Анна Неделина №3

Криптобиология

Автор:
Виталий Гергедри
Криптобиология
Работа №154
  • Опубликовано на Дзен

1.

– Странная на вас одежда, профессор.

– Иван, это не одежда, мы теперь носим силовое поле – от материала отказались. Ты отстал в своих катакомбах от прогресса!

– А я-то думаю, что это такое на вас…

– Потом тоже купишь, очень удобная вещь. И невесомая, и определённую защиту телу обеспечивает, и кондиционер тебе, и шуба – в одном флаконе. Но потом, потом. Нам надо спешить.

– Куда?

– Куда ты давно мечтал попасть: четвёртая планета системы Папоротник. Она так теперь называется. Систему переименовали, а то были какие-то невнятные цифры и буквы, а вот планеты еще не назвали.

– И сколько лететь?

– Треть от стандартного времени одного космотура. Где-то двести семьдесят тысяч лет.

– То есть полмиллиона лет нам придётся проспать вхолостую?

– Тебе обидно время терять?

– Конечно, обидно!

– А представь-ка, Иван, каково тем, кто остаётся на Земле: каждые семь лет засыпать на семьсот тысяч. Чтобы не отстать от общемирового времени.

– Да, через семьсот тысяч лет все синхронно просыпаются, сотни экспедиций уже достигли своей цели, а ты – в той же точке. Люди ходят по неизведанным планетам, а ты просто провалялся в анабиозе… Обидно! Я бы ни за что не согласился вечно сидеть на Земле, когда другие…

– Полезай в дисколёт. Нам нужно срочно лететь в передвижную лабораторию. Всё проверить. Путь не близкий, а времени до наступления Юбилейного года осталось всего ничего.

– Ох, какая перегрузка…

– Ты ещё на Луну не летал, вот где кишки выкручивает.

– Это будет двадцать шестой цикл?

– Да.

– Всегда это очень волнительно. Мало ли что может произойти за семьсот тысяч лет…

– Ну, извини, Ваня, сколько столетий к запуску первого цикла готовились. Одно силовое поле вокруг планеты чего стоит! Сбоев пока не было. Планета, правда, стареет, вот что плохо. Да и солнце не вечно.

– Да уж… Никто бы не разрешил такие скачки, если бы не было колонизовано несколько десятков запасных планет. Вот бы там побродить…

– Ничего интересного… Да и там ещё пока мало кто живёт, хотя говорят, что климат мягкий.

– А эту из системы Папоротника, её долго настраивали?

– Ты что, забыл? Ну, Иван, ты даёшь: совсем одичал в своих подземельях! Она же была пригодна для жизни. Редкая удача: найти живую планету, да ещё и сразу: с сапиентальной биологией. Никаких настроек в биосфере!

– А, да припоминаю. Просто последние несколько лет я…

– Ладно, не оправдывайся. Ты очень важным делом занимался. Контроль за геотермальностью – один из важнейших факторов консервации планеты. Семьсот тысяч лет – не шутка! Твои знания пригодятся нам и на Эсфири, это я так её называю. Терпеть не могу эти аббревиатуры, цифры… А ты же знаешь, какая это волокита… Комиссия по космическим номинациям – неповоротливейшая из всех комиссий! Пока они утвердят название нашей малышки – миллионов пять годков точно пройдёт.

– Так вы меня как геотермиста вербуете?

– Не совсем. Но на месте разберёмся. Я тебе кое-что там покажу. Сюрприз будет. Обалдеешь!

– Я навылет – хоть поваром! В Юбилейный год лучше лететь, чем на Земле торчать. Поэтому я очень рад, что на сей раз выберусь в космос. Да и мало ли что… В космосе сюрпризов меньше.

– Боишься?

– Да, на корабле – какие проблемы? Лети себе и лети. А вот планету законсервировать… До сих пор не понимаю, как им удаётся всё просчитать.

– Ну не всё. Ты же помнишь историю с крокодилами.

– Как бы и мы судьбу этих крокодиллеров не повторили…

– Мы-то нет, а вот Землю жалко. Шаг между циклами слишком большой, стареет… Хотя с другой стороны, если меньше брать, то и не улетишь далеко. А вселенная что-то очень просторная оказалась… Так, вот твой кабинет, вот здесь посмотришь задания, тут можно поесть, тут спишь. Я вернусь через три дня, жду твоих умозаключений. Увидишь, там многое надо поправить. Уж сколько поколений этих искусственных интеллектов прошло, а всё не могут сделать так, чтобы без калибровки работали. Вообще что плазменные, что биокомпьютеры – всё хлам. Сейчас там какой-то глюонный что ли – хотят сотворить? Не слышал?

– Да откуда же?

– Ну да, ты же лучшие годы в этих подземельях просидел… Ладно, мы и на старых железках вполне потянем. В общем, осваивайся. Кстати, ещё заинтригую: на Эсфири у тебя будет неплохой материал для докторской.

– Шутите? Я ещё кандидатскую не сделал.

– В исключительных случаях можно сразу докторскую защищать.

– Разве это будет исключительный случай?

–Да ты даже не представляешь, что я там обнаружил! Это новостная бомба, я тебя уверяю. Но – обо всём по порядку. Подожди немного, каких-то семьсот тысяч лет, и ты всё увидишь. Своими глазами. Я посмотрел их устойчивость… Они никуда не денутся от нас.

– Кто – они?

– Будешь много знать – скоро состаришься.

– Я и так уже не мальчик – скоро три миллиона лет стукнет.

– Ладно, занимайся, реликвия.

2.

– Самое неприятное в этом деле – разморозка.

– А ты попробуй вот это, Ваня: кольни в плечо. Или хочешь: помогу?

– Это ещё что за дрянь?

– Новая химия. Какая-то умная штука, работающая на наноуровне. Говорят, от неё похмелье не такое крепкое. Я попробую.

– Не, не буду.

– Ты всё перепроверил?

– Да, можно не волноваться. Как для себя делал, тем более, что так оно и есть. Но запас прочности здесь такой, что я мог бы и не вмешиваться в работу системы. Но раз вы попросили, я кое-что прошерстил.

– То есть всё уже, можно стартовать?

