Сверххищник

Последний эвакуационный автобус тронулся с места. Военные в зеленых касках, с высоты пятнадцатого этажа похожие на игрушечных солдатиков, обильно опрыскали его со всех сторон из больших баллонов, а потом забрались на тарахтящий бронетранспортер.

— Идиоты. — Буркнул Юрий Алексеевич, наблюдающий за происходящим с балкона. — Клоуны!

Когда транспортер скрылся за поворотом, пожилой мужчина плотнее закутался в домашний халат и, шаркая тапочками по вытертому линолеуму, вернулся в кухню. Чайник надрывно свистел, икал горячими брызгами, и Юрий Алексеевич снял его с плиты.

Плеснув в кружку чая, он прошел в комнату, сел на диван и щелкнул пультом телевизора. На всех каналах шуршали помехи, кое-где — аварийная заставка. Юрий Алексеевич долго пялился в разноцветные квадратики, прихлебывая из кружки, потом с досадой нажал на кнопку выключения.

По радио тоже передавали белый шум. На всех волнах, кроме одной — на ней лишенный эмоций женский голос начитывал по кругу одинаковый текст:

— …Если вы не можете покинуть жилище и добраться до точки сбора, сохраняйте спокойствие. Наберите номер 112 и ожидайте ответа оператора. Внимание! В вашем городе введено чрезвычайное положение. Пожалуйста, проследуйте к ближайшей зоне эвакуации…

— Не дождетесь! — сообщил ей Юрий Алексеевич и выдернул радио из розетки. Издав напоследок громкий треск, динамик умолк.

Наступившая тишина ему понравилась. Не топали в своих свинцовых башмаках дети на шестнадцатом. Не орала друг на друга недавно поженившаяся пара студентов за стеной — Юрий Алексеевич два года против собственной воли был в курсе всех подробностей их личной жизни. Собаки не лаяли, машины не сигналили, только гудела за домом высоковольтка, и где-то несмело чирикала одинокая птица, пугаясь собственного голоса.

— Хорошо! — с удовлетворением сказал сам себе Юрий Алексеевич и прямо в тапочках улегся на диван.

Запасов еды на первое время было достаточно. К тому же соседка из квартиры напротив — обладательница писклявого голоса, который его так бесил, — оставила у двери консервы и аптечку. Вчера вечером, перед тем, как уехать, она долго уговаривала пенсионера пойти с остальными. Позже вынесла на лестничную площадку коробку, сказав на прощание: «Берегите себя!». Юрий Алексеевич упрямо молчал и смотрел в дверной глазок, ожидая, когда она уйдет. А потом быстро затащил коробку в квартиру.

В апокалипсис Юрий Алексеевич не верил. В благие намерения людей в военной форме тоже. В воздухе не пахло ядовитыми газами, кислотный дождь из облаков не шел, ожившие мертвецы не бродили табунами по клумбам и детским площадкам. Зачем потребовалось эвакуировать целый город, он не знал.

Конечно, рассуждал он, когда-нибудь выйти из квартиры придется. Но недалеко — в том, что сумеет попасть в супермаркет через дорогу и пополнить запасы, Юрий Алексеевич не сомневался.

В целом новая жизнь без соседей начиналась неплохо. Где-то с полчаса он просто рассматривал потолок: пенопластовые плитки с геометрическим рисунком пожелтели от времени, люстра заросла махровыми клочками пыли. Старые обои местами отслоились и вылезли из-под плинтуса, завернувшись как старинные свитки. Тратиться на ремонт Юрий Алексеевич не видел смысла, оставлять квартиру все равно было некому.

Немного подремав, он занялся привычными делами. Полил давно переросший горшок куст алое, переставил на полках кухонного шкафа консервы. Вытер пыль с книжных полок, почистил зеркало в ванной — скорее по привычке, чем по необходимости, стараясь не разглядывать лишний раз собственное отражение. Уже недели две не брился, решил отрастить бороду, но промежуточный результат ему не нравился.

Вернувшись к книжным полкам, достал первый том БСФ[1]. Серия из двадцати пяти книг, которую он начал собирать еще в студенчестве, все эти годы ждала своего часа. Теперь-то будет уйма времени, чтобы читать, не отвлекаясь на соседей, коммунальные службы и стучащихся в дверь рекламщиков.

Три дня прошли в покое и безмятежности, а на четвертые сутки отключилось электричество. Юрий Алексеевич проснулся посреди ночи, физически ощущая темноту, которая расползалась по квартире. На ощупь добрался до прихожей, почти ничего не задев — за годы затворничества привык к каждому сантиметру своего жилища. У входной двери, на крючке для ключей и пакетов, должен был висеть карманный фонарик. Пальцы нащупали шнурок, шершавый металлический корпус и, наконец, кнопку. Слабый луч света разрезал тьму, потом мигнул и погас. Юрий Алексеевич чертыхнулся, споткнулся о придверный коврик, чуть не врезавшись лбом в дверной косяк, и что есть силы тряхнул фонарик в руке. Свет загорелся, но тускло и неохотно.

«Запастись батарейками не подумал. Плохо», — переводя дух, Юрий Алексеевич облокотился спиной о входную дверь, и не сразу понял, отчего весь покрылся мурашками. Инстинкты сработали раньше сознания.

За дверью кто-то был. Осторожно ощупывал ручку и замочные скважины, словно ища возможность проникнуть внутрь.

Юрий Алексеевич повернулся, направил подрагивающий луч фонарика на дверь.

К шестидесяти восьми годам он не страдал тугоухостью. Но того, что деловито шарило по другой стороне двери, слышать не хотелось. Было в этом сочетании монотонности и механической настойчивости нечто противоестественное, неживое, от чего бросало в дрожь. Казалось, уже вертятся в нужном направлении детали запорного механизма. Но того, кто управляет ими, слышно не было. Ни дыхания, ни скрипа обуви на скользком полу лестничной площадки. Как будто замки хотят открыться сами по себе.

Слабый луч прыгал по двери, а застывший на месте Юрий Алексеевич потерял чувство времени. Когда ноги онемели от напряжения, он сел на пол, не в силах выпустить из виду единственное, что отделяло от опасности. Несколько раз ему мерещилось, что вместо дверного полотна в проеме зияет густая и непроницаемая тьма, и неизвестный враг выжидает, прежде чем броситься на хозяина квартиры. В такие моменты паника сдавливала горло, мешая дышать. Перед самым рассветом фонарик снова мигнул и погас, на этот раз окончательно. Несколько жутких минут Юрий Алексеевич сидел в полной темноте, а когда солнечные лучи проскользнули в прихожую из комнаты, увидел нетронутую, по-прежнему закрытую дверь.

