Анна Неделина №2

Как умирают кошмары

Как умирают кошмары
Работа №272

Из записей лорда Фрэнсиса Блэквуда

Случай №1237

Пострадавший: леди Вильгельмина Ройс

Описание объекта: Пострадавшая описывает объект, как огромное белое костлявое существо, отдалённо напоминающее смесь человека и змеи. Голова являет собой человеческий голый человеческий череп. От головы вдоль спины идет костяной нарост, похожий на деформированный позвоночник, который плавно переходит в хвост. Пострадавшей подтверждено наличие по крайней мере двух конечностей в форме рук.

Протекание недуга: в течении ста тридцати восьми дней пострадавшая жалуется на кошмары разной степени реалистичности. Ориентировочно первые шестьдесят дней сны носили тревожный характер и отличались нерегулярностью. Приблизительно с семьдесят второго дня кошмары стали ежедневными, а после сотого дня пострадавшей было замечено проецирование болезненных ощущений в реальную жизнь даже после окончания сна.

Уровень угрозы: Оранжевый (Объект непредсказуем и трудно управляем)

Вид угрозы: А (Объект может влиять на пострадавшего посредством физических чувств и предположительно как следствие вносить изменение в личность)

Предписание: в случае согласия потерпевшей, над объектом должна быть проведена процедура «Колыбель», в противном случае необходимо передать данные о пострадавшей уполномоченному сотруднику организации «Логос» для устранения.

***

Тихий стук оторвал лорда Блэквуда от записей, возвращая в реальный мир. Не дожидаясь ответа, двери слегка приоткрылись и в комнату вошел высокий тонкий человек с закрученными усами в костюме дворецкого. Он поклонился, прижав руку к сердцу.

- Прошу прощения, мой господин, - голос дворецкого был тих и не выражал никаких эмоций. – Вы просили уведомить Вас о прибытии леди Вильгельмины. Она ждет в холле.

- Да, спасибо, Себастьян, - лорд Блэквуд кивнул. – Будь добр, проводи ее сюда.

Молча поклонившись, Себастьян покинул кабинет хозяина. Сам же лорд убрал бумаги и подошел к кофейному столику, который стоял возле большого окна. Фрэнсис нечасто использовал этот столик по прямому назначению. Однако роль последнего представителя древнего и благородного рода Блэквудов обязывала соответствовать всем требованием высшего общества. Даже если эти требования казались совершенно глупыми и бесполезными.

Налив воды из хрустального графина, лорд Фрэнсис очередной раз обвел взглядом комнату. Он всегда полагал, что кабинет – это единственный истинный дом мужчины. Это именно то место, где заключаются договора и плетутся интриги. Это именно то место, где мужчина работает до поздней ночи или отдыхает в одиночестве с бокалом джина после трудного дня. Это именно то место, где можно побыть наедине со своими мыслями. И величайшим оскорблением является то, что мужчина не имеет власти над собственным кабинетом. Реалии современного мира таковы, что обилие орнаментов, богатство драпировки и размеры гобеленов важнее чем практичность. Потому лорд Блэквуд искренне ненавидел собственный кабинет.

Если бы он был над этим властен, то с удовольствием выбросил бы идиотскую коллекцию пепельниц деда. Если бы он был над этим властен, то медленно и с чувством сжег бы те безвкусные репродукции безымянных картин, которыми так хвастался отец. Если бы он был над этим властен, то самолично выбросил бы бесполезный кофейный столик вместе с двумя лишними креслами в окно. Но он не был властен. Потому лорд Блэквуд просто допил воду и поставил стакан на место. Вернувшись за стол, Фрэнсис не без труда переключил внимание на предстоящую работу.

За последние двадцать лет репутация последнего из Блэквудов очень изменилась. С отличием закончив Уэстонский колледж, молодой и энергичный префект Фиолетового дортуара исчез из радаров лондонской богемы практически на восемь лет. Никто точно не знал, где он был и чем занимался. Одни утверждали, что молодой Блэквуд, уставший от строгих моральных нравов, уехал в Америку где предавался удовольствиям, невиданным в своем разврате. Другие же твердили, что он отправился в Ост-Индию с целью собственноручно сделать свой капитал. Версии плодились и становились одна невероятнее другой, однако правды никто так и не узнал. Даже после того, как в один прекрасный день Фрэнсис Блэквуд был замечен в Порту Лондона.