– А мы что – вдвоём полетим?

– Да, я и для тебя-то место еле выбил. Пришлось твоими регалиями прикрываться, мол, выдающийся геотермист, а планетка, мол, ой как нестабильна. Вот зальёт там всё лавой… В общем, банальный шантаж.

– Но это очень странно: почему другим не дают на вашу эту Юдифь слетать?

– Не Юдифь, а Эсфирь. Кстати, а первую планетку системы можно так и назвать – Юдифь. Молодец, соображаешь!

– Вы мне скажите, что за секреты? Мы что, снова в войнушку начали играть? Снова выплывает эта ахинея с летающими тарелками и инопланетянами? Вся эта лженаука, которую давно опровергли... Кто-то хочет выбить из правительства денег, да? И поэтому тут что-нибудь эдакое выдумали, да?

– Ты почти угадал. Но в данном случае речь не о заработке. Конечно, кто-нибудь попробует это использовать в корыстных целях, но они паникуют совсем не поэтому.

– А почему?

– Есть кое-что… Я же сказал: ты сам всё увидишь.

– Что это? Неизвестный артефакт? Какая-нибудь мистификация типа Цилиндра Парсона?

– Во-первых, так и не доказано, что это было сфабриковано… артефакт действительно заставлял задуматься…

– В том-то и дело, что заставлял. Хорошо, что умные люди избавились от этого стыда. Чтобы глаза не мозолил. Скольких он академиков провёл на этой своей штуковине, этот ваш Парсон? Поэтому и спрятали, что стыдно. А что же во-вторых?

– А, во-вторых, речь идёт не об артефакте. Точнее, наполовину об артефакте…

– Что это за дребедень?

– Говорю же: увидишь.

– Но судя по контексту – там что-то внеземное, да? Я вас раскусил, да? Неужели впервые обнаружились следы других цивилизаций? Так вот почему вы про докторскую тут мне напеваете… Ну что – прав я?

– Спи уже! Баюшки-баю, глазки закрывай. Десять минут осталось до наступления Юбилейного года. Расслабься. Скоро сработает автоматика.

– А когда мы полетим?

– Так мы – уже.

– Чего? Уже летим?

– Сбегай в третий отсек – посмотри в иллюминаторы.

– А почему я ничего не почувствовал?

– А потому что у нас с тобой новые стабилизаторы. Никаких тебе перегрузок. Силовое поле должно быть правильным. Вот у нас – правильное силовое поле.

– Ладно, спокойной ночи.

– У нас говорят: «спокойной вечности».

– Глупая шуточка! А вдруг мы и в самом деле…

– Спи, чудовище. Ты как вылез из своих подземелий, вообще стал невыносимым. Одичал.

– Это я-то? Да я сама нежность…

– Ладно, спи. С новым годом!

3.

– О…

– А я тебе говорил: Ваня, кольнись! Легче было бы.

– Какая мерзость по всему телу…

– Сейчас, я попробую другой режим включить.

– Следующий раз не буду в этот гиберняк впадать… Ужас какой! Лучше на воле эти семьсот тысяч проведу…

– Так состаришься ведь.

– Всё лучше, чем такое…

– Сейчас легче будет. Терпи.

– О… холодок. Это что?

– Что, что? Специально для тебя прихватил. На клеточном уровне работает. Клетки твои застоялись, он их разгоняет.

– Как бы по всей вселенной не разогнали… А вот это вот, то что я весь в трясунах, это нормально?

– Нормально, подожди, не дёргайся.

– Слушай, гиберни меня ещё тыщ на семьсот… Очень уж тошно.

– Два чемпионата мира пропустишь.

– А я по записи посмотрю…

– Ладно, сейчас отойдешь.

– Ага, в мир иной.

– Начал шутить? Значит, и вправду легчает.

– Мы долетели, да?

– Ты забыл? Пятьсот тысяч лет уже здесь торчим.

– Где? Мне совсем мозги что-то отшибло… Где мы, блин, что за дыра?

– Ты, кажется, из сна ещё более борзым вылез, чем залезал. Надо тебя этим психо-эскулапам сдать. Для тонкой настройки. Ты что, забыл, куда мы летели?

– А, Суламифь, припоминаю.

– Эсфирь… Полмиллиона лет уже здесь торчим, пора бы и запомнить. А ещё нам надо бы откопаться: землицей-то припорошило.

– А вас, что, совсем не ломает?

– Нет, пить только охота, да нельзя сразу.

– Я так рвался сюда, что забыл спросить: а кто тут на этой планете хозяин?

– Тут две бригады. Одна уже два цикла, вторая в прошлый раз прилетела, когда я на Землю кое за кем стартовал. Мне нужен был родоначальник одной интересной науки. Криптобиология называется.

– Чего? Что за бред?

– Увидишь.

– Хватит кормить меня завтраками. Хочу прямо сейчас и увидеть.

– Ага, двенадцать метров над головой. Бери лопату и вперёд!

– Ну тогда запускайте своего крота.

– Ишь ты быстрый какой. Надо компьютер протестировать, всё на холостом ходу проверить, а уже потом наверх.

– Ой, что это?

– Не знаю, что-то странное…

– Почему так качает?

– Уж не разлом ли какой… Дай-ка посмотрю на приборы. А, так это наши, подцепили нас силовым тросом. Они что, проснулись раньше? Не дрейфь. Через пять минут будем наверху.

– Что ж они так болтают нас, ё-моё…

4.

Профессор Адамер, шарообразный человечек, упакованный в серый облегающий тело туман, открыл дверь вручную: за тысячелетия раздвижные клапаны присохли, и автоматика не срабатывала. Его аспирант, невысокий и очень худой, с длинным носом и спадающими на плечи чёрными волосами, Иван Маттео, остался лежать в своей капсуле, крышка которой была откинута. На пороге стояла коренастая невысокая женщина с правильными чертами лица, коротко остриженная, но по-своему красивая. По крайней мере, профессору и аспиранту она нравилась. Дама протянула руку Адамеру для приветствия, но тот вместо рукопожатия заключил гостью в объятия, потом смутился. Увидев, что Маттео с интересом наблюдает за ним, смутился ещё больше. Попенял на семьсот тысяч лет, но даму это проявление чувств не оскорбило: она не воспринимала профессора Адамера как существо мужского пола, это был выдающийся учёный, это был её коллега и друг, или почти друг, поэтому какие тут могли быть обиды? Увидев женщину, аспирант попытался подняться из своего саркофага, это ему удалось со второй попытки, он неловко размазал свои сальные волосы ото лба к затылку, стирая их с лица, потом так же неловко выбрался из своего лежбища. Адамер их представил друг другу: Лола Стецкова была начальником миссии на Эсфири (название, данное Адамером, прижилось здесь, все уже называли это космическое тело Эсфирью).

