Лисенок

Обычно стакана хватало, чтобы в реальность добавились краски. Но не сегодня. Внутри даже не потеплело, неужели, мороз с улицы зашёл вместе со мной и уселся рядом за стойку?

Нет – слева и справа, как пни, торчат пустые стулья. Только бармен за стойкой деловито натирает стаканы. Я указал на пузатую бутылку:

- Ещё один вон того.

- Не найдёшь ты его там, – вместо виски нараспев ответил бармен.

- Чего, блин?..

- Смысл. Для чего жить, или ради чего.

- Что за бред. Я сюда за бухлом пришёл, а не для сеанса кабацкой психотерапии.

- Ты сбил лису, – он протянул горлышко бутылки к стакану и наполнил его до краёв.

- Чего?!!

- Вчера ты возвращался в город. Ехал один. Лиса выскочила на дорогу, и ты её сбил. Хруст, потом короткий стук в колесе. Ничего страшного, едем дальше. Да?

Он посмотрел на меня так требовательно, словно сбили его собственную лису. Пришлось отвести взгляд.

- Никого я не сбивал, - отрезал я и сделал новый глоток.

И снова – ничего. Ещё и отдавать спиртом начало сильнее обычного. Только вот… Я вспомнил вчерашний вечер – когда возвращался из пригорода. Дорогу, заваленную снегом. Лису. Она выскочила перед машиной будто ниоткуда. По льду нельзя тормозить, иначе занесет. Да, я сбил ее, и дальше поехал.

- Не всё, – вмешался в мои мысли бармен. – Ты остановился.

- Я остановился…

- Вышел из машины. Закурил. Долю секунды думал, может, вернуться помочь, но отогнал эти мысли. Есть дела поважнее. Кто спасает сбитых диких зверей, да их давят десятками только на этом участке трассы, коротком, как заячий хвост. Но ты стоял…

- Чего ты добиваешься? – я смотрел в его глаза, и не видел там ни гнева, ни сожаления.

- Пошли на дорогу, - ответил он.

- А как же твой бар и клиенты?

- Сегодня он открыт только для тебя.

Сделав ещё глоток, я огляделся. Пустые столы, ни одного даже случайного посетителя.

- Раз для меня… – я допил залпом неработающую микстуру. – ... То налей-ка ещё.

Бармен подчинился и вытер горлышко бутылки краем фартука. Он зачем-то посмотрел сквозь неё на свет лампы, встряхнул... и одним глотком выпил всё до последней капли.

- А вот теперь бар закрывается. Давай за мной, – он открыл дверь подсобки, откуда вывалились еловые ветви, засыпанные снегом, бармен развёл их руками и вошёл, раздвигая хвою. Дверь захлопнулась.

Что за?..

Я вскочил со стула.

- Ты ещё здесь? – раздалось за спиной.

Я обернулся. Бармен стоял, потирая ладони.

- А где мне ещё быть…

- В тепле. На улице и замёрзнуть можно, бар-то закрыт.

- Как, закрыт? – я тупо повернулся. Бар и в самом деле оказался закрыт, на двери висел амбарный замок. Приземистое здание с вывеской обнаружилось метрах в тридцати от меня. Под ногами похрупывал снег. Когда я успел выйти?

И, может, мне надо вернуться?..

- К бывшей? Можешь и вернуться. Наступать на грабли – увлекательный аттракцион…

- Ты на битву экстрасенсов не прошёл, и решил на мне отыграться?

- Пройдёмся вдоль трассы, – бросил бармен вместо ответа и зашагал, давя ботинками ледяную корку. – Сейчас сам увидишь.

Я успел сделать только пару шагов.

Тишину ночи разорвал шум мотора. В темноту врезались две ослепительные фары. С бешенной скоростью машина пронеслась мимо, но я успел разглядеть рыжее пятнышко, мелькнувшее под колесами.

Бармен стоял на коленях над сбитым лисёнком.

- Каждый раз одно и тоже, – прогудел он и поднял шерстяной комок в ладонях.

