Alisabet Argent

Колыбель человечества

Автор:
Алексей Зотов
Колыбель человечества
Работа №301
  • Опубликовано на Дзен

«Земля — колыбель человечества,

но нельзя вечно оставаться в

колыбели» — К. Э. Циолковский.

Первые несколько мгновений я лежал на спине и не мог прийти в себя после случившегося. Я наблюдал за тем, как проплывают серые кучевые облака, и раз за разом прокручивал в голове произошедшие события, пока, наконец, в моем мозгу не проявилась полная картина развития событий.

Я летел к маленькой планетке под названием Ле-Каар, расположенной у края соседней системы GR-23, на своем допотопном корабле с целью исследовать образцы почвы и воздуха, а также рассмотреть старые космические крейсеры, оставшиеся там еще со времен Великой Колонизации.

В общем-то, в этом и заключается моя работа — летать от планеты к планете и собирать всевозможные образцы. Но судьба распорядилась иначе: на полпути отказали два из пяти двигателей, и корабль сошел с заданного курса. Как я ни пытался, скорректировать траекторию было невозможно, и мне ничего не оставалось кроме как наблюдать за беспорядочным движением моего корабля.

Навигатор мерзко и монотонно пищал, что только усилило мою панику. Я метнулся к рубке и послал сигнал о помощи к начальству, на Ле-Каар и к нескольким крупным обитаемым планетам. Несомненно, мой сигнал будет получен, но поиски в этой неисследованной зоне могут затянуться до нескольких недель.

К счастью (если только можно говорить о счастье в подобной ситуации), спустя несколько часов изнурительного полета, корабль все же подлетел к какой-то планете достаточно близко, чтобы попасть под влияние ее гравитационного притяжения. Я не знал, и до сих пор не знаю, что это за планета, — я отлетел далеко за пояс Айведера, где и заканчивается моя карта.

Итак, дальше я все сделал по стандартной схеме, которая доводится до автоматизма еще в училище: послав сигнал, я схватил сумку с водой и продовольствием, инструменты первой необходимости, катапультировался, как только находиться на корабле стало опасно, и меня отнесло на много миль в сторону от места падения корабля. Жаль, в училище не говорили, что делать в такой ситуации.

Я нехотя встал и отряхнулся, стянул с себя тяжелый ранец с парашютом, и только тогда до меня дошло, что мне впору называться одним из самых удачливых людей на свете! Дело в том, что мой стандартный, легкий, хоть и защищенный и прочный исследовательский костюм совсем не предусмотрен для температур и условий, отличных от «нормальных», а если я не сгорел и не превратился в сосульку еще в полете, значит, я приземлился на планету с климатом, максимально приближенным к астартийскому, то есть к нашему.

Я немного прошелся, немного попрыгал на месте — наблюдался некий дискомфорт, но сила тяжести, похоже, была приближена к нашей. Идеально! По детектору, встроенному в костюм, я решил проверить состав местного воздуха. Оказалось, что доля жизненно необходимого кислорода лишь на шесть процентов ниже нормы, а инертные газы (они были здесь все до единого!) вообще находились в практически идеальном соотношении; ускорение свободного падения же отличалось лишь на восемь десятых. Если эта планета еще не заселена, и мои данные верны, то я совершил настоящее открытие! Подумать только, здесь ведь уже можно жить!

Я вдруг решил проверить это рискованное заявление собственноручно, будто всю свою жизнь здесь находился и собрался доказать очевидный мне факт. Я вдохнул полную грудь воздуха и аккуратно, дрожащими руками, снял шлем. Шипение известило о том, что кислород из миниатюрных баллонов за поясом перестал подаваться, и моя уверенность вдруг сразу куда-то улетучилась.

Cдесяток секунд я стоял недвижимый, не осмеливаясь вздохнуть, и прислушивался к своим органам чувств. Мое лицо не обожгло, оно не покрылось коркой льда, а даже наоборот: я ощутил подобие ветерка, легкого и бодрящего. Уж не знаю, был ли этот ветер на самом деле, потому что я чувствовал, как мои нервы начинали сдавать, но я наконец решился: выдохнул и стал вдыхать медленно, чувствуя, как мои легкие наполняются кислородом, и как-то по-детски зажмурился, словно я совершил что-то запретное и теперь ждал наказания.

Но наказания не последовало. Я сделал второй вдох и третий и даже дошел до того, что во время очередного вдоха старался выдохнуть быстрее, чтобы получить очередную порцию чудесного воздуха. Я будто дышал впервые, и мне становилось жутко от этого странного ощущения.

Скоро мне стало некомфортно — сказывался пониженный уровень кислорода, — и я опомнился: пришлось снова надевать шлем. И только после этого я как следует осмотрел место, на котором приземлился.

Всю местность, куда только не взглянешь, можно было описать одним словом: пустошь. Серая, безжизненная, будто выжженная и покрытая пеплом земля, без всяких признаков воды или растений. Признаться, это меня сильно обескуражило. Я поспешил к пригорку позади меня, чтобы расширить поле зрения. Надеясь, что дело в особенностях рельефа данной местности, я ожидал увидеть раздолье за этой серой пустошью, однако надежды не оправдались — все на много миль вокруг меня сливалось в единый грязный серый фон: и земля с ее мелкими холмами и ямами, и небо с облаками. Местная звезда, казалось, отчаянно пыталась разогнать тьму своими белесыми лучами, но облака со всех сторон стремились поглотить этот последний оплот света.

Я погрузился в задумчивость. Что-то не сходится. Почему здесь царствует смерть вместо жизни? Неужели и здесь человек оставил свой след в виде этих выжженных полей?