Иван не ожидал так вот с порога и наткнуться на женщину, поэтому не знал, что с собой делать: куда девать мешающие руки, как поставить ноги, которые, как ни ставь, стоят некрасиво. Он был удивлён тому, что здесь руководит женщина, одна ли она здесь, замужем ли? И вообще экспедиции нужно делать или однополыми, или парными, то есть супругов направлять. А то вот так столкнёшься с иным полом, мысли разбегутся, где уж тут криптобиологией заниматься?

Пока такие и некоторые другие мысли бродили по не вполне проснувшемуся сознанию Ивана, его наставник вовсю расхваливал подающего надежды аспиранта. К счастью, сам виновник торжества был так захвачен этой своей новой эмоцией, что пропустил все панегирики мимо ушей.

Дама пригласила кавалеров в вездеход, который, проламываясь через кустарник, двинулся по зеленому и густому телу планеты. Как оказалось, за семьсот тысяч лет она почти не изменилась, впрочем, для этого было сделано многое: как и Землю, Эсфирь так же консервировали, правда, всё было ни столь тщательно, однако место тихое, оборудование хорошее, а люди – опытные. Поэтому всё прошло в штатном режиме.

Липкая тварь размозжилась о лобовое стекло, однако собралась снова в нечто цельное, медленно отвалилась восвояси, оставив жирный след. Иван поинтересовался, есть ли здесь опасные существа, в частности, опасно ли это, на что получил ответ, мол, самый опасный зверь здесь обычно катается в вездеходах. А если серьезно, то планета на удивление миролюбива: как будто кто-то специально оставил здесь только мирных, хотя иногда и весьма мерзких по виду тварей. Даже кровососущих насекомых не было! Иван пошутил, что он, вероятно, так и не вышел из своей гибернации и сейчас находится в раю: это же надо – никаких комаров и слепней!

Потом разговор перекинулся на свойства местной флоры-фауны, она казалась слишком земной, правда, некоторые морские существа научились жить на поверхности. Возможно, виной тому слабое тяготение, треть от земного, отсутствие океанов, да и моря на Эсфири были мелкими, зелеными, кишели живностью, словно огромное тропическое болото. Иван узнал, что здесь почти невозможно купаться: поселенцы пытались отбить у норовящей и густой жизни клочки моря, но те мгновенно зарастали и заселялись всяческой плавающей и ёрзающей мелюзгой. Она хотя и была относительно безвредной, то есть не ядовитой, но порой кусалась – если придавишь. Пришлось обустроить бассейны внутри лагеря.

Его, эти несколько рядов самовозводимых строений, поставили ещё первые поселенцы. Силовое поле, настроенное на человеческий биоритм, не пропускало на территорию ни одно живое существо крупнее блохи. А блохи, как уже было сказано, здесь не водились. Поэтому в лагере была тишь да благодать: удивительно свежий воздух, и никакой живности, лезущей в уши, глаза, нос и рот.

Иван с почтением разглядывал эти металлические коробки, похожие на ангары. Он удивлялся рациональности, с которой всё здесь было сделано, но одновременно и унылости этих могучих сооружений. Можно было бы и что-то поизящнее придумать.

А потом была череда встреч и торжественный ужин. Поселенцы действительно проснулись немного раньше, чем кончился Юбилейный год: почти на сутки раньше. И успели подготовиться. Профессор и аспирант узнали также, что силовое поле, защищавшее лагерь, успешно выдержало испытание временем. Ни одной травинки не нашли поселенцы в родных пенатах после пробуждения.

В конце ужина профессор подмигнул ученику: завтра тебя ждёт главное. Иван хотел было возмутиться: почему это он тут – единственный, кто не знает об этой «страшной тайне». Мол, не пора бы уже всё рассказать, но потом передумал возмущаться: оно, может быть, и интереснее так – сохранить интригу.

И вот наступило завтра.

5.

Если бы не Аврелий Ван Ли… Именно он, исследуя ДНК местной живности, установил, во-первых, что она скорее всего имеет земное происхождение, а значит, терроформирование проводили люди (?); во-вторых, имеет заблокированные зоны. Эти зоны Ван Ли пытался взломать, но у него ничего не получалось. Особенно трудно было работать с животными и насекомыми, а вот структура растений была податливее. Наконец, после нескольких лет безуспешных проб и ошибок кое-что получилось. Результат эксперимента рос далеко на Западе, в трех часах пути от лагеря, если добираться на вездеходе. Иван понял, что ему хотят показать какие-то растения.

Но то, что он увидел, превзошло его самые смелые ожидания. Ван Ли, который их сопровождал, говорил, что это было делом случая: простое везение. Он был не чужд самоиронии да и не хотел особых почестей: случайность она и есть случайность. На самом деле, чтобы вскрыть этот код, ему бы не хватило и нескольких циклов. То есть если бы даже компьютеры и работали в течение семисот тысяч лет безостановочно, им вряд ли хватило бы времени, чтобы решить эту шараду. Блокировка была самая изощрённая, но в генетической структуре одной из пород деревьев – нарочно ли, случайно ли – создатели оставили лазейку.

