Кулинарная история

Темная громада императорского замка мрачно нависала над суетливыми улицами столицы, оттеняя и напоминая о своем возрасте и величии. Лорд Этхард Федерик задумчиво разглядывал старые камни с противоположного берега окаймлявшего замок рва. Все, затеянное им, сходилось и было продумано до мелочей, но любая ошибка совершенно точно будет стоить ему жизни. Даже если его не убьют на месте, все равно рухнет весь смысл, вложенный в его собственное существование в последние годы. Федерик вздохнул, поерзал в седле и медленно двинулся к откидному мосту, ведущему в замок.

Сегодня он был без полагавшегося ему по праву младшего лорда оруженосца, так как дело, с которым он приехал во дворец, было регламентировано до мелочей и категорически запрещало визит лорда в какой-либо компании. Стража на воротах вежливо кивнула и пропустила гостя внутрь, императорский слуга взял под уздцы коня.

Во внутреннем дворе Федерика ждал один из старших распорядителей замка в своих традиционных одеждах бело-зеленого цвета, что символизировало принадлежность к императорскому двору. Он был высок, сух и весьма чопорен.

- Лорд Федерик, - едва заметно кивнув, поприветствовал гостя распорядитель. – Мое имя Сентайя, и я приветствую Вас на пороге дома моего господина.

- Распорядитель Сентайя, я приветствую Вас на пороге дома Вашего господина, - традиционные приветствия были формальными, но нынешний императорский двор был до предела чопорен и подозрителен, неукоснительно следовал традициям и правилам, жестко регламентировавшим весь быт как императорской семьи, так и всего ее окружения. Этхарду пришлось немало потрудиться, чтобы выучить придворный этикет и не ударить в грязь лицом. Как человек, получивший титул не по праву рождения, а по личным заслугам, он был вынужден за пять последних лет наверстывать то, чему аристократия училась с пеленок.

Федерик слез с коня и достал из седельной сумки небольшую деревянную коробку. Никакого другого имущества внутрь дворца сегодня он пронести не мог. Слуга увел коня в гостевую конюшню, а распорядитель повел Федерика через малый гостевой вход в недра замка. Попетляв по узким коридорам замка, мужчины вышли в небольшое помещение, скромно украшенное настенными росписями. В центре лежал толстый ковер, на нем стоял большой овальный стол. Возле стола стояли три невысоких коренастых человека, одетых по форме старших служащих дворцовой стражи. Они были похожи между собой, их лица было невозможно запомнить, все трое обладали цепким и пронзительным взглядом.

- Лорд Федерик, это придворные инспектора, Ротт, Гельден и Гурен. Они будут сопровождать Вас с сего момента и до завершения императорского ужина.

Все трое чуть заметно кивнули гостю, но остались молчать. Этхард кивнул в ответ, подавив тяжелый вздох. Разумеется, его присутствие во дворце прописано и продумано до мелочей, вся дворцовая стража во главе с тремя инспекторами будет ходить за ним по пятам, ожидая подвоха, и даже спать или ходить в уборную он будет под контролем этих ребят. Отныне в течение полных суток все его действия будут строго наблюдаться.

- Милорд, - обратился к Этхарду один из инспекторов, которого назвали Гельденом. – Мы просим Вас облачиться в дворцовые одежды, приготовленные к Вашему визиту. Всю Вашу одежду Вам придется оставить здесь.

Федерик тонко улыбнулся в ответ и начал неторопливо развязывать тесемки плаща. Слуга вынес ему превосходного качества зеленый с белым костюм, состоящий из мягких брюк и просторной туники до середины бедра, а также комплект нательного белья и мягкую обувь, нечто среднее между полусапогами и тапочками. Все было сшито практически идеально, ткань мягко ложилась на тело, не сковывая движения, а расцветка намекала на принадлежность ко дворцу, но в качестве гостя. У слуг дворца было больше белых деталей в одежде, и чем больше белого было в гардеробе, тем выше был чин, занимаемый служащим. У туники не было рукавов, а у всего комплекта в целом – никаких карманов и потайных мест, что, вероятно, должно было мешать потенциальному злоумышленнику пронести во дворец что-либо лишнее.

Переодеваться пришлось под строгим взглядом служащих. Этхард невольно чувствовал себя преступником, однако никаких злодеяний он не успел совершить. После переодеваний очередь дошла до тяжелой коробки, принесенной им с собой. Инспекторы, убедившись, что лорд переоделся, сдал свою одежду и обувь слуге и готов к дальнейшим проверкам, поставили коробку на стол и аккуратно вскрыли замки. На темном бархате возлежал большой кухонный нож, рукоять была оплетена темной кожей, лезвие было отполировано до блеска и отточено до бритвенной остроты. Это была практически семейная реликвия и единственный предмет, дозволенный к проносу человеку, заслужившему великую императорскую милость – право приготовить блюда для императорского ужина.

Нож подвергся тщательному досмотру. Его крутили, осматривали, омывали в специально принесенном слугой тазу и проверяли на наличие скрытых полостей. Убедившись в безопасности предмета, нож вложили в отдельные бархатные ножны, также доставленные из недр дворца, и вручили хозяину. Коробка отправилась в специальное хранилище вслед за личными вещами лорда. Последние проверки были позади. Теперь Лорд Этхард Федерик имел право пройти на императорскую кухню и собственноручно приготовить ужин своему императору. Самого лорда не раз передергивало от омерзения перед этакой щенячьей преданностью всего ритуала, однако у него была важная цель, и ради нее он был готов пройти и через большее.

Правила гласили, что человек, допущенный до приготовления ужина императору, должен появиться во дворце накануне на закате, пройти тщательнейшие проверки, составить список закупок, так как ничего кроме кухонного ножа он пронести не имел права, и до рассвета следующего дня имел право на отдых. На рассвете посыльные отправлялись на рынок, где обычно приобретали продукты для приготовления еды, а сам повар-гость заступал на дежурство. Он имел право приготовить до пяти различных блюд для императорского приема, затем продегустировать все пять самостоятельно. Следом шла сервировка, при которой блюда пробуют придворные дегустаторы. Самого повара чаще всего тоже приглашали к столу, а по завершению ужина император дарил памятный знак и выдворял гостя за порог.