Я был так огорчен увиденным и поглощен мрачными мыслями, что не сразу заметил плотный столб дыма, поднимавшийся из-за небольшой цепи гор километрах в десяти от меня. Я сразу смекнул, что именно в той стороне мой корабль потерпел крушение и, не теряя ни минуты, отправился в путь. Причина спешки очевидна: у меня не было ни малейших инструментов навигации и связи, было мало продовольствия и воды, а значит найти и добраться до корабля означало выжить.

Отправившись в путь, я много думал о том, в каком состоянии я найду свой корабль (предположим, что найду) и смогу ли починить в случае надобности. С тех пор как Межпланетный Комитет Безопасности объявил о модернизации системы безопасности во всех отраслях техники и, в частности, космонавтике, надобность в многочисленной команде на борту корабля отпала в связи с автоматизацией процессов. Таким образом, многие исследовательские группы, включая мою, вообще сократили до одного человека. И вот, сейчас бы мне как никогда пригодился мой бортовой инженер Коханн, которого я, помнится, терпеть не мог из-за чрезмерного самодовольства. Он, видите ли, считает, что ни одна профессия не сравнится по важности с его, и ни один человек не сравнится с ним в уровне квалификации.

Я ненадолго перевел дух и оглянулся: местность изменилась ровным счетом никак, но столб дыма теперь виделся мне гораздо отчетливей.

К этому времени меня уже должны были хватиться на Ле-Кааре и получить мой сигнал бедствия. Возможно, группы спасателей уже штудируют просторы космоса в поисках моих следов.

Только бы добраться… До наступления ночи…

***

«Только бы добраться», — твердил я себе.

Дорога занимала все мысли, а нескончаемые серые ландшафты норовили помутить рассудок. Я часто с ужасом взбегал на ближайший холм и с облегчением вздыхал: я на верном пути. Психологической подготовке уделяется немало времени во время обучения в училище, но поверьте мне: нет ничего хуже, чем застрять одному на неизвестной планете с туманными шансами на выживание.

Звезда неумолимо приближалась к горизонту, что свидетельствовало о скором наступлении ночи; я бы вполне мог дойти до заката, если бы не неожиданное препятствие на моем пути: гигантский овраг разверзся, преграждая мне дорогу. Я откопал небольшой камешек и бросил в сплошную черноту подо мной. Секунд через пять раздался еле слышный всплеск. Принимая во внимание чуть большую силу тяжести, глубина ущелье должна быть около 120 метров.

Я круто развернулся и лишь затем подпрыгнул от радостного удивления. Всплеск! Значит, здесь все же есть вода! Конечно, о том, чтобы спуститься в овраг и исследовать его, никакой речи и не шло, но я все же заприметил это место.

Я обошел овраг справа уже заметно повеселевший, и уже через четверть часа вернулся на первоначальный маршрут. Вскоре мне уже не пришлось проверять его правильность, забираясь на возвышенности, — горы, за которыми должен лежать мой корабль, находились в непосредственной близости, и уже привычная серая равнина оставалась последним препятствием между мной и перевалом.

Я намеренно не думал о том, как буду перебираться через горы, — все надеялся обойти их, но по мере приближения я все больше понимал, что придется отказаться от этой идеи. Должен признать, что местность все же менялась. Преобладание мертвенного серого цвета никуда не делось, но я не без удивления отметил появление мелких, чахлых росточков. Я собрал несколько таких «цветочков» на случай, если выберусь отсюда живым. Время отчаянно подгоняло меня, страх поборол исследовательский интерес, и я поспешил вперед.

И все же здесь есть жизнь! Эта мысль буквально окрыляла меня. Я не мог себе вообразить, какое впечатление произведет это известие. Многие великие открытия совершались случайно, и мое — повторюсь, мое собственное! — открытие тоже попало под эту категорию.

Единственное, что не давало мне покоя, — эти серые поля. Все на этой планете способствует развитию жизни во всем ее многообразии, но в это же время что-то препятствует этому. Но что?.. Этого я никак не мог понять.

***

Я стоял у подножья горы, которая теперь казалась мне еще больше, и тупо смотрел на нее, как на непреодолимое препятствие. О том, чтобы забраться на нее, и речи не шло: это было бы слишком трудно для простого исследователя. Обойти эту горную цепь тоже не представлялось возможным: пришлось бы потратить многие часы, которых у меня не было. Тогда я решил пойти прямо между скалами. Горы располагались так, что между любыми двумя оставался небольшой пробел, узкая тропинка, по которой я и собирался пойти, надеясь выйти с другой стороны. Поэтому я смело шагнул вперед, не забывая оставлять пометки в виде зарубок на камне: я выжигал широкие полосы служебным лазером.

Позже выяснилось, что выбранный путь имеет и немалую исследовательскую ценность для меня. Чем дальше я шел, тем богаче становилась местная флора, и я тратил много времени, собирая неизвестные образцы. Были здесь и известные сорняки, которые славятся своим разрушительным действием. Некоторые виды найденных мною растений неожиданно поражали своей красотой, так неловко контрастируя с серым ландшафтом. Например, «огненный цветок»: цвет его лепестков переливался от нежного оранжевого до ослепительного красного, а сердцевина его была жгучего золотого цвета, будто готовая изжарить каждого, кто посягнет на горделивую неприкосновенность этого цветка; это был стойкий цветок, который выживал в среде, где другие были обречены на погибель.

Я несказанно обрадовался, когда увидел деревья: сначала чахленькие, потом все выше и раскидистей. Мое настроение заметно улучшилось.

Собирая образцы, я и не заметил, как прошел к подобию развилки.

Две тропы. За одной из них я могу найти свой корабль, так же как за обоими меня может ждать смерть. Подумав о смерти, я услышал в своей голове какой-то оглушительный вой, отдававшийся громогласным эхом.

Кажется, я начинаю сходить с ума. Прошло только около четырех-пяти часов с тех пор, как я отправился в путь. Не думал я, что это произойдет так скоро.

