Светлана Ледовская №2

Грешно ли быть богом

Автор:
Петр Гузь
Грешно ли быть богом
Работа №152
  • Опубликовано на Дзен

- О, как же хорошо снова ощутить себя в теле!

Голова гудела, перед глазами все плыло, оттого четкий голос показался странным. Но Хрупкость все делает странным.

Абрахам Гейл приподнялся на локте, из пыли проступали очертания того, что пару мгновений назад являлось накопителем Хрупкости и его персоналом. Обломки оборудования и части тел торчали под разнообразными углами прямо из воздуха, который тоже исказился. И свет, проходя через эту область, преломлялся, вспыхивая десятками неправильных радуг. Пыль оседала не на землю, а текла вверх, к нижнему небу.

- Господи, Святой Сион! - хрипло выдохнул Абрахам и сплюнул пыль, попавшую в рот.

- Как-как ты сказал?

Абрахам нахмурился. Он повидал много странных вещей, которые делает Хрупоксть, но голос в голове был чем-то новым. Хотя в этот раз место было особенным. Именно здесь принес себя в жертву Бог Сион, чтобы человечество получило шанс выжить.

- Слушай, не стоит меня игнорировать. Находиться здесь тоже небезопасно. Так что вставай и пошевеливайся.

Чем бы ни являлся голос в голове, он был прав. Вырвавшаяся Хрупкость первое время была нестабильна, пока не образовывала аномалию, да и она могла привлечь кое-кого из нижнего неба. Абрахам Гейл поднялся.

- Кто ты? – еле слышно прошептал он.

- Похоже, я твой бог.

***

Месяц назад.

- И да восславим Сиона, Господа нашего, вознесем же хвалу жертве святой Его!

Слова пастыря сменились песнопениями хора. Абрахам прижал руку к груди, где находился центр души всякого живущего. Здесь, в храме Жертвы Сиона, под песнопения священных гимнов, Гейл чувствовал себя богохульником. Он недостоин находиться здесь. Но за годы работы Навигатором ощущение собственной греховности притупилось и проявлялось, скорее, чисто из приличия. Не чувствовать себя последним грешником, стоя на богослужении – еще больший грех.

Песнопения стихли, и народ устремился за благословением. Абрахам посторонился, пропуская чрезвычайно сморщенную старушку, которая искоса метнула в него презрительный взгляд. Она тоже считала, что ему здесь делать нечего, но Абрахам привык к отстраненному отношению к себе остальных верующих. Он развернулся и пошел к выходу. Конечно же, никакого благословения ему не полагается. Он уже и не помнил, когда последний раз подходил к пастырю чтобы тот коснулся его лба. Все это осталось в далеком детстве.

Абрахам Гейл вышел на улицу, где ветер сразу заиграл в его волосах. Неприятное чувство, стискивающее сердце, на улице пропало. Здесь он почувствовал себя лучше и уже привычно проигнорировал укол вины. Сощурившись, чтобы в глаза не набилась пыль, Абрахам надел шляпу и зашагал по улице. Нижнее небо сегодня было беспокойно, в густых тучах полыхали молнии - за куполом бушевал шторм, но в город пробивались порывы ветра, способные разве что сорвать шляпу.

Мрачным монолитом из облаков проступали очертания Ока – корабля Чуждых. Оттуда они вели пристальное наблюдение за жизнью города. Пришельцы создавали купол, смягчающий погодные условия, но и взимали плату.

Город же, в свою очередь, поставлял Оку Хрупкость. На самом деле, все существование человеческой цивилизации строилось на добыче Хрупкости, и дело это было весьма непростым. Месторождения вблизи обжитых мест иссякли давным-давно, и, чтобы обнаружить новые, приходилось забираться далеко в пустоши. В экспедиции сейчас уходили на месяц, не меньше. Здесь-то и были необходимы Навигаторы.

Абрахам свернул за угол, к ларьку, где продавалась горячая лапша.

- Эй, что, в поход скоро? – поприветствовал его Фоми, которого Абрахам знал с тех пор, как еще ребенком гонялся за песчаными крысами. - Тебе как всегда?

Абрахам кивнул.

- Да, средние,- он взял пластиковую упаковку лапши со специями. - Сегодня вечером отбываем.

Фоми покачал головой.

- Ясно, а то ходят слухи, что чего-то необычное намечается.

Абрахам неопределенно хмыкнул, поглощая лапшу. Необычное – это точно. Ильма - помощница капитана корабля - сказала, что они отправляются к самому Разлому. И не просто к Разлому, а именно к тому месту, где был убит Сион.

Ощущение, словно по телу прошел электрический разряд, пришло за несколько мгновений до того, как все произошло. Абрахам запрокинул голову вверх, и увидел, как из облаков рядом с Оком вынырнула огромная черная тень. Ее движения сквозили грацией и опасностью. Изящно изогнувшись, она атаковала корабль пришельцев. Одна из граней Ока озарилась вспышками орудий, и тварь, издав протяжный вой, исчезла в массиве облаков.

Фоми вздрогнул от звука и чуть не выронил щипцы, которыми накладывал лапшу в контейнер.

- Что это было?..- он высунулся из своего ларька и обежал глазами небо. – Эта что ли?

- Тварь из нижнего неба, да,- подтвердил Абрахам. Конечно, Чуждые ее не убили. Так, отпугнули. Вообще, эти существа редко интересовались кораблями пришельцев, но иногда, случайно натыкаясь на такие как Око, пытались атаковать. Наверное, чувствовали огромное скопление Хрупкости. Но когда Око открывало огонь, они сразу отступали.

Фоми невольно приложил правую руку к груди – жест, ограждающей от зла. Абрахам мысленно скривился: Фоми, хоть и причислял себя к верующим, на памяти Гейла не посетил ни одного богослужения, а вспоминал о Сионе только когда так было принято.

Вообще, абсолютное большинство верили в Сиона, либо же делали вид, что веруют. В открытую заявлять об атеизме означало выделяться, а этого мало кому хотелось. Но быть Навигатором, пусть даже и верующим, означало выделяться куда сильнее.

Навигаторы могли заглядывать в мир Вовне, используя Хрупкость. Они находили верное направление к месторождениям, определяли, где находятся аномалии, вызванные неконтролируемым выбросом Хрупкости на поверхность. После Раскола мира она стала истекать в невообразимых масштабах и воздействовать на пространство вокруг, что делало его участки крайне нестабильными. Ландшафт постоянно менялся, это делало бессмысленными любые карты месячной давности. Некоторые вещества теряли свои свойства либо же приобретали новые. Можно было запросто врезаться в чрезвычайно сгустившийся воздух, либо провалиться в, казалось бы, твердую землю.

