохраню тебе жизнь, — загадочно улыбнулся двойник. — И даже подсоблю с деньжатами и женщинами. Я могу наделить тебя природной сексуальностью, и они будут слетаться к тебе, как мотыльки на огонь.

Где-то вдалеке заиграла небезызвестная песня Меладзе: «Танго белого мотылька».

Я уже открыл рот, чтобы спросить, что он хочет взамен, но двойник меня опередил:

— Я хочу, чтобы ты сделал для меня самую малость. Ты должен будешь посвятить семь лет жизни одному человеку со всеми романтическими вытекающими. Потом ты абсолютно свободен.

— То есть ты меня сватаешь?! — прыснул я со смеху, и его взгляд стал жестоким, а глаза начали источать жуткий красноватый свет. Или мне так казалось?

— Осторожнее, малыш, — угрожающе сказал он, и тогда я обратил внимание на его руки.

Кожа на них была старческой, дряблой, на пальцах длинные желтые ногти. Я сместил взгляд, чтобы не таращиться, и он пал на его ноги. Вместо ног у него были копыта. Будто не замечая моего ужаса, двойник обыденно закинул ногу на ногу.

Отодвинувшись от стола, я испуганно взглянул ему в лицо — он больше не был моей копией. У него была крупная голова, увенчанная черными бычьими рогами, вытянутое наполовину животное, наполовину человеческое лицо, красные глаза, широкая мужская грудь. Я думал бежать, но некая невидимая сила удерживала меня на месте.

— Нет смысла, Андрей. Тебе осталось недолго, минуты две-три, — фыркнуло существо. — Решайся. Другого шанса у тебя не будет. Отличная сделка же! — хлопнул он себя по колену. Если оно, конечно, там было.

Я был растерян и сбит с толку. Мне не хотелось проходить через земные тяготы снова, а существо обещало вернуть меня к жизни. И не просто вернуть, а наделить сексуальностью и богатством! Откровенно говоря, я всегда мечтал об этом. Мне казалось, что когда я раздобуду деньжат, то стану привлекательнее в глазах противоположного пола.

— Быстрее, Андрей! — прикрикнул человек-бык.

Я колебался, понимая, что он как-то подозрительно заинтересован в сделке не меньше меня самого. Однако мысли о том, что это подвох, вытеснялись желанием жить красиво.

— Я согласен, — озвучил я свое решение, и бык довольно кивнул.

— Запомни, десять лет для одного человека! Ты увидишь его, когда откроешь глаза!

Он топнул копытом, и в тот же миг я возвратился в тело, каждая клетка которого болела и ныла. Открыв глаза, я поморщился, увидев перед собой мужчину за сорок. Я думал, что сплю и вижу дурной сон, отнекиваясь про себя: «Мы так не договаривались».

Мужчина был моим врачом и, кажется, соответствовал своей ориентации, а я нет. Несколько дней я боролся с собой, не принимая реальность. У меня даже немного помутился рассудок, и я стал уговаривать себя в иллюзорности происходящего. Решив проверить, не ошибся ли, я мысленно отказался от контракта и вновь оказался в реанимации.

Лечение затянулось, общение с доктором тоже. Понимание пришло внезапно, и я осознал, что существо меня одурачило, выторговав семь лет, которые я должен был провести с мужчиной. После такого нужны мне будут сексуальность, богатство и женщины? Сомнительная сделка с сомнительным субъектом оказалась самым жестоким уроком в моей жизни.

Понимая, что каким-то образом нарушение договора приводит к отказу жизненно важного органа, я дождался очередного медицинского обхода и обратился к доктору:

— Алексей Евгеньевич, — накрыл я его руку ладонью, скрывая за натянутой на лицо маской свое отвращение. — Я не знаю, насколько это уместно, но я хотел бы отблагодарить вас за заботу, когда меня выпишут.

Алексей заметно занервничал, убирая руку:

— Вначале поправьтесь.

Прошла неделя. Мы виделись с доктором практически постоянно. Он шутливо ругал меня за невыполнение рекомендаций и попытки курить в палате, а я обдумывал его убийство. А что? Нет человека, нет проблем! Однако в итоге я пришел к выводу, что существо это просто так не оставит. И мои опасения подтвердились: после просчетов кровавой расправы у меня обнаружился ротовирус. И там уже ни мне, ни моему доктору было не до романтики. Да и видеться мы стали реже, потому что меня перевели в другое отделение.

Находясь в инфекционке, я обдумывал варианты изменения контракта, до конца не понимая, возможно ли это. И чем дольше я думал, тем сильнее становились головные боли.

