Видения

21 октября 1918 года.

Загудел поезд, раздался скрип стальных колес. В клубах пара, громко пыхтя, состав замедлился и остановился. Засуетились люди, соскакивая с подножек вагонов, тихая станция города Пазевальк наполнилась сумбурным движением. Подъезжали санитарные кареты, принимая контуженных и покалеченных солдат, кто-то шел сам, кого-то выносили. Ефрейтор Адольф Гитлер шел сам, неуверенно цепляясь за стены и поручни. За ним следила медсестра, аккуратно, но твердо направляя к выходу. На перроне сгорбленного потерянного человека в мятой шинели взяли под руки, усадили в карету и повезли в местный госпиталь. Ефрейтор смотрел красными воспаленными глазами в одну точку, не проявляя ни малейшего интереса к пейзажу за окном. После газовой атаки англичан он ничего не видел.

- Истерия. Первоначальный диагноз совершенно верен – доктор Карл Кронер передал бумаги ефрейтора Гитлера медсестре и добавил. – Конъюнктивит очевидно вызван самим больным. Не давайте ему расчесывать глаза. В остальном как обычно. Думаю, мы быстро вернем его в строй, Германии как никогда нужны солдаты.

Доктор ошибся. Лечение, которое заключалось в создании невыносимых условий, чтобы больной сам захотел на фронт, не помогало. Недостаток воли, острое нежелание воевать, которые и приводили, по мнению докторов, к психическим нарушениям – всем этим Гитлер не страдал. Напротив, он стремился на фронт, клеймил врагов Германии в яростных речах и ждал выздоровления. Только зрение не возвращалось. Карл Кронер видел перед собой сломленного бедой и озлобленного на весь мир человека, чья судьба, очевидно, подошла к концу. Доктор признал свое бессилие и передал ефрейтора другому специалисту.

Гитлер лежал на узкой железной кровати, едва прикрытой тонким матрасом, не в силах уснуть. Крики больных раздавались не переставая, стихая немного ночью, в палатах царил холод, который не в силах был разогнать даже гнев, клокочущий внутри. Ему 29 лет, он сирота, не имеющий ни семьи, ни детей. И слепой калека. Он ненавидел мир, пообещавший успех и не давший ничего, ненавидел англичан, лишивших его зрения, ненавидел русских и французов, вообще всех людей, разрушивших его планы, мешавших величию Германии. В какой-то момент пришел сон, и он впервые за долгое время увидел свет. Красная точка приблизилась из темноты, превратившись в кровавый огненный меч, из черных туч выступил суровый воин в чешуйчатых доспехах из стали. За его плечами распрямились серые крылья.

«Ты должен» – произнес ангел войны. Гитлер ждал. «Ты готов?» - ангел поднял меч, словно посвящая его в рыцари.

«Да» - ответил Гитлер и все исчезло.

***

Доктор Эдмонд Фостер имел репутацию изобретательного психиатра. Своими шокирующими методами он вернул в строй множество парализованных, немых, глухих и слепых. Не все его истории были удачными, но в этом случае он надеялся преуспеть.

- Ефрейтор, Вы готовы вернуться на фронт? – спросил он.

- Да – ответил Гитлер.

- И готовы отдать жизнь ради Германии?

- Да. Это будет честь для меня.

- Вы вернетесь в строй, и скоро, я уверен в этом. Наше лечение лучшее в Германии, а это означает лучшее в мире. Хотите вернуть зрение? Вернуться к братьям по оружию? Такие отважные солдаты там очень нужны.

- Пусть я погибну. Для меня будет честью и счастьем служить величию нашей нации. Слепой калека не нужен стране. Я себе слепым не нужен.

- Хорошо. Боевой настрой это хорошо. – доктор кивнул медсестре, чтобы та увела больного.

Оставшись один, Эдмонд Фостер задумался. Случай был необычным, его прежние пациенты боялись войны и смерти, предпочитаю жизнь калеки возможной гибели. Ефрейтор показался ему вполне искренним в своем желании излечиться, его не пугала война. Доктор решил продолжить наблюдение.

