Ольга Силаева

Вешалка

Автор:
Игорь Прорешин
Вешалка
Работа №112
  • Опубликовано на Дзен
  • 18+

1

Кирилл стоял около книжной полки, когда в его комнату зашел отец. Виталий Воронцов пришел сообщить сыну, что завтра утром они едут на кладбище.

- А с чего вдруг? – спросил Кирилл.

- Один знакомый попросил прибраться на нескольких могилках.

- Ну, хорошо. Во сколько завтра выезжаем?

- Примерно в восемь. Так что советую уже ложиться, - сказал Виталий и, захлопнув дверь, вышел из комнаты сына.

Кирилл взглянул на часы, что висели у него на стене. Половина двенадцатого. За окном моросил небольшой летний дождь. Через открытую форточку чувствовался запах сырости.

«Кладбище…», - пронеслось в голове у Кирилла. «Придется завтра хорошенько поработать». Еще полминуты он пробыл в размышлениях, прежде чем вернуться к книжным полкам.

Кирилл хоть и любил читать, к своим книгам редко прикасался, предпочитая электронный формат. И в этот раз он подошел к полкам не за книгой. Встав на стул, Кирилл достал с самого верха небольшой фотоальбом. Тот был в пыли. Подросток попытался сдуть ее. В воздухе появилось серое облако, которое Кирилл развеял рукой. Остатки пыли он вытер ладонью.

Кирилл сел на расправленную кровать. В руках он держал, пожалуй, самую дорогую ему вещь. Почти реликвию. То, что он берег, словно от судьбы альбома зависела вся его жизнь. В нем он хранил память о своей матери. Матери, которую он потерял уже почти десять лет назад. Которая просто взяла и исчезла, когда ему было всего шесть лет. Фото, что остались – единственное напоминание об этом дорогом ему человеке. Человеке, которого Кирилл потерял слишком рано.

Кирилл старался реже вспоминать об этом альбоме. Но каждый раз, когда он его открывал, не мог сдержать слез. И сейчас, просматривая фотографию за фотографией, он все глубже погружался в печаль. Вот на одном фото мама держит Кирилла на руках, когда тот был еще младенцем. А вот как она учит сына ходить. А вот, когда Кириллу было около пяти, он с родителями слепил снеговика. Одна слеза упала на фото. «Так, не расклеивайся», - сказал себе Кирилл и вытер слезы левой рукой. Но, глянув еще на несколько фотографий, он опять не сдержался. Слишком это было для него больно.

В конце, когда Кирилл пролистал все страницы альбома, он увидел еще одну вещь. Последнее, что осталось от мамы. Записка, которую она написала перед исчезновением. Кирилл взял эту бумажку и развернул. Для него она была как последние слова от навсегда ушедшего родственника:

«Пожалуйста, не ищите меня. Люблю. И прощайте».

Прочитав, Кирилл вложил ее обратно и вернул фотоальбом на полку. Он еще раз протер глаза. А после, продолжая вспоминать о матери, лег под одеяло и выключил свет.

Все эти десять лет Кирилла гложили сомнения о судьбе мамы. Ведь он не знал, жива она или уже нет. Да и никто не знал. Конечно, он всегда надеялся на лучшее. Что когда-нибудь она объявится. Или они случайно пересекутся где-нибудь. Но с каждым годом надежда пропадала. Идея смириться с ее смертью Кириллу уже не казалась глупой. И все же в глубине души он верил, что рано или поздно он найдет ее. Что он еще увидится со своей родной мамой.

Так и уснул Кирилл, вспоминая детство и слушая успокаивающий шум дождя, что лил за окном.

2

Мерзкий скрип двери, напоминающий лязг проволоки об металл, встретил Милану в доме. В доме, где она провела детство и юность.

После того, как ее родители в течение одного года умерли от одной и той же болезни, а сама Мила скоропостижно вышла замуж, никто не заходил в эту кирпичную коробку. Все годы семейной жизни Милана даже не задумывалась о том, чтобы хотя бы заглянуть сюда. Ее не волновали ни счета, ни даже возможное ограбление дома. Настолько ей не хотелось возвращаться в это хранилище ее темных воспоминаний.

