НЕБО
Стоя у зеркала, Ленка откинула длинную прядь волос со лба и выругалась. Проклятая бородавка не только не «притухла», но, похоже, стала ярче и краснее. А ведь Наташка уверяла, что через полгода от неё не останется и следа. Зря только отвалила столько деньжищ за «чудодейственную» тайскую мазь. Ленка с неприязнью потрогала выпирающее округлое образование на переносице и всхлипнула. Ну почему ей так не везёт? Почему эта уродливая родинка не появилась там, где её никто не увидит? Действительно, как глаз. Не зря Леопольд обзывает её «Трёхглазой». Леопольд. При воспоминании о неприятном жирном субъекте в груди болезненно заныло. Мерзкий тип, липкий, наглый и опасный… Вспомнилось, как он в первый раз подошёл к ней и взял за локоть: «Трёхглазая, пошли, потанцуем». И она вздрогнула от отвращения. Рука у него была мокрая и горячая.
Ленка вздохнула, внимательно вглядываясь в яркое коричневое пятно. Опять волоски появились, только вчера состригла. Честное слово, как у хряка щетина, чёрная и жесткая. Вытащив из косметички маникюрные ножницы, аккуратно принялась подрезать волоски. А может, и правда подкопить денег на операцию? Удалить гадость к чёртовой матери? Вот только врач категорически не советовал. Этого специалиста нашла вездесущая Наташка. Говорила – врач от Бога. Божественный эскулап, увидев Ленкину родинку, аж руками всплеснул: «Какой замечательный невус!» Слово ей не понравилось. Какое-то вычурное и отталкивающее. Навроде глиста или чирея. Осторожно поинтересовалась, нельзя ли избавиться от этого подарка природы? «Зачем? – удивился врач. – Невус доброкачественный. Об этом свидетельствуют форма, равномерная окраска, волоски. Удалять не советую, может спровоцировать злокачественное перерождение клеток. Но если надумаете – приходите». И назвал сумму.
Ленка убрала ножницы в косметичку, взглянула на наручные часики – пора идти. Сегодня предстоит неприятный разговор с Леопольдом. Но лучше сделать это сейчас, чем продолжать выносить ухаживания жиртреста. Разговор с подружкой только укрепил её в правильности выбора.
«Ты чего, ополоумела?! – возмутилась Наташка. – Тебе такое счастье привалило! Он же новый русский! Ты знаешь, кто его папаша?! Все ларьки в городе под ним! Это такие бабки!»
«Он мне неприятен. Противный и скользкий, как жаба. Волосы не моет, они у него лоснятся, словно от масла».
«У Бальзака такие же были! Я где-то читала, что у него с волос капал жир».
«Мне не нужен Бальзак. Мне нужен любимый человек».
«Ты просто дура! Тебе с такой блямбой на лбу – любой подойдёт!»
Ленка бросила трубку. Наташка несколько раз перезванивала, но продолжать разговор не было никакого желания.
У двери её остановил отец:
– Куда собралась на ночь глядя?
– Погуляю с подружкой.
Отец нахмурился. Погладил объёмное брюшко:
– Не отпускаю. Сейчас на улице неспокойно. Знаешь, сколько отморозков развелось?
Вид у родителя был довольно потешный. Серые костюмные брюки и ярко-жёлтая футболка с надписью «Б.Н. Ельцин – наш президент», сочетались весьма плохо. Несмотря на серьёзность момента, Ленка рассмеялась:
– Папа, я уже не маленькая. Поздно за воспитание взялся. А насчёт отморозков – сам радовался развалу Союза. Вот и пожинай.
– Глупая! – возмутился отец. – Это переломный момент! Страна на путь прогресса становится! Борис Николаевич не допустит…
Но Ленка уже не слушала. Выскользнула за дверь и зацокала каблучками по лестнице.
Тихо играла музыка. У стойки бара сидел незнакомый парень и не спеша пил кофе. Ленка заметила, что официант Кеша смотрит на него весьма неодобрительно. Действительно, вид у парня был не фонтан. Какая-то выцветшая серая рубаха и такого же мышиного цвета брюки. Одежда чистая, но явно не новая. Нищеброд. И чего в дорогом кабаке делает? Парень поставил чашечку, и Ленка увидела на его руке многочисленные татуировки. Наколотые перстни на фалангах пальцев. Зек! Ленка не любила и боялась уголовников. Небось, недавно освободился. Но ничего, скоро своё возьмёт. Сейчас время бандитов. И этот тощий сиделец почувствует вкус новой жизни, прибарахлится, отъест физиономию, авто дорогое купит.
