Три счастливых дня

Очередным командировочным ветром меня занесло в городок с населением, приблизительно равным количеству жителей в паре-тройке московских высоток.

Закончив дела, купила обратный билет. Позвонила мужу. Услышала, что встретить меня не сможет из-за запланированного сабантуя с друзьями. Переносить, или тем более отменять мероприятие, он не собирался.

Этот разговор меня не удивил и даже, почему-то, не расстроил. Возможно, не успела соскучиться. Или причина в другом? Ответ напрашивался, но я привычно смахнула эти мысли. Решила не анализировать, а прогуляться по местному парку.

Всегда подозревала, что в маленьких городках время замедляет свой ход, но не предполагала, что настолько.

Парк был немного запущен, и ему это шло. Отсутствие модной стрижки на кустах и деревьях, опавшая листва на дорожках только добавляли ему очков. Повсюду я натыкалась на следы из моего советского детства. Качели-карусели, маленькие беседки, лавочки, на одной из которых прямо сейчас соображали на троих как будто те же самые мужики. И даже до боли знакомый, во всей своей полосатой красе, обшитый деревянными бело-голубыми планками киоск «Соки-Воды». Название это, написанное прописными буквами с наклоном, папа учил меня читать по слогам, когда мы вечерами вместе возвращались из детского сада.

Еще из ностальгического, развешанные по периметру парка угрожающего вида громкоговорители, транслирующие радио. Звуки заполняли все пространство, не скрыться. Точно как когда-то, тридцать лет назад. При этом репертуар был тоже соответствующий.

Нагулявшись, с букетом осенних листьев, я уже шла к выходу, когда зазвучала песня, заставившая меня остановиться и присесть на ближайшей скамейке. Это была Пугачева и ее хит « Три счастливых дня».

Я прекрасно, в деталях, помнила тот вечер, когда впервые услышала его. Мы праздновали день рождения папы в нашей старенькой квартире. Народу набилось много, друзья, родственники, соседи. Все пришли без детей. Я оказалась единственным ребёнком, и по этой причине сидела за столом со взрослыми. Такого ещё не случалось и счастье мое зашкаливало. Я с жадностью наблюдала за гостями, стараясь уловить и расшифровать разговоры. Возраст был переходный, в голове толпилось множество вопросов, на которые не находилось ответов. Сидела, в прямом смысле, с открытым ртом и вертела головой, пытаясь ничего не упустить.

В какой-то момент мама включила музыку, усложнив мне задачу. Гости продолжали сидеть, места для танцев просто не было. Все пространство нашей квартирки было заставлено столами и стульями. Оставалось только наблюдать.

Я сидела прямо напротив тёти Оли, папиной старшей сестры. Виделись мы редко, она так и жила в деревне, где они родились и выросли.

Когда из магнитофона зазвучала Алла, все как-то разом притихли, перестали стучать вилками. Наблюдать и подслушивать оказалось не за кем, и я остановила взгляд на тете. Обычно спокойное, безучастное лицо ее при первых же аккордах вспыхнуло. Она начала быстрыми отрывистыми движениями перекладывать вилку и нож с места на место. Я поняла, что песня ей знакома.

Неожиданно она подняла рюмку с водкой, которая до этого без нужды стояла у тарелки с начала застолья, и залпом выпила.

Когда начался припев, глаза тети увлажнились. Хотя я видела, она прилагала усилия, чтобы сдержаться. Не удалось. Мгновение, и слезы хлынули потоком. Тетя схватила со стола салфетку, прижала к лицу и стала пробираться к выходу. Сделать это было не просто. Она протискивалась под пристальными взглядами всех гостей и даже я чувствовала ее отчаяние. Входная дверь хлопнула синхронно с последним аккордом песни.

Мама выключила магнитофон. Из звуков в квартире осталось только тиканье больших напольных часов. Как ночью. Это было удивительно, учитывая количество людей за столом.

Мамина разбитная подруга решила разрядить обстановку: « А говорите - старая дева! Да, судя по эмоциям, она ещё и мне фору даст!».

Папино короткое: «Заткнись, дура», шокировало всех. Это было совсем на него не похоже. Я посмотрела на изменившееся лицо отца и испугалась. Таким я его не видела никогда.

Мама поспешно стала предлагать всем чай, женщины начали собирать посуду. Дальше было чаепитие с пирогами и тортом. Потом все разошлись. Папа отправился искать сестру.

Мы осталась вдвоём с мамой. Я пыталась выяснить у неё что-нибудь о жизни тети, но все, что она рассказала, было уже мне давно известно.

