Птичий клюв, собачьи лапы...

«Древние захоронения хранят в себе множество нераскрытых тайн. Будь то скифские холмы, египетские пирамиды, шаманские сейды – местные жители навскидку припомнят две-три легенды, связанные с их родными местами».

Абзац…

«В Лапландии вы услышите истории о том, как исследователи древних шаманских сейдов внезапно начинали говорить на мёртвых языках, повторяли движения друг за другом, словно марионетки, впадали в транс, пророчествовали.

В Самарканде вам громким шёпотом расскажут о проклятии вскрытой учёными могилы Тамерлана, развязавшем вторую мировую войну.

Но наиболее популярны у рассказчиков истории, связанные с египетскими пирамидами. Они, бесспорно, обладают огромной энергетикой. Говорят, Наполеон, воевавший в Египте, решил во что бы то ни стало посетить пирамиды. Проигнорировав мистические рассказы о силе сооружений, он зашёл в одну из самых больших усыпальниц — пирамиду Хеопса. Внутри полководец пробыл всего минут двадцать. Ему стало настолько плохо, что он вышел едва живым, с мертвенно-бледным цветом лица. Что увидел будущий император в древнем сооружении, так и осталось тайной. Наполеон наотрез отказался рассказывать о том, что там с ним произошло. Сходно описывали своё состояние после посещения древних захоронений и менее знаменитые посетители пирамид. Многие жаловались на галлюцинации, слабость и головокружение. Приборы фиксировали увеличение и уменьшение массы тела исследователей. Ходят слухи, что это древние духи проникают из подземного мира по узким коридорам последних пристанищ фараонов в усыпальницы и вселяются в живых людей, чтобы их глазами посмотреть на мир.

Десятки учёных, изучавших пирамиды, гибли при таинственных обстоятельствах. Их убивали собственные жёны, они умирали от заражения крови, на них нападали террористы, их рвали в клочья бешеные собаки. Они сходили с ума, совершали самоубийства, оказывались в тюрьме за немыслимые в своей жестокости преступления. Но снова и снова продолжают они искать разгадки древних пирамид. Для археологов важно получить дополнительную информацию о прошлом, постараться заполнить «белые пятна» в истории мира.

Но учёные — не азартные охотники за древностями. Они преследуют высокие цели, раскапывая древние пирамиды и храмы Египта. Совсем не таковы «чёрные копатели»,

те, кто занимаются поиском предметов на археологических объектах, не имея официального разрешения на научное изучение памятника. Профессиональные археологи недолюбливают любителей самостоятельных поисков артефактов».

Недолюбливают – мягко сказано. Резиденты официальной науки ненавидят чёрных копателей. В одной из книг об археологических раскопках Дик обнаружил среди сухих фактов гневную тираду известного учёного, который призывал общество «распахнуть глаза на проблему чёрных вредителей культурного наследия», бравировал такими громкими фразами как «бедствие национальных масштабов», «бесчеловечные акты вандализма» и «тотальное уничтожение археонаследия». Так-то статья была дельная, но из-за громких фраз научная ценность её явно снижалась.

«Их не пугают легенды и рассказы очевидцев о «проклятии фараонов» и «заклятиях скифских курганов». Они не боятся печальной статистики. Чёрные археологи - люди, далекие от науки и стремящиеся только к наживе. Они ведут раскопки древних захоронений в разных странах без лицензий, рискуя собственной свободой. Все найденные предметы они присваивают»,

Опять «они»…

«…нанося науке непоправимый вред. Дополнительный ущерб чёрные археологи приносят тем, что работают наспех, грубыми инструментами. Многие сокровища древних мира сего оказываются безвозвратно испорченными в результате варварского обращения с ними чёрных копателей.

Они нарушают все принципы археологии, нещадно извлекая из «культурных пластов» отдельные предметы, скрывая место их обнаружения, фальсифицируя происхождение находок. Для них важен не исторический контекст, а только сумма, которую они смогут выручить, продав древнее сокровище.

Чёрные археологи появились не вчера – многие захоронения и храмы Древнего Египта были разграблены ещё во времена античности, а бесценные культурные сокровища, хранившиеся в них, бесследно канули в Лету. Если осквернителей могил удавалось поймать на месте преступления, их подвергали жестокой и мучительной казни. Но жажда денег пересиливала страх перед наказанием и местью потревоженных мертвецов. Даже возможность оказаться заживо погребёнными под обвалом не пугала грабителей. Что говорить о настоящем времени, когда чёрному археологу в худшем случае грозит штраф или тюремное заключение. Десятки и сотни любителей быстрой наживы стремятся отыскать древние сокровища. Если вы или кто-то из ваших знакомых занимается самостоятельным поиском сокровищ, помните, что это противоречит закону».