***

С этой ночи ангел являлся Гитлеру постоянно. Он произносил речи, которых после пробуждения ефрейтор не помнил. Что-то важное, великое и сбивающее с толку. Ангел требовал от него такого, чего он при всем желании не мог выполнить. Просыпаясь, Гитлер чувствовал беспомощность. Он обычный солдат, никогда никем не командовал. Со второго года войны служил в 16 Баварском резервном полку, получил Железный Крест. Таких миллионы. На великое он не способен. К тому же слеп.

Лечение продолжалось. Холодная узкая койка, скудная пища, беседы с новым доктором. Вот и все нехитрые процедуры. Его пытались убедить, что он практически здоров и только животный страх мешает излечению. Страха он не чувствовал, наоборот, внутри росло нечто, невообразимо большое понимание, великий мир мечты, который требовал вернуться в строй, требовал действия и новой жизни.

Вскоре доктор понял, что его усилия направлены не в том направлении, что его пациент больше него негодует на свою психическую слабость, с огромной надеждой ожидая чуда – это ведь настоящее чудо, видеть окружающий мир и быть полноценным его участником.

Эдмонд Фостер был в замешательстве, ему казалось, все усилия бесплодны, но сам ефрейтор чувствовал благотворные изменения.

Тревога затихала, гнев перековался в предчувствие успеха, он стал легче засыпать, его больше не тревожили шум и холод, он будто спешил на встречу, на которую каждую ночь приходил ангел, а потом просыпался воодушевленным и полным сил.

Последний сон он запомнил. Ангел пришел в рассветном сиянии, на фоне белоснежных облаков, доспехи блестели на солнце, крылья расправились, сверкая тысячью искр. Ангел протянул меч Адольфу.

«Сегодня свершится чудо, и ты поведешь сынов Германии. Очистишь от тлена и неудач, от слабостей и немощи избранный Богом народ. Создашь высшую расу, которая завоюет весь мир, провозгласит тысячелетнюю империю и явит собой начало нового мира. Организованные, трудолюбивые, преданные, умные и целеустремленные воины божьи, поведут за собой народы к великому полдню. И через тысячу лет без труда сделают одно важное дело».

« Я не проживу тысячу лет».

«Нет. Но ты увидишь результаты своего восхождения. Обещаю, через тысячу лет ты будешь возрожден, чтобы узреть дело рук своих».

«Почему я?».

«Извечный вопрос мелкой души. Стань великим. Я дарю тебе удивительную судьбу, а ты дрожишь перед ней. Недостойно воина, сына Германии. Наступил золотой век. Век освоения Земли, ее ресурсов и недр, которые полны огня, что копился миллионы лет. Мир полон угля и нефти, железа и алюминия. И еще многое зарыто в его кладовых. Ты и твой народ построите тысячелетнюю империю. Ведь на это способны только вы вместе. Солдаты императора, стоики с сильной волей, презирающие слабость, склонные к самодисциплине, честные, организованные, благородные. Достойные потомки древней расы Ариев. Вы призваны Богом подчинить себе весь мир от древней Германии, до восточных границ Евразии, до южных берегов Африки, от всех земли двух Америк и до ледяных просторов Антарктиды. Вы, потомки Ариев, поведете народы к Великому Полдню, Вечному Полдню и везде будет торжествовать германский дух. Солдат не спрашивай «почему?», ты избран судьбой, ты особенный человек, который все еще спит».

Раздался грохот. Медсестра случайно уронила стальной поднос. Ефрейтора вытащило из сна, его прошиб холодный пот, огненный меч сиял перед глазами.

- И невозможное возможно – произнес кто-то.

Больше ничего не происходило.

***

- Я лечил очень многих. У меня большой опыт. Истерия происходила у всех, кого я лечил, от страха перед ужасами войны. Вы не такой, Ваши глаза действительно повреждены – доктор Эдмонд Фостер приоткрыл свой блокнот. – горчичным газом. Могу я быть с Вами откровенен? Вы мне верите?

- Конечно. Конечно, я Вам верю доктор – у ефрейтора словно гора упала с плеч, наконец-то его болезнь признали и больше не считают симулянтом.

- Обычный человек обречен на слепоту до конца своих дней. Но иногда вернуть зрение можно. Это потребует особых усилий. Вы готовы меня выслушать?

- Конечно. Говорите доктор. Я все сделаю, что в моих силах.