Думай о дороге. Две тропы…

За одной может быть смерть, так же как за двумя другими — корабль… Нет, я не так говорил… Хотя, какая к черту разница?! Ведь они обе могут даже привести в одно и то же место! Тогда вопрос в том, какая короче.

Меня не устраивали такие шансы — пятьдесят на пятьдесят, а то и меньше. Нужно было отметить, в какую сторону ведет каждая из троп и отталкиваться от этого, ведь я по-прежнему знаю, где должен находиться мой корабль, хотя и не вижу уже поднимающегося дыма — он закрывается нависающими надо мной, словно мифические титаны, горами. От отчаяния, овладевшего мной, я не сразу заметил раскинувшееся дерево позади меня. Я был обессилен голодом и жаждой, но все же нашел в себе силы взобраться на самый верх — то была жажда жизни, инстинкт самосохранения, заложенные в каждом из нас.

Очень скоро я смог увидеть, что левая тропинка в какой-то момент круто берет в сторону, а затем закрывается массивом близлежащей горы. Правая же тропинка вела себя ровно наоборот: сначала уходила в сторону, теряясь в кустарнике, и лишь потом выправлялась и вела в нужную сторону, прорезаясь вдоль двух самых больших гор в цепи; они находились на самом краю, не обрамленные своими собратьями, и поэтому я мог их обогнуть и сразу же выйти к месту падения корабля.

На радостях я не слишком аккуратно слез с дерева, не попадая по некоторым веткам ногами, отчего я несколько раз чуть не подвернул лодыжку.

И ровно в тот момент, когда я очутился на земле, я услышал тот самый леденящий кровь вой, который я сначала принял за отголоски сумасшествия. Я почувствовал болезненный звон в ушах, сердце бешено колотилось; впервые за все пребывание на этой планете я услышал посторонний звук, но лучше бы я его никогда не слышал.

От страха я в один прыжок забрался на самые высокие ветви и стал прислушиваться, но ничто больше не нарушало тишины этого места. На этот раз я был уверен: не я один на этой планете умираю с голоду. Однако я не мог позволить себе просидеть на дереве до тех пор, пока это существо уйдет будет еще хуже, если ночь застанет меня здесь. Самым пугающим было то, что я не знал ни его повадок, ни образа жизни, даже не видел его, слышал только вой голодного существа, унюхавшего долгожданную добычу.

Мое воображение рисовало самые страшные картины зверей, которых могла взрастить эта планета. Чем — или кем? — они питаются? Кого еще я могу встретить по дороге?

Человек должен уметь управлять своими эмоциями, не дать им одержать верх над своей сущностью. Это нам говорили в училище, и это я твердил себе, слезая с дерева. Я с самого начала знал, что все не может пройти так радужно и перед падением корабля захватил с собой свой старый лазерный бластер и два энергетических блока к нему. Сейчас такие уже не используются вместо них поставляют энергоплазменные, не нуждающиеся в регулярной подзарядке, — но сейчас и этот казался мне благодатью.

Я вытащил его из-за пояса, выставил перед собой и сделал несколько шагов, дрожа от страха. Я надеялся, что мне так и не придется воспользоваться оружием.

Через полчаса начало смеркаться, и я интуитивно ускорил шал. До сих пор я не слышал ни шороха — все мои органы чувств были обострены до предела, — тайно лелея мечту о том, что я минул среду обитания здешних зверей.

Я давно перестал обращать внимание на новые виды растений, которые я раньше не встречал, и бездумно ломился через возникший передо мной кустарник. Далее тропка круто сворачивала вправо, в то время как мне нужно было в другую сторону, к последней тройке гор, стоявших треугольником. Мне пришлось сойти со спасительной тропы, но мысль о неудаче не преследовала меня. Постепенно я успокаивался — организму нужно было сохранять энергию.

И ровно в тот самый момент, когда я потерял хваленую бдительность, за моей спиной раздался злобный рык и удар чудовищной силы повалил меня на землю. В одно мгновение я перевернулся на спину, чтобы увидеть своего противника и, схватив бластер, вскочил на ноги. Передо мной не было никого.

Поневоле пришлось идти дальше. Мне все время казалось, что зверь находится прямо за мной, но, оборачиваясь, я ничего не видел.

Я находился в абсолютно проигрышном положении. Он — или они — видели меня прекрасно и, наверное, готовились к нападению, я же пребывал в полнейшем неведении по поводу их местонахождения. Неизвестно, удастся ли мне выйти из этой схватки живым.

Скалы отразили очередной рык, однако из-за эха я не мог определить, в какой стороне был источник звука. Мне на секунду показалось, что он чуть отличается от предыдущего. Еще несколько секунд я бездумно смотрел во все стороны, но потом мои нервы сдали: я сломя голову помчался к горам; ветви хлестали по моему новенькому исследовательскому костюму, и я никак не мог отделаться от ощущения, что кто-то бесшумно за мной следует.

Оставалось лишь обогнуть последнюю пару гор — дальше меня ждала знакомая серая пустошь, но сейчас я был бы только рад ее увидеть. Пусть наши исследовательские бригады прочесывают и эти горы, и тот овраг, а с меня хватит! Едва эта мысль мелькнула у меня в голове, мощный удар сбоку отбросил меня на несколько метров и повалил наземь. Я сделал слепой выстрел из бластера и, конечно же, не попал.

На меня уставились две пары горящих глаз, обладатели которых все еще прятались в листве. Я сделал несколько выстрелов и, похоже, это подействовало: я никого не убил, но из-за их замешательства у меня появилось время, чтобы оторваться. К сожалению, мой план дал сбой: не успел я пробежать и нескольких десятков метров, как из листвы выскочила одна из этих тварей и преградила мне дорогу. Лишь сейчас я смог разглядеть этого зверя как следует.

