Как перестать беспокоиться о звёздном небе и полюбить бомбу

Человек в кресле взорвался хохотом.

– Ну и чушь, право слово. Зачем ты это вообще читаешь? – спросил он, утирая слезы. – «Напряжение между двумя актами воображения»! Это точно правильный перевод?

– Абсолютно. Потому что это мой перевод, – немного раздраженно ответил его собеседник, потирая переносицу. – Эту копию древнего текста дал мне знакомый с кафедры археологии: он знает, что я заинтересован в теме. Им только недавно удалось перенести его со старого носителя и преобразовать во что-то читаемое. Да, я согласен с тобой, некоторые формулировки не совсем понятны, но это, судя по всему, всего лишь конспект, а не полноценный текст…

– Понятно-понятно, мой умный брат вновь копается в пыльных файлах, вытащенных с такой же пыльной Земли, – усмехнулся человек в кресле. Он крутил в руке бокал, на треть заполненный красной мерцающей жидкостью, поблескивавшей на свету сквозь стеклянные стенки. Вся его поза выражала расслабленность и довольство жизнью: человеку было хорошо, и он не скрывал это от своего собеседника. – Расслабься, Рамзи, эти тексты никуда от тебя не убегут. Прошу, забудь о своих занятиях хотя бы сегодня: у меня приготовлено для тебя гораздо более интересное зрелище.

Рамзи ответил на эти слова вздохом. Все это время он сидел на диване перед маленьким столиком, на котором предварительно разместил технику, и читал вслух фрагменты из своего перевода. «Ты-то, гляжу, уже расслабился», – едко подумал про себя Рамзи, резко встав и направившись к иллюминатору: звук его шагов раздался по салону звездного корабля громким эхом. Повисло напряженное молчание.

– Эй? Ты обиделся? – человек в кресле отставил бокал в сторону и немного подался вперед, скрестив руки на груди. – Хорошо, признаю, я проявляю недостаточный интерес к твоей этике…

– Эстетике, Ацио… – со вздохом поправил его Рамзи, напряженно смотря в иллюминатор. – Проехали. В конце концов, мы всегда были очень разные.

Внезапно он резко развернулся лицом к брату, всплеснув руками. «Началось», – подумал про себя Ацио и откинулся на спинку дивана, устремив взгляд в потолок: плоские люстры излучали мягкий, приглушенный свет.

– Скажи, неужели ты никогда не задумывался о том, что есть прекрасное? Или возвышенное?

– Ты же знаешь, что по долгу службы мне приходится контактировать скорее с отвратительными вещами, – ухмыльнулся Ацио, закидывая руки за голову и обращая взгляд на брата. – Все эти производства, трубы, отходы – как-то совсем не до мыслей о красоте. Да и какая от них польза? Использовать красоту – еще куда ни шло… Эй, куда ты меня тащишь? – пока Ацио пытался как можно более пренебрежительно высказаться о предмете спора, Рамзи подошел к нему и схватил за руку, вырывая брата из кресла и утягивая к иллюминатору.

– Зачем так грубо? – недовольно спросил Ацио, отряхиваясь и поправляя сбившийся костюм. – Неприятно, знаешь ли…

– Смотри! – Рамзи коснулся пальцем плексигласового стекла, отделявшего салон звездолета от холодного пространства космоса, мерцающего тысячами огней. Затем, вглядываясь в эту черную даль, он умильным голосом продолжил: – Разве это зрелище совсем не трогает тебя? Разве ты не чувствуешь благоговения, смотря на этот бездонный и необъятный океан, который ты, несмотря на его поистине безграничные размеры, можешь схватить одной своей мыслью? Разве душа твоя не трепещет? – Рамзи вдохновенно играл словами, пока наконец не наткнулся взглядом на совсем не благоговейное лицо брата, ехидно отражавшееся в стекле. Он насупился. – Что смешного?

Ацио быстро прикрыл рот рукой и попытался сделать серьезное лицо, нахмурив брови. Этот маневр совсем не убедил его брата, который уже понял, что над ним просто-напросто смеются: Рамзи отвернулся от иллюминатора и стал ждать ответа.

