Homo spiritus

Он, наверное, первый вампир, которого затошнило от запаха крови. В любом случае, на то были причины: бойню, подобную этой, офицер спецподразделения Исьерг триста пятый не наблюдал даже в начале своей службы – в далёком 2875-ом, когда ещё встречались войны.

- Чёртов нейронаркотик, всю душу мне вытрепал! - с горечью произнёс босс – полковник Берде́н, - рассматривая кашу из мёртвых подростков под ногами.

- А вы отказываетесь давать ему имя, шеф! Может, «психо-киллер»? – спрашивает Джозеф - молоденький эксперт-не-вампир. Он сам ещё недавно был в возрасте погибших, и потрясение неумело скрывал за маской наигранного цинизма.

- Заткнись, малец! Эта дрянь не заслуживает названия!

Исьерг печально машет головой и произносит одними губами первый урок, который преподала мачеха: «зло теряет над тобой силу, когда ты перестаёшь бояться его имени».

Будучи опытным следопытом, Исьерг давно уже закончил 6-Д съёмку, собрал необходимые для генетического, биохимического и молекулярного анализов образцы, и даже покопался в мусорном баке у особняка. Он страстно хотел поскорее выбраться из кровавой бани, но виду не подавал. «Вампир не может уйти без позволения человеческого начальства, а при отсутствии оного – вышестоящего вампира», - это правило было старше Исьерга, но работало беспрекословно, хоть у «крово-консумеров» и появилось намного больше свобод за последние лет сто пятьдесят.

Берден покосился на подчинённого, заметил, как качает следопыта, и усмехнулся:

- Что, триста пятый, хочешь пригубить?

Взгляд, каким ответил ему Исьерг, был красноречивей тысячи непроизнесённых слов. Берден невольно содрогнулся. Он работал с вампирами с самого начала службы, но триста пятый был самым старым, какого ему приходилось встречать. Чёрт возьми, он из тех допотопных времён, когда вместо фамилий у кровопийц были номера! Большинство собратий следопыта погибли в переворот, сошли с ума, либо, предвидя последнее, воспользовались своим правом на терминацию. Невольно покосившись на украшение, напоминавшее чётки, на шее вампира, Берден отвернулся.

- Можете быть свободны, триста пятый, - произнёс он тихо.

Кровосос его пугал. Он приспосабливался не хуже таракана, но его жизнь была много длинней. Из плюсов – эта тварь хотя бы не могла размножаться.

Выйдя на улицу, Исьерг вдохнул поглубже. Холодный ноябрьский ветер, первый снег, запах озона от проехавшего электромобиля, причудливое сочетание роз, лавандового эфира и этанола от мимо прошедшей женщины и, безусловно, запах крови. Но не засохшей на полу и мебели, не превратившейся в красную воду с мириадами тромбов в сосудах своих владельцев. Кровь живых людей, которая, вопреки всем законам логики (коей у «отцов» было не так-то много) пахла вкусно – пахла жизнью – субстанцией, которой в теле Исьерга всегда будет недостаточно.

Немного придя в себя, вампир отправился в участок. Ранимые человеческие существа почти с самого возникновения его рода привыкли перекладывать на них ответственность сообщать печальные вести. «Звонит вампир – подготовь душу к страданиям», - говорится в (не такой уж) старой пословице. Что чувствовали во время подобных разговоров «кровососущие слуги», никого не интересовало. Исьерг был согласен с таким положением вещей. Существа со слабыми душами, люди, в придачу, жили в хрупких, ненадёжных телах, имеющих свойство «ломаться» от малейшего соприкосновения с жестокостью, которую сами и порождали.