Итак, Иван увидел самый настоящий зелёный город. Полудома-полудеревья. Как это выглядело? Полое дерево, жилой площадью примерно в сто квадратов, имело застеклённые окна, имело дверь, внутри зрела нехитрая утварь. Создатели этого чуда заложили в ДНК дуба, точнее, его далёкого родственника, задание. Дерево должно было иметь прозрачный сок, который застывал на воздухе. Как только ствол достигал определённой «спелости», в коре прорывалась дыра, овальной формы, после чего сверху начинала течь смола, которая, наслаивалась и образовывала стекло. В ДНК были прописаны упругие диваны, растущие внутри дерева, даже эластичная связка двери и того, что можно было бы назвать косяком. Всё было продумано до мелочей: и ручка была спроектирована: это был изящный вытянутый нарост, свободный от коры; и коллектор, для вывода нечистот; и даже особая вентиляционная сетка над окнами, не пропускающая насекомых.

Профессор Адамер предположил, что так первые поселенцы, создатели этого мирка, заметали следы. Если выключить линейку модифицированных ДНК, то дуб становится обычным дубом. А «древодом», так окрестил его Адамер, отработав свой срок, просто превращается в труху, узнать в которой нечто рукотворное не представляется возможным. Конечно, есть версия, что эти люди (точнее, эти существа: вдруг – они не люди?) просто были помешаны на проблемах экологии и хотели жить в полной гармонии с природой. Справедливость этого предположения, как заметил Ван Ли, доказывается и тем, что на планете нет вредных животных и насекомых, значит, эти люди очень берегли природу. Иван на это возразил, что тот, кто хочет сберечь природу, не уничтожает часть видов только для того, чтобы жить комфортнее. Адамер встрял в спор, сказав, что пищевые цепочки здесь работают очень эффективно, поэтому нет смысла говорить о грубой селекции. Как выяснилось, некоторые виды, ядовитые на Земле, здесь были лишены своего яда.

Взломав ДНК древодома, Ван Ли смог установить, что у него, вероятно, были общие предки с земными дубами. Более того, компьютерная реконструкция показывала, что если поместить жёлуди древодома в земные условия, выключив особые гены, то через несколько поколений это существо выродится в обычный дуб. Правда, не понятно, сколько надо поколений.

Осмотрев Лесгород, так называли это место поселенцы, и взяв пробы, Ван Ли, Адамер и Маттео вернулись в лагерь.

6.

На следующее утро профессор и аспирант, встав довольно поздно и без аппетита позавтракав, вышли на прогулку. В безудержной растительности, высотой в три человеческих роста, лазером были вырезаны тоннели-аллеи. Кое-где в почву были вбиты пеньки: топкие места перемежались с жирным, местами чавкающим чернозёмом, поэтому для пешей прогулки приходилось одевать водонепроницаемую обувь.

Маттео догадывался, для чего его вывели на эту прогулку. Можно было сесть в дисколёт и осмотреть окрестность, но профессор выбрал нудную пешую тянучку, значит, разговор будет долгим и, возможно, неприятным. Но пока они только перешучивались, болтали о погоде, а дожди здесь были очень капризными, налетали внезапно, роняли сплошную воду, в которой и пальцев на вытянутой руке не увидишь, а потом так же стремительно уступали своё место зеленоватой местной синеве.

Они спорили, какого цвета небо, сошлись на лазоревом, оба оставшись недовольными этим компромиссом. Наконец, профессор заговорил о главном.

Основную проблему он назвал так: «внеземные земляне». Дело в том, что технология, использованная при терроформировании, настолько превосходит всё то, что знает современное человечество, что предки нынешних землян никак не могли такое изобрести. Кроме того, в каталоге колонизированных планет нет Эсфири. Да и вообще в этой части космоса человек ещё не оставил своих следов.

Кто тогда её освоил? Антропологическая версия имела массу подтверждений: от настройки биосферы до пресловутых ручек древодомов, идеально ложащихся именно в человеческую ладонь, правда, расположенных немного высоковато.

Существа с такими технологиями потенциально опасны, так как ничего противопоставить им человечество не могло. Что у них на уме? Для чего они создали эту планету? Где они сегодня? Вымерли? И сколько ещё планет в необъятном космосе ими колонизировано?

Спутники подходили к большой реке, они спустились по синтетической лестнице, выбрав опять же пеший путь, хотя можно было воспользоваться подъёмником. Набережная была вымощена под мрамор, здесь, в отличие от лагеря, явно постарались дизайнеры. Прогулочная зона была восхитительна! Она так поглотила внимание беседующих, что те на время соскочили со своей главной темы и принялись обсуждать особенности местной флоры, указывая на большие грибовидные деревья с мелкими листьями, на шевелящиеся в потоках речные лилии невиданных размеров, на прибрежные вьюны, строящие замысловатые замки у воды.

Маттео думал о том, что неплохо бы остаться на Эсфири. Земля ему наскучила, а здесь… Можно было бы жениться на этой главной начальнице, ничего, что она старше, после миллиона лет разница в три-пять оборотов вокруг светила – мелочь. Да и что он видел в этих многокилометровых катакомбах на материнской планете? Да, остаться здесь.

7.

– Ладно, давай вернёмся к главному. Если эти существа, а это видимо люди, если они создали этот мир, то это было сделано с каким-то умыслом. Но ещё важнее, что с виду обнаружить здесь человеческое вмешательство, да и вообще разумное вмешательство, практически невозможно. Ван Ли говорил, что это был один шанс на тысячу – вскрыть этот геном. И теперь ключик у нас есть. Правда, никто не знает, как им пользоваться…

– И тогда вы решили вызвать меня…

– Да, мы не могли скрыть от военных тот факт, что планета, видимо, обустроена иными разумными существами. Конечно, мы говорили очень осторожно, мол, это гипотеза, хотя понимали, что всё достаточно очевидно. Но и даже наших размытых формулировок с лихвой хватило, чтобы вызвать панику на самом верху. Проект тут же засекретили, тут же запретили вылетать отсюда и прибывать сюда. Знал бы ты, скольких усилий мне стоило получить на тебя разрешение! Пришлось наболтать про геотермальность, про вулканизм и прочее. Мы и вправду мало что знаем о глобальных циклах планеты, но, учитывая настройку биосферы, думаю, что и о начинке этой малышки они позаботились. Но мне важнее другое: чтобы ты попытался вскрыть этот код. Мне интересно, что хранят другие аборигены. Ван Ли считает, что в ДНК этих существ записан какой-то шифр, частицу его он нашёл в древодоме, но это только частица. Чувствую, что объясняю не очень правильно, но не знаю, как сказать. Поработай с Ван Ли. Он всё тебе покажет.

