ПостПо

Aut Caesar, aut nihil! *

Современные философы часто чересчур переоценивают силу человеческой воли. Я прожил долгую и наполненную событиями жизнь и могу утверждать это со всей серьезностью. Некоторые из них, настолько возвеличивают человека, что он становится творцом всего. Со рвением, которое, возможно, нашло бы лучшее применение, некоторые мыслители утверждают, что суть всего происходящего в самом человеке. Я тоже был таким. Но некоторые, не побоюсь этого слова, мистические события, повлияли на мои взгляды. И с тех пор, мир, в моем представлении, изменился.

Все началось в далекий день, в пору моей юности, когда я, благодаря наследству своей семьи, корни которой, со стороны матери уходят к китайским императорам, а со стороны отца к ирландским пивоварам, учился в одном из лучших университетов Англии. Происходящее началось в пору моей юности, праздной и безрассудной.

Был пасмурный осенний вечер, когда я, в обществе таких же молодых людей, проводил очередной вечер в богато обставленном доме. Буйство, ради которого все здесь присутствующие и собрались, было в самом разгаре. Атмосферу наполняли винные и опиумные пары, и воздух звенел от сотен голосов гостей. Среди присутствующих, было множество незнакомцев. Но один, одна, своими глазами вызывала в моем опьяненном мозге истинный восторг. Я плохо ее запомнил, но на поверхности омута памяти отчетливым пятном выделяются ее глаза. Таких глаз, несмотря на свой праздный образ жизни, я до этого даже представить не мог. Они принадлежали, быть может, даже не женщине, но не думаю, что в таком случае мне удастся подобрать слова, которые подойдут для описания этой сущности. Два огромных глаза, зрачки в форме четырехлистного клевера, черного, как смоль, цвета, а вокруг них радужка цвета багряного тумана. Могу поклясться, я видел, как этот туман клубиться и движется внутри этой радужки. Я был шокирован и одновременно, не могу объяснить почему, у меня возникло непреодолимое желание сделать большую ставку на предстоящие на следующий день скачки. Я прокричал в толпу имя своего знакомого, его звали Норман, но тот по невыразимому стечению обстоятельств находился в шаге от меня. Норман сказал, что я уже с пол минуты кричу его имя, и все люди поблизости возмущенно на нас смотрят, но, тем не менее, услышав, что я собираюсь сделать ставку, он перестал меня попрекать и перечислил имена лошадей, которые завтра соревнуются. Четвертой была, со ставкой 1 к 10, «Умница», и почему-то, когда Норман, назвал именно ее, перечислив предварительно все характеристики и кубки предыдущих трех лошадей, мое сердце вдруг забилось в бешенном ритме, а ладони стали влажными. И в то же мгновения, я выписал чек, на пятьсот фунтов (что по тем временам было гораздо большей сумой чем сейчас, и было практически всем, чем я располагал), и сказал моему товарищу о сделанном мной выборе. Он, конечно же, стал говорить, что я не в себе, что есть гораздо более приятные и полезные вещи, на которые можно потратить эти деньги, а моя ставка сущая глупость. Но я его не слышал, в тот момент я не мог с собой что-либо поделать.

Надо сказать, что до этого вечера, я никогда не увлекался азартными играми, а уж тем более ставками, хотя многие мои приятели, которые часто мне рассказывали про скачки, очень этому удивлялись. Нет, я конечно же мог сесть за карточный стол, но все мои победы и поражения ограничивались небольшой суммой, не достигающей и пяти фунтов.

Сразу после этого, я покинул клуб, и никаких воспоминаний о том, что я делал после этого у меня, к сожалению, не осталось. Помню лишь, что я снова увидел этот взгляд, пройдя квартал, и вроде бы, попытался догнать его обладательницу…

Пришел я в себя только ночью, вернувшись домой, я стал корить себя, за свое безрассудство, за свой глупейший поступок, но в то же время, я был внутренне уверен, что эта «Умница», несмотря на высокий коэффициент, точно придет первой, а я преумножу свои средства. В этих сомнениях я провел всю ночь и не сомкнул глаз. А в те короткие мгновения, когда мне это удавалось, перед мысленным взором представали два четырехлистных клевера в багровом тумане.

Так наступило следующее утро. Оно сопровождалось тупой головной болью и непереносимостью громких звуков, даже шаги Нормана, которые я услышал задолго до того, как он подошел к двери и постучал, отдавались в черепе новыми потрясениями. Норман решил пойти на скачки вместе, потому что, по его словам, он будет лучшим спутником, благодаря своим знаниям, а моя безрассудная ставка не даст мне пропустить это событие. Я подозревал, что он лукавит, и просто хочет увидеть выражение лица человека, проигравшего практические все свое состояние разом. Но выбора у меня не было, мы пошли завтракать, а затем туда, где решалась моя судьба.