Больше всего он был похож на волка. Иссиня-черный с багровыми вкраплениями на боках, с мощными лапами и непропорционально маленьким туловищем, на котором рос чудовищных габаритов хребет. Сквозь тонкую кожу были видны мышцы-ниточки, широкие кости спинного хребта и пульсирующее сердце.

Зверь яростно кинулся на меня; я вскинул руку с бластером и, зажмурившись, выстрелил. Кровь брызнула на мой шлем, и громадная туша упала в метре от меня — выстрел насквозь прожег брюхо.

Все мое тело дрожало от нервного и физического напряжения. Тем не менее, я был готов к следующему нападению, и оно не заставило себя ждать. Второй «волк» сбил меня с ног. Пригвоздив меня к земле своими лапами, он стал рвать зубами ткань костюма. Нескольких секунд мне хватило, чтобы освободить руку с бластером и выстрелить. Итак, второго зверя постигла участь первого.

На этом все кончилось: заливистые визги и рычание, возникавшее в листве, все отдалялись до тех пор, пока полностью не смолкли. Костюм был испещрен царапинами, но цел. Отдышавшись и немного придя в себя, я мог продолжать свой путь.

Наступили сумерки, когда я наконец оставил позади себя мощные горы. А за ними я увидел… Хотя нет, одного слова не хватит, чтобы передать то, что я увидел. Здесь нужно подробное описание.

Во-первых, как и ожидал, я увидел корабль. Но было еще одно препятствие, которое преграждало мне путь, — город.

Да, именно так. Город. Осыпавшийся, разрушенный, кое-где погребенный под серыми насыпями, он вполне мог бы считаться иллюстрацией для дешевого фильма ужасов.

Окраины города были практически сровнены с землей. К своему кораблю я шел как в тумане, глядя себе под ноги, на серую землю. Чем дальше я шел, тем выше и прочнее становились здания и тем лучше они сохранились от неумолимого разрушения временем. Городу было не меньше чем несколько сотен лет. Что произошло на этой планете? Почему люди покинули ее, да еще и так давно? Может, это были и не люди вовсе? Да и почему о ней нет никакой информации? О планете ведь никто не знает, ее нет ни на карте, ни в анналах человеческой истории.

Увлекшись задаванием бесперспективных вопросов, я вдруг заметил, что замерзаю. Датчики показывали, что костюм стремительно охлаждается, и, соответственно, температура внутри него падает. Я и забыл, что не имею ни малейшего понятия о ночной температуре этой планеты. Я поспешил к кораблю.

Покореженный и расколотый надвое, он лежал на полузасыпанной землей площади, окаймленной обломками зданий. Чем-то она была похожа на нашу Астартийскую площадь, где каждый может выступить с речью, подбив граждан на некие действия. Но так только говорится — если содержание речи неугодно государству, оратор отправляется на дотошный допрос. Возможно, именно поэтому она всегда пустует. Тем не менее, сейчас это не имело никакого смысла. Я спасен!

Первым делом я проверил систему связи, так как от ее состояния зависела моя дальнейшая судьба. Как я и ожидал, она оказалась неисправна, но ремонтный набор никуда не делся, и я мог бы ее починить — повреждение не были необратимыми.

К счастью для моего желудка, достаточно большая часть провизии уцелела, и я набросился на еду тут же, невзирая на степень ее приготовления.

Прежде всего, я жаждал найти ответы хоть на некоторые мои вопросы и заодно сообщить свои координаты, чтобы меня наконец забрали отсюда, но в то же время здравый смысл подсказывал мне, что найти ночлег сейчас гораздо важнее. Вот почему я бросил систему связи и стал думать. Ни один из стабилизаторов не работал, так что температура на корабле равнялась температуре снаружи. Я закрыл немногочисленные шлюзы и двери, но ситуация мало изменилась — становилось все холодней, и я зашагал быстрее, пытаясь разогнать кровь, в которой, к тому времени, уже бурлил адреналин.

Меня вдруг посетила спасительная, но рискованная мысль. Я вполне мог разбить палатку у одного из трех уцелевших двигателей — это порядком согреет меня. Меня больше беспокоила доза радиации, которую я мог получить. Стандартные двигатели, как на моем корабле, излучают около 150 рад. Я колебался, так как не знал, насколько смертельна такая доза излучения.

Как только температура упала еще на несколько градусов, здравый смысл уступил, я завел боковой двигатель — до него бежать меньше, — взял одну из палаток, небольшой запас еды и воды и побежал прямо к спасительному тарахтению. Думаю, не стоит говорить, что я чуть не окоченел пока прошел эти двадцать-тридцать метров. Я встал напротив желтоватого излучения двигателя и боязливо протянул дрожащие руки, укутавшись в одеяло. Через несколько минут мне действительно стало лучше: я перестал чувствовать постоянную дрожь в теле, а зубы перестали стучать.

Я разбил палатку, роскошно потрапезничал (я это заслужил) и отошел ко сну. Меня долго посещали разные необнадеживающие мысли, но усталость очень скоро одержала верх.

Утром, а точнее ближе к здешнему дню, я проснулся в отличнейшем настроении. Не мудрено, ведь я все еще не умер после первого дня на неизвестной планете. Удивительно, как в таких условиях начинаешь ценить жизнь! Это не значило, однако, что радиация не возымела совсем никакого действия на мой организм, и я твердо пообещал себе пройти полное обследование, когда прилечу домой.

Город встретил меня туманным пейзажем. Туман обволакивал пустые улицы и здания (или то, что от них осталось), и оттого картина становилась еще страшней. Недовольный перспективой проторчать здесь недели или даже месяцы, я тут же принялся за систему связи. Дело было пустяковое, как я решил еще вчера, — подсоединить некоторые антенны, вышедшие из строя заменить запасными, восстановить контакты и тому подобная волокита.