Однако за невозмутимым лицом, обрамленным густыми усами, переходящими в бакенбарды, за твердым взглядом, за уверенными движениями скрывался совсем не тот человек, которого запомнили в Уэстоне. Тот, кто уходил молодым, энергичным и благовоспитанным юношей вернулся хмурым, немногословным и грубым мужчиной. Некогда душа компании, который и дня не мог прожить вне человеческого общества, теперь мог неделями не покидать своей мрачной усадьбы. Первое время Фрэнсиса Блэквуда продолжали приглашать на балы и всевозможные мероприятия, однако, как правило, тот даже не удостаивал адресатов ответом, что укрепляло его репутацию нелюдимого безумца. Те, кто по-прежнему интересовался причинами исчезновения Блэквуда, осознавали насколько малы были шансы удовлетворить свое любопытство. И только фантазии о причинах столь кардинальных перемен будоражили сознание впечатлительной молодежи. Из-за этого истории, которые шепотом рассказывались по большому секрету, вскоре утратили абсолютно любую связь с реальностью.

Именно из-за этого никто особо не удивился, когда Блэквуд открыл психиатрическую лечебницу на окраине Лондона. Даже слухи о том, что лорд лично иногда занимается лечением отдельных пациентов, были встречены без особого энтузиазма. Общество исчерпало интерес к эксцентричному аристократу. И только случай с Энтони Уилкоксом заставил вновь заговорить о Блэквуде.

Молодой Уилкокс будучи выпускником того же Фиолетового дортуара, что и сам Блэквуд, стал одним из самых популярных художников своего поколения, создавая шедевры так называемой «живописи сказок». В его работах известные всем сюжеты старых сказок и мифов обретали странную первобытность, пробуждая в зрителе глубинные чувства и давно подавленные инстинкты.

Однако популярность и слава были лишь одной стороной монеты. Преследуемый ночными кошмарами и ужасными мигренями Уилкокс обратился к старшему товарищу по дортуару. История психических проблем художника, равно как и его чудесного выздоровления быстро стала достоянием общественности. И со временем количество подобных историй только множилось, закрепляя за лордом Блэквудом среди непрофессионалов статус одного из лучших специалистов по ментальным недугам.

Коллеги по цеху же считали Фрэнсиса в лучшем случае шарлатаном и невеждой, который вполне оправданное наукой лечение электричеством и использование опиатов заменил на бессмысленные беседы и еще невесть что. Но одному Богу известно насколько блаженны в своем неведении были эти специалисты, не зная, что именно происходит в застенках поместья Блэквудов во время лечения очередного пациента…

Вильгельмина Ройс была последним пациентом лорда Блэквуда. К нему часто приходили люди, которые чувствовали отвращение к жизни, люди, которые страдали от навязчивых идей, люди, которые не были хозяевами собственному телу. Фрэнсис понимал какое мужество было необходимо, чтобы добровольно обратиться за помощью, когда дамоклов меч общественного мнения опасно упирается в затылок. И потому каждый случай, когда он был не способен помочь пациенту, тяжелым грузом оставался на его душе.

Однако проблема Вильгельмины Ройс была не из таких. Кошмары и борьба с ними были сильной стороной лорда Блэквуда. За восемь лет странствий он побывал в многих удивительных местах, познакомился с многими знающими и прикоснулся к многим тайнам человеческого бытия. Он понимал, что для постижения хотя бы сотой доли древних знаний ему не хватит и восьми жизней, но все же стремился поставить даже те крупицы, которые ему дались, на служение людям. И сегодня был как раз такой случай.

