Анна Неделина №2

Триангуляция Якубовича

Триангуляция Якубовича
Работа №175. Дисквалификация в связи с отсутствием голосования.

Головы Леонида Аркадьевича Якубовича, ведущего популярного ТВ-шоу «Поле чудес», сплющивались под беспощадными пятками Наташи. Те экземпляры голов, которые полностью оказывались под стопой — становились плоскими глиняными блинами.

Другие Якубовичи, которым суждено было оказаться под Наташей лишь частично, обретали немыслимые, уродливые гримасы. Выпученные глаза, искривлённые рты, корявые носы, вытянутые уши... От вида этих внезапно сотворённых экспонатов кунсткамеры, Наташа злилась ещё сильнее и топтала орды почти одинаковых телеведущих с тройным остервенением.

— Это мой участок! Вали отсюда, Шавхат! — послышались из приоткрытого окна пулемётные очереди фраз с характерным южным акцентом.

— Я в ЖЭУ вчера был, в самый главный контора! Валерий Сергеевна говорит, что я убирать буду у шестьдесят второй дом, шестьдесят третий и ещё две дом! Бумага подписывали, идём, покажу! — ответил не менее громкий, не менее экспрессивный, не менее южный голос.

— Уходи! Я тебя переверну! — движимый жаждой справедливости атаковал первый.

— Давай, попробуй! — с лёгкими, едва уловимыми нотками иронии парировал второй.

При других обстоятельствах Наташа пристроилась бы у окна с чашечкой кофе и с интересом наблюдала, чем закончится конфликтная ситуация, и кто кого в итоге перевернёт. Однако глубокое чувство неудовлетворённости внутри её красивой блондинистой головы, после нескольких бессонных ночей и десятков попыток вылепить идеального Якубовича, трансформировалось в зерно безумия. И теперь, поливаемое дождём отборных восточных ругательств, семечко безумия стремительно прорастало, превращаясь в деревце.

В тот момент, когда древо безумия выросло уже настолько, что задевало кухонную люстру на три сорокаваттные лампочки, потолок разверзся. Разверзся, чтобы синие, словно вены, стебельки того древа могли подняться ещё выше, к самым небесам.

Маленькая хрупкая рука Наташи потянулась к одной из усатых глиняных голов на полу и, в порыве этих новых, непонятных ощущений, швырнула Леонида Аркадьевича из окна, в сторону конфликтующих гостей из средней Азии.

Вращающаяся, как студийный барабан программы «Поле чудес», голова прорезала собой воздух, стремительно приближаясь к двум людям с мётлами.

Спустя секунду Наташа испугалась собственного поступка, затаилась под окном, у чугунной батареи, выкрашенной десятком слоёв дешёвой советской эмали. Она слушала. Незримый писчий внутри её головы конспектировал все события, происходящие за окном: «Глухой стук глиняной фигуры о голову дворника; громогласный русский мат, наряженный в восточный акцент; секунды недоумённой тишины; смех...»

— Это же который «приз в студию!» Ну как его там... — сдерживая позывы к хохоту визжал первый голос.

— Нет, это не он! Не похож! — отрезал второй.

«Не похож!» — ярко-красным эхом отразилась от стен кухни последняя фраза дворника.

«Не похож!» — снова и снова повторяли окна, двери, стулья, тостер и чайник, раковина, гнилая половинка яблока в мусорном ведре.

«Не похож!» — смеялась копчёная скумбрия из холодильника. «Совсем не похож, это не Якубович, а какой-то глист усатый!» — поддержала скумбрию початая пачка-пирамидка молока.

— Заткнитесь! — заорала Наташа.

Она схватила алюминиевый молоток для отбивной, показывая тем самым серьёзность своих намерений. Но смех и колкие замечания становились громче.

— Замолчите, замолчите! — кричала Наташа, размахивая в воздухе увесистым металлическим аргументом. Прискорбно было бы лишиться тостера, но если этот тостер сейчас же не заткнётся...

Незримый писчий в голове продолжал стенографировать: «Грохот!» И нет больше тостера. «Грохот номер два!» Как теперь кипятить воду? «Хруст ломающегося позвоночника скумбрии.» Ничего, Наташа как раз собиралась на диету.

Откуда-то с неба сыпались плоды распустившегося, разросшегося на весь микрорайон древа безумия. Мистер сон подкрался незаметно, сзади. Точным, но нежным ударом по виску он перенёс девушку в несуществующую, но безгранично счастливую вселенную, в которой Якубовичи из глины всегда получаются идеальными.

***

Книжный шкаф с тремя огромными секциями был завален хаотично разбросанными видеокассетами. Наташа протянула трясущуюся руку к кассете с биркой «выпуск от 28.06.1996». Вынула кассету из засаленного, потрескавшегося картонного чехла. Вместе с плёнкой выпал сложенный вдвое лист бумаги в клетку. Корявым почерком, словно наспех, на листке было написано: «Удачные ракурсы — 05:03, 13:08, 13:40, 17:23, 35:27, 45:14».

Видеомагнитофон проглотил кассету с протяжным гулом.

— Добрый вечер, уважаемые дамы и господа! Пятница! В эфире капитал-шоу «Поле чудес»! — тараторил седой улыбчивый ведущий.

— Привет, — шёпотом ответила ему Наташа.

— Сегодня, Наташка, у тебя в очередной раз ни-че-го не получится! — с нескрываемой издёвкой продолжил свою приветственную речь Леонид Аркадьевич.

У Наташи в голове развернулась арена цирка. По кругу сидят зрители, чего-то ждут. Выползает конферансье, объявляет: «На арену выходит госпожа тревога, поприветствуем!» Все хлопают, улюлюкают, свистят. В самый центр арены, разорвав своим грузным туловищем кусок шатра, вваливается шарообразное коричнево-бежевое нечто. Оно катится по полу как колобок, оставляя после себя глубокие трещины и вмятины на паркете. Изредка на теле госпожи тревоги возникают формы глаз, носов, ушей, рук и ртов, стонущих от нестерпимой боли.