И так уж вышло, Абрахам был одним из лучших. Практически каждый в той или иной мере чувствует Хрупкость, но тех, кто способен использовать ее – единицы. В священном сказании говорится, что Хрупкость – тело Сиона, дарованное людям после его смерти, и прикасаться к ней можно лишь очистив себя от всех помыслов греховных. Но Навигаторы используют ее постоянно, чтобы Чуждые получали Хрупкость. В глазах многих это было невероятным богохульством. Но Гейл понимал: если Хрупкость добывать перестанут, последует жестокое наказание, так что своими способностями он спасал жизни многих. И пусть на него косо смотрят. Главное, не заходить слишком далеко, как тогда… Нет, это Сион мог мгновенно преодолевать огромные расстояния, читать в мыслях людей и превращать одни предметы в другие. Грешно даже помыслить, что и ему под силу это все это. Абрахам покачал головой.

- Благодарю, мне пора, - Абрахам распрощался с Фоми. Тот пожелал ему удачи, все еще опасливо поглядывая на небо.

Еще только подходя к докам, Гейл отметил крайнее оживление. На “Песню Пустыни” догружали припасы, технику и проводили последние проверки. Обычно в такие моменты над доками стоял многоголосый шум: крики, ругань, грохот, но сейчас каждый старался не проронить ни звука, даже команды отдавались чуть ли не полушепотом, и все кидали нервные взгляды в сторону нависшей над этой суетой фигуры.

Свет переливался на матовых пластинах брони Надзирателя Чуждых. Он парил в пяти метрах над землей, внушая суеверный трепет одним своим видом. Его клиновидная голова в абсолютно непроницаемом шлеме слегка покачивалась в разные стороны, когда он обозревал приготовления. Абрахам в защитном жесте прижал правую руку груди, проходя под ним. Это существо могло бы без проблем уничтожить “Песню Пустыни”, да и все доки целиком, и никто не смог бы нанести ему хоть какой-то вред. Обычно Надзиратели спускались в город только в особых случаях, и каждый раз Гейл испытывал ужас, находясь поблизости от них. Раса существ, что убили бога.

- Абрахам, я рада, что ты пришел! – Ильма Сонри встретила его на палубе, она следила за погрузкой ящиков с консервами. Выглядела она измучено. – Я боялась, ты передумаешь.

- Я не мог пропустить экспедицию к месту Жертвы Сиона,- тихо ответил он ей и ободряюще улыбнулся, а потом кивнул в сторону Чужого. – А он почему тут?

- А, ты еще не знаешь,- щека у Ильмы неровно дернулась. – С нами отправится Эмиссар. Это будет что-то совсем необычное, Абрахам.

Только сейчас Гейл заметил, что планшетка с учетными записями дрожит у нее в руках.

- Что? Сам Эмиссар? Он же почти никогда не спускается на планету.

Ильма кивнула.

- Я… Мне кажется, тут дело не только в Хрупкости. Эй-эй, несите на ту сторону! - прошипела она грузчикам и снова обратилась к Абрахаму, - Да, не только лишь в ней… - мы погрузили в два раза больше накопителей, чем обычно, команду пришлось сократить. Гельмеш в бешенстве, что ему пришлось отдать капитанскую каюту, но, знаешь ли, тут не до пререканий, - она невесело усмехнулась.

- А ваш Навигатор, я думаю, теперь только радуется, что попался той твари.

- О да, он изо всех сил пытался доказать, что раны не серьезные, и никак делу не помешают, так бушевал, что даже койку перевернул, правда, от этого у него разошлись швы. Но теперь-то будет сидеть себе припеваючи в госпитале, и думать, насколько ему повезло. А ты как? Справишься? Уже больше двух лет как… с твоей прошлой экспедиции.

Абрахам отреагировал на вопрос каменным лицом. Уже больше двух лет, как корабль, возвращавшийся в Сателлеит, случайно наткнулся посреди пустоши на него, грязного, измученного, полумертвого от истощения и обезвоживания. Более чем в ста милях от места, куда Гейл направлялся с собственной командой. После этого он навигацией больше не занимался. Все, и Ильма в том числе, считали, что воспоминания о пустошах оказались слишком травмирующими для него. Арахам не переубеждал их.

- Все в порядке. Думаю, я достаточно восстановился.

Хорошо. А-а, да чтоб вас, а вниз спускать я буду, по-вашему?! – Ильма набросилась на грузчиков, которые оставили запасные фильтры посреди палубы и собирались уходить.

Абрахам решил не мешать ей и прошел в каюту Навигатора “Песни Пустыни”, которая сейчас отошла в его распоряжение, по крайней мере, на время этой экспедиции. Он сбросил рюкзак на пол и уселся на койку. До отправления оставалась еще пара часов, и можно было позволить себе расслабиться. Насколько это вообще возможно.

Одновременно знакомое и непривычное ощущение заставляло сердце учащенно стучать. Абрахам не покидал Сателлит уже два года, и пусть очень многие проживали так всю свою жизнь, для Гейла это очень скоро стало пыткой. Ему ужасно не хватало бескрайних пустынь, простирающихся от горизонта до горизонта; покалывания на кончиках пальцев, когда они огибали очередную аномалию; призрачного сияния края Разлома вдалеке по ночам; и ощущения такой наполненности энергией, что… что правила и запреты Сиона казались глупыми и бессмысленными. Это было одно из искушений, с которыми сталкивается каждый Навигатор, но Абрахам умел справляться с ними.

Он лелеял это чувство ностальгии, сидя на койке и наблюдая за погрузкой. Раньше Абрахам всегда перед отправлением так сидел в каюте, глядя в иллюминатор, и шептал молитву святой Арнэ, покровительнице всех путешественников. И удача сопутствовала ему вплоть до той самой экспедиции в Шинское предгорье.

“Пересмешник” – небольшое судно, на котором Абрахам ходил уже пять раз, всегда забирался в дальние места в поисках источников Хрупкости. Благодаря своей скорости, он проходил расстояние за сутки в полтора раза большее, чем его более крупные собратья. Абрахаму нравилось здесь работать: команда из десяти человек, маленькая даже для такого корабля, относилась к нему дружелюбно, общалась с юмором, а капитан – располневший мужичёк с окладистой бородой, потерявший обе ноги во время одного из погружений в небо, постоянно отпускал скабрезные шуточки, а каждый член команды был для него частью семьи.