На ватных ногах он добрел до кухни. Нашарил в аптечке валидол и сунул под язык обжегшую мятным холодком таблетку. Вскипятил чайник. Привычный звук свистка напугал, и пенсионер на всякий случай заглушил его полотенцем. Вкус чая с лимоном вернул тело к жизни. Заурчал желудок, требуя завтрака, заныла поясница после ночного бдения в прихожей.

Юрий Алексеевич съел бутерброд на балконе и внимательно осмотрел округу. Невидимые синицы робко перекликались в кустах. У мусорных баков пировали обнаглевшие крысы, растаскивая содержимое. Двор был пуст, на парковке ни одного автомобиля. Несколько окон в доме напротив остались открытыми, шторы небрежно выбросило наружу сквозняком, и теперь они нелепо колыхались над желтыми кирпичами облицовки. Переводя взгляд с одного этажа другой, Юрий Алексеевич уловил движение краем глаза, но не внутри дома, а снаружи. Внутренности снова свело тревогой. Что-то выскользнуло из распахнутого окна, метнулось мельтешащим силуэтом вниз и исчезло с торца здания.

Юрий Алексеевич всматривался до рези в глазах, но ничего больше не увидел. Отругав себя за разыгравшееся воображение и паникерство, вернулся в кухню.

Головокружение намекало, что было бы неплохо лечь и поспать, но Юрий Алексеевич не поддался. Ночной гость может заявиться снова, а значит, нужно укрепить дверь. А еще найти батарейки для фонарика, свечи, что-нибудь для самообороны. Давать шанс мародерам (кто еще может шататься в темноте по оставленному жильцами дому?) он не собирался.

Половину дня он методично обыскивал шкафы и антресоли. Нашел несколько рабочих зажигалок, залежавшуюся еще с советских времен пачку бенгальских огней и налобный фонарь, тоже безнадежно севший.

Пообедав, Юрий Алексеевич прикинул шансы попасть в соседнюю квартиру. У парочки за стеной наверняка должно быть много свечей — в бесконечном сериале их отношений присутствовали романтические ужины.

Перед тем как отпереть дверь, он долго смотрел на лестничную площадку в глазок, ища следы чужого присутствия. При свете дня страх перед вторжением гасился гневом. В многоэтажке на четыре подъезда кому-то понадобилось ломиться именно к нему, одинокому пенсионеру. Единственному, кто не поддался всеобщей панике и остался дома. Мысль о том, что именно его присутствие и привлекло ночного взломщика, Юрий Алексеевич старательно отгонял.

Распихав по карманам старого разгрузочного жилета нехитрое оружие — кухонный нож, шило, отвертка — пенсионер прихватил из ванной баллончик с освежителем воздуха. Возможно, струя жидкости с едким хвойным запахом даст время сбежать, если кто-то нападет. Пускать в ход нож совсем не хотелось. Он и раньше не считал себя бойцом или охотником, а сейчас, когда возраст въелся в кости и ослабил зрение, подавно.

Замок открылся с пугающе громким щелчком. Юрий Алексеевич машинально стер рукавом выступившие на лбу капли пота и сделал шаг вперед. Выждал пару минут, убедился, что один на площадке, и закрыл квартиру на оборот ключа.

Дверь студентов-женатиков оказалась заперта. Юрий Алексеевич подергал ручку, повертел в разные стороны, потом перешел к следующей квартире. Соседка с писклявым голосом тоже закрыла замок. На всякий случай он поискал ключи под ковриком, но не обнаружил ничего, кроме горстки песка. Для самоуспокоения поковырял отверткой в замочной скважине, попробовал шилом. Что-то щелкнуло, но дверь не открылась.

В растерянности Юрий Алексеевич постоял, оглядываясь и прислушиваясь. В подъезде царила глухая тишина. Убедив себя, что бояться нечего, решил попытать счастья этажом выше. Медленно поднялся на шестнадцатый и попробовал войти в ближайшую квартиру.

Заперто. Разочарованный, Юрий Алексеевич все-таки дернул на себя следующую дверь — в жилище многодетных топтунов прямо над его квартирой — и едва не потерял равновесие от неожиданности. Ручка плавно повернулась, скрипнули, открываясь, петли.

Сначала он внимательно осмотрел дверь, не веря собственной удаче. Никаких следов взлома, только нарисованная фломастером рожица в метре от пола. Пенсионер довольно хмыкнул: «Видимо, в суматохе забыли закрыть замок. Неудивительно с пятью мелкими спиногрызами».

На цыпочках Юрий Алексеевич прошел в коридор, на всякий случай оставив дверь приоткрытой. Заглянул в комнаты: разбросанные в спешке вещи, игрушки, одинокий детский ботинок посреди прихожей. Приободренный, он направился в кухню. В первом же ящике обнаружились спички и большой пластиковый пакет для мусора. На полках стояли коробки с кашей, упаковка сахара и зачерствевший хлеб. Недолго думая, Юрий Алексеевич сгреб все это в пакет. В холодильник заглядывать не стал, подозревая, что содержимое успело протухнуть. В тумбочке под телевизором нашлись парафиновые свечи, новые и наполовину прогоревшие. Юрий Алексеевич забрал все. Батареек не было, и он уже собирался покинуть квартиру, когда его осенило.

Конечно же, игрушки! Дурацкие заводные машинки и говорящие куклы — в них точно должны быть батарейки. Вернувшись в одну из детских спален, он принялся потрошить все, что могло издавать звуки, ездить и светиться. Обнаружил штук шесть батареек разного размера, воодушевился, и перешел в другую комнату. Там, увлеченный раскладыванием добычи по карманам, не заметил, как наступил ногой на плюшевого медведя.

Игрушка издала протяжный вой. От неожиданности Юрий Алексеевич оступился и едва не упал, а когда на него из-под кровати вылетело что-то яркое и мохнатое, на мгновение потерял способность дышать.

Рыжий кот оттолкнулся всеми четырьмя лапами от стены и с шипением приземлился на пол, выгибая спину.

Дрожащей рукой Юрий Алексеевич потянулся за баллончиком, готовый ослепить неприятеля, если тот вздумает напасть. Но вместо этого кот перестал шипеть, принюхался и жалобно мяукнул.

