В номере

До того, как блондинка поскреблась в дверь, Марина нехотя взяла следующую тарелку и поморщилась. В останках пюре, захлебнувшихся мясной подливой, торчали два длинных тонких бычка со следами блеска для губ на фильтре. Тук-тук. Марина прикрыла глаза. Через пару секунд, когда она не ответит, блондиночка постучит опять. А потом войдет. Ей чуть за тридцать, но выглядит моложе. Умеренно смазливая. Муж изменяет ей последние четыре года. Вернее, изменял.

Толкнув коленкой тумбочку под раковиной так, что дверка, соскочив, повисла на одной петле, Марина, поочередно вытащив сигареты, выбросила их в ведро. Затем, не надевая перчаток, запустила руку в вязкую массу и стала шлепками отправлять ее следом, не обращая внимания на картофельные комочки, оседающие на стенке шкафчика и полу.

- Прошу прощения…

Опустив тарелку в раковину, Марина внимательно осмотрела свои руки. Толстые пальцы, с красными, местами до крови обгрызенными заусенцами, были покрыты коричневой подливой. Несколько мгновений Марина не двигалась, затем открыла вентиль, измазав и его остатками пищи, и опустила руки под воду.

- Извините меня…

Блондинка стояла за ее спиной, придерживаясь за косяк. Она чувствовала себя на кухне неуверенно, и время от времени бросала взгляды в зал, подумывая махнуть рукой на свою просьбу и сбежать.

- Извините еще раз, - решилась она, наконец, - на нашем столе нет сахара…

Сахар просила ее подруга. Блондинка вообще не употребляла сладкое. У ее мамы к 35 годам появился рыхлый зад, и больше всего блондинка боялась располнеть.

Через другую дверь, загруженная подносами, протиснулась Наташа. Блондинку она заметила только после того, как небрежно бросив посуду в раковину, ухватила в последний момент с крайней тарелки бутерброд с красной икрой и запихнула его себе в рот. Она неприязненно осмотрела гостью с ног до головы, даже не пытаясь скрыть брезгливость.

- Чего ей надо? – громко, но нечетко из-за бутерброда во рту спросила Наташа. Ей недавно исполнилось 40, и она была главной на кухне. Наташа собиралась уволиться после новогодних праздников и переехать к своему теперешнему ухажёру в соседнее село. Детей от двух предыдущим мужиков, которые так и не стали ее законными мужьями, Наташа планировала оставить матери. В тот самый момент, когда Наташа дожевывала хлеб и размышляла, как унизительно выставить из своей кухни белобрысую красотку с шикарными розовыми ногтями, которые Наташа никогда не могла себе позволить на этой работе, ее предполагаемый будущий муж уже заснул в сугробе, не дойдя несколько домов до своей хаты. Его найдут уже под утро с покрытой ледяной коркой бородой. Наташа останется работать в пансионате еще на десять лет.

Марина капнула средство для посуды на губку.

- Сахару просят.

Блондинка еще больше смутилась. Ей не терпелось вернуться за свой столик и рассказать друзьям о том, как с ней обошлись.

Хлебная крошка прилипла к нижней губе. Наташа ловко, как жаба мушку, зацепила ее кончиком языка.

- Иди, Марина, переоденься. Новый год скоро. Я тут разберусь,- и добавила строго. – У тебя полчаса. Потом работы будет много.

Ни слова не говоря, Марина вытерла руки о несвежее кухонное полотенце, оставив на нем коричневые следы, и вышла, задев съежившуюся в дверях блондинку, грудью. Она знала, что Наташа, как и все, считает ее малоумной, но в отличие от остального персонала, жалеет.

Стараясь держаться ближе к стене, Марина миновала украшенный к празднику мишурой и гирляндами зал и вышла в холл, заполненный нарядными гостями. От лавины их мыслей и ядовитой смеси горько-цветочных цветов, за которым Марина все равно угадывала кисловато-соленый запах каждого из присутствующих, у нее закружилась голова, и она поспешила вперед.

Спустилась по сверкающей гирляндами лестнице на первый этаж. Никто не повернул головы в ее сторону. До Нового года оставалось полчаса. Уже час гости сидели за столами, ели и немного скучали. Ведущий попросил музыкантов занять зал, пока он в гримерке поспешно и без азарта трахал пьяную и громкую жену саксофониста, прижив ее толстым брюхом к гримерному столику. Жена саксофониста хихикала и покрикивала, пощипывая себя за острый сосок. Через месяц она сделает от ведущего аборт, а еще через два заведет пьяную интрижку с официантом.

