Анна Неделина №2

Сизиф

Сизиф
Работа №56

– Нет! Невозможно! – Парций стащил маску с лица и отодвинулся от микроскопа.

– Что на этот раз?

– Да всё то же самое! Регенерирующая способность абсолютная. Радиация в тысячу крейцетов – ему хоть бы что. Клетки восстанавливаются за две миллисекунды. А результат ты сам видишь.

Кивнув в сторону платформы, Парций встал и раздражённо топая, вышел из лаборатории.

На платформе диаметром пять метров внутри светового цилиндра сидел обнажённый человек. К груди и выбритой голове были подведены тонкие шланги и провода. Пустой взгляд несфокусированных зрачков. Обвисшие щёки. Почти до пола свисала длинная тягучая слюна с пухлых, словно вывернутых наизнанку, губ. Хаотически двигаясь, руки размазывали лужицу мочи по поверхности пола. В какой-то миг глаза сфокусировались.

Смотрин вздрогнул. Расширенные космической темнотой зрачки смотрели на него, рука смахнула слюну, губы едва дрогнув, словно хотели что-то сказать, улыбнулись. Смотрин моргнул. Человек смотрел вникуда, елозил руками по полу, по подбородку текла слюна. Показалось?

– Гадство.

В раздевалке попахивало формалином, воняло потом – Парций уже снял с себя тяжёлую защитную амуницию.

– Он бессмертный с такими показателями. Но с мозгом…

Смотрин уже не слушал. Одеваясь на автомате, он раз за разом вспоминал тот взгляд из ниоткуда. Кто-то грозный, мудрый, потусторонний смотрел в него из этих глаз. Смотрел осуждающе и неодобрительно.

***

– Конечно, ничего особенного нет в том, чтобы делать свою работу. Иди себе и иди по этой бесконечной слегка шершавой ленте, шириной в два метра. Тропинка ровная. Никогда никуда не сворачивает. Где-то там впереди она начинается. Появляется откуда-то из сумрака. И дойти до её начала нет никакой возможности. Как ни старайся. Ты всё равно будешь стоять на одном месте. Потому что это движется лента, а не ты.

Вокруг полумрак. Чтобы не отвлекать внимание от работы. Главной работы твоей жизни. Моей жизни. Нашей, моей и моего друга. Работа простая. Надеваешь на голову шлем. И потом идёшь. Просто идёшь. Неважно, куда ты идёшь. Неважно, как далеко ты зайдёшь. Неважно, как долго ты идёшь. Суть в том, чтобы идти. Шаг, второй. Третий, четвёртый. Однажды, когда-то очень-очень давно… или совсем недавно? – а, неважно, мы с другом решили подсчитать количество проделанных шагов… Сбились на какой-то тысяче. Какой смысл считать, если надо просто идти. Шаг, второй. Третий, четвёртый.

Абсолютно не важно, куда мы идём. Ноги работают. Тело сытое. Глаза смотрят вперёд. В темноту. Туда, откуда начинается тропинка. Что сзади… нет, назад лучше не смотреть. Теряешь ориентацию, лента тебя сносит. И потом ты падаешь куда-то вбок, сильно ударяешься головой. Назад лучше не смотреть. Да и что там может быть? Какая разница? Ведь это неважно. Главное просто делать свою работу. Шаг, второй. Третий, четвёртый.

Однажды в совершенно однотонном полотне тропинки мы заметили какое-то пятнышко. Идеально круглое. Едва приметное, чуть темнее серого фона. Это было интересно. Откуда оно взялось? Где оно раньше было? Почему вдруг сейчас появилось? Почему раньше не замечали? Столько сразу вопросов. Мы начали размышлять. И ноги сразу стали запутываться, потому что скорость стала падать. Нет-нет! Скорость не должна уменьшаться! Шаг, второй. Третий, четвёртый.

А потом мы снова увидели это же пятнышко. Это же, потому что оно было такое же идеально круглое. Теперь мы внимательно смотрели под ноги – не появится ли оно снова. Стараясь не сбавлять скорости, ждали. Шаг, второй. Третий, четвёртый. С каждым шагом внутри что-то напрягалось. Какое-то незнакомое ощущение скреблось где-то. Скреблось всё сильнее. Вызывая непонятную тревогу. И даже какую-то злость, что пятнышка всё нет и нет. Появилось! О! Мы даже подпрыгнули от ожидаемой неожиданности. Радость выскочила из живота. Мы засмеялись. И опять же споткнулись – скорость не должна уменьшаться!