– То есть как геотермист я здесь не нужен?

– Нет, ты мне нужен как криптолог. Составишь какой-нибудь липовый отчёт по поводу своей термальности. А мы займёмся более важными делами. Попробуем расшифровать то, что Ван Ли гордо называет «посланием».

– А сегодня на торжественном ужине в честь всегалактического императора будет эта дама, Лола?

– А тебе она зачем?

– Хочу обсудить один вопрос. Чисто административный.

– Ага, понятно…

8.

Между Иваном и Лолой в течение нескольких недель завязались какие-то странные отношения. Он, используя свой недюженный интеллект, умудрялся выдумывать всяческие инновации, которые бы привнесли в жизнь общины нечто полезное. Адамер даже ревновал своего аспиранта, но в том смысле, что ум того был занят Лолой и её проблемами, а не криптобиологией. Впрочем, энергии Ивана хватало на два фронта. Они уже неплохо продвинулись с Ван Ли, более того, Аврелий умудрился даже втереться в доверие к Ивану. Тот несмотря на свою показную развязность, был натурой ранимой, его хрупкая душевная конституция была спрятана за семью слоями брони, имена которым: ёрничество, язвительность, самоирония, пофигизм, панибратство, скрытность в главном, болтливость о второстепенном. Но Ван Ли расшевелил.

Через восемь месяцев исследований, в один прекрасный день, Иван влетел в отсек Адамера, без стука, красный, запыхавшийся. Он сбивчиво говорил о каких-то сиэрезовых счислениях, сверхъёмкой парадигмальности, биотрансформации сенциллярных кислот… Сразу было понятно, что они там с Ван Ли что-то нашли, но по-человечески объяснить Иван не мог. Наконец, он взял себя в руки, по совету профессора выпил расслабляющий отвар из местных каштанов, развалился в кресле и многозначительно замолк.

9.

– Ну, что молчишь?

– Я думал, что вы с Ван Ли – немного того, с приветом.

– Спасибо за характеристику. Внесём в личное дело?

– Да я не в том смысле. Думал, фантазёры. Но сегодня моя машина выдала такое! Я раскрыл универсальный ключ. Это правда, Ван Ли попал пальцем в небо. Он подобрал отмычку, а не ключ. Слабая такая отмычка, дрянная, я вам скажу. Зато я там по полной пролез. Отбросив ложную скромность, могу заявить: я вскрыл её!

– Кого это «её»?

– Да уж не Лолу. Кислоту! Попробую как можно проще. Начать надо с того, что вы удивительно точно это назвали: критпобиология. Это она и есть! Это шифр для избранных! Там координаты, они прямо на аминокислоте!

– Ничего не понял… Можешь нормально объяснить, в чём дело.

– Живые существа этой планеты, их ДНК моделирует видимый с этой точки космос. Не знаю, как это сказать понятнее. Найдя ключ, я вскрыл сразу все геномы. Точнее не сами геномы, а трансформационные коридоры. И это ещё была не победа. Да, я понял, как они моделировали через ДНК живые объекты с нужными им свойствами, но главное не это. Главное – шифр, этот маленький элементик, который оказался картой.

– Картой? Они что, оставили нам послание?

– Да не нам, они себе оставили послание.

– Ничего не пойму.

– Вы поступили очень правильно, позвав сюда именно меня. Я еще в десять лет вскрыл одну компьютерную игрушку, об которую мои одноклассники себе все зубы изломали. А я составил сетку вероятностей и опа – вскрыл её! Все туры открылись!

– Причём тут это?

– А притом, что я в своей жизни взломал такое количество шифров, не всё, кстати, было законно, что меня провести почти невозможно. Нюх у меня. Как это сказать? Интуиция.

– Объясни ты понятнее: что это за карта, о которой ты говоришь?

– Все ДНК живых существ этой планеты составляют некое информационное облако. Зная универсальный ключ, можно пробудить в каждом из них скрытые потенциалы. Открыть тоннели возможностей. Ну вот как мы в древодомах пробудили. Я ещё сюда не влезал, думаю, там будет много интересного. Но суть не в этом. Карта, которая мне открылась, есть карта здешней космической местности. Она была спрятана за таким числом дверей, что я думал, им конца не будет. Это не послание. По крайней мере, не послание всем. Это – шифровка с координатами. Чего они боялись? Зачем так шифровали?

– Может, война шла? Они следы заметали? Или это беглые преступники какие-то?

– Если бы не удача Ван Ли, если бы не эта случайность, я вряд ли бы что-то сделал. Так что лавры нам делить пополам. И, кстати, вы правы были насчет докторской: в ближайшие полтора миллиона лет я думаю защититься. Тема того стоит.

– А карту ты можешь показать?

– Элементарно. У меня всё с собой. Смотрите. Вот здесь – мы. А вот тут – какая-то точка, куда ведут их указатели.

– Так это вообще рядом, сколько это?

– Порядка тысячи световых лет.

– О, это мы с тобой не спеша лет за десять, в смысле десять тысяч, управимся.

– В каком смысле: управимся?

– А ты что, не полетишь?

– В каком смысле?

– Да в прямом!

– Но… это же надо согласовать…

– С кем? Ты не хуже меня знаешь, в какой мы дыре. Быстро сгоняем туда и назад. Поставим будильник, проснёмся вовремя, всё там осмотрим и – домой. В смысле, на Эсфирь. Назад – снова в анабиозе.

– В каком смысле – будильник? Вы предлагаете нарушить хроногигиену? Выйти из анабиоза внутри Юбилейного года?!

– Да, а что? Я уже так делал, жив, как видишь. Кто мне сейчас говорил, что с успехом взламывал банки, классификаторы?

– Я про банки не говорил…

– Ты говорил, что занимался незаконными вещами.

– Но тут другое – хроногигиена! Это же немыслимо – вывалиться из стандартного хода времени!