“Пересмешник” двигался вдоль огромной скалистой гряды, уходящей глубоко в нижнее небо, когда рулевой схватился за уши, из которых хлестала кровь, и рухнул, как подкошенный. То же самое происходило и с остальными. Абрахам же ощутил лишь слабый зуд где-то в затылке. Из облаков вырвалось трое щупалец, которые с огромной силой врезались в корабль, пробив его насквозь. Абрахама выбросило за борт в песок. Он видел, как из облаков появляются все новые и новые тонкие извивающиеся щупальца, которые разрывали корабль на куски, вытряхивали все его содержимое и метались по песку в поисках людей. А потом из нижнего неба вынырнуло то, чему эти щупальца принадлежали. Огромная бесформенная масса медленно опускалась к обломкам “Пересмешника”. Гейл мог лишь беспомощно наблюдать, как члены его команды один за другим отправлялись в многочисленные пасти твари. В захлестнувшей его панике, Абрахам интуитивно потянулся к Хрупкости...

Что было позже, он помнил смутно. Протянувшиеся к нему щупальца со смертоносными присосками-иглами, а в следующий миг он уже посреди каменистой пустоши, где на десятки миль вокруг нет никаких гор.

Только Господь Сион мог телепортироваться, а считать, что Абрахам может стоять на одном уровне с ним, было гордыней. И ужасным богохульством. К тому же, он переместился, спасая лишь самого себя, оставив своих товарищей на гибель, и это терзало сильнее прочего.

Вернувшись в Сателлит, он боялся снова отправляться Навигатором. Боялся не пустошей и неба - себя. Того, что переступил черту. Он отказывался от всех предложений выступить Навигатором на протяжении двух лет, и только теперь в ответ на просьбу Ильмы заменить их раненого Навигатора, согласился.

Он и не думал, как ему этого не хватало. Но в глубине души оставался страх: сумеет ли он противостоять искушениям Хрупкости или погрязнет во грехе?

***

Чуждые явились, когда все приготовления были завершены. Эмиссар и двое Надзирателей спикировали с небес и зависли в нескольких сантиметрах над палубой, впечатляющие и грандиозные, словно статуи, отлитые из цельного куска металла. Все члены команды, прижавшись к бортам, потупили глаза. Каждый из Надзирателей ростом был более двух метров, Эмиссар же превосходил их обоих. Его темная, почти черная броня, казалось, не имела сочленений вовсе, а была покрыта лишь сетью замысловатых узоров.

Не произнеся ни слова, Эмиссар проследовал к капитанской каюте. После один из Надзирателей произнес:

- Вы удостоены великой чести принимать на борту Эмиссара Йоз и исполнять его волю, - у Надзирателя был низкий безэмоциональный голос. - Приложите все усилия, дабы оправдать возложенное доверие и будете щедро вознаграждены.

После этого Чуждые тоже исчезли в капитанской каюте, и все, наконец, смогли выдохнуть.

Загудели, напитываясь Хрупкостью, двигатели корабля, Абрахам с удовольствием ощущал знакомую вибрацию палубы под ногами. А затем “Песня Пустыни” оторвалась от стыковочной платформы, поднялась над доками и покинула Сателлит.

***

- Как думаешь, почему Чуждые решили добывать Хрупкость именно в месте гибели Сиона? – Ильма облокотилась о борт рядом с Абрахамом. Он же стоял на носу корабля, наблюдая за тем, как “Песня” огибала крупную аномалию. Ее было практически не видно, за исключением слабой ряби в воздухе, но Гейл чувствовал ее границы отчетливо.

- Не знаю, - он покачал головой. Раньше в святое место запрещено было отправляться. – Но мне это не нравится.

Это была самая длительная экспедиция, в которую ходил Абрахам. Они почти три недели добирались до Разлома, а потом двигались вдоль него, ища нужное место. Чуждые обладали лишь приблизительными координатами, так как последний раз это место посещали более четырехсот лет назад, и с тех пор многое изменилось.

Открывшееся зрелище впечатляло. На самом краю Разлома возвышались руины какого-то сооружения, скорее всего, Цитадели Сиона. Прямо за обрывом виднелся гигантский обломок планеты, уходящий за горизонт.После катастрофы, которая расколола планету, все осколки удерживались вместе лишь одной жертвой Сиона, но их разделяли пропасти, проходящие через само ядро. Их ширина могла достигать сотен миль, но здесь вряд ли была более пятисот метров.

Вдруг Абрахам заметил, как от черных руин отделились черные точки и устремились в сторону корабля. Они быстро увеличивались, так что уже можно было различить две пары перепончатых крыльев, когтистые лапы и вытянутые морды, усеянные сотнями зубов. У Разлома всегда водилось огромное количество неведомых тварей, поэтому сюда и предпочитали не соваться.

Стрелки заняли места у пулеметов по бортам, но пули причиняли мало вреда этим существам. Вскоре те достигли корабля и первым делом принялись за пулеметчиков. На Холта накинулись сразу две твари и, разодрав его на части, скрылись с добычей в облаках. Ллойд пытался отбиться от одного чудовища плазменным резаком, другое атаковало со спины… и распалось на две аккуратно разрезанные части. Абрахам удивленно моргнул, выглядывая из укрытия и сжимая револьвер. Он не заметил, как появились Чуждые. Два Надзирателя с ужасающей скоростью расправлялись с тварями, с рук у них срывались вспышки света и существа разваливались пополам, заливая палубу черной кровью.

Чуждые взмыли в воздух, их броня переливалась перламутром в тусклом свете. Словно олицетворения смерти, они метались, разрезая и испепеляя тварей, пока от тех не остались лишь пепел и трупы в лужах крови на палубе.

Через час, после того, как позаботились о раненых и очистили палубу от трупов, приступили к развертыванию техники для добычи Хрупкости. По приказу Надзирателей, один из накопителей был установлен прямо у подножия руин, но Хрупкость тут была повсюду, и, пробиваясь на поверхность, она образовывала мелкие аномалии. Их тут были десятки. Абрахам ходил по лагерю, составляя безопасные маршруты. Он остановился перекинуться парой слов с Лемом, инженером у накопителя, который стоял рядом с руинами.

Тогда-то и произошел взрыв.

***

- Похоже, я твой бог.

Слова голоса в голове заставили Абрахама застыть на месте. Это очередное испытание его веры? Господь Сион отдал свою жизнь, дабы спасти человечество, когда планета раскололась, но он вернется во славе своей, чтобы судить праведников и грешников…

- Да-да, все именно так и было, невероятное самопожертвование – это про меня, - сладко прошептал голос. - А теперь убирайся уже отсюда!

Гейл нахмурился, но поспешил оказаться подальше от вырвавшейся на поверхность Хрупкости. Она всегда притягивала существ из нижнего неба, так что скоро здесь будет небезопасно. Нужно еще сообщить на “Песню Пустыни” о взрыве, но корабль стоял в километре от руин, быстро добраться туда не выйдет. Вдруг Абрахам обратил внимание на движение слева метрах в ста от себя. Похоже, кто-то из инженеров оказался достаточно далеко во время взрыва, чтобы выжить. Он со стоном пытался подняться с земли, опираясь изуродованными культями, которые остались от рук. Нужно ему помочь!

- Назад, идиот! Они уже близко!

Что?.. Да что с этим голосом не так? Кто близко?

- Прячься, я сказал!

Сам не зная почему, Абрахам нырнул за ближайший валун, позади которого обнаружился овраг. Было в этом голосе нечто, заставившее его выполнить команду без прекословия.

Рядом с пострадавшим с неба упала металлическая фигура. Надзиратель! Он прибыл разведать ситуацию на место взрыва? Тогда он и о раненом позаботится… Обругав себя за малодушие, Абрахам хотел вылезти из укрытия, когда Чуждый наклонился над корчащимся на земле человеком, с его руки сорвалась вспышка, и раненый затих.

Надзиратель добил его?!

Рядом приземлился еще один Чуждый. Он осматривал аномалию, стараясь держаться от нее подальше. Первый отошел от трупа и обменялся со вторым взглядами. Они какое-то время постояли так, и у Абрахама сложилось впечатление, что он наблюдает за безмолвной беседой. Затем один из Надзирателей кивнул и умчался в небо, другой же двинулся, обходя камни в округе и высматривая что-то.

- Тебя вообще-то.

Абрахам скатился в овраг. Надзиратель только что убил человека и ищет его. Зачем?

- Ну, подумай хорошенько. Ну и последователи у меня! Знал бы, вряд ли захотел становиться богом. Они ищут меня!

Гейл, продвигаясь по оврагу, нахмурился. Этот голос действовал ему на нервы, называя себя его богом. Он на ходу стал читать молитву Сиону и святой Арнэ.

- О, и Арнэ перепало, - голос прозвучал с такой интонацией, что Абрахам живо представил, как бы при этих словах губы говорящего расплылись в издевательской ухмылке.

- Да хватит молиться! Я, Сион, уже услышал тебя. В следующий раз можешь обратиться напрямую.

- Ты всего лишь искушение, - голос настолько выбивал Абрахама из колеи, что он чуть не влетел в аномалию. Гейл замер в паре сантиметров от нее. Дальше овраг расходился в двух направлениях, из склонов пробивались лозы бледно-красных растений, в большинстве своем покрытых колючками.

- Я бы тоже не стал доверять всем подряд, - согласился голос. – Но подумай о том, где ты находишься, ты ведь знаешь это. Именно в этом месте я погиб. То есть, погибло мое тело, не может же бог умереть, иначе, в чем его божественность?

- Я уж точно не достоин общения с богом. С чего бы Сиону разговаривать со мной?

- Недостоин – это уж точно. Но ты оказался удобен, так как, видишь ли, моя гибель повлекла потерю всемогущества, и я не мог без тела покинуть это место. А тут за все эти сотни лет, кроме тебя, никто не попадался. Выходит, ты можешь искупить свои прегрешения и стать… пророком? А, твою мать, если только выживешь! Сзади!

Абрахам обернулся и обнаружил позади себя Надзирателя. Сплошной вытянутый шлем не позволял увидеть его лица, но Абрахам чувствовал, что взгляд Чуждого пронзает его насквозь.

- Объект у тебя, Навигатор. Ты должен вернуться со мной на корабль. Тебе не причинят вреда. Ты будешь вознагражден.

- Конечно, будешь. Посмертно. Когда тебя расчленят чтобы извлечь меня и всю информацию, которой я обладаю.

Каково понимать, что тебя собирается захватить, и, возможно, убить почти всемогущее существо? Даже в самый критический момент своей жизни в Шинском предгорье Абрахам не ощущал такой беспомощности. Перед глазами всплыло то, как легко и с какой грацией Чуждые расправились с летающими тварями, напавшими на “Песню Пустыни”.

И голос в голове. Абрахам был уверен, что однажды понесет наказание за свои грехи, и сумасшествие вполне сюда подходило. Но Надзиратель сказал про “объект”. Мог ли этим объектом быть именно голос в голове? Иначе, что еще? Как красиво переливается свет на броне, образует новые и новые узоры отблесков, а каждое движение меняет их, и свет струится, струится по броне, словно вода…

- Подойди сюда! – слова Чуждого вырвали Абрахама из транса.

- И долго стоять будешь? Он тебя не схватил только потому, что он думает, здесь аномалия, в которую ты его заманиваешь.

Аномалия? Аномалия действительно была. Прямо за спиной.

- Он же не видит ее, идиот!

- Что? – это откровение так поразило Абрахама, что он вышел из оцепенения.

- А ты не знал? Зачем, по-твоему, им нужны вы, Навигаторы?

- Запрещаю вступать в контакт с объектом! Последующие попытки контакта с объектом будут расцениваться как угроза. Ты должен немедленно подойти ко мне и отправиться на корабль, - Надзиратель стал медленно приближаться к Абрахаму.

Выходит, Чуждые не такие уж всемогущие? Действительно, почему, обладая недоступными человечеству технологиями, они все равно нуждались в кораблях людей, которые тратили недели только на то, чтобы добраться до месторождения. Они ведь могли преодолеть эти расстояния за считанные дни, если не часы. Не могли. Из-за аномалий.

Абрахам попятился от Надзирателя, обходя аномалию. Чуждый вскинул руку, с нее сорвалась вспышка желтого света. Гейла швырнуло на землю, колючие побеги растений впились в спину, перед глазами мерцали черные точки.

Что случилось? Навигатор выстрелил? В него? Промахнулся?

Боль накатила безумной волной, боже! Святой Сион! Какая же боль. Правая рука ниже плеча превратилась в растерзанный кровавый обрубок, предплечье с кистью валялось рядом. Абрахам посмотрел на свои пальцы. Нет, это не мои пальцы, этого не может быть. Он задохнулся от боли. Боль боль боль боль. Господь Сион, я заслужил это, но как же больно! Мир выцвел, слился в беспросветное серое ничто.

- Абрахам! – молотком по мозгу ударили слова. Только изнутри.

- Абрахам, Хрупкость!

Хрупкость? Хрупкость… он использует ее чтобы видеть аномалии, телепортироваться нельзя, на это способен только бог, но он грешен, грешен грешен, а потому боль боль боль боль…

Боль отступила. Точнее, ее вытеснила из сознания Хрупкость. Абрахам неосознанно потянулся к ней, и теперь она очистила сознание от боли. Не изгнала совсем, боль все так же копилась в культе правой руки, но теперь Абрахам мог соображать.

Как раз для того, чтобы увидеть, что Надзиратель попал в аномалию. Держись он на пару сантиметров левее, то безопасно миновал бы ее и добрался до Абрахама, но он зацепил воздушное марево правой ладонью. Это была обычная сжимающая аномалия. Если даже часть предмета попадала под ее воздействие, его затягивало в нее и сжимало в сотни раз. Как раз это и происходило сейчас с Надзирателем.

Чуждый изо всех сил боролся за свою жизнь. Его рука – забавно, что тоже правая - отметил Абрахам – погрузилась в аномалию почти до локтя. Надзиратель упирался, даже оторвался от земли на пару сантиметров в попытке взлететь, но руку все равно, миллиметр за миллиметром, затягивало все глубже. Абрахам смотрел, как причудливо она искажается, сжимается, становится похожей на нитку.

- Ты так и будешь сидеть? Он сейчас освободится.

Но что Абрахам мог поделать? Если даже аномалия не способна сдержать Чуждого…

- Передвинь ее.

Что?! Абрахам снова усомнился в своей адекватности. Как вообще могла прийти в голову подобная мысль?

- Ты же вроде веришь в меня. Просто подумай: ты каждый день черпаешь Хрупкость, просто потому что ты к этому привык. Ты пропитался ей, вы всю жизнь живете на стыке двух реальностей, границы которых истончились. Просто подумай об аномалии как о Хрупкости, которая приобрела физическую форму. Но пошевеливайся, он сейчас просто отрубит себе руку!

Абрахам рывком поднялся. Боль пульсацией отзывалась из изувеченной руки, но теплота Хрупкости не давала ей завладеть сознанием. Ноги дрожат, но шаг он сделать сможет, так, еще один. Вот, рябь аномалии уже перед ним. Надзиратель даже на мгновение перестал вырываться, повернув лицевую часть шлема к нему. Вид у него должен быть потрясенный, если, конечно, у Чуждых есть лица в привычном понимании.

Абрахам протянул левую руку к воздушному мареву. Последняя рука, вообще-то. Выходит, все или ничего? Он представил, как зачерпывает Хрупкость. Тело пронзила тысяча иголок. Аномалия отреагировала. Подалась к нему, обволокла пальцы. Там, где она соприкасалась с кожей, он чувствовал приятное покалывание.

На левой руке Надзирателя запоздало вспыхнуло сияние. Нет, тварь. Поздно.

Мановением руки Абрахам переместил аномалию. Прекрасная матовая броня сжималась, словно пластилин, погружаясь в нее. Сжималась до бесконечности, пока от внушающего трепет двухметрового Чуждого не остался исковерканный ошметок, размером не более сантиметра.

Со вздохом Абрахам вырвал руку из аномалии и повалился на землю.

- Еще рано расслабляться. Твоя рука. Я не хочу, чтобы ты теперь умер от потери крови.

Абрахам перевел взгляд на обрубок руки. Из пустошей часто возвращались, потеряв ту или иную конечность, а то и несколько. Конечно, потом ставили протезы, и эти люди даже возобновляли работу в экспедициях, что же, он заслужил…

- Да прекратишь ты пускать сопли или нет?! А то я пожалею, что вообще оказался в твоей голове. Хватай свою руку и… преобразовывать ты тоже не умеешь, я так понимаю?

- Преобразовывать? – Действие Хрупкости уже начало ослабевать и в сознание тонкими струйками, обжигая, втекала боль. Что будет дальше, Абрахам знал. Она накатит единым всепоглощающим приливом, и не останется ничего кроме боли, - Преобразовывать мог лишь Сион, нужно иметь чистую душу, чтобы овладеть этими способностями.

- Что же, придется довольствоваться той душой, которая имеется. Оторви пару лоз этого иглоцвета, с ним тебе будет проще.

Абрахам повиновался. Не обращая внимания на иглы, он оторвал пару побегов. Стиснул зубы, ощущая, что тело начинает пробивать дрожь. Он может потерять сознание в любой момент.

- Теперь присоедини руку к плечу и обмотай рану этими лозами.

Что за бред? Он присоединит руку, и она прирастет обратно? Чувствуя, что сознание ускользает от него, Гейл повиновался.

Иглы растения впились в рану, заставив Абрахама взвыть. Что он делает? Может, все происходящее – просто бред? И он сейчас…

- Хорошо, не отвлекайся! Теперь преобразуй это растение в свою плоть. У тебя еще осталось Хрупкость, направь её в иглоцвет. Заставь измениться.

Абрахам уже совершил то, что считал невозможным, но сделать растение частью своей плоти? Он же не бог, он не сможет. Сил уже не осталось. Но что ему остается? Только умереть лежа посреди оврага. Хрупкость еще чувствовалась внутри и отозвалась знакомым покалыванием, когда он потянулся к ней. Гейл представил, как лоза превращается в часть его тела, как кожа затягивает рану, соединяя две части его руки.

Ничего не произошло.

Как это сделать? Он не знал. Как же больно! Все серое. Больше… больше нет сил держать руку…

- Если ты сейчас не сделаешь этого, умрешь.

Может, он это и заслужил? Сколько раз он уже совершал то, чего не должен был. Сплошное богохульство. Прости меня, Сион!

- Не молись! Делай!

Абрахам заглянул в мир Вовне, как когда он выискивал аномалии. Растения здесь не было, но было… что-то напоминавшее Хрупкость. Но одновременно и отличающееся. Что-то более живое. Оно выросло из спор, попавших принесенных ветром откуда-то с запада. Побеги пробивались сквозь каменно-твердую корку земли, стремясь к тем крохам света, что проникали сквозь вечные облака. Оно росло, чтобы дать новую жизнь. Жадно впитывало влагу, разбухая и становясь мягким, когда проходили дожди, и по дну оврага струился ручей. Ссыхалось и затвердевало в пору засухи. Оно росло, росло, чтобы на нем тоже распустились цветы, которые дадут новую жизнь. Оно росло чтобы…

Чтобы стать моей плотью.

Хрупкость вошла в лозы, изменила их суть. И они стали частью Абрахама.

Перед глазами клубились свинцово-серые тучи с зеленоватым оттенком. В ветре кружилась пыль. Стая каких-то существ пролетела высоко, почти на границе нижнего неба. Абрахам моргнул. Похоже, он потерял сознание на какое-то время. Он совсем не ощущал в себе Хрупкости. Гейл пошарил правой рукой, потом оперся на нее и поднялся. Похоже, с ней все было в порядке. Только в том месте, где он срастил руку лозами, кожа бугрилась и зудела.

- Это нормально. Для первого раза вполне неплохой результат.

Абрахам сжал-разжал правый кулак.

- Так ты действительно бог Сион?

- Да. Но сомневаюсь, что смогу в таком состоянии предоставить какие-либо доказательства.

