Пандемия, или Спасём панд вместе!

Шанхай, 23 мая 2275 года, 18:35 по местному времени.

Первый шаг на пути к спасению человечества был сделан. Вей стоял в тенистом закутке и разглядывал прямоугольный бейджик. Пару минут назад он стянул его у одного из сотрудников «Панда-центра». Каждые выходные в течение месяца Вей караулил у входа и фотографировал посетителей — выискивал жертву. Жертвой стал рассеянный очкарик. Потянуть за ленту и вытащить из незакрытой сумки бейджик труда не составило. Бедняга стоял, уткнувшись в телефон, и даже не заметил, что кто-то из прохожих подошёл к нему ближе трёх метров, нарушив социальную дистанцию.

— Ксу Хэ, двадцать пять лет, лаборатория генетики, — прочитал Вей и перевёл взгляд на фотографию. Какое счастье, что среди всех учёных центра нашёлся столь похожий! Такое же худое лицо, впалые щёки, тёмные непричёсанные волосы. А это что? На щеке родинка. А у него, Вея, её нет! «Ничего не поделаешь. Другого шанса не будет», — решил Вей. Чтобы выдать себя за рассеянного сотрудника, Вею не доставало лишь угловатых очков. Но они были куплены заранее и лежали в рюкзаке. Мгновение и Вей превратился в Ксу Хэ.

У входа в «Панда-центр» он задержался. Сказывалось волнение. Ему никогда раньше не приходилось нарушать закон. Тем более, кого-то убивать. Вей дотронулся рукой до кармана брюк. Сквозь плотную ткань штанины пальцы нащупали зачехлённый нож. Припрятанное оружие придало ему уверенности. Вей окинул взглядом ярко-зелёное трёхэтажное здание и вошёл.

— Добро пожаловать в «Панда-центр»! Желаете пожертвовать деньги на помощь пандам? — спросила девушка за стойкой. Наверное, она была симпатичной, но медицинская маска скрывала половину лица и о красоте судить было трудно.

— Нет, — отмахнулся Вей, — завтра пожертвую.

Рабочий день закончился и сотрудники покидали здание. На входе чернела рамка металлодетектора. В стороне кемарили трое охранников с заспанными физиономиями. Они тоже были в масках и сидели строго по инструкции: на расстоянии двух метров друг от друга. Рядом крутилась лента рентгеновского аппарата. Рюкзак с вещами Вей оставил снаружи, а потому сразу направился к детектору. Но перед рамкой на секунду замялся. Будучи обыкновенным посетителем «Панда-центра» Вей проходил здесь много раз. Но сегодня был особенный случай, и Вей волновался. Если датчик сработает, то ареста не миновать. Тогда конец всему. У Вея не было при себе ничего металлического. Даже нож он специально купил с деревянной рукояткой и керамическим лезвием. Но вдруг?

Вей сделал шаг вперёд. Рамка молчала. Один из охранников протяжно зевнул. Вей выдохнул и двинулся дальше. Начищенный до блеска пол отражал неоновый свет ламп, информационные стенды с изображениями улыбающихся панд и мониторы с вечной рекламой предстоящих экскурсий. Растянутая во всю ширину стены лента кричала: «Спасём панд вместе!!!».

В вестибюле Вей остановился. Ноги машинально хотели двигаться вперёд, туда, где располагались кассы и обзорный зал. Но Вей повернул налево и спустился на цокольный этаж. У лестницы находился второй КПП.

Охранники встретили его удивлённым взглядом. Вею стало не по себе. Он снял с шеи бейджик и подошёл к турникету. Рука дрожала. Сейчас он приложит его к панели. У охраны на экранах высветится портрет того очкарика. Они могут заметить родинку, точнее, её отсутствие. «Ещё не поздно вернуться, — заговорила совесть. — Если уйти сейчас, эти болваны даже не вспомнят, что сюда кто-то так поздно заходил».

Бейджик коснулся панели. Турникет безразлично пискнул и раскрыл дверцы. Вей двинулся через проход и уже минул охранников, как услышал вопрос:

— Вы что-то забыли?

— Да, свою... — протянул Вей, оглянувшись, — ...сумку.

Охранник смотрел на Вея и молчал. «Подозревают?» — терялся в догадках Вей. — «Зачем я им сказал про сумку?.. Тот очкарик выходил из здания вместе с ней, и охранник мог это запомнить. Мне конец...» Вей медленно повернулся и робко двинулся вглубь здания. «Сейчас окликнут, догонят и скрутят». Звуки собственных шагов перемежались с участившимися ударами сердца. Не привычные к очкам глаза немного болели.

Вей дошёл до поворота и прислушался. Тишина: за ним никто не шёл. Пронесло. Он снял очки и дал глазам отдохнуть. Пульс неохотно приходил в норму. Прямо перед собой Вей разглядел указатель «Зелёная комната 120м». Именно туда он и направлялся.

После небольшой передышки Вей двинулся по коридору. Рабочие часы закончились, и коридор пустовал. И всё же за некоторыми дверьми слышался шорох бумаг, разговоры, смех. В любой момент кто-то из засидевшихся сотрудников мог высунуться из кабинета и «узнать» очкарика.

Коридор, по которому двигался Вей, пересёкся с другим коридором. Вей уже различал вдали нужную дверь. Он прибавил шаг.

— В зелёную комнату? — спросил вывернувший из-за поворота охранник. За ним появился ещё один. «Да сколько же их тут!» — мысленно воскликнул Вей. — «Что им ответить? Убежать не получится. Слишком опасно.»

— Нет-нет, я не туда. Я… я... — промямлил Вей, — ...в изолятор. Не подходите ко мне!

И для убедительности чихнул. Охранники отшатнулись от него как от огня. Они спешно попятились.

— Оставайся здесь. Не двигайся! И не касайся ничего! — кричали Вею. — Мы сейчас вызовем дежурных эпидемиологов.

