Чистые страницы

На последнем этаже огромного особняка, находящегося под Санкт-Петербургом царило необычайное оживление. Тобыла не компания друзей, решивших отметить праздник, не деловая встреча и не семейное торжество. То были книги. Они взволнованно и нетерпеливо шелестели страницами. Шепот книг разносился по всему этажу, пролетая эхом через огромную библиотеку - от стеллажа к стеллажу.

Сегодня был особенныйдень для всех бумажных обитателей дома. Их хозяин Владимир Захарович Остроумов получил пенсию и вернется домой с книжными покупками. На протяжении многих лет это происходило каждый раз - из месяца в месяц. Хозяин мог сэкономить на чем угодно - на одежде, на хорошем топливе для машины, но никогда не жалел денег на топливо для своей души иума. Пополнять книжную коллекцию стало для него доброй семейной традицией. Он бережно хранил и приумножал коллекцию, кооторую начал собирать еще его прадедушка. Владимир Захарович знал о книгах все или почти все. Кроме того, что его книги были живыми.

Более того, обитатели библиотеки могли между собой общаться, когда никого не было поблизости. Правда, разговаривали они ограниченно: теми словами и фразами, которые вложил в них автор. Каждая книга могла передать другим ровно ту мысль, что была в ней записана. Правдасохранить и воспроизвести чужие мысли они были не в состоянии. Оттого так и ждали дня новых покупок: Ведь всегда приятно услышать что-то новое, когда постоянно ото всех слышишь одно и то же.

- Сдается мне, знания - это нечто вроде штурманской рубки. Как приду в библиотеку, всегда про это думаю, - шептала книга «Мартин Иден» Джека Лондона.

- Дни и недели томительного ожидания тянулись подобно бесконечной вечности, - вздыхала книга Гейнце «Князь Тавриды».

- И теперь вот-вот ожидание, и неизвестность, и раскаяние в отречении от прежней жизни — всё кончится, и начнется новое, - соглашалась с ней «Анна Каренина» Толстого.

Бесчисленными разговорами об ожидании, о волнении, о жажде новых знаний и слов был наполнен этот вечер.

**********

Наконец, вдалеке послышался приглушенный звук машины, затем он стих, хлопнула дверь автомобиля и с хрустом снега под сапогами хозяина утихли последние беседы его книг. Комната погрузилась в тишину. Все замерли в ожидании.

Дверь в дом отворилась. Владимир Захарович снял куртку, разулся и достал из сумки покупку. На этот раз она была одна, но по- своему уникальная. Черная обложка из кожи и безовсяких надписей. Но любому, кто всерьез коллекционировал книги, одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять насколько она древняя, ведь помимо старой обложки, сами страницы книги были необычны: ведь сделаны они из пергамента, а значит, книге могло быть около тысячи лет. При мысли об этом по коже Остроумова бежали мурашки. Как она сохранилась и кто ее создал - вот вопросы, которые оставались без ответа. Ведь и обложка, и страницы этой древней книги хранили ее тайну. Единственное, что несколько портило внешний облик - эточернильное пятно на обложке, напоминающее пальму. Но если бы хозяин букинистического магазина понимал, какая уникальная вещь попала к нему, вряд ли бы он уступил ее так дешево...

Владимир Захарович еще раз задумчиво провел пальцем по старой обложке и поднялся вверх по скрипучей лестнице. Он включил свет, окинул взглядом стеллажи и подошел к крайнему из них, где еще оставалось свободное место. Бережно поместив книгу на полку, Остроумов закрыл дверцу шкафа и окинул комнату прощальным взглядом. Сегодня он слишком устал, чтобы что-то читать.

Прошло несколько минут, и снизу донесся храп. Хозяин книг всегда спал крепко, и поэтому комната снова наполнилась шепотом, который легко было перепутать с шумом вьюги за окном. Всем нетерпелось узнать побольше о новичке в их рядах. Что он скажет, какие мысли в нем записаны?

- Не подумайте, что я не люблю гостей... я люблю гостей... но я предпочитаю знакомиться с ними прежде, чем они пришли! - забормотала книга «Хоббит: Нежданное путешествие».

- Вечно я говорю «очень приятно с вами познакомиться», когда мне ничуть не приятно, - проворчала «Над пропастью во ржи».