***

Отношение к людям у Исьерга менялось довольно часто. Первые 30 лет своей жизни он не видел особой разницы между homosapiensи homoconsumeris, следующие 50 был обозлён на них за рабское положение вампиров. Ещё через 10 почти все его «первые» знакомые умерли, и это вселило в его сердце (и в души его сородичей) невероятную, жестокую радость. Хрупкость станет погибелью людской – решили вампиры, и начали наступление. То был первый и последний раз, когда Исьерг попробовал кровь прямо из тела, и не просто человека – жертвы. По конечностям, словно мёд, разливалось тягучее, тёплое, сладкое наслаждение. В тот момент Исьергу казалось, что он наконец-то стал собой – стал тем, чем его создали – хищником. Оторвавшись от шеи жертвы (там ведь и вправду самая тонкая кожа, а его клыки были лишь немногим острее человеческих), Исьерг невольно взглянул на лицо убитого и, в сиюминутном порыве, отбросил тело. На него смотрел два больших зелёных стеклянных, как у куклы, глаза. Мальчишке было не более пяти – он весь был похож на игрушку. Наконец вампир услышал крики – мать малыша стояла на коленях и задыхалась в рыданиях. Она наблюдала за убийством сына всё это время. В порыве голода Исьерг её даже не заметил. Подойдя к ней, вампир обхватил её голову обеими руками и, прошептав «прости», свернул женщине шею.

Он бродил по горящему городу целый день, пока не оказался у дверей церкви. Верующим Исьерг, как и остальные вампиры, не был. Их создателями были «отцы» транс-гуманной биологии – группа учёных, которая хотела создать супер-человека, а изобрела супер-слугу. Их «дети», будучи сильнее, развиваясь быстрее и интенсивнее, имели редуцированную селезёнку и, по ходу взросления – замещения красного костного мозга жировой тканью – они становились всё более анемичными. Но у «нового вида людей» был выше не только интеллект. Их организмы быстрее и активнее приспосабливались к собственным нуждам. В какой-то момент почти все дети, медленно умиравшие в хосписе, полностью отданном «под нужды лаборатории», почуяли манящий запах от медсестёр и отцов. То был запах крови. Обсудив это между собой, мальчишки (XYкомпозиция легче поддавалась мутационным процессом, поэтому все дети были мужского пола) выкрали из холодильника по литру плазмы и эр-массы. Смешивая компоненты крови в обычных стаканах, дети пили «коктейль» - буквально пробовали на язык - и чувствовали, как силы к ним возвращаются. Обрадованные, они побежали к отцам. В конце концов, у всех у них первая положительная – самая распространённая группа на планете – крови хватит на всех! Но на лицах создателей появился животный ужас. Вспоминая эти лица на пороге церкви, Исьерг горько ухмыльнулся.

«В конце концов, они были правы. Но жажда славы заставила их оставить нас в живых. Или это была жалость? А может, отцовская любовь? Стоило, наверное, спросить тогда...» Тяжёлые двери храма приоткрылись, вырвав его из воспоминаний. Мужчина лет сорока с вытянутым, измученным лицом произнёс:

- Вы ко мне или за мной?

Исьерг удивился постановке вопроса, но быстро вспомнил: его рубашка, руки, лицо – всё было в крови.

- К вам.

- Тогда предлагаю пройти к задней двери - вам необходимо умыться. Даже такому гнусному грешнику, как вы, негоже представать перед Господом во всей своей мерзости.

Подставив руки под горячую воду, Исьерг содрогнулся. Воспоминания о другой огненной жидкости, но наполнявшей рот, захлестнуло всё его естество. Вампир упал на пол, его начало безудержно рвать.

Священник не вымолвил и слова, но подставил Исьергу стальной тазик. Тело его содрогалось, в попытках извергнуть всю детскую кровь, до последней капли. Когда в желудке не осталось ничего, вампиру показалось, что его вывернет наизнанку в прямом смысле слова. Он был рад. Он хотел умереть.

Холодная ладонь легла на затылок, перед лицом оказался стакан воды.

- Постарайся дышать медленно. Когда немного придёшь в себя, я помогу тебе подняться.

После стольких лет беспрекословного служения и рабского положения, после убийства мальчика, после «гнусного грешника» Исьерг не удержался от вопроса:

- Почему вы мне помогаете?

- Дети Божьи имеют право на искупление.

- Я не ребёнок вашего Бога.

- Тогда почему ты здесь? Спросить у отца за грехи сыновей?

- О чём вы?

Священник горько усмехнулся:

- Я младше тебя, и наверняка где-то на сотню лет. Но я с детства наблюдал за тем, как к вам относятся. Люди – существа совершенно загадочные. Мы возмущаемся при любом запрете, который накладывает Господь. Не укради, не убей, не измени – мы не можем следовать самым примитивным правилам, односложно расписанным всего-то на двух скрижалях. Но посмотри, какую жестокость мы вершим над собственными созданиями: обзываем вас слугами, лишаем прав и свобод, относимся как к животным. То, что произошло сегодня, должно было случиться. Я лишь надеялся, что умру раньше… Вы убьёте нас всех и сгинете сами. Так завершится жизнь – в агонии кровавой бани.