Один из них выхватил рацию и затараторил:

— Чрезвычайная ситуация! Повторяю, чрезвычайная ситуация! Код «С»… Да-да, подозреваем, что заражение проникло за пределы зоны…

Стоило охранникам скрыться из виду, как Вей рванулся вперёд. Раздался сигнал тревоги. На стенах замигали красные лампы. Надо спешить. Быстрыми шагами он достиг отделявших его от цели шлюзов. Их было два: белый и красный. Через белый — он же чистый шлюз — входили в опасную зону. Через красный — грязный — выходили. Вей ворвался в белый шлюз и увидел ряд прозрачных шкафчиков с защитными костюмами. Костюмы имели вид надутых неуклюжих панд. «Животных ни в коем случае нельзя пугать. Это может плохо сказаться на их психике. Вот людям и приходится устраивать маскарад», — вспомнились слова экскурсовода. Но психическое здоровье панд в данный момент Вея мало интересовало. Главное — вернуться из зелёной комнаты, не подхватив никакую заразу.

Костюм не хотел надеваться. Вей путался в широких штанинах, а замок никак не застёгивался. Вей мысленно подсчитывал, сколько времени потребуется охране, чтобы найти его и задержать. Вызов персонала, облачение в защитную одежду, поиск Вея по всему зданию. «Минут десять», — решил Вей. — «Хотя что меня искать? Тут же кругом съёмка», — подумал он и взглянул на обращённый к нему глаз притаившейся под потолком камеры. Сирена продолжала реветь. «Нет, меньше. Минут пять. Надо спешить», — сделал вывод Вей.

Наконец, костюм соизволил надеться, и Вей мухой влетел в святая святых «Панда-центра», если не всего Китая — в зелёную комнату. Она и вправду была зелёной. Просторный круглый зал диаметром метров в пятьдесят заполняли растения: трава, мхи, цветы, но большей частью молодой бамбук. Они росли из глубоких ниш в полу, засыпанных землёй. Между нишами петляли тонкие дорожки. Поливальные машины мелкими струями брызгали на рыхлую почву. Висевшие на стенах светодиодные лампы испускали мягкий расслабляющий свет. Спрятанные в кустах динамики притворялись поющими птицами и журчащим ручьём. Всё вокруг внушало спокойствие и умиротворённость. Это был райский сад. Но сад, созданный не для людей.

Вей двинулся вперёд. Он обогнул несколько стволов бамбука и оказался перед круглой площадкой, уставленной больничными койками. На них лежали восемь панд. Они мало напоминали те жизнерадостные мордашки на рекламных постерах. На измождённых лицах читались усталость и страдание. Рядом с койками располагались поддерживающее их жалкую жизнь оборудование. Приборы измеряли кардиограмму, давление, температуру, состав крови. Пучки проводов тянулись к пандам и втыкались им по всей груди. Морды прикрывала кислородная маска. Позади коек тихо жужжал аппарат искусственной вентиляции лёгких. Нижнюю часть тела заслоняли салатовые накидки, прятавшие от взора посетителей мочеотводящие трубки.

Вей невольно взглянул вверх. Там, этажём выше, находился обзорный зал. Будучи обычным посетителем, Вей много раз стоял на стеклянном полу, слушал экскурсовода и разглядывал зелёную комнату. К его удивлению, изнутри потолок оказался непрозрачным. В зеркальном отражении он увидел девять панд. Девятой был он сам. Ему показалось, что он не стоит, величественно возвышаясь над ними, а сам такая же чёрно-белая развалина, прикованная к постели.

Вей извлёк из чехла нож и занёс над ближайшей жертвой. В неоновых лучах сверкнуло керамическое лезвие. «Жалкое беспомощное существо. Мы мучаем их, они мучаются сами и мучают нас. Пора покончить с этим!» Лежавшая перед ним большая панда зашевелилась. В её очкастых глазах сверкнула радость. «О чём она думает? Может, решила, что я просто машу ей рукой? А может, она всё понимает и рада тому, что я отправляю её на тот свет?»

Нож был занесён, но Вей колебался. Там, наверху, он желал убить их во что бы то ни стало. Но здесь же, оказавшись с жертвами лицом к лицу, внезапно почувствовал жалость. Журчал ручей, стрекотали птицы, тихо сопели спящие панды.

— Поздно! — озвучил приговор Вей, и лезвие рухнуло вниз.

* * *

Годом ранее. Шанхай, 9 сентября 2274 года.

Перед входом в небоскрёб, где формально работал Вей, находился чёрно-белый пандомат: автомат, принимавший пожертвования в фонд помощи пандам. После каждой съеденной купюры железяка восклицала «Спасём панд вместе!» и выдавала в качестве благодарности авторучку одного из семи цветов радуги. На них улыбалась круглая очкастая мордашка. Красные ручки кто только не имел, оранжевые — тоже, а вот получить голубую, синюю или фиолетовую удавалось не часто. Создатели пандомата уверяли, что можно выиграть ручку восьмого цвета, белого, но таких счастливчиков среди знакомых Вей не знал. Перед железякой тянулась длинная очередь, разреженная из-за требований социальной дистанции. Вей даже узнал некоторых коллег. «Опять станут по видеосвязи выигранными ручками хвастаться», — подумал он и прошёл в здание.

— Пятьдесят шестой, — чётко проговороил Вей.

Кабина зашуршала и поехала вверх. Под экраном с номерами этажей маячила надпись: «Использование сенсорной панели лифта допускается только в случае выхода из строя речевого управления. В противном случае — штраф 700 юаней».

Двери раскрылись и Вей оказался в офисе. Прозрачными перегородками офис делился на три части: их занимали юрист, секретарь и престарелый начальник. Это единственные люди из всей компании, с которыми доводилось встречаться лично. Остальные работали удалённо. Накануне Вей получился вызов явиться в офис лично.

— А, Вей, — улыбнулся шеф при виде входящего сотрудника. — Не буду тянуть. Мы решили тебя уволить.

От удивления Вей замер на пороге. Нельзя сказать, что он обожал работу в рекламном агентстве. Ему порой не нравилось, что на каждом втором из создаваемых баннеров заказчики просили нарисовать панду, а каждый десятый из плакатов предлагал пожертвовать деньги на благотворительность. Но всё же Вей получал неплохую зарплату и искать новую вакансию в его планы не входило.