- Этого недостаточно. Надо сделать больше своих сил. Обычный человек, подчеркиваю, обычный человек, но избранный судьбой, может проявить огромную силу воли. Ему подвластно все, он сам может творить чудеса. Я наблюдал за вами, Адольф. И я чувствую в Вас ту самую силу воли. Вы особенный человек, солдат, который нужен Германии. Со своей отвагой, смелостью, силой духа Вы сможете многое сделать. Такие как Вы избраны судьбой. Вы поведете за собой слабых, ваша воля принесет нам победу. Вы мне верите? – доктор замолчал, пытаясь понять реакцию на тщательно разработанную терапию.

Гитлер пребывал в замешательстве. Слова доктора удивительно совпадали с его сном, звучали в унисон его собственным ощущениям. Да, он избран судьбой, ведь сколько раз он мог погибнуть, но высшая сила хранила его.

- Вы особенный человек, Адольф – продолжил доктор. – Таким помогает сам Бог. Но он поможет, только если Вы захотите. Вы согласны.

- Да, доктор.

- Сейчас я зажгу две свечи.

Раздалось чирканье спички, запахло серой.

- Вы видите?

Гитлер смотрел перед собой, вздулись вены, кожа покрылась испариной, тикали часы. Взмах огненного меча, появились два далеких огонька.

- Я что-то вижу.

- Этого мало, Адольф. Напрягитесь, проявите вашу силу.

- Лист бумаги, белый халат. Это Вы, доктор? Две свечи горят на столе.

Эдмонд Фостер облегченно вздохнул.

- А сейчас ефрейтор Вам надо отдохнуть. Поспите, во сне лучше восстанавливаются все функции. Медсестра!

Гитлера вели по коридору, а он с радостью рассматривал открытые палаты, белые прямоугольники окон, крашенный пол. Устроившись на кровати, он сразу уснул. Это не был спокойный бесчувственный сон. В нем маршировали полки, танковые громады продвигались вперед, в небе было черно от самолетов. И кто-то незримый излагал ему великий план, который вскоре стал исполняться наяву.

Закончилась первая мировая война, Германия переживала упадок, а Гитлер шел по новому пути. На судьбоносных развилках высшие силы указывали направление, являлись вещие сны и тысячи картин будущего. Особенно запомнилась ему сытая довольная Москва, в то время как мерзли и голодали в обветшавшем Берлине немецкие дети. Это предопределило войну с Советским Союзом. Его армии маршировали по Европе, по степям Украины, дрались за Сталинград и Москву – голос высших сил наставлял и советовал. И даже, когда в 45 году он приставил к виску пистолет, явился ангел и с грустью подтвердил свое обещание – через тысячу лет воскресить его, чтобы он увидел конец всей этой истории.

***

Зима. 2519 год.

Берлин накрыл мощный снегопад, первый этой зимой. Серые улицы преобразились, приобрели праздничный вид, словно простушка надела белую фату. Легкий мороз смягчил и рассеял аромат нечистот, зато добавился запах гари от многочисленных печей – хозяева распечатывали неприкосновенный запас дров, чтобы согреть свои приземистые дома. Конные повозки застревали в снегу, пешеходы, надевшие все свои одежки, протаптывали тропинки, вежливо кланяясь друг другу при встрече. Над городом висела тонкая вуаль дыма. В постиндустриальную эпоху от былого изобилия мало что осталось. Не было угля и газа, атом стал неимоверно дорог, население сильно сократилось, вынужденно вернувшись в средневековье, где основу энергетики составляли дрова, а основу экономики - натуральное хозяйство.

Снова пошел снег.

***

Центральные улицы Москвы заливали электрические огни. Муниципальные электрогрузовики расчистили снег и теперь по ним сновали электрокары, принадлежащие чиновникам и состоятельным горожанам. Впрочем, пробок не было – такую роскошь могли позволить себе немногие. Установилась безветренная погода, и город застилал смог от нещадно коптящих угольных электростанций и промышленных предприятий. Горожане спешили по магазинам, чтобы потолкаться в очередях за дефицитным товаром. В преддверии Нового Года на улицах было полно народа. Казалось, все жители двухмиллионного мегаполиса высыпали из своих квартирах в пятиэтажках. Мусор, заботливо рассортированный жильцами, исправно вывозился, дворники убирали снег, в квартирах был свет и тепло - составы трудолюбиво тащили уголь в столицу. Это был лучший северный город на планете.