Парень взглянул на неё и, очевидно, прочитал в глазах осуждение. Смущённо улыбнулся, поправил короткую стрижку. На тыльной стороне ладони синела татуировка. Курчавое облако, а по центру надпись. Но прочесть Ленка не успела – парень убрал руку.
– Я могу предложить вам чашечку кофе? – Голос у него был приятный, бархатистый.
Ленка фыркнула:
– Благодарю. Я предпочитаю более крепкие напитки.
Она демонстративно отвернулась от уголовника и обратилась к официанту:
– Кеша, сделай, пожалуйста, коктейль.
– Как всегда с манго? – уточнил официант.
– Да, и водки побольше.
Перед неприятным разговором с Леопольдом стоило «принять для храбрости».
Она потягивала напиток и оглядывала зал. Быстрей бы он пришёл. Ожидание просто невыносимо.
Кто-то осторожно дотронулся до локтя. Тот самый сиделец.
– Такой чудесный блюз. Можно пригласить вас на танец?
«Эко тебя растащило. Баб, наверное, несколько лет не видел. – Ленка презрительно выпятила губу, но у парня были такие лучистые просительные глаза, что она неожиданно для себя кивнула. – Пусть Леопольд увидит меня с другим».
Они медленно кружились в танце. Фёдор, так звали парня, осторожно держал её за талию. «Словно хрустальную вазу. Какой несмелый. Интересно, за что сидел?»
– У вас такая чудесная родинка…
Ленка напряглась. «Начинается, блин. И этот обратил внимание на моё уродство».
– Да, я не красавица! – с вызовом откликнулась она.
– Что вы! Она очень идёт вам. Я подумал, богиня Уша сошла на землю.
– Какие ещё уши?!
– Богиня Уша – супруга бога солнца Сурьи. И эта тилака между бровями, как символ восходящего солнца.
– Вы издеваетесь? – насупилась Ленка.
– Нисколько. Я изучал восточную культуру…
– В тюрьме?
Парень тяжело вздохнул.
– У всех бывают ошибки…
Почему-то Ленке стало стыдно. Она даже позволила Фёдору угостить её чашечкой кофе. Похоже, на большее денег у него не было.
За столиком парень пытался прятать от неё татуированные руки, но Ленка потребовала, чтобы он рассказал про все свои наколки.
– Зачем тебе это? – Она не заметила, как они перешли на «ты».
– Я любознательная от природы. Вот этот перстень что обозначает? Солнышко и треугольник?
– «Грехи юности». На малолетке накололи.
– Да, ты прошёл огонь и воду. А на кисти чего? Это облако, да?
– Облако.
– А надпись НЕБО на нём для чего? Для непонятливых? – Ленка рассмеялась.
– Это аббревиатура. Многие лагерные татуировки имеют скрытый смысл.
Ленке было хорошо и весело. Фёдор оказался совсем не похож на книжного злого зека. А ещё у него были глаза яркого синего цвета, словно небо над южным морем.
Тяжёлая мокрая ручища упала ей на шею.
– Вот ты где, моя Елена Прекрасная!
Леопольд был пьян. Мутные глазки с неприязнью уставились на Фёдора:
– А это чего за дрищ в дешёвом прикиде? Это моя баба. Гуляй отсюда, сявка!
Ленка увидела, как заледенели глаза её нового знакомого. Теперь они отливали сталью.
– Не по масти базаришь, баклан.
– Чё ты сказал, чмо? – Леопольд сжал кулаки.
Ленка вскочила:
– Прошу вас! Не надо! Фёдор, мне нужно поговорить с этим человеком!
Тот пожал плечами, встал и молча направился к стойке бара.
– Это чего за гусь? – Леопольд прищурился. – Другого завела, сучка? Не выйдет! Я на тебя стока бабок извёл, тебе за всю жизнь своей жопой не отработать!