— Ах ты, мерзавец! — не выдержал Юрий Алексеевич. От всплеска адреналина тело стало ватным, руки и ноги мелко затряслись, но пенсионер ухмыльнулся, высмеивая собственный испуг.

Большими зелеными глазами кот наблюдал, как человек роется в вещах его прежних хозяев. Юрий Алексеевич косился на него, а когда место в карманах закончилось, с облегчением распрямил спину.

— Все, ухожу. — Сказал он вслух то ли себе, то ли коту. Подобрал с пола пакет и потащил к выходу. Кот снова мяукнул и осторожно последовал за ним.

Бесшумно нести награбленное не получалось. Ругаясь и роняя батарейки из карманов, Юрий Алексеевич сволок пакет вниз по ступеням. Кот шел следом, держась в паре шагов. У двери своей квартиры пенсионер перевел дух, на всякий случай осмотрелся и достал ключи. Кот сидел на предпоследней ступеньке, глядя на него с надеждой и любопытством. А когда дверь приоткрылась, первым скользнул в квартиру.

— Ну и мерзавец! — снова пробормотал Юрий Алексеевич. Тратить время, чтобы найти и выгнать нежданного гостя, не стал: сумерки уже просачивались в окна сквозь закатные облака, окрашивая желтые обои в грязно-розовый.

Кот спрятался под кроватью. Юрий Алексеевич почти забыл о нем, пока сортировал на кухне добытое. Свечи он установил на блюдца и расставил по квартире. Выбрал подходящие для обоих фонариков батарейки, проверил, положил на видном месте. Сдвинув с кровати матрас, отодрал одну из удерживающих его реек, и заблокировал ручку входной двери, поставив враспор между откосами. Даже если злоумышленник взломает замок, теперь попасть в квартиру будет сложнее.

За окнами неумолимо темнело. Борясь с сонливостью, Юрий Алексеевич заварил крепкий кофе, открыл банку с тушенкой и переложил порцию в тарелку. На запах из-под кровати вынырнул новый сосед и, распушив хвост, потерся об ноги.

— Что, бросили тебя? — спросил пенсионер и в порыве презрения к многодетной паре с шестнадцатого протянул коту свою тарелку. — Ладно уж, держи.

Кот жадно набросился на еду, чавкая и ворча. Наблюдая за ним, Юрий Алексеевич поел прямо из банки. Потом достал с балкона пустую коробку, наполнил обрывками газет и поставил в ванной.

— Вот, — строго сказал он животному, — ссать сюда, понял? Нагадишь мне в комнате, выгоню!

Кот послушно стал копаться в бумажках.

Юрий Алексеевич передвинул в прихожую кресло. Положил на тумбочку нож и спички. Когда в наступившей темноте стали плохо различимы очертания предметов, зажег одну из принесенных свечей и сел лицом к двери. Кот прыгнул ему на колени — от неожиданности Юрий Алексеевич едва не выронил зажатый в руке фонарик — и замурлыкал, свернувшись в пушистый шар.

— Ну и мерзавец. — Пробормотал Юрий Алексеевич и неожиданно для себя погладил теплый рыжий бок. Кот в ответ открыл один глаз и мяукнул. Новая кличка, похоже, ему понравилась.

Юрий Алексеевич сам не заметил, как уснул. Сны были тревожные, а около пяти утра в них ворвался громкий звук с улицы. Как будто взревел автомобильный мотор и заглох, потом взвизгнули тормозные колодки. Пенсионер проснулся и прислушался, но продолжения не последовало. Только шуршал на кухне кот, пытаясь достать из мусорного ведра банку из-под вчерашней тушенки.

— Жрать хочешь? — поинтересовался Юрий Алексеевич. Мерзавец просительно мурлыкнул и замер в ожидании.

Разделив с котом банку рыбных консервов, Юрий Алексеевич по многолетней привычке вышел на балкон с чашкой чая. Соседние дома пялились во двор слепыми окнами. Ветер гонял по тротуару пустой пакет. Все было таким же, как и вчера, за исключением стоящей поперек дороги машины, в открытом окне которой виднелся неподвижный человеческий силуэт.

Юрий Алексеевич поперхнулся чаем и поспешил уйти с балкона. Нарочито медленно почистил зубы, вымыл посуду. Прилег, чтобы почитать. Но уже через полчаса любопытство взяло верх и он осторожно выглянул во двор из окна. Машина стояла на прежнем месте, с опущенным со стороны водителя стеклом. Внутри никого не было. Только тянулся в сторону кустов четко различимый на асфальте темный и влажный след.

— Показалось. — Сказал Юрий Алексеевич развалившемуся на диване коту и сел рядом с книгой в руках.

История в третьем томе БСФ попалась пугающая, и в свете происходящего проняла Юрия Алексеевича до костей. В ней сжигали книги, а главного героя преследовал механический пес-паук. Вспомнив жуткие ночные звуки за дверью, пенсионер решил отложить чтение, чтобы не будоражить и без того разыгравшееся воображение. Закутался в плед и задремал, но вскоре подскочил. Спросонок помянув недобрым словом семейку с шестнадцатого, Юрий Алексеевич не сразу сообразил, что соседи уехали, а доносящийся с потолка скрежет совсем не похож на детский топот. Трещало с той же пугающей неживой монотонностью, что и тогда, за дверью. Как будто кто-то пытался проникнуть в квартиру, царапая пол с той стороны — от этой мысли кожа покрылась мурашками, а в памяти сразу всплыл образ смертоносного робота из книги.

Мерзавец смотрел в потолок, мотая из стороны в сторону хвостом, и Юрия Алексеевича осенило:

— Это же просто крысы! Обнаглели вконец, в пустых квартирах хозяйничают.

Догадка показалась очевидной, а кота, который помог превратить пугающие звуки в объяснимые, он против собственного желания зауважал. Но дочитывать историю про механического пса и бывшего пожарного все равно не стал, отложил на потом.