Дослушав проповедника, Исьерг громко рассмеялся.

- Вы работаете по призванию, отче. Поверьте, эта история закончится так же, как и много раз прежде. «Я тебя породил, я и убью».

Священник вопросительно взглянул на сидящего на полу вампира, и тот пояснил:

- Мы хищники. Этот механизм заложила эволюция, чтобы обеспечить наше выживание. В то же время, все мы обладатели первой положительной, тогда как в человеческой популяции она составляет лишь 33,5%. Жажда крови ослепляет нас, её запах сводит с ума, и очень скоро каждый из нас наткнётся на жертву, которая наполнит ядом. Мы формируем кровяные ростки на основе своего «основного блюда». Представьте, что случится, когда по венам будут течь две разные группы? Мы умрём в муках, - хрипло произнёс Исьерг, после чего добавил: - Как жили, так и издохнем.

Святой отец смотрел на вампира с сочувствием:

- Та кровь, которую ты…

- Не знаю. Надеюсь, что да.

- Типично человеческая черта: выбирать наиболее простой путь, который неизбежно ведёт к смерти.

- Разве всё ваше существование не построено именно на этом принципе?

- У большинства – вероятнее всего. Но есть люди, которые живут ради жизни: её красоты и чистой радости. Почти все они – в числе великих!

Отче говорил высокопарно и с запалом. Исьерга забавляли подобные возвышенные натуры, но он чувствовал – именно такие характеры обеспечивают человечеству выживание. Тем не менее, вампир не удержался от едкой ремарки:

- Странно слышать такое от священника.

- Странно слышать упрёки от того, кто ничего не смыслит в теологии. И кстати, пока мы ждём безвестного и болезненного конца почти всех твоих сородичей, не хочешь пропустить по бокалу виски?

Исьерг оказался прав: 80% вампиров, участвовавших в восстании, умерли через три дня после его начала. Но, вопреки ожиданиям, правительство не пошло по пути предков: вместо прилюдной экзекуции оставшихся и закрытии проекта, министры создали билль «О бо́льших свободах для крово-консумеров». Теперь у вампиров были фамилии, а не номера, жили они не в казармах, а в жилищах, которые могли себе позволить за приличную заработную плату. Те из них, кто занимал высокий пост, мог не слушаться нижестоящего человеческого начальства, и, в конце концов, при согласии обеих сторон и официальном контракте, вампиры могли питаться не компонентами, а непосредственно человеческой кровью.

Дышать стало свободней, но Исьерг чувствовал – этот кризис – лишь первый среди многих, и ещё не раз в будущем земля будет уходить из-под ног. Чтобы не сойти с ума, надо за что-то держаться. Вампир решил: религия станет для него хорошим столпом. Сдружившись с отцом Смитом, он стал часто посещать церковь, и нередко по пятницам оставался на бокальчик спиртного.

- Так что, ты собираешься креститься?

- Это необходимо?

- Пожалуй, да. Завершающий обряд – договор, который ты заключаешь, по сути, сам с собой. И потом, - Смит криво ухмыльнулся, - религия – хороший помощник в обхождении законов…

- Ты это о чём?

- Если вдруг захочешь жениться…

Исьерг звонко рассмеялся:

- Смит, и скажешь же порой такую несуразицу!

Проповедник молча и печально смотрел на друга, словно знал нечто, что от Исьерга скрывал туман времени.

Вынырнув из воспоминаний, вампир увидел, что добрался до полицейского участка. Время работать.

***

Несмотря на не до конца отступившую тошноту, Исьерг посетил каждую семью, лично сообщил родителям, братьям, сёстрам, опекунам, а порой и друзьям, что их любимый человек мёртв. После провёл длинные и педантичные допросы всех и каждого. Голова гудела от объёмов полученной информации. Нужно было передохнуть, оставив все аудио- и видеозаписи нейролинкеру, который обнаружит все, даже самые тонкие нити, связующие компанию подростков воедино. А возможно, укажет и на руку того, кто отправил детей на заклание.