Лена смотрела на него с удивлением и ужасом. Таких слов от Леопольда она никогда не слышала. Даже стала заикаться:
– Т-ты… ты… как ты смеешь? Я никогда не была твоей. Я н-не желаю тебя видеть.
Ответом ей была звонкая пощёчина. Голова дёрнулась, а с уголка губ потекла тонкая струйка крови. Лена с трудом удержалась на ногах.
Серая тень промелькнула перед глазами. Глухой удар, стремительный и мощный. Толстяк грохнулся на пол, увлекая за собой столик, со звоном разбилась фарфоровая чашка. Фёдор нагнулся над поверженным врагом, приподнял за ворот и снова впечатал кулак в мясистую щёку.
Волна панического страха накатила внезапно. Ленка бросилась к выходу. Бежала, пока хватило сил.
Слава Богу, отец спит. Она прокралась в свою комнату и, обессиленная, рухнула на кровать. Из-за неё подрались два бандита. Какой ужас. А Леопольд? Да как он смел так разговаривать с ней? Негодяй! Сволочь! Что же теперь будет?
Лишь под утро её сморил короткий тревожный сон. Проспала почти до обеда.
– Доченька, у нас хлеб закончился. – Отец смотрел на неё с укором и теребил свою «президентскую» майку.
– Хорошо, пап, я схожу.
Едва она вышла на улицу, как рядом затормозил милицейский микроавтобус.
– Гражданка Самойлова? Елена Петровна?
– Да, а в чём дело?
– Вы поедете с нами.
Её бесцеремонно затолкали в машину и повезли.
– Куда вы меня везёте? – испуганно спрашивала девушка, но блюстители порядка лишь усмехались.
Тюремная камера, маленькая и мрачная. Серый бетонный пол. И три помятых милиционера. Они грубо ощупали её, а потом приказали раздеться догола. От ужаса происходящего била крупная дрожь. Говорить не могла, только всхлипывала.
– Вы-вы… я…
– Где герыч? Куда запихнула?
– Я… я.. вы…
– Ты чего, сука, язык проглотила? Где товар, шалава? Нагнуться! Развести ягодицы руками!
Когда милиционеры ушли, она привалилась спиной к холодной стене и разрыдалась.
Просидела, свернувшись калачиком в углу, до самого вечера. А потом заскрежетал замок, послышался знакомый смех, и в камеру вошёл Леопольд.
– Ну что, Трёхглазая, образумилась? Не будешь больше брыкаться? А то в следующий раз у тебя точно найдут наркоту.
Она равнодушно взглянула на него, механически отметив заплывший левый глаз и синяк на скуле. Позволила обнять себя за талию и вывести из отделения милиции на улицу. Безропотно села в его машину. Потом так же молча сидела на кровати и пила виски, не ощущая вкуса. И пришла в себя лишь, когда Леопольд начал снимать с неё платье. Слабое сопротивление только больше возбудило насильника. Он с радостным хохотом разорвал на ней трусики и навалился сверху. От него несло перегаром, табаком и какой-то животной вонью. А она ощущала лишь боль и безысходность. К счастью, мучения продолжались недолго. Леопольд сполз с неё и захрапел. Елена лежала и смотрела в потолок. Потом поднялась, оделась и ушла.
Возле дома, на скамейке сидел Фёдор. Он ничего не спросил, но было видно, что всё понял. Шумно бегала по двору детвора, у самых ног дрались воробьи за краюху чёрствого хлеба, из проезжающего мимо авто неслась разухабистая блатная песня. Фёдор постучал пальцем по татуированному облаку на кисти, хотел что-то сказать, но передумал. Поднялся и, не прощаясь, пошел прочь. Ленка не смотрела ему вслед. Хотелось плакать, но слёз почему-то не было.
Пришёл отец и увел её домой. На город опустилась ночь. Звёзды казались крупными и ненастоящими, как наколки на пальцах Фёдора.
Два дня она балансировала на тонкой границе яви и сна. Плыли неясные образы, чьи-то лица, обрывки фраз, непонятные загадочные символы. Но просыпаться не хотелось. Зыбкий туман помогал не сойти с ума.
– Доченька, что ты с собой творишь? Ничего не ешь, исхудала… Я тебе горячего кофейку налил.
– Спасибо, папа.