Леди Ройс была вдовой лорда Ричарда Ройса, который умер на охоте при трагических обстоятельствах около трех лет назад. Детей пара завести не успела и потому Вильгельмина унаследовала довольно немаленькое имение своего мужа, с которым вполне благополучно справлялась. До тех пор, пока ее не начали мучать кошмары.

Это была не первая встреча с леди Ройс за последние несколько дней, но, когда Себастьян проводил женщину в кабинет Фрэнсису стояло больших усилий сохранить невозмутимость. В тусклом свете свечей Вильгельмина Ройс больше походила на призрак чем на живого человека.

Скромное темное платье, немытые сжатые в тугой пучок волосы, в которых виднелись первые признаки облысения, осунувшиеся плечи, сероватая кожа, испещренное сетью глубоких морщин лицо – все это больше подходило для дряхлой старухи, а не для вдовы, которой едва ли исполнилось тридцать. Фрэнсис поднес тощую руку, которая напоминала обтянутые кожей кости, к губам и поцеловал воздух у ее костяшек.

Закончив с официальными приветствиями гостья села напротив Блэквуда. Было заметно, что у нее внутри продолжается ожесточенная борьба. Женщина крепко держала себя за плечи, на ее лице мелькала целый калейдоскоп едва различимых эмоций. Лорд Блэквуд же сложил руки перед лицом и терпеливо ждал окончательного решения леди Ройс, излучая ауру непоколебимого спокойствия. Прикрыв двери, Себастьян остался стоять в темном углу комнаты, ожидая дальнейших распоряжений своего господина.

- Лорд Блэквуд, - прервала долгое молчание леди Ройс. В ее голосе неким невообразимым образом соединялись неуверенность и крепкая решимость. – Я согласна на проведение операции.

- Это правильное решение, леди Ройс, - одобрительно сказал Фрэнсис, скрывая в усах легкую улыбку.

- Прошу Вас, сэр, просто Мина, - леди Ройс подняла взгляд на собеседника. – Я полагаю, ситуация позволяет отойти от светского этикета.

- Мина, - поправился Фрэнсис, открывая ящик письменного стола. – Если Вы согласны, то будьте добры подписать вот эти бумаги. В них оговорены все спорные моменты. Если после проведения операции, Ваши недомогания не прекратятся в течение семи дней, деньги будут возвращены. Если после проведения операции появятся новые жалобы, то я покрою расходы на лечение в своей или любой другой клинике. Там в списке еще несколько пунктов. Ознакомьтесь, прошу Вас, и, если для Вас что-то неприемлемо - только скажите. Безопасность превыше всего.

Леди Ройс лишь кивнула. Пробежав в мерцающем свете свечи по пунктам договора, она взяла лежащее рядом перо и поставила размашистую подпись, после чего передала бумагу Фрэнсису. Тот спрятал ее обратно в ящик и поднялся из-за стола.

- Себастьян, подготовь, пожалуйста, нашу гостью к операции, - обратился он к дворецкому. – Затем займись оборудованием в операционной. Я подойду буквально через несколько минут.

- Сию секунду, мой господин, - Себастьян сделал шаг из тени и обратился к леди Ройс. – Прошу Вас, миледи, следуйте за мной.

Когда кабинет вновь опустел, Фрэнсис вздохнул. Было видно, что ее недуг прогрессировал с поразительной скоростью. И можно только гадать сколько времени Бог отвел этой несчастной. Потому операция нужно было провести в кратчайшие сроки.

Лорд подошел к одному из многочисленных шкафов, которые стояли вдоль стен, и вставил ключ в скважину. Два раза повернуть, затем один раз обратно и потянуть на себя – простая инструкция, но благополучно охраняла работу Фрэнсиса от любопытных глаз. Несколько минут лорд пристально и неспешно осматривал содержимое трех полок.

Верхняя была полностью заставлена папками для бумаг разной толщины. Все они были подписаны и пронумерованы, потому найти папку леди Ройс не составило большого труда.