- Знакомство может начаться и с пинка, - ехидно подметила японская книга пословиц и поговорок.

- Да скажи же хоть слово…

- Почему вы молчите? - один шепот сменялся другим, все это сливалось в огромный поток, словно неостановимый поток ветра.

- Чем больше человек молчит, тем больше он начинает говорить разумно, - наконец вынес вердикт Ницше. Все вокруг притихли, но ветер сомнения пронесся сквозь ряды книг, герои которых привыкли сомневаться...

«Пустышка», «В ней ничего нет», - возмущались книги, осознав, что не слышать им новых мыслей.

- Вообще ничего не написано...Страницы. Они совершенно чистые, - разочарованно протянула «Гарри Поттер и тайная комната».

- Дура ты бестолковая! Приведи себя в порядок, - закричала на новую книгу «Кэрри».

- Чучело, чучело! - заливалась злобным смехом книга Бориса Железняка.

Наперебой бумажные садисты выкрикивали оскорбления. Поток брани, разочарованность, неудовлетворенная жажда знаний, злость на новенького с пустыми страницами, заставляла их выискивать обидные слова в мельчайших бумажных закутках и язвительно ими выстреливать в новенького. В эту бесполезную для их общества книгу, но ни слова от новенького не доносилось в ответ, ведь страницы этой книги были пусты.

- Довольно - крикнула «Братья Карамазовы» и прошептала - Больно сжалось сердце...

Все устремили взгляд на пустую книгу. Тихо-тихо из под ее переплета на пол капали слезы. В библиотеке воцарилась полная тишина. Лишь вьюга шумела за окном.

*********

- Я не люблю знакомства, - прошептала книга в черном переплете, страницы которой были пусты, - Больно, неприятно. Нет ничего. Почему? Довольно! - все книги вокруг замерли. Раньше они никогда не встречали подобного. Странная жидкость, похожая на слезы и книга без страниц, которая почему-то обрела дар говорить. Более того, своим внутренним чутьем все остальные ощущали, как страницы новичка заполняются. Теми словами, которыми они же ему и выкрикивали. Вот только загадочный пришелец отвечал ими не теми же мыслями, он брал их слова и высказывал мысли собственные. А у остальных книжных обитателей не находилось даже нужных фраз, чтобы описать все то, что они чувствовали.

- Прости нас, - первой нарушила молчание книга «Чучело».

- В книге много прекраснейших мыслей и планов, - наставительно сказал томик Есенина. И эту же мысль подхватили остальные. Им было неприятно, что они обидели новенького. Поэтому теперь изо всех сил хотели показать ему другую сторону этой жизни.

- Любовь может обойтись без взаимности, но дружба — никогда, - твердо сказала книга Омар Хайяма.

- Дружба, любовь, - новая книга повторила эти слова, словно пробуя их на вкус.

- Хорошо, если у тебя когда-то был друг, пусть даже надо умереть... Мы в ответе за тех кого приручили, - прошептал «Маленький принц» Экзюпери.

- Любовь оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим... Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой, - произнес «Гарри Поттер»

- Счастлив тот, кто не замечает, лето теперь или зима - приговаривала «Три сестры».

- Счастье, защита, любовь, смерть, ответственность, - прежде чистая книга пропускала все эти слова через себя, проживала их, а некогда пустые страницы заполнялись. Но не только добрые и счастливые мысли сообщали ей другие книги. Говорили они и печальные, и суровые, и философские слова. Все, что писали в них, вкладывали годами, столетиями, теперь они выносили наружу. Все жильцы этой огромной библиотеки были словно заворожены этой старинной книгой с некогда пустыми страницами. Впервые они не вбирали что-то от нового постояльца, а отдавали, а он возращал им уже новые мысли и казалось, этот прекрасный обмен было не остановить. Часы летели как минуты.

Владимир Захарович проснулся от странного шума наверху. В какой-то момент ему померещилось, что он слышит голоса. Вооружившись на всякий случай перцовым баллончиком, он поднялся вверх, подсвечивая путь фонариком. На середине пути лестница сильно заскрипела, и шум стих. С сильно бьющимся сердцем и напряжением в коленях, он дрожащей рукой открыл дверь в библиотеку. Лунный свет сквозь падающий снег освещал книжные стеллажи. Но все внимание Остроумова было приковано к креслу- в нем сидел человек.