Подул западный ветер и разогнал смог. Дышать стало легче.

***

Зима. 2719 год.

Прошел сильный снегопад. Уже и так заснеженные улицы Москвы засыпало еще больше. Возницам на санях снег был нипочем, а вот лошади уставали быстрее. Жители немногих пятиэтажек, старались лишний раз не выходить на улицу, чтобы сберечь то немногое тепло, что подавалось от придомовых котельных. Население города сократилось и едва превышало пятьсот тысяч. Народ уезжал в деревни, где можно было найти пропитание и заготовить на зиму дров. Россия вновь стала сельской страной, с редкими индустриальными островками, чьи предприятия питались мощью рек и, возведенных на них, электростанций.

***

1 сентября 2918 года.

- Нет! – закричал он. Глаза его открылись, он сел на кровати, откинул одеяло, и , уже тише, добавил: - Ни за что.

Сердце билось тревожным барабаном, руки дрожали, воздух прерывисто вырывался из груди. Сон улетучился не оставив почти ничего, возбуждение спало, только образ Матери-Земли стоял перед глазами. Приземистая бабушка негритянка, из тела которой росли ветви, толстые стволы рук, поднятых вверх, раздваивались и дальше дробились сотнями побегов, голову венчала чалма из зеленых листьев, толстое кряжистое тело обвивала змея.

О чем она говорила во сне? Что вызвало такое возмущение? Просто сон. Президент Южно-Африканского Союза успокоился. Пора приниматься за работу, пора узнать свежие новости, в последнее время в мире происходило много интересного.

- Доброго дня, Цезарь – приветствовал его секретарь.

Президент благосклонно улыбнулся. Имя было выбрано верно, сегодня он ощущал себя именно Цезарем. Проведя юные годы в детдоме, и не имея ничего кроме клички, вступая в зрелость, он сам выбрал себе имя. Скромностью он не страдал и составил его из имен лидеров прошлого, тех, кто наиболее его впечатлил, когда он открыл для себя страсть изучения истории. Получилось Иосиф Цезарь Ши Хаунди Аттила Кир Гитлер Мандела. И каждый день он чувствовал себя кем-то из них.

- Выяснили, зачем сосед арендовал участок в Антарктиде? – спросил Мандела.

- Будут использовать как холодильник. Как и предполагалось. Делает запасы к судному дню – ответил секретарь.

- Людоед – буркнул Мандела и поморщился, этот дикарь хоть и был главой крупного племенного союза, наверняка сложит там трупы своих сограждан, вместе с буйволами и носорогами.

Мандела прошел в свой кабинет, устроился за столом и включил компьютер. Огромный ящик загудел, экран засветился и спустя пять минут на нем появились первые сообщения. Самым важным было, что СГА и Китай наконец-то подготовили свои ударные космические миссии. Китайская будет страховать американскую. Они стартуют за два дня до удара по Земле кометы Шихай Тяна, который по расчетам ученых случится 28 октября. По оценкам экспертов шансы на успех велики, комету сместят с курса ядерными взрывами, и она пролетит мимо.

Вот и спасение. Этого он ждал уже не один месяц.

Мандела встал с кресла и выглянул в окно. На улице возле резиденции никого не было. Да и немудрено, уже третий месяц стояла жара. Даже птицы щебетали лениво, чуть громче вентиляторов трехэтажного здания серверной. 50 терабайтов информации. Когда-то в индустриальную эпоху их можно было разместить в ящике стола. Существовали компьютеры размером с разделочную доску, телефоны с ладонь. Они и сейчас хранились в его коллекции древних чудес. Потертые временем и мертвые. Мандела любил историю, в прошлом люди почти сравнялись с богами, изготавливая немыслимые вещи. В его коллекции были искусные часы, музыкальные приборы, тонкие как доска телевизоры и механизмы назначения которых он не знал. В основном начала второго тысячелетия. Были и более старые вещи и очень древние. И совсем несуразные, скорее всего подделки, найденные в миллионолетних слоях угля. Одну из таких, сложной тонкой формы, он из интереса расколол. Внутри был только камень с искристыми вкраплениями кварца. Как ее выточили из камня? Загадка.