Наташа потрясла головой, пытаясь вытряхнуть из неё цирк. Достала из тумбочки кусок глины.

— В этот раз получится, — с аляповатой уверенностью прошептала она.

Нажала кнопку перемотки. Дождалась, когда таймер видеомагнитофона покажет «05:03», поставила на паузу. Идеальный ракурс — Леонид Аркадьевич глядел прямо в камеру, улыбался. Левый ус чуть приподнят, глаза добрые, взгляд транслирует в сердца телезрителей заряд позитивных эмоций и надежду на светлое будущее.

Кусок глины в руках Наташи обретает форму головы. Намечены контуры будущих глаз, носа, ушей, рта, усов.

Наташа, с кожаной плёткой в руке, выходит на арену цирка. Осторожно, неуверенно семенит в сторону госпожи тревоги. Госпожа тревога, с грохотом, словно строптивый конь, отскакивает от дрессировщицы. Воет, рычит.

Нос Якубовича получается идеальным. Горбинка, левая ноздря, правая... Замах плёткой! Тревога боится, но не сдаётся, не желает быть обузданной. Идеальный левый глаз Леонида Аркадьевича, усталый, но такой добрый, озорной! Правый глаз, уши... Наташа берёт в руки ножницы, срезает со своей головы клок волос, прикладывает его на место будущих усов глиняного Якубовича.

На арену цирка выходят двое борцов. Здоровенные, накаченные мужчины в полосатых обтягивающих трико, южане. Они держат в руках мётлы. Наталья с недоумением глядит на внезапных гостей, не выпуская из виду и шарообразную тревогу. Борцы бросают мётлы и словно одержимые начинают переворачивать друг друга, при этом выкрикивая, еле сдерживая порывы хохота: «Не похож!»

Зал взрывается аплодисментами. К ногам борцов сыплются розы, гвоздики и рододендроны. Все смеются. Госпожа тревога раздувается до невообразимых размеров, сокрушая всё на своём пути — арену, борцов, хохочущих зрителей...

Нога Наташи безжалостно топчет очередную глиняную голову.

***

— Только не стреляйте, прошу, — невероятно спокойно шептал Леонид Аркадьевич.

— Просто делайте то, что я говорю, — дрожащим голосом, изо всех сил пытаясь не выдавать страха, отвечала Наташа.

Она вела подвыпившего после очередных съёмок ведущего через парк «Дубовая роща». Под курткой держала револьвер, направленный на Якубовича.

— У меня с собой чуть больше миллиона, — всё так же сдержано говорил Леонид Аркадьевич. На его лбу предательски проступали капельки пота.

Навстречу, по узкой тропинке шли парень с девушкой.

— Мне не нужны деньги, — прыснула Наташа, — ведите себя естественно, иначе я застрелю вас, а потом застрелю себя, — пауза, — мне нечего терять.

На самом деле девушка не собиралась стрелять. В револьвере даже не было патронов. Помимо безумия, ею двигала необъяснимая, слепая уверенность, что всё получится.

Разноцветная весна. Почему-то больше всего в глаза бросался синий. Тепло. Вечерний полумрак, словно густое черничное варенье окутал собою парк. Мотыльки кружили в причудливом танце вокруг редких фонарей. В кустах сверкала глазами-бусинками полосатая кошка.

— Это правда вы? — радостно орал прохожий, — а мы вот с подругой идём и спорим — вы это или не вы!

Якубович выдавил улыбку, скрывающую боль. Наташа прижималась к ведущему, через ткань одежды Леонид Аркадьевич ощущал твёрдое металлическое дуло револьвера.

— Не ошиблись, молодые люди! — дрожащим голосом, с вымученным добродушием ответил Якубович.

— Подумать только! Неужто и правда вы? Мама мне не поверит! А можно мы с вами сфотографируемся? — Спросил молодой человек, доставая из пакета замотанный изолентой «Кодак».

Спутница болтливого парня ничего не говорила. Только улыбалась и вся тряслась от восторга этой внезапной встречи.

Ментальный грузчик в синем комбинезоне нёс в руках ящик с надписью «молчание». С каждой секундой его ноша становилась вдвое тяжелее.

— Извините, мы торопимся, — выпалила Наташа и с силой ткнула Якубовича в бок дулом револьвера.

«Шорох гравия под ногами» — стенографировал незримый писчий, — «приглушённый гул автострады, тяжёлое дыхание Якубовича...»

— В ваши лёгкие, Леонид Аркадьевич, поступает самый обычный Московский воздух, — шептала Наташа, — а выходит оттуда газ, пропитанный вашим персональным страхом.

— Слишком много свидетелей, вы это понимаете? — всё так же спокойно и рассудительно спросил ведущий.

— Газ, который вы выдыхаете, поднимется высоко к небесам, а потом прольётся ливнем. Орошённые этим дождём цветы будут хранить в себе ваш страх...

— Нас найдут быстрее, чем вы думаете. Дело о моём убийстве пойдёт под личный контроль Бориса Николаевича, вы это понимаете?

Такси было припарковано у выхода из парка. Наташа открыла дверь автомобиля, пригласила Леонида Аркадьевича присесть на заднее сидение. Мокрый от пота, бледный от страха Якубович огляделся по сторонам, выискивая нервным, тревожным взглядом хоть какую-нибудь соломинку, за которую можно зацепиться.

Ведущий шоу «Поле чудес», вместе с Наташей погрузились на заднее сиденье.

— Как договаривались. И побыстрее, — властным тоном приказала Наташа таксисту.

Водитель, совсем юный гость из средней Азии, проворачивая ключ зажигания обернулся.

— О! — вскрикнул он. Его узкие глаза выпучились и стали похожи на фары «копейки», за рулём которой он сидел, — «рекламная пауза»!

— Поехали! — со злостью вскрикнула Наташа.

Тронулись.