- После всего, что ты сделал, - Абрахам провел пальцами по буграм на коже правой руки.

- Я ничего не сделал, это ты.

- Но я…

- Хватит уже о своей греховности! Сейчас эти мысли тебя тормозят, и в итоге убьют, если будешь на них все время отвлекаться. Для меня тоже это ничем хорошим не закончится. Я прощаю тебе все твои прегрешения. Этого достаточно?

Совсем не так представлял себе Абрахам встречу с богом. А он вообще ее представлял? Большую часть жизни он прожил в мыслях о собственной нечестивости, и подобные мысли были просто богохульны. Даже сейчас было непросто от них избавиться, но то, что произошло…

- Да, я верю, что ты – Сион и благодарю тебя за отпущение грехов, - только вот на душе почему-то совсем не полегчало.

- Что же, уже неплохо для начала. Теперь тебе нужно вернуться на корабль.

Абрахам это понимал. Если он не попадет на “Песню Пустыни”, то в конце концов умрет в этой пустоши в сотнях миль от цивилизации. Но там еще оставалось двое Чуждых.

- Да, на этот раз так легко не выйдет, но с ними все равно придется разобраться. Ты должен использовать все способности, которые тебе дает Хрупкость. Телепортироваться ты уже умеешь, - от этих слов по спине Абрахама пробежали мурашки. Да, он умел. Сион продолжал: - Учить тебя чему-то серьезному нет времени. В принципе, можно обойтись и тем, что есть. Револьвер заряжен?

Абрахам только сейчас вспомнил о крупнокалиберном револьвере на поясе. У каждого в экспедиции такой имелся, разрывные пули могли спасти, если ты нарвался на какую-то тварь. Впрочем, в столкновении с Надзирателем от того все равно не было бы толку.

- Заряжен, отлично. Пригодится. Уверен, тот Надзиратель связался с остальными на корабле, поэтому не стоит медлить и давать им повод отправиться выслеживать тебя. Они могут застрелить тебя сверху, ты даже и не заметишь. Лучше действовать в лоб.

Мысль в открытую выступать против двух Чуждых Абрахама совсем не прельщала, но делать было нечего. Он двинулся по оврагу. Природное чувство направления, сделавшее из него отличного Навигатора, подсказывало, куда идти.

- Так что же с тобой в действительности случилось? – как можно не воспользоваться подвернувшейся возможностью поговорить со своим богом? – В Священном предании говорится, ты принес себя в жертву, когда Чуждые раскололи планету и вернешься в час суда.

- Все почти так и было. Я бы мог защитить планету. Меня предали, что позволило им уничтожить меня. Но я сохранил свое сознание Вовне, куда им никогда не попасть. Я бог все-таки. И действительно, я не прочь вернуться и устроить суд.

У Абрахама пробежали мурашки по коже. Неужели он станет свидетелем столь грандиозных событий? Но также его охватило чувство беспомощности.

- Приятно, вернувшись, видеть, что вы все еще не оступились от веры в меня, хотя я думаю, наши враги использовали ее против вас.

- Но мы придерживались всех заповедей, которые ты оставил…

- В этом нет вашей вины, действительно. Я запретил развивать способности, которые дает Хрупкость, когда был жив. Каждый, кто вкусит ее, будет стремиться совершенству. А что совершенство, как не бог? Но, знаешь ли, те, кто достигают этого состояния, совсем не хотят конкурентов. Ну либо же те, кто никогда не достигнет божественности, не желают допустить того, чтобы это сделал кто-то другой.

Из этого и рождаются все ваши ритуалы, запреты и прочая околесица. Хотя в итоге нужны лишь действия. Молитвы и грёзы никогда не изменят тебя и мир. Ну а те, кто сидят далеко за пределами этой грязной планетки, хотят только побольше заграбастать того, что вы добываете здесь непосильным трудом, и ни в коем случае не допустить того, чтобы вы использовали это для себя. А то, глядишь, кто-то станет новым богом…

Вы живете здесь уже не оно поколение, и планета, что ни говори, уже стала вашей, точно так же как была моей. И сейчас вам доступно то, что раньше было подвластно лишь горстке избранных. Только руку протяни, а вы добровольно отказались от этой силы.

Слова Сиона никак не укладывались у Абрахама в голове. Получается, что он стал богом, используя Хрупкость?! Но тогда выходит, что и Абрахам тоже способен… нет, нет, нет, вдруг это все – искушение, проверка его веры?

- Да… быть богом, вот и все, чего я хотел, - Сион, казалось, теперь говорил сам с собой. - Конечно, для этого пришлось немало потрудиться во славу человечества, но все было для того, чтобы они восславили меня. Забавно вышло – я все-таки достиг своей цели, вы же меня почитаете. Но толку вот это этого никакого. Я теперь – только мысли и воспоминания - совершенно бесполезная эфемерная материя, - Сион рассмеялся смехом, который Абрахам предпочел бы не слышать. У него мелькнуло сомнение: а не помутился ли Сион рассудком, пребывая столько времени Вовне…

- А святая Арнэ… - он все же осмелился спросить,- Она тоже достигла божественности благодаря Хрупкости?

- Святая Арнэ. Святая Арнэ! – Сиона пробило на новый приступ смеха, и Гейл пожалел, что заговорил об этом. – Подумать только, мисс-раздутое-самомнение-Арнэ тоже перепало! Она была преданной, но тупой. Собиралась любить меня вечно и всякая прочая чепуха. Пришлось ей пожертвовать, чтобы выиграть преимущество в тот момент. Да, знаешь, иногда мне даже бывало ее жаль, но и сейчас я бы поступил также.

Абрахам подавленно замолчал. Спрашивать о чем-либо еще больше не хотелось. Может, это все-таки не Сион? Но тогда что? В конце концов, надзирателя Абрахам одолел только благодаря ему. А в безвыходных ситуациях молятся Сиону, прося его о помощи. Тут он ее получил и надеялся получить снова. Так, сейчас нужно думать о том, как пережить встречу с оставшимися Чуждыми, а богословские вопросы оставить на потом.

Вокруг “Песни Пустыни” не виднелось ни одного человека, только метрах в ста над ней парил Надзиратель. Наверное, всех загнали на корабль. Абрахам вдохнул-выдохнул и, насколько возможно уверенным шагом направился к “Песне”.

Заметив его, фигура Чуждого словно сорвалась с невидимой нити, удерживающей ее в небесах, и рухнула на землю перед кораблем. Богоподобный вид Чуждого вновь заставил Абрахама трепетать.

- Ты уже убил одного, должен понимать, что они не всесильны.

Понимать – это, конечно, одно, но снова стоять лицом к лицу с Чуждым – совсем другое.

- Навигатор. Мы искали тебя. Почему ты один?