***

Сон, пришедший следующей ночью, он запомнил целиком. Мать-Земля показывала свои раны. Глубокие шахты в ее теле, огромные карьеры, пустыни на месте лесов, пересохшие реки, мусорные горы и пластиковые острова в океане. Показывала гибнущих животных и исчезнувшие навсегда растения.

« Я умираю – сказала она. – И вы умираете вместе со мной. Ты дожжен сделать это». Мандела ужаснулся во сне, но не проснулся.

«Нет» - ответил он.

«Если ты спасешь меня для будущего, я подарю тебе долгую жизнь».

«Сколько? Сто лет?».

«Тысячу. Тысячу лет ты будешь странствовать по возрождающейся Земле».

«Почему не две?».

«Пусть будет три. Но это моя последняя цена».

«Я все равно не сделаю этого».

Мать-Земля грустно улыбнулась и превратилась в старый баобаб, который на его глазах засох и обратился в пыль. Проснувшись, Мандела встал с кровати не сразу и долго размышлял о пути человечества.

Мать-Земля приходила во снах каждую ночь. Терпеливо молчала, с укоризной глядя на него, рассказывала о бедах, постигших ее живую плоть по вине людей, сокрушалась о будущем, где все станет хуже. Через две недели Мандела согласился.

Это попахивало сумасшествием, соглашаться с безумной идеей, пришедшей во сне, но он верил, что эта и вправду Мать-Земля. В его силах спасти ее и спасти себя. Для будущего. И если будет жить он, то будут и другие люди, которые заселят Землю вновь и не повторят прежних ошибок.

План был предельно ясен, будто пришел свыше весь и целиком. Три державы на планете обладали небольшими арсеналами ядерного оружия. Народный Китай, Соединенные Государства Америки и Южно-Африканский Союз. Находясь в благоприятном климате, избежавшие последствий, как малого ледникового периода, так и засух, они смогли сохранить остатки технологического общества. Южно-Африканский Союз принял множество беженцев из Европы, принесших с собой знания и культуру. Между тремя центрами силы не было согласия, они боролись за остатки ресурсов по всей планете, находясь в состоянии перманентной войны. Вот это состояние и было критической точкой, позволяющей осуществить план. Ядерный удар приводил к ответным действиям и войне всех против всех. А комета Шихай Тяна, летящая к Земле со скоростью 43 километра в секунду, должна завершить начатое противостояние.

Мандела занялся привычным для себя делом – плести интриги. Расставить нужных людей на ключевые места, чтобы его приказ о ядерном ударе не оспорил никто, чтобы его послушно выполнили. Все прошло очень легко, высшие силы помогали ему – люди, которые могли помешать, заболевали, гибли, оказывались далеко от столицы. К 25 октября все было готово. 26 октября рано утром он отдал приказ.

Ядерные грибы расцвели на космодромах Китая и СГА, похоронив надежду на спасение от кометы, продолжились в крупных городах, промышленных кластерах и военных базах. Взмыли ракеты для ответных ударов. Мандела не прятался, когда увидел ядерный гриб за окном. Он вышел ему на встречу и был разорван ударной волной. В этот момент он был спокоен – его ждали три тысячи лет.

***

28 октября 2918 года. Луна. Северное побережье моря Дождей.

Вид с побережья открывался просто великолепный. Земля удобно расположилась над горизонтом, булавочная головка кометы застыла на расстоянии двух диаметров от нее. Светящийся шлейф, расширяясь, таял, становясь прозрачной вуалью на примерно четверти неба. Мириады немигающих звезд рядом с хвостатой гостьей обретали свои истинные масштабы – если даже громадная комета так мала, то как огромны и далеки мы? – словно спрашивали они. Громадность и бесконечность торжествовала над душами, что тремя парами глаз следили за разворачивающейся катастрофой. Мандела понял сам, где находится, обезумевшего Гитлера успокоил хозяин представления, парой точных фраз.

Земля все еще была голубой планетой. Фонтаны ядерных взрывов мало затронули океаны, пыль и пепел, поднятые в воздух, еще не окутали шар целиком. Их разносили рваными серыми полосами высотные потоки. На поверхности еще расцветали яркие точки – пробудились вулканы, да продолжались ядерные удары. Арсеналы не были израсходованы до конца. Последние тысяча секунд Земли медленно таяли, казавшаяся застывшей комета приближалась, будто меч Немезиды прицеливался точней.

Половина диаметра Земли.