Средняя представляла собой настоящий арсенал. Здесь была собрана коллекция оружия - единственная, в которой лорд Блэквуд видел смысл. Из всего обилия ножей, сабель, револьверов, странных заточек и молотков Фрэнсис остановил свой взгляд на новом датском револьвере. Завидев его в лавке, лорд сразу понял, что это оружие было создано для него.

- Безопасность превыше всего, - сказал лорд, щелкая предохранителем. Как ни странно, но именно наличие такого нетипичного для револьвера элемента подтолкнуло такого расчетливого мужчину, как Фрэнсис Блэквуд, на такую спонтанную покупку.

На нижней полке лежало несколько небольших сумок и коробок. Достав одну из них, лорд Блэквуд добыл из ее глубин небольшой пузырек, в котором находилось несколько пилюль.

Вложив подписанный договор в папку леди Ройс, взгляд Фрэнсиса остановился на изображении того существа, которое мучило женщину на протяжении долгих месяцев. Кривой и не особо детальный, он все же помогал немного лучше представить то с чем придется столкнуться. Несколько мгновений беспристрастные глаза лорда Блэквуда смотрели в грубо нарисованные алые зенки существа. Затем рисунок вернулся в шкаф вместе с папкой.

Лорд сел обратно за стол и достал револьвер. Он скрупулезно проверил чистоту и исправность каждого его элемента. Самолично зарядил специальную серебряную пулю в каждый из семи слотов револьвера и поставил его на предохранитель. Было бы глупо перед операцией случайно прострелить себе ногу. Безопасность превыше всего.

Оставшиеся патроны он удобно разместил в кармане брюк, а также во внутренних карманах пиджака. Затем вытащил две пилюли из пузырька и, убедившись в том, что у снотворного нет побочных эффектов и аллергических реакций, раскусил их. Теперь нужно было поспешить.

Спустившись на этаж ниже лорд Блэквуд открыл двери предбанника операционной. Это было относительно небольшое помещение без мебели и обоев. В углу только стоял агрегат для подготовки пациента. Именно так он предпочитал называть трепанацию черепа. В изголовье невзрачной больничной койки с широкими лентами ремней виднелись восемь небольших тонких дрелей, которые должны были максимально аккуратно проделать дыры в костной ткани черепа. Нити вели к аппарату, похожему на небольшую тумбу. Сверху он был усеян всевозможными кнопками и парой рычагов. Внутри же был небольшой двигатель, который заставлял дрели работать.

Сейчас возле койки возился Себастьян с тряпкой. Невооруженным взглядом можно было заметить, как темнел цвет ткани по мере приближение к дрелям. Трепанация была неприятным, но необходимым процессом, без которого дальнейшие действия иной раз были попросту невозможны.

- Как леди Ройс перенесла подготовку? – спросил Фрэнсис.

- Очень достойно, господин, - Себастьян повернулся к лорду. В его голосе чувствовалось уважение. – Эта женщина, пожалуй, наиболее смелая из тех людей, с которыми я имел дело.

- Прекрасно, - ответил Фрэнсис. – Снотворное уже действует?

- Да, господин, - кивнул дворецкий и продолжил, взглянув на часы. – Леди Ройс подключена к машине уже на протяжении семи минут.

- Прекрасно, тогда бросай свои тряпки и пойдем за работу, - Блэквуд потянул массивную дверь операционной.

В отличие от предбанника свободного места в операционной почти не было. Хоть это был и один из крупнейших залов усадьбы, практически все место занимала титанических размеров машина. Под самым потолком размещались четыре резервуара с уникальными химическими веществами, которые по трубам попадали в крупные металлические блоки, размещенные вдоль стен. Каждый из них имел свою четко определенную функцию. В одном вещества поддавались нагреванию, в другом происходило смешивание в строго определенных пропорциях, третий же служил фильтром и так далее. На выходе все компоненты смешивались в субстанцию, которая попадала в нижний резервуар, имевший форму пирамиды.

Таким образом комната представляла собой нагромождение огромных металлических корпусов, на которых то тут, то там виднелись рычаги, кнопки и вентили. Свободное место было только на небольшой дороге, которая вела от входа до большого панорамного окна на противоположенной стене.

