Ольга Силаева

Фигурка Собаки

Фигурка Собаки
Работа №357

По договору о добровольных улучшениях я должен быть готов в любой момент предоставить свои ресурсы для решения Задачи.

Кому-то такой расклад не нравится, у меня есть знакомые, которые видят в этом глобальный заговор корпораций. А я вот человек простой. Считаю: не хочешь — не делай. Они на то и добровольные, эти улучшения. Как ты только потом без них устроишься на нормальную работу, такой умный? На что ты рассчитываешь, если у всех вокруг ночное зрение и тонизаторы мышц? Ты и грузчиком не устроишься. Пусть сколько угодно называют "добровольным рабством" или как хотят. По мне так рабство — это когда ты из-за каких-то своих принципов отказываешься от нормальной обеспеченной жизни.

Да и потом: что такого плохого в Задаче? Неспроста же ее поставили. Если решили в свое время, что она действительно важна и сложна и что на нее будет требоваться все больше и больше ресурсов: так почему нет? Значит, будем решать. А то, что большинство не может понять ее формулировку, так это потому, что она имеет дело с трансцендентным. Ну, за пределами познания. Я так понял.

В общем, когда пришла повестка, я вообще не удивился и не расстроился. Семья тоже нормально отреагировала. С сыном решили на выходных перед отъездом сходить на рыбалку. Он у меня парень творческий, замкнутый немного, а на природе раскрывается, не первый раз обращаю внимание.

Он доделывал заказ, пока я собирался. Пальцевыми пирографами выжигал из деревянного бруска вычурную скульптуру, параллельно показывая через глазной визор заказчику и внося правки на лету. Получалось здорово, а главное быстро. За день он успевал сделать таких штук семь, и они неплохо продавались. Особо удачные затем штамповал по шаблону, сохраненному в своем блоке памяти.

К озеру мы добрались пешком, благо идти недалеко: десять километров.

Взяв напрокат удочки и поставив ноги в зарядные устройства для тонизаторов, мы вдохнули полной грудью. Чистейший в этих местах воздух!

-Знаешь, что формально считается первым психо-улучшением? — спросил сын.

Он у меня умный. Заканчивает высшее сейчас, видимо на лекциях почерпнул.

— Дофаминовый модуль? — пытаюсь угадать.

— Письменность. Написал и разгрузил память, а информация осталась.

— Ха, ну если так посмотреть.

— Да, — продолжал он. — И не надо было ничего в себя пихать. Потом мобильные телефоны пошли и компьютеры — там вообще куча возможностей.

— Ну это сколько надо было девайсов. А сейчас все при нас.

— Раньше люди по-другому относились к своему телу. Ценили его таким, какое оно есть и боялись менять.

— Ха, — говорю. — Боялись. Погляди.

И я передал на его визор несколько фотографий с татуировками и пирсингом прошлого века.

— Таких не много было. Да и это просто краска под кожей и металл в дырках. Ты же понимаешь, о чем я говорю. Раньше не хотели что-то менять в себе кардинально.

— Просто медицина была не развита, и куча побочных эффектов возникало от инородных тел. Сейчас это победили.

— Да нет. Тут что-то другое, именно в сознании переломилось.

Сын у меня творческий, интеллигентный. Склонный к высокопарным высказываниям, конечно, но я делаю скидку на возраст. У него начало клевать.

— Тяни, сынок.

Удалось ловко справиться со щукой. Мы любовались закатом. В такие моменты я люблю отключить фильтры и смотреть на естественные цвета.

— Пап, слушай...не страшно ехать в Улей?

— Почему должно быть страшно? — спрашиваю.

— Ну не знаю... там же не понятно, что будет.

— Все понятно. Подключат к общей системе, буду помогать решать Задачу.

— Но ведь ты не вернешься.

— Может и вернусь, когда дорешаем.

— Не было еще такого, — его голос дрогнул.

Я посмотрел на его лицо. Мне показалось, что на миг оно странно исказилось.

— У тебя ничего не сбоит? — спрашиваю.