На этот раз жизненные обстоятельства оказались сильнее ее неприязни к дому ныне почивших родственников. Мила, медленно зашла в прихожую. Прямо за ней в дом ворвался сквозняк. Милана, решив не разуваться, сразу прошла в кухню, которая была объединена с гостиной. Запах сырости, даже затхлости, чуть ли не прожигал носоглотку девушки. А от вида огромных слоев пыли на всех поверхностях хотелось чихнуть. По углам висела паутина. Мила присела на стул рядом со столом, что стоял ближе к центру комнаты.

Как не странно, слезы наворачивались у Миланы не из-за воспоминаний, с которыми у нее ассоциировался дом. Ее нынешние проблемы пробирали гораздо сильнее. Настолько, что она всерьез не исключала возможность самоубийства. До сих пор сдерживала ее от этого рокового поступка только мысль о том, что, покончив с собой, она убьет еще минимум одного человека. Маленького ребеночка, что находился у нее в животе.

О беременности она не сказала никому. Даже ее муж находился в неведении. Мила решила не говорить об этом, ибо именно это обстоятельство ввергло ее в отчаяние. Она не хотела этого ребенка. Не хотела больше мужа. Не хотела семьи. Не хотела больше такой жизни. Но решиться на аборт она не могла. Ее затуманенный мозг видел только одно решение – убежать. Раз и навсегда. Но и мысль о неизбежной смерти дитя не давала ей тут же перерезать вены или наглотаться таблеток. Сомнения и неопределенность просто пожирали Милу изнутри. И она уже не пыталась сдерживать эмоции. Ведь сейчас она одна. Никто ее не увидит, не потревожит, не осудит. Никто ее здесь не найдет. Можно было себя отпустить.

Слезы плавно перетекли в истерику. Она рыдала, она кричала, она пинала мебель и била посуду. А когда сил уже не осталось, Мила заснула прямо на полу в доме, который повидал не одну подобную ее выходку.

3

Воскресным утром Кирилл, как и обещал отцу, уже к восьми был готов к поездке на кладбище. Сам же батя проспал, и в половине девятого только приступал к утренним процедурам.

Пока отец завтракал, Кирилл сложил в багажник черного кредоса все необходимые инструменты: лопату, грабли, пару секаторов, маленькую и большую тяпки, топор, серп, а также две пары перчаток.

В девять утра уже и отец, и сын были готовы выдвигаться в путь. Впереди ждал долгий, насыщенный тяжелым трудом день. Кирилла радовало лишь одно: «Хорошо, что работать будем на кладбище». Эта мысль держалась у него в голове все утро. «Там хотя бы тихо и спокойно. Ну, чаще всего».

Выехав со двора на улицу и закрыв ворота, отец c сыном поехали в нужном направлении.

По дороге Кирилл обмолвился с отцом о том, что же им предстоит сделать. Что за знакомый, попросивший прибраться на могилах. Сколько самих могилок. Какое кладбище.

- Это друг мой. Еще со школы. Сережа Литвинов. Он с женой полгода назад уехал куда-то в Европу.

- Я его, по-моему, один раз видел.

- Он как-то приходил к нам в гости, - сказал Виталик.

- С женой и сыном, - добавил Кирилл.

- Точно. Вот он и попросил убраться на могилках родственников.

- Понятно, - сухо ответил Кирилл.

- А кладбище… оно где-то за городом. Даже я там ни разу не был. Серега написал, где оно примерно находится.

Кирилл выслушал отца, молча глядя в окно. Все последующее время в дороге отец с сыном не произнесли ни слова. Виталий спокойно вел автомобиль, в душе радуясь тому, что они выехали утром в воскресенье. Машин практически не было. Самое страшное (пробки) обошло их стороной. А Кирилл глядел по сторонам и наблюдал за прохожими, за бездомными собаками и за общим пейзажем родного городка, который никак не менялся из года в год.

Через пару часов Воронцовы подъехали к нужному кладбищу. По виду оно казалось чуть ли не заброшенным. Ворота на въезде были открыты. Никого поблизости не оказалось: ни могильщиков, ни каких-либо других местных работников.