— Вы говорили, что у вас с собой есть деньги. Отдайте ему, — сказала Наташа, обращаясь к Якубовичу, указывая на таксиста.

Леонид Аркадьевич не пытался сопротивляться. Похоже, он был обучен поведению в подобных ситуациях. Достал из кармана бумажник, вынул толстую пачку банкнот, протянул водителю.

— Здесь миллион, даже чуть больше, — прокомментировала Наташа, — никому не говори, кого и куда ты отвозил.

— Хорошо, хорошо, — кивал водитель.

— У всех есть свои маленькие секреты, даже у женатых ведущих из телевизора, ну ты ведь понимаешь, о чём я? — Наташа кокетливо подмигнула водителю.

— Хорошо, хорошо, — повторял таксист, словно он знал на русском языке только это слово.

— Мы договорились? Никому не расскажете?

Таксист помолчал несколько секунд, а потом со смущённой улыбкой ответил:

— Я из Узбекистана.

***

Пятьдесят восьмой дом на Бауманской улице уже давно собирались сносить. В подвале пахло мокрым бетоном. Законсервированный с зимы холодный воздух обнимал голые ноги Наташи.

Она, заранее подготовленной верёвкой, неумело привязала Леонида Аркадьевича к старому ветхому стулу с тремя ножками. Взяла в руки рулон скотча и задумчиво взглянула на рот телеведущего.

— Чёрт, усы же... — пробубнила она себе под нос, - я не буду заклеивать вам рот, если вы пообещаете не кричать.

— Если вы меня пытать будете, то я не смогу не кричать, — логично подметил Леонид Аркадьевич.

Наташа рассмеялась и бросила скотч на пол. Танцующей походкой, окрылённая положительным исходом затеянного мероприятия, она просеменила к исписанной школьной парте, стоящей посреди подвального помещения. Напевая в полголоса: «Беги по небу, только только не упади!» Наташа выкладывала на парту содержимое своей сумочки: банка консервированного молока, кухонный нож, свёрток газеты размером с грейпфрут, пластиковые инструменты для лепки...

— Пытать не собираюсь, — не меняя мотива, пропела Наташа.

Наташино древо безумия разрослось до невообразимых размеров. Крона закрывала собой небо всей Москвы и часть замкадья. Плоды дрква, похожие на груши в форме изуродованных лиц Якубовича, сыпались с небес, разбиваясь об асфальт, дома, машины. Наташа выглянула в небольшое грязное окошко у самого потолка подвала. Там, за окном, трое совершенно одинаковых, среднестатистических россиян танцевали под дождём из груш. Все трое - голые, они прикрывали свой стыд большими подносами с вяленой рыбой, пирогами и блинами, фруктами и овощами, бутылками с вином и самогонкой.

— Передаём привет тёте Вале из Тамбова — с улыбкой говорили они, — дяде Толе из Сургута, моему начальнику, Карлу Абрамовичу!

— Вращайте барабан! — прогремели небеса.

Стены затряслись, загрохотала сама ткань пространства-времени. Весь мир превратился во вращающийся барабан. Наташа засмеялась. Восторг, переполнявший её тело и душу, заливал подвал яркими лучами белого и синего света. Она развернула газетный свёрток, достала кусок глины, начала с силой разминать его, время от времени смачивая руки водой из небольшой лужицы в углу подвала.

К тройке игроков за окном подошли манекены —пластмассовые женщины без лиц, с идеальными модельными фигурами и в разноцветных блестящих платьях. Они забирали у голых людей подносы с угощеньем и выдавали взамен яркие, красивые коробки с утюгами и тостерами.

Наталья схватила нож. Увидев это, Якубович вздрогнул. Потом она взяла со стола банку молока. Сделала на верхней крышке банки пару дырочек и жадно впилась губами в жестянку.

Опустошив банку, она начала лепить. Безумным взглядом глядела то на телеведущего, то на кусок глины в руках.

— Какой у вас прелестный левый глаз получился! Вот, поглядите сами! — засмеялась девушка, показывая ведущему голову из глины, на которой уже были намечены контуры лица.

Якубович молчал, страх сковал и без того привязанное к стулу тело. Вооружившись ментальной метлой, телеведущий изо всех сил пытался отгонять навязчивые мысли-паразиты. «Кыш!» — кричал он подползающей мысли о скорой смерти, «Брысь!» — возопил подкравшимся со спины мыслям о пытках и боли, «Пшёл вон!» — грозно притоптывая ножкой прогонял он беспокойство о родных и близких.

— Сектор «Нос» на барабане! — закричала Наташа.

Она, всё так же радостно, пританцовывая, подошла к ведущему и показала ему глиняное лицо, на котором уже были готовы оба глаза и нос.

За окном, из машины с мигалками, вышла вторая тройка игроков. Виртуозно минуя падающие с неба плоды безумия, люди в форме подкрались к подвальному окошку. Наталья услышала шорох, обернулась. Разглядев мельком внешний облик гостей, она вспомнила о том, что ряженные участники шоу «поле чудес» любят напяливать на Якубовича разные забавные костюмы.

— Кажется из вас собираются сделать мента! — засмеялась девушка, предвкушая нелепое перевоплощение.

— Что? — спросил Леонид Аркадьевич, не в состоянии постичь слова Наташи.

Первая пуля прилетела в поясницу девушки, вторая — в затылок. Из усатого рта телеведущего вырвался вопль ужаса.

***

Миллионы лет невидимая, невесомая одержимость Наташи блуждала по просторам вселенной. Неистовая, безудержная, уже давно позабывшая о своём «носителе» в виде физического тела девушки, она страдала в безуспешных поисках удовлетворения.

Так бы и продолжалось до скончания времён, если бы в одну тёплую майскую ночь та одержимость случайно не забрела на автоматизированную фабрику по производству консервированного палтуса.