– Кому от этого станет хуже, если мы выкинем из своей жизни пару месяцев? Чужой сон мы не потревожим. Ну? Согласен? Ван Ли наверняка полетит с нами. И ещё этого парня возьмём, он такой восторженный, как его там, Артур. Ну и Лолу, вы ведь с ней уже давно без робопереводчика общаетесь.

– Но я ещё не согласился.

– Разве?

– Мда… И это себя я считал отвязным чуваком…

– Я знал, что на тебя можно положиться. Ну, не кисни! У нас ещё уйма времени до Юбилейного – шесть земных лет. Будем готовиться.

10.

И они готовились.

Ван Ли и Лола согласились сразу, а Артур долго сомневался. Девушка вообще была в восторге от этой идеи, правда, она не верила в то, что они на тайной планете найдут кого-то живого: уж очень много времени прошло. Но, может быть, какие-то реликты древней цивилизации остались?

Очень много было споров о том, кто же сотворил такое чудо. Кто эти мастера: гуманоиды? Внеземной разум? Была даже версия, что это не предки, а потомки: они научились преодолевать время, но им нельзя быть замеченными: иначе ход событий может нарушиться. Адамер даже предположил, что если это всё так, то они, верно, своими находками уже уничтожили будущее человечество, особенно когда открыли технологию древодомов.

Лола зациклилась на безопасности: настояла на пяти спасательных капсулах на борту дисколёта. Адамер корпел над приборами, всё ломал голову, какие взять: багаж был весьма ограничен. Иван же потерял интерес к работе, жил сибаритом. А Артур погрузился в литературу о гибернации: он всё ещё боялся просыпаться посреди Юбилейного года.

Прошло шесть лет. План полёта был рассчитан до таких мелочей, что Адамеру было уже тошно: сколько можно возвращаться к одному и тому же! Но его напарники в этом вопросе проявили удивительное единодушие: робкий Артур пытался убедить себя, что их предприятие не опасно; Лола просто не знала, куда себя деть: грядущий вылет был её единственным развлечением, если не считать Ивана, который уже давно был её мужем. На свадьбе выяснилось, что разница в возрасте у них вообще почти десять лет, но она хорошо сохранилась, будучи из той породы крепких дам, которые имеют особые отношения с возрастом: в шестнадцать выглядят на тридцать пять, а будучи под сорок могут сойти за шестнадцатилетних.

В целом же жизнь колонии была скучной. Остальные насельники планеты нехотя ковырялись в своих частнонаучных задачках, никто не надрывался, все ждали рой делегаций, который должен был обрушиться на Эсфирь по окончании Юбилейного года: наверняка о «внеземной цивилизации» уже раструбили во все концы.

По плану Адамера, пятеро заговорщиков должны были уйти в гибернацию позже остальных, чтобы успешно стартовать и успешно же достичь нужной точки. Пришлось выдумать хитроумный план, чтобы обвести вокруг пальца начальника экспедиционной медслужбы. Кое-что подкрутить в настройках. В итоге – дело выгорело.

За трое суток до таинственной планеты система должна была разбудить экипаж. Они планировали сделать несколько витков по орбите, приборами хорошенько ощупать планетку, а уж потом садиться.

Старт прошел успешно, как и всё остальное.

Десять тысяч лет пролетели, как одна ночь.

И вот – пробуждение.

11.

– Вон она, видишь?

– Удивительно, не могу поверить…

– Ивану всё так же плохо?

– Да, лежит на койке, ругается на всех, клянётся, что больше никогда не согласится на такую авантюру, что никогда ноги его не будет в гибернационном саркофаге, что жить надо подряд, а не скакать через тысячелетия… Он всегда такой?

– Это ты у меня спрашиваешь? Ты же его жена…

– Да мы-то несколько лет вместе, а вы его знаете ещё с Земли…

– Поворчит и перестанет. Он всегда так на пробуждение реагирует.

– Сколько нам ещё лететь?

– Менее трёх суток. Кстати, я одним приборчиком прощупал её.

– Планету?

– Да. Любопытные данные. Состав атмосферы в целом такой же, как и на Эсфири. Не знаю, как насчёт разумной жизни, но растительность там точно есть.

– А может быть, Иван всё это не так понял, это послание…

– Что ты имеешь в виду?

– Может, они наоборот хотели, чтобы мы прибыли? Может, это не шифровка никакая, а просто они так данные упаковывали? Наверное, очень скучно так вот, в одиночестве…

– Да, в твоих рассуждениях есть логика. Ведь если бы они хотели остаться незамеченными, они бы тогда вовсе никаких шифров и карт местности не придумывали. Они явно кому-то что-то говорили.

– Может, какой-то сигнал им пошлём? Чтобы встречали.

– Ага, хлеб-соль, ковровая дорожка, оркестр… их главный гуманоид на белом коне и в парадном мундире…

– Мне кажется, надо попробовать.

– Обсудим с Иваном, когда он придёт в себя. Я, в общем, не против. Ещё надо подумать, в каком виде сигнал посылать…

12.

Сигнал быль отправлен в простейшей системе кодировки. Через три дня они были уже на орбите. Но даже одного витка над планетой сделать не успели: какой-то мощный силовой луч прошил дисколёт, Лола и Ван Ли погибли сразу, остальные успели выскочить в аварийный отсек и катапультироваться на спасательных ботах.

Виляя в воздухе, Иван видел, как их окружает сетка лучей, они пытаются прорезать капсулы с людьми, но им не хватает маневренности. Они видел, как боты Адамера и Артура уклоняются от ударов, но на подлёте к поверхности сначала загорелся корабль профессора, а потом был сбит и бот Артура.

Оплавленная капсула Ивана с силой ткнулась в кишащее болото. Своим переизбытком жизни планета была очень похожа на Эсфирь.

Иван с трудом выбрался из бота и пошёл, куда глаза глядят. Морально он был раздавлен: он лишился жены, друзей, дисколёта, гибернационного саркофага… Всё это значило, что он навсегда останется в этом времени, что никто не придёт к нему на помощь, что никто никогда не узнает, как и где он погиб.

Его время остановилось. Даже если бы он и прожил здесь семьсот тысяч лет – до окончания Юбилейного года – он всё равно не смог бы сообщить о себе. Но он и семидесяти лет здесь не проживёт. А, может быть, и семи дней не протянет.