В центре этой дороги находился пульт управления, а также два лежака с небольшими ремнями для фиксации рук и ног. Вверх, к нижнему резервуару, стремилось шестнадцать проводов, по восемь от каждого лежака. Сейчас одно из мест было занято.

Леди Ройс уже была подключена к этому поражающему воображение чуду техники. Обритая, с трубками в черепе и простой больничной одежде она металась в судорогах по всему лежаку. Только крепко зафиксированные руки и ноги не давали женщине навредить самой себе или кому-нибудь из окружающих людей.

Лорд Блэквуд ощущая тяжесть век, прощупал карманы, проверяя наличие запасных патронов. Сняв парик густых темных волос с примесью седины, мужчина лег на соседний лежак. Без лишних слов Себастьян взялся за подключение господина к машине. Каждое движение трубки отдавало болезненным зудом, который эхом проходил по черепной коробке. Потому даже сквозь угасающее под действием снотворного сознание, лорд Блэквуд ощущал первые ноты той мигрени, которая будет мучить его следующие три дня.

- Давай, Себастьян, включай машину, - прохрипел лорд, когда все провода были присоединены. – Надо подарить этой храброй женщине крепкий здоровый сон как можно скорее. А может быть еще и твоим фирменным жульеном.

- Не беспокойтесь, господин, ужин будет подан к Вашему возвращению, - даже проваливаясь в царство Гипноса Фрэнсис смог различить улыбку в голосе дворецкого.

***

Настоящий ад царил в мире снов Вильгельмины Ройс. Казалось, что в ее сновидениях нет даже малейшего намека на светлые и добрые образы. Только боль, смерть и страдания.

Единственная дорога, которая лежала перед Фрэнсисом, была едва заметной тропой среди дурно пахнущих болотных топей. В кровавом красном свете над бурлящей жижей возвышались уродливые тени. На первый взгляд при тусклом освещении могло показаться, что это всего лишь кривые и непропорциональные деревья. Но на самом деле это было не так.

По обе стороны тропинки возвышались памятники мучениям леди Ройс. При ближнем осмотре было видно, как в единую и бесконечную вакханалию уничтожения сливались гигантские руки с выломанными в суставах пальцами, разорванное на клочки бьющееся сердце, испещренные глубокими порезами глаза, прицепленные на крюках к земле губы и множество других омерзительных картин.

Окинув взглядом окружающий мир, Блэквуд спокойным размеренным шагом двинулся вперед. Если бы не ужасная фантасмагория этого мира, у невольного свидетеля вполне могло сложиться впечатление, что мужчина просто вышел на обыкновенную вечернюю прогулку, а не на охоту за опасным чудовищем из иных миров. Спокойствие, граничащее со скукой, не покидало лицо лорда Блэквуда.

Однако вопреки внешнему виду, Фрэнсис не был беспечен. Будучи профессионалом своего дела, он планировал предстоящее убийство. Возможности где-то скрыться или подойти к существу иначе как в лоб не было. Потому Фрэнсис прекрасно понимал, что чем ближе он подберется незамеченным, тем больше выстрелов он сможет сделать. И таким образом все закончится гораздо быстрее. Но если его заметят до того, как первая пуля достигнет цели, то больше шансов выстрелить у него, вероятно, не будет. Потому было очень важно подловить нужный момент.

Блэквуд двинулся вперед мягкими шагами, перекатываясь с пятки на носок. Так он сделал десять шагов, затем двадцать, затем сто. Но ничего не происходило. Следов существа не было, казалось, что весь окружающий мир застыл в безмолвной духоте разлагающейся плоти. Фрэнсис провел взглядом по ближайшим теням.

На смену грубым переломанным костям, вырванным органам и вывернутым конечностям все чаще приходили подвешенные на колючей проволоке клочки кожи. Некоторые были небольшими и напоминали флаги, другие же были сшиты из нескольких различных кусков и отдаленно напоминали человеческие силуэты. И чем дальше продвигался лорд Блэквуд, тем больше подобных силуэтов он видел. И все более человекоподобными они становились.