Тетя Оля после школы поступила в районный техникум, и должна была переехать в общежитие, когда заболела ее мама, моя бабушка. Пришлось оставить учебу и ухаживать за ней. Бабушка совсем не могла ходить. Кроме тети помогать оказалось некому. Дедушка весь день пропадал на работе, а папа мой, конечно же, для такой помощи не годился. Так прошло десять лет. Отец уже закончил институт, жил в Пензе и женился на маме, когда бабушка умерла.

Тетя Оля сильно переживала, но для неё это было в какой-то степени избавлением. Она постепенно возвращалась к нормальной жизни, устроилась кладовщиком в райцентре. Когда я родилась, стала приезжать к нам на выходных, чтобы помочь моей маме. Но через полгода слёг и дед, и она опять оказалась привязанной к их старому деревенскому дому.

Когда дедушка умер, ей уже было тридцать шесть. По тем временам абсолютно безнадежный возраст с точки зрения устройства личной жизни. Тогда и в тридцать записывали в старые девы без надежды на изменение ситуации. К нам она приезжала редко, работала в той же деревне, и вела тихую, почти отшельническую жизнь.

Никто не ожидал от неё таких ярких эмоций, случайными свидетелями которых оказались все участники того праздника.

Мама заставила меня в тот вечер пойти спать. Я активно протестовала, хотела дождаться тетю и папу. Не знаю во сколько они вернулись, но когда я проснулась, их уже не было. Папа повез сестру на вокзал.

Сцена, разыгравшаяся в тот день рождения, была единственным моим ярким воспоминанием о тете. Несмотря на то, что потом мы много раз гостили у нее в деревне. Правда, она уже к нам больше не приезжала. Только на похороны папы, два года назад…

Вернулась я в свой номер в единственной городской гостинице с планом изменить маршрут и заехать к тете Оле. Попробовала ей позвонить. Никто не ответил, но гудки шли. Хороший знак. Иногда она забывала заряжать телефон и приходилось звонить соседям, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Открыла ноут, написала письмо директору с просьбой об отгуле, посмотрела расписание и поменяла билеты. Отправила короткое сообщение мужу. Следующая попытка дозвониться тете оказалась успешной. По ее восторженному голосу поняла, что сюрприз мой удался.

Засыпала я счастливая, предвкушая тёплую завтрашнюю встречу и вспоминая божественный вкус тетьолиных пирогов.

Запах этих пирогов и встречал меня, как только я переступила порог нашего старенького семейного дома.

В детстве я не очень любила сюда приезжать. Болезнь дедушки здесь верховодила. Руководила распорядком, правилами поведения, ну и настроением, конечно. В этом доме всегда было тоскливо. При первой же возможности я сбегала гулять, но с деревенскими девчонками подружиться никогда не удавалось. В итоге, погостив пару дней, я начинала канючить и проситься домой, в Пензу.

Со времени нашей последней встречи тетя Оля почти не изменилась, может только похудела чуть и морщинок прибавилось. Та же коса, свернутая в клубок на затылке с помощью шпилек с искусственным жемчугом. Волосы у тети всегда были на зависть! Густые, гладкие, очень светлого русого оттенка, благодаря которому седина оставалась совсем незаметной даже до сей поры. Мы крепко обнялись, а потом почему-то обе расплакались. Запах ее духов был все тот же. Когда-то я украдкой опрыскивала ими моих кукол.

-Девочка моя! Осчастливила меня вчера. Я от счастья полночи уснуть не могла!

Тетя улыбалась, вытирая слёзы и внимательно разглядывая меня влюблённым взглядом.

-Какая же ты у меня красавица! И на папу так похожа!

Тут мы опять начали реветь.

-Так все, прекращаем! Папе бы твоему это не понравилось. Идём, накормлю тебя.

За обедом она подробно расспрашивала меня обо всем, я же так и не решилась расспросить ее, хотя не терпелось.

Только поздно вечером, после бани, утопая в огромной мягкой перине, я решилась. Поняла, если не спрошу сейчас, не узнаю никогда.

-Теть Оль, а помнишь тот случай тогда, на папином дне рождения. Я вчера эту песню услышала и вспомнила. Три счастливых дня.

Ответом мне была тишина. Стало страшно, что она сейчас снова заплачет. Как тогда. Но я ошиблась. Тетя заговорила и голос ее был спокоен.

-Помню ли я? Помню, конечно. Мне-то и помнить больше нечего... Первый раз я ее по радио дома услышала. Как прислушалась к словам тогда, так и захлестнуло меня. До сей поры песню эту без слез слушать не могу.

-Потому что была тогда влюблена?

Опять тишина, но я чувствовала, что она подбирает слова, и терпеливо ждала.