Одержимость, каким-то чудом, сумела внедрить свою прогнившую за миллионы лет призрачную ткань в огромные фабричные машины. Опустели конвейерные ленты, по которым мгновение назад красивыми ровными рядами двигались готовые консервы. Исполинские металлические руки начали что-то мастерить, собирать детали, отдалённо напоминающие части тела человека. Металл, который должен был стать консервными банками, обрёл облик существа под названием Natasha 2.0.

Наутро из здания фабрики, прихрамывая, вышел несуразный, кособокий робот.

— Я сбросил цепи, я таков! Свободен ото всех оков! — пролязгало существо, отправляясь на поиски предмета своего вожделения.

***

Огромный светодиод, размером с девятиэтажный дом, каждую минуту менял цвет. Подойдя поближе к этому диковинному сооружению, Наташа заметила несколько человек.

Верхом на целой горе красных яблок лежал мужчина в маске собаки.

— Мне надоел жёлтый, пусть теперь будет бирюзовый! — вальяжно, скучающим тоном потребовал импровизированный пёс.

Он схватил из-под себя яблоко, отломил от фрукта половину и кинул её мужику с длинными, до самой земли, фиолетовыми бакенбардами. Тот, в свою очередь, разделил половинку яблока ещё на две части и передал четвертинку существу, которое отдалённо напоминало моржа, однако имело пару человеческих рук и ног: «Моржанка, слышал, что босс сказал? Бирюзовый включай!»

Морж, постоянно спотыкаясь о торчащие из земли коряги, будто нарочно туда воткнутые, мчался к маленькому мышонку, сидящему за панелью управления с десятком крупных, разноцветных рычагов.

— Что ты сидишь тут, прохлаждаешься, бездельник? Бирюзовый надо! — прорычал грозно Морж, протягивая грызуну четвертинку яблока.

Мышонок откусил совсем маленький кусочек, юркнул к бирюзовому рычагу и, напрягаясь изо всех сил, попытался повернуть рычаг в позицию «ВКЛ». Безрезультатно, мышонку попросту не хватило сил.

— Ах ты, бестолочь ты такая, всё за вас приходятся делать! — сокрушался морж, — штрафую тебя на пять откусов! — добавил он, самостоятельно дёрнув рычаг.

Светодиод тут же поменял цвет с жёлтого на бирюзовый.

— Простите... — неловко начала Наташа, — я не местная... — тут она, будучи уже скорее роботом, нежели человеком, засомневалась в своей половой идентификации и поправила себя, — я не местный... понимаю, наверно это прозвучит глупо...

Все, включая маленького мышонка с интересом уставились на Наташу.

— Воистину, то, что вы сейчас пролязгали, прозвучало глупо, — засмеялся человек в маске собаки, следом за ним, строго по очереди, засмеялись и остальные.

— В общем... — немного увереннее продолжил робот, — известно ли вам что-нибудь о человеке, которого зовут... Звали... Якубович Леонид Аркадьевич? Ну, знаете, «сектор приз на барабане», «Рекламная пауза»?

— Не слыхал о таком, — с презрением ответил пёс.

Остальные молча пожимали плечами.

— Дело в том, что этот человек, скорее всего уже давно умер, — Наташа сделала паузу, пытаясь правильно сформулировать в голове свой вопрос, — где мне можно получить информацию о давно умершем человеке? Может, где-то хранятся видеокассеты с записями старых телепередач? Или подшивки журналов и газет...

Пёс проигнорировал вопрос Наташи. Он отвернулся, зевнул...

— Надоел мне этот бирюзовый, пусть теперь будет красный, — сказал он и кинул очередную половинку яблока человеку с длинными бакенбардами. Цепочка действий вновь повторилась. Пока Морж бежал к рычагам, к Наташе подбежал мышонок и вручил ей визитку с надписью «1UP».

— Если ваш друг уже мёртв, можете обратиться в эту...

Грызун не договорил. Его перебил грозный вопль Моржа, доносящийся со стороны панели управления.

— Где тебя черти носят? Ты не мышь, а самая настоящая крыса!

Мышонок тут же убежал. Наташа прочла визитку: «1UP. Воскрешения любой сложности. Проспект Верховного Владимира, 42.»

***

— Восстанавливаем личность непосредственно из вашей памяти, — тараторила блондинка за стойкой рецепции, — то есть, внешностью и характером воскрешаемая персона будет такой, какой она была лично для вас.

— Поняла... Понял... — замешкалась Наташа, — Понятно... Когда приступим?

— Желаете ознакомиться с нашим удостоверением о наличии совести? — проигнорировав вопрос Наташи, спросила администратор.

— Нет, ничего не нужно, мне бы побыстрее... — нетерпеливо лязгал робот Natasha 2.0.

— Для начала делаем бесплатный тестовый «пробник» воскрешаемой персоны. Он будет жить ровно один оборот. Спустя полный оборот рекомендуем отнести пробник поближе к морю или к реке, так как он, после пробного периода, будет разложен на три сотни волосатых крабов, — продолжала трещать блондинка.

Левая рука администратора тем временем, заполняла какие-то бланки. А правой рукой она держала сковороду и время от времени подкидывала в воздух шипящий румяный блинчик.

— Да, поняла... волосатые крабы... — кивала Наташа.

— Далее, если пробник вас полностью устроит, в чём мы не сомневаемся, мы изготовим постоянную версию персоны. Оплату принимаем в драндулетах, шхунах, яблоках или в колбасных обрезках. Шпроты не принимаем, потому что наш директор предпочитает брить волосы в ноздрях. Какой валютой вам будет удобнее расплатиться?

— В яблоках, — Наташе пришлось постараться, чтобы её ответ звучал убедительно. По крайней мере, она выбрала тот вариант, о котором имела хоть какое-то представление.

— Вот вам анкета. Заполните, и с ней идите в кабинет восемь миллионов восемьсот сорок четыре тысячи триста восемьдесят четвёртый. Там внесёте залог — двадцать четыре яблока. Потом в кабинет номер шесть на третьем этаже. Чудотворцы будут ждать вас там.