По запястьям потекли струйки растаявшей грязи. Зверёк висел в руках обвисшей мокрой тряпкой. Бармен поднёс его к лицу, и стал что-то шептать в рыжее ухо. Мне захотелось подойти поближе, чтобы услышать, что именно он говорит, но ноги будто вросли в землю.

Шёпот стих. Бармен пошевелил пальцами, будто решил пощекотать лисёнка. Словно тот сможет очнутся и побежать, будто и не было никакой машины и смертельного удара. Лисёнок...

Лисёнок рассыпался в его ладонях. Как фигура из песка под порывом ветра. Светящимися крупицами-искорками, что растворились в морозном воздухе.

Бармен деловито обтёр пустые ладони о фартук.

- Это что такое было? – едва смог выдавить я.

- Сейчас-сейчас... – он начал крутиться по сторонам. – Где же ты, моя пампушечка. Ну, иди же сюда.

Тишина.

Я успел подумать, что алкоголь всё-таки сделал своёе дело, а сумасшедший мужик просто решил со скуки разыграть клиента. Но тут в ночную тишь прокрался шорох. Следом вспышка. К бармену метнулся оранжевый огонёк. Мёртвый лисёнок ожил! Он фыркал и бегал, как заводной, во все стороны летели искры ярче звёзд.

- Вот ты где, – расхохотался бармен, посадил кроху на ладонь. – Хотел спрятаться от старого! Дааа, глаз у меня уже не тот, мог и не заметить.

- Что?! – я всё никак не мог прийти в себя.

- Поспешим. Нельзя терять время.

- Что вообще происходит? Куда поспешим?

- К его норе, куда же ещё, – бармен подсадил лисёнка на плечо. – И не шуми, а то спугнёшь, дорогу забудет, и мы тут заплутаем. Найдут потом по весне двух заледенелых мужиков и одну рыжую пампушечку.

- Да кто ты такой? И что здесь, в конце концов…

- Можешь называть меня колду… – он зажмурился, когда лисёнок решил пощекотать хвостом покрасневший нос. – Нет, давай лучше друидом. Всегда нравилось это слово. А малыш просто хочет в свою нору, не заставляй его ждать. Лисья жизнь и так коротка, в ней много страданий и конец каждый раз один и тот же – смерть.

- А я при чём?

- Если честно, то вообще не при чём. Вот только времени играть с тобой в что-где-когда точно нет. Или пошли со мной, или обратную дорогу сам найдешь.

Я посмотрел на лисёнка. Он не мог усидеть на месте, прыгал с одного плеча на другое, забирался на голову… друиду... и путался в его волосах. Он то и дело замирал, смотря вперёд, зверек явно боялся не успеть в назначенное место. Ну, он хотя бы знает точно, куда ему надо, в отличии от меня…

- Идём.

Друид шагнул в лес, будто медведь, учуявший малину в буреломе. Под его ногами таял снег, из мокрой земли пробивались зелёные ростки, распускались цветами. На ветвях, что задевали его плечи, появлялись молодые листы. Казалось, алкоголь, что должен был вернуть мне краски в мир, подействовал именно сейчас. А что дальше? Этот карнавал так и будет продолжаться, или кто-нибудь прервёт нежданное веселье?..

Боль.

Она ворвалась в сознание короткой вспышкой. Выбила дыхание из груди, согнула пополам. Я услышал звон разбитого стекла и хруст, будто ломают ветки для костра. Или мои рёбра…

- Стой... – просипел я, едва боль дала вдохнуть.

Друид не слышал. Далеко. Его уже и не видно в темноте, я смог разглядеть лишь свет лисёнка. Тусклый, готовый в любой момент совсем исчезнуть, оставить меня в кромешной тьме.

- Лесных зверей нельзя оставлять мёртвыми, – раздалось из темноты.

Никто и не оставляет. Дорожные службы счищают трупы с асфальта, отвозят там в крематории, прах на удобрения или ещё куда.

Тишина.

- А что будешь делать, когда мёртвая лиса прыгнет к тебе на капот? - лицо друида появилось передо мной будто ниоткуда, борозды морщин, мелкие шрамы и взгляд, что просвечивал насквозь.

Боль странным образом утихла.

- Остановлюсь…

Друид повернулся ко мне спиной и продолжил идти.

