Ужас за дверью

Лариса проснулась от ужаса. Холодного, невыразимого ужаса, который сковал всё тело. Некоторое время она лежала, не открывая глаз, пыталась выровнять дыхание, унять учащенное сердцебиение, успокоить себя, заставить тело подчиняться.

Она дома, всё хорошо. Бояться нет причин. Паника совершенно беспочвенна. Всему причиной дурной сон, содержание которого она не помнит. От кошмара остались лишь смутные ощущения да липкий пот, пропитавший ночную рубашку.

Нужно встать, включить свет, дойти до кухни, выпить воды, умыться.

Нужно покинуть постель и поверить, что это всего лишь кошмар.

Главное, не оборачиваться. Потому что Это всё ещё здесь. На её кровати. Лариса ощущает его каждой клеточкой своего тела. Пока оно ничего не предпринимает, словно выжидает, как поступит Лариса. А потом…

Предполагать, что будет потом, Лариса не стала. Она вскочила, откинув одеяло, и бросилась к двери, выбежала, захлопнула её за собой и через мгновение оказалась на кухне.

Ноги больше не слушались, сердце пыталось пробить грудную клетку. Лариса упала на табурет и привалилась спиной к стене. В квартире было тихо. Из спальни не доносилось ни звука.

Кажется, она спасена. Это осталось там, не смогло добраться до своей жертвы, потому что она не обернулась, не увидела его. Оно позволило ей уйти. На какое-то время.

В горле пересохло, дышать удавалось с трудом, щемило сердце. Лариса с тоской посмотрела на чайник. Кипяченой воды было достаточно, чтобы напиться, и кружка стояла рядом. Но дотянуться до чайника она не смогла, от пережитого ужаса всё ещё дрожали руки. К тому же, подташнивало. Лариса была уверена, что её вырвет даже от глотка воды.

Нужно успокоиться. В таком состоянии она никогда не сообразит, что делать, чтобы защитить себя от Этого.

На кухне было светло. Лариса не закрывала на ночь кухонные шторы, и сейчас свет фонарей заливал всё вокруг. Мягкий и умиротворяющий.

Это осталось в темноте спальни, оно не осмелится явиться сюда. Впрочем, она даже не знает, кто или что там, на её кровати, поэтому не может быть уверена, как оно поступит. Ужас просачивался из-за двери, тянул к ней невидимые щупальца, звал. Хотел, чтобы она вернулась.

Может быть, позвонить кому-нибудь? Позвать на помощь, или хотя бы услышать живой голос. Лариса взглянула на часы, которые светились на микроволновке: 2.40. Кому можно позвонить в такой час? В полицию? Друзьям? Сыну?

Мгновением позже она сообразила, что никому звонить не станет, потому что телефон остался в спальне. Рядом с кроватью. И вернуться туда она не осмелится.

– Что-то не так, определённо что-то случилось, – раздался вдруг ворчливый голосок откуда-то снизу.

Лариса вскрикнула, поджала под себя ноги, натянув на них ночную рубашку и уставилась на мальчика лет семи, который выбрался из проёма между плитой и холодильником.

«Кто ты? Откуда здесь?» – хотела спросить она. Но не смогла произнести ни слова, из горла вырвался то ли всхлип, то ли стон.

Ребёнок замер, посмотрел на неё в упор и нахмурился. Он был чем-то похож на её внука, но это сходство, скорее, пугало, чем радовало.

– Ты что, меня видишь? – Мальчик озадаченно почесал себе ухо. – Это странно.

Лариса вжалась в стену. Это было более чем странно! Посреди её кухни стоял явно не обычный ребёнок. Слишком недетское лицо у него было и глаза нечеловеческие – чёрные провалы, а не глаза. Неужели Это из комнаты добралось до неё? И что дальше?

– Что... – Лариса не узнала собственный голос, но заставила себя договорить фразу: – Что тебе нужно?

Мальчик смотрел на неё внимательно и с любопытством. Без угрозы. Нет, Ужас остался в комнате, Лариса по-прежнему ощущала, как Это ждёт её, затаившись за дверью. Мальчик здесь ни при чём. Лариса была уверена, что этот загадочный ребёнок ей не враг. Хотя её внука он напомнил только светлыми непослушными кудрями. Лицо у мальчика было другое. Взрослое, несмотря на округлые щеки, курносый нос и пушистые ресницы.

– Вы, люди, называете таких, как я домовыми, – спокойно ответил мальчик.

– Ты домовой? – удивилась Лариса и невольно бросила взгляд на магнитик, который пару лет назад подарила ей невестка. Бородатый старик в рубахе из мешковины улыбался щербатым ртом и сжимал в руках маленькую метлу.

Мальчик проследил за её взглядом и усмехнулся.

– Дом у тебя молодой, вот и я расту с ним вместе.

Лариса, действительно, переехала сюда не так давно, не смогла после смерти мужа жить в старой квартире, решила сменить обстановку. Дом был новостройкой.

– Я думала, домовые живут только в деревенских избах, – растерянно проговорила она.