Дик сохранил документ, отправил его на электронную почту редактора газеты «Местное время», выключил компьютер и потёр глаза. Статья была заказная, оплату он уже получил и даже потратил. Иначе ни за что не стал бы писать заведомую чепуху. Быстрая нажива, как же. Только дилетанты могут поверить, что охотники за сокровищами зарабатывают миллионы долларов. Тысяча, другая за сезон на кармане останется, и то хорошо. Взятки чиновникам, оборудование, проезд, проживание в чужой стране, выправление визы - всё это стоит больших денег. Конец статьи нехорошо получился, скомкан. Даже профессиональному журналисту трудно писать то, с чем он не согласен. Официальные археологи явно спекулируют юридическим аспектом. В попытке реконструировать прошлое, хотят современные люди того или нет, они искажают это прошлое. Искажение в процессе изучения даёт не лопата или экскаваторный ковш, а интерпретация документов и фактов, связанных с находкой. Конечно, запаса знаний и объективности больше у учёного, но у него никогда не будет той страсти в поисках, какая есть у энтузиастов-профанов. Сам Дик был именно таким энтузиастом.

Но времени думать над статьёй уже не было. Через три часа самолёт, а надо ещё собрать вещи.

Размышляя так, Дик складывал в дорожную сумку всё необходимое для поездки.

Ему предстояли увлекательное путешествие и приключения, которые он предвкушал с удовольствием. Именно ради приключений Дик щедро платил информаторам по всему свету. Десять процентов от стоимости найденного – неплохая оплата за телефонный звонок. Немедленно связываясь с местными «божками», он при помощи денег и знакомств добивался приостановки раскопок, после чего приезжал, в течение нескольких дней выкапывал из верхнего слоя раскопа несколько наиболее ценных вещей и уезжал, став немного богаче, после чего местное правительство разрешало продолжить официальные раскопки.

Так было и в этот раз. Вчера позвонили из Северного Сохаджа. Источник сообщил, что в окрестностях Тамы во время мелиоративных работ найден небольшой разрушенный храм какого-то египетского бога. Ричард немедленно связался с местными властями, и за небольшую мзду под предлогом оскорбления чувств верующих доступ к храму временно перекрыли. Теперь у Ричарда была неделя, чтобы попытаться отыскать вручную сокровища возле этого храма. Конечно, Ричард (или Дик, как он сам предпочитал представляться при знакомстве) Тревел немедленно начал собираться в дорогу.

Уже через сутки, продемонстрировав разрешение местных властей на исследование территории, он стоял возле разрушенного храма в полной экипировке. Как всегда, в гостинице он прекрасно выспался. Ему снилось детство, родительская ферма, на которой с утра до ночи он неутомимо копал ямки в тех местах, где неутомимая мама ничего не посадила. Среди находок, гордо хранимых им на ложе из ваты в отдельных коробочках, были ржавые гвозди, крышки от бутылок, старая пуговица. Юный Дик не унывал, он знал, что главная находка его жизни ещё впереди. Может быть, она случится как раз сегодня.

Ричард чувствовал себя бодрым и полным сил. Судя по внешним признакам, до этого дня руины не подвергались ни в древности, ни в современности никакому воздействию. Другими словами, любителю приключений попался неграбленый храм неизвестного египетского бога. Объяснялось это его расположением. До тех пор, пока не начались мелиоративные работы, местным жителям здесь просто нечего было делать, а туристов в Таме сроду не было. До Абидоса отсюда далеко, ресторанный бизнес не развит, в единственной гостинице всего пять номеров, на весь этаж один туалет и душевая кабина общего пользования. Да и в древности храм располагался вне основных торговых путей.

С утра до вечера с металлоискателем, совком и метёлкой журналист бродил среди развалин, погребённых под слоем песка. Странно, но он не находил никаких признаков того, что храм хоть когда-то функционировал. Ни монет, ни фрагментов камней с росписью, ни глиняных фрагментов саркофагов, ни ритуального инвентаря. Храм разрушился давно, его руины были почти неразличимы. Если бы не работы по строительству канала, никто его никогда бы не нашёл. Машины вскрыли несколько глубоких слоёв песка, глины и почвы. Именно в этих слоях и можно было отыскать сокровища, как подсказывал Дику его «нюх». К большому его разочарованию, за пять дней поисков он не нашел ничего, что могло бы его заинтересовать. Руины, казалось, не скрывали ничего, кроме каменных глыб и бесчисленных песчинок.