- Другой Надзиратель попал в аномалию. Я… Мне очень жаль

Чуждый на мгновение застыл, и Абрахам увидел, что на корабле возник темный силуэт Эмиссара. Похоже, Надзиратель связался с ним. Также Гейл заметил, что члены команды, которые находились на палубе, наблюдают за ним. Да уж. Вот тебе и не привлекай внимания.

- Мы склонны предполагать, ты подвергся заражению объектом, который может угрожать существованию всего живого на этой планете, если мы его вовремя не нейтрализуем. Объект мог попытаться вступить с тобой в контакт, в этом случае ты должен полностью игнорировать его слова, так как он будет стремиться использовать тебя во вред всем. Следуй за мной и не предпринимай ничего. После того, как объект будет извлечен, ты получишь вознаграждение в размере оплаты твоего труда за пять лет.

- Задешево же они решили купить бога! – слова Сиона эхом отзывались в голове. Сердце сходило с ума в груди, и Абрахам с трудом сдерживал дрожь. Это надо сделать сейчас, пока Эмиссар далеко. Пока сам Абрахам снова не стал сомневаться.

Он кивнул, и когда Надзиратель развернулся к кораблю, рванулся вперед и коснулся матовой брони у шеи. Абрахам сразу заглянул Вовне, как когда трансформировал растение. Броня здесь была эфемерным переливом сотни слившихся радуг, маслянисто блестела и искажалась. Она уже не была тем материалом, из которого ее изготовили. Ее изменили во что-то другое, чего Абрахам не понимал.

Он приказал ей стать стеклом и влил Хрупкость. Броня оттолкнула ее. Она больше не хотела меняться. Она была чем-то большим, чем просто броня. Она была символом, при виде который люди трепетали. Она оберегала того, кто носил ее. Она уже один раз изменила свою суть ради этого.

- Что ты… - Чуждый повернулся к Абрахаму.

Гейл влил в броню еще больше Хрупкости, надавив на нее изо всех сил. Защита ослабевала. Ты. Станешь. Стеклом. Но она была прекрасна. То, как она переливалась на свету, как она парила в небесах, овеваемая ветрами.

Стекло.

Пальцы Чуждого сомкнулись на его руке, но тут он застыл. Весь шлем, защита шеи и часть груди превратились в мутное стекло с голубоватым отливом. Абрахам выхватил револьвер, нацелился им в голову и встретился взглядом с серо-карими глазами.

Человек. Чуждый оказался человеком. Абрахам замер.

- Стреляй! Если сейчас не выстрелишь, умрешь! – прогромыхал Сион.

Гейл спустил курок. В дребезги разлетелось стекло, череп, Надзиратель пошатнулся и рухнул плашмя, заливая землю кровью.

- Это был человек, - перед глазами Абрахама все еще стояли эти глаза.

- А ты кого ждал? Рептилоида? Что же, тогда тебя ждет разочарование и со всеми остальными.

Выходит, все эти величественные Чуждые, которые выглядели в броне, словно отлитые из стали изваяния богов, которые никогда не проронили ни единого лишнего слова, которые одним видом заставляли трепетать любого, выходит, все они – такие же люди? Всего лишь люди, которые использовали всех на этой планете, чтобы заполучить как можно больше Хрупкости.

И Абрахам сейчас убил человека. Он уронил пистолет.

- Если бы не убил, он бы убил и тебя, и меня. И тебе предстоит убить еще одного, если ты не забыл.

Только сейчас Гейл заметил, что люди на корабле потрясенно наблюдают за ним. Конечно, ведь он только что на глазах у всех убил Чуждого, чего не происходило пару сотен лет.

Что же, сейчас он убьет и второго. Абрахам ощутил, как внутри вырастает ярость. Они были такими же людьми, но жители Сателлита каждый раз отправлялись на добычу Хрупкости, рискуя не вернуться. И многие погибали, получали увечья, пропадали без вести. А Чуждые безмолвно отбирали практически всё, оставляя лишь жизненно необходимое, чтобы добыча продолжалась.

Убив Сиона, они сами возомнили себя богами этого мира. Подобрав револьвер, Абрахам шагнул Вовне. Он мгновенно очутился возле Эмиссара на палубе “Песни Пустыни”, намереваясь проделать с ним то же самое, что и с Надзирателем, но тот еле заметным движением ушел от захвата Абрахама. Увидев вспышку, сорвавшуюся с руки Чуждого, Гейл немедленно нырнул снова Вовне, намереваясь оказаться за спиной Эмиссара. Стальная хватка сомкнулась на шее Абрахама, как только он переместился.

Что? Как он… Эмиссар предугадал, где окажется Абрахам?

Вторую руку Эмиссар вонзил в живот Гейла. Пальцы в броне спокойно пронзили плоть, чуть ли не насквозь пробив Абрахама. Он захлебнулся криком и рухнул на палубу, как только пальцы Чуждого разжались. Рефлекторно потянулся к Хрупкости, но – о господи! – ее осталось так мало. Небольшой сгусток, который согревал и не давал потерять сознание. Абрахам отхаркнул кровь. Он… он должен превратить что-то в часть своей плоти… Эмиссар не позволит. И Хрупкости осталось так мало…

- Дерьмо, похоже, у него видящая броня, - процедил Сион.

- Что… что это?

- Он видит будущее на несколько секунд вперед. Поэтому может предугадывать любые твои атаки.

Абрахам обреченно смотрел на нависшего над ним Чуждого. С правой руки капала его кровь. Что он мог поделать против такого противника? Абрахам только-только научился использовать Хрупкость не для навигации. И уже всю ее истратил. В пределах досягаемости не было ни одного источника, так что и пополнить запасы он не мог.

- За твое неповиновение весь Сателлит-А59 понесет кару, - безжизненный голос звучал из шлема, но там ведь человек! Под шлемом точно такое же человеческое лицо.

Абрахам видел ужас, застывший на лицах команды “Песни Пустыни”. Они все обречены из-за него.

- Ты должен дать мне контроль над своим телом,- спокойный и уверенный голос Сиона. – Я вытащу тебя из этой ситуации, если ты позволишь мне управлять твоим телом. Это единственный выход.

- Но как? - слова, сорвавшиеся с губ Абрахама, больше походили на хрип.

- Просто расслабься и впусти меня.

И тут боль отдалилась, стала незначительной, как будто ее чувствовал кто-то другой. Сознание слегка затуманилось, и Абрахам наблюдал за всем словно со стороны. Он рассмотрел среди команды бледное лицо Ильмы. Их связывала цепочка сложных отношений, тянущихся с самого детства. Сейчас все их судьбы были в руках Сиона. В руках бога.