Я попробовал послать пробный сигнал домой, на Аста́ртию. Пришлось чуть-чуть повозиться с современной дзета-квантовой связью, позволявшей мгновенно передавать сигнал в пределах нескольких световых лет, используя принцип квантовой телепортации. Наконец, все было кончено, и сигнал был успешно послан — я вызвал Астартию на голосовую связь (видеосвязь потребовала бы дополнительного ремонта). Уже через несколько секунд я воззрился на надпись — «СИГНАЛ ПОЛУЧЕН» — и подпрыгнул от радостного удивления.

— Какая-то ошибка, — прозвучал настоящий, человеческий голос, — Капитан, подойдите сюда.

Я ненадолго потерял дар речи из-за нахлынувших эмоций и не мог проронить ни слова.

Послышалось шуршание. К связисту подошел капитан Сагнре. Видимо, все были так взволнованы моим исчезновением, что он сам взялся курировать поисковую операцию.

— Какая-то ошибка, посмотрите сами, — повторил голос. — Координаты сигнала находятся далеко за пределами нашей галактики. Это неподдающаяся исследованию необитаемая зона. И сообщение не идет…

К этому моменту я достаточно пришел в себя, чтобы вставить свое слово

— Говорит Адриетт Гранн, — дрожащим голосом произнес я. — Старший исследователь-историк, руководитель семнадцатой исследовательской группы…

В штабе повисла гробовая тишина. Они подыскивали слова.

— Где вы находитесь? — спросил капитан; в его голосе слышались нотки торжества и волнения.

— На неизвестной планете, координаты которой вы видите на экране. — Я не стал расписывать все злоключения, выпавшие на мою долю, а просто сказал: — Осмелюсь доложить, капитан, здесь есть вода в жидком виде.

Я слышал тяжелое дыхание капитана Сагнре и связиста.

— Отправьте эти координаты по всем спасательным группам, — сипло сказал капитан. — Когда прибудут спасатели, Адриетт, я хочу, чтобы вы ни слова не говорили о том, что́ вы видели на этой планете. Вы меня поняли?

— Да, капитан, — недоумевая, ответил я.

— Наверняка у вас накопилось много вопросов. Я готов обсудить их, но позже, — и после небольшой паузы он закончил: — Вам много пришлось пережить, Адриетт, и я верю, что ваша страна будет вам признательна… если вы поступите правильно.

На этом связь прервалась. Честно сказать, я ожидал много большего, вплоть до дифирамбов в мою честь и представления меня к какой-нибудь престижной премии за важнейшее открытие.

Еще несколько часов я приводил в порядок свой корабль (насколько это было возможно), а потом снова вышел на улицы города. В ожидании спасательной группы я, чтобы хоть как-то потратить свое свободное время, принялся собирать образцы земли и материала, из которого когда-то были построены эти здания. Битых четверть часа я пытался добыть образец, который не осыпался бы сразу в руках, но мне все же удалось. Материал был похож не то на сталь, которая заметно уступала современной по всем параметрам, не то на смесь прочного пластика с чем-то. В любом случае, ничего нельзя было сказать наверняка без лабораторного обследования, чем я скоро и займусь. Земля же ничем не отличалась о той, что я встречал ранее.

Я изо всех сил старался не думать обо всех загадках, что не давали мне покоя последние два дня, уповая на ответы капитана Сагнре, но мне никак это не удавалось.

Где же, черт возьми, спасатели?

Я вернулся в каюту и лег на скрипучую койку. За те два года, что я работаю исследователем на независимой основе, я ни разу не пребывал в таком беспомощном неведении.

Так прошло еще несколько часов.

Пиликанье на главном мониторе заставило меня оторваться от удручающих мыслей. Штаб вызывал меня на связь. Я принял сигнал — это оказалось видеосообщение — и увидел лицо капитана, сосредоточенное как никогда.

— Как вы, Адриетт? — спросил он.

— Держусь.

Вероятно, он услышал нотки недовольства в моем голосе, потому как тут же сказал:

— Две спасательные группы подходят к Ле-Каару — до вас им осталось несколько часов. Они — лучшие, и я им доверяю больше всех, — и примиряюще добавил: — Извините за задержку.

— Вы послали тех, кому доверяете, хотя знали, что это будет намного дольше. Почему вы так не хотите, чтобы кто-нибудь узнал об этой планете?

Я задал вопрос, который мог стоить мне высокого чина, потому как не дозволено обращаться с капитаном в столь дерзком тоне, но он оставался спокоен, лишь тихонько вздохнул, собираясь с мыслями.

— Сейчас нас никто не слышит, — наконец сказал он, — я связался с вами из своего кабинета. Сегодня я сказал вам, что вы непременно получите ответы на свои вопросы. Я решил, что будет несколько жестоко держать вас в неведении до самого вашего возвращения, и поэтому связался с вами. Но перед тем как вы зададите хоть один вопрос, я хочу, чтобы вы выслушали меня.

Вы, как и многие другие, наверняка задавались вопросом, почему человеческая история начинается с далеких времен Великой Колонизации. Неужели до этого ничего не было? Как мы достигли именно такого уровня технологического развития, а не иного; как мы отыскали или синтезировали все возможные химические элементы, когда научились строить космические корабли, крейсеры, звездолеты?.. Как, откуда, в конце концов, появился человек? Недоумение, ненасытное историческое любопытство, присущее людям, подобным вам, вскоре переросло в убеждение: все это растерялось в бесконечных хрониках человеческой цивилизации. Отчасти это так. Но кое-что нам, самым высокопоставленным лицам государства, все же известно, и это что-то должно быть тщательно скрыто от населения. Сейчас я расскажу вам одну историю, и вы поймете, что к чему.