— Спасибо, — пролязгала Наташа, записывая на магнитную ленту своей аналоговой памяти номера кабинетов и порядок действий. Она была уверена, что «пробника» Якубовича будет вполне достаточно для её целей, а дальше — будь что будет.

Наталье не пришлось долго думать над тем, где можно раздобыть яблоки для залога. Пёс всё так же деловито валялся на куче местной валюты, мужик с бакенбардами скрупулёзно пересчитывал половинки яблок.

— Простите, — обратилась Наташа к мужчине в маске собаки, — не могли бы вы одолжить мне двадцать четыре яблока?

Пёс засмеялся.

— Нашёл дурака. Или... Нашла? Кто ты там... Отработаешь — получишь свои яблоки, — высокомерно прыснул собаколицый, — снова жёлтый хочу! — добавил он, обращаясь к мужику с фиолетовыми бакенбардами.

Операционная система робота Natasha 2.0 незамедлительно активировала программу «ярость». Технологический процесс впрыска адреналина прошёл успешно. Директивы «здравый смысл» и «трезвое мышление» деактивировались. Наталья, в гротескном танце, переплавила часть своей металлической задницы в дубинку — орудие для мгновенной экзекуции своих обидчиков.

Морж, который героически встал на защиту своего господина, после мощного удара Наташи превратился в перелётную птицу. Улетая, он выкрикнул: «Я на больничный!» Мужик с фиолетовыми бакенбардами убежал сам, прихватив полную охапку яблок из-под пса.

Собаколицый встал на колени перед разъярённым роботом, умолял не трогать его. Мышонок всё это время лишь наблюдал за происходящим и хохотал, схватившись за живот.

Natasha 2.0 со скрипом распахнула небольшую дверцу на собственном брюхе, молча сложила туда необходимое количество фруктов и поспешила прочь.

— Это тебе, — крикнула она мышонку, кинув в его сторону несколько крупных яблок.

— Мерси, — поклонился грызун, не переставая смеяться.

***

Наташу посадили в кресло, в центре тёмной, тесной комнаты с низкими потолками. Вокруг кресла выстроились трое чудотворцев в ярких, кислотных цветов, балахонах.

— Думайте о персоне, — загадочно протянул первый.

— Не думайте ни о чём, кроме персоны, — подхватил второй.

— Нам важно зацепиться за образ в ваших мыслях. Как только зацепимся — обнаружим и все побочные нейронные связи, дающие нам представление о персоне, — пробубнил третий, очкарик.

Наташа вооружилась ментальной удочкой. Из океана своей памяти она, одну за другой, выуживала все воспоминания о Леониде Аркадьевиче.

Начался процесс воскрешения. Один из чудотворцев начал подпрыгивать на правой ноге, механически всовывая в ноздрю и высовывая из неё безымянный палец. Второй расчёсывал игрушечным ёжиком свою бороду, приговаривая еле слышно: «Ах какая у меня будет расчёсанная борода! Ах какая расчёсанная она будет! А моя жена скажет мне, что у меня такая расчёсанная борода!» Третий, держа в вытянутых руках живого гуся, вращался на месте. Гусь матерился и требовал прекратить это безобразие.

На полу, в полуметре от кресла, в котором сидела Наташа, внезапно возникли начищенные до блеска мужские ботинки. Спустя ещё несколько секунд из ботинок начали вырастать ноги, на которых были надеты строгие мужские брюки со стрелками.

В операционной системе робота Natasha 2.0 активировались директивы «счастье» и «наконец-то!»

— Ну же, ну же! — в радостном нетерпении выкрикнула Наташа, когда Якубович был собран уже до самого воротника.

— Призываем тебя к жизни, персона! — загадочным, каким-то потусторонним тоном запел один из чудотворцев, — Призываем тебя, персона, рождённая сознанием этого ржавого кособокого робота без куска задницы!

Всё испортила мимолётная, шальная мысль, внезапно родившаяся в сознании Наташи. Почему-то она вспомнила об автоматизированной фабрике консервов из палтуса, на которой было собрано её обновлённое физическое тело.

У воскрешаемой персоны выросла шея — серая, чешуйчатая, нечеловеческая.

— Нет, нет! — с тревогой вскрикнула Наташа.

Чем больше она пыталась не думать о палтусе, тем больше, глубже, полноценнее становился образ рыбины в её сознании.

Следом за шеей, молниеносно, словно последний штрих художника, появилась уродливая голова палтуса.

Чудотворцы замолчали, замерли. Буквально пару секунд они стояли как истуканы, а затем все разом облегчённо выдохнули.

— Ну, как вам? — с улыбкой подмигнул Наташе один из волшебников, кивая в сторону рыбьей версии Якубовича.

— Первая тройка рыбаков! — Булькая, прокричал палтус.

— Вы что, совсем охренели? – прошептала шокированная увиденным Наташа.

Немая сцена.

— Вращайте катушку удочки, — разорвал тишину Якубович, — сектор «пескарь» на крючке...

Чудотворцы игнорировали мольбы Наташи попробовать повторить процедуру ещё разок. Они говорили: «вы сами во всём виноваты», «мы вас предупреждали», «уходите, у нас большая очередь».

Новый впрыск адреналина убил в роботе возможность мыслить рационально. Тяжёлыми, ржавыми руками она начала крушить всё, что попадалось на глаза — кресло, столы и стулья, чудотворцы...

Вбежала охрана. И вновь пуля в поясницу, и вновь пуля в затылок, и вновь вопль ужаса из усатого, но на сей раз — рыбьего рта.

***

— Здравствуй, — шептало однотонное серое небо, роняющее противный моросящий дождь.

— Здравствуй, — шелестела некошеная, сухая осенняя трава.

— Здравствуй, — с характерным южным акцентом, улыбаясь, прохрипел уроженец средней Азии, одетый в оранжевый светоотражающий жилет.

— Здравствуйте, — недоумённо ответила Наташа, материализовавшаяся внезапно в цилиндрической деревянной беседке.

Доски беседки с редкими выцарапанными надписями выглядели старыми, прогнившими. Пахло дождём и чудесами.

Помимо южанина в беседке сидели ещё трое — пожилой мужчина с рыжей бородой, он был похож на фермера; упитанная дама среднего возраста, увешанная украшениями из драгоценных металлов и камней; и совсем маленькое, не больше кошки, существо, напоминающее скомканную половую тряпку.

Как только эта тряпочка увидела Наташу, она тут же подскочила и издала писк — то ли от страха, то ли от восторга.

Фермер что-то говорил, покуривая трубку.

— Я собираюсь просить у волшебника баклажан цвета морской волны, — говорил он медленно, время от времени заикаясь, — видите ли, когда-то я вырастил такой баклажан у себя на участке. Времена тяжёлые были, голодные, — он сделал паузу, крепко затянулся дымом из трубки, после чего продолжил рассказ, — ну я его и съел, а чего мне было делать? А потом, когда начал рассказывать об этом случае друзьям, коллегам... В общем, не верил мне никто. Я жизнь положил на то, чтобы снова вырастить такой баклажан, — с горечью в голосе, тыча кулаком в грудь говорил он, — понимаете? И ничего не получилось. Смеялись надо мной все. На каждом застолье вспоминали о моём необычном баклажане, и ржали как кони до одури. Не хуже самогонки их эта история пьянила.

Тряпочка не сводила глаз с Наташи. Пока фермер рассказывал свою историю, этот маленький непонятный зверёк юркнул под скамейку, достал оттуда мятый лист бумаги в клеточку и затупившийся огрызок карандаша. Что-то быстро записывая, тряпочка время от времени поглядывала на девушку.

Наташа даже не пыталась понять что происходит. Тело и душу её окутывало какое-то странное спокойствие. Чужое спокойствие, словно имплантированное через специальный зонд или шприц. «Всё хорошо», — шептало небо. «Не тревожься», — шелестела трава. Тряпочка продолжала шуршать карандашом о бумагу.

— Мой друг Шавхат всегда мне плохо делал, — начал рассказ уроженец средней Азии, — он жизнь мне мешал, понимаете? А потом Шавхат перестал работать у нас в контора, а я его так и не перевернул. Я хочу попросить волшебника, чтобы я перевернул наконец-то этого Шавхата! — последнюю фразу южанин сказал очень тихо, опустив голову.

Фермер и полная дама сочувственно покачали головами.

— А вы что хотите попросить у волшебника? — обращаясь к Наташе, спросила дама в бирюльках.

— Якубович... — робко прошептала девушка.

— Очень приятно, Кубович, — улыбнулась толстушка, — а меня зовут Клара.

Тряпочка, вместе с исписанным листком бумаги, спрыгнула со скамейки, побежала в поле и затерялась среди высокой травы.

Наташа задумалась над заданным ей вопросом. Если она попросит у волшебника талант или какие-то особые навыки, благодаря которым она сможет вылепить из глины идеальную голову Леонида Аркадьевича — это не принесёт ей долгожданного удовлетворения. Это лишь докажет, что без посторонней помощи она никогда не сможет достичь цели.

В беседку вернулась тряпочка. Мокрая, запыхавшаяся она несла в одной из лапок пустую бутылку из-под кетчупа. Отдышалась, несмело подкралась к Наташе, бросила ей под ноги бутылку и снова убежала.

— Я попрошу волшебника, — тихо ответила Наташа, — чтобы он оживил для меня одного человека.

— Ах, любовь... — словно догадавшись о чём идёт речь, протянула дама.

— Нет-нет, что вы... Нет...

Наташа не успела ничего объяснить. Посреди беседки возник полупрозрачный образ стройной красивой девушки с длинными распущенными волосами.

— Шокиржон Вахидов, — приятным, нежным голосом, с чувственным придыханием объявила незнакомка.

— О, это я! Мой очередь, да? — радостно возопил южанин, вскочив со скамейки.

— Волшебник ждёт вас, идите за мной!

Оба исчезли.

— Кажется, кого-то скоро перевернут! — выкрикнул фермер и расхохотался своим беззубым ртом.

Полная дама скромно захихикала, прикрывая накрашенные, ярко-алые губы ладонью.

Вернулась тряпочка, в этот раз она притащила пустой спичечный коробок. Она бросила свою находку к ногам Наташи и вновь удалилась.

Шум дождя убаюкивал. Ожидание с каждой минутой становилось всё утомительнее. Фермер с толстушкой вели непринуждённую беседу о том, как правильно сажать, удобрять и окучивать картошку. Очередное появление призрачной красивой девушки было уже не столь эффектным, как в первый раз.

— Наталья Ахавская, — всё тем же бархатным голоском продекламировала секретарша волшебника.

— Это я! — Наташа резко вскочила.

— Прошу за мной!

— У кого-то намечается горячая ночка, а? — низким, похотливым тоном, подмигнув Наташе, промурлыкала полная дама.

***

Крошечный кабинет без окон и дверей был залит слепящим белым светом. Из мебели — только стол и два стула.

— Присаживайтесь, — спокойно сказал Наташе волшебник, поблёскивая лысиной.

Наташа повиновалась. За толстыми стёклами очков глаза мужчины казались крошечными, поросячьими. Два жирных пятна на белоснежной футболке портили впечатление о столь могущественном, богоподобном существе.

— Ну, рассказывайте, — бросил волшебник, словно доктор, который принимал пациента.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы воскресили... сделали... — Наташа замешкалась, — материализовали...

— Так, — протянул лысый.

— В общем, я хочу, чтобы здесь и сейчас появился один человек, его зовут Якубович Леонид Аркадьевич. Он телеведущий передачи «Поле чудес».

— А, любовь, — закивал волшебник.

— Нет-нет, я просто хочу...

— Ладно, это не моё дело, — с ироничным смешком перебил её мужчина, — у вас есть, например, фотография?

— Боюсь, что нет.

— Что ж, не беда. Если он, как вы говорите, телеведущий, то о нём точно должен знать великий всезнайка.