– Не обижайся, но, по-моему, трепет от подобной банальщины можешь испытывать только ты или подобные тебе безнадежные романтики. Я пролетаю по этому маршруту каждый день, от планеты к планете: этот твой бездонный океан для меня лишь удобная дорога от офиса к ангарам. Ты же не испытываешь восторга от каждодневной рутины, изученной вдоль и поперек? Вот и я нет, – с этими словами Ацио похлопал брата по плечу и вернулся к своему креслу и недопитому бокалу.

Рамзи растерянно повернулся в сторону брата, провожая жалобным взглядом его фигуру. Затем он вернулся к дивану вслед за Ацио, бросив перед этим последний взгляд на вид из иллюминатора, который ни на йоту не изменился за время разговора, застыв в холодном и неподвижном величии, словно одна из тех дорогих картин, висящих обычно в особняках у коллекционеров древностей, изредка вызывая восхищение у кого-нибудь из неискушенных гостей дома.

– Я, честно говоря, удивлен твоим ответом. Не думал, что звездное небо может надоесть кому-нибудь из людей: в конце концов, в нас всех течет кровь первобытных землян…

– Рамзи, ты заработался и перестал замечать жизнь вокруг себя, – ухмыльнулся Ацио, уже развалившийся в кресле и закинувший ногу на ногу. Растерянный взгляд Рамзи упал на блестящие ботинки брата, в которых причудливо отражался искусственный свет корабельной лампы. Вид расслабленного Ацио в полумраке салона звездолета, который излучал абсолютное довольство собой, забавным образом контрастировал в сознании Рамзи с видом космической дали: он будто видел два разных мира.

– Оглянись, – продолжал Ацио, отпивая из бокала, – мы все давно уже преодолели притяжение старушки Земли и стали наконец настоящими хозяевами природы. Нам больше нечего бояться. Бушующие океаны, про которые писал твой драгоценный Кант, – да-да, я слушал тебя, нечего удивляться, – поморщился Ацио, заметив удивленный взгляд брата. – Так вот, эти океаны нам теперь по колено: особенно после того, как мы научились иссушать их до капли, – он задумчиво почесал подбородок, глядя в потолок. – Что до гроз и молний, то это теперь тоже не проблема. Премию Маска в том году дали тому изобретателю с Марса, ты слышал, наверное, – Ацио пренебрежительно махнул рукой, – за штуку для успокоения погоды на ЛТ-шке: хотя на мой взгляд, ничего нового он не привнес, просто повторил старый венерианский фокус, специально завернув его в красивую обертку для этих ученых олухов, одержимых идеей освоить окраины… – он раздраженно фыркнул, перебирая пальцами в воздухе, будто подсчитывая что-то. – Ты можешь представить, сколько денег уйдет на это абсолютно бесполезное занятие? – спросил Ацио у брата, устало взмахнув руками. Тут его взгляд натолкнулся на понурого Рамзи, сидящего на диване и погруженного в свои мысли. – Эй, ты чего? Извини, заговорился и занудел о своих делах. Короче, ты понял мою мысль: все эти любования и восхищения звездочками да водопадиками пора оставить в прошлом, – завершив свою речь, Ацио закинул руки за голову и с видом победителя уставился на брата в ожидании ответа.

– Да… – протянул Рамзи самым мрачным тоном, – мы всегда были такими разными.

– Опять ты начинаешь, – раздраженно пробормотал Ацио, нахмурившись. – Ладно, давай притворимся, что этого разговора не было, – он взглянул на свои часы и всплеснул руками, – тем более, что, как ты помнишь, я тебя не просто покататься и поболтать взял: хочу тебе кое-что показать.

С этими словами Ацио встал с кресла, хлопнул брата по плечу, призывая его следовать за собой, и энергичной походкой направился к двери. Рамзи поплелся вслед за ним. В проходе он остановился и оглянулся назад, ища глазами иллюминатор. Из него по-прежнему бархатно чернело небо. Рамзи на секунду показалось, что один из мерцающих огоньков – звезд – подмигнул ему, словно ухмыльнувшись. Рамзи тряхнул головой в раздражении и развернулся, окончательно выходя из комнаты: ехидная улыбочка, показавшаяся ему из-за стекла, – злая шутка воображения, несомненно, – напомнила ему лицо брата. Теперь тот вид, который при каждом взгляде на него вызывал у Рамзи восхищение и трепет, был осквернен циничными речами. Он пообещал себе, что как только вернется домой, обязательно купит билет на Землю и посетит все оставшиеся на ней природные парки. Конечно, его брат верно заметил, что большинство океанов было пересушено из-за нужд производства, но кое-что все-таки осталось. «Хотя, – с горечью подумал Рамзи, – и эти жалкие остатки, скорее всего, держат под полным контролем, превратив их в безопасную лужу».

