@ndron-©

Инициация

Автор:
Александр Никишин
Инициация
Работа №22
  • Опубликовано на Дзен
  • 18+

А вот и мои детки. Все четверо. Несколько лет не виделись. Вообще-то я не особо по ним тосковал.

Две пары однояйцевых близнецов и двойняшки по отношению друг к другу.

Растить одному близнецов мальчиков и близнецов девочек – об этом можно рассказывать долго и в интересных подробностях. Через наше детское чистилище прошло несчётное количество нянь и гувернёров. Детки росли теми ещё бабуинами, и специально нанятые для присмотра за ними люди выдерживали недолго. Благо, что мужчина я достаточно зажиточный, чтобы компенсировать допрасходы, созданные моими чадами.

Закончилось время детских проблем, наступили проблемы отрочества и юности, помноженные на четыре. Вернее, уточнил бы я, возведённые в четвёртую степень.

Я – измученный своими отпрысками отец, которому чуток за шестьдесят и мой век-цикл заканчивается.

Если взглянуть на мои анализы, то я уже что-то вроде ходячего трупа. Фактически – мыслящий зомби.

Мне нужно обновить цикл и заодно разобраться с детьми. Может на сей раз хоть кто-то из них окажется тем, кем надо.

Меня зовут…

Хотя какая разница, как меня зовут… Сейчас меня зовут не так как прежде, а в будущем у меня будет совсем другое имя.

Лучше давайте о моих детях.

Как я уже упоминал – их у меня четверо. Сыновья – Томас и Денис или как я их для себя называю, Фобос[1] и Деймос[2], и дочки – Стелла и Камилла, Сцилла и Харибда, соответственно. Эти прозвища живо и без нужды в излишних пояснениях отражают, сколько я натерпелся от них в своей жизни. Начиная с того, что они, рождаясь, в клочья порвали чрево собственной матери, оставив меня вдовцом, и заканчивая бесконечным улаживанием всяческих неприятностей, производство которых, как мне кажется, у них поставлено на конвейер.

Честное слово, я бы вложил те деньги, что истратил на возмещение причинённого ими ущерба, в куда более выгодные мероприятия, но… Дети…

Дети – это твоя заявка на бессмертие. Не твоего конкретно, но твоего ДНК, которое через твоих потомков отправляется в будущее, чтобы проявиться в них тем или иным образом. Вроде – «весь в отца!», «ну вылитый дед в молодости!».

Родных детей не выбирают. Пытаются, изредка, планировать…

Близнецы-парни у меня – это что-то! Они не сели только благодаря тому, что у меня имеются кое-какие связи и куча денег, которую, по скромному мнению братьев, я должен потратить исключительно на урегулирование их конфликтов с законодательством. Тут с ними нешуточно конкурирует вторая пара близняшек, родные сёстры, которым тоже нужны средства, чтобы решать проблемы, в которые они вляпываются с удивительным упорством. Как они до сих пор не стали матерями-одиночками – ума не приложу! Я лично уже потерял счет бывшим мужьям и сожителям моих дочек и путаю их с нынешними, которыми они то и дело обмениваются.

Все мои близнятки – горой друг за дружку внутри своей пары, и на ножах между собой. Сыновья терпеть не могут своих сестёр, а дочки, в свою очередь, испытывают выраженную идиосинкразию к братьям. Едины они только в одном порыве, выражаемом фразой: «Папа, дай денег!».

Когда они были помельче, проблем было поменьше. Одних в один пансион, других в другой. Потом, подросших - в кампусы университетов, соответственно, и, ради моего относительного спокойствия, на разных берегах океанов. Видел их только на каникулах, да оплачивал счета за то, что они там набедокурили…

Когда подросли – разбежались сами, но счета стали приходить раз от разу солидней. Чем больше детки – тем дороже бедки!

Я терпел. Двадцать пять лет терпения, и вот!.. Звёзды сошлись, срок подошёл, и этот день наступил!