По стеклянной оранжерее Марина перешла в основной корпус и стала подниматься наверх. На втором этаже она замедлила шаг. В этом месте спустя тринадцать лет она споткнется о брошенную двухлетним малышом игрушку, упадет и неделю пролежит в постели. В той самой постели, где скончается во сне еще через пятнадцать лет. К этому времени малыш выиграет международную математическую олимпиаду и уедет к отцу в Америку.

Комната Марины находилась в конце коридора второго этажа. Но Марина поднялась выше. На пятом она свернула направо. Здесь были лучшие номера их паршивенького пансионата. Апартаменты люкс.

Коридор был пуст. Гости развлекались в столовой. Марина раскрыла кулак, который крепко сжимала всю дорогу. На ладони лежал ключ с гостиничной биркой. Она ловко вставила его в скважину и открыла дверь.

В ярко освещенном номере звучал джаз. Телевизор был настроен на музыкальный канал. Показывал он плохо, зато отлично пел.

Навстречу Марине вышел красавец скандинавского типа. На нем были выходные брюки. Торс оставался обнаженным. Красавец выглядел немного растерянным, но при виде Марины расслабился.

- Привет, - довольно дружелюбно сказал он. – Ты кто?

- Марина, - он действительно был очень красив. Ей на секунду даже стало грустно. – Уборка в номерах.

- А-а…- протянул красавец уже без интереса. – Шампанское будешь? Скоро Новый год.

- Знаю, - кивнула Марина. – Но времени мало.

Полуобнаженный мужчина пожал плечами и сорвал фольгу с горлышка. Внизу его ждут друзья. Блондиночка посекундно смотрит на часы и, не замечая, грызет розовый ноготь, которому недавно завидовала Наташа. Блондинка жалеет, что приехала отмечать Новый год в компании друзей мужа. Она догадывается, что они ее презирают за мужнины измены, но продолжает разыгрывать неведение. Так учила ее мама, которая располнела в 35 и осталась одна с блондинкой, когда отец блондинки ее бросил.

- Пару глотков нам не повредит.

- Да, не повредит, - покорно согласилась Марина.

Раздался негромкий хлопок. Бокалы оказались наготове. Он разлил шампанское порывисто. Пена быстро поднялась и перевалилась через край, рваными лужами растеклась по стеклянному столику, который надо не забыть будет вытереть перед уходом. Один бокал красавец подал Марине, другой взял сам.

- Как тебя зовут?

- Марина, - не удивившись, повторила Марина свое имя. Она не сомневалась, что он снова забудет его через минуту. Как остальные.

- Да, точно, - кивнул блондин, - За что выпьем?

Грузно развалившись в кресле, Марина закинула, обтянутую плотным чулком, прохудившимся на пятке, ногу за ногу. Растоптанный туфель свалился на пол.

- Может, просто выпьем? – предложила она.

Красавец элегантно уселся на широкую ручку кресла и, интимно наклонившись к Марининому уху, прошептал:

- Нет, так не пойдет. За тебя. Ты очень красивая. Знаешь об этом?

- Нет, - честно призналась Марина и выпила содержимое своего бокала залпом. Шампанское немедленно ударило ей в голову. Стало весело и спокойно.

Он засмеялась и, едва пригубив свое шампанское, поставил его на пол рядом с туфлей Марины.

- А ты шалунья. Хорошо, что заглянула.

- Уборка номера, - заученно повторила Марина, но тоже засмеялась. Эти моменты она особенно любила. Эти несколько минут, которые у нее были.

Красавец перекрыл ее смех таким же порывистым, как все, что он делал поцелуем. Язык проник в ее рот, и Марина испугалась, что он нащупает гниющий сбоку зуб. Поэтому она отпихнула его, но не рассчитала силы и уронила. К счастью, красавец не обиделся.

- Тебе не понравилось? – Марине показалось, что он расстроился, и она поспешила его утешить.

- Очень понравилось. Но пора убирать номер.

- Уже? – он перестал улыбаться и печально огляделся. – Так скоро?

- Ага, - Марина избегала смотреть ему в глаза. – Пора.