Поднялся ветер. Мы двинули домой, не дожидаясь ухудшения погоды. Преодолев рощу, вышли на площадь — ночью там становилось людно. Киоски с едой еще не закрылись, и мы купили по мороженому. Проходя мимо сувенирной лавки, я показал на фигурки:

— Такие сможешь сделать?

— Это ж пластик, я по дереву больше.

— Почему с пластиком не хочешь попробовать?

— Дерево живее. У него своя текстура, свойства. С одной стороны, накладывает ограничения, с другой — может интересный эффект дать. Сколы, свилеватости, отщепы — слышал о таком?

— Дефекты разные?

— Я бы сказал, особенности. Они делают все только интереснее. Заказчики это ценят.

Мороженое доели. Я сжал обертки, и они разложились — труха развеялась на ветру.

— Ты не задумывался, почему повестка пришла именно тебе? — спросил он.

— Потому что по договору о добровольных улучшениях я в любой момент…

— Это понятно, но добровольные улучшения у всех, а повестки приходят ладно если каждому десятому.

— Ну может быть что-то в моем опыте или комбинации улучшений в данный момент полезно для решения какой-то из подзадач.

— То есть ты даже не задумывался?

— Слушай, — говорю. — Я знаю: ты думаешь, что папа у тебя глупый. Что понабрал себе улучшений выше крыши. Я тоже был молодым. У тебя сейчас такой возраст, что тебе надо все поперек, надо во всем сомневаться.

Он отвел взгляд.

— Не поджимай губы, — продолжаю я. — Послушай, что говорю. Потом еще поймешь. У тебя кумиры сейчас такие, которые говорят, что модно отказываться от всего. А ковырни их — у каждого улучшений больше, чем у нас с тобой вместе взятых — думаешь, как они оказались там, где они сейчас? Эти истории все — они просто хорошо продаются, а пока у тебя еще нестабильная психика, ты подвержен влиянию. Начинаешь думать лишнего, ковырять свои модули. Не отнекивайся, я же вижу, что ты что-то пытался намутить с настроением. Ты любишь рассказывать про старые времена — а ты знаешь, что подростки

раньше курили табак? Это просто яд в чистом виде, они себя убивали из принципа, чтобы быть против чего-то. Зачем? Ты говоришь, что я даже не задумывался. А над чем тут задумываться? Человечество практически победило болезни, страдания. Решило кучу социальных проблем. Значит, мы делаем все правильно. Да, я не понимаю в чем состоит Задача, но я понимаю, что есть непознаваемое. И то, что его нельзя познать, не значит, что с ним нельзя пытаться работать.

Он ничего не отвечал.

Вскоре мы добрались до дома и отлично поужинали.

Утром приехал трансфер. Я дал домашним ценные указания. Сын подарил небольшой сувенир из дерева — естественно сам сделал — фигурку собаки черного цвета.

— Спасибо, — говорю. — А почему собака?

— Просто. Как сказал бы Тарковский, «черная собака означает черную собаку».

Я покрутил ее в руках, потом обнялся со всеми, сел в трансфер и уехал.

Все-таки в наших краях красиво. Мы проезжали заповедные леса, огибали горы, неслись над проливами. Чистая, будто нетронутая природа вокруг. Огромных усилий стоило сохранить все это в таком виде. В дороге я слушал музыку — фильмов смотреть не хотелось. Думал поспать, но в итоге почему-то не решился. До Улья оставалось еще два часа езды, но уже заметными стали специальные коммуникации и многоуровневые развязки. Архитектура начинала усложняться. Конечно, я смотрел передачи про мега-

дома, но, увидев впервые, все равно поразился. Сотни этажей, поделенных на модули — в постоянном медленном вращении, массивные внешние батареи на нижних блоках, провода от которых растягивались на целые кварталы: под некоторые толстые кабели были выделены специальные мосты, которые обслуживались автоматикой. Какие-то светящиеся шпили посреди водных резервуаров, назначения которых я не знал. Асфальт исчез, дороги были выполнены из оргстекла. Видимо, под ними тоже были солнечные накопители. Из специальных отверстий время от времени вырывался тугой пар. Ни одного развлекательного заведения, ни одной вывески или чего-то такого: здесь все было заточено под обслуживание Улья и только.