Черный кредос медленно заехал на территорию кладбища. Началась самая сложная часть предстоящей работы – поиски нужных могил. Медленно двигаясь, Виталий и Кирилл смотрели по сторонам, чтобы хотя бы для начала понять, есть ли какой-то порядок в расположении могил или нет. Сложности добавляло само место, где находилось кладбище. Оно напоминало небольшой лес. Куда ни глянь, везде деревья да кусты, загораживающие надгробия, кресты, памятники, монолиты. Дальше пятнадцати метров вообще ничего невозможно было разобрать.

- Так мы и до послезавтра ничего не найдем, - сказал Виталий и, остановив машину, полез в телефон. - Ммм… вот. Марфа Алексеевна Литвинова, шестой ряд, поворот налево, вторая или третья могила справа.

Виталик слегка надавил на педаль газа. Кредос пополз вперед.

- Сколько рядов мы уже проехали?

- Вроде четыре, - ответил Кирилл.

На шестом ряду они, как по плану, повернули налево. Кирилл начал тщательно всматриваться в каждую могилку.

- Вот. Вижу фамилию «Литвинова», - Кирилл ткнул пальцем в сторону немного наклонившегося назад креста. – Да, это она.

- Пойдем, посмотрим, - Виталий заглушил мотор.

Отец с сыном покинули машину.

Кирилл не ошибся. Перед ними - могила Литвиновой М. А. По годам жизни и смерти все тоже совпадало, хотя разобрать цифры на таком обшарпанном и проржавевшем кресте было проблематично.

Виталий примерно прикинул, что здесь надо будет сделать. «Так… покосить траву, убрать мусор… да и все. Не так уж и много». Он с облегчением выдохнул. «Хотя бы на одной могилке из трех будет не так уж и много работы». Кирилл, слегка удивившись, что могилу удалось так быстро найти, оживился и приготовился к работе.

- Ну, что? Погнали за инструментами?

- Погнали, - с воодушевлением сказал Кирилл.

4

На дворе царила ночь, когда Милана пришла в сознание. Ее сон потревожил яркий свет, бьющий прямо по глазам. Миле пришлось несколько секунд потереть веки, чтобы привыкнуть к свету и полноценно открыть глаза. Увидеть источник сияния.

Встав на ноги, Мила не увидела ни прожектора, ни лампы, ни телевизора. Ничего, что бы могло давать настолько яркое свечение. Та же комната, в которой она уснула. Двери, окна, даже шторы закрыты. Что же тогда ее разбудило?

Уже окончательно осознав себя в пространстве, Милана почувствовала что-то неладное. Будто за ней кто-то наблюдал. Словно некто кроме нее находился в этом доме. Нет. В этой комнате. Только она из-за почти непроглядной тьмы не могла разглядеть кто. «Стоп. Я не закрывала шторы», - ошарашил Милу ее внутренний голос. По телу пробежали мурашки. Сердце начало учащенно биться. Появилось желание прижаться к углу и надеяться, что ее никто не тронет. Кто бы в этой темноте ни находился.

- Мииилаааа…

Девушка услышала слева от себя тихий, грубый мужской голос, произносящий спокойным тоном ее имя. Хотелось крикнуть, но что-то сдавливало горло. Какое-то ощущение, похожее на подступающую рвоту.

- Миииилаааа… - снова этот утробный голос. – Повернись ко мне.

Она покорно развернулась влево. Прямо лицом к дивану, на котором, очевидно, кто-то сидел. «Ну, вот и все, Милочка. Захотела сдохнуть? Сейчас об этом позаботиться какой-то мужик».

Снова что-то ослепило Милу. На этот раз лишь один глаз. Источником сияния оказался ультрафиолетовый фонарик алого цвета. Или это был глаз?

Через несколько секунд свет погас. Милана продолжала смирно стоять, пытаясь разглядеть своего будущего убийцу. Безуспешно.

- Ну же, Милочка… - снова заговорил незнакомец. – Смелее. Спроси, что хочешь спросить.

Собравшись с духом, Мила начала выдавливать из себя слова:

- Кто Вы?

Ее голос дрожал. К глазам подступали слезы, рвотный рефлекс был уже наготове. И с каждым мгновением он усиливался благодаря запаху, которым несло со стороны дивана.

- Я твоя последняя надежда на счастье.