Настойчиво зазвонил телефон.
– Это, наверное, Наташка, – вздохнул отец. – Чуть телефон не оборвала. Я сказал, что тебе нездоровится. Хочешь, опять скажу?
– Не надо. Я подойду.
Голос у подруги был испуганный и лебезящий:
– Леночка, мне очень жаль. Не расстраивайся так, прошу. Бедный Леопольд.
– А что с ним?
– Ты что, не знаешь?! Его убили!
– Как убили?
– Среди бела дня! Подошёл какой-то бандит и ударил ножом! Прямо в сердце, представляешь?!
Трубка выпала из ослабевших пальцев. Лена с трудом дошла до кровати и села. «Фёдор, что же ты наделал? Дурак… Из-за меня».
Она попыталась представить его лицо, голубые лучистые глаза, но видела лишь татуированное облако с надписью НЕБО. А ещё слышала голос:
«Это аббревиатура. Многие лагерные татуировки имеют скрытый смысл. Эта обозначает: не грусти, если будешь одна».
Лена закрыла лицо руками и заскулила. Тихо и обречённо, как маленький обиженный щенок.
Мнения Хагока по поводу рассказов настолько часто прямо противоположны моим, что становится не по себе...Зато, мне кажется, тут вполне реально определить, какой рассказ был написан автором в первом туре)
Вообще аббревиатура бы звучала как «НГЕБО», ну да ладно, условности.
Автора не угадал, да и не стал, неохота.
Переборщили с мерзотностью Леопольда. И жирный, и грязный, и человек-говно… Прям карикатура. А для малиновых пиджаков еще рановато? А то его явно не хватает)
А так… ну ничего.
Подумалось, а вот в «лихие» уже были из Таиланда всякие штучки? И так ли были ли он так же популярен, как и сейчас, чтобы вот это «тайский» употреблять?
Все равно хорошо написано. Поэтому Голос
Литературных фолов не обнаружено. Хорошая романтичная история.
А станиславским отвечу словами ОскарУайльда: «Ложь поэзии правдивей правды жизни»
Про сталинские времена опять же пишут.
И чем хуже в 2019-е писать про 90-е, чем про 2050-е?
Есть два типа подобного рода реалистичных (с точки зрения жанра) сюжетов. Исторические и злободневные. Исторические читаются, чтобы познакомиться с эпохой, злободневные — чтобы мысленно (и не только) подискутировать с автором о том, что бомбит прямо сейчас. Эпоха же 90-х находится в том уникальном положении, что в историю она ещё не превратилась, а злободневность вошла в разряд анекдотов с тремя бородами. И этот рассказ я читал, как тот самый анекдот, только в него ещё и юмора не завезли.
Понятно, что кому-то это нравится. Мне — совершенно нет. Но я и не запрещаю же, просто не понимаю.
С ними было достаточно интересно работать. Своя философия, своё отношение к жизни, своё понятие порядочности. У меня много материала на эту тему, но, к сожалению, только в голове :))) А в рассказах об этом не пишется :)))
Что у вас народ любит смотрит?
Мужики летом футбол, зимой хоккей, женщины фигурное катание. Так, понятно. Юстас Алексу: -Рубить мачты. На ТВ показывать теннис и Формулу 1.
Что и было сделано.
За одно это либеров не люблю.
А бадминтон ещё проще, площадки махонькие, можно бы в каждом дворе организовать, и стёкла не повыбивают, и чтобы играть нужно быть стройным аки кипарис.
Хотя в последнее время когда сначала девочки а теперь и парни стали подниматься в рейтингах, иногда смотрю.
Но футбол и фигурное катание с бОльшим удовольствием
Ну, вот и все. Хорошее для меня закончилось.
Сюжет — один день из жизни Ленки, насыщенный, но не более. Не люблю такое повествование, оно ни на чем не концентрируется. По крайней мере, я лично не могу выделить какую-то идею, под которую строится рассказ. Внешность Лены, на которой заострено внимание в начале рассказа не играет никакой роли далее, не показано даже, что это как-то определило роль Федора в ее жизни, да и того же Леопольда.