— За что?! Я же считаюсь одним из лучших в нашем отделе! — воскликнул Вей и невольно сделал шаг вперёд.

— Нет-нет, стой там! Дистанция! Ты забыл, что я не молод и мне уже тридцать два? — остановил его начальник. — У тебя слишком низкий социальный рейтинг. А это негативно сказывается на рейтинге всего нашего агентства. Сколько раз я говорил пожертвовать мелочь в фонд помощи пандам?

— Но...

— Ты это уже говорил. Даже не ради них, ради своей репутации неужели так трудно выделить хоть несколько юаней? Моё терпение лопнуло. Пиши по собственному. Юрист за стенкой.

Вей никогда не любил панд. И не то чтобы он их ненавидел, просто не замечал разницы между ними и любыми другими животными. В то время как окружающие не переставали пандами восхищаться. Непонятно за что Поднебесная боготворила этих невзрачных медведей, когда даже природа обделила их цветом. Да не только Китай, весь мир помешался. В метро смотрели видео столетней давности из Тик Тока с ещё здоровыми неуклюжими пандами. В магазинах продавали сувениры с изображением панд. На работе каждый день кто-нибудь рассказывал о походе с семьёй в «Панда-центр». Всюду только и слышалось: панды, панды, панды…

Вей вернулся домой расстроенный. Безмониторный лазерный телевизор высвечивал в воздухе новости. Они начинались с сообщения о том, что очередной олигарх пожертвовал несколько миллионов юаней. В выпуске говорилось, что на эти деньги сотрудники «Панда-центра» закупили самый современный анализатор крови. Выпуск традиционно завершался картинкой с изображением улыбающейся панды и хором весёлых детских голосов, которые восклицали «Спасём панд вместе!».

— И тут панды! — с горечью посетовал Вей.

Хлопнула дверь — из магазина вернулась Джи. Она бросила сумки на пол и провела рукой по вспотевшему лбу. Длинные волосы взлохматилась и переехали на левый бок. Вей на приход жены не обратил внимания. После новостей показывали интервью с депутатом из Тайваня. Его седина и морщины говорили о том, что он богат. Только богатые могут жить так долго.

— Сколько животных сгубил человек? Множество! За всю нашу историю из-за деятельности людей исчезли тысячи биологических видов, — депутат взял в руку бумажку и с умным видом стал перечислять: — странствующий голубь, стеллерова корова, додо, фолклендская лисица, квагга, эпиорнис, тасманский волк, тарпан, китайский речной дельфин, чёрный носорог, мексиканский гризли, закавказский тигр и многие, многие другие. Но с тех пор как мировым гегемоном стал Китай, наше правительство взяло на себя ответственность за сохранение флоры и фауны. Цель человечества — уберечь планету от нас же самих. И мы видим, как мир возвращает зелёный облик, становятся чище водоёмы, исчезают озоновые дыры, возрождаются популяции животных. Мы официально заявляем: с этого момента ни один вид не исчезнет с лица Земли! Сейчас во Всекитайском народном конгрессе обсуждается введение смертной казни для браконьеров.

— А как же люди? Ведь их численность сокращается.

— Так это из-за эпидемий. Наша политика тут не причём. Но если честно, в двадцать первом веке стало слишком много людей. Планета не выдерживала такой нагрузки. Поэтому продолжающееся снижение численности населения идёт природе во благо. Главнейшая на данный момент задача — спасти панд, ведь панды…

Вей вырубил телевизор.

— Теперь даже на муравья наступить нельзя будет! Сочтут браконьером и расстреляют.

— Всё правильно они говорят. Животных надо беречь.

— Но не в ущерб же человеку!

— Ты слишком эгоистичен. Чего ты хочешь?

— Жить хочу! — вскипел Вей. — До сорока лет. До пятидесяти. До ста!

— Так в чём же дело? Заработай миллиард и отправляйся на Тайвань!

Тайвань… Кто же не мечтает жить на Тайвани? После прогремевшей в середине двадцать первого века тайваньской войны от людских поселений на острове ни осталось ничего. Гонконг, высокотехнологичный мегаполис того времени, за несколько лет бомбардировок превратился в высокотехнологичные руины. Полвека остров оставался необитаемым. Его испещряли кладбища мин и боеголовок. Лишь сборщики цветмета на свой страх и риск сновали по пустоши в поисках уцелевших артефактов. Но в начале двадцать второго века Китай приступил к разминированию и обустройству острова. Тайвань засадили лесами, опоясали дорогами, застроили поселениями. Сначала из него сделали элитный курорт, но вскоре остров превратился в резиденцию олигархов. Они создали из Тайваня изолированный мирок, не доступный ни для остальных людей, ни для эпидемий. Окружённые самыми современными технологиями, богачи не нуждались в большом количестве обслуги. Всё необходимое, — еда, одежда и т. п. — тщательно обеззараживалось и доставлялось на остров дронами. В глазах людей Тайвань олицетворял собой рай, нирвану, Валинор и коммунизм одновременно.

— Ты сегодня какой-то странный. Тебя уволили? Да? — нахмурилась Джи. — Ну конечно. Потому что пожертвования не отчислял. Угадала? А ведь я тебя предупреждала! Я тебе говорила!

Вей её не слушал. Нет, не понимает его Джи. Она одна из тех, кто обожает панд. Хорошо хоть авторучки в пандоматах не покупает.

И всё же был один человек, с которым Вей мог поболтать об охватившем планету безумстве. Гао Веньхуа вёл в университете лекции по экологии. Вот уже почти век как курс экологии ввели обязательным для всех факультетов. Несмотря на почтенный возраст — а Веньхуа исполнился уже сорок один год! — профессор до сих пор преподавал в университете. Ходят слухи, что он прожил так долго, потому что никогда не выходил из дома. Вею врезалась в память самая первая лекция. На мониторе лектор выглядел невыспавшимся и неряшливым, отчего Вей поначалу отнёсся к нему с подозрением.

— Большая панда — самое ничтожное существо на Земле! Некогда пусть и немногочисленный, но самостоятельно существовавший вид, ныне полностью зависит от человека. Хуже того, именно пандам мы обязаны серии эпидемий, из-за которых ежегодно погибают миллионы людей.