Так шел день за днем. Без радио и телевизора он перестал их различать: ел, спал и читал до темноты. К пятнадцатому тому БСФ закончились свечи, батарейки в фонариках сели, а из консервов осталась только фасоль и перловка с луком. Юрий Алексеевич задумался о новой вылазке из квартиры. От полной темноты по ночам начиналась мучительная бессонница, из-за фасоли случился приступ изжоги, а есть перловку не нравилось ни ему, ни Мерзавцу. К тому же он вспомнил о керосиновой лампе, оставленной в гараже. Гаражом Юрий Алексеевич вот уже лет десять пользовался как хранилищем для всякого хлама, с тех пор как частично разобрал свои старые «жигули». В тот год у него надолго скрутило поясницу, поэтому автомобильные детали так и остались разложенными на стеллаже, а где-то рядом с ними — он точно помнил — должна стоять керосиновая лампа.

Мысль о возможности зажечь свет с наступлением ночи так воодушевила, что Юрий Алексеевич быстро собрался. Распределил по карманам ключи от гаража и квартиры, а вот ножу предпочел аэрозольный баллончик, решив, что от него будет больше пользы. Накинул на спину старый туристический рюкзак, глянул в глазок и отпер дверь.

Первым на лестничную площадку бесстрашно выскользнул Мерзавец. Воздух в подъезде был затхлый и удушливый, с отчетливой примесью гнильцы. Юрий Алексеевич хотел было приоткрыть форточку на лестничном пролете, чтобы проветрить, но передумал. Глухо закрытые окна внушали чувство безопасности. Кот держался рядом, иногда опережал на несколько ступенек, но каждый раз останавливался, чтобы подождать.

— Вот обратно подняться сложнее будет. — Шепотом сказал ему Юрий Алексеевич. — Лифт-то не работает.

Ему показалось, что Мерзавец сочувственно шевельнул ушами.

Подъездная дверь была распахнута настежь, ветер вполголоса шуршал разбросанным мусором. У скамейки кто-то разбил пивную бутылку и осколки торчали в небо острыми зубами, похожие на челюсть доисторического животного. Юрий Алексеевич осторожно перешагнул их, а Мерзавец рванулся вперед. Вытянул шею, прижав уши к голове, резко прыгнул в кусты. Послышался сдавленный писк и через мгновение кот вернулся, неся в зубах подергивающуюся крысу. Положил добычу на асфальт, придавил сверху лапой и вопросительно взглянул на человека.

— Спасибо, но нет. — Скривился пенсионер. — Я схожу в магазин.

Отсюда открывался вид на другие дома, те, что не были видны с его балкона. За открытыми настежь дверями подъездов зияла чернота. В одном из проемов колыхалось белое, похожее то ли на тюль, то ли на большую паутину, и Юрию Алексеевичу показалось, что кто-то копошится внутри. Он вздрогнул и отвернулся, в очередной раз отругав себя за разыгравшееся воображение. Потом поднялся со скамейки и пошел к магазину. Затягивать прогулку не хотелось.

Кто-то разбил витрину: дыра размером с окно зияла на месте привычной картинки с фруктами. Юрий Алексеевич осторожно забрался внутрь, прислушался. Никого. Расправил рюкзак и сложил в него консервы. Взвесив в руке, убедился, что сможет дотащить. У подъезда выгрузил из рюкзака банки, спрятал в траве под скамейкой. Внутри заворочалась совесть — сначала обокрал соседей, потом магазин — но пенсионер сердито одернул себя. Какие времена, такие и меры.

— Теперь лампа и керосин! — сказал он Мерзавцу. — Идем.

Гаражный кооператив был недалеко, в конце улицы. Юрий Алексеевич перекинул через плечо пустой рюкзак и зашагал в нужном направлении. Кот припустил следом, оставив на тротуаре растерзанный трупик крысы.

Навесной замок поддался не сразу. Чертыхаясь, Юрий Алексеевич ворочал ключом вперед и назад, пока, наконец, не услышал заветный щелчок. Ворота открылись, выпустив застоявшийся запах ржавчины и бензина. Мерзавец входить в гараж не стал, недовольно чихнул и сел на землю.

– Давно я сюда не заглядывал. – Согласился Юрий Алексеевич.

Лампа нашлась сразу. Пятилитровая канистра с керосином оказалась погребена под ящиками с инструментами, и пенсионер с кряхтением принялся двигать их в стороны. Эхо от рассыпавшихся из жестяной коробки гвоздей прокатилось по гаражу, а кот снаружи зашипел и прыгнул на крышу — Юрий Алексеевич услышал, как заскребли по железу когти.

— Ты чего там? Я все нашел, идем домой. — Он вытащил канистру из завала, обернулся и замер.

Стоящий против света силуэт был настолько гротескным, что в первое мгновение Юрий Алексеевич не поверил глазам. Мохнатое туловище покачивалось на восьми широко расставленных лапах. Изогнутые челюсти шевелились, пережевывая невидимую добычу, короткие щупальца по бокам от них вытянулись, как антенны. Паук был размером с небольшую собаку и выглядел устрашающе. Как просочившийся в явь ночной кошмар.

Юрий Алексеевич закричал. Попятился, задел плечом стеллаж и упал на спину. Полки с автомобильными деталями рухнули с оглушительным грохотом, подняв облако ржавой пыли.

Быстро перебирая ногами, паук взобрался на груду железа, а потом прыгнул пенсионеру на грудь. Юрий Алексеевич едва не задохнулся — нереальность происходящего на мгновение парализовала легкие. Рефлекторно нащупал на полу металлическую трубу, схватил ее и махнул перед собой.

Паук увернулся и отскочил назад. Юрий Алексеевич сел, судорожно хватая ртом воздух. Очертания предметов поплыли перед глазами, заныло левое плечо. Он успел подумать об инфаркте перед тем, как паук снова прыгнул.

В ту же секунду с потолка бесшумно спикировала рыжая комета. Мерзавец полоснул паука когтями и отпрыгнул в сторону. Паук завалился набок. Потом сгруппировался и, раздвинув челюсти, атаковал обидчика.

От мысли, что чудовище сейчас сожрет кота на его глазах, Юрий Алексеевич пришел в себя и встал на ноги. Размахнулся, изо всех сил ударил паука по спине железной дубинкой. Хитиновый панцирь треснул. Паук осел и попытался уползти, оставляя за собой подтеки полупрозрачной жижи. Юрий Алексеевич продолжал бить, пока не онемели пальцы. Только выронив оружие понял, что тварь мертва. От вида размазанных по полу внутренностей к горлу подступила тошнота. Рубашка прилипла к спине, а легкие хрипели от натуги.

Отдышавшись, он поискал взглядом кота. Мерзавец был невредим, топорщил шерсть на загривке, пялился круглыми глазами на мертвого монстра.

