Путь без возврата

Рядом с тропой лежал труп. Руки и ноги раскинуты в стороны, а голова неестественно свёрнута набок, будто он попытался разглядеть свои пятки через плечо, да случайно уткнулся в землю. Одет он был в синий комбинезон, похожий на униформу рабочих в аэропортах. Сергей огляделся по сторонам: никого. Даже странно, что мир живёт вокруг как ни в чём не бывало: птицы щебечут, кузнечики стрекочут, а послеполуденное солнце палит как сумасшедшее. Над головой возвышалась скала высотой с пятиэтажный дом, откуда, очевидно, и свалился несчастный.

Что же делать? С одной стороны, нужно идти, этот знахарь может ведь и не дождаться. Но как можно оставить труп? Хотя почему нет?. Пусть его найдёт кто-нибудь другой. И Сергей уже сделал несколько шагов по тропинке, но остановился и обернулся. Нет, нехорошо. Он достал телефон и попытался позвонить в полицию — сети не было. Может, подняться наверх? Он уже двинулся было, но зацепился краем глаза за белое пятнышко на трупе. Из нагрудного кармана чуть высовывалась узкая полоска бумаги. Документы? Сергей аккуратно потянул двумя пальцами и вытащил свёрнутый вчетверо листок бумаги. Это оказалась распечатка с городского сайта: Сергей хорошо знал его логотип. Короткая заметка сообщала о местном изобретателе Вадиме Чернове, который собрался путешествовать во времени. Автор иронизировал по поводу того, что современный Кулибин решил в одиночку потягаться с ведущими институтами Японии и США, которые наперегонки разрабатывали эту тему. Сергей уже собирался свернуть листок и положить на место, как вдруг увидел дату заметки: 15 июля 2035 года. Неужели удалось? Да нет, бред, мистификация! Он сунул листок себе в карман и зашагал по боковой дорожке на вершину обрыва.

На каменистой скале, в полусотне шагов от края, стоял, слегка покосившись набок, блестящий металлический снаряд с разверстым входом, будто приглашающий в себя футуристический дачный туалет. Над дверью сияла на солнце медная табличка: “В.Чернов”. Осторожно заглянув внутрь, Сергей увидел лишь прикреплённое слева к стене рабочее кресло и на противоположной стене штук двадцать разных датчиков: температура, давление, СО2, радиация и т.д. Под приборами — панель управления: экран, цифровая клавиатура и несколько кнопок, из которых выделялись зелёная, красная и клавиша включения. “Если это и мистификация, то кто-то серьёзно заморочился”, — подумал Сергей.

Он неловко дотянулся до клавиши включения. Едва уловимое жужжание оповестило, что процессор заработал, и тут же на дисплее загорелись цифры: “27.07.2021 13:00”. Сергей посмотрел время: было двадцать пять минут второго. “Так, значит этот тип… Вадим Чернов… появился меньше получаса назад, — подумал Сергей и сам удивился, что рассуждает так, будто путешествия во времени для него — обычное дело. — Стало быть поверил, — хмыкнул он. — А если это правда, то зачем мне знахарь? Что там профессор говорил? Лет через пять уже появится то лекарство? Мамин эпикриз у меня с собой…”

И он решительно влез в кабину. Внутри она освещалась мягким ровным светом, которого снаружи не было видно из-за яркого солнца. Сергей переправил год на “2041”. Остатки рассудка ещё пытались вопить что-то про “авантюру и глупость”, но план был настолько прост и ясен, что Сергей решительно отмёл от себя всё постороннее. Он мысленно перекрестился и нажал зелёную кнопку. Дверь капсулы мягко задвинулась, свет погас, и Сергей потерял сознание.