Началось всё в конце двадцатого века. Тогда разразилась незаметная эпидемия, жертвой которой были панды и только они. Инфекция молниеносно разнеслась по всему западу Китая, где обитали дикие особи. В результате уже нулевых годах двадцать первого века вирус охватил девяносто пять процентов диких панд и даже добрался до зоопарков. Зоологии фиксировали у животных повышенную температуру, но не обращали на это внимания. Никто тогда и подумать не мог, что это приведёт к массовой гибели большей части населения Земли.

Первый звоночек прозвучал в 2020 году. По миру пронеслась эпидемия вируса, уже человеческого, получившая название «COVID-19». Она распространялась с невиданной ранее скоростью: зародившись в Китае, уже через пару месяцев она охватила Европу, Австралию, Индию, Америку. В зоне риска оказались все людей старше шестидесяти лет.

Тогда никто не знал причин возникновения эпидемии. Одни полагали, что вирус зародился внутри полудохлой летучий мыши, которую кто-то купил на центральном рынке Китая, зажарил и съел. Кто-то считал, что вирус вырвался из-за стен американской биологической лаборатории в Ухане.

На самом деле, виновницей трагедии была панда, родившаяся годом ранее в местном зоопарке. Последствия вируса двадцатого века не прошли даром. В геноме панд как-будто что-то сломалось. Как показали более поздние исследования ДНК, вирус повредил гены, отвечающие за всю физиологию организма.

Профессора перебил один из онлайн-слушателей:

— А разве мутации происходят не случайно и не у отдельных особей? Как они могут случиться у всей популяцию разом?

— На случайных мутациях базировалась теория Дарвина, но она устарела три века назад. Согласно более поздним теориям синтетической эволюции и номогенеза мутации всегда охватывают всю популяцию. Правда, обычно на это уходит века. В случае панд всеобщая мутация произошла в течение десяти лет. Подобное явление в биологии называется горизонтальным переносом генов. Вирус может передавать бракованные участки ДНК сразу всей популяции и даже не родственным видам. Например, с Ледникового периода сохранились останки саблезубых животных, причём не только хищников, но и травоядных. Предполагается, что их зубастость обусловливается неким не дожившем до наших дней штаммом.

Так вот, практически безвредный для заражённых панд вирус оказался губителен для их потомства. Все последующие поколения не могли самостоятельно ни передвигаться, ни питаться, ни размножаться. Их желудки, переваривающие раньше лишь единственный вид бамбука, стали не способны даже на это. Все обитавшие в диких условиях панды погибли. Люди спасли лишь несколько особей и взяли на себя обязанность поддерживать их жизни. До сих пор зоологи из ложки кормят панд кашей из перетёртых побегов, делают инъекции, искусственно оплодотворяют. Вид, который Мать-природа обрекла на вымирание, человек захотел спасти. И это было роковой ошибкой!

Ведь самое худшее то, что из-за нарушения в геноме панды превратились в настоящую фабрику вирусов. Количество случайных мутаций в их клетках возросло в разы. Это привело к ослаблению иммунитета, нарушению нервной системы, онкологическим заболеваниям. А страдал от этого в первую очередь человек.

В 2036 году по миру пронеслась эпидемия COVID-36. И снова очагом стал Китай. Затем страшная пандемия 2041 года, от которой скончалось пять процентов населения Земли. И опять инфекция началась в Китае. Тогда-то люди и поняли, кто является источником заражения. Но избавиться от панд не рискнули. Это противоречило зелёной политике, направленной на сохранения экологии планеты. Наоборот, люди построили известный вам «Панда-центр», куда и поместили уцелевших животных. Там собрались лучшие умы человечества, цель которых — спасение деградировавшего вида. Эти умные люди всеми силами вытаскивают бедных животных с того света вместо того, чтобы просто позволить им умереть. Человечество упорно считает, что его священная обязанность спасти панд любой ценой.

— Профессор Гао, вы находите это неправильным? Как вы можете говорить об их смерти, ведь панды такие милые! — воскликнула одна из слушательниц.

— Не я приговорил их к смерти, а природа. А человек не должен вмешиваться в её планы, — сурово ответил Гао и продолжил: — С тех пор, как панд изолировали в «Панда-центре», новые эпидемии случались реже. И всё же раз в пятьдесят лет из-за стен центра всё же прорывались новые штаммы. Зона риска всё снижалась и снижалась. Сначала вирус представлял опасность для людей старше шестидесяти лет. Затем ВОЗ уменьшило порог до пятидесяти пяти, затем до сорока пяти. Сейчас, как вы знаете, в зону риска попадают все люди старше двадцати пяти лет. Редко кто доживает до моего возраста. Вечно кочующие вирусы то и дело косят человечество.

Пронёсшиеся эпидемии сильно сказались на нашей жизни. Мало того, что они уничтожили семьдесят три процента населения земного шара. Они привели к тому, что мы не приближаемся друг к другу ближе трёх метров, ездим в метро в отдельных кабинках, не прикасаемся в общественных местах ни к чему руками, а медицинская маска стала неотъемлемым элементом нашего внешнего вида. В школе теперь учатся лишь до восьмого класса, а студенты утреннюю работу совмещают с вечерними лекциями. Детей заводят в двадцать лет и всё равно не успевают их воспитать. Весь мир усеян детскими домами. Есть ли среди вас хоть один, родители которого дожили до его окончания школы? Так я и думал.

А раньше всё было по-другому. Вот вы учитесь в университете. А знаете, чем был университет раньше? Он не был существующей лишь на бумаге организацией, сотрудники который каждый день проводят лекции через интернет, как я сейчас. Раньше университетом называлось здание с громадными аудиториями, где набивалось сотни студентов и где профессора читали лекции, используя мел и доску. Теперь проводить занятия вживую запрещено. Даже дети, обречённые не выходить из дому, не представляют себе общения кроме как через интернет. А всё из-за того, что мы когда-то пожалели белых пушистых панд и за это расплачиваемся своими жизнями.