Он вышел на широкую равнину, трава здесь была словно подстриженная, по крайней мере, росла до определённого предела, а потом – резко заканчивалась. Можно было подумать, что лужайку стригли, если бы не её масштабы. Иван подумал, что столкнулся ещё с одним модифицированным растением, потрогал рукой зелёную массу: та была непривычно упругой, словно пластмассовой, но ковырнув ногтем, убедился, что внутри – сок. Не обманка, трава. В этом положении, а он сидел на корточках, его и настиг этот странный спазм, который обездвижил тело, Иван повалился на бок в той же позе, с протянутой к травине рукой. Через некоторое время он заслышал шаги за спиной, а потом впал в забытие.

13.

«Значит, вот как выглядит теперь Земля? Интересно. Совсем не такой она была в воспоминаниях моего отца. Или лучше сказать, в моих воспоминаниях. Не удивляйся, ты не сошёл с ума, я хозяйничаю в твоём мозге, уже довольно долго перебираю образы и слова. Язык ваш очень примитивен. Но ещё более примитивны технологии. Поначалу я думал, что ты карлик, но потом понял, что все вы такие. Трупы твоих товарищей я заложил камнями. Видел, у вас не совсем так хоронят, когда мой прежний Я жил на Земле, мы хоронили в камнях, я здесь всё по нашему обряду сделал. Итак, это ты – тот гениальный ум, который смог взломать наши шифры? Я сожалею, что причинил тебе столько страданий, если бы я знал, кто вы… Я думал, что они, наши враги, наконец, нас отыскали. После того, как я сбил ваш корабль, надо было догадаться, что если бы это были они, то не было бы всё так легко. Но когда ты живёшь бесконечно, когда проваливаешься в собственное Я на сотни ярусов вглубь, очень трудно выныривать на поверхность и быстро осознавать, что творится вокруг. Очень странно, в твоём разуме я ничего не нашёл о нас, о той цивилизации, которую я некогда покинул. Я перебрал всё, я спустился на нижние ярусы твоей памяти, для тебя не доступные, перечёл все книги по вашей истории, которые ты когда-либо просматривал, но ничего не нашёл о нас. Разве что в одной, в общем-то не исторической книге, были сведения, которые я трактовал как относящиеся к моей цивилизации. И судя по всему, она погибла ещё в те времена, когда Земля была другой по составу атмосферы, другой по биологии, в том числе и биологии человека. Поэтому вы такие низкорослые. И всё же я поражаюсь, как ты своим каменным топором смог вскрыть мой изощрённый шифр, вот уж правда: младенцам открывается истина. Ты хочешь узнать кто – мы? И кого я боюсь? Что же: нет смысла делать из этого секрет. Мы – некие дальние предки современного человека. Видя к чему катится наша цивилизация, мой первый Я, то есть праотец, с которого началась точка отсчёта, набрал материала для самоклонирования. Он чувствовал, что разразится катастрофа, но чтобы такая серьёзная… Он разделился на четыре ветви – четыре сообщества. Достигнув желанной цели, мы должны были отыскать друг друга и воссоединиться. Мне очень трудно в ваших словах объяснять то, что я объясняю. Очень уж они скупы. Но я попробую. У человека есть два вида знания: субъективное и объективное. Первое всегда в той или иной степени ложно. В вашей формации субъективизм ужасно разросся. Вы выстраиваете столько воздушных замков, столько миражей, что я поначалу не мог поверить своим ментальным глазам! Твой мозг – прибежище бесконечного шлака. Отделять истинное, то есть объективное знание от субъективного – очень непросто. Ещё сложнее его правильно усвоить, не заразив ментальными испражнениями собственного эго. Особенно ужасен субъективизм диалога. Один ум, сцепляющийся с другим, не только порождает и развивает собственный субъективизм, но и заражается чужим. Но как учить в таких условиях? Как передавать знания? Ведь ни одна машина не в состоянии сформировать человека: без духовного контакта нет и личности, остаются только животные импульсы. Воспитанного в стае волков или обезьян человека уже нельзя социализировать. Выход из этой ситуации – самообучение. Чтобы с трудом добытые крупицы истинного знания человек передавал самому себе. С каждым клоном приближаясь к полноте. Мы давно уже решили проблему биологического бессмертия, правда, оно не распространяется на случаи фатальных повреждений тела. Но ген старения мы давно отключили. Точнее, его можно отключить при желании. Итак, я разделился на четыре миссии, мы должны были встретиться, пройдя некий путь внутри. Путь к абсолютному знанию. Посмотри в окно. Видишь эти каменные холмы? Все мои предыдущие инкарнации предпочли естественный ход событий. Никто из них не захотел увидеть итог. То есть меня. Никто из них не стал включать ген бессмертия. Выполнив свою задачу, они умирали. А я ждал. Годы ученичества прошли. Мы должны были встретиться вчетвером, хотя бы вдвоём, чтобы проверить. Действительно ли мы смогли очистить знания человечества от субъективной шелухи. Действительно ли нам удалось попасть в стихию чистого смысла. Без этой проверки я не знаю, куда идти дальше. Без неё я не могу начать новый виток цивилизации, разбудить наших эмбрионов. Но никто не прилетел, никто не отправил весточку. Я разбросал по вселенной такое количество планет с картами, что, будь мои другие Я ещё живы, они не смогли бы не найти меня. Я боялся погони. Поэтому так много сил потратил на обеспечение безопасности. Я охранял своё великое знание. Ты даже себе и представить не можешь, что такое иметь в себе это знание. Это бесконечные возможности управления стихиями. Но самое главное: пройдя вперёд до упора, я попал в ту же точку, с которой начинал некогда. Нет, знаний я накопил невообразимо много, речь идёт о другом: об ответе на главный вопрос. Он стоит передо мной, в новом своём блеске и в новой своей очевидности. Я должен покориться этому ответу или погибнуть. Не переживай, я сделаю тебя бессмертным, и ты доживёшь до конца этого вашего Юбилейного года. Если захочешь столько жить. Но если и так, то ты всё равно вряд ли сможешь общаться со своими, как прежде. Даже не так: ты вряд ли захочешь с ними общаться. Мне, дошедшему до предела, знания твоей цивилизации уже не причиняют вреда. Ты же, вкусив вечности, не сможешь соприкасаться с ними. При этом вряд ли у тебя получится пройти весь тот путь, который прошли мы. Вы слишком слабы для этого, ваш мозг слишком ущербен, ваша душа – слаба. Слежу за твоими импульсами, и вижу, насколько бедно отзываются мои слова в твоём сознании. Давай-ка проживи сотню – другую стандартных жизней, и мы вернёмся к этому разговору. А я пока подремлю».