Послышался скрип, а за ним звуки медленно приближающихся шагов. Мужчина встал с дивана. Запах, напоминающий прогнившую плоть вперемешку с гарью, приближался к Миле. Этого она уже вытерпеть не смогла. Повернув голову вправо, а затем и весь корпус, девушка выблевала свой последний прием пищи. Она опустилась на колени, продолжая отхаркивать слюну с остатками рвоты.

- Хорошая девочка. Правильно, не держи в себе, - голос незнакомца стал даже немного ласковым, но по-прежнему жутким.

С тошнотой ушла и часть того ужаса, что охватил Милу. В голове родилась идея побега. Мысль вбежать со всех ног в дверь и попытаться покинуть территорию дома как можно скорее. Но план, не успев созреть, сразу же вдребезги разбился. Мужчина взял ее за руку и резким рывком подтянул к себе. Затем толкнул. Мила упала на диван, чуть не ударившись затылком об стену.

- Что Вам нужно? – практически прошептала Мила.

- Мне ничего, - незнакомец по-прежнему говорил медленно, будто гипнотизируя собеседницу. Или жертву. – Я тебе нужен.

Снова дрожь пробежала по телу Миланы.

- Я могу дать тебе то, чего ты желаешь больше всего, - продолжал мужчина. – Счастье… ты же этого хочешь, Милочка?

Она кивнула, продолжая смотреть в темноту, откуда несло зловонием и утробным голосом.

- Хорошо… ты сделаешь все, что я тебе скажу… и получишь награду.

Мила услышала звук открывающегося шкафа, а затем звон ломающегося металла.

- Держи, - произнес мужчина и протянул ей что-то, чего она не могла разглядеть. Но, взяв «дар» незнакомца, Мила поняла. В ее руках оказалась сломанная вешалка из проволоки. Подступил настоящий ужас.

- Ты знаешь, чего я хочу, - добавил незнакомец.

Сглотнув слюну и постаравшись унять дрожь, Милана сказала:

- А если я откажусь?

- У тебя нет выбора, дорогуша.

Под страхом неминуемой смерти Мила начала снимать джинсы.

5

- Да… здесь не так все сладко, - сказал Кирилл, когда оба из семьи Воронцовых подошли к следующей могиле.

- Мда, - поддержал сына Виталий. – И сколько времени оно тут провалялось?

На могиле Литвиновой К. А. лежало уже давно высохшее дерево. Оно сбило одну сторону проржавевшей оградки и покосило крест. Весь холмик могилы зарос травой, а среди нее валялось несколько пустых банок из-под пепси и фанты вперемешку со вскрытыми пачками чипсов. «Почему люди такие свиньи?», - негодовал Кирилл, таращась на «мусорку», в которую превратилось последнее обиталище Литвиновой К. А.

- Я схожу за пилой и топором, а ты пока начни косить траву, - сказал Виталий.

- Без проблем, - согласился Кирилл.

Виталик скрылся за деревьями.

Кирилл начал работать. Он взял довольно хорошо заточенный серп и приступил к уничтожению травы.

Время близилось к полудню. Яркое летнее солнце давало о себе знать даже здесь, где небо почти полностью было загорожено ветками берез, дубов и сосен. Периодически Кирилл останавливался, чтобы вытереть пот с лица.

«Блин, где батя?», - задал себе вопрос Кирилл, когда половина территории, та, что не под деревом, была очищена от растительности. Кирилл присел на землю около оградки. «Еще с этим деревом возиться», - заговорили внутри него лень и усталость. Подросток смотрел на высохшую березу, как на неугодного ему собеседника. Неприятного человека, которого хотелось послать в пешее эротическое. Но тут внимание Кирилла перехватил другой объект. Тот, что находился за деревом, за могилой. Даже за несколькими могилками впереди. Там Кирилл заметил движение. Услышал хруст ломающихся веток. Он поднялся на ноги и присмотрелся, кто же потревожил его одиночество. Среди могил и деревьев Кирилл увидел человека. Мужчину во всем черном. Его штаны «украшали» несколько дырок, голову прикрывал капюшон. В руках тот нес штыковую лопату. Двигался он медленно, чуть-чуть прихрамывая на одну ногу. «Наверно, могильщик. Или просто человек, который приехал проведать умерших родственников. На худой конец бомж», - решил Кирилл и вернулся к исходному положению на земле.