Но вот мы добрались. Я вышел из трансфера на бескрайнюю платформу. Вокруг все гудело. Из недр и до самых облаков тянулся Улей — мерцающая ячеистая конструкция с тысячами ведущих к ней мостиков разной величины.

Меня встретил и поприветствовал Куратор — простого вида паренек, я даже удивился. Наверное, я ожидал, что и персонал здесь будет какой-то неземной. Он отвел меня в жилище — небольшой аккуратный домик без окон.

— Обустраивайтесь, — сказал Куратор. — через час за вами зайдут.

Я разложил свои немногочисленные вещи, умылся, переоделся и поставил себе микро-сон.

В положенное время меня забрали и отвели в лабораторию.

— Вы знаете, зачем Вы здесь? — спросил один из ученых.

— Помогать с решением Задачи, — ответил я.

Ученый что-то отметил в анкете.

— Вы знаете, в чем заключается Задача? — продолжал он.

— Не уверен, не совсем.

Снова отметка.

— Вы знаете, что конкретно вы будете делать?

— Пока нет, в повестке ничего не говорилось — просто было сказано прибыть на место в назначенное время.

— У вас есть к нам вопросы?

— Пока нет.

— Хорошо. Подпишите вот здесь, — он протянул мне планшет со сканерами отпечатков пальцев и сетчатки.

Я подписал.

— Ассистенты, удалите улучшения у объекта. Здесь перечень, — ученый размножил список на планшеты остальных.

Они начали с тонизаторов, затем принялись за более сложные модули. Немного повозились с глазами, а в конце извлекли мозговые импланты. Все положили в контейнер и куда-то отправили.

— Это зачем? — спросил я.

— Ага, — улыбнулся Ученый. — Появились вопросы. Все нормально. Сейчас пройдем несколько тестов, а потом приступите к решению Задачи, если все будет хорошо.

У меня в груди появилось необычное ощущение. Я сказал об этом персоналу.

— С точки зрения здоровья с вами все хорошо. То, что вы сейчас чувствуете — это тревога.

— Зачем удалили мои модули? — спросил я.

— Ассистенты, начинаем тесты.

Только теперь я обратил внимание, что привязан к креслу. Один из ассистентов ударил меня по щеке, приблизил лицо и улыбнулся:

— Что чувствуешь, придурок?

Мышцы моего лица свело, по телу прошла волна жара. Творилось что-то странное. Я хотел убежать, но в то же время почему-то хотел ударить в ответ.

— Злоба есть, страх на уровне. Болевые импульсы в норме.

Затем мне ввели какие-то жидкости в вены. Снимали показания приборов. А потом сказали:

— Помещаем в изолятор на неделю.

— Что?! — кричу.

Меня кинули в комнату с мягкими стенами и неярким светом, дверь закрыли. Ничего не понимая, я поначалу старался достучаться до персонала и кричал, чтобы меня выпустили. Затем просто сел в углу и стал ждать. Должно же это иметь какой-то смысл? Почему мне ничего не объясняют? Какую такую Задачу мне предстоит решать, что приходится проходить через такое. В теле начинали происходить странные процессы. Я без причины потел, мне хотелось бегать, но лишь подскочив, я тут же уставал.

Хотелось кричать, и я не помню, кричал ли по-настоящему или просто представлял, как это делаю.

Мне захотелось делать себе больно.

Когда покормили первый раз, я решил, что буду считать, сколько раз мне дадут еду. Это позволило бы примерно понимать ход времени. Но уже на пятой тарелке я почему-то сбился и не мог собрать мысли в кучу. Просто не мог сосредоточиться, хотя раньше мне это удавалось довольно просто.

Стали раздражать собственные запахи.

Руки непроизвольно тянулись настроить визор, чтобы что-нибудь почитать или посмотреть. В какой-то момент я впал в истерику — мне решительно не хватало внешних раздражителей.