Вдруг в песке тускло блеснул какой-то плоский небольшой предмет. Ричарду показалось, что это обломок украшения, однако на исходе пятого дня безрезультатных поисков он был рад и обломку. Ценность предмета многократно возросла в его глазах, когда он очистил его от песка и понял - то, что он принял за обломанный край, есть вырезанная неровными зубцами кромка медальона. Неправильная форма украшения только добавляла ему изящества; одна сторона медальона была испещрена клинописью. На другой стороне Дик увидел одно из химерических созданий египетского пантеона богов. Птичья голова, человеческий торс, собачьи лапы и львиный хвост удивительно гармонично сочетались в изображении чудовища. Казалось, что неизвестный мастер нарисовал его с натуры филигранью на тонкой золотой пластинке.

Через несколько дней восторг Дика поубавился. Шумерская клинопись на обратной стороне медальона была просто абракадаброй, о чём категорично сообщил консультировавший его египтолог. Странно и неуместно, с его точки зрения, выглядела клинопись на золотом украшении, обычно ей писали на глиняных табличках. Судя по сохранности медальона, он не мог быть особенно древним. Среди пяти тысяч египетских богов не нашлось ни одного, похожего на чудище с птичьей головой и собачьими лапами. Навскидку - это точно были не сокологоловые Ра, Гор или Аш, не Анубис, которого древние художники изображали иногда с собачьими лапами - голову ему при этом рисовали тоже собачью, не Тот - полуибис, полупавиан. Просмотр справочников и обращение к интернету тоже не дали ответа, что за бог изображён на медальоне. Кстати, судя по одежде, это оказалась богиня. Маат? На всех её изображениях у неё человеческие ноги, да и лицо тоже женское, только страусовое перо в причёске. У Ба ноги птицы, а лицо человеческое. У Аментет птица сидит на голове, сама она выглядит как обычная женщина. У Нехбет на голове хохолок коршуна, а тело человеческое. Ещё этот львиный хвост… Да и материал, из которого был изготовлен медальон, оказался не золотом, а сплавом меди с алюминием. Эксперт категорически утверждал, что в руках у Дика оказалась подделка.

Но Ричард не был в этом уверен. Он немало читал о раскопках и сразу вспомнил историю палетки Нарнера, как её называли египтологи, найденной в окрестностях древнего Нехена на юге Египта. Кюбел и Грин были такими же энтузиастами, как Ричард Тревел, только жили они в 19 веке. Храм в Нехене был невелик и неказист в сравнении со знаменитыми храмами Фив, и поначалу археологи так же, как и Дик, не нашли там ничего достойного внимания. Но потом в руки им попалась каменная пластинка, покрытая резными изображениями. Это оказалась палеткой для косметики древнего египетского царя Нармера. Двух богинь-коров, изображённых на ней, так и не опознали. Возможно, находка Ричарда также принадлежит к более раннему этапу египетской цивилизации, чем известен современным учёным. А сохранность её объясняется идеальными условиями хранения под толстым слоем сухого песка.

Рассуждая так, журналист легко пережил, что не смог заработать на своём приключении ни гроша, и, наоборот, остался в убытке. Медальон нравился Дику. Возможно, со временем его тайны раскроются. Искатель сокровищ не стал продавать странное украшение, а повесил его на тонкий шнурок и несколько лет носил на шее.

Казалось, амулет приносит Дику удачу. Редакторы газет были с ним любезны и вовремя платили за статьи, в переполненном вагоне метро всегда находилось свободное место, девушки охотно шли с ним на свидание и сами платили за себя в кафе. Дик стал «персоной грата» в своём городе. Успешного журналиста часто приглашали на приёмы и фуршеты. На одном из приемов у губернатора незнакомая Дику женщина заметила его медальон и стала уговаривать продать ей украшение. Ричард отнекивался, но женщина была настойчива. С фанатичным блеском в глазах она убеждала журналиста, что медальон необходим ей, так как у неё есть к нему пара. Дик не очень поверил в её историю. По его сведениям, раскопки в Таме были приостановлены через два года, как бесперспективные. Парный медальон из другого храма? Семейная реликвия? Так себе версии. Наконец Дик позволил женщине уговорить себя продать медальон с условием, что женщина покажет ему парный медальон. По её настоятельной просьбе, прямо с приёма они отправились на квартиру к странной любительнице украшений.

Предложив гостю располагаться в гостиной и чувствовать себя как дома, женщина, извинившись, вышла из комнаты. Дик задумался, не была ли история с медальоном придумана женщиной, не слишком молодой, с единственной целью – заманить его к себе домой. Журналист начал уже даже обдумывать, как наиболее деликатно убедить незнакомку в том, что он не представляет для неё интереса, но в это время женщина вернулась. Её медальон и вправду был похож на тот, что висел на шее Дика. Только вместо чудовища на пластинке был изображен человек, раскрывший рот так, словно он выкрикивал какие-то проклятия или заклинания. Бросив беглый взгляд на обратную сторону медальона, Дик подумал, что клинопись на медальоне хозяйки представляет, наверное, собой такую же тарабарщину, что и надпись на его украшении. Дик взял оба медальона и сложил их зубчатые кромки. Краснота заволокла его глаза, и он уже ничего не помнил.