Он вздрогнул, допил шампанское.

- Одеваться надо?

Марина покачала головой. Он кивнул. В этот момент в дверь застучали.

- Игорь, где ты? Я тебя обыскалась, - блондиночка изо всех сил рвалась внутрь, но ее ключ был сейчас у Марины. Пока она спустится к администратору за запасным, Марина успеет все закончить и уйти. – Игорь, открой, пожалуйста, я слышу, что ты там. Игорь, ты не один.

Красавец печально сдвинул брови.

- А с ней можно поговорить.

Марина вновь покачала головой.

- Нет.

- Я понимаю, - коротко огляделся. – Ну что ж, тогда пока.

- Пока.

Он развернулся и, не торопясь, подошел к окну. В темном стекле отражалась Марина – толстая, в неряшливой рабочей одежде с жирными пятнами на животе, короткими редкими волосами и большими печальными глазами. Она стояла за спиной красавца, скрестив руки на груди.

- Осторожнее там, - предупредила она. Красавец с готовностью обернулся, как будто она дала ему шанс задержаться еще ненадолго.

- Это же не страшно, правда?

Блондинка заколотила в дверь острым каблуком своей остроносой туфли.

- Игорь, ты не один. Зачем ты так со мной? Скоро Новый год. Я хотела поговорить до курантов. Мы еще можем все изменить. Просто открой мне дверь, - блондинка заплакала. Сначала громко, потом визгливо и, наконец, обреченно. Она выдохлась и сползла на пол. Скоро ее захватит злость, и она побежит вниз, просить у администратора запасной ключ. Времени осталось совсем мало.

Марина подошла к красавцу, который по-прежнему ждал ее ответа, погладила по щеке и мягко подтолкнула к окну.

- Все будет хорошо. Иди уже.

Красавец поймал ее руку и с благодарностью поцеловал пахнущие мясной подливой пальцы.

- Спасибо. Ты хорошая. Только, - он виновато улыбнулся, я забыл, как тебя зовут?

- Марина, - добродушно ответила Марина.

Красавец кивнул и выпал сквозь стекло на улицу. К ночи разыгралась метель. Она закружила красавца, мягко подталкивая его к хороводу других призраков, которые спешили наперегонки с ветром в сторону черного в ночи хвойного леса, куда улетали всегда, сколько Марина себя помнила. Красавец больше не оглядывался. А скоро Марина перестала его различать среди остальных испуганных и взволнованных теней.

«Бедные», - подумала Марина. Она, знала, что, когда через тридцать лет умрет, рядом не окажется никого. Замуж она никогда не выйдет. Дочь, которую Марина родит от молодящегося постояльца из эконом-номера на втором этаже, вырастит до безобразия похожей на Марину, за что будет всю жизнь ненавидеть мать и окончательно перестанет с ней общаться в двадцать лет. Молодящейся постоялец перестанет молодиться, и до самой смерти будет приезжать в пансионат, чтобы увидеть Марину. В свое время она и его проводит за лес. Марина будет провожать их, целуя на прощанье, долгих шестьдесят пять лет. В основном, это будет случайные незнакомцы, как скандинавский красавец, подарившей ей самый прекрасный поцелуй из всех, что она испытает за свою жизнь. Знакомых Марина провожала редко. Только свою мать и постояльца из эконом-номера. В отличие от незнакомцев, они не улыбались, уходя. Они, казалось, ненавидели Марину за то, что она остается. И Марине снова стало грустно.

Раздались залпы фейерверка. Кто-то не выдержал и запустил петарды раньше на пять минут. Рев салюта заглушал всхлипывания блондинки за дверью. Марина с минуту постояла у окна, наслаждаясь зрелищем, потом задернула штору, убрала бокалы и едва початую бутылку в шкаф. Затем вытерла ручки и подлокотники кресла, протерла стол. Прошла в ванную комнату, где возле батареи лежало полуобнаженное тело скандинавского красавца, умершего полтора часа назад от инфаркта, от которого до этого умер его отец, когда красавцу было всего восемь. Марина не удержалась и еще раз поцеловала его, на этот раз не боясь, что ему не понравится. Затем она выпрямилась, одернула форму, вымыла руки, лицо и вернулась в большую комнату ждать, когда блондинка убежит за администратором, чтобы спокойно выйти, переодеться к Новому году и вернуться на кухню.