— Что за черт! — выдохнул Юрий Алексеевич, а потом глянул на свое оружие. То, что он принял за трубу, оказалось автомобильным глушителем. — Этого не может быть, просто не может быть…

Глушитель пенсионер забрал с собой, вместе с керосиновой лампой и канистрой. Перебежками, часто оглядываясь, добрался до дома. Побросал в рюкзак спрятанные под скамейкой консервы, а глушитель спрятал в лифтерной на первом этаже. Дальше был бесконечный, мучительный подъем, после которого он долго лежал ничком в прихожей, обливаясь потом и сипя от одышки. Сил хватило только на то, чтобы запереть дверь, а сознание ускользнуло и провалилось в пустоту.

Когда он открыл глаза, вокруг царила непроницаемая темнота. Паника сдавила без того ноющие мышцы и грудную клетку. Глубоко вдохнув, Юрий Алексеевич сел, ощупал пространство вокруг себя. Рюкзак лежал рядом, от него остро воняло керосином. Где-то в стороне мяукнул кот.

— Я живой. — Хрипло произнес Юрий Алексеевич и пошарил рукой, ища на тумбочке спички.

Чтобы достать из рюкзака части керосиновой лампы, ушла половина коробка. Колба, несмотря на опасения, уцелела, а вот канистра протекла. Зажигая очередную спичку, пенсионер старался держать руку подальше от маленькой пахучей лужицы на линолеуме, а потом и вовсе решил действовать на ощупь, чтобы не рисковать.

Заправлять лампу вслепую оказалось непросто. Когда глаза немного привыкли к темноте, Юрий Алексеевич различил просачивающийся сквозь занавески тусклый свет — должно быть, на небе ярко светила луна. Он доковылял до окна, раздвинул шторы и тут же резко отшатнулся. С наружной стороны стекла сидел паук размером с ворону. Толстые волоски на брюхе и суставчатых лапах в лунном свете отливали металлом и казались острыми, как иглы. Юрий Алексеевич дрожащими руками проверил запоры на окне. Паук дернул ногой и снова замер.

— Ты тоже их видишь, так ведь? — спросил Юрий Алексеевич у кота, все еще не веря, что пугающие твари реальны.

Мерзавец вместо ответа прыгнул на подоконник, прижал уши к голове и угрожающе взвыл.

С чувством, что паук смотрит ему в спину, пенсионер вернулся в прихожую. Заправил и зажег керосиновую лампу. Тщательно вымыл пол, а рюкзак замочил в тазу с моющим средством. Вода уже неделю шла только холодная, но жаловаться было некому. Привычные действия вернули движениям твердость, а мыслям ясность.

Тем временем пауков на стекле стало двое. Стараясь не делать резких движений, Юрий Алексеевич задернул шторы. Хоть он и уверился, что не бредит, легче не стало. Похоже, город эвакуировали из-за нашествия этих тварей, и идея оставаться здесь одному уже не казалась Юрию Алексеевичу привлекательной. Для начала он поел, поделившись половиной порции с Мерзавцем. Потом открыл ящик письменного стола и нашел мобильный телефон.

Носить с собой этот аппарат Юрий Алексеевич так и не приучился. Держал выключенным в столе, доставая только чтобы позвонить в домоуправление или пожаловаться на шум от соседей.

Экран мигнул зеленым, индикатор зарядки показал два деления. Юрий Алексеевич набрал «112» и прижал трубку к уху.

— Пожалуйста, оставайтесь на линии. — Прозвучала сквозь помехи запись. — Ваш звонок примет первый освободившийся оператор.

Гудки шли, ответа не было. У Юрия Алексеевича затекли пальцы и вспотело ухо, когда на том конце раздался треск и сонный женский голос спросил:

— Оператор Татьяна, чем могу помочь?

— Здесь везде огромные пауки. — Сказал ей Юрий Алексеевич. — Откуда они? Что происходит?

— Где вы находитесь?

Юрий Алексеевич назвал свой адрес.

— Вас там быть не должно. Район эвакуирован три недели назад.

— Ну так вытащите нас отсюда. — Рассердился Юрий Алексеевич.

— Нас? Вы не один?

— С товарищем, — ответил пенсионер, покосившись на кота.

— Как получилось, что вы не эвакуировались с остальными?

— Проспали автобус. — Язвительно ответил Юрий Алексеевич. — Какая разница, как? Почему об этих тварях не говорили в новостях? Откуда они взялись?

— Вы или ваш товарищ ранены? У вас есть еда, вода? — перевела тему Татьяна.

— Нет, не ранены. Пока есть.

— У вас есть транспортное средство, чтобы покинуть опасную зону? Я назову вам координаты лагерей для эвакуированных, там безопасно.

— Если бы я мог уехать, болтал бы сейчас с вами?

— Поняла. Не выключайте телефон, я перезвоню вам на этот номер, как только что-то узнаю.

— Не выйдет. Батарейка садится, а электричества нет. Можете включить?

— Могу попробовать. Но все системы будут восстановлены только когда до них доберутся бригады зачистки. Электросети могли быть повреждены пауками. Вам лучше покинуть опасную зону, потому что…

— Серьезно? — не сдержался и перебил Юрий Алексеевич. — Вы думаете я вам так, поболтать позвонил? Я же сказал, что не могу! Вы поможете или как?

Татьяна замолчала. Было слышно, как она щелкает пальцами по клавиатуре компьютера.

— Через три дня, — сказала она, — попробуем прислать за вами вертолет. Один из отрядов наблюдения по графику будет в соседнем квартале. Вертолет может сделать небольшой крюк, сядет на крышу вашего дома. Как только услышите его приближение, поднимайтесь туда. Сможете?

— Почему так долго ждать? И что делать, если они заберутся в квартиру? А если нападут, пока мы будем подниматься? — Юрий Алексеевич почти кричал в трубку.

— Послушайте. — Татьяна заговорила быстрее, растеряв официальный тон. — Мне жаль, но это все, что я могу. Не открывайте окна и двери. Дежурьте по очереди. Справиться со взрослым человеком эти твари могут только стаей. Когда пойдете на крышу, не бойтесь, не позволяйте им окружить вас, идите быстро. Главное, не подпускайте к себе сверххищника. Если увидите такого — сразу бегите и прячьтесь. И не реагируйте, если он…

В трубке раздался щелчок, голос умолк. Экран погас и не включился.