Четверть.

Почти рядом.

Комета, коснувшись атмосферы, на мгновенье засветилась сильнее, и исчезла в яркой вспышке на груди Тихого океана. По поверхности кольцом помчался огонь, разорвав облака, стирая границы материков. Планету затянуло серым бархатом с огненными вкраплениями то ли исполинских молний, то ли горящей материи. В бездонном пространстве мириад колючих звезд теперь плыл серый безжизненный шарик, надолго укутанный пыльными бурями. Мрачный жнец трудился не покладая рук.

- Так и кончился мир,

Так и кончился мир,

Не взрыв, но очень большой взрыв.

Умерла планета людей. Моцарт и Бетховен, Чайковский и Вагнер, Босх, Боттичелли, Гауди, Платон. Это была великая цивилизация.

Гитлер с ненавистью смотрел на говорящего динозавра, расслабленно устроившегося на сооружении похожем на кресло – тонкие стальные стержни образовывали каркас, поддерживающий большое тело.

- Итак. День гибели Земли – произнес динозавр. – О, я пытался его предотвратить. Не смог. Но я ли один виноват? Рассмотрим всех актеров драмы. Или трагедии? Всегда их путал. Адольфушка, у тебя есть вопросы?

- Гнусная ящерица. Обманул меня.

- Я дал тебе шанс. Но ты оказался слишком похож на нас, динозавров. Слишком логичный, слишком циничный, слишком безжалостный. Для человека, конечно же. Я даже позволил тебе называться арийцем. А это, между прочим, название касты ученых-воинов в цивилизации Дино. Самой уважаемой касты, коей я последний представитель. Мы были настолько безжалостны, что вам и не снилось. Приговорили собственную расу. И логичны. Среди Дино была такая конкуренция. Ух! Динозавр динозавру тираннозавр. Примерно так. Зато наука была не чета вашей. Наши механизмы работают до сих пор, спустя 66 миллионов лет. Но мы ресурсы сожрали очень быстро. И как только арии поняли, что до звезд нам не добраться и придется чахнуть здесь пару миллиардов лет, то не стали останавливать астероид. Он бахнул. Похоже очень, но есть нюансы.

- Зачем? – спросил Мандела.

- Уважаемый многолидер, что будет скитаться в форме духа три тысячи лет, кстати, можно подсократить, если хочешь. Чтобы дать шанс потомкам. Вы наши потомки. И те, кто будет после Вас, наши потомки. Во времена Дино жизни было больше, она была разнообразнее. Культ Матери-Земли был шире. Мы все считали одной живой сущностью, кипящим котлом гнева жизни на мертвую Вселенную. Мне все равно, кто выберется к звездам. Ты или дельфин, или собаки. Нет, не собаки, они быстро дичают без высшего разума по соседству. Или кошки. Вот их умные соседи возвышают. Пусть к звездам прибудут кошки.

- К звездам должна прибыть немецкая нация.

- А я не против, Адольф. – Дино тяжело вздохнул. – Я ведь считал, что у тебя много шансов. Иначе бы не помогал. Жестокость излишняя помешала что ли? Но ведь и мягкость не работает. Да что я могу? Являться как призрак во снах, шпионить, использовать древнее знание. Я многим народам пытался дать шанс – грекам, римлянам, американцам, русским. И вот мы у разбитого сосуда.

- Но что дальше? Зачем ты заставил меня уничтожить людей? – спросил Мандела.

- Будет то же, что мы сделали для вас. Работают гравитационные концентраторы. Они выводят из ядра планеты металлы. Через миллионы лет будут месторождения руд. Сделаем десяток магматических проколов. Мы, кстати, умели использовать энергию ядра планеты. Только магнитное поле исчезает. Вот Марс запороли. Харон его забери, все равно там было слишком холодно. И Венеру. Черт с ней, жарища невозможная. Будут высажены лесные биокомплексы, которые обратятся в уголь, в морях забродит новая нефть. Через 50 – 60 миллионов лет у новой цивилизации будет база. Чтобы добраться до звезд. А люди были обречены. Ты просто пристрелил больное животное.

- Мы не животные, мы люди.

- И что же вас отличает?

- Чувства. Вера в Бога.

- Вот не надо. На его заповеди вы наплевали. Бог может и есть, но он уже давно не на вашей стороне.