-У меня было не три. А семь. Ровно семь счастливых дней… Это было где-то через год после смерти деда. В деревне у нас эпидемия какая-то у птиц случилась. Прислали комиссию. Поселковый глава попросил меня помочь. И вот он, Олег мой, специалист был как раз по птичьим болезням. Из города прислали. Я его как увидела… так к земле и приросла. Стояла не двигаясь, и не дышала, наверное. Будешь смеяться сейчас над бабкой старой, но в тот же самый миг и влюбилась. Как девчонка, без памяти. Видать, это было заметно и он стал приглядываться ко мне. Чем я его ещё заинтересовать-то могла. Мне тогда уже под сорок было, старая дева как она есть. И начал он со мной беседы всякие вести, до дома провожать, потом на обед ко мне зашёл… А через три дня уехал. Обратно в город. Ну, я порыдала недельку, да и наказ себе дала, не вспоминать о нем больше. Дать-то дала, но вспоминала каждый день… И вот, где-то через месяц, рано утром, стук в окошко. Выглянула, он! У меня аж сердце зашлось. И прямо с порога: «Собирайся, на море тебя повезу. Отпуск у меня». Я стою, ни жива не мертва, смотрю на него, глаза тру. Помню, думаю, сон - не сон? Хочу спросить хоть что-то, а не могу. Так молча и собралась… И поехала... Я ведь и моря до этого не видела никогда.

Тетя замолчала, я лежала не шелохнувшись, пораженная рассказанной историей.

-Ну, вот и представь себе. Все разом сошлось у меня. Первый мужчина, первая любовь, первая поездка. На море! На машине! После первой же ночи с ним, я боялась, что от счастья просто умру. Сердце колотилась так, что уши закладывало. Мне все казалось, что это сон. Не могла поверить, что это со мной на самом деле все происходит… Поселились мы во флигеле. Море через дорогу, фрукты, невиданные никогда, вино. В кафе меня водил. В общем, что сказать, сказка! Самая настоящая сказка…

Тетя Оля затихла, явно погрузившись в воспоминания. Мне же не терпелось узнать, что было дальше, но в то же время я чувствовала, что это конец истории. Пока я пыталась сформулировать вопрос, чтобы ненароком не обидеть, она заговорила.

-Иногда я думаю, что было бы, если бы я тогда не решилась поехать. Вот если бы он, к примеру, написал мне письмо с предложением такой поездки. И я бы думала, гадала, с подругой советовалась, в итоге испугалась бы и не поехала с ним. И так мне страшно делается! Что не было бы у меня этих дней… Я ведь каждый раз, когда в постель вечером ложусь, эти семь дней в памяти перебираю! Каждый день! Все эти одинокие годы мои. Боюсь забыть хоть что-нибудь. Упустить. Поэтому, сколько уже воды утекло, а я помню каждый тот день, от начала и до конца! Каждую мелочь! И до сих пор греюсь от них, дней этих.

В наступившей тишине слышны были какие-то шорохи деревенского дома, может быть мыши готовились к подступающей зиме.

-Теть Оль, а почему только семь их было? У вас же любовь была настоящая.

В ответ услышала тяжелый вздох, но вскоре тетя продолжила.

-Была, только конец у сказки моей грустный. Отпуск у него закончился так быстро, что мы и не заметили. Уж больно хорошо нам вместе было. Решил позвонить на работу, просить, чтоб продлили. Позвонил, а ему говорят, мать в больнице, плоха. Ну он и помчался. Меня не взял. Денег только оставил. Сказал, чтоб домой добиралась, а он потом меня сам найдет.

-И так и пропал?!

-Месяц ждала вестей. Похудела так, что всю одежду перешивать пришлось. А потом письмо… Веришь, я его так ждала, а открыть не могла. Держу в руках, плачу и страшно, аж трясет всю. Ну а как открыла, так в печку и бросила… Женат он оказался. Мать с больницы забрал и к жене вернулся. Не хочу, говорит, на тебя еще одну обузу вешать.

Где-то завыла собака, тут же к ней присоединилась наша Жучка. Мыши зато разом притихли.

-Теть Оль, скажи, а ты простила его?

-О чем ты! Конечно! Конечно простила. Я же любила его. Ну и сейчас… Я ведь могла бы узнать, что с ним. Жив ли? Только боюсь. Вдруг, не дай Господь…

-Значит, до сих пор любишь его.

-Значит…

После деревенской бани, в мягкой перине засыпать всегда было легко и приятно, но в ту ночь я долго ворочалась. Рассказ тети всколыхнул меня, погрузил в собственные мысли и воспоминания.

Заснула я, приняв решение, которое вскоре изменит мою жизнь…