Я думал о семье. Раньше мне никогда не приходило в голову, что значит "никогда больше". Что значит никогда больше их не увидеть? И почему это вдруг стало важно? Откуда во мне понимание, что важно именно это?

Кажется, я спал четыре раза.

А затем дверь открылась.

Связанного, меня привели в комнату с огромным смотровым окном. За ним светились контейнеры с мутной жидкостью.

— Присмотритесь, — сказали мне. — Что видите?

Сначала я даже не понял, а осознав, невольно вскрикнул. В контейнерах плавали и периодически сжимались в конвульсиях разрезанные люди с трубками, торчащими из оголенного спинного мозга.

— Реакция достаточная, — сказал ассистент. — Посмотрите на меня.

Я посмотрел. В руках у него была фигурка собаки. Он положил ее под небольшой пресс и раздавил. Я вспомнил нашу последнюю рыбалку с сыном и почувствовал слезу у себя на щеке.

— Отлично. — сказал ассистент.

— Задача сложная, — сказал Ученый. — Искусственный интеллект и роботы справляются с трудом. Нашей сети нужны улучшения. Вы нужны. Именно таким, первозданным.

— А почему, — спрашиваю, — именно я?

— Откуда мы знаем. Этого нам не дано понять. Улей сам выбирает, кого пригласить. Все каждый раз так удивляются. А ведь в договоре все черным по белому написано про предоставление ресурсов. Неужели вы чего-то другого ожидали?

Не знаю. Не задумывался как-то просто.

Меня раздели и положили на стол.

Формально, значит, первым психо-улучшением можно назвать письменность. Забавно. А ведь я кажется за всю жизнь так ни строчки и не написал.

+6
23:07
489
19:13
Рассказ прочитан на одном дыхании.
Слог легкий, простой, повествование от первого лица, когда
отец рассказывает с любовью и восхищением о сыне.
И это каждому читателю понятно.
Сюжет тоже не притязателен, но рассказ тронул эмоциональной душевностью.
Автор, спасибо. Удачи.
14:03
Еще один хороший рассказ в этой группе. Написан легко, читается влёт. И главное, в небольшом объеме заложены несколько интересных идей, каждая из которых может послужить отдельным рассказом. Вот, например, как часто в последнее время я сталкиваюсь с пожилыми людьми, которые убеждены, что являются носителями истины, а на молодежь смотрят как на потерянное поколение и как на людей, которые ничего в жизни не понимают… А в реальности оказывается, что молодежь смотрит на мир более трезво. Другая идея рассказа — взаимоотношения системы и человека — тоже хороша.
Спасибо и удачи.
14:36
Меня раздели и положили на стол

А дальше что? Надругались анальным способом?
Здесь либо самый обычный слив концовки, либо роман, впихнутый в рассказ.
Ну и где глава вторая?
Написано хорошо, почти без ошибок. И под конец бац! Всё в помойку.
Если автор хотел завершить рассказ какой-то глубокой мыслью — это не удалось. Я не телепат, поэтому угадывать, что в голове у автора — не собираюсь.
За слив концовки минус однозначный.
17:29 (отредактировано)
Рассказ хорош. Согласна с одним из комментаторов (ну конечно, это оказался Казус), раздели -лишнее здесь. «Меня снова привязали к креслу»- было бы лучше. Я имею в виду сам смысл. Про его одежду до сих пор вообще не упоминалось, и ни к чему. Собачку жалко. Смысл в рассказе глубже, чем во многих других утопических произведениях. Напомнило Крапивина, думаю, это хорошая подростковая фантастика.
18:47
Интересно, они являются поставщиками какой-то энергии для Улья? На них проверяют реакции для улучшения электронных прибамбасов? Выбирают-то отдельных особей. Возможно, тех, кто внутри все-таки остался прежним собой — человеком во всех смыслах. С недостатками, с чувствами… Или я не то вижу?
Загрузка...
Alisabet Argent

Достойные внимания