Сама традиция эта зародилась во времена долгих военных походов больше ста лет назад, когда император мог есть из одного котелка со своими солдатами, и дежурство по кухне было рядовым событием, однако считалось большой честью готовить для самого императора. А позже, когда походы закончились и императорская династия прочно обосновалась в замке, традиция разрешать особо отличившимся воинам готовить на императорской кухне осталась памятью и данью уважения предкам.

Однако последние тридцать лет, после прихода к власти нынешнего императора Талиса в результате дворцового переворота, ни один человек в империи не пользовался этой привилегией. И когда Этхард попросил в качестве награды именно этот вид услуги, вся придворная знать была немало смущена. Переворот упразднил множество потенциально опасных и неудобных для императора традиций и правил, а вот эту древнюю историю из придворных правил убрать забыли.

* * *

Отец не любил рассказывать о перевороте. Власть сменилась, когда Федерику было чуть больше недели от роду, и новость, а вместе с ней и война, моментально развязанная с соседями, чей нрав мог обуздать только ныне покойный император Алиний, прокатились визжащим комком от столицы к окраинам и назад. Сколько себя помнил Этхард, на войну уходили и уходили, возвращаясь калеками, сумасшедшими, мертвыми. Было десятилетнее перемирие, но и оно не укрепило отношений. Война накатывала волнами и замирала короткими перемириями по месяцу, два, три. А затем на неустойчивой границе возобновлялись набеги.

Отец не любил войну. Он был на ней дважды, оба раза возвращался невредимым, и лишь в третий раз его привезли едва живого на подводе до края деревни. Этхард, которому на тот момент было пятнадцать, тащил отца на себе вместе с товарищами, чьих братьев, отцов все вместе встречали, провожали, хоронили. Это был первый длительный период с самого детства Этхарда, когда они с отцом проводили много времени вместе. Возвращаясь с поля, из города, со строек – Федерик всегда шел к отцу и сидел с ним до поздней ночи, мужчины разговаривали о войне, о жизни, о мудрости. За месяц, пока отец залечивал раны, Этхард узнал многое.

Переворот, с которого все началось, возглавил племянник императора Алиния Харриша, Талис, бывший потенциальным наследником престола до тех пор, пока у императора не родился первый сын. Талис, сживший со света собственных родителей ради родового имения, считал себя наиболее достойным претендентом на трон императора. Подкупив и подпоив начальника императорской стражи, Талис выведал секреты охраны самого императора, но не знал, как ими воспользоваться. Долгое время Талис водил дружбу со стражей императорского замка, пока один из давних знакомых, граф Тау, не предложил свою помощь.

Той ночью замок полыхал как огромный факел, в огне погибла императорская семья, как сообщили народу. Правда скрывалась всеми возможными способами, слуги, знавшие, кто именно и как убил правящую чету с наследниками, частично погибли тогда же, частично погибали под разными видами весь следующий год. Горе пришло на земли империи, почти сразу была развязана война с соседом, воинственным народом, давно желающим захватить восточные земли, и воспользовавшимся случаем предъявить свои требования новому императору. Талис взошел на престол с огнем и кровью.

Отец не любил говорить о войне, он больше любил учить сына грамоте и разным премудростям. Читать Федерик учился по большой старинной поваренной книге – сборнику семейных рецептов.

* * *

Федерик был препровожден в комнатушку, которая на ближайшие сутки станет его покоями. Под самым потолком было крохотное зарешеченное окно, что делало комнату похожей на тюрьму, но зато была довольно широкая кровать, стол, удобное кресло у стола и стул возле двери, на котором теперь дежурил один из его инспекторов, которого Федерик моментально окрестил «надзирателем номер один». На столе лежала толстая стопка чистой бумаги и письменный прибор, что подразумевало немедленное составление списка покупок для ужина. В еще меньшем помещении, не отделенном ничем, оказалась ванная, здесь также стоял надзирательский стул, отчего Федерика передернуло, но он постарался скрыть свое отвращение за маской любопытства.

Вернувшись в комнату, он засел за список, который оказался не особо длинным – рыба, мясо, приправы, овощи, поэтому почти каждый пункт Этхард снабдил пометками, у кого на рынке лучше всего приобретать этот вид продуктов. Особым вниманием он удостоил список приправ и заграничных продуктов. Ими торговала всего одна лавка на рынке, и выбор был настолько велик, что Этхард потратил два лишних листа бумаги, подробно описывая, какие продукты требуются для его задумки. По завершению, он перечитал список с указаниями и с улыбкой отдал его явившемуся для этого старшему курьеру.

- А мясо и рыбу вы где покупаете?

- Мясо по-разному, то у тетки Даринги, то у Дома Хайнемов, по-разному. А рыбу - только у семьи Хэллов, у них лучшая рыба в городе, в позапрошлом году они даже императорскую благодарность получили.

Этхард задумчиво покивал, уточнил по бакалее и дал дополнительные указания по экзотическим видам мяса и фруктов. Когда курьер ушел, лорд Федерик покосился на своего охранника:

- И часто вам приходится вот так вот караулить гостей? – Максимально участливо спросил он инспектора.

- Иногда приходится, - ответил инспектор вежливо, но достаточно сухо, чтобы Этхарду оставалось только кивнуть и пойти совершать вечерний моцион. Когда он вышел, на столе стоял небольшой поднос с ужином, куда входила порция ароматного жаркого, крупно нарезанные овощи и пара лепешек, а так же небольшой графин с вином и кувшин с водой. Вежливо предложив инспектору присоединиться и получив вполне закономерный отказ, лорд Федерик задумчиво умял свой ужин и отправился спать.

* * *

Хрип и ржание лошадей, орудийные выстрелы, крики людей – звоном стояли в ушах Этхарда, когда его отряд выскочил из укрытия, чтобы ударить противнику в левый фланг. Атака была самоубийственной, сражение уже казалось проигранным, и Федерик не должен был отдавать приказ о наступлении, чтобы сохранить силы для обороны города, куда в спешке отступали войска империи. Однако юный предводитель, возглавивший отряд вместо убитого неделей ранее командира, оглядел бойцов, сидевших в схроне, и еще раз бросил взгляд на поле, где войско противника теснили имперцев. К Этхарду подошел паренек в наспех латаных, но весьма приличных доспехах:

- Командир, велено отступать на защиту города. Пока еще можем уйти незамеченными и подготовить оборону.