Когда Дик очнулся, в комнате было темно, хотя он помнил, что странная женщина зажгла настольную лампу, когда они зашли в комнату. Ричарду показалось, что его руки испачканы чем-то липким. Поднеся руки к лицу, он почувствовал незнакомый запах, показавшийся ему сладковатым. Когда-то он читал, что так пахнет кровь. Несколько раз щелкнув зажигалкой, Ричард осветил комнату, в которой царил беспорядок, и увидел на ковре что-то, оказавшееся обезображенным человеческим телом. Перед ним лежал труп незнакомки. К горлу подступила тошнота, с которой Дик сумел справиться с большим трудом. Стараясь не наступать в кровавые лужи, которые были повсюду, он выбрался из квартиры в общий коридор и остановился. Он не чувствовал ничего, кроме раздражения и тошноты – ему вовсе не было жаль хозяйку квартиры и думал он лишь о том, чтоб никто не увидел его сейчас. Прислонившись к двери, Ричард задумался. Он был уверен, что не убивал женщину, а то, что он потерял сознание, навело его на мысль, что они оба стали жертвами ограбления. Взято ли что-то из квартиры, молодой человек не мог сказать с уверенностью, все его вещи были при нём, включая медальон, который теперь не удавалось разделить на две части. Руки Дика по-прежнему были испачканы кровью, и он решил вернуться в квартиру и поискать ванную комнату. В ванной он включил воду, которая сильной струей полилась в бледно-розовую раковину, и намылил руки душистым мылом. Кровь быстро смылась, и тогда Ричард взглянул в зеркало и не смог сдержать возгласа ужаса. С лицом у него всё было в порядке, с одеждой тоже, но вместо его тени на стене был четко виден силуэт огромного чудовищного монстра. Он повернул голову, и тень чудовища также повернулась в профиль. Птичий клюв был той соломинкой, что сломила спину верблюда – Дик страшно закричал и повторно потерял сознание.

Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на полу в ванной. Голова нещадно болела, падая, Дик сильно ударился головой о кафельный пол. Поднявшись на дрожащих ногах, журналист осторожно взглянул в зеркало. Про себя он молился, чтоб ужасная тень лишь привиделась ему. Но нет – тень была на месте. В голове послышался тихий смех, и прозвучал голос, нежный, будто у ребенка: «Ты больше не станешь падать? Мне не хотелось бы искать новое тело, твое вполне меня устроит. Обращайся с нашим телом аккуратнее, Дик, а то мне придется наказать тебя». Ричард понял, что помимо своей воли идет в комнату и смотрит на тело истерзанной женщины. Ему хотелось кричать, но губы не слушались его, а горло не могло издать ни малейшего звука. «Не шуми», - продолжал спокойный голос в его голове. «Если тебя посадят в тюрьму, я не смогу увидеть этот мир, пока мы не сбежим, а мне хочется поскорее осмотреться. В твоих мыслях столько интересного! Мне хочется видеть всё нашими глазами. Ты красиво думаешь о море. Там и вправду столько воды, сколько ты помнишь? Я хочу туда. Только сначала убери здесь всё, а то люди поймут, что мы её убили». Дик не спешил подчиняться, и тогда его правое колено пронзила ужасная боль. «А что ты чувствуешь, когда тебе больно?» Кажется, в голосе звучало лишь любопытство, но Дик со стыдом понял, что готов сделать всё, что угодно, лишь бы боль прекратилась.

Он убрал комнату, заехав домой, быстро побросал вещи в дорожную сумку и поехал к морю. Там целыми днями Дик бесцельно бродил по берегу, швыряя камешки в волну. Это была не самая тяжёлая работа. Чудовище никак не проявляло себя, оно просто осматривалось в новом для него мире. Но будучи по природе человеком не злым, а только беспечным, Дик постоянно боялся сидевшего в нём существа. Убив однажды, оно могло снова пожелать творить его руками жестокие убийства и насилие. Однажды, сидя на берегу, он почувствовал, что разум его свободен от постороннего присутствия. Игра света и воды заворожила чудовище, и оно ослабило контроль над телом Дика. Не раздумывая ни секунды, Ричард сорвал медальон с шеи и швырнул в море. В тот же день он покинул гостиницу, и никто больше ничего никогда не слышал о Ричарде Тревеле, журналисте и чёрном археологе.