Дом, постройка, которого так затянулась, наконец построен! Это не простой особняк – это, извините за тавтологию, особенный особняк. Такие возводятся именно для особого случая. Это как дом Ашеров, возведенный ради того, чтобы рухнуть в одночасье и навечно запечатлеть себя в новелле Эдгара По.

Самое время отпраздновать новоселье в узком кругу родных, и, заодно, отметить моё решение уйти на покой.

Последний аргумент возымел на завитки извилин мозгов моих отпрысков такое притягательное воздействие, какое оказывает включенный электромагнит на стальную стружку. Обе пары тут же примчались на моё приглашение в этот дом, позабыв о том, что брезгуют обществом друг дружки.

Откуда у них такая взаимная неприязнь? Неужели в утробе настолько наконфликтовались в тесноте, что, даже выбравшись на свет божий, сохранили недобрую память о пренатальных отношениях? Хотя, учитывая тот факт, что близнецы имеют склонность пожирать друг друга в утробе (в медицине это называется поглощением, а результат - «синдромом исчезнувшего близнеца»), их можно понять. С тем, кто тебя активно пытался схарчить – дружить не станешь, будь это даже самый близкий по крови человек.

Мы одни в этом большом доме. Я и мои четверняшки. Хотя какие они няшки? Четыре занозы в одном чувствительном месте.

Большой стол в большом зале-гостинной. Изящно сервирован.

Я - во главе стола. Томас и Денис сидят по правую сторону от меня, Стелла и Камилла – по левую.

Такие похожие и непохожие друг на друга одновременно.

Едим молча. Нам никто не прислуживает: я нарочно отпустил всю прислугу на уик-енд.

Мы должны быть тет-а-тет. Дети чувствуют важность момента. В кои-то веки ведут себя пристойно, ожидая, когда начнется сцена из «Короля Лира» на современный лад. Престарелый (хотя по нынешним временам шестьдесят – не такая уж и престарелость) владелец заводов, газет, пароходов сейчас примется раздавать их, как слонов, своим детишкам, гарантируя этим твердость решения отойти от дел.

Вон как у них глазёнки-то горят.

Красивые глазёнки, между прочим. Породистые они у меня. Обладатели практически идеальных форм, пропорций и симметрий. Недаром по ним многие с ума сходят, в эротическом плане; всё им прощают и под них прогибаются. Такие гены, как у них, любой заполучить возжелает.

К слову, я и сам таким был в свои двадцать пять, как им сейчас. Порода такая… Стоит только пальчиком поманить, чтобы получить того, кто тебе понравился.

Впрочем, я отвлёкся.

Мы перекусили. Я молча. Дети - общаясь друг с другом каждый внутри своей пары. Беседа походила на шелест ворошимой ветром листвы двух кустарников, растущих по разные стороны дороги. В данном случае их разделяет широкая столешница. Они всегда стремились жить раздельно.

С другой стороны, это избавило меня от решения проблем подрастающих разнополых детей-погодков, у которых только начинаются процессы самоидентификации. Хотя драки, в которых вначале обгоняющие в физическом развитии девочки дубасили мальчиков, а затем, мальчики, догнавшие и перегнавшие в развитии сестричек, с удовольствием мутузили их в отместку, попортили мне крови изрядно.

Скоро выяснится, стоило ли оно того.

Я поднимаю вверх левую руку. Именно руку, которая ближе к сердцу. Привлекаю внимание детей к своей персоне.

Шелест перешёптываний-междусобойчиков умолкает. Наступает тишина.

- Дети мои, - провозглашаю я, – Камилла, Стелла, Денис, Томас, - я произношу их имена согласно очередности, в которой они появились на свет. – Вам известно, зачем я призвал вас к себе.

Это утверждение. Не вопрос.

Одобрительные кивки. Как же синхронно они это делают. Никак не могу привыкнуть к такой синхронности.

- Так давайте же, - говорю я, - поднимем бокалы за наше воссоединение.

Камилла, Стелла, Денис и Томас одновременно-синхронно берутся за ножки серебряных бокалов, в которых плещется коллекционное, налитое из пыльной, оплетенной лохмами паутины бутылки, вино.

И тут их начинает трясти от электрических разрядов, проходящих сквозь их тела.

Я сам переделал эти кубки в шокеры, и учёл их склонность к синхронизации действий.

Мои детки пучат глаза, с зубовным скрежетом стискивают челюсти, а их пальцы, сжимающие ножки бокалов, не могут разжаться, сведённые судорогой. Их тела выгибаются тряскими дугами, и они, лишаясь чувств, валятся со стульев под стол. Даже потеряв сознание, они продолжают корчиться там, на полу, словно перерубленные пополам земляные черви.

Достаточно! Я убираю палец с кнопки пульта дистанционного управления, прячущегося в моей правой ладони.

Надо поторапливаться. Пока я в преклонных годах нельзя переоценивать своих возможностей.

Я поочерёдно связываю руки и ноги моих чад вощёной льняной бичевой, специально припасенной для такого случая. Крепчайшая штука, скажу я вам. В средневековье из неё делали тетивы для арбалетов. Дети не должны вырваться раньше срока. Начнут ещё метаться, тешить себя напрасными надеждами на спасение.

Я тоже себя тешу надеждами... Только по-другому поводу…

Все связаны крепко по рукам и ногам. Я в этом деле дока.

Детки без сознания. Парни лежат с вываленными наружу посиневшими языками, девчонки с до синевы закусанными губами и ртами в обрамлении густой пены натёкшей слюны.

Такие разные и одинаковые одновременно.

Время! Пора!

Я достаю из кармана пиджака несколько зиповских зажигалок, которые не гаснут на ветру, но, самое главное, не гаснут и в полёте. Это имеет для меня первостепенное значение: я начинаю поочерёдно высекать из них огонь и методично расшвыривать их по углам зала.

Огонь занимается быстро, словно всё вокруг сделано из прессованного пороха. Строя этот дом, я надавал изрядно взяток пожарным инспекторам, чтобы их перестало интересовать, из каких материалов возводилось сие строение. Если загорится – водой не потушишь.

Треск огня. Жар стремительно набирающего силу пламени. Мятущиеся всполохи бело-сине-жёлто-красной гаммы.

Я сажусь в кресло и предаюсь созерцанию.

Раздаются истошные крики. Мои дети, стало быть, очнулись и обнаружили, что угодили в огненный ад. Я вижу, как отчаянно они извиваются. Отмечаю, как изменился рисунок их движений: уже не черви на полу, а ужи на раскалённой сковородке. Пытаются высвободиться из пут. Это им в конце концов удастся - воск уже начал таять - но к тому времени нас всех уже охватит пламя.

Вопли, наверное, ужасны, но их заглушает шум распространяющегося по дому огня. Словно проходящий в непосредственной близи железнодорожный состав, влекомый грохочущим паровозом. Что кричат мои чада – проклинают меня, умоляют простить, спасти или просто рвут горло от боли – я не слышу…

На мне начинает дымиться одежда. Жарко! Очень жарко! Горячо!

С пола по обе стороны пылающего стола взмывают четыре огненных столпа, по два с каждой стороны, и тут же опадают. Дети развязались… Горят…

На мне занимается одежда. Кресло подо мной уже пылает как костёр. Нестерпимый жар и адская боль. Я вспыхиваю, как кусок пакли, пропитанной жидким кислородом. Сквозь адовы муки боли я чувствую, как вспучивается и лопается мой пах. Глаза ослепляет ярким, как вспышка сверхновой, светом и всё проваливается в непроницаемый мрак.

Как в нём прохладно…

***

Я лежу в ожоговом отделении клиники весь перемотанный бинтами и обвитый капельницами.

Ко мне опять приходил следователь, который ведёт дело о пожаре в моём доме, в надежде, что я наконец-то обрёл способность отвечать на его вопросы. Как я понимаю – личность моя не установлена.

Я уже знаю, что выжил только я, и что со стороны это кажется чудом. А чем ещё можно объяснить находку на пепелище дотла сгоревшего особняка дочерна обгорелого, с обуглившимися конечностями человека, подающего признаки жизни?

Только это не чудо.

Фениксы случаются не только среди птиц.

Из моих нынешних детей ни один не оказался «птенцом». Никто не прошёл огненной инициации.

Если бы прошли, то возродились бы, как я когда-то, в своих двадцатипятилетних телах, сбросив с себя ожоговые струпья.

Что касается меня, то у меня происходит «откат» на сорок лет назад в возрасте (и чем старее ты входишь в огонь, тем больше срок отката – столетний, например, возрождается только что родившимся младенцем, что нужно учитывать при ритуалах «возрождения»). Возвращаюсь в начало нового цикла-попытки создать подобных себе «фениксов», если желаете их так называть. Снова в молодость. Я не могу умереть, не оставив потомков. А умереть я бы уже не против.

В этот раз получилось полное фиаско. От моего очередного потомства, с такими трудами и нервозатратами доращённого и сбережённого до дня инициации, остались лишь угольки костей да пепел плоти.

Увы!

Нужно снова всё начинать сначала. Снова создавать семью и обзаводиться потомством от гиперфертильной женщины (чем больше близнецов и погодков, тем выше вероятность, что кто-то из них «птенец»). Снова проводить инициацию.

А быть «фениксом» среди людей – удовольствие дорогое. Надо готовить пути отхода на случай каждого неудачного исхода. Особенно по части активов и финансов. Хорошо, что нынешние времена более удобные, по сравнению с минувшими. Не надо закапывать в землю кубышки и сундуки со звонкой монетой и драгоценным скарбом, боясь, что их кто-нибудь случайно обнаружит. Сейчас есть банковские ячейки, системы биометрического распознавания, адвокаты и ещё много чего полезного, что позволит только владельцу легитимно добраться до предварительно сделанных нычек. Жизнь дорога, в прямом смысле слова, и без первоначального капитала – никак.

Я, как уже упоминал, указан как «неизвестный пациент». Следователь надеется-таки, добиться от меня, кто же я такой, хотя бы с моих слов. На моих обугленных пальцах не сохранилось капиллярных линий, а идентификация по тесту ДНК, вследствие моей тотальной забинтованности, не представляется пока возможным. У меня даже рот под повязкой – я на внутривенном питании.

Но скоро ему придётся заводить дело о моём загадочном исчезновении из клиники.

Под струпьями ожогов стремительно растет молодая здоровая плоть, которая вылезет в один прекрасный момент из оболочки обожжённого тела старика, как бабочка из кокона. Я не стану дожидаться, когда врачи, размотав бинты, обнаружат меня, «восставшего из пепла».

Я просто сбегу.



[1] др. греческий, «страх»

[2] др. греческий, «ужас»

+4
22:07
583
21:34
Хороший финал у рассказа. Неожиданный, интересный фантдоп. До конца не видно решение.
Из недостатков – по сути вся идея тут на пару килознаков, почти все в пересказе подано. Весь изюм именно в этом финте-фунте, никакого раскрытия деталей.
По части логики есть пара заклепок. Ну ладно, феникс из пепла и все такое. Только в век ДНК-анализа сойти за неизвестного довольно проблематично. И проблема забинтованности притянутой выглядит.
09:11
Интересный рассказ. Неожиданный финал. Минус только в том, что нет информации, кто такой главный герой, что за существо, откуда появился, и есть ли в мире еще такие?
Загрузка...
Владимир Чернявский

Достойные внимания