Через минут десять Виталий Воронцов вернулся с топором и пилой в руках.

- Что так долго?

- Да блин, здесь заблудиться как два пальца обоссать, - ответил Виталик. – А ты уже почти всю траву убрал. Молодец, Кирюх. Давай теперь с деревом разберемся, а потом пообедаем.

- Договорились.

«Стоит говорить отцу о том бомже? Не… зачем?», - сказал себе Кирилл и, взяв пилу, приступил к отпиливанию веток с упавшего дерева.

6

Ближе к трем часам дня Воронцовы сидели в кредосе с открытыми дверями, уплетая сваренные вкрутую яйца и помидоры с огурцами. Находиться в черной машине под безжалостным июльским солнцем было схоже с принятием ванны где-нибудь на пятом кругу ада. Но все же это показалось Виталику и Кириллу лучше, чем обедать за каким-нибудь железным столиком среди могил, с которого уже облетела вся краска, обнажив ржавчину. К тому же, рядом с этими подобиями столов нигде не было сидений. Ни одного. Либо их выкопали и сдали на металлолом, либо их не ставили вовсе.

- Держи, - Виталик протянул сыну пиалу с холодным чаем. После он налил из термоса тот же напиток себе.

Кирилл немного отхлебнул и почувствовал, как по телу пробегает приятный холодок.

- Еще одна могила осталась, - напомнил Виталий, доедая третье яйцо. – Она совсем в другой стороне кладбища. Опять придется долго искать.

- А чья она? – поинтересовался Кирилл.

- Ты сегодня вспоминал, как Серега Литвинов со своей семьей приходил к нам в гости…

«Приходил он с женой и сыном».

- Ну.

Кирилл еще немного отпил чая.

- Так вот, это могила его сына. Никита его звали.

По телу Кирилла снова пробежал холодок. Теперь уже не от чая.

- А что случилось-то?

Виталий начал убирать остатки еды с заднего сидения кредоса.

- Год назад пацан упал в колодец на даче.

- Сколько ему было?

- Лет пять… или шесть. Где-то так.

На этом диалог Воронцовых закончился. Отец с сыном убрали еду и поехали искать могилу Никиты Литвинова.

Поиски места захоронения Никиты оказались для Воронцовых самыми долгими. И все из-за того, что мест для новых могил на территории кладбища было мало. Хоронить начали всех впритык к соседям. Обходить могилки стало еще сложнее. И так куча деревьев с кустами, еще и дорожек между могил почти не осталось.

Спустя почти час, Кирилл с Виталиком добрались до нужного места. Но увидеть то, что у них оказалось перед глазами, они были не готовы. Ограда лежала на земле. Плита была разбита на несколько частей. Могила раскопана до самого гроба, крышка которого вскрыта.

- Надо вызывать ментов, - сказал Виталий. – Твой телефон где?

- В машине оставил.

- Сука, я тоже. Сгоняй за ним. Быстро, - скомандовал Виталик.

Не раздумывая, Кирилл помчался к кредосу. Благо, дорогу назад он примерно запомнил.

Добравшись до машины, подросток достал из нее свой телефон.

- Разряжен. Что с отцовским?

Мобильник Виталия оказался в том же состоянии. Кирилл захотел швырнуть «эту гребаную железку» со всей злости, но сдержал себя. Закрыв машину на ключ, он побежал обратно к отцу.

Подросток быстро вернулся к оскверненной могиле. Но папу на месте Кирилл не обнаружил. «Где он?». Кирилл огляделся по сторонам. Никого. Вообще. Из звуков только пение птиц и шелест листвы.

- Пап, ты где?! – крикнул Кирилл.

Ответа не последовало.

Подросток заглянул в разрытую могилу. Там он и обнаружил отца с разбитой головой. Крышку гроба уже частично залило кровью.

- Пап?

Слева Кирилл услышал хруст ломающихся веток. Он дернулся и кинул взгляд в сторону шума. Буквально в нескольких метрах стоял тот самый бомж, одетый во все черное. В руках он держал лопату, повернутую штыком к Кириллу. Лицо было не разглядеть из-за капюшона.

- Ты кто?! – громко спросил Кирилл. – Это ты убил моего отца, мразь?!