Как только меня выписали, я зашел в отделение к Алексею. Он проводил сложную операцию, и я прождал его три часа. Алексей обрадовался моему выздоровлению и предложил прогуляться. Мы откровенно поговорили, и оказалось, что у нас много общего. Мы оба не любили собак и вставать рано утром, его мать тоже была неврастеником, а основным увлечением в молодые годы — чтение. И даже некоторые ситуации у нас были похожи, будто я проживал две жизни одновременно в своем теле и теле этого доктора.

Начинавшуюся депрессию разбавило возвращение на работу. Шеф предложил неожиданное повышение, клиенты несли деньги пачками. Красотка из соседнего отдела флиртовала со мной, чего не случалось даже в самые удачные мои дни. И только к вечеру я вспомнил о потустороннем контракте, когда мне написал Алексей.

Ответив ему, что готов встретиться завтра, я окунулся в мир гадалок и ведьм, пестревших на просторах интернета. Выискивая что-то отдаленно походившее на мою ситуацию, я отправил несколько электронных писем, и мне сразу же перезвонили две из них. Одна была старой закалки: травки, зелья, порчи, привороты. Вторая не дала мне вставить ни слова:

— Я знаю, чего ты хочешь, — сходу сказала она. — То, что жаждешь ты, исполнимо. Но заплатишь высокую цену. Изменить судьбу можно, но сложно. Не разрушить контракт без сомнений.

После того, как она произнесла слово «контракт», у меня затряслись руки. Мгновенно позабыв о первой ведьме, я нацелился на встречу со второй.

На следующий день мы с Алексеем гуляли в парке, кормили уток и беседовали о его работе.

— А ведь я касался твоего сердца, — осторожно взял он меня за руку, и у меня будто сжались все внутренности.

Подыграв ему, я намеренно оступился и принялся отряхивать перепачканные о мостик брюки. Мне срочно нужно было решение, и я надеялся, что ведьма мне его предоставит.

Желание избавиться от контракта росло, и пока я расхаживал по комнате, поглядывая на часы в ожидании ведьмы, достигло своего апогея. Женщина обещала приехать самостоятельно. Отвлекаясь от мыслей об Алексее, приправленных отвращением и страхом, я прокручивал в голове варианты, как именно она меня облапошит, а потом у меня откажет все-таки сердце.

В назначенный час в дверь позвонили. Ведьма была молодой, но не юной. У нее были светлые, собранные в небрежный пучок волосы, серые глаза, веснушки на носу и сдержанная улыбка. Одета она была совершенно обычно: никаких перстней и цацек, которые я ожидал увидеть.

Расположившись в гостиной, она велела мне сесть напротив нее и вытянуть руки. Девушка даже не представилась, но мне было как-то не до официальности — жизнь трещала по швам. Она бормотала, напевала, коснулась моих ладоней и замерла, нахмурившись:

— Ты всегда всех обманываешь, Андрей, — изменился ее голос, становясь низким и хрипловатым. — Теперь ты хочешь обмануть того, кто тебя обманул. Это замкнутый круг.

Ее слова резанули мне по сердцу, страх сковал по рукам и ногам, я не мог шевельнуться. Неужели выхода нет?

— Выход есть для тебя! — неожиданно громко сказала она. — Проживи свой урок! И пойми, в чем не прав был, почему одинок! Почему смерть тебе неусыпно грозит! Почему страх ее за тобою следит! Как найдешь ты ответ, перепишешь судьбу! Разорвется контакт, так угодный ему! Доктор жизни спасет всех, кто на сто’л попал! И за это быку он семь лет обещал!

У меня пересохло в горле. Алексей тоже заключил контракт с существом?! Я не мог в это поверить! Если так, то он был смелее меня, раз брал инициативу на себя.

Девушка расслабилась, убирая руки из моих ладоней. Кажется, она потратила много сил, откидываясь на спинку дивана и отдыхая.

— Интересный у вас случай, — немного придя в себя, сказала она. — Ритуалы тут не помогут. Любая попытка помешать исполнению договора будет заканчиваться очень плохо. Причем для всех, для проводника тоже, — вздохнула она. — Понимаю, это сложно принять. Не знаю, что вы пообещали этому существу… Но вам либо придется это выполнить и рассчитаться…

— Либо?

— Либо понять, что вас к этому привело и изменить в корне. Тогда изменится и судьба.

— Такое возможно? — недоверчиво спросил я.

— Конечно. Убираешь причину, убираешь последствия. Договор будет расторгнут, если вы найдете причину, по которой согласились на его условия, — пожала она плечами. — А когда поймете, что это было, позвоните мне, — передала она визитку, выудив ее из кармана джинс. — Я помогу разобраться.

Я прочитал на визитке: «Лаванда — медиум, практик, проводник. Все виды энергетических работ, телефон», — и с благодарностью оплатил ей сеанс.

Лаванда обернулась на меня в дверях:

— Ничто не дается просто так. У каждого свое испытание. Удачи вам в поисках истины.

Весь следующий день я хандрил, прогулял работу, валялся в постели, отказывался от еды и с опаской поглядывал на телефон. Меня не отпускали мысли о том, что Алексей тоже заключил сделку с быком. И, судя по информации, полученной медиумом, сделал он это ради того, чтобы на его столе не умирали пациенты. Я набрал в интернете его имя и фамилию, посмотрел статистику — она подтвердилась. Всего один случай летального исхода, и то вначале карьеры. Одного я не понимал: неужели он ждал отмашку, кто это будет?

Как бы там ни было, проблема у нас была одна на двоих, и у меня возникло маниакальное желание объединить силы в борьбе против твари. И, естественно, как только я об этом подумал, мне тут же ударило по здоровью: на этот раз отказали ноги.

Вечером мне написал Алексей. Я ответил на сообщение, и мой паралич чудесным образом исцелился. Чертыхаясь, я стал собираться на ужин к мужчине, прокручивая вслух, почему согласился заключить контракт:

— Я хотел денег. Определенно. Деньги решают, конечно, не все, но многое… — гладил я утюгом брюки. — Хотел женщин… — вышел я из квартиры. — Думал, что получив все это, стану счастливым… — продолжал я размышлять в машине. — И тогда это счастье перекрыло бы мою боль… — прервал я свои размышления, остановившись напротив квартиры доктора.

Алексей жил в двухкомнатной, стильно обставленной квартире-студии. Ремонт был свежим, футуристичным, тона светлыми. Он накрыл на стол, зажег свечи, наполнил мне бокал вина. Я смотрел на него и думал: «Как тебе удается сохранять такое хладнокровное спокойствие?»

Ужин был чудесным, разговоры спокойными. Я понимал, чем это может закончиться, и решил вывести его на эмоции.

— У тебя такая сложная работа, — начал я издалека. — Наверное, нелегко, когда жизнь пациента находится в твоих руках?

Алексей напрягся, сжимая в руке вилку.

— Да, это давит, но я спасаю людей…

Он держался. Было видно, как тяжело ему дается разговор на эту тему. Я продолжил:

— Извини за вопрос. Просто интересно. Был кто-то кого ты не смог спасти?

Я понимал, что причиняю ему душевную боль, но это был единственный способ оттянуть намечавшуюся связь.

— Всего один раз, — потупил он взгляд. — В самом начале карьеры на моем операционном столе умерла женщина… — замолчал он.

— Понимаю, тяжелая тема. Ты можешь не продолжать, если не хочешь об этом говорить.

— Нет, нет, — смял он салфетку, его пальцы подрагивали. — Я все еще переживаю тот день. С тех пор я делаю все, чтобы сохранить жизнь своим пациентам…

На меня накатил сильнейший приступ ярости. Я попытался его сдержать — не вышло. Вскочив с места и испепелив его взглядом, я прокричал: — Лжец!

Алексей вздрогнул от неожиданности и отложил салфетку в сторону, также поднимаясь со стула. На его лице отразилось глубочайшее недоумение.

— Все эти люди живы не благодаря тебе, — процедил я сквозь зубы.

В глазах доктора возник испуг, но он прикрыл его маской спокойствия.

— Не понимаю, о чем ты.

— Все ты знаешь! Только вот вопрос, — снял я рубашку, демонстрируя обнаженное тело. — Ты хочешь этого? Или ты уже смирился с тем, что ему пообещал? — сердито выплюнул я слова, принимаясь за брюки.

Алексей испуганно оглядывался по сторонам, будто в комнате должен был появиться бык и поразить нас своим неистовым гневом. Мое сердце сжалось в тиски, боль расползлась по грудине. Пошатнувшись, я оперся рукой о стол, бросая на него озлобленный взгляд. Осознав, что со мной происходит, Алексей подорвался ко мне, схватил за руки, силой усадил на диван и скрылся в другой комнате. Уже не чувствуя боли, я вновь думал о том, почему согласился на сделку. Женщины и деньги обрывками мыслей кружили на поверхности моего разума, желание легкой жизни присоединилось к ним позже.

Алексей вернулся с чемоданчиком и достал ту штуковину, которой воскрешают людей при остановке сердца. Мое тело пронзило электроимпульсом. Я терял связь с реальностью, отголосками слыша, как он бормочет:

— Если ты умрешь, он расторгнет договор. Не умирай, не умирай…

Даже теперь, когда я медленно умирал, мне было тошно от двуличности и лживости этого человека, с легкостью принесшего себя в жертву неведомому существу! Я вдруг понял, что он сделал это из страха и чувства вины, и начал перетягивать ситуацию на себя.

Алексей боялся смерти наступившей от его руки, и готов был на все, чтобы предотвратить ее повторение. Со мной было немного иначе: я хотел легкой жизни, чтобы забыть боль, которую испытал. Я выделил главное: «Хотел легкой жизни. Я хотел жизни!»

Догадавшись, я стал понемногу возвращаться, вновь различая увещевания Алексея:

— Давай. Давай же. Договор работает, ты не можешь умереть у меня на руках…

Игнорируя его эгоистичные призывы, я вновь погрузился в свои мысли, осознавая, что хотел жить. Только и всего. Я боялся умереть и готов был на все, лишь бы этого не произошло. Вот на чем сыграл бык!

Позади Алексея возник силуэт человека-быка из ноздрей и глаз которого полыхал огонь:

— Нарушитель контракта заслуживает смерти! — звучал повсюду его ревущий голос.

Я боялся, очень, но мне так осточертела вся эта история! Я всю жизнь подсознательно боялся смерти. Я боялся ее с тех пор, как умер мой дедушка. Тело, костюм, ботинки, мертвое лицо. Нет движения, нет жизни. Боль близких, горе, рыдания, обмороки, алкоголь, пьяные бредни, заунывные песни. Все это перечеркнуло его живой образ, и мне стало казаться, что страшнее этого ничего нет и быть не может.

Я бежал по жизни, ускоряя события, стремился к чему-то, что выцеплял из социума. Это было моим? Сейчас я отчетливо понимал, что нет. Я учился не там, работал не там, был не с теми, хотел того, чего не имел от природы. И это вместо того, чтобы быть собой! Внезапно мне захотелось все отпустить. Как говорила Лаванда: «Ничего не бывает просто так». Вот он, мой урок.

Взглянув в горящие глаза существа, я твердо сказал:

— Я принимаю смерть.

Бык разъярился еще сильнее, испуская из ладоней черный густой дым, окутывавший Алексея и меня. Мне было плевать на смерть! Я чувствовал освобождение! Бык ревел, разинув огненную пасть. А затем меня ослепило вспышкой света.

Алексей плакал.

— Я умер? — спросил я его, но он не ответил.

Оглянувшись, я проверил, нет ли поблизости существа. Его уже не было.

— Все-таки умер, — заключил я, сместившись и видя себя со стороны, обмякшего на диване. Зрелище было то еще.

Алексей не оставлял попыток вернуть меня к жизни, слезы катились у него по щекам. В окно квартиры струился белоснежный искрящийся свет. Я чувствовал необходимость пойти в него. Наверное, так мне и стоило поступить. Но разбитый, покалеченный Алексей удерживал мое внимание.

— У тебя есть выбор! — прозвучал голос у меня в голове.

Я не боялся, ведь голос не был похож на быка, своими мягкими нотами вызывая во мне любопытство.

— Останься и изменись или вернись. Познал ты смерть, познаешь жизнь, — пропел он чарующе.

С тоской взглянув на дорожку белоснежного света, я вздохнул и вернулся в тело.

Вновь очнувшись в отделении больницы и увидев перед собой Алексея, я поймал себя на удушающей мысли. Алексей выставил перед собой руки:

— Не бойся, все в порядке! Ну, почти… — добавил он понуро. — Договор был расторгнут.

— Я… свободен, — широко улыбнулся я. Алексей моей радости явно не разделял.

— Я подал заявление на увольнение, — отводил он взгляд. — Без договора я не смогу гарантировать им безопасность.

— Уверен, ты в себе разберешься, — поддержал я его по-дружески.

— Наверное, ты прав. Поправляйся, — поднялся Алексей и покинул палату.

Спустя две недели свободной жизни на выходе из метро мне вручили листовку, зазывавшую на бесплатное занятие по гончарному мастерству. Я сходил, и мне понравилось. Через несколько месяцев я уволился с работы и стал зарабатывать этим на жизнь. Через полтора года у меня была своя студия. Я как будто снова научился дышать!

Однажды ко мне в студию зашла девушка со светлыми волосами и веснушками на носу. Увидев меня, она просияла.

— Рада, что у вас получилось! — пожала она мне руку в приветственном жесте. — Вот видите, ничего не бывает просто так!

— Я усвоил. Это вам, — протянул я ей изящную вазу, украшенную витиеватыми цветами. — Может, согласитесь поужинать с бывшим клиентом?

— С удовольствием, — приняла вазу Лаванда. — Мой телефон у вас есть. До встречи.

Дразнящей походкой она покинула студию, а позднее мы встретились и уже не смогли расстаться. Лаванда была погружена не только в земной мир, помогая заплутавшим по жизни людям, каким был когда-то я сам. Ожидая ее возвращения, я творил руками и дарил ей лучшие из своих творений. Я отпустил боль, пустые места заполнил любовью, и тогда жизнь стала прекраснее мимолетных желаний. Она стала живой.