Можно было бы сконцентрироваться на проблематичности для ГГ выйти из круга знакомств («Из нашего казино так просто не уходят»), но автор такую проблему решает влет, введя «интеллигентного» бандита Федора, который любезно прибивает противную предыдущую пассию. Ни с того, ни с сего.
Интересно, что во всей сюжетной линии Ленка не делает ничего. Она просто присутствует, и все. Ни одного осознанного действия она так и не совершила.
Во что не верится совершенно:
1) Леопольд был противен ГГ с самого начала, но при этом она крутила с ним роман, судя по фразе
не зная кто его папаша. Чего она тогда его бросает? Чего она вообще с ним крутила, если терпеть не могла? (Можно было по крайней мере написать «Ты забыла, кто его папаша?!»)
2) Федор влюбился с трех нот
3) «Таких слов от Леопольда она никогда не слышала.»
К тому же, не очень поняла посыл и мораль истории, даже хоть какой-то вялый вывод из всех истории не формулируется. Ради чего написано?
Ленка этот дар природы решила свести и была наказана. Ну или скорее предупреждена. На помощь ей самим небом, наверное, был послан то ангел, то ли лыцарь. Причём с тёмным прошлым. Её спас, сам погиб. Но она в итоге переоценила все ценности. Поняла, что красота в индивидуальности и по внешнему виду судить о человеке нельзя.
Ничего так вещица сработана, умелец автор.
Голос
На одной из дуэлей, или просто в новинках, был похожий рассказ — про безногого калеку, который влюбился и затеял драку в кафе. Та же тюремная романтика.
Да, пусть сюжет прост. Но написано качественно. Все герои к месту, ни одной провисшей сюжетной линии. Правда, бородавка так и не выстрелила, но бородавка и не герой.
Ну, да, лихие 90-е. Кто-то их помнит лучше, кто-то хуже. Кто-то был вхож в определенную среду, кто-то знает о ней лишь понаслышке…
А вот это мне понравилось, прямо-таки апофеоз гиперболы.
удар в сердце… ножом… нет, ну он смертельный, но там надо попасть, провернуть, да еще удар должен быть очень мощным, учитывая конституцию Леопольда. Заточка, право слово, больше б подошла под образ принципиального зека-мстителя из 90-х.
Но в целом забавно, да. Бородавка, как способ продемонстрировать свою эрудицию — почему бы и нет?)
Конечно, девяностые были отнюдь не романтичными. Тогда они и вовсе дикими и ненормальными казались. После тиши и глади конца восьмидесятых — шиза полная. Но, блин, вспоминаешь и вдруг осознаёшь что была таки романтика. Просто, как Джером писал, мы издали видим бутоны роз, но уже не замечаем шипы. Когда вышел «Физрук», я смотрел запоем. И хоть в эти годы был не братком, а наоборот — цеховиком, но узнавал себя, динозавра. И балдел от ностальджи. Автор, спасибо за рассказ. Душевно, наивно, круто и романтично. Динозавра проняло
История вышла в лучших традициях — бандитская романтика. Одна беда: очень уж шаблон. Герои как болванчики, типовые для таких историй до зубовного скрежета. Нормально прорисованы, но очень линейные. Как и сюжет, и все ходы.
В целом — поругать особо и не за что. Но и хвалить как-то тоже.
Я не буду утверждать, что Вы не знаете тех девяностых (хотя такое подозрение есть), но Ваш уголовник — совсем не уголовник. Просто если бы Вы видели, знали, какие они были в 90-х, то такого романтического образа не получилось. Задумка противостояния мажора и урки — хороша, но вот из-за такой, как описана, девочки — маловероятно. Да и сам рассказ оставляет кучу вопросов: при чём здесь родинка? Как она повлияла, мотивировала действия других героев? То есть сумбур, куча ненужных подробностей, куча безжизненных, выдуманных и ни разу не реальных персонажей — почему же плюс? Во-первых, за психологический портрет героини: она такая, такой веришь, правда. Во-вторых, за семейное взаимодействие, за отца, который в нескольких мазках вдруг стал не «функционером сюжета», но всё же характером — мне так показалось. Остальное… Ну я не хочу ругаться, всё же плюс поставил
А 90-е я знаю очень хорошо. Это были лучшие годы моей жизни. Потому и идеализация того периода. Но спорить не буду, потому как у всех людей свои взгляды.