- Если мы сейчас не ударим, защищать город уже будет поздно. – Федерик внимательно осмотрел паренька. – Как тебя зовут?

- Дан.

- Из столицы?

- Да, мой отец – Дарис Хэлл, главный поставщик рыбы и прочей снеди к императорскому столу.

- Дан, если сейчас не остановить их, твоему отцу некуда будет поставлять рыбу. Держись поближе ко мне, если атака захлебнется – лети в город, передай правителю все, что здесь произошло, - Этхард повернулся к отряду и скомандовал атаку.

Отряд на рысях выскочил из укрытия и смял фланг противника одним жестоким ударом. Визжала сталь, гремели редкие выстрелы. Этхард бешено крутился в седле, круша противников со всех сторон, бойцы отряда рассыпались и резво пробирались в тылы, нанося точные удары и выбивая из седел чужеземцев. Не ожидавший этого противник, развернул удар основных сил, что могло дать возможность имперским силам перегруппироваться, если только передать им послание. Этхард нашел Дана, бьющегося с рослым противником. Точным ударом меча под шейную пластину доспеха, Этхард поразил противника Дана и заставил последнего со всей мочи гнать к основным силам, чтобы потребовать наступления. Дан коротко отсалютовал и умчался, а Федерик продолжил свою мясорубку.

К вечеру противник был разбит и оттеснен за пределы досягаемости имперских сил. Несколько небольших отрядов добивали последних отступавших, но не гнались слишком далеко. Этхард потерял коня и почти две трети своего отряда, сам же отделался парой рваных ран и сломанной левой рукой, на которую упал, когда под ним убили лошадь. Федерик ковылял по полю, собирая остатки своего отряда и продвигаясь к штабным палаткам.

Возле штаба он встретил Дана, полулежащего на земле, опиравшегося на большой тюк тряпья из подвод. Над мальчишкой хлопотал медик, пытавшийся перевязать глубокие раны. Дан был бледен, но заставил себя улыбнуться подошедшему командиру.

- Я сделал как вы велели. Передал все…

- Тихо, дружище, тихо, - Федерик присел рядом с мальчишкой, помогая медику вытаскивать куски разорванного доспеха из раны. – Ты молодец, благодаря тебе, у нас все получилось. Где тебя так расквасило?

- На подлете к лагерю, - облизнув пересохшие губы ответил Дан. – Я обернулся, а он как налетел… С молотом был, сволочь, увернуться не успел даже. И сразу же наши его повалили, я с трудом докричался, чтоб доставили лорду-командующему Ваши слова…

- Тихо, парень, не волнуйся. Все получилось, - Этхард глазами указал медику на флягу с водой, медик кивнул. – Вот, пей, - Федерик поднес флягу к губам мальчишки.

- Если я выживу, командир, за мной долг. Вы ведь от того огромного меня спасли.

- Ерунда. Отдыхай. Если уж на то пошло, то если ты выживешь, я заставлю тебя развивать военную карьеру. И чтоб не ниже лорда-командующего!

Дан улыбнулся, Федерик поднялся на ноги и пошел к самой большой палатке. Как простолюдин он не мог бы попасть внутрь, если бы не командирская повязка на безвольно болтавшейся руке. Когда в бою убивают командира, здесь уже не до титулов, однако внутри штаба его долго не пускали дальше входа.

- Федерик! – Воскликнул один из лордов, совещавшихся сейчас вокруг большого стола. – Поди сюда, мальчик! Милорды, этот парень вывел нас из тупика, именно его отряд отвлек противника, чем позволил контратаковать вместо отступления! Расскажи, мальчик, как у вас получилось?

Мужчины вокруг стола повернулись, одобрительно посмеивались, кивали, о чем-то переговариваясь и глядя на Федерика. Простолюдин внезапно ощутил себя медведем на городской ярмарке, на которого пришли поглазеть люди и который чудовищно устал. Сил давать полный отчет о действиях у него не было.

- Милорд, я… Мы просто наблюдали за боем, и когда поняли, что наши войска отступают, я решил атаковать… - Этхард дрогнул и едва не завалился навзничь. Лорд-командующий нахмурился и жестом указал одному из младших на Федерика:

- В лазарет. Все отчеты представишь завтра. Если то, что мне о тебе рассказали – правда, я буду лично хлопотать для тебя высочайшие награды. Если бы не ты, город уже бы взяли. Я думаю, от дворянского титула ты не откажешься? Кстати, если твой гонец выживет, его ждет аналогичная награда, вы, ребята, не представляете, какую важную роль сыграли в этой войне…

* * *

На рассвете раздался резкий требовательный стук в дверь. «Не забалуешь тут у них» - подумал Этхард, садясь в кровати и потирая ладонями лицо. У двери на стуле неподвижно сидел инспектор номер два, кажется, Гурен, если Этхард мог их отличить в полумраке комнаты. Инспектор невозмутимо посмотрел на своего подопечного равнодушным взглядом, после чего открыл дверь, впустил другого инспектора и вышел прочь. Инспектор номер три был свеж и бодр, если это вообще применительно к хмурому неразговорчивому человеку. Этхард поплелся в ванную, после чего оделся все в те же дворцовые наряды и в сопровождении инспектора пошел на кухню.

Императорская кухня представляла собой огромное помещение первого этажа замка, разделенное на несколько частей, в одной находилась горячая дровяная плита, в другой помощники повара нарезали и смешивали овощи и мясо, в третьей – разделывали огромные туши, в четвертой производили конечную сервировку и украшение блюд. Сейчас на кухне царил относительный покой, императорский завтрак состоял из довольно скудного количества пищи, слуги и обитатели замка в большинстве своем уже завтракали, а приходящая прислуга имела привычку завтракать дома. Для Этхарда был заготовлен свой завтрак – миска злаковой каши, несколько ломтей хлеба, небольшая горка овощей и крошечное блюдце с ароматным паштетом, как особый комплимент высокому гостю.