— Сверххищника не подпускать, ну конечно. — Юрий Алексеевич в сердцах швырнул телефон на пол. — Всего-навсего.

Он посмотрел на окно. Лунный свет больше не пробивался сквозь шторы, как будто на стекло налип сгусток мохнатой темноты. Пенсионер надеялся, что небо просто затянуло тучами, но проверить не рискнул.

Целый день он бродил по квартире, не выходя на балкон и не приближаясь к окнам. Пауки были там, снаружи. Юрий Алексеевич чувствовал их молчаливое присутствие, покрываясь мурашками от каждого скрипа. Не хотелось представлять, что будет, если они проберутся внутрь, и еще страшнее становилось от мысли о сверххищнике. Как назло, пес-паук из недочитанной книги не шел из головы, а на оператора Татьяну пенсионер злился сильнее и сильнее: «Зачем только она мне про него сказала? Вот дура. И договорить-то все равно не успела».

Иногда он вполголоса выговаривал коту:

— Эх ты, а ведь убедил меня, что это крысы!

Кот беспокойно вилял хвостом и следил за человеком с дивана.

— Ладно, ладно, — успокаивал его и себя Юрий Алексеевич. — Ты не виноват, я тоже таких отродясь не видел. Уже решил, что умом повредился, так нет же…

На вторые сутки он собрал вещи: документы, смену белья, зубную щетку и бритву — отращивать бороду резко расхотелось. С сожалением посмотрел на книжные полки, надеясь, что в его отсутствие с книгами ничего не случится. Дочитать «Библиотеку современной фантастики» он так и не успел. Потом съел все скоропортящееся, чтобы в шкафах не завелась плесень. А вот Мерзавец нервничал и отказывался от еды.

— Да не бойся ты. — Увещевал кота Юрий Алексеевич, предлагая на выбор то одни, то другие консервы. — Не брошу, с собой возьму. Как зачистят этих паразитов, вернемся домой! Будем дальше книжки читать.

Пауки ненадолго исчезали с окон, потом возвращались. Иногда большими группами, иногда по двое или трое, а один из них забрался на балкон. Сидел в засаде, растопырив лапы, а увидев через стекло человека, угрожающе распахнул челюсти. Мерзавец запрыгнул на подоконник, но пенсионер взял его на руки и унес в прихожую. Там, в безопасном пространстве без окон, они долго сидели в кресле, разглядывая пляшущий огонек под стеклом керосиновой лампы.

— Ничего, — приговаривал Юрий Алексеевич, поглаживая кошачий бок, — они до нас не доберутся. Завтра прилетит вертолет, вот увидишь.

С утра он собирался встать пораньше и быть наготове, но стресс и усталость взяли свое. Пенсионер проспал до обеда, а проснулся от крика, такого громкого, что, казалось, задребезжали стены. Юрий Алексеевич вскочил с дивана, борясь с головокружением. Кричали в подъезде, страшно и отчаянно.

Юрий Алексеевич не считал себя тем, кто готов бросаться на выручку незнакомцу. Но это было до эвакуации, до стычки с пауком и оживших кошмаров. Теперь все изменилось. Он сам не понял, как оказался у входной двери. Кот заметался по прихожей, путаясь под ногами.

— Не суетись! — строго сказал пенсионер животному и посмотрел в дверной глазок. На площадке было пусто.

Юрий Алексеевич осторожно приоткрыл дверь. Крик повторился, и от него кровь стыла в жилах. Решившись, пенсионер вышел на лестничный пролет, встревоженно посмотрел через перила вниз.

— Эй! — позвал он. — Эй, вы там живы? Если можете, поднимайтесь на пятнадцатый! Скоро прилетит спасательный вертолет. Может, на нем будет врач!

Человек снова закричал, тонко и надрывно. «Ребенок!» — понял Юрий Алексеевич и чертыхнулся. Мерзавец тоже заворчал, распушив хвост.

Крик тем временем перешел в сдавленный стон и эхом потерялся где-то на нижних этажах.

Юрий Алексеевич быстро спустился на три пролета и остановился. Мысли спутались: «Нет, нельзя. Рискованно. Надо остаться и ждать вертолет». Он развернулся, чтобы подняться обратно, но крик раздался снова — пронзительный, отчаянный. При всей нелюбви к детям пенсионер не выдержал, и сам не заметил, как одолел двенадцать этажей вниз. Кот ярким рыжим пятном мелькал то справа, то слева. Ребенок стонал, издавая невнятные звуки, как будто страх лишил его дара речи.

— Эй! —позвал запыхавшийся Юрий Алексеевич и остановился напротив арки, ведущей в тамбур с лифтом. — Где ты?

Слева раздался скрежет, будто гвоздем царапнули по железу. Пенсионер обернулся. На батарее почтовых ящиков сидел паук и смотрел на него восемью бездушными черными глазами.

Крупный, куда больше того, что напал на них с Мерзавцем в гараже. Юрий Алексеевич попятился. Паук приподнялся на задних ногах, как в танце, скрестил щупальца над головой, и начал быстро тереть их друг о друга, будто собираясь высечь искру. Острые волоски на лапах встали дыбом, завибрировали, издавая душераздирающий вой, похожий на крик умирающей птицы. Или очень напуганного ребенка.

Юрий Алексеевич инстинктивно зажал уши. Паук двинулся на него, не прекращая верещать. От звона в голове и осознания, что угодил в ловушку мерзкой твари, пенсионер застыл на месте, парализованный мыслью: «Это он! Сверххищник, мать его разэдак!». Сознание поплыло вместе с чувством реальности, ужас сковал мышцы.

Вдруг над головой загудело, сверкнуло, ослепив хищника и отрезвив жертву. Паук умолк, сжался и отпрыгнул к почтовым ящикам, напуганный вспышкой. За долю секунды Юрий Алексеевич сообразил: включилось электричество, а значит и лифт.

Не оглядываясь, он метнулся к тамбуру и вдавил кнопку. Заскочив внутрь, ударил кулаком по панели. Паук прыгнул следом, но двери с лязгом захлопнулись. Лифт, буднично отсчитывая этажи, поехал наверх. Юрий Алексеевич вжался в стену, не сводя глаз с судорожно бьющейся на полу паучьей лапы.