Волшебник вынул из выдвижного ящика стола странный прямоугольный предмет размером с блокнот, изготовленный из чёрного глянцевого пластика. С лицевой стороны предмет светился разными цветами, словно экран телевизора. Казалось, что светящиеся картинки менялись, когда мужчина прикасался к ним пальцами.

— Окей, Гугл, — выпалил внезапно лысый.

Телевизор отозвался неестественным синтетическим звуком, словно приветствовал своего владельца.

— Якубович Леонид Аркадьевич, ведущий передачи «Поле чудес», — громко и чётко, артикулируя словно логопед, произнёс волшебник, обращаясь к телевизору, — так, посмотрим, что ты там нашёл...

Некоторое время лысый просто молчал, сосредоточенно поглаживая экран указательным пальцем снизу вверх. Наташа заскучала.

— О, кажется, нашёл! — радостно воскликнул волшебник, — запись от четырнадцать миллионов семьсот третьего года от рождества Христова, — спустив очки почти на самый кончик носа, тихо читал он с экрана, — корпорация «1UP», запрос на воскрешение... О, и фотография тут есть!

Наталья не сразу поняла о чём бормочет волшебник. Поначалу прочитанный им текст вызвал у неё лишь недоумение.

— Сейчас всё будет! — самоуверенно выпалил лысый.

Он грузно поднялся со стула, встал лицом к белоснежной стене, сгорбился, сильно зажмурил глаза. Кисти его рук скрючились, будто он пытался сжать в ладонях невидимую хурму.

— Лосось судьбы! — Закричал он.

На белоснежных стенах начали вздуваться багровые волдыри. Они надувались, наполняясь густой жидкостью и лопались. Пространство задрожало,в ноздри Наташи ударил резкий запах забродивших фруктов.

— Лосось судьбы! — повторил волшебник с болью в голосе. На его лице проступили толстые голубые вены, — отредактируй же время и пространство во имя вселенского всепоглощающего пылесоса! Исполни не предначертанное, но надиктованное страждущими устами!

Услышав о лососе, в голове Наташи, словно цыплёнок из яйца, вылупилась загадочная ассоциация с другим представителем морской фауны — палтусом. И сказанные не так давно слова волшебника о «воскрешении» и «1UP» внезапно обрели смысл. Она вспомнила.

— Нет! — горько закричала она! Нет-нет, вы ошиблись!

Наташа вскочила со стула, подбежала к волшебнику, начала трясти его за плечи, но тот не реагировал. Глаза лысого были закрыты, голова тряслась в какой-то адской судороге. Стены, уже целиком, от пола до потолка, покрылись волдырями, разбрызгивая во все стороны вязкую слизь.

Девушка, переполненная страхом и отчаянием, присела на корточки, зажмурилась и закрыла голову руками.

Это безумие продолжалось ещё минуты три, а затем, буквально в один короткий миг, всё прекратилось. Стены вновь стали белоснежными. Наташа снова сидела за столом, напротив улыбающегося волшебника.

— Обернись! — шепнул он, подмигнув девушке.

За спиной Наташи стоял он. Начищенные до блеска ботинки, чёрные брюки со стрелками, белая рубашка, пиджак, бабочка. И словно звезда на новогодней ёлке — мерзкая рожа палтуса.

К Наташе подползла тряпочка и бросила ей под ноги старое ржавое колёсико от детского велосипеда.

Хоть Наталья уже и не была роботом, внутри её операционной системы успешно активировалась директива «истерика». Из-за ошибки, поступившей в её центральный процессор извне, директива зациклилась, забирая на исполнение всё больше и больше мозговых ресурсов.

Девушка вскочила, и с бесконечно умножающимся остервенением начала затаптывать бедную тряпочку.

***

Здравствуй, дорогая мама! Прости, что так долго не писала тебе, просто не могла найти подходящий повод для письма.

Однако сегодня, в этот совершенно обычный, ничем не примечательный день моя жизнь кардинально изменилась, и изменения эти произошли буквально несколько минут назад.

Я влюбилась.

Рано утром я, как обычно, приползла в ту самую беседку, о которой не так давно тебе рассказывала. Я присела на скамейку, рядышком с этими несчастными людьми, которые явились из вечности для встречи с могущественным волшебником. Под аккомпанемент дождя они рассказывали свои истории.

Признаться честно, рассказы пациентов сегодня были не самые интересные, и я ненароком заскучала. Как вдруг, словно прекрасная поздняя роза среди этого безжизненного осеннего поля, явилась она...

Её лицо, мама! Её лицо! Если бы в одном месте собрались самые выдающиеся композиторы всех времён и народов, они не смогли бы, даже общими усилиями, сочинить симфонию, которая превзошла бы по красоте и изяществу идеальные черты её лица.

Ни один саксофонист, ксилофонист или органист никогда не смог бы воспроизвести мелодию её румяных, круглых щёк, нежной персиковой кожи, её взгляда, такого испуганного, но преисполненного надежды.

Ни одному художнику никогда не удастся написать её чудный аромат. Ах, этот букет запахов яблок, вперемешку с нотками радости и счастья.

Ни один скульптор, даже будучи всемогущим Божеством, не смог бы вылепить такой же чудесный голос, переливающийся в причудливом танце всеми цветами радуги!

Кажется, её зовут Кубович. По крайней мере, она так представилась одному из страждущих.

Знаешь, мама... Только что я приняла твёрдое и бесповоротное решение, что до конца выделенной мне вечности я буду дарить этой девушке абсолютно всё, что найду. Таким образом, поздно или рано, я подарю ей весь мир!

***

Растущая в геометрической прогрессии истерика Наташи, перемешанная в равных пропорциях с прогрессирующим безумием, обрела физическую форму. Лысый волшебник с ужасом наблюдал, как Наташу разрывают изнутри щупальца, сотканные из глины.

Существо, которое миллионы лет ждало своего часа, высвободилось. С невообразимой скоростью оно увеличивалось, вырастало.