Уже на подходе к дому Исьерг почувствовал запах жаркого и кисло-сладкого парфюма. От первого аромата он невольно улыбнулся, от второго захотелось выть. Поесть и отдохнуть в 6-Д очках, погрузившись на дно океана – отличная идея. Весь вечер провести в компании ведьмы – худший из возможных вариантов. Исьерг с надеждой взглянул на экран телефона: вдруг появилась работёнка. Даже написал Джозефу, который сегодня был в ночную. Не дождавшись ответа и поняв, что мальчишка сам уже давно в параллельной реальности рубит орков (а возможно, и ведьм – благослови интернет его зависимость), вампир медленно поплёлся к жилищу.

- Добрый вечер, сэр. Как прошёл день?

Пруденс – чернокожая девочка пятнадцати лет - помогла ему снять пальто и отнесла портфель в кабинет. По привычке не дожидаясь ответа, горничная продолжила:

- К вам пришла мисс Ри.

- Я заметил, - процедил Исьерг сквозь зубы, пытаясь сдерживать гнев перед ребёнком. – Спасибо, Пруденс. Накрой на стол и собирайся домой. У тебя наверняка прибавилось нагрузки, коль скоро ты в старшей школе.

Девочка смущённо замахала головой и поспешила на кухню.

Вампир, прежде чем идти к гостье, направился в кабинет и взял две бутылки виски: иначе он этот вечер точно не выдержит.

В ярко освещённой гостиной царил стиль «берлога холостяка»: длинный стол, стулья, диван и книжный шкаф. За столом, по правую руку от места Исьерга, сидела светловолосая женщина с большими серыми глазами и пухлыми губами, на которых, по мнению вампира, было слишком много кроваво-красной помады.

- Ты знаешь, что ожидание страшнее процесса? – весело спросила она. – Мы ещё не говорили, а ты уже извёлся.

- И тебе доброго вечера, Эбигейл. Крайне рад видеть.

Женщина показательно скривила своё красивое лицо:

- Вот только не начинай. Сегодня ты хотел поужинать и расслабиться на дне морском, я понимаю, что не вовремя.

Исьерг метнул на ведьму испепеляющий взгляд:

- Ты что, снова…

Эбби подняла руки в защитном жесте:

- Да я физически не могла, успокойся! Мне не нужно залезать тебе в голову каждый раз, когда ты собираешься поступить согласно паттерну. И да, в большинстве других случаев я могу предсказать твоё поведение на основании уже имеющихся данных. Перестань истерить и садись к столу, малышка приготовила твоё любимое блюдо. А я обещаю, - на этих словах она театрально обозначила крестик на левой груди: - даже к одежде твоей не прикоснусь.

Исьерг хмыкнул, но голод подтолкнул его к столу, на который Пруденс поставила большую миску жаркого.

- Я могу быть свободна?

Не успел вампир открыть рот, как ведьма произнесла:

- Конечно, Пруденс. Такси ждёт у крыльца. Не забудь написать, когда доберёшься… не мне, ему, - Эбби указала на Исьерга и как будто присмирела, поняв, что сказала лишнего.

- Откуда ты знаешь, что я заказываю ей такси? Так глубоко залезла?

- Ты о чём? Я сама ей машину наняла…

Посмотрев на Исьерга, женщина нервно засмеялась:

- Неловко вышло. Ставлю на общую ситуацию в городе уже месяц. Хотя вполне возможно, что твой дом пропитан тревогой – нереально не заразиться.

Вампир закатил глаза.

- О чём пришла поговорить?

- Что, даже не угостишь? Я с тех пор, как к тебе прикоснулась, хочу попробовать этот шедевр имени Пруденс «лост-лав».

Исьерг бросил на ведьму взгляд, полный раздражения.

- Прости. Перегнула палку. Всё время на нервах из-за этого долбанного наркотика.

- Так вы тоже ищете, откуда ноги растут?

- Исьерг, дорогой, я же сказала: дай попробовать – тогда всё расскажу. Не могу думать на пустой желудок.