На пятнадцатом кабина встала и створки разъехались в стороны. Юрий Алексеевич с отвращением перешагнул подергивающееся щупальце: «Вот за свет спасибо, Татьяна… Может, не такая ты и дура. Теперь с вертолетом не подведи». По телу разлилось облегчение от чувства, что удалось избежать чудовищной опасности, и ватная слабость. Но при виде сиротливо приоткрытой двери примешалось смутное чувство тревоги, как часто бывало, когда он никак не мог вспомнить что-то важное.

Юрий Алексеевич вошел в квартиру. Поднял с пола приготовленный пакет с вещами, бросил. Потом снова выглянул на лестничную площадку, огляделся и с надеждой позвал:

— Кис-кис!

Кота не было. Мерзавец остался внизу, рядом с монстром.

Чертыхнувшись, Юрий Алексеевич запер дверь. Прошел в кухню, сунул в рот таблетку, чтобы успокоить подпрыгивающее к горлу сердце.

Он никогда ни к кому не привязывался. Не было у него ни жены, ни собаки, ни даже близкого друга. Любил он разве что тишину и книги. Но все изменилось за последние недели. С тоской пенсионер оглядел квартиру, внезапно показавшуюся пустой и холодной. Незнакомое острое чувство кольнуло под ребрами, оставило в горле комок. За эти три недели он привык к компании рыжего стервеца. Делил с ним еду, сражался с пауком в гараже. Как же теперь улетит, зная, что оставил его на съедение этим тварям?

«Нет, Мерзавца бросать нельзя», — решил Юрий Алексеевич. Надел разгрузочный жилет с нехитрым оружием, вышел, запер дверь и направился к лифту.

Перед тем как покинуть кабину на первом этаже, Юрий Алексеевич пнул оторванное щупальце и осторожно выглянул в тамбур. Не увидел ни паука, ни Мерзавца. От нехорошего предчувствия во рту стало кисло: «Этот сверххищник поймал кота и утащил, иначе в подъезде была бы кровь. Не проглотил же целиком, не те размеры пасти». В памяти всплыла картинка из телепередачи о природе: паук утаскивает добычу в гнездо, живьем заматывает в паутину, кусает и ждет. К горлу сразу подкатила тошнота и задрожали колени. «Да чтоб тебя…» — тут же злость обдала изнутри жаром. — «И что же я теперь, как трус, товарища брошу… Нет!»

Пенсионер нервно сглотнул и перевел дух, собираясь с силами. На цыпочках прошел к лифтерной, — дверь предательски скрипнула, — достал припрятанный глушитель и взвесил в руке. Никогда бы не подумал, что часть старых «жигулей» пригодится таким образом. Но изогнутая труба удобно легла в ладонь, а резонатор походил на увесистую дубинку. «Он живой, этот сверххищник, не как робот в той книге». — Пронеслось в голове. — «А значит, его можно убить».

Во дворе было еще тише, чем раньше. Птицы умолкли, ветер не шевелил ветки растущих под окнами кленов. Юрий Алексеевич огляделся, поудобнее перехватил глушитель. Свободной рукой достал из кармана аэрозольный баллончик, скинул крышку и прижал палец к кнопке: «Сначала прыснуть в гада освежителем, ослепить, потом ударить». Напряжение давило на барабанные перепонки, делая тишину оглушительной.

«Где эти твари прячут добычу? В их гнезде должно быть полно паутины», — пенсионер подошел к подъезду соседнего дома, где из дверного проема виднелся посеревший обрывок. Глубоко вдохнул, сосчитал про себя до пяти, чтобы усмирить нарастающую панику, и шагнул внутрь.

Нестерпимая трупная вонь ударила в нос, и Юрий Алексеевич, прижав локоть к лицу, едва сдержал рвотный позыв. Лампы под потолком горели тускло, густые паучьи сети плохо пропускали свет. Пенсионер огляделся. Повсюду лежали и висели плотные коконы, внутри которых угадывались останки. Птичьи перья, обглоданные скелеты крыс, собачья голова с вытаращенными, затянутыми белой пеленой глазами. Из одного кокона торчала человеческая рука — синюшная, в мелкой сетке потемневших сосудов. Юрий Алексеевич случайно задел ее краем глушителя. Рука закачалась, и мерзкий моток серой паутины вместе с ней. Коконов было много, они громоздились в подъезде, как склад мешков с картошкой.

От мысли, что в одном из коконов может быть Мерзавец, Юрию Алексеевичу стало невмоготу.

— Кис-кис-кис! — позвал он шепотом. Скорее почувствовав, чем услышав движение, обернулся.

Паук сбил его с ног. Юрий Алексеевич выронил глушитель, больно ударился затылком о кафельный пол. Паук занес над его лицом обрубок лапы — той, что отрезало створками лифта — словно желая отомстить за увечье.

Юрий Алексеевич дернулся, пытаясь сбросить с себя монстра. Ударил в брюхо коленом, но только разозлил: лапа с острым когтем на конце пригвоздила ногу к полу. Юрий Алексеевич вскрикнул. От жара и нестерпимого жжения в колене потемнело в глазах. Рефлекторно он выбросил вперед руку с баллончиком и выпустил в противника струю хвойного ароматизатора.

Паук встал на дыбы, резко выдернув коготь из раны. Кровь брызнула в стороны. Юрий Алексеевич стиснул зубы, подобрался и снова нажал на кнопку. Паук отступил.

Ноги не слушались. Юрий Алексеевич пополз назад, пока не уперся спиной во что-то мягкое, гадко булькнувшее от давления. Паук тряс щупальцами над головой, чтобы избавиться от осевших на щетине капель вонючей жидкости, а потом встал в оборонительную стойку и угрожающе нацелил на человека щелкающие челюсти.

Нога горела огнем и продолжала кровоточить. Юрий Алексеевич опять вдавил кнопку, но на этот раз баллончик с шипением выплюнул воздух. Паук перешел в наступление. Пенсионер швырнул в него бесполезный баллончик и судорожно зашарил в кармане. Шило кольнуло палец.

Паук прыгнул. Юрий Алексеевич закричал и выставил шило перед собой.

Острие с хрустом вошло под челюстью и пробило хитиновый панцирь. Паук задергался, замолотил лапами, раздирая противнику одежду и кожу под ней. Юрий Алексеевич нащупал оброненный глушитель, подтянул к себе. Ухватив, обрушил дубинку на паука.

Монстр сжался, защищая внутренности. Юрий Алексеевич перевернулся на живот, уперся ногами в стену. Приподнялся на одной руке и снова ударил, заставив паука вытянуться в судороге. А потом быстро пополз к выходу на локтях, волоча за собой глушитель.

