Увертюра не для здешней ночи

Много лет это место странным образом успокаивало её и смиряло колдовские бури. Скоро на здешние земли Призрачного падут зимние сумерки, уляжется листва, и по ней поползут первые ледяные змеи. Но ещё скорей башню окутает темнота, и за волнующимся морем крон зажгутся огни далёкого города.

Слово, упавшее на пергамент, обретает силу и плоть, даже если это слово простой сказки, а уж слово, выписанное на Пергаменте Памяти, – тем более. Именно такой свиток взяла у тётушки маленькая Рия. В то время Анка растила в широком горшке новый город и порядком утомилась: поддерживать силы в магическом мире, хоть и величиной с зерно, – нелёгкая задача. Она записывала историю города на Пергамент Памяти, чтобы воплотить её и позволить миру расти без её чар, но Рия начала писать на Пергаменте свою сказку. Так и вышло, что поодаль магического града вознёсся в небо могучий замок, окутанный туманом и прозванный в окрестных землях Призрачным. В хорошую погоду его не различишь за блеском солнца, но в пасмурные дни силуэт мрачно и печально вздымался над кронами Ашфортского леса.

В детстве Рии было не до колдовской науки, её волшебство выплёскивалось стихийно, и вместо задуманного Анкой города магия Пергамента перенесла написанное в Империю. Но чтобы закрепить земли Призрачного на карте, юной графине не хватило ни знаний, ни опыта. Теперь, годы спустя, она с лёгкостью распоряжалась тканью миров, но уже не хотела привязывать замок к картам – ни в Империи, ни где-то ещё. Замок всегда был с ней, словно прятался в колдовской шкатулке: стоило мысленно окликнуть, и она различала контуры самой высокой башни всюду, куда бы не завела судьба.

Окликнула она замок и на этот раз. Одиночество, так долго ждавшее своего часа, хлынуло на Рию, стоило Милорду затворить за собой дверь. Графиня покинула Азарон, ушла из Регоса, миновала Трайгирн, не остановилась в Мароке… Старые города не влекли её больше. На счастье, она вспомнила тихие вечера в башне Призрачного. Здесь её не найдёт никто, разве что Королевна, выдуманная тяжеловолосая красавица, явится в её покои. Но в том и была её власть над замком и его землями: росчерком пера графиня управлялась со всяким событием Пергамента. Разве что всё глубже, в далёкое детство уходили от неё галереи Призрачного, лабиринты сада, тропы леса и городские фонари…

Ступив на выдуманные земли, она исполнилась решимости дождаться Сатера здесь. Но стоило перешагнуть порог, вдохнуть запах древних весенних трав в высокой комнате с резным окном, тронуть старые струны памяти, как к горлу поднялась тоска. И тогда Рия наконец взглянула в лицо, усмехнулась очевидному: больше ей не справиться с собой в одиночку. Сатер лишил её главного оружия. Сатер, случайный спутник, не знавший её секретов, сам того не ведая, берёг её от участи Ледяных. Но теперь ей больше не достаточно тишины.

Рия отстранённо улыбнулась. Сбывалось то, о чём её предупреждала Ана. Не убежишь от магии. Не убежишь от жизни.

Она вновь усмехнулась, такая беспомощная перед глубоко укрытым, тщетно сдерживаемым внутри льдом. Без Милорда пустела Империя, теряли очарование пёстрые площади, и это ещё можно было бы стерпеть. Страшнее было то, что без него сердце захватывала тихая, мерная прохлада. Рия чувствовала: Призрачный затянет её в тишину древних фьордов, сокроет в себе, унесёт течением быстрых ледниковых рек в глубину, в пелену, в забвение. Но нельзя. Не время. Ещё столькое нужно успеть. Во что бы то ни стало, нужно продержаться до его возвращения.

Рия вспомнила о доме и тётушке. Там она точно сумеет отогреться. Но это будет последним средством. А пока она совладает с собой сама. Или же…

Графиня улыбнулась.

Я знаю, кто сможет разжечь пламя и остановить лёд. Я знаю ту, в ком огня больше, чем можно вместить.

Рия решительно захлопнула толстую, украшенную вышивкой книгу, в которую обратила Пергамент Памяти, и мысленно окликнула Шейру. Через несколько секунд в столешницу рядом с её ладонью вонзился изящный стилет, пригвоздив к дереву узкую полоску бумаги.

- Как знакомо, Шейра, - усмехнулась она. – И что же ты ответила на моё предложение?..

«Скучаешь, ведьмочка? – значилось в записке. – Улица Золотых Алхимиков, Арнистат. Устроим девичник, пока Сата нет».

Графиня криво улыбнулась и щелчком пальцев отправила стилет обратно, нимало не заботясь о том, куда он вонзится. Шейра догадливая девочка – только что она убедилась в этом в очередной раз.

***

К вечеру Рия с облегчением ощутила, как на смену тихой тоске приходит азарт. Он вскипал в крови неторопливо, но верно, заставляя дышать жадно и глубоко. Время собираться.

Графиня отыскала грубое платье в пол и приколола брошь-оберёг, вынула из шкатулки браслеты, которые сухо перестукнули пластинами сливового дерева. Один из этих браслетов был на её запястье в тот вечер, когда она впервые увидела в глазах Сата зажжённую ею искру. Хлынули воспоминания, а с ними – эйфория и предвкушение. Вечер переливался в ночь, из кувшина в небо поднималось лунное молоко, а графиня, неподвижно стоя у окна, вдыхала последние минуты тишины. После ночи с Шейрой ей вряд ли придётся скучать.

В складках синей дорожной мантии вились ленты оберёгов. На запястьях звенели браслеты, хранящие память и силу. В волосах прятались узкие заколки-стилеты. Если знать, куда метить, этим украшением можно парализовать противника; можно и убить. Но сегодня до этого не дойдёт. «Сегодня мы развлечёмся, и только», с усмешкой прошептала она, поймав в зеркале свой горящий взгляд.

- Ну, Шейра, ты готова? – вслух спросила Рия, накидывая капюшон и круговым движением ладони распыляя Призрачный. Замок растаял, туманом вспыхнул и развеялся лес, грянула музыка далёкого города, упали шпили, и через мгновенье вокруг графини встала улица Золотых Алхимиков неспящего Арнистата.

Рия вдохнула воздух, напоённый ароматами осенней пыли, городских пекарен и гадальных трав. Запах Арнистата. Запах магии, которого она не ощущала так давно. Предчувствие полёта и дороги, розмариновый, рябиновый ветер, лунные иллюзии над высокими черепичными крышами… Жизнь пьянила.

Здесь, в сердце Империи, графиня ещё могла надышаться вдоволь, но сила этого мира неудержимо иссякала. Вдохнув вольного, густого от искрящейся магии воздуха Арнистата, Рия поняла это всем существом. Магия уходит. Ей уже недостаточно тех крох, что тлеют на окраинах. Шейра права, им остаётся только покинуть Империю. И она подумает об этом – но не сегодня, не в эту ночь эйфории и дыхания полной грудью. Тоска, тёмный гнёт, гнев и меланхолия последних месяцев – всё от недостатка этого искрящегося кислорода, от которого она отказывалась и отрекалась в юности и которого так не хватает теперь…

- Готова, ведьмочка? – прямо над ухом просвистел кинжал, а за ним ветер принёс далёкий голос. «Далёкий – лишь иллюзия» - всеми нервами почувствовала Рия, с удовольствием и прежней остротой ощущая сгущение пространства за спиной – там, где доли секунды спустя соткалась из воздуха Шейра и запустила в неё оглушающе-рыжим, мгновенным пламенем.

Рия расхохоталась, развернув сгусток огня лёгким, едва заметным движением ладони. Пламя понеслось на Шейру, и та, кивнув в знак приветствия, отправила его на крышу ближайшего дома.

- Увертюра не для здешней ночи? – Графиня не глядя окатила кровлю волной, остудила пламя и впилась глазами в ведьму.

- Ты ведь этого и хотела, - прошептала Шейра, вдруг оказавшись рядом. Рия обдало смесью ветивера, ириса и горечавки, а в следующую секунду вокруг шеи обернулась ледяная удавка.

- Играешь на моих страхах? – графиня иронически изогнула бровь; удавка в мгновение обернулась змеёй и скользнула в рукав Шейре.

- Воюешь моим оружием? – ответила ведьма, стряхивая из рукава горсть пепла и блестящей чешуи. Пепел взвихрился, наполнив воздух пылью и перламутровыми бликами. Рия на секунду замерла, вспомнив иллюзию и признание Сатера на берегу сырого прибрежного городка.

- Читаешь воспоминания? – с мгновенной горечью спросила она.

Шейра сощурилась, наслаждаясь.

- Что ж… позволь и мне выстроить иллюзию, - прошептала графиня, с трепетом и мстительным удовольствием вырисовывая в воздухе Сатера – такого, каким он был в Школе: юного, упрямого, в простой мантии и белой рубашке, с волосами почти до плеч, отброшенными на лицо ветром Азаронских степей. Шейра знала, что это фантом, и всё же на мгновение остановилась, оглушённая старой, непроходящей страстью. Секунду Рия бездумно вглядывалась в её лицо, но всё ж успела отразить фонтан ледяных брызг. Шейра растворилась в воздухе и вновь появилась за её спиной.

- Нападать со спины невежливо, Шей, - издевательски шепнула графиня, отстраняя её руку с кинжалом. – И… неужели ты хочешь так скоро перейти на рукопашный бой?

- В иллюзиях ты хороша, ведьмочка. Как и в интригах, как и во многом другом... Посмотрим, доставит ли нам удовольствие простая и грубая игра на мечах…

- Раз уж ты согласилась принять моё приглашение, сегодня право выбора за тобой, - кивнула Рия, скользящим движением стряхивая кинжал Шейры с лезвия фальшиона, возникшего в руке. Рукоять ласково согрела ладонь, память пальцев обожгла нервы, и графиня, с удивлением понимая, что испытывает настоящее, острое удовольствие, почти нежно очертила остриём запястье Шейры.

Алые капли опьянили обеих. Затанцевали, скрестившись, клинки. Свист лезвий, прерывистое дыхание, сполохи молний за спинами соперниц, зарницы над улицей Золотых Алхимиков, пылающие дома по обе стороны дороги, звон воздуха и дребезг разбитых стёкол… Когда на блеск и грохот сбежалась ночная стража, Шейра, не сводя глаз с лица Рии, окружила их куполом, непроницаемым для тел и взглядов.

Рия швырнула в неё россыпью горящего бисера. Шейра не преминула ответить: резкий выпад, и лезвие кинжала вновь обернулось вокруг шеи Рии.

- Повторяешься, - выдохнула графиня. Возбуждение только разгоралось, но усталость и магическое истощение давали себя знать. Рия скинула с шеи удавку, неуловимым движением вытащила из причёски стилет и прижала его к запястью ведьмы.

- Одно движение, и я разверну лезвие остриём, - предупредила она. – Яд попадает в кровь и действует очень быстро. Сат не успеет.

- Предлагаешь передохнуть? – верно поняла намёк Шейра. – Хорошо. Но с условием: место выбираю я.

Рия согласно опустила стилет, поймала мысли Шейры и почувствовала, как её влечёт вслед за ведьмой. Открыв глаза, она огляделась и с усмешкой оглянулась на соперницу:

- Предлагаешь чашечку йове?..

- Наивная девочка, - рассмеялась Шейра, поправляя волосы. – Тут подают не только йове.

Минуту спустя они сидели друг напротив друга за деревянным столом в тихом, сумрачном зале. По стенам висели гирлянды сухих цветов, пахло скошенным лугом и осенними ягодами. Шейра склонилась к графине (та вновь ощутила запах ветивера и горечавки) и спросила:

- Что будешь пить, ведьмочка? Из неплохого есть чай кочевников.

- Чай кочевников? – рассмеялась графиня.

- То, что тебе надо, - кивнула Шейра. – Поможет отдышаться.

В который раз Рия неприятно поразилась тому, как Шейра понимает её. «Отдышаться». Ведь соперница имела в виду вовсе не усталость от их крошечного поединка, а нечто куда большее – то, как графине не хватало магии всё это время и то, как жадно она впитывает теперь каждый магический звук, каждый импульс и вздох.

- Я поверю тебе, а это окажется снотворный дурман, - усмехнулась графиня. – Ты уведёшь меня в подземелье, позовёшь волков и заманишь Сатера.

- Как хочешь, - пожала плечами Шейра. – Но знай, в подземелье я уведу тебя и так, дай только срок.

- Наш дружеский девичник не отвергает возможности быть убитой, - согласилась Рия.

- Конечно, - самодовольно усмехнулась Шейра. – Но выбирай скорее. Я жажду продолжения.

- Йове, будьте добры.

- Всё-таки запретный напиток? – подняла брови Шейра.

- Сатеру нравится, - издевательски кивнула Рия.

- О, так вы бывали тут вместе? - слегка растерялась ведьма.

- Не раз, - вновь кивнула графиня, наслаждаясь и вкусом пьянящего йове, и растерянностью на лице ненавистной и притягательной соперницы. Когда в чашках и у той, и у другой осталось по глотку, Рия поймала мысленный зов Шейры.

- Жаждешь продолжения? – тихо спросила она, обходя стол и нагибаясь к ней. – Ну так давай… Вставай. Продолжим.

Шейра огладила чашку и откинулась на спинку стула.

- Ты не заскучала в моём обществе, ведьмочка?

- Ни капли. Но вполне разделяю твоё предложение.

- Вот это да! – откровенно ухмыльнулась Шейра. – Милая, ты хоть представляешь, что я захочу с тобой сделать?

Рия, сощурившись, взглянула ведьме в глаза и кивнула.

- Зато тебе несложно догадаться, что с тобой сделаю я. Но честнее будет снять обереги.

- Согласна, - с этими словами Шейра скрутила с пальца и положила на стол тонкое кольцо с печаткой.

Рия стянула с запястья деревянный браслет.

Шейра вынула из волос несколько шпилек. Коса, закрученная на затылке, тяжёлой змеёй упала на спину.

Рия резким движением сдёрнула слабо светящуюся брошь. Та коснулась столешницы и погасла.

Шейра расстегнула и сняла с шеи нитку речного регосского жемчуга.

Рия достала из складок мантии шёлковую ленту, вышитую рунической вязью.

Шейра откинула с лица волосы и вынула из ушей тяжёлые серьги, бликовавшие в свете свечей.

- Подарок Сата, - усмехнулась она.

Рия склонила голову и тоже вынула из ушей маленькие серебряные серьги, украшенные серо-голубыми камнями.

- Подарок Сата, - негромко повторила она.

Шейра остановилась, разглядывая крохотные камни.

- Хорошо. Значит, это последнее, - наконец кивнула она. – Предлагаю оставить оружие.

- Согласна, - кивнула Рия и вынула из причёски оставшиеся стилеты. В отличие от Шейры, она не собирала волосы в косу, и теперь они тёмным каскадом рассыпались по спине и плечам.

- А ты хороша, - с лёгкой завистью заметила Шейра, вынимая из-под мантии метательный кинжал.

- Любимое оружие? – кивая на кинжал, спросила Рия и выложила на стол изящную явару.

- Вот как! – произнесла Шейра с оттенком уважения. На стол с тонким звоном легка узкая карабела. В ответ графиня очертила в воздухе квилон, который, медленно опустившись, вонзился в старое дерево.

Шейра улыбнулась. Рия улыбнулась в ответ.

- Наговорами делиться не будем, верно?

Ответный кивок.

- Ну? Наконец можем начинать? – плотоядно спросила ведьма.

- Так не терпится? – с усмешкой поинтересовалась Рия.

- Старая добрая игра, - очерчивая пространство вокруг, пробормотала Шейра. – Никаких изысков… никакого оружия…

Воздух зарябил и сгустился, вокруг стола замкнулся непрозрачный купол. Внутри потемнело. Графиня запустила под потолок некрупный и холодный огненный шар.

-…и почти никакой магии, - добавила ведьма, заканчивая ритуал места. Теперь купол над столом был непроницаем, как и тот, что она воздвигла на площади получасом ранее. Но, в отличие от первого, этот купол был не в пример крепче, и даже опытному магу понадобилось бы немало времени, чтобы его разрушить, – времени, за которое они сумеют спрятать следы незаконной и жестокой игры.

- Никакого сострадания, ты забыла сказать, - пробуя купол на прочность, заметила Рия.

- Верно. Никакого сострадания, а только…

-…чистая, прямая и совершенно осознанная боль. Кто первый?

***

Сатер взглянул на графиню, ожидая увидеть напряжённый, встревоженный, злой взгляд. Он ждал её усталости, испуга, ненависти, с ужасом осознавая, что может увидеть даже страх. Но, подняв глаза, встретил полный спокойствия взор. Её лицо было тихим, отчуждённым и… словно бы удовлетворённым. Как будто сбылось то, чего она ждала так давно, что уже отчаялась дождаться. И вот теперь не было никакой бури, испуга, ужаса пережитого, а только медленное холодное затишье.

- Рия? – негромко позвал он.

Она кивнула, не глядя, и опустила голову. Белое пламя в её руках опало до мягкого сияния и осветило скулы и лоб. Под глазами залегли тени – это делало её задумчивей и старше. Эти тени, её длинные, тонкие пальцы, тёмные кудри, спокойные, почти в линию прямые брови, тихий шар в её руках – всё это могло бы обмануть Сата, если бы минуту назад он не видел разъярённой, пылающей, проигравшей Шейры.

- Рия, - повторил он, вдруг всё поняв. – Рия. Вы ведь вновь использовали магию Ледяных.

- Верно, - с задержкой, с усмешкой, медленно отозвалась она. – Вам нравится?

Он вновь посмотрел на неё – прямую, спокойную, прохладную и прозрачную, как горный хрусталь. Это было так не похоже на её обычную огненность, на её искристость и бесстрашие. Такой он видел её впервые: не ледяной, но холодной. И это… манило.

- Да, - просто ответил Милорд. Он мог солгать Рии; солгать этой женщине, обманчиво-мягкой, словно ледяной клинок в тёплых ножнах, он не мог. Наконец она подняла глаза и улыбнулась. Повела плечами; с плеч упала отороченная мехом зимняя мантия, та самая, синяя, грубая и простая, в которой она была в их первую встречу. Под мантией оказалось серое платье в пол, в прорехах и с обожжённым подолом. Он неосознанно вскинул руку, чтобы загасить тлеющую бахрому.

- Нет. – Смех был похож на россыпь гранёных камней. – Не нужно. Так я ещё чувствую своё тело. – Рия провела по ткани, и по серому побежали серебряные искры. Она отняла ладонь, и Сатер заметил застывший на грубой материи лёд.

- Рия, пойдёмте домой, - попросил он, глотая, запечатывая в груди ужас происходящего. Позволить себе панику значило проиграть долгую битву. Он должен вытащить её изо Льда.

Рия закрыла глаза, будто засыпая.

- Рия.

Она не сопротивлялась, не отвечала, но, стоило ему приблизиться, как белый шар в её руках полыхнул яростью; Рия по-прежнему молчала, не открывая глаз. Где-то поблизости неистовствовала Шейра – Сат чувствовал волны её ненависти совсем рядом, чувствовал её обжигающие мысли и жажду, обожённые, ноющие руки... Нужно скорее увести отсюда графиню. Если сейчас Шейра попадёт графине в руки, ей не сдобровать. Но и Рии не оправиться от убийства. В эти минуты Сатер отчётливо понял, что она способна убить. Не заколоть, обороняясь, волка, не отправить в Небытие оборотня, но убить безоружного, ненавистного врага.

Он приблизился к ней, выставив осторожный щит, который вынес второй и единственный всплеск белого света, а затем рассыпался. Но этого оказалось достаточно, чтобы Сатер подошёл вплотную и накрыл её ладони своими. Графиня вздрогнула, шар вспыхнул, но, не обращая внимания на жар, он лишь сильней сжал её ладони. Шар, полыхнув, погас. Графиня затихла. Он привлёк её к себе, думая, что впервые обнимает эту женщину, делая наяву то, что так долго снилось ему ночами.

Рия безвольно обмякла в его руках, и он, уже не думая, прижал её, холодную, почти ледяную, к себе, коснулся щекой её шеи. Она не отстранилась, не шелохнулась. Приказывая себе не терять рассудка, вдыхая запах её волос, запах ветра и горячей дорожной пыли, росы и родника, дыма и цветущего луга, огня, книг, дождя и первого снега, он медленно растворял их обоих, перемещая в единственное доступное ему место – в Азарон. Он делал это так медленно, как только мог. Он помнил о Шейре, которая могла вернуться в любой миг, помнил, об Ане, которая просила его беречь графиню и хранить её ото Льда, помнил о том, что Рия, будь она в своём обычном, искристом и ироничном настроении, никогда не позволила бы ему того, что он делал сейчас. Помнил, понимал, но не только не стремился ускорить переход, но, наоборот, замедлял скудную и скромную, недарованную ему магию перемещений. Милорд бы не удивился, если бы впервые в жизни ему наконец удалось переместиться по-настоящему, а не просто миновать давным-давно выстроенный коридор. Но…

Ощутив упругий толчок, Сатер открыл глаза. На горизонте, в первых лучах солнца, сияла громада Азарона.

***

Первое, что почувствовала графиня, очнувшись, – мягкое тепло земли.

- Сат? – позвала она прежде, чем пришла в себя окончательно. Милорд сидел в тени дерева, задумавшись, глядя на далёкие башни, в которых Рия безошибочно узнала Азарон. Куда ещё мог вернуться Сатер, какое ещё место он назвал бы домом? «Рия, пойдёмте домой…» Он собирал магию травы и резкими пассами направлял в сторону Школы. «Необычный способ оповестить о нашем прибытии», - подумала графиня. К ней медленно возвращались ощущения и память. Рия обнаружила, что лежит на мантии, расстеленной в росистой траве. Клонило в сон, в теле кружила тягучая усталость. В памяти смутно роились образы: Призрачный, горячая тоска, записка Шейры, Золотая улица, огненные гребни по крышам, какой-то кабак, стилеты и обереги, и этот странный блеск в глазах ведьмы… Страшная игра… Чем всё закончилось?

Она ещё не вспомнила, нет, но головокружение и холод в груди говорили ясней воспоминаний. Магия Ледяных. Она снова использовала против Шейры магию Ледяных, которая пускала корни крепче и глубже с каждым разом.

Милорд оглянулся и, увидев, что она поднялась, подошёл ближе.

- Больше не будете пытаться меня сжечь? – полушутливо спросил он.

- Нет, - ответила она, оглядывая обожжённые ладони и платье. – Сатер, простите, если я успела вам навредить.

- О нет, - тихо произнёс он. – Я благодарю вас за это.

Графиня вздохнула, догадываясь, что он имеет в виду.

- Спасибо, Сат.

Он улыбнулся и подал ей руку:

- Ну же. Отвергать помощь поздно.

Она рассмеялась и только повторила:

- Спасибо, Сат.

И взяла его под руку.

***

Они прибыли в Школу к завтраку, приняли свою порцию восторженных и настороженных взглядов, рукопожатий и приветствий, отведали свежего бульона с пирогами и вновь оказались в той самой башне, где и в прошлый свой приезд в Азарон.

- И вот мы снова здесь, и вот вы снова чувствуете себя неважно.

- Я люблю вашу иронию, Сат. И вашу ностальгию.

- А я – ва… вашу.

***

К вечеру Рия оправилась настолько, что вновь взялась за любимое дело.

- Очередное волшебство? – спросил Милорд.

- В некотором роде, - с улыбкой кивнула графиня.

Сатер молча глядел, как она достаёт крохотную коробку, как высыпает зёрна в ручную мельницу. Мельница проворачивалась с хрустящим, скрипящим звуком. Комнату наполнил слабый терпкий аромат. Сатер не выдержал:

- Рия, хватит мучить меня. Что это?

- Маленькое домашнее волшебство, если вам угодно. Уютная версия йове для тех, кто не станет болтать.

- Йове? – воскликнул Милорд. – Рия, вы всерьёз? Вы готовите йове?

Кажется, она даже смутилась от его искреннего порыва.

- Не совсем. Это не совсем йове. Пахнет хоть и приятно, но для всех одинаково. И без всякой магии. Ну разве что щепотка корицы.

- И как называется ваша версия?

- Очень похоже. Кофе.

- Кофе, - повторил Милорд, пробуя слово на вкус. – Звучит сухо, жарко и горьковато.

- Так и есть, - с лёгким удивлением кивнула она. – Сухие зёрна обжариваются, перемалываются и завариваются. А горечь – дело вкуса. Можно добавить сливок и сахара, и вкус станет мягче.

- Мы добавим? – поинтересовался он.

- Если попросите, - усмехнулась она.

В небольшую джезву, тусклую, с проблесками былой бронзовой красоты, Рия всыпала две ложки размолотых зёрен.

- Сорт называется «штрудель». Почти не горчит и пахнет…

- … как яблоневый сад.

Несколько минут они провели в молчании. Джезва стояла на огне, а в ней вызревал необычный, необыкновенный напиток. Сат не верил Рии – ну разве она может обойтись без волшебства? Наверняка в этом кофе сорта «штрудель» – крошечная магия надежды или сбывшихся желаний, терпкий глоток покоя, аромат тишины и нотки нежности. Разве Рии обойтись без этого? Никогда. За это он и…

- Сат, готово.

Густая перламутровая пена шапкой окутала джезву и капала в огонь горячими тёмными слезами. Рия ловко опрокинула джезву над чашкой, и по воздуху поплыл лёгкий, туманный и горький яблочный аромат.

- А в этой чашке – истинное волшебство.