*********

- Кто вы? - дрожащим голосом спросил Владимир Захарович и направил на незваного гостя фонарь. Тот повернулся, и на смуглом и худом лице Остроумов увидел необычную татуировку в виде пальмы. По телу старика пробежала дрожь и одновременно в голову пришла бредовая, практически невероятная мысль, он направил луч фонаря в сторону дальнего стеллажа. Новой книги с чернильным пятном там не было.

- Это сон? -прошептал Остроумов.

Незнакомец слегка улыбнулся ему, - Вы должно быть задаетесь вопросом, как я здесь оказался и кто я такой? Не бойтесь, я не причиню вам вреда. Присаживайтесь.

Владимир Захарович кивнул и занял кресло напротив. Свет включать он не стал, лунного было достаточно. Он понимал, что следующая фраза прозвучит нелепо, но не мог не спросить,

- Вы были... книгой? Но...как?

Глаза ночного посетителя наполнились грустью,

- Раньше я был человеком. Не так важно, как меня звали, вы можете обращаться ко мне Нахид[1]... Я жил в одной восточной стране, которой ныне уже нет на карте. Мои родители были важными людьми в городе. Мои дорогие мама и папа... - мужчина тяжело вздохнул.

- Однажды мой отец тяжело заболел. Все, что надо было сделать мне в тот вечер, - остаться и поухаживать за ним, мама попросила меня об этом, а сама пошла искать лекаря, который когда-то спас ее во время родов. Но я... я ушел гулять, пить вино с друзьми. Очередной пустой и бесполезный вечер. Домой я дошел не сам, меня притащили под руки. К тому моменту отец был уже мертв... - по щеке Нахида пробежала слеза.

Остроумов ждал, боясь нарушить тишину. Все это могло кому угодно показаться бредом сумасшедшего, но только не ему. Он всегда любил и ценил хорошие истории.

- Я... я не мог себя простить. Ощущал пустышкой. Я не знал как смотреть в глаза матери и постоянно отводил взгляд, даже на похоронах папы. Не находил себе места. Жил изо дня в день с чувством вины. И даже тогда я ничего не понял. Я так жалел себя и погряз в самокопаниях, что не замечал никого вокруг. Не замечал как тяжело матери, а ведь ей нужна была моя поддержка, как никогда. Но вместо этого, я сбежал посреди ночи в пустыню. Просто больше не было сил находится там, где умирал отец...

Нахид сделал паузу и тяжело вздохнул. Затем, нервно перебирая пальцами, продолжил свой рассказ.

- Я отошел довольно далеко от дома и стал молить небеса о наказании. Ведь не уйди я тогда с друзьями, отец, возможно был бы жив. И похоже, небеса прислушались ко мне. Поднялся сильный ветер и последнее, что я помню, это вспышку молнии. Это ложь, что в последние мгновения жизни проносится вся жизнь, я даже ничего не успел понять. Очнулся я уже не своем теле, а в кожаном переплете. Все это напоминало сон. Бесконечный и беспросветный. Годы тянулись - один за другим, но я находился в этом плену. Будь я человеком, то возможно уже сошел бы с ума за эти столетия. Меня перевозили из одной страны в другую. Но чернильное пятно на обложке не давало мне забыть о том, откуда я и что со мной произошло. Ведь эта пальма, в виде которой пятно, росло возле родного дома. Все вокруг считали меня пустышкой, просто странной и уродской книгой - и вполне заслуженно. Кто-то вырывал страницы для записей, кто-то использовал меня для растопки огня, но я возрождался вновь и вновь, ведь смерть была бы слишком простым наказанием. И так столетиями. Пока я не оказался в книжной лавке, откуда вы меня забрали. Но ее обитатели были безмолвны, как и я сам до поры до времени. А затем, я оказался здесь, - Нахид с улыбкой окинул взглядом помещение.

- У вас очень необычные книги, видно, что хозяин любит их и заботится за них. Видимо это их и делает такими...живыми. Ваши книги не только обучили меня языку, но и самому главному.

- Чему же? - тихо спросил Остроумов.

Нахид вновь улыбнулся и произнес «Научили, как стать человеком».