На улице он уткнулся лицом в газон, после вони паучьего гнезда с облегчением вдыхая землистый запах. Потом приподнял голову и посмотрел на подъезд, откуда только что выбрался. Очертания дверного проема двоились в глазах, сердце в висках ухало. Паук не преследовал: «Значит, не может двигаться или сдох». Мысль не принесла облегчения. Тошнило, слезились глаза: «Так и не нашел кота…» Захотелось лечь обратно в траву и не шевелиться.

Но жгучая боль в ноге отрезвила. Юрий Алексеевич сел и дрожащими руками закатал брючину.

Рана была маленькой, но глубокой, с неровными краями. Юрий Алексеевич мало что знал об оказании первой помощи. Но судя по тому, что кровь не била фонтаном, а пальцы ног шевелились, дела были не так уж плохи. Непослушными пальцами он стянул жилет. Снял рубашку и попытался порвать на лоскуты. Ткань не поддавалась. Он воспользовался острым срезом трубы, чтобы проделать в ней несколько дыр, а потом разодрал на части.

Начал перематывать ногу — и взвыл от боли. Ткань быстро пропиталась кровью. Юрий Алексеевич отбросил ее в сторону, взял следующий обрывок. Заметив движение краем глаза, замер.

Мелкий паук метнулся из подъезда, схватил пропитанный кровью лоскут и скрылся.

Еще один такой же показался в дверном проеме и замер, глядя на человека. Пустой взгляд без намека на осмысленность, только голод.

— Сукины дети! — выдохнул Юрий Алексеевич и швырнул в него вторую окровавленную тряпку.

Паук подкрался к подачке, ухватил передними лапами и утащил в гнездо.

Пенсионер стиснул зубы. Крепко перемотал голень рукавом рубашки и заставил себя подняться на ноги: «Надо идти. Не ждать же остальной выводок».

Высоко в небе зарокотал приближающийся вертолет. Опираясь на глушитель, как на костыль, Юрий Алексеевич похромал в сторону своего дома. Быстро идти не получалось. Он не оборачивался — и так чувствовал, что пауки следуют за ним. Слышал, как скребут по асфальту острые когти и скрипят хитиновые скелеты. Восьминогие чудовища выбирались из укрытий, почуяв кровь.

У самого подъезда пенсионер оступился. Раненая нога стрельнула болью, снова потемнело в глазах. Силы оставили его, и Юрий Алексеевич не выдержал, сел. Мелкие пауки, размером с кошку, семенили стаей, а позади них неторопливо вышагивал единственный крупный. Такой же, как тот, которого Юрий Алексеевич забил глушителем в подъезде. Увидев, что жертва не бежит, паук остановился. Скрестил передние ноги над головой и издал громкий, нестройный и многоголосый звук. Маленькие пауки, как по команде, ускорились и окружили сидящего на асфальте человека.

Вертолет с оглушительным рокотом пронесся над самой крышей и полетел дальше. Юрий Алексеевич сник, обреченно проводил его взглядом. От безысходности заныло под ребрами, рана на ноге горячо пульсировала. Большой паук, словно почуяв отчаяние добычи, заголосил громче.

— Победу трубишь, гадина? — выдавил пенсионер. — Сожрали моего товарища и меня сожрать собираетесь, так?

Юрий Алексеевич всхлипнул. Пнул здоровой ногой разлагающуюся крысиную тушку, так и оставшуюся лежать у скамьи с вылазки за керосиновой лампой. Один из маленьких пауков подхватил трупик и завертел в лапах, как ребенок желанную игрушку.

— Ну давайте, гады, подходите! — хрипло выкрикнул Юрий Алексеевич, кладя руку на лежащий рядом глушитель. — Напоследок хоть отомщу за Мерзавца.

Сначала он решил, что померещилось: из-под земли раздалось жалобное мяуканье, словно кот отозвался.

Юрий Алексеевич глянул через плечо и увидел, как мелькнул под решеткой приямка знакомый рыжий хвост. Сердце пропустило удар, потом забилось сильно и часто. На глаза навернулись слезы:

— Ах ты, шельмец! Живой!

Кот протиснулся между железными прутьями, отряхнулся. Резко сузившимися зрачками посмотрел на пауков, смыкающих кольцо вокруг подъездной площадки. Выгнул спину и угрожающе зашипел.

Юрий Алексеевич хрипло хохотнул. Даже дышать стало легче, прилив адреналина вернул мышцам подвижность. Расправил плечи — вместе с Мерзавцем вернулась надежда. И упорство, с которым он годами отстаивал свое право на тихую и спокойную жизнь. Ни коммунальщикам, ни социальным работникам не удалось его переупрямить. «Многоногим тварям тоже не удастся!» — пенсионер поднялся на ноги, угрожающе выставил вперед глушитель.

— Правильно, Мерзавец. — Сказал он коту. – Мы с тобой не добыча. Еще покажем, кто тут сверххищник.

Кот мяукнул, метнулся в подъезд. Удерживая пауков на расстоянии тычками трубы, Юрий Алексеевич попятился следом и захлопнул за собой дверь.

Лифт повез их на самый верх. Ногу кололо, как раскаленными иглами, но Юрий Алексеевич стискивал зубы до судорог в челюсти и терпел. Повязка пропиталась кровью, капала на ребристый пол. Кот наступил в скопившуюся лужицу, брезгливо тряхнул лапой и отскочил, оставляя вокруг человека цепочку темно-красных следов. Наконец лифт встал и двери открылись.

Последний рывок — подъем по ведущей на крышу железной лестнице. Вспотевшие пальцы соскальзывали с перекладин. Нога онемела и не слушалась, волочилась, как неживая. Добравшись до люка, Юрий Алексеевич ткнулся в тяжёлую крышку плечом, опрокинул ее. Едва не теряя сознание подсадил Мерзавца и закинул следом оружие. Грузно вывалился на крытую рубероидом поверхность и замер, шумно дыша. Кот беспокойно обнюхал его лицо.

— Живой я, живой, — пробормотал пенсионер. — Нас, сверххищников, так просто не возьмешь…

В алеющем закатном небе снова нарастал гул.

Юрий Алексеевич напрягся и сел. Одной рукой подхватил кота. Второй отсалютовал возвращающемуся вертолету крепко стиснутым в пальцах глушителем.