– Знаешь, куда я тебя веду? – спросил Ацио, с каждым шагом излучая все больше и больше энтузиазма. – На смотровую площадку! Мы почти на месте. Я покажу тебе зрелище, которое раз и навсегда отпечатается у тебя в мозгу: до старости будешь благодарить! – самодовольно продолжал он.

– Хотя бы намекни, что там у тебя, – не очень заинтересованно попросил Рамзи, чувствующий подкатывающую усталость.

– Это связано с бизнесом. Я же говорил, что начал немного менять политику компании после смерти нашего старика: нужно искать новые золотые жилы, нащупывать потенциально прибыльные направления… – деловито начал Ацио, замедляя шаг, чтобы сравняться с братом. – А, вот и пришли.

Он открыл дверь, приложив ладонь к сканеру на стене, и дернул головой в направлении входа, пропуская Рамзи вперед. Войдя в зал, тот первым делом увидел панорамное стекло, из которого открывался вид на какую-то довольно большую планету: корабль, видимо, вышел на ее орбиту и завис на том расстоянии, с которого можно было видеть ее целиком.

– Мы на орбите, – тут же подтвердил его догадки Ацио, подошедший к стеклу вслед за братом, – безымянной планетки, которой я лично только вчера присудил номер ST-069766.

– Не думал, что ты записался в первооткрыватели, – желчно заметил Рамзи.

– Пришлось, – нарочито трагически вздохнул Ацио. – Иначе я был бы вынужден выложить большие деньги: пусть на этой планете и нет подходящих условий, но это какая-никакая, а земля – и она ой как дорого сейчас стоит.

– Зачем тебе это? – насторожился Рамзи. – Неужели решил остепениться? Хотя нет, скорее, тебе нужны дешевые ангары под производство…

– Не угадал, – весело заметил Ацио, уперевшись руками в пульт управления, стоящий в середине зала, прямо напротив панорамного иллюминатора. – Я о чем говорил-то? Ах да, новые отрасли: я изначально подумывал о терраформировании: ты знаешь, это всегда актуально, особенно сейчас, после выхода в новый галактический сектор… Но потом я встретился с одним человеком… – Ацио, не отрываясь от разговора, начал набирать сообщение на экране. – Ох, какой человек! Настоящий ученый, не в обиду тебе будет сказано: его номинировали на премию Маска в прошлом году, но, к сожалению, не сложилось. Однако ему повезло встретиться на церемонии со мной: Рамзи, поверь, спонсора лучше меня у него бы никогда не появилось! Ты знаешь, я издалека талант чувствую…

– И что же? Что у него за проект такой? – нетерпеливо прервал бахвальства брата Рамзи.

– Ох, какой нетерпеливый. Экспериментами с аннигиляцией он занимался, – махнул рукой Ацио, будто говорил о чем-то неважном. – Но мне удалось повернуть это в выгодное для себя русло. Ты знаешь, освоение девятого сектора не очень хорошо идет…

– Еще слабо сказано: там настоящая война! – раздраженно воскликнул Рамзи, не понимая, к чему ведет брат.

– Да-да, война с местными. Впрочем, не только там, – Ацио задумчиво водил пальцами по кнопкам на панели. – Война, как оказалось, очень многообещающее предприятие, – хохотнул он. – Так вот, эксперименты того ученого натолкнули меня на мысль: почему бы не использовать антивещество в оружии? Это было бы весьма эффективно, как считаешь?

– Так ты все это время занимался тем, что искал новый эффективный способ убивать? – обескураженно переспросил Рамзи. – Ну, знаешь, это уже ни в какие рамки…

– Подожди-подожди, не кипятись, – начал Ацио, но его прервал звук из громкоговорителя.