После завтрака появился распорядитель Сентайя в компании улыбчивого полного человека в бело-зеленой хламиде, поверх которой был надет безукоризненно белый фартук. На голове его красовался высокий колпак, лихо сдвинутый на одно ухо и каким-то чудом так державшимся при чересчур живой мимике и жестикуляции субъекта.

- Лорд Федерик, - чопорно обратился распорядитель к гостю. – Разрешите представить, Главный императорский повар Тори Гешванд. Тори, лорд Этхард Федерик, гость самого императора, сегодня будет готовить ужин вместе с тобой.

- Ух ты! Правда что ли? А я и не видел лордов на кухне, думал, чего им здесь топтаться, да? Вот и я говорю! Я уже двенадцать лет тут работаю, пришел сюда вот таким маленьким поваренком, а теперь уже вот какой! И кто я? Обычный человек, а для лорда вот честь заниматься тем, чем я занимаюсь каждый день, да?

Повар тараторил бы и тараторил, сопровождая каждую свою фразу взмахом руки и широкой улыбкой, однако Сентайя негромко кашлянул, и Тори был вынужден смущенно замолчать. Этхард тепло улыбнулся первому встреченному в замке человеку, не носящему маску чопорности и занудства, и обратился к распорядителю:

- Я вчера составлял список покупок, продукты уже привезли?

- Сейчас как раз возвращаются с рынка, милорд. Кстати, как называется ваше блюдо и есть ли у него история? Мне необходимо знать это для объявления по регламенту при сервировке.

- Это старинный семейный рецепт, его хранили в тайне несколько поколений, оно называется «Пять ветров», и по сути своей является совокупностью нескольких блюд. Будет ли мне разрешено лично на ужине представить свое блюдо?

Распорядитель Сентайя слишком долго работал во дворце, чтоб легко спрятать эмоции, вызванные подобной дерзостью. Впрочем, регламент допускал в порядке исключения выход шеф-повара, тем более что императорская награда должна вручаться лично. График придется немного пересмотреть, оставалось лишь надеяться, что человек, не имевший воспитания лорда с детства, будет достаточно умен, чтобы следить за речью и временем при описании блюд.

- Хорошо, я предоставлю вам такую возможность, но прошу вас не утомлять Его величество ненужными подробностями и сократить свою речь до минимума.

Федерик едва заметно улыбнулся и кивнул. Распорядитель Сентайя откланялся, а повар лихо развернулся на каблуках и потащил Этхарда знакомиться с кухней.

- Вот тут у нас разделывают целые туши! Правда, сегодня их нет, сегодняшний ужин весьма скромен по меркам этого замка, всего около пятнадцати человек, но когда устраивают крупные приемы, здесь висят и раскачиваются целые туши, и кровь с них стекает в огромные тазы. Жуть, правда? Вот и я говорю. А вот здесь мы режем овощи. Мой младшенький обычно ходит вместе с мальчишками на рынок, ему поручают мелкие покупки, зелень там всякую, и так далее. А старшенький здесь все это нарезает. Недавно научился вырезать из овощей всяких зверушек, самому императору понравилось, как передают, так что я его не ругаю. Вам же надо резать овощи, верно? Вот и я говорю. А вот здесь горячее делаем, тут и посуда, и всякие другие штуки, когда готовится большой прием, здесь такая жара, что хоть голышом бегай, а нельзя. Регламент, понимаешь ли, все чин по чину, а я так говорю – хоть как бегай, если ты хороший повар, лишь бы еда получалась вкусная.

Все это он тараторил с такой скоростью, что у Федерика немного закружилась голова, он покосился на темный силуэт инспектора, ни на шаг не отстававшего от них и внимательно следившего за каждым действием Этхарда.

«Еще немного, и я привыкну к нему как к собственной тени!» - Подумал с некоторой досадой Федерик. А вслух спросил:

- Тори, а почему на кухне нет инспекторов, кроме того, который следит за мной?

- Ой! – Смущенно осекся повар, оглядываясь назад на хмурого инспектора. – А вы не знаете? За нами не следят, верно, но никому из нас и в голову не придет никак пакостить Его величеству.

Глаза повара были полны неподдельного ужаса, сменившегося искренним огорчением.

- Тори, я лордом стал только благодаря успехам на поле боя, я далек от дворового этикета и прочих светских манер, и меня давно не было в столице.

- Милорд, все, кто работает в замке, обязаны отдавать своих детей в императорскую гимназию, и с одной стороны, дети получают образование, это хорошо, а с другой… - Повар смущенно замолчал, но Этхард и так все понял. Удобно, подумал он. Дети находятся при императоре, с родителями видятся только в замке, на общей работе, скорее всего – по паре часов в день. Наверняка ни один родитель не захочет рисковать своими детьми ради какой-то глупости. И скорее всего, у охраны есть прямой приказ бить на поражение всю семью в случае предательства одного из ее членов. Умно и очень удобно.

- Прости, Тори, - Этхард помолчал. – А у вас есть соленья? К некоторым моим блюдам сегодня хорошо бы пошли патиссоны или другие овощи? – К его радости, повар моментально просветлел.

- А как же! Вот у нас есть погреб! Говорят, его построили еще двести лет назад, и в нем кто-то даже умер, и теперь ходит по ночам и гремит банками, но я не верю в эти сказки, если бы призраки существовали, они же не могли бы греметь? А если гремят – значит, вполне живые, да? Вот и я говорю…

Под трескотню Тори и жестикуляцию, только чудом не сбивавшую с полок кастрюли, Федерик получил две большие банки солений разного вида, а сам повар, пыхтя, вытащил кадку с капустой. Когда они вдвоем водрузили богатства на широкий стол и перевели дух, в дальнем конце кухни послышались радостные голоса, и с корзинами и свертками в зале стали появляться посыльные с рынка. Тщательно проверив по списку покупки и убедившись, что даже самые редкие и изысканные ингредиенты были куплены и доставлены на кухню, Федерик вооружился привезенным ножом и задорно подмигнул Тори:

- Ну что, пора, пожалуй, приступать…

Поручив повару разбирать овощи и мясо, Этхард забрал корзину из рыбной лавки с меткой семьи Хэлл. Рыба была завернута в бумагу, на обороте которой значилось «Д. Хэлл». Этхард улыбнулся и вывалил огромную форель в кадку для мытья. Взяв нож, он приступил к разделыванию рыбы под водой так, чтоб его руки были полностью скрыты от глаз стоящего неподалеку наблюдателя. Отрезав рыбе голову, он извлек из ее горла большое золотое кольцо и, не вынимая из воды, откатил к краю кадки, прикрыв сверху рыбьей головой, следом он вычистил рыбу в воду, последним движением неглубоко вспоров себе левую ладонь. Чертыхнувшись, он вынул из воды руку и беспомощно огляделся. Инспектор, пристально наблюдавший за действиями гостя, нахмурился. Этхард досадливо поморщился и махнул ему рукой в ответ, мол, бывает, затем повернулся к одному из служащих, продемонстрировал тому окровавленную руку и попросил что-нибудь, замотать рану. Охая, пришел сам Тори с чистым полотенцем, изорванным на лоскуты. Федерик с благодарностью принял тряпку, окунул руку в воду, чтобы смыть кровь, подхватил кольцо, раненой рукой и моментально замотал руку с кольцом тряпкой так, чтобы рукой можно было работать и кольцо не мешало.

Улыбнувшись, он пошевелил замотанной рукой, и продемонстрировал готовность продолжать работу. Тори покачал головой и отошел заниматься своими делами. Инспектор, вероятно, посчитал Этхарда законченным идиотом, умудрившимся порезаться собственным ножом, но ничего не сказал и продолжил наблюдение.

• * * *

Когда Федерик вернулся из столицы, везя с собой неожиданно обретенный дворянский титул, отец был совсем плох. Мать слезами радости встречала сына, отец был горд и старался быть бодрым и веселым за столом, однако было видно, что старику все труднее становится ходить и даже сидеть. Улучив момент, Федерик поймал младшую сестру и выяснил, что отец не встает уже несколько дней, что медик приезжал и говорил, что это болезнь крови, не заразная, но встречающаяся у многих старых военных.

Грамоту, награждавшую Этхарда Федерика ненаследуемым титулом лорда, мать убрала под стекло в дальней комнате, а вот алый бант, знак отличия, расположила на стене в гостевой комнате. Соседи, уже прознавшие об огромной заслуге Этхарда, приходили со всей округи, поздравляли, дарили подарки, читали грамоту и трогали бант. К вечеру веселье поутихло, гости разошлись, Этхард вышел на крыльцо родительского дома на свежий воздух. У крыльца сидел старик-сосед, перебиравший четки.

- Ну что, милорд, доволен? – Проскрипел старик, не поднимая головы. Этхард повернулся к соседу.

- Ты о чем?

- А о тебе. Тебе вон титул дали, бант алый, теперь ты в любые двери вхож… А ты ж не один кровь проливал. Вот ответь мне, почему твой отец сегодня перебирает твой алый бант, а я – свои четки, последний подарок моего сына? Он был в том же бою, где ты свой титул обрел.

Этхард молчал. Эти нападки всегда преследовали тех, кто отличался в бою, но он очень надеялся, что дома он будет от них защищен.

- Я этот титул не просил, я его заработал. Я тоже был ранен, кровь проливал, собой жертвовал…

- А не повел бы атаку, мой сын был бы жив. Они отступали и шли к городу, когда их заставили развернуться и кинуться опять в гущу сражения.

- А не повел бы я атаку, города бы уже не было. И сына твоего, и меня, и тех, кто был возле города…

Договорить он не успел. На крыльцо выбежала белая как полотно сестра.

- Этхард, отцу плохо, тебя зовет, пойдем!

Федерик только сплюнул и пошел за сестрой в дом.

Отец лежал на спине, тяжело дыша. Жестом он отослал дочь, а сыну велел приблизиться.

- Этхард, я должен рассказать тебе что-то очень важное. Только выслушай меня.

Отец пошарил под подушкой и вынул свой платок. Этхард узнал его, это был скрученный в узел платок небесно-голубого цвета, играть с которым с детства им было категорически запрещено, как и показывать кому бы то ни было. Обычно этот платок хранился запертым в комоде, если только мать не доставала его простирать. Теперь отец трясущимися руками развязывал узел.

- Я не все рассказал тебе о том перевороте. Сестра твоей матери в ту пору была во дворце, она была замужем за старшим конюхом и была кормилицей младшего императорского сына. У нее самой тогда только-только родился ребенок, и она помогала императрице с младенцем. В ту ночь она не спала, не могла никак укачать своего сына, и потому раньше других услышала вторжение мятежников в замок. Предупредить императора и его супругу твоя тетка не успела. Схватив обоих детей, она бежала из замка с помощью мужа, успев только забрать одеяло, в которое был завернут императорский наследник и кольцо императора, подвешенное над колыбелью как оберег и первый подарок отца сыну.

Отец наконец справился с непослушным узлом. В центре смятого платка лежал золотой перстень, на самом платке был вышит герб императора Алиния.

- Твоя тетка оставила тебя у нас, строго запретив кому-либо говорить о твоем происхождении. Той же ночью она уехала, не сказав, куда, и никогда больше не появляясь на нашем пороге.

Этхард растерянно смотрел то на кольцо, то на отца. Происходившее никак не увязывалось в его голове.

* * *

Когда солнце коснулось горизонта, гости праздничного ужина начали понемногу собираться в дворцовой гостиной. Посреди большого зала стоял широкий стол, украшенный цветами и фруктовыми композицями, слуги носились вокруг, расставляя посуду и приборы. С кухни понесли блюда, приготовленные рядовыми поварами, в качестве закусок к основным блюдам, приготовленным лордом Федериком. На входе в зал стоял дежурный придворный дегустатор и снимал пробу с каждого вносимого блюда. На кухне Этахард украшал последнее из пяти огромных блюд, подаваемых им сегодня к столу.

- Лорд Федерик, - распорядитель Сентайя подошел так тихо, что Этхард вздрогнул и чуть не выронил вилку, которой раскладывал украшения по тарелке. – Лорд Федерик, готовы ли ваши блюда? Хочу известить вас, что по отдельной просьбе императора, на каждое ваше блюдо будет назначен свой дегустатор.