Вскоре бесформенная глиняная субстанция поглотила и самого волшебника, и тряпочку, и мебель, и всю комнату...

Считанные секунды потребовались чудовищу, чтобы вобрать в себя поле с сухой осенней травой, беседку, фермера, толстую даму и все её бирюльки.

Минута — и не стало земли, неба. Ещё минута — и не стало Солнца.

Невероятным всепоглощающим осьминогом существо раскидывало свои бесконечные щупальца по бескрайним просторам космоса.

Через семь дней, когда чудовище добралось до самого отдалённого уголка мироздания, вселенная была полностью поглощена неконтролируемой одержимостью, которая обрела форму. Идеальную форму.

Сторонний наблюдатель, если бы ему удалось выйти за пределы существующего пространства, взглянув на обновлённую вселенную, увидел бы чёткие контуры престарелого морщинистого лица, пышных усов, и невероятно добрых, практически идеально вылепленных глаз Леонида Аркадевича Якубовича.

+6
20:07
1056
21:10
Интереса ради закинул в ворд, в целом, благослови крутящийся барабан души грешников, которым предстоит читать 21 страницу про перипетии триангуляции Якубовича…
Прочитал.
И не знаю — плакать или смеяться?

Интересно, а что автору сделал Якубович? Чем насолил?
Конфетку не отдал?

Без оценки.
Так как не могу определиться, как относится к данному рассказу.
22:03 (отредактировано)
Читать невозможно. Что это было вообще?
Конкурсный рассказ.
roflyahoowonder
22:48 (отредактировано)
Накал бреда вполне себе вселенских масштабов да. Участвуя в конкурсах НФ, чувствую пора уже заводить коллекцию. Из положительных сторон — в чтиве много эмоций )
Текст корявенький
Она была уверена, что «пробника» Якубовича будет вполне достаточно для её целей, а дальше — будь что будет.


но ситуация с грамотностью лучше, чем со всем остальным…
23:11 (отредактировано)
+2
Пока что лучшее, что читал на этом сайте, и очень жаль, что народ не оценит. Увы! Вот это абсурд и сюр, которыми вы в меня кидаетесь :3 Чудно! Чудно, автор, добавьтесь потом в друзья, мне очень понравилось. К сожалению, я не участвую, не знаю, могу ли оставить голос.
Из минусов — хотелось бы за комедией ещё каких-то более меланхоличных слоев и глубоких мыслей.
V_K
01:16
+4
"— Вы что, совсем охренели? – прошептала шокированная увиденным Наташа."
Да! Я точно охренела! Ох и забористая и дурь у Вас, дорогой автор.
И даже не могу сказать, что не понравилось, напротив, люблю абсурд, может даже перечитаю еще раз. crazyХотя длинновато, на мой взгляд подобные штуки не стоит затягивать.
11:46 (отредактировано)
-2
Ерунда. Дронул на наташе 2.0 и не жалею.

Удачи рецензентам.
16:35 (отредактировано)
Вот что увидел я:
История о сексуальной неудовлетворённости. Идеальный Якубович — аллегория оргазма, которого не удаётся достигнуть ни самостоятельно, ни с помощью видео, ни с самим предметом вожделения, ни даже с опытными «чудотворцами» и «волшебниками».
Линия с тряпочкой наводит на мысли о том, что корень проблемы крылся в нетрадиционной ориентации Наташи. Ведь Наташе удалось достигнуть желаемого лишь после взаимодействия с этим персонажем.
Да простит меня автор.
05:47
+4
Боже, какой восхитительный абсурд. Это трагическая история социума, болезненно и страстно стремящегося освободиться, проявиться.
В големе, в усатом символе эпохи. Трижды герой пытается воссоздать образ своей страсти, уже не понимая ее смысла и цели.
И лишь в третий раз ему это удается — где-то на закате вселенной он переплавляет ее всю в этот идеальный образ, лишенный сути, наполненный эхом девяностых.
«Пахло дождём и чудесами.»
03:17
-2
По реке плывёт кирпич, деревянный, как стекло…
22:12 (отредактировано)
+2
— В этот раз получится, — с аляповатой уверенностью прошептала она.

Аляповатая уверенность — это сюр.
Здоровенные, накаченные мужчины

Это не ошибка вычитки. Это косяк. Накачанные.

Много в пунктуации проблем… Но мне нравится рассказ)).
Читаем дальше.
рекомендуем отнести пробник поближе к морю или к реке, так как он, после пробного периода, будет разложен на три сотни волосатых крабов,

Хорошоу...))

А теперь серьезно.
Рассказ стебный, интересный, необычный. Но…
Во-первых, длинный.
Стеб нельзя писать длинным. От стеба читатель устает быстро и под конец скрипит зубами.
Во-вторых, это не совсем стеб. Это сюрное произведение с элементами конкретного стебалова.
Мне понравился, хотя длинноват, конечно. Но автору однозначный плюс!
Со словом автор обращается умело (с пунктуацией, правда, почти задница — а зря).
Несмотря на все вышесказанное, мой прогноз — рассказ из группы не выйдет.
Потому что этот рассказ не для конкурса. Ни для этого, ни для какого из ныне существующих.
Этот рассказ либо для сети (где ему тоже мало что светит), либо для сборника рассказов очень известного автора, который и так купят. Потому что автор в топе. Вот тогда и будут восхищаться искрометным юмором и сатирическим даром писателя.
А пока — дулю. Вот увидите, автор. Считайте меня пророком.
Удачи в конкурсе не пожелаю. Потому что не будет ее у вас. По оценкам самосуда поймете. Но не расстаивайтесь. Я с вами душевно! pardon
*размажьте меня по хлебу вместо масла (если будет хлеб)* laugh
Добрый день, уважаемый автор! Было бы здорово, если бы вы написали мне в личку. У вас прекрасный рассказ! Мне очень интересно ваше творчество, хочу почитать еще:)
Загрузка...
Владимир Чернявский

Достойные внимания