Другие работы:
+2
20:28
642
13:16
+1
твёрдая научная фантастика
Второй из найденных мною на конкурсе рассказов с этим тегом. Поехали.
В ДНК были прописаны упругие диваны, растущие внутри дерева, даже эластичная связка двери и того, что можно было бы назвать косяком.
Вот здесь я сломался. Твёрдости в вашей фантастики и без того не было, но теперь…
*Рыдает*
*Хоронит жанр*

Скучно. Просто мозговыносяще скучно. Как же меня бесит вот это желание авторов расписывать отсутствие сюжета на авторский лист. Сначала пустые диалоги, потом пустое описание мира, под конец — вообще гигантский абзац, который я даже читать не стал. А единственное событие рассказа — когда погибает часть героев — описан настолько походя, будто вообще не имеет значения.
Короче, это посредственно по языку и ужасно структурно. Рассказы пишутся не так, рассказ должен быть концентрирован, полон событий. Или хоть чего-то интересного. Но вы почти весь рассказ не даете читателю ничего. Да, сама концепция засыпания на 700 тысяч лет любопытна. Во всяком случае, логику автора узнать хотелось бы. И вот как раз это было бы интересно в рамках твердой нф. Но вы придумали мир и увлеклись его описанием и героями, забыв, что пишете рассказ, а не роман. Не надо так.
15:16
+2
Второй раз хоронишь жанр. Когда эксгумировать то успел? laugh
15:17
+1
Это у Ветра просто конкурсная забава такая
16:34
+1
Зато по магреализму я посмотрел — особенно много в 14-й группе )
Может, тоже придётся хоронить жанр )
16:36
Я 3 штуки насчитала вроде))) если кто и пойдёт хоронить, то точно не я)))

Я лишь могу скромно надеяться на то, что нынче многие хорошо настроены читать и воспринимать это интересный жанр. Воть)))
16:38
+1
Ткни по тэгу в какой-нибудь работе… Что-то много получилось, штук восемь-десять (кмк).

А так да, надежда умирает предпоследней))

хорошо, что я не спец в жанрах, а то бы тоже лопатку заготовил бы
16:40
Что-то я давно не заглядывала похоже… сходу проверить теги
17:01
Я сам недавно открыл для себя их пользу ))
15:29
+1
Больше не буду. На конкурсе только двое наивных, которые считают, что пишут твёрдую НФ.
16:33
Не, хорони дальше… Севооборот — он такой.
Но поддерживаю, хардНФ писать значительно сложнее, чем просто НФ. Или фентезю.
16:41
Или наоборот проще? Ведь ничего придумывать не надо! Пиши, что есть. Чуть-чуть только в будущее загляни, экстраполируй, промоделируй… Но нет! Нужно придумать ****ю и назвать её хардэнфой. Причём, понимаешь, претензия ведь не к рассказу как таковому. Он мне не нравится, но пусть, имеет право на жизнь. Мне интересно другое — автор и правда считает описанное принципиально реализуемой реальностью?
17:00
Пф-ф-ф-ф… Проще. Тут же учить надо, моделировать, прикидывать хрен к пальцу…
Я бы не смог писать харднф, кмк. А вот обычную НФ, и даже не очень Н — лехко… Ну, лехче, чем обычно.
Хотя в последнее время мне что-то реализм прёт.
Оценки читательской аудитории клуба “Пощады не будет”

Трэш – 2
Угар – 2
Юмор – 2
Внезапные повороты – 2
Ересь – 0
Тлен – 0
Безысходность – 0
Розовые сопли – 1
Информативность – 5
Фантастичность – 10E32 (Наибольшая оценка фантастичности в нашей Вселенной)
Коты – 0 шт
Древодубы – 17 шт
Бессмертные — 1 шт
Соотношение потенциальных/реализованных оргий – 2/1
Твёрдость научной фантастики по Моосу – 12

Настоящая твёрдая жёсткая и упругая фантастика – встретить научно обоснованный рассказ, нафаршированный интересными идеями и внезапными поворотами на этом засилии богомерзкой магии. В нашем клубе состоят разные существа, пара мертвецов, дракон, парочка бессмертных, Чехов, и даже женщины есть. Так вот, хлопали даже они, обливаясь слезами умиления от того, как логично и подробно расписаны основные фантастические допущения. Одна ведьма с зелёными глазами и рыжими волосами сломала свою волшебную палочку и подала заявление на первый курс астрономического университета имени Джордано Бруно. Так что отдельное спасибо, что своим творчеством ты без инквизиции превратил колдунью в женщину учёного.

Угадай, как её звали? Правильно, Лола Маттео, та самая, которая через миллионы лет трагически погибнет в космическом корабле.

Ну, про идею растущих домов я сам писал, а вот замечательная идея синхронизации человечества путём погружения в общий анабиоз настолько фантастично что и за трэш тебе в копилочку прилетело два балла.

Остаётся, правда, пара вопросов.

1. Если бессмертному не грозят современные технологии, почему он сразу не распознал их в таком древнем космолёте, а уничтожил?

2. Мы никогда не узнаем, кого опасался это бессмертный, а жаль.

Во всём остальном могу только похвалить. Главный герой – настоящий, активный, даже Лолу отжарил, да и остальные сопли не жуют. Антураж глобальный, идеи класс. Десять баллов по версии клуба беспощадников ты заработал.
Критика) Да критики нет на самом деле, одна похвала.
18:01
– Я навылет – хоть поваром!

Сурово!
Загрузка...
Ольга Силаева

Достойные внимания