Как биолог, вы должны быть знакомы с теорией эволюции, так? Она пришла к нам из глубокой древности, и мы даже не знаем ее основателя. Ее дополнили и систематизировали, и мы стали считать ее достоянием нашего народа. Некоторые ученые-дилетанты, те немногие, кто еще пытаются воспроизвести события далекого прошлого, считают, что из этой теории следует, что человек как биологический вид должен был появиться и долгое время обитать только на одной планете. Что вы думаете по этому поводу?

— Конечно, это довольно очевидно.

— Именно, очевидно. Все действительно было так. Человек долгие тысячелетия развивался на одной планете под названием Земля — это нам достоверно известно. Тысячи лет не прошли даром. Люди исчерпали природные ресурсы планеты, множественные государства не могли договориться между собой, а быстро развивающиеся технологии делали возможную войну разрушительной, как никогда раньше. Ничего не напоминает?

Я промолчал. Уорра-Астартийская война… Она длится уже несколько лет и уже успела унести множество жизней.

— Война все же началась. Это была ядерная война — вторая за их историю, насколько нам известно. Она не только унесла с собой многие миллионы или даже миллиарды жизней, но и окончательно разрушила планету. В войне никто не победил — проиграли все: и люди, и планета. В общем-то, война была лишь одним фактором — перенаселение и вытекающие из него чрезмерные загрязнения воды, почвы и воздуха, таяние природных ресурсов, попытки изменить природный рельеф, — все это сыграло свою роль.

Человечество разрушило планету и следом же ее покинуло. Так началась Великая Колонизация, и следующие 462 года человечество исследовало, осваивало, развивалось на новых планетах, постепенно приходя к нынешнему времени.

Сейчас вы стоите у истоков человеческой истории — планете Земля. По сути, это наша колыбель, Адриетт. И мы практически ничего о ней не знаем, так же как взрослый человек ничего не помнит о своем младенчестве.

— Выходит, я первый, кто ступил на эту землю, — спросил я и невольно улыбнулся от созданного каламбура.

— За последние несколько сотен лет, — да. Несмотря на это, мы знали о ее существовании и даже о предположительном местонахождении, вот почему я так обеспокоился, когда вы сообщили о своей ситуации.

— Почему же вы скрываете это знание ото всех?

— Вы и представить себе не можете, какие по этому поводу ведутся дебаты в парламенте. Когда-то давно, по результатам общего голосования, мы решили все рассказать — обнародовать эту информацию во время ежегодного обращения нашего правителя. К сожалению, затем началась Уорра-Астартийская война, и в обращении появились совсем другие строки. Вы сами видите, насколько схожи эти моменты — необузданная человеческая жестокость и жадность прошли проверку временем. Если в мирное время такое сообщение было бы лишь откровением, хоть и серьезным, то во время войны это сломит боевой дух нашей армии, нашего народа, а вы сами знаете, как нам сейчас нужна победа.

Я отвел взгляд в сторону иллюминаторов, сквозь которые был виден город, погребенной в серой, выжженной войнами и катастрофами земле. Какая разница, кто выиграет, а кто — проиграет, если результатом будет разрушенная планета…

В моей голове эхом раздавались слова капитана: «… проиграли все: и люди, и планета». Он говорил еще что-то о нашей войне, чувстве долга и боевых обязанностях, но я слышал только эти его слова: «…проиграли все…»

Я представил себе, как на долину опускается ядерная бомба, неумолимо приближаясь к земле; как жители этого некогда процветающего города прижимаются к окнам, еще не понимая, что именно они видят, и что их ждет. А может, они знали о бомбе задолго до ее падения — тогда этому предшествовали долгие дни первобытного ужаса. Я проследил взглядом возможную траекторию бомбы и вздрогнул, когда мой взгляд достиг земли. Это вернуло меня к реальности. Командир как раз заканчивал свой монолог о воинской чести.

Говоря честно, я всегда испытывал некую неприязнь к военным, так как на поверку все мои знакомые-военные оказались жуткими личностями, неспособными на проявления человечности. И сейчас к капитану Сагнре я чувствовал смешанные чувства, хотя и уважал его за многие качества. Я пытался укорить себя, приведя в доводы тот факт, что это его профессия — думать о войне и оправдывать ее свойства, но осадок все же остался.

В каком-то смысле, эта планета в одночасье изменила мое представление о мире и о том, каким он должен быть, но я так и не понял, как именно.

Капитан закончил говорить и замолчал.

— Мы все еще можем начать все заново, — сказал я. — Эта планета требует минимальных затрат на терраформирование, здесь есть вода, растения…

— Как объяснить людям стертые с лица земли города и мутировавших из-за радиации существ? Придется открыть им всю правду, а они не должны ее знать, по крайней мере, сейчас, когда на кон поставлено так много.

Стерты с лица земли… Теперь это фигуральное выражение приобрело несколько дополненный смысл. Что еще перекочевало в наш мир отсюда, из этой колыбели человечества?

— Помните, как я сказал, что страна будет признательна вам, если вы поступите правильно? У меня есть небольшая просьба. Скоро прибудут спасатели, и по вполне понятным причинам я не хочу, чтобы они видели город, даже несмотря на то, что кредит доверия к ним большой.

В горле у меня появился ком. Эта внезапная «просьба», которая запросто может трансформироваться в приказ, не сулит ничего хорошего.

— Что от меня требуется? — хрипло спросил я.

— У вас на корабле хранится один экземпляр 4963, так?

4963 — мощное взрывное устройство, недавно запрещенное на военной конвенции. Исследователи его используют, чтобы попасть в труднодоступные места, или когда под рукой нет мощного бура.

Я сдержанно кивнул.

— Мне нужно, чтобы вы взорвали этот город. — Увидев мою нерешительность, он добавил то, чего я боялся: — Моя просьба превращается в приказ. Вы выполните его, Адриетт?

— Так говорите, будто у меня есть выбор, — буркнул я.

— Все верно, у вас его нет, — улыбнулся капитан и отключил связь.