- В ближайшем столбе ты тогда остановишься. Руль заклинит или колёса встанут намёртво. Здесь по-особому надо, с пониманием к их миру. Без проводника лисья душа так и останется бродить по дорогам – и живым, и мёртвым покоя не давать.

Его голос сливался с ветром в голых ветвях, с хрустом снега под ногами. Из этого заунывного хора выбивалось лишь лисье фыр-фырканье, доверху набитое радостью. Лисёнок суетился. Кончик рыжего хвоста мелькал у друида то за ухом, то над головой, иногда зверёк замирал и во все глаза смотрел вдаль. Темнота его не пугала. Казалось, что он точно знает, куда его несут, знает, что ждёт там, и несказанно этому рад. Рад по-лисьи.

- Да-да, мы наконец-то пришли, – друид ссадил зверька на землю.

Я смотрел по сторонам – ничего не изменилось: те же сугробы и деревья. В отличие от меня, лисёнок не стал ждать, а принялся рыть снег перед большим сугробом. Друид опустился на колени, словно хотел быть ближе к маленькому зверьку:

- Потерпи, осталось совсем чуть-чуть…

Он коснулся ладонями земли и снег под ними исчез, появилась трава – зелёная, как в начале весны. Сугробом оказался холмиком с норкой прямо посередине, как раз под размер лисёнка.

Лисёнок оглянулся на нас и вновь бросился к друиду на грудь, после вернулся на землю.

- Будет, - сказал друид на прощание. – Все твои тебя уж заждались.

Зверёк не стал больше медлить и прыгнул в нору. Огонек ещё какое-то время было видно, но вскоре он погас.

Внезапное лето пропало. Со стороны пролеска подул ветер, последнее тепло растворилось в воздухе.

- Теперь твоя очередь! – сказал друид, отряхнув колени от снега.

- Чего?

- Лезть в нору. Мёртвое уходит через нору.

- Я же живой!

- Правильнее будет сказать, пока что живой...

Боль вновь скрутила тело.

Я упал на снег. Спазм в висках придавил голову к земле, в разинутый в крике рот набилась грязь вперемешку с ветками. На вдохе в глазах потемнело. Уже и не различить темноту в ночном лесу от темноты в голове.

- Жить хочешь? – будто спустя вечность прозвучал голос друида и боль немного стихла.

Я долго искал во рту слова, каменный язык отказывался шевелиться.

- Да.

- Все хотят. А зачем?

- Никогда не думал...

- Не ври! Работа, машина и съемная трёшка, и нервы, нервы, на жизнь точно не похоже. А на счастье - тем более. Выходил ли ты на улицу, гулял по ней без всякой цели? Да у бабушек, торгующих безделушками, больше счастья... у их котов его больше, чем у тебя. Для чего тебе этот мир? Для чего ты этому миру?

- Не знаю, – простонал я и снова скорчился от боли.

- Ну вот, о чём я и говорил, – друид махнул рукой и пошёл прочь.

- Стой! – я попытался встать, чтобы пойти за ним. – Помоги мне!

- Я похож на фею? – он похлопал себя по карманам фартука. – Ой, волшебную палочку дома забыл... Человек может решать, жить ему, или сдохнуть. Звери вот не решают. Им нет разницы, они живут так же, как тысячи и тысячи лет назад. Но ваши дороги путают их тропы, машины меняют запахи, человек не тормозит перед столкновением с лесной тварью… а лисы не могут найти дорогу в другой мир, вот и мстят, от злости и отчаянья.

- И при чём здесь я?!

- Сказал же. Не при чём. Ты просто разбился на моей трассе, в моём лесу. Вылетел из лобового, как чёртик из табакерки, на которой мёртвый зверь нажал на кнопку. Закономерная случайность, так бы я это назвал. Тот бар и бармена ты придумал. Нафантазировал. На самом деле, сейчас ты при смерти, ищешь свою дорогу в другой мир, вот я тебя и встретил. Жаль, что так поздно, нашлось бы у меня одно дело для тебя, если б ты не умер…

- Умер?..

- Если хочешь жить – ползи!

С этими словами он исчез.