- Да, он здесь, - губы Абрахама прошептали слова Сиона. – Мой Левиафан.

- Левиафан?

- Да, я назвал его так, когда был жив.

В небе возникла тень. Тварь из нижнего неба? Тело Абрахама как будто насквозь пронзили иглы, но он наблюдал за этим со стороны. Всех на палубе парализовало. Эмиссар тоже застыл, глядя вверх. Тень увеличивалась, разрастаясь до невероятных размеров.

Нет, это не существо из нижнего неба. Абрахам слышал разные истории о невероятных созданиях верхнего неба, что живут на границе космоса, длина чьих тел достигает нескольких километров, и что корабли Чуждых – для них не более чем мошкара, не стоящая внимания.

Колоссальное тело прорвало облака. Казалось, это гора сближается с землей. Сотни плавников трепетали на ветру, а серая кожа переливалась разными цветами, будто покрытая радужной пленкой. То, что, скорее всего, являлось головой, окружали десятки гибких щупалец-отростков, которые находились в постоянном движении.

Трудно было оторвать взгляд от этого воплощения природной мощи. Голова существа уже почти достигла корабля, но часть тела все еще оставалась скрытой в облаках. Эмиссар не пошевелился, когда щупальца поглотили его. С утробным звуком, на грани слышимости, создание скрылось в небе.

Еще какое-то время после происшедшего все стояли, не проронив ни звука и глядя вверх, не в силах поверить в то, что сейчас произошло. Абрахам отметил, что кровь прекратила течь из живота, и рана исцеляется. Сион использовал Хрупкость с небрежным мастерством, о каком Абрахам и помыслить не мог. Он поднялся на ноги. Теперь все взгляды были устремлены на него.

- Абрахам? Как ты это сделал? – Ильма была настолько бледна, что, казалось в ее лице не осталось ни кровинки.

Абрахам хотел ответить, но тело все еще было в распоряжении Сиона. Он улыбнулся Ильме и прошелся по палубе. Все члены команды невольно попятились, сохраняя между собой и им дистанцию.

- Сион. Все закончилось. Теперь ты меня выпустишь? – Абрахам беспокойно забился внутри сознания Сиона. Оно было таким обширным, таким всепоглощающим, что он ощущал себя песчинкой, попавшей в море.

- Выпустить? Но я ведь твой бог. Ты всю жизнь молился мне, обещая исполнить волю мою. А она такова: я устал быть эфемерным духом и хочу снова иметь тело. А ты можешь его мне предоставить. Таково твое предназначение.

Абрахам ощутил растерянность. Да, он всегда молился Сиону, он был готов отдать жизнь за своего бога, но сейчас он уже не чувствовал тех порывов. Его бог оказался совсем не таким, как он ожидал. Какой искренне верующий не желал, чтобы его бог говорил с ним и направлял его? В молитвах всегда говорилось о смирении и самопожертвовании.

И, конечно, следовало отдать свое тело богу, как тот желал. Это был бы в высшей степени духовный поступок… только вот сам Сион сказал, что был человеком, прежде чем вознесся к божественной славе.

А Абрахам не хотел терять тело.

Не хотел просто так кануть в небытие, остаться лишь голосом где-то далеко в подсознании Сиона. Не хотел наблюдать, как тот использует его тело.

Грешные, грешные мысли.

Но сам Сион говорил о том, что запреты создаются для того чтобы избежать конкурентов. Не дать им коснуться силы. А Абрахам уже успел вкусить могущество, которое способна дать Хрупкость. Если только научиться ей управлять…

Гейл толкнул незримый барьер сознания Сиона, которым тот отгородил его от собственного тела.

- Ты перечишь своему богу? Ты действительно хочешь бросить вызов мне?

Это мое тело. В котором я родился, в котором рос. В котором обнимал Ильму. В котором страдал от ран. Ты его не заберешь. Никто не заставит меня быть лишь мыслью на задворках сознания!

Абрахам сам может стать богом. Если Сион стал, то почему он не сможет? Конечно, богохульные мысли, но… если богом будешь ты, будет ли это грехом?

Абрахам ударил в барьер и тот затрепетал. Сион содрогнулся.

- Ты понятия не имеешь как быть дальше! Я – бог, тупое ты ничтожество! Ты ничего не знаешь об этом мире!

Абрахам ударил снова. Теперь все будет зависеть только от него самого. Без молитв, без надежд, что кто-то спасет его. Он справится. Он станет новым богом.

Защита Сиона слабела с каждым ударом. Он попытался задушить Абрахама, выкинуть из тела, но Гейл держался крепко и продолжал наседать. Потому что это было его тело. И его жизнь.

Ощущения внезапно ворвались в сознания Абрахама, захлестнули его волной, и он со вздохом упал на колени. У него получилось! Он одолел бога. Сион неприметной тенью скорчился где-то в глубине разума.

Абрахам рассмеялся.

Грешно ли быть богом?

Какие грехи могут быть, если бог – ты.

0
00:12
601
01:04
Это было довольно увлекательно. Сюжет, конечно, не без дыр, но поддерживает интерес на всем протяжении рассказа. Это, несомненно, плюс. О потраченном на рассказ времени точно не жалею.

Получился довольно интересный мир. Видно, что автор уделил много внимания его проработке. Но вышло это в ущерб персонажам. Они не цепляют и после прочтения забываются. Диалоги тоже явно не самая сильная часть работы. Они довольно пресные. Диалог в начале с торговцем вообще можно было бы выкинуть, рассказ ничего бы и не потерял. К чему он вообще был?

Рассказ пытается в рассуждения на тему «а что было бы, если верующий смог пообщаться с богом», описывает мир и разбавляет это все экшончиком. Не многовато ли всего? Возможно, стоило уделить больше внимания общению с богом.

Тем не менее, концовка, к которой плавно подводит повествование, покрывает эти минусы.
В целом вышла довольно неплохая работа.
18:59 (отредактировано)
Это могло бы выйти интересно. Вполне могло бы, да. Но не вышло. К сожалению, почти все конструкционные элементы, из которых состоит нарратив рассматриваемой истории, уже давно опробованы, стандартизированы и положены на полку. Не верите? Давайте посчитаем.

1. ГГ со сверхспособностями, сомневающийся в оных;
2. Постапокалиптический мир, населённый всякой хтонью;
3. Система безжалостного угнетения и эксплуатации, построенная на религии;
4. Кумир миллионов, оказавшийся циничным засранцем;
5. Кажущаяся трансцендентность, на деле оказавшаяся всего лишь чуть более крепкой дубинкой.

Впрочем, даже по таким сусекам можно было бы наскрести вполне годного Колобка. Но не наскреблось. А жаль. Следующий!
Загрузка...
Владимир Чернявский

Достойные внимания