— Но мы знаем, что люди же после тридцати лет недееспособны, — произнёс один гнусавый студент. — Поэтому даже если мы избавимся от вирусов, это приведёт к ухудшению экономики, ведь количество пенсионеров резко возрастёт.

— До эпохи пандемий люди работали до шестидесяти лет. Посмотрите на меня! Мне сорок лет. Разве вы посмеете сказать, что я недееспособен?

Но профессор был не лучшим примером. Неопрятный вид его сильно старил и служил скорее контраргументом.

— Зато до пандемий безработных было пруд пруди. И кризисы каждые двадцать лет происходили, — не унимался гнусавый, видно, с экономического факультета. — А сейчас каждый человек на счету. И никаких кризисов!

Профессор замялся. На выручку пришёл Вей, который задал другой вопрос:

— Почему же тогда мы до сих пор поддерживаем жизнь панд?

— Потому что это выгодно, — усмехнулся профессор Гао. — Вы посчитайте, сколько денег зарабатывают акционеры «Панда-центра» на пожертвованиях. Да это золотое дно!

Виртуальная аудитория зашумела.

— Такие, как вы, во всём видят заговор! Неужели так трудно поверить, что люди спасают животных, потому что этого искренне хотят! — возмутились студенты.

На том лекция и закончилась, но она надолго осталась в памяти Вея. Слова профессора заставили задуматься. Если все пандемии вызывают панды, то почему их никто не уничтожит? Допустим, богачам с Тайваня это невыгодно, но неужели не найдётся смельчак, который проникнет в «Панда-центр» и не придушит всех панд? Такой человек стал бы героем в глазах людей. Вей спросил мнение об этом профессора.

— Убить панд? Безумие!

— Но тогда бы пандемии закончились раз и навсегда!

— Пожалуй, да. Вот только человек не должен вмешиваться в планы природы. Ведь она, а не мы решает, когда панды вымрут.

Больше месяца с момента увольнения Вей искал работу. Он подавал резюме в рекламные агентства, СМИ и прочие организации. Его нигде не хотели брать. Причина отказа была одна и та же: ужасный социальный рейтинг.

— Скажи, как у тебя получается ничего не жертвовать, но сохранять высокий рейтинг? — спрашивал он у жены.

— Не знаю, — пожимала плечами Джи. — Может, потому что я девушка.

Вея расстраивало, что Джи в последнее время на него дулась. В их отношениях пробежал холодок. Вей полагал, что жена недовольна, потому что ей приходится работать за двоих. А может, она хочет завести детей? На середине третьего десятка уже пора, время поджимает. Но Вей и Джи давно договорились, что не стоит с этим спешить. Тогда в чём дело?

— Представляешь, моя сестрёнка выиграла уже третью синюю ручку. А фиолетовой у неё до сих пор нет. Вот неудачница! — усмехнулась Джи. И вдруг с серьёзным видом сказала: — Слушай, может тебе больше повезёт?

— Сколько можно об этом говорить! Никаких пожертвований в пользу панд! — прорычал Вей.

— Но иметь ручки всех восьми цветов — это было бы так здорово! — с грустью в голосе произнесла Джи.

Однажды он решил съездить в «Панда-центр». Нет, не для того, чтобы полюбоваться пандами, а чтобы оценить меры безопасности. Ему стало интересно, действительно ли смельчак, возжелавший убить панд, смог бы пробраться в зелёную комнату? Он видел металлодетектор, охрану, камеры и размышлял, как бы тот их обошёл. И сделал вывод, что затея сложна, но осуществима.

А потом его постигла неожиданная мысль: а почему этим смельчаком должен быть кто-то другой? Почему не он сам? Теперь Вей стал заглядывать в «Панда-центр» каждую неделю. И когда он увидел так похожего на него сотрудника-очкарика, то отбросил все колебания. За посещения приходилось платить, и Вей огорчался что его деньги идут на благотворительность. А покупая в магазине кухонных принадлежностей керамический нож, Вей к огорчению узнал, что три процента от покупки пойдут в фонд помощи пандам.

— Вей, я так рада! — бросилась к нему на шею Джи. — Ты всё-таки пожертвовал деньги!

— Нет, с чего ты так решила?

— Твой рейтинг! Он вырос! — девушка не скрывала радости.

— Нет, я ничего не жертвовал.

— Я понимаю, тебе тяжело в этом признаться. Ведь ты так долго отказывался это делать. Ты, как настоящий мужчина, придерживался своих принципов. Это достойно. Но теперь можешь не препираться. Показывай, какие ручки ты выиграл.

Вей молчал и не хотел возражать. Тогда Джи ушла в другую комнату и вернулась с большой гремящей коробкой.

— Ладно, я первая признаюсь, — сказала Джи. Она открыла коробку, и Вей увидел, что та доверху наполнена разноцветными авторучками с изображением панд. — Я их копила с самого детства. Ты меня спрашивал, как мне удалось не уронить рейтинг. Теперь ты знаешь. Но я боялась тебя расстроить, поэтому подыгрывала тебе. Но сейчас…

Вей был в шоке. Он сидел с раскрытым ртом и глядел на жену. В его голове замелькали цифры: он прикидывал общую сумму денег, которая из его кошелька утекла к пандам, а точнее, на Тайвань.

— ...а вот эту я выиграла месяц назад, — продолжала Джи, с гордостью показывая фиолетовую. — Представляешь, такой нет даже у моей сестры! А ведь та в день покупает ручек по десять! Неудачница!

— Как ты могла?! — вспылил Вей. Он вскочил с дивана и зашагал по комнате, размахивая руками. — Как ты могла! Всё это время ты тратила наши деньги впустую! Кормила богачей!

— Нет, я помогала пандам. Они ведь такие милые...

— Вон! — Вей указал на дверь. — Не желаю тебя видеть!

— Что?! Ты меня выгоняешь? Из нашей общей квартиры? И куда я пойду?

— Мне всё равно. К сестре иди. Но чтобы больше я тебя здесь не видел!

Джи фыркнула, взяла сумку и направилась к двери. На пороге она пустила парфянскую стрелу:

— Вот выиграю восьмую ручку, посмотрим, что ты тогда скажешь! — крикнула она и захлопнула дверь.