Если что-то и смутило Этхарда, он не подал виду, равнодушно пожав плечами:

- Придворный регламент – это святое. Мне будет позволено лично представить мои блюда императору?

- Да, - церемонно кивнул распорядитель. – Но в таком случае, правила хорошего тона требуют от вас личной дегустации блюд при их выносе.

Это Этхарду было известно давно, и он лишь церемонно кивнул. Распорядитель покосился на повязку на руке Этхарда и отошел поговорить о чем-то с инспектором, дежурившим возле Федерика, а сам лорд, закончив украшения, вздохнул и оглядел стол. Он и не думал, что сумеет зайти так далеко. Семейный рецепт, тонкости и хитрости приготовления определенных яств, безобидных и вполне реальных после детального изучения Этхардом, превратились в коварное оружие. Он тряхнул головой, отгоняя непрошенные эмоции, отвлекающие от дела, повернулся к распорядителю и инспектору, кивнув им в знак своей готовности.

Пять блюд были вручены пяти слугам, строго определена последовательность выхода, чтобы не возникло ни путаницы, ни суматохи при выносе, определены места на столе для блюд, все было готово. Этхард по приглашению распорядителя вышел в зал.

Гостей было не слишком много, в пересчете на обычные балы и банкеты этот ужин можно было считать уютной семейной посиделкой, присутствовал сам император Талис, его болезненного вида супруга, а также брат императрицы, приближенные слуги и личный советник императора, граф Тау, тридцать лет назад возглавивший дворцовый переворот и лично казнивший императора Алиния. При виде графа Тау, Этхард дернулся, но непроизвольное движение превратил в поворот к выходу из кухни, где уже неуверенно топтался слуга с первым блюдом.

- Сир, миледи - поклонился императору и императрице Федерик, - Уважаемые гости! Меня зовут Этхард Федерик, за заслуги перед империей, я был награжден титулом лорда, за личную доблесть в сражении, мне была дарована по старинной традиции милость лично приготовить сегодняшний ужин. Позвольте представить вам старинный семейный рецепт. Он называется «Пять ветров». Мой прадед Йома Федерик, был слугой одного барона и много путешествовал, а так как барон очень любил пробовать местные блюда и требовал потом реализовывать их в своем замке, мой прадед записывал эти рецепты. С четырех сторон света четыре блюда и одно блюдо, коронное, национальное для нашей страны. Первое блюдо, «Восточный ветер», - рецепт восточных кочевников с настоящими восточными специями.

Из дверей вышел слуга с огромным блюдом с покоящимся на нем ароматным мясом, завернутым в мягкие лепешки и нарезанные на мелкие кусочки, в центре блюда стоял большой соусник. Дегустатор при входе взял отдельный кусочек, обмакнул в соус и отправил в рот. Прожевав порцию, он кивнул и отошел в сторону на специальную скамью. Слуга с блюдом подошел к Федерику, тот с поклоном взял кусочек и также обмакнув его в соус, тщательно прожевал и проглотил. Слуга поставил блюдо на отведенное ему место и отошел. В глазах присутствующих читался явный интерес, блюда с историей редко появлялись на ужине даже при дворе, Федерик определенно производил фурор.

- Второе блюдо, «Западный ветер», пришло от народов дальнего континента, живущих в огромных домах целыми семьями, это суп из мяса тамошней черепахи Жу и форели.

Слуга вынес большую супницу со множеством крошечных персональных супниц, дегустатор демонстративно перемешал суп в супнице, налил себе немного в индивдуальную супницу, проглотил и откланялся, слегка поморщившись. Возле Федерика слуга снова остановился, лорд налил себе порцию и тоже проглотил, но в отличие от дегустатора, не выразив никак своих эмоций, кроме тонкой улыбки императорской чете. Мясо черепахи Жу в вареном виде источало аромат смеси подтухшего сыра и яблочного варенья. Однако это было неотъемлемой частью плана.

- Третье блюдо, «Северный ветер», блюдо, готовящееся без огня. Соленое филе палтуса с фруктами севера.

Третий слуга вынес поднос, уставленный аккуратными этажерками из кусочков рыбы, сыра и крошечных яблочек, проткнутых деревянными палочками, одна этажерка была наугад вытянута очередным дегустатором, который одобрительно хмыкнул и отошел на свою скамью, еще одна была с удовольствием съедена Этхардом. Северные яблоки хоть и не были редкостью в столице, все же не часто использовались в местной кулинарии. Блюдо заняло свое место на столе, а четвертый слуга уже маячил в дверях.

- «Южный ветер», блюдо с островов, омываемых южными морями, в которых водятся разные морские гады, а на самих островах растут высокие пальмы.

На подносе четвертого слуги покоились небольшие пирожки, но вместо теста начинка была завернута в узкие листья и подогрета до температуры тела. Внутри начинка состояла из нежного пюре из морепродуктов. Очередной дегустатор одобрительно кивнул и отошел, Этахард с поклоном принял пирожок и задумчиво им хрустел, пока слуга устанавливал блюдо на столе.

- Последнее блюдо, десерт «Ветер перемен». Этот десерт был популярен лет тридцать назад в нашем городе, при императоре Алинии.

Этхард всем своим видом выражал благодушие, хотя упоминание прежнего императора считалось неуместным и нетактичным. Остальные последовали его примеру, и лорд Федерик продолжил свой экскурс в кулинарные тонкости:

- Четыре «ветра» с разных концов света и один ветер здесь, в центре, в сумме дают картину обо всем нашем мире. О его разнообразии и удивительных нюансах, о том, как причудливы вкусы разных народов и как каждый народ в собственной манере подходит к вопросу создания пропитания.

Тем временем очередной удовлетворенный дегустатор отправился отдыхать на скамью в углу зала, а слуга с большим подносом, на котором громоздились изящные фужерчики с нежным суфле, подплыл к Этхарду. Лорд Федерик выбрал себе один фужер не глядя, и зачерпнул суфле ложкой, после чего пояснил:

- В этом десерте используются фрукты, выращенные на полях вокруг нашего города, сливы сорта «Дюк», которые являются символом наших садов и даже используются на гербах нескольких домов нашего города. Пять ветров, пять блюд, приятного аппетита, милорды.

Этхард улыбнулся и доел свой десерт. Затем с поклоном отошел, встав среди прочих гостей к стене. Начались традиционные предзастольные песни, призванные, помимо увеселения гостей, дать также время на проверку на яды на живых дегустаторах и авторе самих яств.

Полчаса спустя гости расселись по своим местам и приступили к ужину. Традиционно после первых проб распорядитель объявил слово императора. Правитель тяжело поднялся, дотянулся до своего кубка с вином, и, оглядев присутствующих, мрачно вперился взглядом в Федерика.

- Лорд Федерик, - хрипло начал император, затем прокашлялся и продолжил: - Признаться, я был озадачен Вашей просьбой оказать подобную милость в качестве награды за верную службу. Со времен… эээ… моего предшественника никто не пользовался этой традицией и не совался без надобности на замковую кухню. – Император замолк, глядя на Этхарда через зал. На секунду в зале повисла напряженная тишина. Затем Талис поднял с блюда пирожок «южного ветра», и махнул им в сторону Федерика: - Но то, что вы приготовили сегодня для нас – выше всех похвал. Признаюсь, так меня повара даже на день рождения не балуют. – Император расхохотался, гости заулыбались вслед за ним. Этхард низко поклонился:

- Рад служить, сэр.

- Присоединяйтесь к нам, лорд Федерик!

Этхард еще раз поклонился и занял место на дальнем от императора конце стола, скромно взяв бокал и попросив слугу принести по одной единице каждого блюда на столе. Затем, по кругу, в том же порядке, что и представлял блюда, не торопливо употребил каждое, перемежая закусками придворного повара.

* * *

Отца не стало через неделю. Федерик никак не мог прийти в себя от осознания, что вся его жизнь – сплошной обман. Но чем больше в ту памятную ночь отец говорил, тем больше Этхард заражался его горячими словами о несправедливости, преступности и кощунствах императора Талиса. За двадцать пять лет правления он сломал все, что до него строили веками, ввел тиранию и жестокость в привычный ход вещей. Мысли о собственном происхождении не давали Этхарду покоя.

После похорон Федерик вернулся и долго перебирал вещи в комнате отца. Кольцо и платок, оказавшийся детским одеялком, он спрятал у себя в вещах. Перебирая на столе отца книги, он наткнулся на сборник семейных рецептов с пометками прадеда. Открыв книгу, он увидел многократно перечитываемое и строго соблюдаемое правило семьи при приготовлении блюд – никогда не готовить экзотические блюда вместе, компоненты блюд с разных концов света в сочетании друг с другом давали сильнейший отравляющий эффект. Но существовал способ, открытый самим прадедом Этхарда, употреблять эти блюда в строгой последовательности, тем самым разделяя блюда, составляющие отраву и добавляя компоненты, нейтрализующие эффект.

В этот момент у Этхарда созрел план.

* * *

Ужин подходил к концу, когда Талис подал знак слуге принести традиционную награду, золотой крест с гербом императорского дома, обрамленный серебряным овалом. По знаку распорядителя Этхард подошел к императору.

- Лорд Федерик, Вы честно заслужили эту награду, - проговорил император, прикалывая знак к одежде Федерика. – Вы заслужили мою личную благодарность.

- Сир, миледи, рад служить, - поклонился он императорской чете и повернулся к остальным гостям. – Уважаемые гости! Я был под наблюдением все последние сутки, пока готовил для вас блюдо по старинным рецептам моей семьи. Я хотел бы поблагодарить сопровождавших меня инспекторов за то, что каждую минуту они зорко следили за всеми приготовлениями, а также за то, что ни в приготовление, ни в сервировку они не вносили свои коррективы.

Фередик отошел от императора и продолжил говорить, невзирая на страшные гримасы, которые делал ему Распорядитель Сентайя, для которого происходившее было вопиющим нарушением этикета.

- Милорды и миледи, позвольте рассказать вам одну историю. Много лет назад, в одной провинции правил некий лорд, жители провинции любили его и уважали, у лорда была красавица-жена, два взрослеющих сына, маленькая дочь и младенец-сын, родившийся всего неделю назад. У него были верные слуги, отличная охрана и в качестве начальника стражи - молодой вельможа с большими планами на жизнь. Но вот беда, дальний родственник лорда, барон, правящий мелкой областью далеко на севере и мечтавший заполучить земли родственника, лестью, подкупом и крепким вином подговорил начальника стражи лорда выдать ему кое-какие секреты безопасности правящей семьи, а после убил его. Дождавшись переполоха в доме лорда, он послал своего давнего друга, графа, знакомого с самим лордом, якобы на помощь в расследовании убийства столь важной персоны как начальник охраны, однако вместо реальной помощи однажды ночью он тайно провел войска северного барона в замок лорда, лично убил супругов и их детей, а после – сжег то крыло, в котором находились тела всей семьи.

В зале повисла тяжелая тишина, нарушаемая только шорохом одежды стягиваемой ко входу охраны. Граф Тау приподнялся что-то сказать, но закашлялся и не смог выдавить ни слова. Этхард повернулся к нему:

- Граф. Не утруждайтесь. Вам осталось жить около четырех минут. Все мы знаем, о чем речь. Граф, убивший семью – это вы. Северный барон – наш уважаемый император Талис, а семья, погибшая от рук преступников – прежняя императорская фамилия Харришей.

Этхард занял угол с дегустаторами, создавая себе максимальное удаление от стражи и вместе с тем некое подобие живого щита. Пока до стражников доходило произошедшее, он размотал раненую руку и поднял крепко зажатое в ней кольцо.

- Это – императорский перстень, считавшийся пропавшим в ту ночь. Вся семья императора была убита, кроме младшего сына. Граф Тау, вы подозревали это, благодарение небу, что вы разожгли пожар. Верная императору Алинию семья слуг успела забрать младенца и сумела вывезти его из замка далеко за пределы столицы, а детскую - поджечь. Слуги отдали ребенка на воспитание родителям жены, по фамилии Федерик. Я – наследник престола, отнятого у моей семьи тридцать лет назад. Я – погибший младенец-принц Элой Эрбе Харриш. Сын императора Алиния Харриша.