Дерзость Эбби была таким же защитным механизмом, как его, Исьерга, нелюдимость. Когда-то желание отстраниться от внешнего мира их сблизило. Эбигейл была «ведьмой» - ещё одной неудачной попыткой перехода к эпохе транс-гуманизма. Эксперименты над мозгами маленьких девочек часто заканчивались трагедиями: сводили испытуемых с ума или попросту убивали. Оставшиеся же оказались настолько сильными, что, во избежание захвата власти, их, как и вампиров, воспитывали с идеей служения людям. Эксперименты проводились относительно недавно (деньги могут закрыть глаза на всякое зверство), поэтому свобод у «ведьм» было больше, чем у крово-консумеров. Исьерг чувствовал: даже это не спасёт человечество, когда женщины сорвутся с цепи.

Их с Эбби дружбу разрушил случай: они напились, шутили и, абсолютно случайно, она к нему прикоснулась. «Струнная телепатия» - способность считывать максимум информации, «настраиваясь на частоту» донора – сделала своё дело. Эбигейл знала все его тайны, могла предсказать любое его действие. Карта памяти с искусственным интеллектом. Совершенно по-человечески, Исьерг на неё обиделся. Совершенно рационально, ведьма исчезла из его поля зрения на время – чтобы остыл, осознал и принял произошедшее. Но работа – служба людям – важнее их отношений. Пока что.

- Я принесу вторую миску. Будешь виски?

- Я возьму те, что помоложе. Бокал не нужен. И принеси, пожалуйста, нормальный нож – столовыми резать невозможно.

- Ты хочешь резать жаркое?

- Ты хочешь поспорить со мной об этом?

- Хотел бы сказать, что скучал по твоему дрянному характеру…

- Но это выше твоего пятисотлетнего достоинства.

Пока Исьерг ходил за тарелкой и приборами, Эбби открыла виски, пока он делил жаркое на двоих, она распорола себе ладонь и подняла над миской вампира.

- Ты что творишь?!

- Кормлю тебя. Конец месяца, а у тебя наверняка не было времени посетить станцию.

- На этот случай есть Пруденс.

Эбби криво ухмыльнулась:

- Как будто ты хоть раз брал её кровь.

- Если придётся…

- Исьерг, прошу, давай безо лжи. Я не твой психотерапевт, чтобы объяснять, насколько больной идеей было нанимать себе в доноры дочь бывшей. Принеси лучше хальте́р.

- У меня только заморозка.

Ведьма театрально вздохнула:

- И потом он говорит, что готов кормиться дома! Неси, что есть.

После того, как Эбби заживила рану, начали есть. Ужинали они молча. Сначала Исьерг злился, а после у него закружилась голова. Кровь, запасы которой давно стоило восполнить, вызвала эйфорию. Вампир ел быстрее, забывал пережёвывать и запивать, а когда всё было съедено, ещё несколько минут непонимающе смотрел на пустую миску.

Эбигейл наблюдала за ним с тревогой. Исьерг издевался над собой. Издевался ради ребёнка той, которая испугалась общественного осуждения, и даже дочь свою назвала, словно ему в насмешку, Пруденс – благоразумие. Тем не менее, вслух ведьма иронично произнесла:

- Держишь всё под контролем, как я погляжу?

- О чём ты пришла поговорить? – перевёл разговор вампир, продолжая пялиться на пустое блюдо.

Эбби не сразу собралась с мыслями. Было два варианта ответа на то, что она собиралась произнести. Оба приводили её к цели, но второй значил, что их отношения уже не спасти.

- Мне нужна твоя помощь. Я собираюсь в портал 21-го века.

Исьерг наконец поднял глаза на ведьму:

- Ты же не думаешь, что наркотиком занимается мафия?

- Я это знаю. Нам удалось выловить курьера. Мальчишка получал товар всегда в одном и том же месте от одного и того же киборга без каких-либо видимых штрих-кодов или татуировок.

- Тогда откуда выводы? Вы смогли проследить за сбытчиком?

- Нет. Он заметил нас и выполнил протокол 579.

- Что-то было в останках?

Ведьма отрицательно закачала головой.

- Эбби, если ты пришла ко мне за помощью, то, будь добра, выкладывай всё как на духу.

- Я узнала его, Исьерг. Киборга.

Вампир дёрнулся. Он понял, что последует дальше.

- Это был преподобный Смит.

***

- Ты не можешь предотвратить неизбежное.

- Смит, чёрт тебя подери, перестань геройствовать и назови сумму!

- У тебя нет таких денег.

- Возьму кредит!

- И его не хватит.

- