Владимир Чернявский

Опыт

Опыт
Работа №569. Дисквалификация за отсутствие голосования

Ахми проснулся мгновенно со смутным ощущением неотвратимой опасности. В шатре царила мрачная, гнетущая тишина. Она свинцом давила на голову и отдавалась в ушах неестественным звоном. Из-под полога входного отверстия, протянула свои ледяные щупальца ночь, обволакивая тело холодным, липким потом. Волна ужаса нахлынула откуда-то из глубины сознания, мёртвой хваткой сдавив сердце. Оцепеневший мозг отказывался воспринимать окружающее. Казалось, сам воздух таил угрозу. Не выдержав нервного напряжения, Ахми пытался встать, но мускулы, парализованные страхом, не повиновались. Неимоверным усилием ему удалось оторвать тело от ковра. Руководствуясь инстинктом, он проворно отполз дальше от входа и спрятался за ложем хана, сжимая кинжал и пугливо озираясь, как загнанный зверь.

Судьба, словно выжидала этот момент, чтобы обрушить события с неумолимой жестокостью. Тишину распорол треск, рвущейся материи и тяжёлое копьё обрушилось на место, где он только что лежал. Мгновенно, безмолвие обратилось в ад. В воздухе запели стрелы. С сухим шелестом носились они во всех направлениях, пронзая всё на своём пути и сталкиваясь в неописуемом хаосе. Хотелось сжаться в комок, раствориться, исчезнуть, но даже укрыться было негде. Стаи металлических жал появлялись ниоткуда и мелькали везде, как зловещие призраки смерти.

Потеряв голову от страха, Ахми закричал и в панике ринулся к выходу навстречу невидимому врагу. И в тот же миг словно раскалённый бурав впился в плечо. Вскрикнув от нестерпимой боли, он завертелся волчком на месте и упал, потеряв сознание. Нападение кончилось так же неожиданно, как и началось.

Судьба удовлетворила свой мимолётный каприз. Снова тишина, безмолвная и безликая, повисла вокруг. Время остановилось для неподвижно лежавшего тела. Бледный свет луны, проникая сквозь рваные раны, зиявшие в стенках шатра, призрачным сиянием играл на мягких коврах и раззолочённой одежде, отражаясь в них и переливаясь желтоватыми и голубыми бликами.

Крик раба предупредил хана вовремя. Спросонья он, ничего не понимая в происходящем вокруг него, хотел встать с постели, но зловещий свист толкнул его обратно. Груда подушек послужила надёжным прикрытием. Там и просидел он, бормоча молитвы вперемешку с угрозами и проклятиями и нервно вздрагивая, пока стрелы усердно выколачивали пух из его убежища.

Когда всё кончилось, хан осторожно высунул голову, как суслик из норы и прислушался. Топот удалявшихся ног и яростные крики воинов его личной сотни, подоспевших вовремя и бросившихся в погоню, говорили о том, что заговорщиков сразу заметили. Это их испугало, и они не успели доделать до конца то, что так хорошо начали.

Это было не первое покушение. Три дня назад хана пытались отравить, но не удачно. Погиб раб, в обязанности которого входило пробовать каждое блюдо. Он умер в странных корчах. Хан приказал вспороть животы двум военачальникам, заподозренным в этой гнусной затее.

Но что кроется за фальшивыми улыбками на уме у остальных. Этого угадать не в силах. Ночной налёт говорил о том, что назревают грозные события. Если это мятеж, то надо уходить в степь. Потом я найду способ обуздать безумцев. В ярости заметался он по шатру, обдумывая план мести. Случайно взгляд его упал на распростёртого раба. Лютая злоба нашла выход. В исступлении обрушился он на беззащитную жертву, пиная её ногами по лицу. Расшитая золотом туфля равномерно поднималась и опускалась на голову, которая болталась из стороны в сторону, как тыква на стебле.

Расправу прервали сотник и два воина, ворвавшиеся в шатёр с криком: «Измена!» «Собаки», - накинулся на них хан. «Где вы были, когда я подвергался опасности?» «Высочайший», - решился прервать его сотник. «Сейчас не время затевать ссору. Нам удалось поймать несколько мятежников, но остальные скрылись в стане и подняли на ноги отряды сообщников. Войско похоже на растревоженный улей. В любую минуту на нас могут напасть и перерезать, как баранов. Мои люди верны тебе и ждут, что ты им прикажешь». «На коней!» - отрывисто бросил хан и первый выскочил из шатра.

Лежа без сознания Ахми, явственно ощущал происходящее вокруг. Почему? Этого он не знал. Но вот сознание медленно и неохотно стало возвращаться к нему, словно не в силах сносить человеческие интриги и жестокость. Ужасная боль, раздиравшая плечо, окончательно привела в чувство. С трудом приподнявшись, он открыл глаза. Вспухшие веки мешали видеть. Туман застилал взор. Что-то липкое и тёплое струилось по лицу и груди. Голова сильно кружилась.

Потрясающая картина предстала перед ним. Всё вокруг было утыкано стрелами. Слабый ветерок, сочившийся откуда-то из пространства в дырках шатра, трепетал в их оперении, похожем на причудливых птиц. Казалось, дунь на них посильнее, и они улетят, но привязанные к древку, они лишь беспомощно шевелились. Ложе хана напоминало огромного безобразного дикобраза, укутанного одеялом полумрака и затаившегося в ожидании добычи. Не по себе стало Ахми. Спасаясь от этого видения, он ползком выбрался из шатра и полной грудью вдохнул свежий ночной воздух.

Где-то звенели цикады. Далеко во мгле, полыхали зарева костров. На их фоне суетились маленькие фигурки. Доносились возбужденные голоса и ржание лошадей. И над всем этим нависла ночь. Колючие точки звёзд с равнодушием взирали из вечности на маленькие и большие человеческие трагедии.

Спотыкаясь о трупы воинов, охранявших шатёр, Ахми добрался до ближайшей арбы с припасами. Стащив с неё бурдюк с водой, он присел возле догоравшего костра, и вытащив кинжал, сунул его в раскалённые угли. Необходимо было немедленно извлечь стрелу. Плечо может распухнуть и загноиться. К счастью, она прошла насквозь. Зазубренный и почерневший наконечник её, весь в запёкшийся крови и кусочках налипшего мяса, далеко выдавался из разорванных мышц. Ахми осторожно срезал его. Осталось вытащить древко. Неестественно выгнувшись, он захватил его рукой и резкими рывками вытянул из раны, рыча от напряжения. Потом оторвав край полы халата, намочил его в воде и долго обтирал кровь, хлеставшую из открытого отверстия. Когда она перестала течь, он выхватил из огня раскалённый клинок и приложил к ране. Раздалось шипение. На мгновение оцепенело сердце. Приторный запах горелого мяса ударил в ноздри. Словно тысячи шмелей впились в плечо. Обработав оба отверстия и окончательно ослабев от этой процедуры, в полуобморочном состоянии, он едва нашёл силы откатиться подальше от огня.

Весь остаток ночи и следующий день Ахми провалялся под арбой. Наклоненный к земле корпус и огромные колёса представляли собой надёжное укрытие от разъярённых воинов, бродивших поблизости. После операции он чувствовал себя лучше, но его донимали голод и жажда. Особенно сильно хотелось пить. И вода, и пища были рядом, но достать их не было никакой возможности. Он не смел даже, шевельнуться из-за боязни попасться кому-нибудь на глаза. Он был личным рабом хана, его тенью и все знали его в лицо. Было очень жарко. Сухой горячий ветер осыпал его пылью. Губы потрескались, и во рту всё связало так, что невозможно было глотнуть. Но он терпеливо сносил пытку, выжидая спасительной темноты...

Пыль и песок мучительный кошмар его жизни. Злой рок был вечным спутником Ахми. Вспомнилось мерное качание верблюда, пустыня, ветер и седое лицо отца. Ахми было всего семь лет, когда умерла мать, и мальчик остался на попечение других женщин гарема. Вся ненависть к бывшей любимой жене обрушилась на ребёнка. Щипки, упрёки, подзатыльники и постоянное одиночество. Отец был богатым купцом и часто уходил с караванами, отсутствуя по много месяцев. Ахми упросил отца взять его с собой. Трудно было купцу с ребенком идти в дорогу. Тяжёл, далек и опасен путь...

И налетела беда, как буря. Взорвались барханы криком. Бешеный топот коней, шелест стрел, звон клинков и злые, чужие лица. Кровь на одеждах, кровь на песке и голова отца. Одна голова, без тела. Жуткая, волосатая. Она стала кошмаром всех снов его жизни. Потом пыльный, грязный базар и вот он вечный раб. Побои и унижения совсем уничтожили его. Сделали верной собакой хозяина. Но в глубине души он всегда лелеял мысль о свободе. Но осуществить такое не было никакой возможности.

Теперь, когда всем было не до него, такой случай представлялся. Ахми не торопился. Он знал, что малейшая оплошность грозит ему гибелью. Наконец долгожданный сумрак окутал землю. Выбравшись из-под арбы, он бесшумно проскользнул в шатёр. Здесь уже поработали чьи-то руки. Ценные вещи и позолоченные побрякушки растащили, оставив лишь жалкое подобие прежнего великолепия. Но до главного они не добрались. В углу под кошмой был закрыт резной сундучок хана. Там он хранил драгоценные камни, перстни, кольца и золото. Ахми знал об этом тайнике. Набив в хурджун часть этих сокровищ и бросив туда пару лепёшек и бурдюк воды, он отправился в путь. Только добраться бы до какого-нибудь селения, думал Ахми. Там кузнец, за пару золотых, раскуёт проклятый ошейник и конец рабству. Я буду свободен и богат. Но надо было сначала вырваться отсюда.

С бесконечными предосторожностями крался он, пользуясь случайными укрытиями, всё дальше и дальше уходя в степь. Неожиданно перед ним разверзался обрыв. Цепляясь за глинистый скат, он сполз вниз и замер прислушиваясь. Ничего не нарушало покой спящей природы. Стараясь не шуметь, он двинулся по оврагу, скользя ногами по размытой ручьём земле. Скоро овраг расширился, но беглец увидел, что он разветвляется на два рукава. Один узкий, служил ложем ручья, а другой, сухой и пологий, уходил далеко в сторону равнины. Ахми выбрал последний. Бесконечно долго петлял он в этом лабиринте. Израненные колючками ступни голых ног, отказывались идти. Но близкая свобода опьяняла, звала напрячь последние силы. Он уже забыл об осторожности, бессознательно, в каком-то кошмаре двигаясь вперёд.

Овраг резко вильнул влево. Выйдя из-за поворота, Ахми лицом к лицу столкнулся с кучкой воинов. Они сидели возле небольшого костра и тихо переговаривались. Вокруг паслись стреноженные кони. Передовой дозор мятежников. Он метнулся назад, но его уже заметили. Раздались крики и воины схватились за оружие. Он бросился бежать. Была единственная возможность уйти от погони. Добраться до развилки и скрыться в расщелине, где протекал ручей. Только бы продержаться некоторое время на том же расстоянии от преследователей. Но сзади раздался неумолимый топот копыт. Они догадались сесть на коней. В отчаянии беглец удвоил усилия, не обращая внимания на когти кустарника вонзающиеся в кожу.

Вдруг два силуэта выросли за спиной. Повелительный голос приказал становиться. В затылок храпели кони. Замерев на секунду, словно натолкнувшись на стену, Ахми всё же сделал ещё одну попытку спастись. Проскользнув под мордой одной из лошадей, он ринулся вверх по склону оврага. Карабкаясь и скользя, обдирая ногти на руках и ногах, беглец сумел достичь края. Но в последний момент стрелы воинов оказались проворней. Они прошили его насквозь и пригвоздили к земле. Он чувствовал, сто задыхается. В груди невыносимо жгло, словно там полыхало пламя. Теперь он страстно хотел умереть, но смерть не наступала. Наоборот, сознание обострилось до предела. Каждая клеточка, каждый нерв, дрожали от напряжения и боли. Всё тело превратилось в кровавый, захлёбывающийся орган, который ещё слабо пульсировал и, казалось, молил о развязке. Раздувшаяся шея пыталась вытолкнуть безумный вопль, но он застрял в глотке, перекосив лицо жуткой гримасой, похожей на дьявольскую усмешку. Жил только наполовину оцепеневший мозг и глаза, холодным взглядом трупа, взиравшие на равнодушные звёзды.

Рядом раздались шаги и две гигантские тени заслонили Вселенную.

«Ханский соглядай», - проревела одна из них. «Он умер как собака. Стоило поднимать так много шума из-за раба. Я выколю ему глаза, и Аллах только поблагодарит меня за это».

Сверкнуло блестящее лезвие, пронзив оба зрачка. Огненный смерч пронёсся в затухающем сознании. Мир налился багровым цветом, потом почернел и рассыпался на тысячи мелких осколков. Все исчезло, превратилось во мрак.

***

«Паркер, шприц! Двойную дозу. Да живее ты копайся болван, а то он не

выживет! Сердце останавливается, и пульса нет. А ты, Джой сбегай к шефу,

сообщи, что дело кончилось полным шоком нервной системы. Он там витает в

облаках и заранее подсчитывает доллары, которые потекут в его карман. Не

хотел бы я быть в шкуре этого парня», - заявил Рич, не переставая ритмично

массировать грудную клетку лежащего перед ним человека.

«Кажется, появляется пульс». На экране осциллографа задергалась кривая. «Всё, он должен жить», - сообщил устало Рич.

«Чертовски крепкий парень. - Всё таки очень интересно, как он воспринимал эти передряги подсунутые нами. Полная потеря своего я, свободы личности и главное абсолютно чужая обстановка. Правда шеф уверял, что полного контакта с мнимой реальностью не будет, но я мало верю ему. Судя по его внешнему виду ему крепко досталось. Парень чуть жив. В морге он сошел бы за покойника».

Болтая без умолку, Рич снял с головы лежащего обруч с электродами, напоминающими драгоценные камни в царской тиаре и отключил рубильник на странном аппарате, похожем на музыкальный комбайн с видеокассетами.

«Джо, вот штука способная заменить все ощущения, - обратился он к оператору, сидевшему в стороне у большого пульта с экраном. Это был синтезатор любых ощущений. Сокращённо СЛО-1. Рич, в шутку или нет, добавил ещё букву. Так его и окрестили с поправкой - Слон-1, за его страшную способность растаптывать душу.

По кабелю основного пульта посылалась заданная программа, словно в кабельном телевидении. Она поступала на личный приёмный аппарат, который можно установить, как телевизор где угодно. Вызвал желаемую программу, одел обруч и через посредство пси-лучей воздействующих на кору мозга, существуй в любой мнимой реальности. Больше денег, больший выбор.

«Скоро исчезнут спорт, отдых и все средства массовой информации. Да и искусство тоже. Всё заменит эта дурацкая железка», - продолжал ораторствовать Рич.

«Могу сообщить, Джо, что надобность в твоей красотке отпадёт. Ты можешь просто посмотреть фильм...» «Перестать паясничать Рич», - хмуро процедил Джо, сжимая кулаки. Мне не до смеха. Эта штуковина хуже наркотиков и Эйч-бомб. Она искалечит мир. Гоняясь за призрачными наслаждениями, люди будут гибнуть, как мухи. И повторяю мне не до смеха». «Тихо вы! Парень, кажется, приходит в себя», - остановил их Паркер.

Где-то в глубине мозга, забилось яркая искорка, раскачиваясь, как маятник, из стороны в сторону. Она металась всё стремительней и вдруг вспыхнула каскадом света. Сначала он различал только эту слепящую стену. Но вот на ней возник и стал обрисовываться какой-то бесформенный силуэт. Парализованные глаза плохо воспринимали цвет и форму. Он видел лишь расплывчатое серое пятно.

Наверное, я в царстве теней, шевельнулась ленивая мысль. Но что это она говорит. Ведь тени безмолвны. Он напряг слух. «Гарри, Гарри, вы слышите меня, очнитесь, Гари. Я - Рич. Постарайтесь прийти в себя».

Почему она называет меня так? Я Ахми, попытался он мысленно возразить ей. «Неужели у него парализован или заблокировался центр собственной памяти», - задумчиво пробормотал Паркер. «Пусти-ка, Рич, я попробую. Слышите, Гарри, я Паркер. Вы узнаёте меня. Очнитесь. Вы находитесь в лаборатории Стронга. Вспомните».

Слова попали в цель. Словно разряд тока скрутил все мышцы Ахми. Песчинки мысли завихрились пёстрым калейдоскопом, переполняя черепичную коробку. Он чувствовал, что душа его раздваивается. Привычная оболочка раба растаяла и стала погружаться в неведомые пучины подсознания. Он испытывал потерю личности. Это было чудовищное ощущение. На смену исчезнувшему человеку, в его шкуру влез другой. Организм ожил. Цепкая лапа смерти отпустила мозг и он прозрел. Над ним склонились двое в белых халатах.

«Где я?» - удивленно спросил он. Голова была тяжёлой, словно налитая свинцом. Взгляд его остановился на синих очках Рича и он всё вспомнил.

Полгода назад он попал под сокращение на одном из заводов Форда. Его, как и многих, вышвырнули на улицу. Потом биржа, голод, погоня за куском хлеба и ночлегом, случайные заработки. И, наконец, набережная, где его нашёл Рич. Он предложил ему десять тысяч от имени Стронга. Гарри согласился бы и за меньшую сумму. И вот он здесь. Опыт позади. Осталось только получить обещанное по контракту.

Деньги, вот что главное. Эта мысль придала ему сил. Несмотря на слабость, он сел, бессмысленно оглядывая лабораторию и сотрудников. Ему задавали какие-то, шутили, смеялись, хлопали по плечу, предлагали сигару и виски, но всё эго, как- то фальшиво, словно они видели то, что он видеть не мог. Да и было это нереально, как бывает во сне.

«Оставьте его», - сказал кто-то. «Парень не в своей тарелке».

Потом его вели по коридору и втолкнули в просторный кабинет. В центре стоял массивный письменный стол, к которому вплотную подходила ковровая дорожка. Дорогой резной шкаф, диван и несколько кресел дополняли атмосферу изысканности и роскоши. Но осмотреться он не успел. Целый водопад слов обрушился на него из глубины комнаты. Там за столом нарушая всю гармонию, сидел маленький щупленький уродец с тощей куриной шеей.

«Хелло, Гарри», - пропищал он. «Я вижу эксперимент пошёл вам на пользу. Вы выглядите настоящим мужчиной. Чек ждёт вас, но прежде я хотел бы побеседовать. Объяснить суть некоторых вещей».

Поудобнее усаживаясь в кресле, Стронг начал философствовать. Видно было, что этот человек любит поработать на публику. Долго и нудно излагал он то, что его изобретение - новая эра в истории человечества. Золотой век, предрекаемый нашими предками. В его химерических планах все оставались сыты и довольны. А себя он выставлял спасителем мира. Вся его логика сводилась к одному. Он думал обмануть неимущих мнимым куском хлеба и дешёвыми развлечениями, а так же усладить мир состоятельных, развеять их скуку.

Хитрый карлик убивал двух зайцев. Дикий бред, абсурд. Гарри подмывало прищёлкнуть этого сморчка. Чтобы отвлечься, он отвернулся и случайно взглянул в стоящее напротив него трюмо. То, что он увидел там, заставило его вздрогнуть. Зеркало отражало зрелого мужчину, лет сорока, с напряженным, словно окаменевшим лицом и волосами белыми от седины. От прежнего молодого парня осталось только незначительное сходство. Это был совершенно другой человек. Ему стало жутко. Тяжело, всем корпусом, он повернулся к профессору. Тот, уловив странный огонёк в его глазах, залепетал, как бы оправдываясь.

«Поймите, Гарри, мы подсунули вам эти мрачные варварские сцены, чтобы испытать всю силу и полноту восприятия ощущений, модулируемых моим аппаратом. А сейчас, в виде разрядки от пережитого, я хочу предложить вам маленький секс фильм. Знаете ли, пальмы, море... - Это действует успокаивающе. Сюжет очень заманчивый, полное эмоциональное восприятие. Не пожалеете. Я даже оплачу вам сеанс той же суммой, что и первый, хотя это не входит в рамки нашего контракта».

Он ещё говорил что-то, улыбался, но Гарри уже не слышал его. Он отчётливо вспомнил всю картину ужасов, пережитых им. Теперь, этот паук хочет загладить свою вину, подарив ему мнимое удовольствие. В нём медленно закипала ярость. Ясно, что он боится ответственности за незаконные опыты над людьми. Хотя вряд - ли, кто же мне поверит. Скорее хочет на мне, как на единственном свидетеле, проверить несколько модуляций аппарата. Но не это важно. Голод миллионов неимущих, он думает обмануть ощущением принятия пищи. Ослеплённые миражом, люди будут с аппетитом есть скотский корм, считая его божественным нектаром. Бесконечные пиры и разврат после дня напряжённой работы. Тонко продуманное рабство. И самое страшное то, что люди пойдут на это, спасаясь от нищеты и неудовлетворённых желаний. Им будет приятно обманывать судьбу, но здесь их и подстерегает гибель. В это время бизнесмены будут наслаждаться похотливыми водевильчиками или щекотать нервы бравыми похождениями.

«Он не дурак», - подумал Гарри, - «Он скорее умный и расчётливый маньяк». Перед Гарри ясно предстала ответственность за судьбу людей его класса. Настойчивая мысль не покидала голову. Как бы невзначай, он бросил вопрос Стронгу: «Вы,

конечно, храните в секрете принцип модуляций. Я имею в виду, знают ли о нём парни из лаборатории?» Тот даже возмутился: «Все материалы хранятся здесь, вот в этом маленьком сейфе. С ключом я не расстаюсь никогда. Кроме этого, нажатием красной кнопки на столе, я могу уничтожить мои экспериментальные аппараты, превратив их в кусок оплавленного металла. Я прежде всего деловой человек и не открою своих карт, не получив максимальной прибыли».

Гарри принял решение мгновенно. Словно стальная пружина бросила его к столу. Он видел, как перекосилось лицо Стронга. Но крикнуть, вызвав этим ближайшего охранника, он не успел. С наслаждением Гарри сжал тощую шею и долго смотрел как рот пытается заглотнуть воздух. Бросив труп на пол, он первым долгом запер дверь кабинета. Порывшись в карманах Стронга, он нашёл ключ и записную книжку к кодом цифр к сейфу. Открыв его, Гарри достал папку с чертежами и формулами и, изорвав их в клочья, соорудил из них бумажную горку на полу. Потом поджёг её и проследил, чтобы сгорел каждый клочок. Растоптав золу, он подошёл к столу и нажал красную кнопку. В лаборатории, вряд ли кто-нибудь пострадает. Там, наверное, давно уже никого нет. Через минуту он уже звонил в полицию. Мишина придёт не скоро.

Обычный вызов. Всего лишь убийство. Да теперь неплохо бы прилечь на диван, вяло подумал он.

-2
23:35
1277
Ava
16:48
А так хорошо всё начиналось… Первые несколько абзацев (до пробуждения хана в постели) мне казалось, что впереди крайне увлекательное чтиво, но… Далее на глаза стали попадаться небольшие, маааленькие такие смысловые ошибочки, начиная от утыканного как дикообраз ложа хана (я так понимаю весь шатер был утыкан сплошь и рядом, но речь не в этом, а в том какой скорострельностью должна обладать небольшая группа заговорщиков, чтобы так утыкать шатер хана). Далее, где охрана хана, его шатер стоит на отшибе? Почему личная охрана где-то зевала/спала? Почему раб спит в шатре с ханом? Почему в шатре раб гуляет потом как у себя дома, достает нож и тд, делает себе прижигание раны. Если это военный лагерь, то раба как свидетеля покушения вообще сразу должны к дознавателям или как там они раньше назывались. У Ахми (главгероя) был зарыт сундук, но как раб смог сундук не только украсть, но и зарыть? Поверьте, там еще много всего, просто речь не об этом. Вот такие вот ошибки портят всю нить повествования. Потом наше/будущее время. Во-первых сюжет банален, ну да ладно, его же можно обыграть как-то, но нет. Автор тупо убивает профессора Стронга. Неужели с подобным человеком, как главгерой, явно не в себе и сразу после «пробуждения», стали бы оставлять наедине профессора, от жизни которого зависят результаты многомиллионного эксперимента? Глупости. И еще мне показалось, что писали несколько людей: насколько разное изложение текста в наше время и в прошлом.
06:07
Не все фразы выверены. Например, «С наслаждением Гарри сжал тощую шею и долго смотрел как рот пытается заглотнуть воздух».
Больше существенных замечаний нет.
Загрузка...
Светлана Ледовская

Достойные внимания