Пока у меня еще имелся запас решимости, я спустился в хранилище снаряжения и взял единственный 4963. Сейчас такие бомбы применяются только исследователями, и то в крайних случаях, когда нужно что-то раскопать. Затем я собрал все памятные вещи, что были у меня на корабле.

Я открыл главный выход и вдруг осознал, что вижу свой корабль в последний раз. Мне часто приходилось менять исследовательские корабли во время стажировки, да и во время работы на государственной основе по самым разным причинам, но сейчас я по-настоящему горевал по поводу своей потери.

Я сделал несколько шагов и снял шлем. Подумать только… Я дышу тем же воздухом, что и мои далекие предки, и дышу им в последний раз, ведь государство пойдет на все, лишь бы сюда больше не ступала нога человека.

Я остановился на месте, где, как я полагал, должен был находиться центр бывшего города и установил там 4963. Я синхронизировал устройство со своим датчиком на костюме, чтобы я мог привести в действие в любой момент. Я заприметил высокий холм в километре от окраины города и направился туда. За плотной пеленой тумана скрылся сначала мой корабль, а затем и весь город.

Через четверть часа я был на вершине, держа палец на кнопке активации.

Верхушки уцелевших высоких зданий тихо выглядывали из-под нависающей шапки тумана. Звезда вышла из-за серых облаков и осветила долину. Интересно, какое люди дали ей название?

Несмотря на то, что дышать без шлема становилось все труднее, я не надел его. Вместо этого я присел на холодный камень, свесил ноги вниз и стал думать.

Может ли нашу планету постигнуть та же судьба? Когда наши люди насытятся, высосут из нее все ресурсы, используют каждый ее квадратный миллиметр, что будет тогда? Мы перекочуем на другую планету, оставив Астартию перемещаться по своей орбите до скончания веков, разрушенную и истерзанную? И как долго это будет продолжаться? Неужели люди никогда не поймут всю ценность того, что их окружает?

Я со злостью нажал на кнопку. Нажал против воли, повинуясь приказу. Все во мне восставало против него, но я понимал, что ослушаться было бы по меньшей мере безрассудно, а то и опасно.

В следующую секунду огонь, облака дыма, оглушительный звук взрыва поразили серую долину. Где-то за скалами взвыли звери, и голоса их, звуча в унисон, были ничуть не тише взорвавшейся бомбы.

В один момент все стихло. Руины города превратились в пыль, буквально в пыль, вместе с моим кораблем. Я сидел, обняв колени, и смотрел на серую безмолвную пустошь.

***

Туман рассеялся.

Два спасательных крейсера приземлились как раз на том месте, где еще недавно лежали развалины города. Несколько человек в тяжелых, экипированных по последнему слову техники костюмах увидели меня и неуклюже побежали.

Я быстро надел шлем, спустился с холма и побрел им навстречу. Тот, что добежал первым, обнял меня за плечи и вгляделся в усталое лицо.

— Обыскались мы вас, — добродушно сказал он. — Садитесь в наш крейсер, и мы мигом перенесем вас прямехонько в Астартию, в штаб. Вы не знаете, где ваш корабль? Мы могли бы послать сюда эвакуатор.

— В этом нет нужды, — ответил я. — От него наверняка остались одни обломки.

— Вам здорово досталось, — сказал другой, указывая на царапины на моем костюме.

— Да, — как можно беспечней ответил я. — Свалился в канаву и ободрал об камни…

— Вы уверены, что с вами все в порядке?

— Нет, не уверен, — и мы расселись по местам.

Я совсем не уверен, что со мной все в порядке. Но в одном я уверен точно. Астартийская площадь больше не будет пустовать, ведь мне есть, что сказать своему народу.

+1
22:55
880
16:57
Рассказ сам по себе интересен. Но читается сложновато, иногда приходилось возвращаться, чтобы понять смысл. Середина повествования окончательно меня напрягла, когда откуда ни возьмись появились необычные звери, хотя вокруг было ни души. Битва ГГ с ними — этого можно было избежать. Но появление мертвого города — это повернуло сюжет рассказа. Здесь все довольно хорошо и интригующе.
Слова капитана объясняет все — откуда этот город и вообще вся история создания человечества. Я считаю, что именно с этих слов нужно было начинать рассказ (или хотя бы взять часть объяснения), тогда было бы более понятен сам рассказ.
По сути, этот рассказ напоминает о том, как и при каких условиях появилась планета Земля.
Но зачем же было разрушать этот и так мертвый город? — это осталось для меня непонятным.
Рассказ написан на оценку 4, не более. Есть моменты, которые можно было бы доработать (выше я указала).
Есть ошибочки:
1. местность изменилась ровным счетом никак, — НЕ изменилась никак
2. Я стоял у подножья горы, — подножИя горы
21:05
У рассказа очень сильная идея. Продуманный сюжет. И вообще, это та самая старая добрая НФ, которая надолго была вытеснена из отечественной литературы магическими академиями, а теперь вот потихоньку возрождается.
Но первая половина рассказа читалась тяжело. Подобный жанр: когда герой долго и упорно бредет куда-то, преодолевая и превозмогая, требует очень серьезного мастерства. Поскольку внешних событий не так много, и действие монотонно, то хочется большей проработки психологического портрета героя. Его эмоций, ощущений, отчаяния, мотивации. То есть, такой внутренней динамики. И всего этого почти не было, на мой взгляд.

