Ольга Силаева

Одуванчик

Автор:
Владимир Параллельных
Одуванчик
Работа №166
  • Опубликовано на Дзен
  • 18+

Мамору вытащил меч из ножен и по стенам разбежались солнечные блики, отражённые клинком.

Они не были такими уж яркими и было их немного, но маленькому Акире этого хватило, чтобы комната превратилась в волшебную пещеру, заваленную мерцающими сокровищами. И главной драгоценностью, конечно же, был меч Мамору.

Золотые драконы обвивали чёрную рукоять и, сплетаясь у основания клинка, образовывали гарду. Сам клинок, отполированный до зеркальности, переливался холодными всполохами.

Между этими всполохами появлялись стены, пол с циновками, подставка для мечей и стоящие рядом с ней доспехи. А затем Акира увидел свой застывший взгляд. И для него пропали и комната и всё, что её наполняло. Он видел бескрайние просторы, сотканные из снегов, гор и облаков. Ему казалось, что он плывёт в недоступной вышине, а под ним проплывают цветущие сады. И с этой высоты можно было разглядеть всё на свете. И прошлое, и будущее. Нужно было лишь раздвинуть закрывавшие их облака.

И Акира протянул руку, чтобы убрать застилавшие взор облака. Но вместо пушистой мякоти пальцы почувствовали холодную сталь.

- Что вы делаете?! – вскричал Мамору и быстро убрал меч в ножны. – вы с ума сошли? Хотите стать первой жертвой? Мне тогда придётся сделать сэппуку.

Акира поёжился и спрятал за спину протянутую руку. Ему было стыдно, что он допустил такую оплошность и сам не понимал, как такое могло произойти.

Этот меч был подарком отца Акиры. Господин Набэсима заказал его у лучшего мастера их провинции специально для Мамору.

И отец, и дед, и прадед Мамору верой и правдой служили клану Набэсима. Теперь вот пришла его очередь.

Хотя ему только должно было исполниться шестнадцать, он уже проявил себя в служении и в боевых искусствах. Многие опытные самураи пророчили ему воинскую славу. И в замке Набэсима никто не сомневался, что Мамору станет одним из величайших воинов.

Чтобы поощрить столь перспективного слугу, г-н Набэсима заказал, меч с расчётом, что бы он был готов к шестнадцатилетию Мамору. И тогда же провести посвящение юноши, после чего тот стал бы полноценным самураем.

Акира знал, что это был клинок, ещё не испытавший жажды, и никто кроме хозяина не имел права его трогать. Не зная куда деться от охватившей его неловкости, маленький Кацусигэ, неуклюже попытался перевести разговор:

- А это правда, что мой отец разрешил тебе пробу меча?

- Правда, - примирительно улыбнувшись ответил Мамору. – на следующий день после посвящения, я могу выйти и зарубить любого крестьянина или нищего-калеку, или какого-нибудь сумасшедшего бродягу.

После этих слов Акиру охватила зависть. Он мигом представил себе, как идёт по тёмной аллее и сжимает в руках меч. Одна только мысль, что он может держать такой меч приводила его в трепет. Перед его мысленным взором предстал сумасшедший старик, напугавший его во время прогулки.

Иногда, г-н Набэсима разрешал Акире прогуляться по аллее, тянувшейся вдоль рва за крепостной стеной, под присмотром Мамору. С неделю назад, во время такой прогулки, перед ними, словно из ниоткуда, возник безобразный старик в лохмотьях, с лысой головой и беззубым ртом. Бросившись на колени он прошамкал: «О, молодой господин! Как прекрасен ты! Словно первый весенний цвет! Как рассветный луч, после долгой зимы! Посмотри на меня, я такой же, как и ты одуванчик, только облысевший от суровых ветров!»

Хоть старик и выглядел безобидно, но его обезображенное лицо так сильно напугало маленького Акиру, что он громко закричал и замахал руками. Мамору среагировал моментально – он смёл безумца с дороги увесистым пинком. Отлетев в кусты, тот что-то неразборчиво пробормотал и подозрительно быстро затих. Когда Мамуро раздвинул кусты, чтобы оглядеть бродягу, то оказалось, что никого там нет. «Надо же, - хохотнул Мамуро, - такой дряхлый на вид, а сам такой шустрый.»

Если бы Акире позволили пробу меча, то он несомненно выбрал бы этого старика. Ему всё ещё было стыдно перед Мамору за свой испуг. И он представлял, как заносит меч над этим ужасным бродягой. Юное воображение столь живо рисовало картину, что Акира увидел вечерние огни, блеснувшие на лезвии и, даже, увидел решительный блеск своих глаз, отразившийся в клинке. Но что-то вдруг остановило его.

- Послушай, - неуверенно обратился он к Мамору, - а тебе их не жалко?

- Кого? – искренне удивился Мамору, - этих нищих калек и бродяг?

- Ну да, - ещё менее уверенно произнёс Акира.

Мамору коротко расхохотался, а потом приняв серьёзный вид ответил:

- Это жалкие люди, не имеющие цели и не приносящие пользы. Они коптят небо и марают землю. Они грязнее праха, в котором проводят жизнь. Быстрая смерть, для любого из них – это благодеяние. А смерть от такого клинка - небывалая честь. О таком может мечтать только самый достойный воин.

Говорил Мамору так убедительно, что всё сказанное казалось само собой разумеющимся. И хотя он имел при этом самый серьёзный вид, Акира уловил снисходительные нотки, которые бывают у тех, кто объясняет совсем маленьким глупышам, что птицы летают по воздуху, а рыбы плавают в воде. Этот тон смутил Акиру.

Мамору уловил растерянность на лице молодого господина и тактично сменил тему:

- Завтра прибудет сам Кийоши Наябаси но-ками. Он остановится у нас на несколько дней и проведёт занятия. И если он сочтёт меня достойным и благословит, я стану настоящим воином. Тогда я уже не смогу сопровождать вас на прогулках и помогать в занятиях. Меня это весьма печалит.

Для Акиры это не было новостью, накануне отец сказал ему тоже самое. И хотя он привязался к Мамуро и почувствовал грусть, внешне он ничего не проявил и лишь сказал:

- Это твой путь Мамуро, боги наделили тебя силой и мужеством. Многие знатные самураи тебе завидуют. И я тоже. Мне никогда не стать таким воином.