Скачки должны были начаться ровно в полдень, и я то и дело поглядывал на часы, меня переполняло волнение, мне было одновременно и жарко, и холодно, я не мог ни о чем думать, в ожидании выстрела, после которого моя судьба будет предрешена. Мой говорливый спутник тем временем исчез, сразу после того, как мы нашли наши места, но я заметил это лишь после его возвращения, ровно за 4 минуты до начала скачек. Он поведал мне, что общался с хозяевами лошадей, когда отлучался. Он выяснил, что вчера, жокей лошади-фаворита – Молнии - исчез, и его до сих пор не могут отыскать, поэтому его заменили на какого-то юнца. И без него вероятность того, что я разорюсь резко упала, так как еще вчера, никто не сомневался в победе этой кобылы. Это меня немного удивило, я не был склонен верить в судьбу или различные мистические явления, но эта ситуация определенно играла мне на руку. Я старался успокоить себя тем, что это всего лишь обычное совпадение, но в перед глазами то и дело возникал «взгляд незнакомки».

Тут я услышал выстрел.

Пока я был поглощен своими мыслями, старт уже был дан, восьми лошадям предстояло пробежать милю. Но я видел только семь, на что я незамедлительно указал приятелю, казалось, что он, несмотря на свои исчерпывающие познания, тоже был немало удивлен. Он указал мне, что одна из лошадей, так и осталась стоять на старте, но о причинах произошедшего, он догадаться не может. Наконец, спустя десять секунд после выстрела, восьмая лошадь тоже сдвинулась с места, но уже без каких-либо шансов на успех. Тем временем Молния, Умница и еще одна лошадь, под вторым номером, о которой Норман упоминал за день до этого, возглавляли гонку. Было видно, что у жокея Молнии не все в порядке, и ему не хватает мастерства, чтобы справиться со столь резвой кобылой, его лошадь то и дело спотыкалась. Ко второму повороту, в тройке лидеров ничего не изменилась, но сзади их нагоняла лошадь под номером 6. Норман поделился со мной, что именно эту лошадь сейчас стоит считать фаворитом. Но на подходе к третьему повороту, Молния снова оступилась, и начала падать, в сторону второй и идущей прямо за ней шестой лошади. В глазах зрителей и, хоть этого невозможно было увидеть, жокеев, застыл ужас. Время замерло в страхе от того, что должно было произойти через мгновение. Но мгновение не могло длиться вечно. Молния завалилась на левый бок, и упала прямо под ноги второй и шестой лошади, жокеи которых не были готовы к такому развитию событий, и не были в силах что-либо сделать. Меньше всего повезло жокею кобылы под вторым номером, лошадь на большой скорости перевернулась и рухнула тысячей фунтов мышц прямо на своего всадника. Шестая лошадь успела отскочить немного в сторону, человеку на ней придавило и ободрало ногу, жокей Молнии каким-то необъяснимым образом выпрыгнул из седла в момент падения лошади, и скорее всего получил не такие серьезные повреждения при приземлении.

Умница победила, а я разбогател.

Через несколько дней, Норман рассказал мне, что жокей, который изначально должен был соревноваться на Молнии, был найден мертвым: его выбросило на берег реки, пятью милями ниже по течению от города. У полиции нет никаких зацепок, и до сих пор никто не знает, кто же мог это сделать.

Долгие годы я снова и снова возвращался к этим двум дням, и только поэтому могу поведать о них вам во всех деталях. Следующие несколько лет прошли довольно спокойно, и я даже стал забывать о «глазах прибыльной сделки», как я стал их называть с тех пор. Они еще иногда являлись ко мне во сне, но за этим ничего не следовало.

За это время, я обзавелся женой по имени Ариадна – голубоглазым ангелом, со светлыми пышными волосами и бледной кожей - с ней мы познакомились через четыре дня после того, как моя ставка принесла мне богатство. И практически по всем волнующим меня темам мы приходили к пониманию.

Она была ласковой и понимающей женщиной, очень любила животных, благодаря ней у нас дома появился породистый черный кот, с родословной идущей от кошек египетских фараонов, которого мы назвали Саймон. Наш брак продлился около шести лет, и все это время Ариадна была мне верной спутницей. Потом произошло необъяснимое, то, что до сих пор для меня остается загадкой.

Был апрель, прошло около семи лет со дня, в который началась эта история, которая все еще вызывает во мне много вопросов. Капиталы мои стали таять, а приданое у моей жены, к нашему общему сожалению, изначально отсутствовало. Мы с Ариадной жили уже не с таким блеском, как в бытность молодоженами, но бедность до нас все еще не добралась, Тем не менее нам пришлось переехать в более простое жилище, и от былой роскоши остался только наш черный кот. В какой-то момент, именно из-за этого кота, мне начало становится противно жить в этом простом, обыкновенном доме, в котором даже пепельницы были сделаны из меди. И я стал позже в него приходить, предпочитая проводить вечера со старыми приятелями, в воспоминаниях собственной прекрасной молодости и попытках её возродить. И в один из этих походов, в клубе, где были практические те же люди, что годы назад, я увидел ее. Аиду, темноволосую, темноглазую, смуглую итальянку с по-видимому турецкими корнями. Мы быстро нашли с ней общие темы для бесед. Более того, она оказалось дочерью одного из самых известных и влиятельных дельцов Италии тех времен. И в то мгновение, когда я узнал об этом, перед глазами вдруг снова возник пугающий взгляд из прошлого, заставивший все мое естество трепетать. Неожиданно для самого себя, чужим голосом я попросил прощения у своих друзей, и сказал, что мне пора возвращаться домой. Куда я направился в действительности, несмотря на все последующие попытки вспомнить, я сказать не могу. Снова, выйдя из двери этого злосчастного клуба, я увидел яркий взгляд этих нечеловеческих глаз, а попытавшись нагнать их обладательницу, моя память снова меня подвела.