Шаг, два. Три, четыре. Потом, каждый раз встречая это пятнышко, мы говорили: «Привет!» Улыбка озаряла наше лицо. И мы даже чуть-чуть прибавляли скорость, пытаясь приблизить его появление. Когда оно исчезало позади, мы говорили: «До свидания».

А потом приветы прекратились. Мы привыкли. Яркая особенность новизны угасла. Пятнышко и пятнышко. Ну, идеальное. Подумаешь. Что такого. Оно всё время здесь. И движется вместе с нами, только в другую сторону. Шаг, второй. Третий, четвёртый.

Отвлекаться нельзя. Надо просто делать свою работу. Идти и идти по этой бесконечной слегка шершавой ленте, шириной в два метра. В этом вся суть. Движение с постоянной скоростью. Никуда не отвлекаясь. Думая только о том, что надо просто делать свою работу. И когда-нибудь добраться, наконец, до того места, откуда эта тропинка начинается. А что потом? Нет-нет! Шаг, второй. Третий, четвёртый.

И всё же, что там, за стеной? Если побежать? Беги… Мы уже бежали, чем всё закончилось?! Было очень больно. Поломанная нога потом долго ныла, мешая делать нашу работу. Шаг, второй. Третий четвёртый. Мой друг Сизи всегда оберегает. Сдерживает неожиданные порывы, направляет мысли, лечит при необходимости, кормит, убаюкивает, рассказывая волшебные сказки. И всё время шагает рядом. Шаг, второй. Третий, четвёртый.

Иногда спрашиваю себя: зачем я иду? Ради чего? Для чего? Идти ради того, чтобы идти? Если впереди стена, сзади пустота, если весь мир сужен до шершавой, шириной в два метра, ленты, то зачем? Какая разница, будет ли впереди бескрайний горизонт, а позади горный хребет или кедровый лес? Какая разница, будут ли под твоими ногами бетонные плиты или полипоксидное покрытие, тундровый мох или скользкие камни переправы? Какая разница, узкая ли это будет горная тропинка или необъятная взлётная полоса прогулочного лайнера? Какая разница? Ты всё равно идёшь. Неважно зачем. Неважно, для чего. Неважно, куда. Шаг, второй. Третий, четвёртый.

***

Где-то в глубине взвыли тормозные двигатели. Скорость стала медленно падать. В течение десяти дней на экранах постепенно увеличивалась, видимая в низкочастотном диапазоне, железная звезда. И вот теперь дрейф.

– Это та самая уникальная и загадочная T7461?

– Она.

– Теперь-то Вы мне скажете, зачем мы здесь?

Ксеофант крутнулся во вращающемся кресле. Когда оно остановилось, он, словно разрывая склеившую зубы ириску, произнёс:

– Вот Вам не терпится.

– Конечно, с самого начала полёта развели таинственность и секретность.

– Протоколы безопасности.

– Протоколы несуразности. Рассказывайте.

– Звезда Т7461 – почти погасшая звезда, что уже одно это делает её исключительной. Обнаружили её случайно. Патрульный фрегат, решивший вдруг изменить траекторию патрулирования, лишился управления. Отказала психокинематика, три дежурных навигатора утратили разум. Фрегату пришлось возвращаться на ручном управлении.

– Исцелили?

– Нет. Двое скончались в капсулах глубокой реабилитации через два года. Третий – почти сразу. Расследование причин происшествия привело к открытию неизвестного ранее явления. Звезда Т7461 создаёт вокруг себя поле, которое действует на сознание. Не на психометрическое поле активного мозга, а на сознание. Действие этого поля проявляется, когда человек размышляет, думает, решает задачу, анализирует. На спящего человека не действует, на животных не действует, на роботов, андроидов и автоматику тоже.

– По простоте своей душевной я-то думал, наука уже всё открыла.

– Ну что Вы, Вселенная бесконечна, и в своей потенциальной бесконечности – непознаваема.

– Не похожи Вы на философа, Ксеофант. Должна быть веская причина, что мы оказались здесь.

– Это поле по мощности воздействия сопоставимо с термоядерными реакциями. И мы научились его накапливать. Оно проще в накоплении, проще в хранении, проще в транспортировке.

– Если оно такое мощное, почему же мы не сошли с ума, как навигаторы фрегата?

– Во-первых, на корабле сейчас отключена вся психокинематика. Во-вторых, напряжённость этого поля уменьшается в десятую степень единицы расстояния. На таком расстоянии от звезды поле практически отсутствует.

– Это опять прелюдия. Что делаем здесь мы? И собственно – я?

Ксеофант увеличил масштаб изображения.

– Видите вокруг звезды гигантское велосипедное колесо, обод со спицами? Это энергетическая система. По этим спицам движутся аккумуляторы…

– Я имею представление, как работают современные гравитационные аккумуляторы.

– …Как челноки. Вверх-вниз, вверх-вниз. От звезды, к звезде. При пересечении линий, очерчивающих равное напряжение поля, происходит накопление энергии. Двести пятьдесят тысяч челноков – туда-сюда, туда-сюда.

– Вы зачем повторяете по два раза? Для убедительности?

Ксеофант пропустил вопрос:

– Эта энергетическая система накапливает энергию лисстонного поля звезды.

– И это поле, которое уничтожило навигаторов фрегата, – менторским тоном съерничал Главистек.

Ксеофант скривился – ему не нравилось, что его постоянно перебивают.

– Один полностью заряженный аккумулятор способен поддерживать среду обитания среднего крейсера два с половиной года. Представляете, какой потенциал у такой энергетики!

– Приступ диабетика. Зачем здесь я?

– А приводит в движение всю эту махину один единственный человек. Каждый день он поднимает аккумуляторы вверх, каждую ночь они, под действием силы тяжести звезды, опускаются вниз. Что Вы смотрите так недоверчиво? Используя энергию этого поля, можно не только обеспечивать флот энергией, можно передвигать горы, даже снимать с орбиты планеты.

– Котлеты. Всё это впечатляет… Но Вы так и не ответили на мой вопрос. Я тут зачем? Чтобы заменить этого Вашего человека?

– Что Вы, что Вы?! – быстро проговорил Ксеофант, – ни в коем случае! Вам надо будет спуститься в роторную станцию… ну, туда, где этот человек работает, отвезёте капсулу с новым работником, а капсулу отработавшего – вернёте на корабль.

– Почему Вы сами не можете этого сделать? Почему я?

– Дорогой мой, ну что же Вы так взволновались. Я всего лишь капитан этого судна. Моё дело доставить груз, доставить и проинструктировать Вас. А почему Вы – это лучше спросить комиссию по найму, куда Вы собственно и обратились в поисках работы.

– Еноты. Когда выдвигаться?

– Да что же откладывать? Сейчас и выдвигайтесь. Инструкции, что делать с капсулами на роторной, Вы найдёте в катере, он уже готов и ждёт Вас.

– Чувствую какую-то подставу, но не пойму какую. Смотрите! Я же вернусь.

– Конечно, конечно.

***

Когда катер оторвался от корабля, включился автопилот, возвестив, что до конца полёта двадцать четыре часа пятнадцать минут, Главистек задумался.

Вернувшись из дальней экспедиции на Танталию, где проработал взрывником на танталовых рудниках, он оказался никому не нужен. Пятнадцать лет отсутствия в большом мире, и всё, большой мир уже изменился до неузнаваемости. Ни родителей, ни жены, ни детей. Ни друзей. Навыки его оказались невостребованными. Упёрто промаявшись год в поисках работы и ничего не добившись, решил всё же пройти обучение на другую профессию. В этот момент на глаза ему попалось странное предложение, обещавшее очень приличное жалование. Откликнулся. И вот теперь он на краю вселенной возле невидимой умирающей звезды с каким-то подозрительным заданием.

– Во что же я вляпался?

***

Катер опустился на металлическую платформу. Включился транспортёр, и втащил катер в ангар.

***

Разбуженный сигналом о приземлении катера, Ксеофант сел и сладко потянулся. Лежак тут же превратился в кресло. Ксеофант пробежался взглядом по экранам. Роторная станция готова к смене капсул, Главистек медленно идёт по длинному коридору, толкая перед собой стазисную капсулу с новым работником.

– «Вернусь, вернусь», толкай, давай.

***

– Та-ак, ещё раз, что там по инструкции? – Главистек ждал в шлюзовой камере, когда выровняется давление, и можно будет снять этот дурацкий скафандр.

– Отключить капсулу жизнеобеспечения… кнопки «А», три шестёрки… ключ… ключ в сумке… так… отсоединить… разъём один, три… новую капсулу подготовить… вставить в освободившееся место… подключить… разъёмы… кнопки «В»… Ясно.

Вот и роторный отсек. Огляделся. «Роторный отсек», – он ожидал увидеть уходящие в темноту зала ряды гудящих, вибрирующих, больших массивных машин, занимающихся трудной работой перетаскивания тяжёлых грузов. Но нет. Это было чистенькое и тихое небольшое помещение. Оно логически делилось на две части. В одной – куб жизнеобеспечения, с чем-то похожим он сталкивался на прошлой работе. В нём сама капсула, системы контроля и безопасности с питательными веществами, системы, регенерирующие отходы жизнедеятельности. Во второй половине установлена скрывающаяся в стене трёхметровая беговая дорожка. Сначала подумал, что это какой-то транспортёр, но потом узнал знакомый пульт управления и экран у стены. В спортивном модуле на Танталии на похожих дорожках он с коллегами поддерживал физическую форму.

Главистек подошёл к пульту беговой дорожки. Всё обычно. Включить-выключить, скорость, угол подъёма, гравитация, режимы работы, спидометр, секундомер. Снизу на полке шлем. Ощутимо тяжёлый. Ни кнопок, ни других органов управления. Обычная производственная каска, к каким он привык, если бы не мягкая и упругая внутренняя поверхность.

– Забавно. Психоинтерфейс? Странный какой-то. – Надел, покрутил головой, – удобно, мой размер.

Прислушался к ощущениям…

«Доброе утро, Клео! Это Сизи. Пробежимся?»

Вздрогнул от неожиданности.

– Озаримся!

Резко стащил шлем с головы.

– Нет уж, нет уж!

Осторожно положил шлем на место. Пора заканчивать и сваливать отсюда.

Прозрачные двери куба жизнеобеспечения отъехали в стороны. Главистек вошёл внутрь. Освежённый озоном воздух. Комфортная температура. Зелёно-голубая иллюминация сигнальных огоньков извещала о нормальном состоянии капсулы. Осмотрел капсулу, пульт управления, карточка: «Клео».

– Так вот, кто тут Клео. Доброе утро, Клео, это Глав, поедем домой? – улыбнулся Главистек, – ладно, приступим... Отключить капсулу жизнеобеспечения, – Главистек по привычке проговаривал все свои действия, – кнопка «А».

Внутренность капсулы осветилась тёплым жёлтым светом.

– Кнопка…

Рука застывает в воздухе. Комбинезон моментально становится тесным. Холод из копчика врывается под черепную коробку. Мышцы живота каменеют. В ушах барабанный бой. Во рту вкус холодной металлической ложки.

В капсуле лежала девочка. Двенадцати-четырнадцати лет. Светлые волосы, красивое расслабленное во сне лицо. Пухленькие детские ещё губы.

Отключение капсулы жизнеобеспечения – это смерть. Главистек где-то в глубине понимал это. Как бы был готов к такому. И если бы в капсуле оказался-таки здоровый накаченный гладиатор, как он себе представлял, пока летел сюда, может быть даже и не подумал о смерти. Но девочка! Что она тут делает? Он оглянулся на беговую дорожку. Чёрт! Значит, это ты тот человек, который двигает челноки?!

Он начал судорожно искать, как открыть капсулу – не нашёл. Вытащил из сумки инструкцию – ничего по этому поводу. Стоп! Стоп! Спокойно! Капсула же может работать автономно некоторое время. Как-то же он привёз сюда замену.

Главистек вскочил. Замена! Подскочил к тележке с капсулой. В глубине под затонированным полимерным стеклом ничего не разглядеть. Нажал кнопку «В». Внутренность камеры осветилась холодным жёлтым светом.

– Вы издеваетесь!

В капсуле лежала девочка лет двенадцати-четырнадцати. Каштановые волосы. Расслабленное спящее лицо.

Да как вы посмели, уроды! Твари! Зверьё поганое! Сжатые кулаки готовы были проломить какую-нибудь башку. Глаза рыскали, во что бы со всего размаху вдарить! Разрушить всё окружающее. Снести к чертям! Вернуться и забить эту тварь ксенофантную! Да как же так?! Это же девочки. Дети совсем ещё. И ведь я не первый же, совершающий замену. Сколько их таких, бедных девчат загублено в этой дыре! Тошнотворный комок поднялся к горлу. Главистек растерянно плюхнулся на пол. Такого поворота событий он никак не ожидал. Сглотнул, глубоко вдохнул. Нет. Нет. Спокойно. Ксенофант-то тут при чём. Такой же, наверное, исполнитель, как и я. Шестерёнка. Надо что-то делать… Надо. Надо. Прежде всего, спасти детей. Потом я что-нибудь придумаю.

Он вскочил. Заряд капсулы Клео был полон – это на двадцать пять часов. Должно хватить. А у второй? В привезённой им капсуле оставалось заряда аккумулятора на два часа. Катастрофически мало. Значит, форсажный разгон… Подожди-ка… Главистек только сейчас обратил внимание на карточку на пульте управления привезённой капсулы.

– И ты – Клео?! Бедные дети… Надо отключать капсулу, время не ждёт.

Главистек в две ходки довёз капсулы до катера. И только загрузив одну в грузовой отсек, понял, пространства внутри на две капсулы не хватает.

– Ну, конечно, никто же не думал о том, что будут возвращать двух девочек. Скоты! Нет, какие твари!

Немного растерявшись от происходящего, он задумчиво смотрел вглубь грузового отсека. Думай, думай, Глав! Да, что думать. Я не лечу. Каштановую Клео усажу в пилотское кресло. Аварийного жизнеобеспечения катера должно хватить.

***

Запрограммированный на форсаж катер потянулся транспортёром к выходу ангара.

– Ну, вот и всё. Ксеофант увидит Клеошечек, поймёт, что всё пошло не так. Поднимет тревогу. Или не поднимет? Да ну, куда он денется: алгоритм не сработал, система сломалась.

Главистек потащил опустевшую капсулу обратно в роторный отсек. Там подключил её к системе, согласно инструкции. Всё это время мысли, прерываемые гневными возгласами, крутились в голове: «Нет. Так просто нельзя оставить. Ксеофант – человек системы. Он может и не повести себя, как ожидаю я. Чёрт!»

Подойдя к пульту беговой дорожки, надел шлем.

– Эй!.. Ты здесь?..

Прислушался к тишине.

– Привет, Клео.

– Надо остановить этот кошмар!

– Кошмар?

– Эксплуатацию детей... у тебя есть начальство?

– Начальство?

– Тот, кто тебя создал.

– Я есть всегда.

– В смысле?

– Никто не создал. Я был, есть и буду.

– Ты поможешь мне?

– Вселенная бесконечна. В её бескрайнем величии ваши человеческие потуги – обычный хаос мельтешащих атомов.

– Всё бессмысленно, по-твоему?

– Для Вселенной.

– Но так нельзя оставить!

– Бессмысленность Вселенной?

– Эксплу…

– Повторяешься?

– Что-то надо делать.

– Почему обязательно что-то делать? Просто выполняй свою работу.

– Какую?

– Побегаем?

Главистек покрутил головой по сторонам. Действительно, особо делать здесь нечего, время ещё есть, надо поразмыслить, что делать дальше. Нужно надолго прекратить поставку энергии. Только тогда там поймут, что что-то пошло не так. Остановить движение челноков. Сломать устройство, передающее движение челнокам? Взорвать роторную станцию? Как? Да и что это даст? Пришлют сюда ремонтную бригаду, солдат. Один я долго не выстою. Нет. Это ничего не даст. Нужно дело предать огласке. Чтобы люди узнали о происходящем здесь. Из всех немногочисленных знакомых у него только Юлианна, практикантка с журналистского факультета, непонятно как оказавшаяся у них, в тёмных рудниках на Танталии, собирающая материал для какой-то своей работы, имеет отношение к распространению информации. Светлый лучик в грубом жёстком мужском мире шахтёров. Но как её сейчас найти? Да… надо думать. Ничто не располагает к размышлениям лучше, чем ходьба. Он встал на ленту. Полотно едва заметно вздрогнуло и поехало назад. Сделал шаг. Второй. Движение ускорилось. Третий. Четвёртый. Прислушался к ощущениям. «Доброе утро, Клео! Пробежимся?»

***

Ксеофант получил сигнал о пристыковке вернувшегося с роторной станции катера. Устало вздохнул – вроде всё проходит ровно, но это ожидание его каждый раз выматывает. Почему нельзя сразу говорить претендентам, какая предстоит работа? «Это не Ваше дело, капитан». Конечно не моё, моё дело – возить туда-сюда груз.

От многочасового напряжения мышцы ныли, шея не поворачивалась. Но дело надо закончить. Доложиться дежурному. А потом можно будет и расслабиться.

В вернувшемся катере всё как всегда: в грузовом отсеке – капсула жизнеобеспечения, в пилотном кресле – девочка, подключённая к аварийной системе. Ксеофант удовлетворённо кивнул. Стащил тело девочки с кресла пилота, вынес из катера, уложил на полу. Затем вытащил из грузового отсека капсулу со второй девочкой. Открыл, и положил возле первой. Встал рядом, разглядывая почти близняшек, одну со светлыми волосами, другую с каштановыми.

– Умеют же делать душещипательных красавиц! Каждый раз поражаюсь. Как живые. Не знал бы сам, повёлся.

Ксеофант вышел из корабельного ангара. Пора связываться с дежурным.

– Да, всё прошло гладко, как всегда. Объект ничего не заподозрил и среагировал стандартно, соответственно своему типажу. Встал в станок с опозданием всего лишь на час. Андроиды в порядке.

– Возвращайтесь, следующий объект уже готов.

***

«Сознание, производящее целенаправленную работу под воздействием лисстонного поля в течение долгого времени, перестраивает структуру мозга таким образом, что, в свою очередь, мозг изменяет физиологию организма в целом. Мгновенная клеточная регенерация делает человека практически бессмертным. К сожалению, мы пока не нашли способа оставлять человека, подвергшегося усиленному воздействию поля, в разумном состоянии. Связь между сознанием и мозгом разрушается. Какой смысл в бессмертии, если отсутствует сознание, разум, рассудок? Камни бессмертны, а оно им надо?.. Парций утверждает, что если сознание – есть результат социализации человека, то коллективное бессмертие человечества делает невозможным бессмертие индивидуальное, и наши усилия напрасны. Но после сегодняшнего события у меня родилась одна гипотеза. Так что продолжим исследования. Завтра доставят пятьсот тридцать девятый экземпляр».

Смотрин легко поднялся со шпагата. Встряхнул ноги. Прослушивая сделанную запись, направился в зал кардиотренировок. Проходя мимо установленных у зеркальной стены полок с тяжёлыми гантелями, застыл, вспоминая утреннее происшествие: тот самый момент, когда расширенные космической темнотой зрачки уставились в него, а губы, едва дрогнув, что-то произнесли. Показалось? Или…

Или… эта мысль не даёт ему покоя весь день. Он каждый раз с необъяснимой опаской вспоминает об этом, но никак не отваживается... В раздумьях, не заметив таблички «Тренажёр отдыхает, найдите другой», встаёт на беговую дорожку. И уже решившись наконец, находит этот момент сегодняшней психозаписи. Максимально замедляет воспроизведение и усиливает звук.

«Клео, это Сизи. Побегаем?»

Полотно беговой дорожки едва заметно вздрагивает и едет назад.

Шаг. Второй

Другие работы:
0
23:14
600
10:28 (отредактировано)
+1
Не догнала глубокий смысл рассказа, он маячит где-то на том конце беговой дорожки. Отсюда и нет понимания финала, зачем они это делают, что, почему.
Мне было физически сложно читать этот рассказ внимательно.

На андроидов это самое поле не действует, поэтому нельзя их заставить бегать? Зачем вообще там нужен человек? Почему автоматика не может двигать дорожку?

А, все, дошло, чтобы проводить эксперименты. Наверно. Как негуманно!

Я ничего не поняла. Возможно это что-то там про поиск смысла жизни и раскрытия тайн вселенной, к которому стремится некий индивидуум, но может и вовсе не про то.
23:51
Я тоже ничего не поняла. Да и понимать не хотелось. Обман на обмане, и мало что понятно. Конечно, когда читатель не понимает читаемого, это вина читателя. Но автор мог бы как-то понятнее объяснить, что к чему.
11:21
+1
Есть вопросы немного технические: по тексту «в глубине взвыли тормозные двигатели». Где в глубине? Космоса? Корабля? Почему не стали чинить, когда легли в дрейф? Странный катер, то на ручном управлении, то сам переходит в автопилот, будущие, одним словом). Во рту вкус металлической ложки? Что за процесс окисления? Или губу прикусил и кровь выступила. Лисстонное поле — не понятно… Не зацепило.
Загрузка...

Достойные внимания