В какой-то момент кожаные мешки стали практически неотличимы от леди Ройс, пронизанной множеством колючих проволок. Они напоминали лорду французских мимов, который замирали посреди выступления в неестественных позах. Вот только, если накрашенные шуты должны веселить простонародье, то эти создания заставляли мурашки пробежаться по коже. Каждая фигура демонстрировала уникальную, неповторимую в своей вычурности и неописуемую в своей жестокости, пытку. Казалось, что мучение, воплощенное в безжизненном куске кожи, становилось материальным и словно червь, проникало в самые глубокие закутки разума, нажимая те рычаги, которые сдерживали первобытный страх.

Звук протяжного воя заставил Фрэнсиса сбросить оковы невольного оцепенения. Подняв голову, лорд Блэквуд увидел вдалеке того, за кем сюда пришел.

Ни рисунок, ни словесное описание не смогли даже близко изобразить то чудовище, которое рывками двигалось к Фрэнсису. Огромное белоснежное существо, ростом не менее сорока футов и длинной не менее ста, имело две пары рук. Задняя пара была длиннее и потому существу приходилось передвигаться рывками, словно солдату на костылях. Все его тело, казалось, вовсе не имело мышц. Складывалось впечатление, что какой-то ужасный кукольник решил пришить на марионетку кожу прямо поверх деревянных частей. Словно ткацкая нить колючая проволока проходила сквозь всю его кожу, заставляя ее держаться вместе. И все эти стальные нити уходили внутрь черепной коробки сквозь рот, нос и пустые глазницы.

Фрэнсис впился в чудовище взглядом, не позволяя себе даже моргнуть. Мужчина ждал того единственного идеального момента для выстрела, когда существо уже войдет в радиус поражения, но еще не заметит незваного гостя. Установив примерный ориентир Фрэнсис выжидал, сжав рукоять револьвера под пиджаком. Пятьдесят футов до необходимой точки… тридцать... пятнадцать… десять…

Единым плавным движением Фрэнсис достает револьвер и направляет его в сторону чудовища. Словно в замедленном действии он видит, как вздымается вверх его рука. Чудовище делает еще один шаг. Деформированный череп твари неестественно выворачивается в сторону Блэквуда. В темноте глаз существа появляются кроваво-красные огни. Прицел револьвера смотрит точно в пустую глазницу. Чудовище протягивает переднюю руку в сторону человека. Указательный палец нажимает на курок…

… и выстрела не происходит.

Невозмутимое лицо дало трещину, непередаваемый шок, смешанный с ужасом, застыл в глазах Фрэнсиса Блэквуда. В то же время, словно по негласной команде существа, множество колючих проволок впились в тело лорда. Четыре или пять из них обвились вокруг руки с револьвером и ужасным хрустом вырвали ладонь из сустава. Револьвер, который так и остался на предохранителе, был последним, что успел увидеть лорд Блэквуд перед тем, как волна невообразимой боли накрыла его сознание.

***

Только сейчас мне хватило смелости наведаться к ней. На долгие годы я вычеркнул из своей памяти имя Вильгельмины Ройс. В какой-то мере это было из-за чувства вины, а в какой-то из-за ненависти, которая сплела гнездо глубоко внутри моей души после той роковой ночи.

Я ненавидел себя за то, что взял тот чертов заказ. Я ненавидел Вильгельмину за то, что она умерла во время процедуры, оставив своих демонов в моей голове. Я ненавидел того чертового американца, который отдал мне инструкцию по созданию машины снов. Я ненавидел чертов «Логос» за то, что все эти года они игнорировали меня. Я искренне ненавидел весь мир.

В ту ночь из мира снов меня вытащил Себастьян. Он рассказал, что незадолго после того, как он запустил аппарат, судороги Мины прекратились. Он решил, что это результат моих действий и просто ждал возвращения. Но время шло, а я оставался неподвижен. Никаких признаков внештатной ситуации не было и потому Себастьян действовал согласно инструкции. Он не знал, что со мной происходит по ту сторону сна. И только, когда мое тело начало биться в конвульсиях, он решился отключить меня от прибора. Стоит ли говорить, что это было уже как мертвому еда?