Когда очнулся, свет снова горел, но больше ничего не изменилось, только во рту появился какой-то металлический привкус. Все приборы показывали, что окружающая среда в норме. Сергей отыскал по стандартному значку кнопку открывания дверей и нажал её. Створка открылась. Снаружи было темно. Что за чёрт, ведь должен быть день! Он вылез из капсулы, включив фонарь на телефоне, и понял, что находится в помещении. Это была бывшая мастерская, которой, по-видимому, уже много лет никто не пользовался. Единственная дверь наружу не подалась, но наверх вела узкая деревянная лестница. На втором этаже оказалась крохотная мансарда с рабочим столом, койкой, стулом и книжной полкой на стене. Всё столь же запущено, как и внизу, да это было и не столь важно. Главное — тут было окно.

Сергей с шумом распахнул его и вылез на жестяную крышу, с которой и прыгнул уже вниз: было невысоко. За двадцать лет пустынный редкий лесок превратился в дачный посёлок. На участке кроме мастерской был небольшой домик с заколоченными окнами. С задней стороны дома у стенки лежала лестница, которую Сергей приставил напротив окна мастерской. Кажется, можно и в путь.

Аптека при входе в город превратилась в продуктовый магазин, а вот другая аптека, побольше, была всё там же. Сергей подождал, пока уйдёт девочка, покупавшая капли от насморка, и протянул аптекарше мамин эпикриз.

— Вообще-то лекарство должен назначать врач, — строго сказала аптекарша.

— Да он какой-то странный, — включил дурку Сергей, — вот и дату перепутал. Сказал, что любой аптекарь знает лекарство от этой болезни. Вы ведь знаете?

— Ну, знаю. Ладно, двадцать пять евро.

— Э-э-э… Простите, не напомните, где в городе собираются нумизматы? — Сергей когда-то в детстве ходил на их тусовку продавать советские три копейки 1956 года выпуска, но слышал, что потом они меняли место, может быть и не раз.

— Нумизматы? Как будто где-то на Тарелочке… А, впрочем, не знаю.

Какое счастье, что в городах подолгу живут народные названия. Тарелочкой искони называли округлый по форме сначала пустырь, а потом городской парк с фонтаном. Сергей за пятнадцать минут дошёл дотуда, почти не разглядывая по пути новые дома, тут и там появившиеся на с детства знакомых улицах. В дальнем краю парка он заметил роеобразную группу людей и сразу направился к ней. Однако его сообщение, что есть образцы рублей двадцатых годов, не вызвало ровно никакого интереса.

— Колька вроде скупал для чего-то это барахло, — нехотя процедил противный толстяк в ярких шортах и неопределённого цвета футболке, — так не было его сегодня.

Сергей расстроился и сел на лавочку неподалёку, соображая, где бы ещё можно было достать денег. Через четверть часа к нему подошёл худой мужик в белых брюках и рубашке в полоску.

— Здравствуйте, я Коля. Это вы продаёте путинские рубли? Что у вас есть?

Сергей вытащил кошелёк и показал ему по очереди все монеты и купюры, которые там были. Мужик просмотрел их безо всякого интереса и тусклым голосом предложил четыре евро.

— Что? — возмутился Сергей. — Мне нужно двадцать пять.

— Ну-у-у, таких денег это не стоит. Максимум могу дать шесть.

— Ну, значит не о чем и говорить, — подытожил Сергей и рывком поднялся на ноги.

— Погодите, а что это там у вас в кошельке торчит из кармашка?

— Банковская карта.

— Продаёте?

Сергей подумал: “Ну а что, дома я быстро восстановлю её, а денег списать они тут с неё не смогут…”

— Продаю.

— Миша! — крикнул мужик в сторону сборища, и оттуда приплыл высокий блондин, одетый как офисный работник на исходе пятницы. Как только он увидел карту, глаза его вспыхнули, но тут же снова погасли, и скучным голосом он озвучил цену десять евро. Но вспышка эта не осталась незамеченной Сергеем.

— Пятьдесят!

После короткой яростной торговли карта ушла за двадцать, а всё остальное за пять. Дело было сделано. Через час Сергей уже сидел в капсуле времени с упаковкой лекарства в кармане.

Включив питание, он переправил год на “2021” и задумался. “Если я прибуду в ту же точку в тот же момент времени, что и этот… — заглянул в статью, — Вадим Чернов, не случится ли какой-нибудь катастрофы? Но и слишком поздно прибывать не стоит, может, удастся его спасти”. Он переправил время на “13:05” и нажал “пуск”. Путешествие проходило так же, как и в первый раз. Видимо, проскочить через гиперпространство (выплыло вдруг из памяти это словечко) без отключения сознания невозможно.

Выйдя из капсулы, Сергей чуть не уткнулся носом в другую такую же. “А-а, это же та штука, на которой прилетел тот… — и внезапно его прошиб холодный пот. — Стоп! Ведь я же прилетел именно на ней!” Он обернулся, будто ожидая, что аппарат, на котором он прибыл, мистическим образом исчезнет, но тот стоял как ни в чём не бывало. “Как может один и тот же предмет быть одновременно в двух местах? Ведь он же ОДИН!!!” Но их было два.

Сергей вспомнил об изобретателе и кинул взгляд в сторону обрыва. Человек в синем комбинезоне стоял на краю скалы, задумчиво глядя вниз. Его поза не оставляла сомнений, казалось, ещё секунда — и он сиганёт в пропасть.

— Вадим! — крикнул Сергей, не успев подумать, правильно ли вмешиваться в ход событий и что случится, если он не обнаружит его труп на тропе. Вадим обернулся, несколько секунд посмотрел озадаченно, а затем, покачав головою, ровной походкой двинулся к Сергею. Впрочем, как оказалось, не к нему. Проходя мимо, он задумчиво произнёс, даже не повернув головы: “Да-а, не подумал…” — и скрылся в капсуле, на которой прилетел. Через пару секунд он вышел из неё, внутри раздался хлопок и из аппарата повалил дым. Вадим шагнул ко второй капсуле.

— Постой! — возмутился Сергей. — Это моя машина!

— Вообще-то моя, — после паузы заметил Вадим, — но как знаешь, — он пожал плечами. — Когда надоест, просто нажми на красную кнопку и выбегай, а коробку можешь сдать на металлолом.

У него было красивое вытянутое лицо, короткие волосы и грустные карие глаза. Он постоял ещё немного в задумчивости и молча направился снова к обрыву.

— Зачем ты хочешь это сделать? — спросил Сергей ему в спину. Тот остановился, помедлил немного, а затем развернулся и присел на оказавшийся рядом камень.

— Пожалуй, стоит тебе рассказать. Как ты нашёл темполёт?

Сергей рассказал всё, что с ним произошло.

— Понятно, — кивнул головой Вадим. — Ну слушай. Когда в 2029 году американский физик Секандр Ананд обосновал возможность перемещения во времени, опираясь, кстати, на труды нашего Козырева, мир сошёл с ума. Все ринулись изобретать машину времени. А у меня идея уже была: как-то в детских грёзах мне привиделось устройство, которое я не мог понять для чего. А тут прочёл сначала в интернете об Ананде, заинтересовался, нашёл его работу, проштудировал и понял, что знаю, как сделать темполёт (это словечко, кстати, стало тогда очень популярным). Технически, конечно, было непросто, но мне помогали, жена поддерживала как могла… — он запнулся, опустил голову, но тут же поднял её и продолжил. — Отправлялся я тайно, без прессы, из своей мастерской. Собрал только свою команду, выпили шампанского и договорились, что вернусь на следующий день в это же время. Я поставил себе целью найти тетрадь юношеских стихов своего отца, о потере которой он так сожалел. Я нашёл её, сделал копию, даже поговорил с отцом, не открывая, кто я, и вернулся в своё время как было условлено. Выхожу — а мастерской нет, и дома нет, только участок огорожен. Стал выяснять и оказалось, что у отца другая семья, и у матери другая. Они вообще незнакомы! И тут я вспомнил, как родители мои рассказывали, что встретились случайно у друзей, перед отъездом матери в Москву, и отец пришёл всего за десять минут до её ухода. Понимаешь, я разговаривал с ним именно в тот день, и он задержался. Понимаешь? Они просто не встретились и я… я не родился.

— Подожди, я что-то не пойму. Как ты не родился? Вот же ты!

— Ну да, я тоже долго не мог понять, пока не отправился в будущее и не расспросил там одного учёного. Он растолковал мне, что каждый раз, когда темпонавт прибывает в какую-то временную точку, мир раздваивается. Один живёт так же, как жил, а другой уже с темпонавтом. Параллельные миры, может слышал? В одном мире ты наткнулся на мой труп, отправился в будущее — и не вернулся. В другом идёшь себе, куда шёл. В какое время ты меня нашёл, ну, мёртвого?

— Да где-то четверть второго… — Сергей быстро включил телефон: было 13:18. Он подбежал к краю обрыва и осторожно заглянул вниз. Он увидел человека, одетого так же, как он, уходящего по тропе от города. Поражённый, он вернулся к собеседнику.

— Это я?

— Ты, да не ты. У вас с некоторого момента разная история. Ну и каждый себя называет “я”, а другого “он”.

Сергей покрутил в своей голове эту мысль, потом спросил:

— А как же закон сохранения материи? Получается, она удваивается?

— Тут, наверное, проще понять по аналогии. Вот мы живём в трёхмерном мире, так?

— Ну да.

— Представь, что внутри нашего мира есть мир двумерный, плоскость. Какая у ней толщина?

— Не знаю, тонкая очень…

— Ноль! Если бы толщина была не ноль, это был бы уже трёхмерный мир. Понимаешь?

— Как будто да.

— Материальность двумерного мира с точки зрения трёхмерного не существует! В каждом кубическом сантиметре поместится бесконечное число квадратных. Мир четырёхмерен как минимум, а может, говорят, иметь и пять или шесть измерений, но представить это уже невозможно. Закон сохранения материи — для трёхмерного мира, и то лишь при условии сохранения пространственно-временного континуума.

— Но тогда, получается, миров столько, сколько было… (или будет) путешествий во времени?

— Верно. Плюс один. Его назвали “стволовой мир”, в котором никто никогда из темпонавтов не был. И не будет. А каждую ветку можно, в принципе, назвать именем конкретного темпонавта. Знаешь, сколько я уже наплодил “веток Чернова”! Но если уж полетел в прошлое, назад дороги нет, — Вадим помрачнел и надолго замолчал.

— Заманчиво, конечно, создать свой собственный мир, со своей историей, как в какой-нибудь игре, — продолжил он, наконец, задумчиво. — Да только, в отличие от игры, люди во всех мирах настоящие, страдают и умирают всерьёз. А ты, создатель, зачем создал-то, какой заложил смысл? Нет никакого смысла, ты просто путешествовал. Я понимаю ещё цель: прокрутить разные варианты истории, например, посмотреть, что бы было, если бы Ленину в 1917 году упал на голову кирпич. Вот только результаты эксперимента не доложишь почтенному учёному сообществу, потому что сообщество будет уже другое, для которого Ленин не стал вождём мирового пролетариата, и всё, что в этом случае произошло, они и сами знают.

Вадим снова помолчал, а потом продолжил тихим печальным голосом:

— Ты не представляешь, какая у меня была жена! Глаза серые, ясные, глубокие, и будто смеялись всегда. Утонешь в таких глазах. А голос — я как только слышал, таял весь. В мире, где я не родился, я встретил её, ну то есть не её, а… аналог что ли. Она была столь же прекрасна, но любила другого человека, и дети были… А свою жену я никогда больше не увижу. Никогда, — повторил он и мотнул головой. — Слушай, Серёга, а давай-ка накатим за встречу! Посмотри там, под сиденьем, там, кажется, коньяк есть.

Сергей кинулся к темполёту и откинул крышку сиденья. В куче были набросаны пачка галет, моток верёвки, бутылочка с водой, зажигалка, ещё какие-то предметы неясного назначения — коньяка не было.

— Что-то я не найду… — пробормотал он и обернулся, но Вадима на месте не оказалось. Он ровной своей походкой приближался к обрыву.

— Стой! — крикнул Сергей, но тот, не сбавляя ходу, добрался до края и исчез из виду. Через пару секунд донёсся глухой звук удара — и всё смолкло. Сергея трясло. Не помня себя он спустился по дорожке к тому месту, где всего несколько часов назад наткнулся на труп. Тело лежало теперь немного в другом месте и ничком. К горлу Сергея подступил тёплый поток и после недолгой борьбы вырвался наружу. Он плакал навзрыд, как ребёнок. Он успел полюбить этого грустного задумчивого человека.

Вдруг на опушке вдалеке показалась фигура. Сергей вытер слёзы и вгляделся: это был другой он сам, возвращавшийся от знахаря. Тогда он подошёл к телу, перевернул его, вытащил распечатку и проверил заодно другие карманы, нет ли там ещё каких-нибудь документов. После этого просто молча сидел рядом, пока не услышал на тропе приближающиеся шаги. Тогда он встал и пошёл навстречу Сергею-2, который, увидев похожего на себя человека, остановился и ошарашенно глядел на Сергея.

— Привет, Серёга! Неожиданно, правда?

— Э-э, привет… Но как…

— Долго объяснять, но я — это ты, а ты — это я. У нас с тобой одинаковая история, кроме последних нескольких часов. Я, например, не добрался до знахаря. Кстати, помог он тебе, ну то есть нам?

— Да нет. Он выгнал меня со словами: “Нечего шляться по другим тому, кто сам себе в силах помочь”.

— Гм, а это умно. Ты, брат, обращайся к нему, если что, он верно сказал. Ведь я —это ты, и тебе, то есть сам себе, помогу, — с этими словами Сергей достал упаковку с лекарством. — Вот, передай маме, пусть принимает по инструкции, она внутри. Будут спрашивать, мол, откуда, отвечай: “На дороге нашёл”. Меня ты больше не увидишь.

— А кто это там?

— Мой друг, но ему мы помочь уже не сможем…

— Он умер?!

— Да.

— Может, полицию вызвать?

— Здесь нет сети, я поднимусь наверх, вызову. Ну, всё, кажется. Прощай. Не рассказывай никому, ладно? Ни к чему это, — и он обнял другого себя, который всё ещё имел ошарашенный вид.

— Ну всё, всё, иди, — подтолкнул он его в сторону города и дождался, пока тот не скроется из виду.

Когда Сергей остался один, страшная усталость вдруг обрушилась на него. Он тяжело поднялся по дорожке к темполёту, перекусил галетами и включил кнопку питания.

“Ну и что теперь? — подумал он. — Здесь мне делать больше нечего, здесь я уже есть. А куда бы я ни отправился, я никуда не попаду, кроме нового, моего собственного мира… Какой смысл создавать новый мир? Всякая цель, построенная сейчас, в этом мире, здесь, в этом мире, нереализуема, а для нового ничтожна, то есть никакой внешней цели для нового мира быть не может, только моя собственная. Как игра с миссией, придуманной мною самим. Боже, какая бессмыслица! Боже… Как там было? В доме отца моего обителей много? Каждому по персональному миру, да не по одному. Похоже, нужно просто выбрать какое-то время и там остаться, сжечь мосты. И неважно даже, какое время, всё равно, только навсегда”.

Сергей погладил пальцем красную кнопку, но отвёл руку и снова задумался. В какой-то момент он хмыкнул, улыбнулся, поменял цифры на дисплее и быстро нажал зелёную кнопку. Створка закрылась. Его ждал 1917 год.