Бомж не ответил.

- Ну, че молчишь, ушлепок?!

Кирилл сделал несколько шагов к своему оппоненту. В нос ударило амбре, напоминающее вонь гнилого мяса и протухших яиц. Бомж молча стоял. А потом резко двинулся прямо навстречу Кириллу. Подросток тут же растерял весь гонор и со всех ног помчался от бомжа.

Кирилл оббегал могилы, перепрыгивал через ограды. Преследователь не отставал. Казалось, что он даже не уставал. Будто не дышал вовсе. А через метров сто Кириллу перегородил дорогу еще один бомж в таких же черных лохмотьях. Только у него в руках вместо лопаты были вилы. Кириллу пришлось остановиться, чтобы поменять маршрут побега… но преследователь догнал его быстрее. Последнее, что почувствовал Кирилл – сильное головокружение.

7

Кирилл проснулся от чьих-то нежных прикосновений к голове. Попытавшись открыть глаза, Кирилл увидел лишь расплывчатый силуэт в полумраке. Женский силуэт, хозяйка которого сидела рядом с ним. Он не успел разглядеть, кто это, и снова начал засыпать. Но перед повторным уходом в царство Морфея Кирилл услышал приятный женский голос:

- Привет, сынок.

8

Мила сидела около березы и наблюдала за тремя детьми неподалеку. Девятилетние мальчик и две девочки сидели в центре треугольника, гранями которого служили неглубокие канавки. По углам треугольника находились бетонные столбы. Каждый высотой примерно в метр. На них стояли маленькие деревянные тарелочки, до краев наполненные темно-красной густой жидкостью.

Детишки, сев вокруг трупа, медленно его поедали. Их, на первый взгляд, слабенькие ручки легко ломали кости и выдирали куски плоти. А молодые зубки с легкостью справлялись со всей поступающей пищей. В воздухе стояли звуки чавканья и стонов. Вероятно, от удовольствия. На лице Милы появилась легкая улыбка. В то мгновение она переживала блаженство. Настоящее счастье. Легкий ночной ветерок коснулся ее кожи. Милана закрыла глаза и, сидя под деревом в парке недалеко от кладбища, уснула. А рядом трое детишек продолжали наслаждаться трапезой.

9

Головная боль и мерзкий холод. Вот, что почувствовал Кирилл, вновь придя в сознание. Проснулся он на деревянной кушетке, которая больше напоминала стол. Разве что она была слишком низкой. Коснуться пола смог бы даже ребенок, просто скинув руку вниз.

Кирилл встал и протер глаза. Находился он в старом деревянном доме. В стенах повсюду были маленькие дырочки, в некоторых местах не хватало досок. Отовсюду торчали ржавые гвозди. А лампочка, которая служила в этой халупе единственным источником света, горела очень тускло и время от времени моргала. Единственное окно в доме было забито досками. Да так, что разглядеть хоть что-то не представлялось возможным. Под ногами скрипели и угрожали треснуть трухлявые доски.

- Что за?! - вырвалось у Кирилла при виде еще одной детали местного декора. На стене напротив его спального места висела сломанная вешалка из проволоки. На ее заостренном конце подросток заметил багровые пятна. А под ней на табуретке стояла банка. Кирилл не сразу понял, что в ней. Но, подойдя ближе и прочитав надпись на крышке, догадался.

«Мои детки».

- Так… - сказал Кирилл, начиная искать способы сбежать отсюда.

Он подошел к двери, которая находилась рядом с заколоченным окном, и попытался ее открыть. Закрыто. «Скорее всего, снаружи висит замок», - подумал Кирилл. Он оставил дверную ручку в покое и попытался разглядеть хоть что-то между досок.