– С чего бы это? Везде мы живем, – обиженно отозвался мальчик-домовой. – За любым людским домом нужно присматривать! А у тебя мне нравится бывать, – он смягчился, посмотрел на неё с улыбкой. – Больше никто во всём доме не кормит меня молоком и печеньем.

Он подмигнул Ларисе. И вовсе не страшные были у мальчика глаза, пусть чёрные, без белков и радужки, но не зловещие, как ей показалось сначала. Лариса улыбнулась в ответ. Она верила в домового и иногда ставила под стол блюдечко с угощением для него. Правда, она считала, что лакомство съедает кошка.

– Значит, мои ключи и серёжки с янтарем всё-таки ты забрал? – спросила она.

Страх перед неожиданным гостем давно прошёл. Лариса почти успокоилась. Подумаешь, она разговаривает с домовым! В мире много удивительного.

– У каждой вещи должно быть место. К порядку хотел тебя приучить, – серьёзно ответил мальчик, а потом смущённо отвёл глаза. – Жёлтые камешки мне понравились. И блестяшка на ключе. Я верну. Поиграю и верну.

– Серёжки можешь оставить, я всё равно их не ношу, верни только ключи, – разрешила Лариса, затем понизила голос и, кивнув в сторону коридора, ведущего в спальню, спросила: – Раз ты домовой и должен охранять дом от злых сил? Ты мне поможешь? Ты ведь за этим пришел?

Мальчик нахмурился, проследил за её взглядом.

– Я не знаю, что там. Я ещё совсем молодой и мало знаю.

Теперь он был похож на обычного встревоженного ребёнка. Лариса не могла требовать от него помощи. И сама не могла защитить мальчика от этого непостижимого ужаса, который выжидал за дверью. Казалось, он становился всё сильнее, звал её, пытался подчинить. Стоило лишь посмотреть на дверь спальни, и она чувствовала себя беспомощной и несчастной. Она не выдержит долго и откликнется на этот безмолвный зов.

Лариса молчала. Домовой некоторое время потоптался на месте, а затем, решительно тряхнув кудрявой головой, шагнул в коридор.

– Схожу, посмотрю! – отважно заявил он.

– Нет! – Лариса хотела было остановить его, схватить за плечо. Но не получилось, между ними словно стояла невидимая преграда.

Домовой обернулся.

– Мне не страшно, – улыбнулся он. – Если что, я тут же уйду. Оно не успеет меня схватить.

Зато Ларисе было страшно. Её била дрожь, она не могла шевельнуться или зажмуриться, глядя, как мальчик шаг за шагом приближается к спальне. Он уже протянул руку, чтобы толкнуть дверь, но Лариса закричала:

– Нет! Не надо! Прошу тебя!

Мальчик замер, обернулся.

– Как хочешь, – сказал он обиженно. – Я могу вообще уйти. Оставайся с этим одна!

Лариса опустила голову, пытаясь сдержать слёзы. От нереальности происходящего кружилась голова. А от страха кололо в сердце. Таблетки тоже остались там, в спальне. Если этот мальчик уйдёт, она останется один на один с Ужасом за дверью. Она так и будет сидеть на табурете, поджав под себя ноги, пока не умрёт от страха или не позволит Этому добраться до неё.

– Не уходи, – попросила она. – Пожалуйста!

Мальчик-домовой колебался. Он вернулся на кухню и уселся прямо на пол, возле плиты.

– Не могу же я сидеть с тобой всю ночь? – озадаченно проговорил он. – Но и не бросать же тебя?

– А если Это вырвется? – спросила Лариса. – Мы ведь с ним не справимся. Я не справлюсь.

Домовой лишь пожал плечами и задумчиво погладил прилёгшую рядом с ним полосатую кошку.

– Муська вернулась! – Лариса только сейчас заметила, что её питомица, которая пару дней назад сбежала через приоткрытую балконную дверь, снова дома и так блаженствует от поглаживаний потустороннего мальчика, что даже не спешит бросаться к своим мискам.

Лариса с подозрением посмотрела на домового.

– Это ты её забирал?! Дурной поступок! Муська ведь не серёжки и не ключи! А я с ног сбилась искать её по окрестным дворам. Даже в подвал заглядывала!

– На чердаке надо было посмотреть. Она там умерла, – спокойно ответил мальчик.

– Умерла? – ахнула Лариса, неверяще глядя на вполне живую и здоровую Муську.

Кошка не выглядела такой бодрой и игривой уже лет пять.

Муська жила с ней почти двадцать лет, состарилась у неё на глазах. Лариса знала, что её любимица не захочет умирать дома, поэтому и не закрывала балкон. Но до последнего верила, что Муська просто потерялась и ждала, что она вернётся.

– Значит, её ты тоже видишь? – домовой прищурился, переводя взгляд с Муськи на её хозяйку. – Любопытно. О таком я тоже никогда не слышал.

Лариса встала, она хотела взять свою любимицу на руки, но невидимая преграда, что помешала ей несколько минут назад прикоснуться к домовому препятствовала и здесь.