На следующее утро я проснулся в своем обычном доме, в своей обычной постели, с великолепной Аидой. Ариадна исчезла, не сказав ничего, не оставив никакой, даже самой маленькой записки, я несколько раз осмотрел все места, где она могла бы это сделать. Я был шокирован и напуган, в то же время, понимаю, это может показаться жутким, но я был очень доволен. Я был спасен, снова богат, и мне больше не придется жить в этом ничем не примечательном жилище, среди отвратительной мебели и утвари. Теперь, я мог жениться на Аиде, без каких-либо препятствий со стороны своей бывшей жены, и претендовать на итальянское, по истине огромное, приданое, которое изменит мою жизнь и снова сделает меня богатым.

В тот же день я сделал ей предложение, а она не раздумывая ответила мне согласием. Лишь одно событие омрачило тот день в моей жизни, мой бедный черный кот, милый Саймон. Его нашли повешенным на дереве возле нашего дома. Не могу представить, какой живодер мог сделать такое с прекрасным, добрейшим животным, которое в жизни не сделало ничего злого и могло бы оставаться единственной памятью об Ариадне.

В течение месяца я улаживал все свои дела в Англии. Я продал остатки имущества, не особо заботясь о том, сколько за него получу, и кто им теперь будет владеть, и собирался уезжать в Италию, в богатую виллу, которая была частью приданого моей Аиды. Весь этот месяц меня донимала полиция, которая постоянно допрашивала меня, пыталась найти Ариадну, они даже обыскали весь мой обыкновенный дом, в котором мы жили с Аидой до нашего совместного отъезда и свадьбы. Конечно, они ничего не нашли, удивительно, но когда мы спускались в подвал, у меня почему-то постоянно появлялось желание похвалить крепость кладки, но я этого не делал, понимая, что это не имеет смысла. В конце концов, с меня сняли все подозрения, но попросили оставить адрес, по которому можно будет со мной связаться.

В Италии, ровно через 9 месяцев, после нашей первой встречи с Аидой, у нас родился ребенок, великолепный мальчик, который приобрел все лучшее от четырех рас, которые смешались в нас. Мы назвали его Минос. Так мы жили вместе, не зная печалей до тех пор, пока Миносу не исполнилось четыре года, с каждым днем он становился все красивее и милее, мы не могли нарадоваться нашему первенцу, но с четвертого дня рождения моего сына начало происходить что-то странное. Эти четыре года были самыми счастливыми в моей жизни. Я до сих пор, не могу понять, как все могло прийти к тому, к чему пришло.

После четырехлетия Миноса, почти каждую ночь, ко мне являлись «глаза прибыльной сделки», и туман в них становился всё гуще, а красный цвет, приобретал все более кровавый оттенок, четыре листа клевера тоже стали вызывать во мне все большую тревогу. Я становился беспокойнее и раздражительнее. Потом я вдруг стал слышать голоса из этого тумана, они сначала шептали, но, как я ни старался, ничего невозможно было разобрать. С каждой ночью они становились все громче и громче, мне даже показалось, что их там три или четыре, каждый мне что-то напоминал. Аида заметила перемены во мне, но на ее вопросы я не мог придумать сколько-нибудь правдоподобной причины для волнения, ведь, в конце концов, это были всего лишь сны. Но потом я все же стал различать, что эти голоса мне говорят, они шептали «Верни…Верни…».

В течение месяца эти голоса из тумана стали иногда возникать перед глазами и посреди дня, и тогда в моей памяти стали появляться небольшие провалы, после которых я оказывался в местах, в которые не планировал направляться. Как-то я очнулся около порохового завода своего зятя. А в один солнечный жаркий день, я обнаружил себя выходящим из подвала и никак не мог вспомнить, с какой же целью я мог туда спускаться.

В один из дней, я не проснулся утром, ночной кошмар, клеверные зрачки, и повторяющие одно и то же слово голоса не заканчивались, хотя это я могу понять только теперь, тогда мне казалось, что утро еще не наступало. Я пришел в себя во время оглашения смертного приговора, я был шокирован происходящем, но охранники молча повели меня в одиночную камеру, в мой последний дом.

Как я потом услышал из разговоров охранников, в тот день я проснулся еще до восхода солнца, пока моя любимая Аида и мой прекрасный Минос еще нежились в объятьях Морфея. На суде соседи подтвердили, что видели, как я на рассвете вышел из подвала с катушкой, отошел до их забора и поджег фитиль. А потом дома просто не стало.

Моим последним желанием было получить блокнот и кусок карандаша, чтобы поведать вам эту историю.

______________________________________________

*Или Цезарь, или ничто!