Кирилл таки нашел маленькую щель. То, что он увидел, грозило вызвать волну рвоты. Неподалеку от здания проводился жуткий, отвратительный ритуал. Принимали участие в нем те самые бомжи, которые напали на Воронцовых. Только теперь их было трое. И они, сидя около трупа, методично его пожирали. Кирилл закрыл рот тыльной стороной ладони, дабы сдержать рвотный рефлекс. «Где я? Что происходит?». Сердце в груди сжалось. Страх и беспомощность начали поглощать Кирилла. А когда один из каннибалов встал и поплелся к дому, подросток отошел от окна и прижался спиной к стене напротив двери. Ожидая бомжа, Кирилл глазами начал искать, чем же защититься. Ничего не оставалось, кроме как вооружиться поломанной вешалкой. Он снял ее с гвоздя и встал сбоку от двери. Колени поджимались, руки судорожно тряслись. На лбу выступил холодный пот. Через пару минут Кирилл услышал, как снаружи что-то упало. Дверь отварилась. На пороге появился бомж. Кирилл резко толкнул его в сторону и ткнул в лицо заостренным концом вешалки. Каннибал издал хрип и скинул с головы капюшон. Впервые Кирилл смог разглядеть его лицо. Да, оно напоминало человеческое. Но лишь отдаленно. По всему лицу выступали желтые вены, кожа цветом напоминало пепел. Глаза бомжа были полностью черные. В одном из них и торчала вешалка. Рот и подбородок были испачканы в крови. Из пасти торчали гнилые, кривые зубы, похожие на сталактиты. На шее каннибала висел кулон в виде перевернутого треугольника, по углам которого находились еще по одному маленькому треугольнику.

Посмотрев на подростка, бомж вытащил из глаза вешалку и швырнул ее в сторону. Кирилл выбежал на улицу. Двух других каннибалов на месте проводимого ритуала не оказалось. Осталось лишь разорванное тело мальчика. Только лицо осталось нетронутым. По нему Кирилл и узнал его. Это был Никита Литвинов.

- Ааааааа! – застонал Кирилл от внезапной боли в левой ноге.

Опустив взгляд, он увидел в своем бедре ржавый нож. Кирилл упал на колени. «Вот и все», - пронеслось у него в голове.

- Нет!

Женский крик заставил Кирилла дернуться. Он повернулся вправо, чтобы увидеть, кто издал этот дикий вопль.

- Не трогайте его! – крикнула Мила. Она подбежала к подростку, упала рядом с ним на колени и обняла за голову. От нее веяло мерзким запахом гнили вперемешку с потом и грязью. А одежда была ничем не лучше лохмотьев бомжей-каннибалов.

- Не трогайте моего сына, - почти шепотом произнесла Мила и прижала Кирилла к себе еще сильнее.

Каннибалы молча отступили.

- Сынок…

- Мама… - тихо сказал Кирилл.

Он почувствовал, как шершавые и потрескавшиеся губы Милы прикоснулись к его щеке.

Боль в ноге становилась все сильнее.

Кирилл снова дернулся и упал на землю, посмотрев на место ритуала. Труп Никиты Литвинова открыл глаза, встал и двинулся в их сторону. Оживший мертвец не шел, а словно парил над землей.

- Ну… - произнесло существо в теле Никиты низким грубым голосом.

- Господин, - Мила, отпустив сына, поклонилась сущности. Бомжи-каннибалы словно солдаты выстроились при виде ожившего трупа. Кирилл держался за раненную ногу и пытался вытащить нож.

- Господин, об одном прошу, - Мила подползла к ногам Никиты. Ей на голову падали маленькие капельки крови со слюной. – Спаси моего сына и сделай его таким же счастливым. Пускай он живет со мной и со своими сестренками и братиком.

- Неееет, - простонал Кирилл. – Не хочу.

- Пожалуйста, Господин. Умоляю.

Сущность посмотрела своими алыми глазами на Милу, положила руку ей на лоб и произнесла:

- Пусть будет так.

У Милы сперло дыхание, выпучились глаза. Она схватилась за шею и нащупала лезвие. То самое, которое Кирилл достал из ноги. Милана легла на землю навсегда перестала дышать.

Оживший мертвец медленно перевел взгляд на Кирилла. Тот на земле истекал кровью. На лице Никиты появилась легкая ухмылка.

- Ладно… пора заканчивать баловаться с вами, - медленно произнес труп.

Никита кинул взгляд на бомжей-каннибалов, и те накинулись на Кирилла. Их последняя трапеза продолжалась до самого рассвета.

+1
19:07
486
23:58
Концовка ожидаемо-неожиданная. В целом, было интересно читать.
Загрузка...
Маргарита Блинова

Достойные внимания