– Невозможная ночь! – Лариса вновь упала на стул и схватилась руками за голову. – Что это? Я схожу с ума?

– Не знаю, – домовой смотрел на неё сочувственно и почёсывал ухо.

Муська больше не сидела рядом с мальчиком, а решительно направилась к двери спальни. Принялась царапать колоду, она всегда так делала, когда Лариса забывала её запустить ночевать к себе. Кошка оглянулась на хозяйку и требовательно замяукала.

– Кажется, она хочет войти, – сказал домовой и тоже поспешил к двери. – Давай откроем, а? Это лучше, чем сидеть и бояться.

Лариса на ватных ногах подошла к ним. Ужас по-прежнему просачивался из-за двери, угрожал, лишал её воли и сил. Странно, что ни кошка, ни домовой его не ощущали и спокойно стояли, ожидая её решения.

Ужас пробирал до мурашек, слёзы катились по щекам, сердце болело, пульсировало в висках. Всё, чего она сейчас хотела – это оказаться как можно дальше от этой двери. От этой квартиры. От этого странного существа, которое неведомо зачем пробралось к ней в дом. А вдруг они заодно? Домовой и Ужас, притаившийся за дверью. И Муська. Которая умерла, но вернулась.

– Глупости! Мы никак не связаны! – сердито фыркнул мальчик, когда Лариса бросила это обвинением ему в лицо, а затем мягко добавил: – Открой дверь! Оно тебя не съест. Правда! Бояться не надо! Взгляни сама.

Но Лариса не верила, пятилась от двери, с трудом заставляя ноги ей подчиняться.

– Ладно, тогда я открою, – в голосе домового не было ни угрозы, ни зловещих ноток, лишь сочувствие.

Муська стояла, подняв голову, и смотрела выжидающе.

– Я сама! – услышала Лариса свой голос, словно со стороны и положила похолодевшую руку на дверную ручку.

Она знала, что выбора нет. Наверное, поэтому и не убежала из квартиры, не выскочила на лестничную площадку и не принялась будить соседей. Она смирилась, что Это пришло за ней и противиться не имеет смысла. Так зачем продлевать мучение?

Резко, чтобы не дать себе передумать, Лариса открыла дверь и зажмурилась.

Ничто не набросилось на неё. По-прежнему в квартире стояла тишина. Домовой и кошка тоже замерли в ожидании: не дышали, не шевелились.

Глубоко вздохнув, Лариса посмотрела от чего она хотела сбежать. Комната была той же самой что и вчера, и позавчера, и месяц назад. Старенькие обои, недорогая, но добротная мебель, окно завешенное тёмно-зелёной шторой, большой подоконник, на котором причудливой фигурой застыл каланхоэ. Кровать. Брошенное на пол одеяло. А в центре кровати замерла в неестественной позе худощавая пожилая женщина, пряди тёмных, почти не тронутых сединой волос растрепались по подушке, застывшие глаза смотрели в потолок. Это была она. Лариса.

– Мне жаль, – искренне сказал Домовой. – Ты была хорошим человеком. Но люди не видят меня. И уж тем более не видят призраков.

Он погладил Муську, но кошка, вывернувшись из-под его руки, неспешно пересекла комнату и улеглась в ногах у мёртвой хозяйки.

Лариса смотрела на себя. На ту, другую себя, от которой она бежала в ужасе и боялась обернуться, чтобы случайно не узнать, чего стоит бояться. Но сейчас ужас исчез. Были только грусть, удивление и вопрос.

– Значит, я привидение?

Домовой пожал плечами.

– Это твой выбор. Ты можешь вернуться на кухню, закрыть дверь и забыть обо всём. Болтать со мной по ночам. Бродить по квартире, пугать соседей, спрятать от сына шкатулку с деньгами... Или что там ещё делают призраки? Извини, я слишком молод и не знаю. Ты первый призрак, с которым я говорю.

– А что я могу выбрать ещё?

– Наверное, тебе нужно зайти сюда и закрыть за собой дверь, – неуверенно проговорил мальчик. – Кажется, Муська ждала тебя и она знает, куда вам идти дальше. А я всего лишь домовой.

Мальчик смущённо опустил глаза. Сейчас он вновь казался обычным ребёнком. Расстроенным малышом, которого некому пожалеть.

– Можешь оставить себе ключи с брелоком. И забрать из холодильника всё молоко, – Лариса улыбнулась ему и сделала шаг в комнату. – И закрой, пожалуйста, за мной дверь. Теперь, когда я знаю, что я всего лишь привидение, я не могу прикасаться к предметам.

Лариса, больше не оглядываясь, направилась к своей кровати, от которой совсем недавно бежала в страхе. Больше не было ни страхов, ни сомнений, ни даже сожаления. Чувства выцветали и таяли, как выцветала и таяла она.

А мальчик-домовой закрыл дверь спальни и, по-стариковски вздыхая, поплёлся обратно на кухню, чтобы спрятаться за плитой и расплакаться.