Вей со злостью сбросил коробку со стола. Ручки с грохотом рассыпались по полу. «И она заразилась». Нет, конечно, Джи и раньше не была образцом интеллекта, но Вей этого старался не замечать. А теперь терпение его переполнилось. Слишком много людей сошло с ума на этих пандах. Глупость. Его окружала одна глупость. Ему казалось, что он философ-гений, которую создал настолько сложную онтологическую теорию, что никто на Земле не в состоянии её постичь, хотя ему самому она казалась чрезвычайно простой. Всеобщее помешательство на пандах — вот она настоящая пандемия!

И всё-таки он понимал, что не был гением. Но разве необходимо обладать золотыми мозгами, чтобы понять, что тебя обманывают, что тобой манипулируют? Нет, для этого достаточно не терять голову. Вот только остальные с такой простой задачей почему-то не справлялись. После «заражения» Джи помимо него в здравом уме остался только один человек: профессор. Именно ему Вей и решил позвонить.

— Профессор Гао, их убью я.

— Кого?

— Панд.

— Что?! Ты серьёзно? — профессор на экране замер от удивления. — Но…

— Да-да, знаю, что вы скажите. Человек не должен вмешиваться в дела природы. Но ведь те люди из «Панда-центра» уже вмешались. Они не позволили заведомо обречённым на гибель животным умереть. Значит, надо исправить эту ошибку. Вы сами говорили, что панды — это деградировавший вид, который должен был исчезнуть два века назад.

— Вмешались! И я это не одобряю. Но может, и это вмешательство входило в планы природы?

— Вряд ли в её планы входила смерть миллиардов людей.

— Разве? — возразил профессор. — А вдруг входила? Может, это человек разумный, homo sapiens, и есть тот самый деградировавший вид, который должен исчезнуть с лица Земли?

Вей не нашёл, что ответить.

***

Шанхай, 23 мая 2275 года, 16:21 по местному времени.

Беспилотное такси еле ползло через пробку на проспекте Си Цзиньпина. Вей возвращался из магазина оптики. Только что в окне промелькнули светящиеся буквы на салатовом здании «Панда-центра». Услужливый голос автопилота произнёс:

— Ориентировочное время прибытия — восемнадцать часов пятнадцать минут.

— Прекрасно... Опоздаю ещё на полчаса.

Сейчас у Вея всё было готово к осуществлению задуманного плана. Собраны вещи, закуплены нож и очки, в рюкзаке лежала еда на несколько дней. Оставалось только решиться. Раздался звонок.

— Вей… — донёсся робкий голос из наушников. — Я не стала бы тебя беспокоить, но...

Джи явно хотела что-то сообщить, но стеснялась.

— Что? Выиграла восьмую ручку?

— Нет, я хотела сказать… Это тяжело, но… — внезапно послышались тихие всхлипы. — В общем, профессор… умер.

— Что?!

Вей бросился к планшету. Потребовалась пара секунд, чтобы найти новость: «Сегодня утром ушёл из жизни старейший из профессоров нашего университета. Доктор биологических наук, профессор Гао Веньхуа ... скончался от COVID-216. Он достиг почтенного возраста в сорок один год...»

Вей со злостью ударил кулаком по сиденью. Последняя сдерживающая его ниточка оборвалась.

— Прикасаться руками к креслам такси запрещено. Вам выписан штраф в тысячу юаней.

— Такси. Мы меняем маршрут.

— Как вам угодно. Куда вас отвести? — спросил всё тот же фальшиво-услужливый голос.

Вей выдержал паузу. Кровь кипела в нём. Может, не стоит? Но в кармане чувствовался успокаивающий холод керамики.

— «Панда-центр», — выдохнул он. На душе стало легче.

* * *

Нож безжалостно опускался и снова взмывал вверх. Кровь брызгала на зелёный бамбук. Приборы мигали, жужжали, пищали, силясь оживить трупы. Вей прикончил всех панд. Одну за другой. Он стоял посередине площадки и переводил взгляд то на распростёртых жертв, то на керамический нож, с которого срывались и звонко шмякались на пол алые капли. «Неужели я способен на такое?» Ещё дома, представляя, как он убивает панд, ему казалось, что он пыряет ножом мягких плюшевых мишек, из которых вылетает белых пух. Но в реальности это выглядело гораздо ужаснее.

— Это всё ради спасения человечества, — успокаивал себя Вей. — Надо уносить ноги.

Вей бросился к одному из аппаратов ИВЛ, выдернул из него кислородный баллон и открыл вентиль. Баллон пронзительно засвистел. Вей достал зажигалку и поднёс к стеблю бамбука. Пламя ярко вспыхнуло и стремительно понеслось вверх по стволу.

— Он должен быть где-то здесь. Найдите его! — донеслось с конца зала.

Выход, через который Вей попал в зелёную комнату, был отрезан. Вей бросился к другой двери. На пороге он оглянулся и обнаружил, что пламя объяло весь центр комнаты. Теперь огонь остановить невозможно. Вей вбежал в красный шлюз и вдарил по кнопке с надписью «дезинфицирующей душ». Со всех сторон в него выстрелили прозрачные струи. «Только бы не заболеть. Только бы не заболеть», — крутилось в голове. Поток прекратился. Вей сбросил костюм и выбежал в коридор.

Из-за поворота доносились крики охраны, тяжёлые шаги и шуршание неуклюжих защитных костюмов. «Они же думают, что я ещё до панд заразился» — осознал Вей. Он метнулся в первый попавшийся открытый кабинет. Вей слышал как в коридоре за дверью пробегает охрана.

— О, Хэ, как хорошо, что ты вернулся! — раздался голос за спиной Вея. — Компьютер завершил анализ РНК вирионов, взятых из вчерашних образцов крови. Представляешь, мы нашли новый штамм!

У окна располагались два стола, застилаемые ворохом бумаг. За одним сидел курносый паренёк и разговаривал с Веем, не отрываясь от монитора.

— Программа вычислила, что вирус будет воздействовать не только на лёгкие, кишечник и сердце, как предыдущие ковиды, но и на печень. Снова снизится зона риска. Понимаешь, что это означает? — он оторвался от монитора и направился к Вею. — Нас ждёт громадная премия! И Тайвань!