- Что вы такое говорите! – с горячностью вскричал Мамуро, - вы столь юны и уже так мудры! Я жду не дождусь того момента, когда смогу сражаться под вашим началом.

- Ах, оставь это Мамуро, - с артистичностью присущей только истинным аристократам, даже если это дети, проговорил Акира, - ты же знаешь какой я трус.

- Нет, нет, не смейте так говорить, - энергично возразил Мамуро, - вы просто ещё очень неопытны, скоро вам исполнится семь и тогда только начнётся настоящее обучение, тогда вы будете заниматься только мужскими делами, это даст вам уверенность и понимание.

- Я говорю не про это, - перебил Акира, - я говорю про настоящее мужество, про воинский дух. Ты же видел какой я трус. Помнишь того старика?

- Это просто глупый бродяга, - невозмутимо ответил Мамуро, - когда он внезапно появился я тоже немного растерялся. Скажу вам по секрету, - лукаво, но по-доброму улыбнувшись добавил он, - я сам в детстве много чего боялся. Например, петухов и собак.

Эти слова задели Акиру. Несколько дней назад, он пробрался на скотный двор, хотя ему строго настрого запрещалось это делать, он хотел увидеть, как режут кур. Но там он подвергся внезапному нападению со стороны главы куриного клана – огромного петуха. Мамуро, посланный г-ном Набэсимана на поиски отпрыска, застиг молодого господина в момент постыдного бегства с поля боя.

А ещё Акира вспомнил собак. Вокруг замка обитало несколько бродячих стай. Каждый раз, когда во время прогулки, Акира видел собак, он непроизвольно отступал за спину Мамуро. Последний не оставил это незамеченным.

Но сейчас, заметив какое впечатление произвели его слова на молодого господина, Мамуро ободряюще продолжил:

- В этом нет ничего постыдного. Все чего-то бояться. Но побеждает и становится воином тот, кто побеждает свои страхи. А победить их можно только твёрдостью. Твёрдость характера, вот чем куётся клинок мужества.

В этот момент в коридоре прошуршали лёгкие шаги и в дверь осторожно постучали. Мамуро отворил. На пороге появилась служанка и сказала:

- Молодой господин. Куда же вы пропали. Мы уже с ног сбились. Ваша матушка желает вас видеть.

- Мне надо идти, - обернувшись к Мамуро, проговорил Акира.

- Да конечно, - ответил Мамуро и уже вдогонку уходящему господину добавил, - и помните главное – это твёрдость характера.

Акира, вышедший было из комнаты, остановился на пороге, решительно обернулся и, стараясь подражать своему отцу, когда тот отдаёт приказы, твёрдо произнёс:

- Мамуро, когда пойдёшь на пробу меча, я хочу, чтобы ты зарубил того старика.

В ответ Мамуро с достоинством поклонился.

*******

Следующий день в замке Набэсима выдался хлопотливым. Слуги с самого утра сновали туда-сюда, оживляя строгую повседневность торжественной суетой. Стражники имели такой бравый и отрешённый вид, будто ожидался приезд самого даймё. Оружейные комнаты и площадки для занятий фехтованием сияли особой чистотой и порядком. Ведь они представляли главный интерес для знаменитого гостя. Впрочем, и весь остальной замок торжественно сиял, готовый к встрече с великим мастером меча Кииоши Наябаси но-ками.

Самым удивительным и непостижимым в этой истории был тот факт, что совсем недавно, о великом мастере Кииоши Наябаси но-ками никто даже не слышал. Но, почему-то, все обитатели замка, будто сговорившись, усердно этот факт замалчивали.

Всё началось примерно неделю назад, когда слуги, вернувшиеся с местного рынка, где они закупали продукты, помимо рыбы и риса, принесли весть о том, что с севера в столицу следует великий мастер меча и, конечно же, он никак не пройдёт мимо их городка.

Наконец начальник стражи донёс эту весть до сюзерена, приукрасив её тем, что базар уже третий день бурлит этой новостью. Выслушав подчинённого, г-н Набэсима лишь саркастически улыбнулся. Но вслух ничего не сказал.

Для хозяина замка, в сложившейся обстановке, появление даже самого захудалого мастера меча было бы весьма кстати. А тут не просто мастер, а великий но-ками. Вот только Набэсима никак не мог припомнить никакого Кииоши Наябаси. Скорее всего это был фантом, возникший из тех бестолковых сплетен и разговоров, которым со скуки предаётся чернь на базаре. А чернь, как известно, на выдумки хитра.

Но уважающий себя правитель не станет полагаться на фантазии простолюдинов. И Набэсима даже подумал, а не нанять ли ему актёра, который бы исполнил роль мастера меча. Но тут же отверг такую позорную мысль.

Причина столь недостойных измышлений была проста.

Осенью чуть не разразилась большая война. Даймё даже вызвал Набэсиму в столицу, кипевшую предвоенными страстями. Наступление зимы охладило пыл и стороны сели за стол переговоров. Но с первыми весенними ручьями побежали по префектурам и новые слухи о войне. Набэсима провёл запланированный весенний смотр. А через месяц ещё один -незапланированный. Вскоре вассалы разъехались по своим наделам - подошла пора для полевых работ. К концу весны тревожные вести с приграничных областей стекались к замку мутными потокоми. Столица молчала ни подтверждая, ни опровергая эти слухи.

По-хорошему стоило бы провести ещё один смотр, собрать воинов и устроить совет, но опыт подсказывал Набэсиме, что ещё один незапланированный сбор был бы ошибкой. Во-первых, это могло вызвать неодобрение даймё за то, что Набэсима сам подогревает необоснованные военные слухи среди населения. Во-вторых, оторвать без веских причин вассалов от хозяйства в разгар сельских работ, означало бы вызвать их недовольство. И в-третьих, проведение таких смотров без распоряжений из столицы самураи бы восприняли, как признак малодушия и это бы нанесло вред авторитету сюзерена.

Но появление в их краях мастера меча в корне меняло дело. Под предлогом обучения, пусть и очень краткого, можно было снова всех собрать, без лишнего официоза. Ведь отказаться от возможности получить пару советов такого большого мастера – означает проявить неуважение к своему ремеслу.

Ещё это был верный способ пополнить войско новобранцами. Самураи, нутром чуя большую заварушку, неохотно отдавали своих неокрепших сыновей, ссылаясь, что пока от них больше толку в хозяйстве, чем на войне. Но кто же станет оспаривать благословение великого мастера? А солдаты в скором времени понадобятся.

Вот так, сам того не ведая, Кииоши Наябаси становился для Набэсимы решением многих проблем. Но хоть убейте, Набэсима понятия не имел кто такой Кииоши Наябаси.

Конец сомнениям положил Кадзиро Сасаки.

Это был старый самурай, давно ушедший на покой и доживающий свой век где-то на окраине. Многие считали его не совсем в уме. В одном из сражений прошлой войны погибли три его сына, говорят, что после этого он и подвинулся рассудком. Но, памятуя о былых заслугах Сасаки и о том, что в своё время он был лучшим рубакой в войске, ещё при деде г-на Набэсимы, утверждать этого никто не брался. А ещё он очень толково вёл хозяйство в своём крохотном поместье, и даже наладил кое-какую торговлю с соседней провинцией. Это говорило о том, что если у него и съехала крыша, то совсем недалеко. В замке он появлялся крайне редко. Последний раз его видели года три назад.

И вот старый Кадзиро, вдруг, заявился в замок при полном параде. На вопрос сюзерена, чем обязаны такой чести, он с достоинством ответил:

- Хоть я и вышел на покой, это не повод пренебрегать возможностью пообщаться с таким великим человеком, как Кииоши Наябаси. Тем более, что он мой родственник.

- Это ваш родственник? - удивлённо спросил Набэсима.

После этих слов Кадзиро даже немного обиделся. Но не став заострять внимания на невежестве господина, тоном учительского наставления, поведал историю Кииоши Наябаси.

Оказывается, это был двоюродный племянник тестя Кадзиро. Раньше его звали Хирида Сёкан. Он рано осиротел и одно время даже воспитывался и обучался в доме Кадзиро вместе с Сасаки. Уже тогда он проявлял способности в боевых искусствах и на тренировках его ставили против опытных бойцов. Очень быстро Хиридой заинтересовались в столице и его забрал Исигуро Кадзаки, бывший в то время правой рукой даймё. После смерти Исигуро Сёкан не пожелал нового хозяина и, оставшись ронином, стал преподавать бой на мечах. У него проходили обучение только самые лучшие воины из самых знатных родов. Лет тридцать назад в пьяной ссоре, Хирида зарубил другого мастера меча и его сослали в далёкий северный монастырь, где он обучал солдат из пограничных гарнизонов. После долгих лет практики он принял монашество, сменил имя и обрёл статус «но-ками».

Хотя рассказ Кадзиро изобиловал теми оборотами, что употребляются в сказаниях о народных героях и больше походил на легенду, он показался Набэсиме очень знакомым. Если опустить детали, приплетённые не совсем здоровым воображением старого вояки, про остановку одной рукой взбесившегося быка и про убийство сорока разбойников, которые терроризировали несколько деревень и на которых не могли найти управу, рассказ был вполне правдоподобным. Такая биография подошла бы любому мастеру но-ками.

Набэсима только удивился, как быстро разносятся слухи. Впрочем, это было ему на руку. Значит и его самураи уже могли слышать о мастере.

Но сомнения всё равно оставались. Тогда Набэсима послал слугу проверить постоялые дворы. Вернувшись тот доложил, что на одном из дворов забронировано казённое место для какого-то важного чиновника, следующего с севера в столицу.

Всё сходилось. Даймё решил поднять боевой дух воинов и пополнить войско молодняком в виду предстоящей войны и вызвал мастера. Вот только почему он не дал знать Набэсиме? Но письмо могло и задержаться.

Тогда сюзерен, на свой страх и риск решил пригласить мастера. В конце концов все и так уже знали про великого мастера, идущего в столицу.

Набэсима отправил нескольких всадников разыскать Кииоши Наябаси, чтобы он, не дай бог, не прошёл мимо. Вернувшись на следующий день гонцы доложили, что задание выполнено. Опросив крестьян, через чьи деревни уже прошёл мастер, они отыскали его на дороге. Задача была непростая, так как мастер больше походил на бродягу. Он принял приглашение, но наотрез отказался поехать с ними. Монашеский обет не позволял ему передвигаться верхом.

Удовлетворённый докладом Набэсима стал готовится к встрече.

***

Набэсима понимал, что излишняя торжественность была бы неуместна при встрече такой персоны, и изначально хотел встретить Кииоши Наябаси в гостином зале в окружении только самых знатных самураев. Но всё складывалось как-то само собой.

Многие самураи прибыли ещё до того, как получили уведомление сюзерена. Некоторые явились с жёнами и малолетними детьми. Это было уж совсем нелепицей. Объясняли они это тем, будто слышали про то, что после посвящения воинов будет театральное представление и даже фейерверк. Набэсима только ухмылялся, отмечая про себя, как быстро расходятся слухи и насколько сильно они искажаются пока идут от центра до окраин. Никакого фейерверка он давать не собирался.

Отметил он и ещё одну интересную вещь. Никто из его воинов даже не заикнулся о том, что раньше не слышал про Кииоши Наябаси. Каждый рассказывал какую-то историю, которую он слышал про великого мастера. Правда многие из этих историй слышали и про других мастеров. Нашлись те, кто не только слышал, но и видел великого мастера, когда в юности бывали в столице. Были даже те, кто побывал на его занятиях. Последние много рассказывали про свои похождения в столице и молодецкую удаль, но мало про мастера и его методы. На уточняющие вопросы они стыдливо отводили глаза, ссылаясь на давность событий.

От взгляда сюзерена, привыкшего вникать в детали поведения подчинённых, эти подробности не ускользали. Но почему-то его вся эта атмосфера только веселила.

«Ну вот, театральное представление у нас есть, - посмеивался он про себя, - там глядишь и фейерверк образуется.»

Конечно его беспокоило откуда вдруг выскочил этот Кииоши Наябаси, был ли он действительно таким великим мастером и был ли вообще мастером.

«Какая впрочем разница? Выскочил он очень вовремя. А кто он такой? Да будь хоть самим чёртом, главное, что мне это на руку» - подвёл он итог своим мыслям.

Мастер прибыл вечером, когда жидкие весенние сумерки уступили место густой темноте.

У центральных ворот собралась большая толпа из воинов низкого ранга, стражников и слуг, свободных в этот поздний час от дневных забот и поручений. Набэсима решил самолично навести порядок.

Выйдя на вымощенную кирпичом дорожку, ведущую от ворот к цитадели. Он приказал людям отойти от ворот, построиться вдоль дорожки и зажечь факелы.

Как только люди рассредоточились по обеим сторонам и зажглись факелы, у ворот показался мастер.

По толпе пронеслась шумная волна приветствия. В первых рядах стояли менее знатные воины, когда мастер проходил мимо них они низко кланялись, вслед за ними кланялись и все остальные.

Кииоши Наябаси степенно приближался к хозяину замка, стоявшему в окружении именитых самураев, выстроившихся полукругом. Каждый его шаг был преисполнен достоинства, подобающего оказанной ему чести и отдавался в толпе благоговейным трепетом. На устах играла благосклонная улыбка.

Пожалуй, единственный кто не испытывал никаких эмоций по поводу созерцания великого мастера, был маленький Акира. Он стоял тут же рядом с отцом. Эмоций он не испытывал до тех пор, пока мастер не подошёл достаточно близко чтобы можно было разглядеть его лицо в мерцающем свете факелов.

Вот тогда Акира затрепетал, по спине у него пробежали мурашки, а волосы зашевелились. Произошло это не от того, что Акира вдруг осознал какой великий человек перед ним, а от того что он узнал этого человека. Это был тот самый старик, который напугал его во время прогулки.

Конечно, сейчас он никак не походил на бродягу, хотя на нём была та же самая одежда. Но она тщательно выстирана и все прорехи аккуратно заштопаны. А лицо не казалось безобразным.

Дойдя до хозяина замка мастер величаво поклонился. Набэсима поклонился в ответ. Его примеру последовали самураи.

Пока отец произносил приветственную речь Акира нашёл взглядом Мамуро, ведь он должен был тоже узнать старика. Но Мамуро, стоявший совсем рядом, не отрываясь смотрел на мастера, всем видом выражая безграничное почтение и преклонение, на лице его читался восторг, граничащий с экстазом.

Затем Набэсима-старший пригласил гостя отужинать, а сына отправил спать.

***

С самого утра Акира не находил себе места, его тянуло ещё раз посмотреть на мастера. Он плохо спал. Ему снились кошмары. На занятиях по каллиграфии он был таким рассеянным, что учитель сжалился и отпустил его после первого часа.

Акира тут же отправился к площадке для фехтования. Словно преступник он прятался в кустах, или за возами с сеном, один раз даже забрался под казарменное крыльцо. Но всё было далеко чтобы как следует разглядеть лицо мастера. Видна была только фигура, неспешно расхаживающая между парами самураев с деревянными мечами. Иногда мастера останавливал бойцов, брал у одного из них бокен и показывал удары и передвижения. Бойцы в это время застывали в почтительных позах, ловя каждое слово.

Сложно было бы объяснить этим людям, что перед ними просто сумасшедший бродяга. И маленький Акира это прекрасно понимал. Его сердце теснили сомнения. Возможно ему только показалась в неверном свете факелов, что мастер похож на того бродягу. Единственный кто мог разрешить эти сомнения был Мамуро.

Пока Акира наблюдал за тренировкой, мастер несколько раз подходил к Мамуро, но не отбирал у него бокен, а лишь утвердительно кивал головой или одобрительно хлопал его по плечу. Даже издалека было видно, что лицо молодого воина светится от счастья.

Когда настал обеденный час и мастер отпустил бойцов на перерыв, Акира улучил момент и подбежал к Мамуро.

- Как?! Вы здесь? – воскликнул Мамуро, завидя молодого господина, - вы наблюдали за тренировкой? А ваш отец знает? Вы же должны быть на занятиях.

- Даа… - стушевавшись начал было оправдываться Акира, но потом быстро нашёлся и соврал, - я всё быстро сделал, и учитель меня отпустил пораньше…

- Оо, и вы сразу прибежали посмотреть тренировку, - возбуждённо перебил Мамуро, - это заслуживает восхищения. Мне так жаль, что вы ещё слишком молоды и вам нельзя тренироваться с остальными воинами.

Акира попытался перевести разговор в нужное ему русло:

- Да, конечно жаль. Но тебе не кажется, что этот мастер…

- Да, да это великий мастер, - подхватил Мамуро. Рассыпаясь в самозабвенных речах, он будто не слышал Акиру, - это счастье просто увидеть такого человека, а получить от него благословение выпадает немногим. Он не сделал мне ни одного замечания, только хвалил. А ещё, я вчера показал ему свой меч - подарок вашего отца. И он высоко оценил его. Сказал, что это оружие достойное великого воина и такому клинку не подобает томиться в ножнах, ему, как можно скорее надо напиться крови, и тут же благословил меня. А ваш отец пришёл в такое благодушное расположение, что разрешил мне провести пробу меча, когда захочу. – и будто опомнившись обратился к маленькому господину, - что скажете на это?

Что тут можно было сказать? Акира не узнавал своего друга. Всё время пока тот говорил, Акире казалось, что это какой-то незнакомец, лишь отдалённо чертами лица, напоминавший Мамуро. Маленького Набэсиму охватило тоже самое чувство, которое он испытал, когда впервые увидел мастера. Ему вдруг захотелось прямо сейчас приказать Мамуро отрубить Кииоши Наябаси голову. Но он сдержался и проговорил:

- Да, это большая удача. А ты помнишь того старика?

- Конечно, - поспешно, будто ждал этого вопроса, ответил Мамуро, - я не забыл ваш приказ.

- Я и не думал, что ты забыл. Просто я хотел узнать, тебе не кажется… - Акира замялся, - не кажется, что мастер немного похож на того старика?

-Что?!

Глаза у Мамуро вылезли на лоб, кажется он побледнел, а потом нахмурил брови и переспросил:

- Что вы говорите?!

- Просто, понимаешь… – смущённо пролепетал Акира, - у него такая же одежда, и лицо похоже. Когда я увидел его вчера вечером, мне показалось что это старик…

- Только не вздумайте такое сказать ещё кому-нибудь, вы навлечёте на себя позор, - оглядываясь по сторонам, и понижая голос, проговорил Мамуро, - и не вздумайте сказать такое отцу, это очень его огорчит.

После этих слов Акира потупился, как в тех случаях, когда отец отчитывал его за шалости. Прекрасно понимая, что перед ним не отец, он открыл рот чтобы возразить, но тут Мамуро позволил себе то, что никогда не позволял – нравоучительный тон, которым перебил маленького господина:

- Кииоши Наябаси – это мастер но-ками. Он посвятил свою жизнь искусству боя на мечах и достиг в нём совершенства. Ему не нужно роскошных одежд для того чтобы его уважали. И надо быть по истине глупцом, чтобы сравнить его с нищим бродягой, только потому что он не выглядит, как напыщенный петух.

Кровь ударила Акире в голову. Он был возмущён тоном Мамуро, но не мог ничего возразить, его душила досада от того, что его не так поняли. Он не знал обрушить ли гнев на Мамору, или же оправдываться. Немного поразмыслив он выбрал второе. Если бы кто-то узнал о его речах про мастера это навредило его репутации. Сменив гнев на примирение, он произнёс:

- Зачем ты такое говоришь Мамуро? Я вовсе не сравнивал мастера с бродягой, или петухом. Я просто хотел сказать…

- Кто тут сравнивает мастеров с петухами?!

Хоть голос и прозвучал, как гром среди ясного неба, было слышно, что гремит он шутливым негодованием. Обернувшись, Мамуро и Акира увидели великого мастера, стоящего в нескольких шагах. Акира от неожиданности побледнел, а Мамуро, толи от стыда то ли от удовольствия покраснел, тем не менее он нашёлся первым и ответил мастеру:

- Я всего лишь объяснял маленькому господину, что ошибочно судить о людях по их внешнему виду. Наружная оболочка – это шелуха и она всегда обманчива.

От наглости этого заявления, Акира закипал, словно маленький чайник. Он никак не мог взять в толк зачем Мамуро так вывернул суть их разговора. А тот продолжал:

- Господин Набэсима, восхищается вами и вашим искусством. Он мечтает стать великим воином.

- О, молодой господин! Для меня это такая честь! – воскликнул Наябаси и учтиво поклонился.

Акира поклонился в ответ, а сэнсэй продолжил:

- Вы и вправду мечтаете стать великим воином?

Глупо бы было даже предположить, что в данной ситуации можно было дать какой-нибудь ответ кроме утвердительного и поэтому Акира ответил:

- Да.

- О, это достойное желание, - принялся нахваливать мастер, - это говорит о зрелости вашего ума и твёрдости характера. Не всякому такое дано. Не каждый, кто взял в руки меч станет великим воином. Но в вас ощущается сила. Ваше стремление прекрасно, как и вы сами. Прекрасно, как первый весенний цвет! Как рассветный луч после долгой зимы. Словно одуванчик, оставшийся белым и пушистым под натиском суровых ветров жизни.

Самолюбие Акиры растекалось, как тёплый воск от пламени свечи и он растекался вслед за ним, но последние слова были ведром холодной воды. У него даже перехватило дыхание. Это было то же, что сказал безумный бродяга.

Акира взглянул на Мамуро, но тот стоял перед сэнсэем исполненный безграничного доверия и благоговения. Казалось, что все слова он отнёс на свой счёт и в уголках глазах молодого воина дрожали слёзы умиления. А потом он вдруг сказал:

- Он бы стал великим воином, но он боится. Боится стариков, собак и петухов.

Акира вспыхнул, он бы, наверное, накричал на Мамуро, если бы у него вновь не перехватило дыхание от такой дерзости. А Кииоши Наябаси, как ни в чём не бывало продолжал:

- О, какие пустяки. Все чего-нибудь боятся. Побеждает тот, кто побеждает свои страхи. Ты же знаешь, как побеждать страхи?

Всё ещё не в силах говорить Акира только утвердительно кивнул.

- Это весьма похвально, - произнёс мастер и дружески похлопал маленького Набэсиму по плечу, - а меня ты боишься?

- Конечно, нет! – наконец-то оправившись от шока запальчиво выкрикнул Акира.

Сэнсэй одобрительно улыбнулся.

- Вот видишь, один страх ты уже преодолел. Ты очень смелый и быстро всё схватываешь. Я вижу в тебе большие задатки. Если ты хочешь стать великим воином я могу открыть тебе секрет.

- Но разве великими воинами становятся не благодаря упорству и твёрдости? – неуверенно возразил Акира.

- Конечно, без упорства никуда, но есть и другой путь, более быстрый. Его можно открывать только самым достойным.

И Наябаси недоверчиво покосился на Мамуро. Акира тоже посмотрел на Мамуро. На лице юноши сияла блаженная улыбка, казалось, что он не слышит, или не понимает о чём говорят.

Не сговариваясь Наябаси и Акира отошли на несколько шагов. Мамуро продолжал стоять, будто замечтавшись о чём-то своём.

- Как только я вас увидел, - доверительно начал мастер, - я сразу понял, что вы отважны и мудры. Я долго изучал искусство клинка и познал многие секреты и тайны. И только самым достойным я могу их открыть. Мой выбор пал на вас. После того как я открою секрет, вы сможете стать самым великим воином. И даже Мамуро будет вам завидовать. Вы готовы принять такой дар?

В Акире взыграла вся его маленькая гордость, так сильно задетая давешним поведением Мамуро. Мысль о зависти со стороны более взрослого юноши заставляла сердце биться чаще. Стараясь не выдать волнение, мальчик важно ответил:

- Готов.

Наябаси продолжил:

- Но вы никому не должны открывать то, что я вам сказал. Вы понимаете?

Акира кивнул.

- Хорошо. Тогда ответьте мне, вы знаете, что такое путь самурая?

- Да. Путь самурая – это путь смерти, - как на экзамене отчеканил Акира.

- Отлично! Вы очень мудры. Вы уже на верном пути. А что вы знаете про смерть? Знаете ли вы какой смертью умрёте?

По спине Акиры пробежал неприятный холодок. Ему становилось страшно. Сглотнув слюну, он сказал:

- Разве можно это знать?

- Можно, не такая уж это и тайна для знающих, - лукаво улыбаясь проговорил мастер, - Выбрать смерть невозможно, но самурай должен стремиться к достойной смерти. Он должен каждый день представлять свою смерть. Вы делаете это упражнение?

- Нет, - признался Акира.

- Это очень полезное упражнение, оно укрепляет дух и позволяет преодолеть страх. Но есть более лёгкий способ избавиться от страха смерти. Нужно только осознать, что смерть – легче пуха.

Наябаси засунул руку за пазуху.

- Вот смерть, - на ладони у него появилось петушиное перо, - нужно сделать вот так.

Он подул на руку и перо взлетело в воздух. Акира заворожено наблюдал, как перо медленно опускается на землю.

- И всё? - удивлённо спросил мальчик.

- Не совсем. Мы же с вами не петухи, мы одуванчики, - усмехнулся мастер, - вы должны пойти рано утром на рассвете, и отыскать в горной долине одуванчик. Представить себе свою смерть, преисполнится к ней презрением, и, вложив в своё действие всю силу намерения, дунуть на одуванчик так, чтобы облетели все пушинки.

- А это, всё?

- Всё. Но помните, вы должны быть один, и никто не должен знать о ваших намерениях.

- И что же произойдёт?

- Вы многое постигнете и станете таким, почти как я.

Мастер скромно наклонил голову.

Акира был удивлён, что вот так в один день можно стать подобным великому мастеру но-ками. Ему очень льстило, что именно ему открыли этот секрет, но его терзал страх и сомнения. С другой же стороны он не мог пренебречь оказанным доверием. Что тогда о нём подумает мастер? Акира не был уверен, что у него хватит мужества в одиночку отправиться в такое путешествие. Ему вспоминались собаки у стен замка. А что, если они загрызут его? Не самая лучшая смерть для воина.

Тут Акиру посетила одна догадка и он спросил:

- Вы сказали, что знаете какая смерть предначертана человеку? Можете предсказать мою?

- Могу, - охотно ответил мастер, - вам отрубят голову.

- Враги? – поражённый такой прямолинейностью спросил Акира.

- Нет, это будет знакомый вам человек, у которого вы попросите помощи.

- И когда же это произойдёт?

Наябаси как-то невесело рассмеялся и, ткнув себе в бороду, ответил:

- Когда у вас будет такая же седина.

Это успокоило Акиру и он тоже попытался рассмеяться, но у него это плохо вышло. Мастер же, заметив эту неловкость, рассмеялся ещё сильнее. Смех был мрачный, Акире показалось, что за ним скрывается насмешка. Отсмеявшись Наябаси сказал:

- Уже поздно. Вас, наверное, матушка обыскалась.

Оглядевшись Акира пришёл в изумление, над замком спустились сумерки. Он не заметил, как пролетело время.

- Извините, - выкрикнул Акира и, наспех поклонившись, ринулся бежать.

- Стойте, - вдруг окликнул его Наябаси, - будьте аккуратней возле трапезной, там служанка уронила кувшин с маслом.

Акира не понял о чём говорит мастер, он лишь кивнул головой и снова пустился бегом.

Пробегая мимо трапезной, мальчик увидел масляную лужу, в которой отражался кроваво-красный закат.

****

На следующий день Акира проснулся с петухами, он заранее подготовился к походу. Собрал сумку с едой, походные вещи и детский деревянный меч.

Ему удалось незамеченным выбраться из покоев, в этот ранний час даже стражников он застал дремавшими на своих постах.

Добравшись до птичника Акира остановился и прислушался. Ему вспомнился тот день, когда Мамуро рассказал про секретный лаз. Лаз был за птичником на тот случай, если враги, обнаружив лазейку попытаются ночью проникнуть в замок. Птицы, почуяв чужих, поднимут крик. Это было в тот самый день, когда Акира в страхе убегал от петуха. Снова испытав стыд, он понял, что нужно сделать.

На цыпочках подобравшись к курятнику, он заглянул в щелку. Куры мирно дремали на жердочках. Прямо напротив двери сидел обидчик и тоже дремал. Акира вытащил свой бокен, бесшумно вошёл в курятник, а потом с коротким криком «Айя-а» обрушил своё оружие на голову спящего врага. Мальчик вложил в удар всю свою ярость и результат был поразительным. Петушиная голова раскололась на несколько частей. Тело слетело с жерди и запрыгало, исполняя танец смерти.

Куры подняли крик, но Акира будто не слышал их. Глядя на трепыхавшееся в агонии тело, он был на грани экстаза. Чувство превосходства и могущества завладело его душой. Вылетавшие из шеи брызги крови казались маленькими фейерверками в честь победы юного Набэсимы.

Благополучно покинув замок и, перебравшись через ров, маленький господин прошёл до конца аллеи.

Аллея пересекалась с дорогой, ведущей к горам на западе от замка. Где-то там была горная долина, куда Акира не раз выезжал с отцом и матерью, на семейные загородные обеды.

Одуванчиков там было много. Но ещё не закончилась весна. А это значит, что они ещё не успели отцвести. Это не остановило переполненного решимостью Акиру и он бодро зашагал по дороге.

Пройдя шагов сто, он внезапно остановился. В кустах возле дороги он заметил двух собачонок. Решимость улетучилась и по спине пробежали мурашки. Мальчик продолжил двигаться, но не бодрым шагом, а крадучись. Собаки преспокойно дремали, не обращая на путника никакого внимания. И Акира почти миновал опасный участок, но в самом конце сказал себе: «Стоп! Ведь я же Акира Набэсима! Великий воин!»

Развернувшись в сторону собак, великий воин, не торопясь (представляя, как величаво это выглядит со стороны), поднял свой меч и крепко сжав рукоятку двумя руками, с отчаянным криком ринулся на врага.

Псы, пробуждённые вероломным нападением, обнаружив, что на них несётся дико орущий пацан с палкой в руках, разметались по кустам с жалобным визгом.

Вернувшись на дорогу Акира ощущал переполнявшее его мужество, силу и уверенность. Своим деревянным мечом он мог покромсать на куски весь мир. Вот о чём говорил мастер Наябаси. Вот что должен постичь каждый воин, а все эти тренировки и упражнения – это только спектакль. Осталась ещё одна маленькая деталь и Акира вновь зашагал по дороге, но это была уже не просто дорога, это был путь самурая.

****

Спустя пару часов Акира был в долине. Он долго шарил по поляне усеянной жёлтыми цветочками, но ему так и не попался созревший одуванчик. Попадались только едва раскрытые. В какой-то момент он отчаялся и плюнув на всё отправился домой.

«Зачем мне этот глупый одуванчик? – говорил он сам себе, - разве я уже не стал великим воином?»

И тут, на жёлто-зелёном ковре он обнаружил белый шарик. Радостно вскрикнув, Акира подбежал к растению и протянул руку, чтобы сорвать его, но остановился в задумчивости. Нет так нельзя.

Стараясь придать всем своим движениям ритуальную торжественность, мальчик сел на колени и упёр кулаки в бёдра, широко расставив локти. Затем осторожно сорвал одуванчик.

Акира неподвижно сидел с одуванчиком в руке и никак не мог представить свою смерть. В памяти всплыло предсказание мастера, а потом вдруг возник меч Мамуро. И его посетила шальная мысль:

«Разве Мамуро сможет отрубить мне голову?»

Усмехнувшись такой нелепице Акира набрал полную грудь воздуха и что было сил дунул на одуванчик.

Первым порывом сорвало почти все пушинки. Осталось три или четыре по краям. Акира усилил напор - пушинки не сдавались. Они отгибались до самого стебля, но упорно не желали отрываться. Воздух заканчивался. Акира понял, что за один присест ему не справиться и решил набрать ещё воздуха.

Но тут произошло страшное. Он не смог остановиться. Он всё дул и дул. Как будто кто-то ухватил струю воздуха так, если бы это был шнурок, и наматывал его на невидимый клубок. Акира попытался выбросить цветок, но руки не слушались. Ему хотелось закричать и резко вскочить, но не получилось даже пошевелиться. Всё его тело будто стало каменным.

Мальчик чувствовал, как катастрофически быстро заканчивается кислород. Вместе с дыханием уходила жизнь. Когда воздух закончился в глазах потемнело и Акира потерял сознание.

****

Когда Акира пришёл в себя было совсем темно. Он лежал на спине и видел, как последние лучи заката, едва багрят чёрное небо. В теле ощущалась неподъёмная тяжесть. Казалось, что на него положили мешок с рисом. Звуки были приглушёнными, перед глазами стояла неясная пелена.

Акире показалось, что где-то вдалеке кричат его имя. Прислушавшись он вновь услышал крик, звавший его. Но определить откуда доносится зов он не смог.

Он попытался встать. Это оказалось не так-то просто. Руки и ноги едва слушались его. На них будто навешали подков. Пока он вставал на ноги окончательно стемнело.

Собравшись с силами Акира на ощупь побрёл к замку. Идти было тяжело, каждый шаг давался с усилием. Через сто шагов он остановился и закашлялся. Его мучала одышка, в ушах звенело. Акире удалось нашарить в темноте длинный сук, опираясь на него он побрёл дальше.

То и дело он слышал, как кто-то кричит его имя.

«Это же меня ищут» - сообразил наконец Акира.

Он попытался кричать в ответ, но ничего не получилось. Вместо своего звонкого голоса, он услышал хриплое дребезжание и закашлялся.

Худо-бедно Акира доплёлся до замка. Он уже подходил к тому месту, где дорога пересекалась с аллеей, когда услыхал стук копыт. Обернувшись, он увидел двух приближающихся всадников. Один из них держал факел. Скорее всего это были люди, посланные на поиски молодого господина.

Акира встал посередине дороги, чтобы всадники не проскакали мимо. Он махал руками и как мог кричал: «Я здесь»

Но произошло что-то странное. Всадники, увидев Акиру не сбавили ход, а один закричал:

- С дороги! С дороги идиот!

Было очевидно, что останавливаться или сворачивать они не собираются. Стараясь избежать столкновения Акира присел и хотел отпрыгнуть в сторону, но вместо этого неуклюже попятился, теряя равновесие. Когда всадники пролетали мимо Акиры, ему прилетел удар плетью, окончательно лишивший его равновесия. Он грузно завалился в кусты и потерял сознание.

Неизвестно сколько Акира пролежал без сознания. Он очнулся, услышав знакомые голоса. Это был Мамауро и стражник из замка.

- Мамуро, - прохрипел Акира и на глазах у него навернулись слёзы.

Собрав всю волю, хватаясь за кусты и ветви деревьев, он поднялся и выбрался на дорогу. Путники уже миновали то место, откуда выбрался Акира. Впереди виднелись лишь две размытые фигуры в тусклом свете фонаря.

- Мамуро! Помоги мне! – кричал Акира, но из горла летел хрип и кашель, - помоги мне! Это же я!

Фигуры остановились.

- А ну ка посвети мне, - донёсся голос Мамуро, и фигуры двинулись в обратном направлении.

Акира всё ещё пытался просить о помощи, но лишь сильнее заходился в кашле.

- Ага! – задорно выпалил Мамуро, как охотник загнавший дичь. Голос звенел твёрдостью стали, - вот ты и попался глупый старик. Не волнуйся, сейчас я избавлю тебя от страданий.

Мамуро вытащил меч и неторопливо замахнулся. Акира успел увидеть, как между холодными всполохами на клинке мелькнули вечерние огни и на долю секунды промелькнула безобразная старческая голова. В следующий миг удар меча снёс эту голову с плеч.

Несколько секунд обезглавленное тело продолжало стоять. Из шеи выстреливали фонтаны кровавых брызг. В мерцающем свете фонаря это напоминало фейерверк и Мамуро зачарованно взирал на это зрелище.

Когда тело рухнуло он поднял голову за волосы. Вглядевшись в лицо убитого, Мамуро окаменел от ужаса.

****

Неделя для Набэсимы выдалась хлопотливой, а события прошедшего дня обескуражили и выбили сюзерена из колеи. Поиски Акиры не дали результата, и пропажу сына г-н Набэсима связывал с предстоящей войной. Скорее всего его выкрал враждебный клан, чтобы держать в заложниках. Внезапное исчезновение великого мастера свидетельствовало о его причастности к похищению. По замку ползли упорные слухи о нечистой силе. Утром слуги обнаружили на птичнике петуха с отрубленной головой. А уж кому и зачем просто так рубить голову петуху? На лицо был колдовской обряд.

Дабы остановить брожение в умах, Набэсима под страхом жестокого наказания запретил разговоры о магии.

Замок немного притих и усилил поиски молодого господина.

Но то что произошло ночью, перешагнуло все мыслимые границы и жизнь Набэсимы приобрела очертания кошмарного сна.

После часу ночи в замок прибежал стражник и поведал жуткую историю. Возвращаясь вместе с юным Мамуро, после поисков, в замок на доклад, они встретили на перекрёстке возле замка старого бродягу. Мамуро отрубил бродяге голову, а осмотрев убитого впал в горячку, стал кричать, а потом кинулся бежать и скрылся в рощице у дороги. Стражник искал и звал напарника, но тот не откликался. Вскоре он нашёл молодого Мамуро, лежащим вниз лицом. Когда он перевернул его, оказалось, что у того вспорот живот. Он сделал сэппуку.

- А что же кричал Мамуро? – спросил Набэсима стражника.

- Он кричал: «Простите господин, простите меня!» - ответил стражник и тише добавил, - он при этом плакал.

«Неужели… Мамуро?» - пронеслось в голове у Набэсимы. Нет, он не мог поверить, что Мамуро способен предать его.

Начальник стражи доложил, что оба тела доставлены в замок. А потом сильно смутившись добавил:

- Господин, вам стоит взглянуть на тело.

- Что? Зачем? – вырванный из раздумья пробормотал Набэсима, а потом надменно добавил, - думаешь я не видел мертвецов со вспоротым животом?

Подчинённый, совсем растерявшись, робко ответил:

- Я говорю про бродягу.

- Ладно, веди, - приказал господин.

Увидев обезглавленное тело Набэсима потерял дар речи. Мёртвый бродяга, как родной брат, походил на мастера Наябаси. Только если бы он был старше лет на двадцать. Он был в той же одежде, что и мастер, но только изодранной в хлам. Лицо перепачканное кровью и пылью напоминало ещё кого-то. И сюзерен, стоя на д трупом, мучительно припоминал кого же?

А потом он, вдруг, заметил то, от чего ему показалось, что он сходит с ума. Среди нищенских лохмотьев он увидел заткнутый за пояс маленький деревянный меч.

Начальник стражи оценив какое впечатление произвёл на сюзерена бродяга, осторожно спросил:

- Господин, может нам стоит допросить старого Кодзиро Сасаки, ведь это его родственник?

Но господин не ответил. Начальник стражи воспринял это как молчаливый приказ.

Минут через десять привели Кадзиро. За всё это время Набэсима не пошелохнулся.

- Ты узнаёшь кого-нибудь? – спросил начальник стражи у Кадзиро.

- Это молодой Мамуро, - после небольшой паузы ответил тот.

- А другой?

- Гм, - наморщил и без того морщинистый лоб Кадзуро, - этого господина я кажется видел в замке, по-моему, это какой-то важный чиновник из столицы. Г-н Набэсима организовал ему очень пышную встречу. Только ему отрубили голову и зачем-то нарядили в лохмотья.

Начальник стражи не поверил своим ушам и недоумённо произнёс:

- Вы же говорили, что это ваш родственник. Двоюродный племянник тестя.

- Не приведи бог таких родственников, - уклончиво ответил Кадзиро, и продолжил, - у моего тестя был не двоюродный племянник, а двоюродный дядя. И все они гнилая кость. Одна тёща чего стоит. Настоящая ведьма. И весь их род колдовской. А этот двоюродный дядя всех страшней. Это он их всех научил. Здесь на рынке заколдованных петухов продавал. А когда дед господина Набэсимы запретил ему колдовские штучки, он пригрозил проклятием, но не успел, молодой воин отрубил ему голову. Прямо здесь возле замка, на перекрёстке…

- Хватит! – вдруг оборвал начальник стражи.

По сбивчивой речи и блуждающему взору было понятно, что Кадзиро Сасаки окончательно тронулся умом.

Начальник стражи решил поделится своей догадкой с господином. Но Набэсиме было не до этого. Его тело сотрясала крупная дрожь, а по лицу ручьём бежали слёзы.

+4
21:13
5205
15:05
+2
Отличная, выдержанная по стилю, история! Мне очень понравилась. Автор явно «в материале» о чём пишет.
Автор, прости, лайк поставить не могу. Рейтинга не хватает. :)
21:20
+3
Уже хватает, надо 5)
Я тоже плюсанула, хотя не помешало бы еще этот японоведческий этюд как следует вычитать. Автор, если не погнушаетесь, я помогу, корректурой заниматься доводилось.
Сюжет прекрасен, антураж выдержан.
17:13
Ага) Благодаря вам, наверное:) спасибо:)
13:37
+1
Про «японский мир» ничего сказать не могу, не знакома, но про литературные способности автора скажу следующее — я советую автору поучиться. пойти на какие-нибудь курсы по писательскому мастерству, послушать лекции как писать, потому что в этом рассказе все так перемешано. Может автор ребенок? Вы смешали все — поэтическая нотка перекрещивается с разговорной речью, а разговорная речь со старославянскими словами(например «дабы»). Не воспринимайте коммент как критику или троллинг, у вас есть способности, но вы хромаете. Отнеситесь к моим словам исключительно как к совету — вам нужно подучиться и тогда у вас все получится
10:30
+2
Очень здорово написано, несмотря на странное переплетение речевых оборотов. Нежно люблю японскую культуру:) И сюжет великолепный.
22:12
Очень не уверена, но два момента смутили: «Да будь хоть самим чёртом, главное, что мне это на руку», «Мамору» = «Мамуро»
До чего же хорошо, мне понравилось погрузиться в этот мир ) Очень атмосферно, прописано со знанием, только не было ли это лишним, не сделало ли это начало чуть более затянутым, чем хотелось бы…
Не понравилось финальное объяснение Кадзиро, как будто вы поторопились всё объяснить или не нашли другого способа сделать это в самой истории. имхо, без этого объяснения хуже бы не стало, а вот лучше может быть.
16:18
Ну, имя-то собственного ГГ можно правильно писать, даже, если не выделять запятыми в предложении с обращением…
Половина рассказа неправдоподобные диалоги —из пустого в порожнее. Образы героев через реплики не передаются совершенно, трудно понять, кто с кем беседует, не говоря уж о психологическом состоянии. Тема самурайства. Но путь самурая с детских лет —это и есть подготовка к смерти. Детей заставляли присутствовать на скотобойне, смотреть казни, разглядывать отрубленные головы казненных. Боязнь петухов, собак и страшных стариков тогда надо вообще иначе подавать, как грех, как клеймо, стыд, ущербность.
Половина рассказа слита в пересказ, который тормозит развитие истории, выглядит, как словно аниме переписанное. Духа Японии я не почувствовала, я прочитала кич.
Поможет вычитка на предмет повторных слов, а то и предложений. Композиционная выправка, пока это не стройный текст, а куча-мала. Ну и диалоги— это жизнь персонажей. Все здесь говорят одинаково, и стар, и мал. Ну и специфика конкурса. Хотя бы какой-то момент нагнетения.
Просто ориентальное фэнтези, вылазит на национальном элементе, которого по сути нет. А ведь культура богатейшая…
Загрузка...
Светлана Ледовская №2

Достойные внимания