– Директор, все готово. Начинать?

– Да, пожалуйста, – быстро ответил Ацио в приемник, подходя к иллюминатору.

Встав рядом с возмущенным и одновременно растерянным Рамзи, не сдвинувшимся со своего места напротив стекла, он положил одну руку ему на плечо, а другой указал на иллюминатор: – Смотри внимательно. Сейчас я покажу тебе то, ради чего, собственно, и привел: результаты наших с доктором экспериментов. Обещаю, ты не разочаруешься.

Рамзи направил потерянный взгляд на вид из-за стекла. Ему показалось, что пол под его ногами завибрировал, поэтому он коротко глянул вниз. В этот момент Рамзи наконец осознал, зачем его брату нужна была эта бесхозная планета.

– Не бойся, качать не будет, – подмигнул ему Ацио.

Когда Рамзи вновь приковал свой взгляд к планете, в нее уже был направлен ослепляющий луч – света или чего-то еще, – который, казалось, пульсировал, будто через него что-то текло. В следующую секунду от безымянной планеты отошла прозрачная тень, которая на секунду охватила всю ее поверхность белоснежным покрывалом, словно струящимся дымом: глазам Рамзи стало больно, но он не мог перестать смотреть. Пространство вокруг планеты сотряслось, и сама она искривилась, будто в агонии, – а затем превратилась в сноп сияющих искр, свет которых затмил мерцание звезд на фоне. Рамзи показалось, будто эти искры летали теперь повсюду: он чувствовал – или думал, что чувствует, – как вдыхает их, как они обжигают его легкие, а затем вырываются наружу через нос, рот, глазницы, словно воздух – или кровь. Пространство вокруг него дрожало, и его тело трепетало вместе с ним, тогда как разум, казалось, застыл или окаменел. Рамзи с ужасом понял, что он восхищается, – но не прекрасной картиной, не устремляющимся ввысь монументом, не пресловутым звездным небом, поражающим воображение своей величиной, а варварским зрелищем уничтожения планеты, ее агонией, а главное – тем, что эту агонию вызвал другой человек.

Рамзи растерянно повернул голову к брату. Тот все еще смотрел в иллюминатор с блаженной улыбкой. Когда он повернулся лицом к нему, Рамзи увидел в его глазах отражение искр, которые, он знал, являлись останками несчастной планеты. Взгляд Ацио был лихорадочным, а улыбка слегка безумной: его загнанное дыхание и стук сердца были отчетливо слышны в тишине зала.

– Ну, как? – запальчиво спросил он. – Не первый раз уже вижу, а все равно пробирает до костей, скажи же? Непонятное чувство: ты и понимаешь, что это все твоих рук дело, и в этот же момент думаешь, что это кто-то другой, всесильный сотворил, и радуешься, что можешь на это смотреть из безопасного места…

– Да… – заторможенно ответил Рамзи, переводя взгляд с брата на вид из иллюминатора: на месте планеты не осталось ничего, что напоминало бы о ее существовании. Только все такое же бесконечное небо.

– Вот видишь, хоть в чем-то мы сошлись, – рассмеялся Ацио, глядя на брата шальными глазами. – Продолжая наш прошлый разговор: сравнится ли океан или небо, – он пренебрежительно махнул рукой в сторону иллюминатора, – с этим? Я думаю, нет. Прекраснейшее зрелище… Нет, говоря твоим языком, – возвышенное, – Ацио вновь рассмеялся, запрокинув голову, будто пьяный. – С такой мощью в руках мы и впрямь можем пошатнуть небеса и звезды: и что они нам противопоставят?

– Они по-прежнему превосходят своими размерами наше воображение… – тихо проговорил Рамзи, будто сам не был уверен в своих словах. Он продолжал завороженно смотреть сквозь стекло на мерцающие огни, вновь и вновь прокручивая в голове изображение того, как один из них только что на его глазах исчез и не оставил никаких следов – кроме воспоминания.

– Пусть попробуют на вкус наш кулак разума! – пьяный от своего могущества человек взорвался хохотом, эхо которого поистине могло бы заставить небеса трепетать, – если бы только они умели испытывать страх.