Следом будто переключили режим, и боль ворвалась в реальность. Грязь, обломки ветвей и, кажется, стекла забили рот. Похоже, я и вправду вылетел через лобовое в сторону леса.

Ноги не слушались, я не мог встать, оставалось только ползти. Но куда ползти в темноте? Вслед за этой мыслью пришел холод. Только теперь он не сидел рядом, не пытался пробраться под куртку. Он обнял меня. Превратился в ещё один груз, намертво привязанный к телу.

Хвойный настил царапал руки. Я посмотрел на небо и не увидел даже холодных туч, только силуэты заснеженных ветвей проступали из темноты. Стоило замереть, как тишина зажимала голову в тиски.

В этой звенящей тишине я вспомнил. Как ехал домой, как играло на полную радио. Печка авто вполне справлялась с холодом снаружи, не пуская его в салон. Лиса появилась из ниоткуда. Мёртвая лиса. Сначала она какое-то время бежала вдоль обочины наравне с машиной, потом прыгнула на капот. Она закричала. Так от дикой боли кричит человек. Я против воли вдавил тормоз, и заледенелый асфальт увёл колёса с дороги. Удар и следом темнота.

- Да и сейчас не светло, – звучит в голове голос.

- Помоги мне, - шепчу.

- Дурак-человек. Говорю же тебе, я фи-зи-чес-ки не существую. Я, скажем ещё проще, дух. Бестелесный. Когда был телесным - помогал зверушкам, а теперь гожусь только шептать тут всякое по лесу

- Так ты мой глюк?

- Нет, не совсем. В отличие от твоих фантазий с баром и толстяком-друидом, я существую. Мёртвые лисы – тоже существуют... Знаешь что, раз уж ты решил не помирать, давай-ка я тебя к одному дельцу пристрою, как и хотел…

Он пропал, и мир погрузился в тишину.

Следом вернулась боль. Интересно, успевает ли сбитое машиной зверьё почувствовать боль, или их смерть наступает мгновенно? Я стал ползти вслепую, в надежде услышать вновь его голос. Нет, они так же ползут, искалеченные, в поисках места, где боль хотя бы на короткий миг может стихнуть.

И не находят.

- Давай так, – вернулся голос, – Я помогу тебе, а ты станешь моей сменой. Вот прямо как тот бармен-друид, которого ты придумал, будешь ходить и помогать мёртвым найти дорогу. Даже так: я тебе помогу безо всяких условий. И ты потом, конечно, можешь вернутся домой. Забыть всё, как страшный сон. Прожить ещё тысячу нелепых, похожих как две капли воды дней. Ты же об этом всегда мечтал?

Сил не осталось. Взгляд затягивала темнота. Теперь точно знал одно, умирая звери так же, как и я, видели только мрак.

- Хочу жить, – прошептал я. – Жить…

Бармен наклонился, едва не касаясь ухом моих губ.

- Хочешь жить? По-настоящему? Так, чтобы быть полезным? Ну, если решил... Ладно, давай попробуем. Виу-виу-виу…

Его голос не замолкал. Пульсирующий вой только усиливался. В темноту ворвались краски – красный и синий. Мигалки полицейской машины. Я пополз на этот звук.

- Тут, в овраге! – раздалось в темноте вместе со светом фонарика, ослепившим меня. – Все, скорее сюда!

Я замер без сил. На дороге бились мигалки скорой, гремели двери, люди спешили ко мне в темноту. Теплая ладонь коснулась моей шеи в поисках пульса.

- Жив! Носилки, быстро!

Сильные руки подхватывают меня. Несут в теплый салон скорой. Внутри между суетящимися врачами вижу его, друида из бара, он снова в фартуке бармена.

- И что теперь? – спрашиваю я, но мой голос никто не слышит, весь разговор происходит в голове.

- Теперь у тебя начнется жизнь. Настоящая, – отвечает он. – А с морозом тебе бы всё-таки подружится. В нашей работе без холода никуда, не раз ещё обморозишься. А пока набирайся сил, впереди у тебя много дел.

Я закрыл глаза, мгновенно провалившись в беспамятство.

Мне снились лисы.