Курносый паренёк вдруг замер:

— Прошу прощения. Обознался.

Шум за дверью нарастал.

— Он где-то в здании. Обыщите все помещения!

Вей бросился к окну, за которым виднелась улица. Оно не открывалось. Вей схватил стул и со всей силы швырнул. Раздался звон, но стекло даже не поцарапалось. Западня. Что теперь? Арест, суд, тюрьма? Сотрудник уставился на незнакомца, широко раскрыв рот.

Сильнейший взрыв сбил Вея и паренька с ног, опрокинул столы и выбил стекло. «Огонь добрался до кислородные баллонов от ИВЛ!» — догадался Вей. Он стряхнул с себя осколки, спрыгнул на тротуар и помчался прочь.

«Неужели получилось. Я сделал это! И меня не поймали!» — Вей торжествовал. Вслух он воскликнул:

— Я спаситель человечества!

Западный Китай, июнь 2276 года.

Целый год Вей скрывался от полиции. В тот день он помчался от «Панда-центра» сразу на вокзал и укатил в далёкую провинцию. Вей поселился в деревенском доме на окраине тихого посёлка, окружённого бамбуковым лесом. Говорят, в этом лесу когда-то обитали панды.

Навыки работы в рекламном агентстве здесь были бесполезны. Зато Вей устроился к подслеповатому фермеру и помогал вести бухгалтерию. Денег получал ничтожно мало, но их и старых запасов пока хватало. Чтобы его не узнали, Вей отрастил усы, щетину и намерено наряжался в поношенную деревенскую одежду.

А его разыскивали всюду, и он это знал. По телевизору твердили об «опаснейшем преступнике, уничтожившем главное сокровище Китая». В документальных фильмах крутили его фотографию, имя, биографию и кадры с камер наблюдения в зелёной комнате.

Но больше всего Вея удивила реакция людей. На него обозлился весь мир. Его ненавидели, оскорбляли, поносили на чём стоит свет, называли самым разыскиваемым преступником Китая. Один из журналов включил его имя в двадцатку худших людей в истории, как человека намерено и с особой жестокостью уничтожившего целый биологический вид.

Вей не понимал такой несправедливости. Ведь благодаря ему никогда впредь не случится столь крупных эпидемий, не потребуется жертвовать деньги на благотворительность и люди смогут жить дольше тридцати лет.

Но ни одного голоса в свою защиту он не слышал. Отовсюду доносилось:

— Того убийцу всё ещё не поймали? Да где же этот маньяк скрывается?.. А ведь он и человека способен зарезать… Псих, однозначно псих!

— Ничего страшного, — повторял себе Вей, — пусть сейчас они не считают меня спасителем. Но я им не перестаю быть. Когда-нибудь история по достоинству оценит мой подвиг!

Но кое-что Вей всё-таки не рассчитал. Старые штаммы вирусов никуда не делись и продолжали убивать людей. Уничтожение их создателей — панд — на них никак не сказалось. И хотя у большинства уже выработался иммунитет, о долгой жизни говорить пока не приходилось. Более того, из-за пожара и разрушения «Панда-центра» наружу вырвался новый штамм, мигом разлетевшийся по всему миру. Таким образом, из спасителя Вей превратился в Пандору, выпустившую беды из заточения. «Я же всё сжёг! И я сам не заболел, значит, не я разнёс инфекцию» — размышлял Вей. — «Ничего страшного. Это будет последняя пандемия в истории». Тем не менее, каждая новость о гибели заражённых людей расстраивала его всё больше и больше, и Вей перестал смотреть телевизор. Он с головой погрузился в подсчёт проданных яиц, мяса и риса.

— А вам жаль убитых панд? — спросил он как-то фермера, который был старше него на пару лет.

— Конечно, зверюшки погибли не за что. Я кур зарезаю, так хоть мясо ем. И то мне их жалко. А с панд чего взять?

— Но зато теперь не будет эпидемий, никто не будет болеть! — вспылил Вей и тут же замолк, испугавшись, что слишком резкая реакция его выдаст.

— Так-то да, — хмуро отвечал фермер, — но допустим я знаю, что рядом со мной находится больной человек, который может меня заразить. Так что же мне убить его?

Ещё в Шанхае ему пришлось выкинуть мобильный телефон и начисто отказаться от общения со знакомыми. Но он с горечью вспоминал о Джи, с которой не мог связаться. В конце концов ему захотелось её навестить. Он понимал, что сильно рискует, но однажды утром собрал вещи и вышел на автостраду. Поездом воспользоваться не мог (потребовалось бы показывать документы), поэтому Вей поймал направляющуюся в Шанхай попутку. За рулём сидела очень молодая девушка, почти девочка.

— А вы не боитесь? — спросила она.

— Чего?

Вей не на шутку испугался. Неужели она его узнала?

— Вам ведь больше двадцати лет, так? Вы теперь в зоне риска.

— Как? Ведь зона риска двадцать пять лет и старше! — удивился Вей.

— Так было раньше. Теперь её понизили до двадцати. Всё из-за нового штамма. Придушила бы того убийцу!

Вей ожидал увидеть Джи в квартире, но дверь оказалась опечатана. Наверно, она у сестры. А если и нет, то сестра точно знает, где её найти. Дом свояченицы находился в соседнем квартале. Вышедшая на стук девушка держала на руках младенца и выглядела очень устало. Из-за бородки и усов она не признала Вея, а потому при виде деревенщины в испуге отшатнулась. Когда же поняла, что перед ней зять, то отшатнулась ещё больше и собиралась захлопнуть дверь, но Вей её остановил.

— Ты… ты… — промямлила испуганная девушка. — Тебя ещё не поймали?

— Скажи, где Джи?

— Ты её убил и ещё спрашиваешь!

— Что?! Она мертва? Но я не убивал её!

— Ты это сделал, нечего оправдываться! Ведь это ты выпустил новый штамм. Она долго мучилась с температурой и в конце концов умерла. Год назад, когда ты её выгнал из дома, Джи мне всё рассказала: как тебя уволили, как она тайком собирала ручки, как вы поссорились. Она считала, что ты и панд зарезал из-за того, что она на благотворительность много денег пожертвовала.