Финал сильный, после него остались эмоции, и рассказ в итоге запомнился. Но, если бы не правила конкурса, я бы не стала дочитывать, честно говоря.
Вот такие двойственные ощущения. pardon
21:41
Не могу согласиться, что это НФ. ИМХо. только космоопера. До НФ автору ещё расти и расти, учиться и учиться. И не только литературному мастерству. Надо читать очень и очень много научно-популярной литературы (могу посоветовать книги фонда «Династия»), хорошего, желательно современного НФ. Да, оно, к сожалению, представлено в оснвном иностранными авторами. Виндж В., Райаниеми Х., Уоттс П. с его совершенно бесподобной «Ложной слепотой» и т.д. и т.д.
У рассказа много слабых мест именно в плане продумывания мира и сюжета. Взять хоть тот момент, когда главгерой эвакуируется с корабя. Как вообще допустили, что на корабле, пусть и ультранадёжном, только один человек? Каким бы он ни был специалистом, он всё равно не мастер на все руки. Если не ошибаюсь, то по сюжету он больше историк. Почему ему в напарники не дали техника? Почему не описан достаточно развитый искусственный интеллект или роботы-помощники, которые бы брали на себя рутинную работу? Почему «мясо», как любят иногда выражаться писатели современной НФ, летело одно? ему совсем не нужно общение? И потом тот момент с эвакуацией с корабля. Отказ двух двигателей из пяти — это не серьёзно. Вот если бы случилось что-то более серьёзное, вроде разгерметизации или противокорабельной мины, которую проворонила система. Потому что иначе эвакуироваться с корабля, как минимум, бессмысленно. Гораздо безопасней падать на планету на нём, чем отдельно и на парашюте. Опять же, когда главгерой добирается до корабля, тот довольно-таки целый. Да и вообще, зачем собирает образцы «мясо», если с такой работой прекрасно справятся и роботы, а человек в это время может пить чай в безопасном со всех сторон кабинете и анализировать полученный материал?
И таких моментов множество. Я даже эти до конца не разобрала — устала немного печатать. Вывод: автору есть куда расти и нужно расти. Узнавать, как можно больше нового обо всём вообще. Читать классику НФ не только 20, но и 21 века. Автор молодец, что вообще написал текст. Признаться его «спасём Землю!» идея, пусть и банальна, но выражена лучше, чем во многих прочих рассказах, которые мне довелось читать на разных конкурсах. В общем, есть искра. Главное, чтобы автор не опустил руки, не читал «сталкера» и всё будет норм.
20:51
Первые несколько мгновений я лежал на спине и не мог прийти в себя после случившегося. Я наблюдал за тем, как проплывают серые кучевые облака, и раз за разом прокручивал в голове произошедшие события, пока, наконец, в моем мозгу не проявилась полная картина развития событий.
слишком много «я» в тексте. просто мегамного
Я летел к маленькой планетке под названием Ле-Каар, расположенной у края соседней системы GR-23, на своем допотопном корабле
Как я ни пытался, скорректировать траекторию было невозможно, и мне ничего не оставалось кроме как наблюдать за беспорядочным движением моего корабля.
Несомненно, мой сигнал
я схватил сумку с водой и продовольствием, инструменты первой необходимости, катапультировался, это космос, какая сумка с водой и продовольствием? еще про авоську напишите
Я нехотя встал и отряхнулся, стянул с себя тяжелый ранец с парашютом, wonder какой ранец с парашютом при катапультировании?
куча канцеляризмов, спотыкающиеся предложения
По детектору, встроенному в костюм, я решил проверить состав местного воздуха. Оказалось, что доля жизненно необходимого кислорода лишь на шесть процентов ниже нормы, а инертные газы (они были здесь все до единого!) вообще находились в практически идеальном соотношении; ускорение свободного падения ГГ и газовый состав и ускорение одним детектором проверил?
Шипение известило о том, что кислород из миниатюрных баллонов за поясом перестал подаваться ГГ дышал чистым кислородом?
прислушивался к своим органам чувств мог к чужим?
Мое лицо не обожгло
потому что я чувствовал, как мои нервы начинали сдавать, но я наконец решился: выдохнул и стал вдыхать медленно, чувствуя, как мои легкие наполняются кислородом, и как-то по-детски зажмурился, словно я совершил что-то запретное и теперь ждал наказания.
убрав лишние слова можно ужать текст на 2/3
местность изменилась ровным счетом никак crazy
120 метров числительные в тексте
перед падением корабля захватил с собой свой старый лазерный бластер и два энергетических блока к нему. вот не надо врать, ГГ хватал сумку с водой и продовольствием
Я вытащил его из-за пояса за поясом баллоны с кислородом
мышцы-ниточки такой слабый был? рахит?
Тем не менее, я был готов к следующему нападению, и оно не заставило себя ждать. Второй «волк» сбил меня с ног. странная готовность к нападению
Увлекшись задаванием задаванием?
излучают около 150 рад вы уверены, что излучение двигателей в радах измеряется?
Как только температура упала еще на несколько градусов, здравый смысл уступил, я завел боковой двигатель — до него бежать меньше, — взял одну из палаток, небольшой запас еды и воды и побежал прямо к спасительному тарахтению. что за двигатели, что излучают радиацию и при этом тарахтят?
взял одну из палаток а что на космическом корабле делают палатки?
укутавшись в одеяло и одеяла?
на голосовую связь (видеосвязь потребовала бы дополнительного ремонта). Уже через несколько секунд я воззрился на надпись — «СИГНАЛ ПОЛУЧЕН» — и подпрыгнул от радостного удивления.

— Какая-то ошибка, — прозвучал настоящий, человеческий голос, — Капитан, подойдите сюда.

Я ненадолго потерял дар речи из-за нахлынувших эмоций и не мог проронить ни слова.

Послышалось шуршание. К связисту подошел капитан Сагнре.
как ГГ по голосовой связи узнал, что к радисту подошел капитан Сангре?
один экземпляр 4963, так? я спустился в хранилище снаряжения и взял единственный 4963 тавтология
до того неловкие предложения, что просто стыдно
сюжет вторичен. рассказ откровенно скучен и нелогичен
Загрузка...
Alisabet Argent

Достойные внимания