Стража замка двинулась к углу, где стоял Этхард, но их отвлекли гости, сидевшие за столом. Один за другим гости падали на пол, задыхались, царапали себе грудь и рвали одежду. Кто-то хватался за сердце и медленно синел, кто-то моментально впадал в остолбенение и больше не шевелился. Усилием воли император поднялся над столом и попытался что-то сказать, указывая на Этхарда дрожащей рукой. В глазах его была бессильная ярость, лицо было багровым, пот стекал тонкими струйками по вискам. Кто-то из слуг кинулся ему на помощь, но не понимал, как подступиться и что делать, и беспомощно топтался рядом.

- Ты!... – прохрипел Талис и рухнул навзничь.

Федерик шагнул навстречу окружавшим его стражникам и предостерегающе поднял ладони:

- Ребята, вынужден предупредить, первых пятерых я гарантировано отправлю на тот свет.

В ответ на это охрана, вооруженная лишь короткими мечами, кинулась на Этхарда по короткому приказу старшего.

Первому подошедшему стражнику Этхард сломал ногой трахею и отбросил его на товарищей, успев выхватить из ослабевших рук меч. Под испуганные вопли зажатых в угол дегустаторов Федерик, бешено крутясь, пробился через кучку стражников, и рванул к окну, выходящему во внутренний двор замка. По пути, перепрыгивая через упавших гостей и отбивая редкие удары мечей стражников, Федерик мысленно считал минуты. Пробегая мимо стола, он опрокинул два канделябра на скатерть, отчего последняя загорелась. Добравшись до окна, он отпихнул пару слуг прямо на стражников, опрокинул настенный светильник так, чтобы горящее масло залило и подожгло штору, разбил стекло и спрыгнул вниз, молясь, чтобы никакой ошибки не было, и он правильно запомнил расположение окон в зале.

При падении в ноге что-то глухо хрустнуло, но Федерик запретил себе обращать на это внимание, как и на две раны на левом плече – отметины мечей стражи. Стража во дворе опешила, и Этхард воспользовался моментом:

- Пожар! В замке пожар! Открыть ворота!

Все, кто был во дворе, кинулись врассыпную. Кто-кто побежал за водой, кто-то кинулся в недра замка спасать людей и пожитки, стражники у ворот, поколебавшись всего секунду, принялись яростно крутить валы, открывающие ворота и поднимающие тяжелую решетку. Огонь за окном, из которого вылетел Этхард, говорил сам за себя.

Всего через пару десятков секунд, пока Этхард все еще хромал к воротам, из замка выскочило несколько стражников и бросилось к нему. По пути один из старших кричал тем, кто на воротах:

- Закрыть ворота! Измена! Схватить изменника!

Стражники у ворот опешили, но приоткрытых ворот и приподнятой решетки вполне хватило, чтобы снаружи в ворота влетел отряд конницы и несколько рослых пехотинцев, подхвативших решетку и удерживавших ее на плечах. Обученные кони, пригибаясь, влетели во внутренний двор замка, всадники оттеснили стражу от Федерика. Этхард облегченно улыбнулся и сполз по стенке. Еще через пару секунд утомленное сознание покинуло его.

***

Очнувшись, Этхард обнаружил себя в залитой светом спальне где-то в глубине императорского замка. Возле постели сидел человек, частично облаченный в доспехи со знаком лорда-командующего, но без оружия. Когда Этхард пошевелился, человек повернулся к нему и тепло улыбнулся.

- Привет, Дан, - пробормотал Федерик. – Ты как всегда вовремя. У нас получилось?

- Привет и тебе, императорское величество, - усмехнулся гость. – Как видишь, получилось. Не знаю, что ты им сказал, но нас они слушались с минимальным сопротивлением. Ты говорил, нынешний император сделал много зла людям, войну развязал, но он и слуг не щадил, в замке его многие ненавидели, знаешь ли.

- А остальные?

- Твой чудо-рецепт потравил всех. Ты, кстати, так и не рассказал, как это получилось, что все сидели за столом и ели одно и то же, и только ты не пострадал?

- Вопрос сервировки. Как-нибудь потом объясню, в семейной книге рецептов так и написано – не путай последовательность подачи. Пожар удалось потушить?

- Да какой там пожар… так, пара занавесок... пару платьев слугам да ковер новый купишь в зал. Тела уже унесли, так что, если ты в состоянии, можешь сходить полюбоваться на результат. Кстати, не позже, чем к полудню тебе придется что-то объявить людям, слухи ползут с ошеломительной скоростью.

Федерик вздохнул и откинулся на подушки. Голова отдавала болью, нога, по всей видимости, сломанная где-то выше лодыжки, распухла и ужасно ныла, но на лице Этхарда читалась победная улыбка.

- Что ж, значит, в полдень выйдем и расскажем. Дворцовый переворот, начатый тридцать лет назад, наконец, подавлен. Законный наследник на престоле, мир и порядок гарантированы.

- Что ты будешь делать теперь? Что первое прикажешь сделать?

- Ну… Для начала – принести завтрак, - усмехнулся Федерик. – Затем будем войну заканчивать с соседями. И да, обязательно отменим эту идиотскую традицию с приготовлением ужина императору…

* * *

Когда отец уснул, Этхард, все еще растерянно крутя кольцо, пошел в свою комнату. От эмоций и чувств ему не спалось, мысли вертелись золотистым вихрем. Под утро он уснул и не слышал, как к отцу тайком пробралась мать.

- Что ты ему сказал?

- Только то, что мы и собирались сказать уже давно. Он получил титул, он может добиться успеха.

- И он на это пойдет?

- Я постарался его убедить. Мне кажется, он поверил.

- Но ведь моя сестра не успела никого спасти, кроме собственного ребенка. Колыбель наследника была пуста, и она схватила только одеяло и перстень, она просто просила приглядеть за собственным сыном!

- Теперь это наш сын. И если мы не можем дать ему весь мир, но можем дать небольшую империю, почему бы это не сделать?