Вей стоял и молчал. Слова свояченицы резали по живому, словно керамический нож.

— И чего ты ждёшь? — спросила она. — Вещи свои хочешь забрать? Бери, отдам. Они у меня все здесь. Только ручки не получишь. Не для того сестра их собирала, чтобы тебе, убийце, отдать. Я то со своим мужем поумнее вас с Джи буду. Вон, у нас уже один ребёнок есть, второго ношу. А вы тянули до двадцати трёх лет. И белую ручку тоже когда-нибудь выиграю. Не то, что вы, неудачники…

Вей не стал дослушивать. Он развернулся и поехал назад в провинцию. В Шанхае ему делать было больше нечего. Но до фермы он так и не добрался — заболел. Водитель попутки высадил его около захолустной больницы. У Вея начался жар. Дышать стало тяжело. Его подключили к ИВЛ.

Больница оказалась очень старая. По стенам спускались трещины. В воздухе пахло пылью и сыростью. Сквозь щели в окнах залетал сквозняк. Вея разместили в инфекционном крыле. На стене висел старый, ещё плазменный, телевизор. В мелком городке, где Вей оказался, эпидемия отбушевала полгода назад, и ныне крыло пустовало. На подоконнике напротив его койки сидела улыбающаяся плюшевая панда. Её поставила заботливая врачиха со словами:

— Чтобы вам было не так одиноко.

Болезнь протекала тяжело. Вей провалялся в постели больше трёх месяцев. Мучения были ужасны. Он задыхался, не мог пошевелиться. Тело казалось чужим и невероятно тяжёлым. Жужжащий под боком аппарат вентиляции лёгких будто вдыхал и выдыхал из него жизнь. Старое оборудование застало чуть ли не COVID-19. Вей вспоминал новенькие медицинские приборы, которые видел в зелёной комнате. Его оскорблял тот факт, что для него — человека! — не могут найти аппараты получше.

Но самым невыносимым была панда. Каждый раз, когда Вей разлеплял сонные глаза, то первое, что он видел, был насмешливый взгляд плюшевой игрушки. Она глумилась над ним, смеялась, злорадствовала.

— Ничего… Смейся, смейся. Тебя больше нет. Ты теперь в прошлом. Рудимент. Предание. Как мамонт, мегалодон или стегозавр. Палеонтологи будут откапывать твои кости в песке и говорить: «Вот останки самого ужасного существа на Земле, унёсшего жизни шести миллиардов людей. Как хорошо, что его больше нет.»

Однажды во время очередного приступа болезни Вею приснился сон. Он увидел себя в зелёной комнате. Там по-прежнему рос бамбук, журчал ручей, пели птицы. Только в этот раз на койке лежал он, опутанный проводами и трубками. А над ним стояла панда. Она смотрела на Вея очкастыми глазами и улыбалась. Занесённая над Веем лапа держала керамический нож. Вей хотел вскрикнуть, но не издал ни звука. Он попробовал встать, но силы отказали. Тогда он стал пятиться. Койка исчезла, провода тоже. Вей полз по земле, цепляясь ногтями за асфальт. Он с громадным трудом вырвался за стены «Панда-центра», затем из Шанхая, а потом и за границу Китая. Карабкаясь на четвереньках, он убегал от убийцы по всей планете. В какой-то миг Вей оглянулся и увидел панду. Она стала размером с земной шар. Она возвышалась над всем миром. Нож пропал. Вместо него от панды тянулись миллиарды лап. Они извивались подобно змеям и стремились достать каждого человека на Земле. Они нагоняли убегающих людей, хватали их за горло и душили. Гигантская панда заметила его и зло улыбнулась. Ноги отказали Вею, он не мог сдвинуться с места. К нему потянулась мохнатая чёрно-белая лапа. Коготки дотронулись до горла, охватили кадык и сильно стиснули. Вей попытался закричать, но не смог.

— Как здорово, что вы очнулись! — воскликнула врачиха. — Я уже думала, что вы всё… того… У вас был очень сильный приступ удушья. Я сделала укол, теперь станет легче. Давайте я вам включу телевизор? Только не волнуйтесь, а то приступ может повториться.

Девушка посидела немного и, видя, что больному стало лучше, ушла. По телевизору крутили глупый сериал и Вей, у которого под рукой не было пульта, злился, что не может переключить канал. Наконец фильм сменился выпуском новостей.

— Сегодня состоялась церемония вручения правительственных наград, — рассказывала женщина-диктор. — Наш президент произнёс торжественную речь, в которой поблагодарил каждого лауреата за их выдающиеся достижения. Награды были удостоены писатели, артисты, политики, деятели культуры, но больше всего внимания было уделено нашим биологам, совершившим настоящий подвиг.

Напомним, два месяца назад их команда успешно клонировала панд и возродила тем самым, казалось, исчезнувший вид. Недавно мы уже сообщали, что животных поместили в заново отстроенном «Панда-центре». Детёныши всё ещё находятся в инкубаторе, но по словам ветеринаров, чувствуют себя прекрасно. К сожалению, на усиленную охрану центра и дорогое медицинское оборудование требуются много денег. Мы ждём ваши пожертвования...

— Не-е-ет!! — завопил Вей. — Нет, нет… Только не это…

Вдруг он замолк. Крик отчаяния рвался наружу, но сдавленное внезапным спазмом горло проглотило его назад. Вей извивался на скрипящей больничной койке. Грязная мокрая простыня скаталась и частично свесилась на пол. Одной рукой он держался за шею. Другая в знак протеста тянулась к подоконнику, где по-прежнему на него мрачными глазами смотрела панда и широко улыбалась.

Диктор продолжала что-то говорить, но Вей её уже слушал. Дико верещали взбесившиеся приборы. Они показывали участившийся пульс, повышенное давление и резкое падение кислорода в крови. Кардиограф напоследок взвыл и успокоился. По палате растёкся заунывный писк. Койка больше не скрипела.

Из телевизора два десятка детских голосов радостно прокричали:

— Спасём панд вместе!!!