Оглядываясь назад, я укрепляюсь в мысли, что это была ошибка. Возможно было бы лучше, если бы он меня там бросил. Несколько часов мучений окончились бы благостным забвением. Вместо этого день за днем, год за годом я вновь переживал этот ужас. Каждую ночь я снова и снова погружался в мир кошмаров. Я уже давно перестал считать сколько раз меня вспаривали, сколько раз колючая проволока обвивала мои внутренние органы, сколько раз крюки впивались в мои глазницы. Я давно перестал считать сколько раз я умирал в дикой агонии.

Первое время я пытался бороться. Честное слово. Я сделал все, что было в моих силах для того, чтобы отремонтировать мой поврежденный мозг. Несколько лет ушло на абсолютно бесполезные поиски. Я планировал пройти по стопам собственного отрочества в надежде отыскать хоть что-нибудь, что спасло бы меня от бесконечных ночных децимаций.

Моему удивлению не было предела, когда, путешествуя по тому же маршруту, что и пятнадцать лет назад, я не нашел ни единого свидетельства того, что раньше там ступала нога человека. Храм жизни в Центральной Африке, Заброшенный город в северном Китае и даже Золотые Шпили в лесах Южной Америки – все это пропало словно мираж в пустыне. Словно ничего этого никогда не было!

И даже всесильный «Логос» отвернулся от меня, когда я стал им бесполезен. Фактически всесильная организация была готова спонсировать создание аппарата для уничтожения этих существ. Они клялись Девой Марией и всеми святыми, что помогут всем чем только смогут в случае опасности. Но было достаточно единственной неудачной операции, чтобы сборище всемогущих кретинов просто растворилось. Каждое письмо отправленное на указанный адрес, возвращалось с обескураживающей меня пометкой: «Адресат неверный»

Вот так медленно день за днем безумие с другой стороны сна подтачивало скрепы моей невозмутимости, загоняя все глубже в вязкую пучину постоянной тревоги и страха в ожидании неизбежной ночи. Процесс продолжается и по сей день. Даже спустя столько лет я не знаю, чего хочет это существо или на что оно способно. Потому я не могу больше так рисковать.

Сегодня я пришел на могилу Вильгельмины Ройс. Это было нелегко, но я рассказал ей все, что накопилось у меня на душе. Я надеюсь, что она услышала мою искреннюю молитву о раскаянии и смогла простить меня.

Сегодня я уволил Себастьяна. Это было больно - видеть шок на лице дворецкого, который верой и правдой служил более четверти века. Но он должен был покинуть поместье, дабы выполнить мое распоряжение. Именно Себастьян должен был сохранить и в момент нужды донести обществу все то, что я узнал про мир снов и те сущности, которые проникали в человеческий разум сквозь него. Я полагаю, что сейчас, накануне ХХ века, люди не готовы к этой информации. Но хочется верить, что когда-нибудь, пусть даже через сто или двести лет, мои опыты принесут плоды.

Сегодня я разбил аппарат в операционной. Это было приятно. Уничтожение машины, которая принесла мне столько страданий, заполняло меня странной мстительной радостью.

Сегодня я поджег усадьбу. Это было необходимо, ведь покуда останется хоть малейшая крупица информации о том, как попасть в мир снов, есть вероятность того, что найдется кто-то молодой и амбициозный, кого не остановят запреты и предостережения. И глупо надеяться, что его судьба сложится иначе чем моя. Лишь кровь, и боль, и смерть ждут людей, открывших изнанку мира снов.

Сегодня я снял револьвер с предохранителя. Это – единственный способ, который способен излечить мой поврежденный мозг. Кто знает на какие безумства меня подтолкнет желание избавиться от того паразита, что пустил корни в моем разуме? Я не могу так рисковать. Безопасность превыше всего.

0
16:50
251
Анна Неделина №3

Достойные внимания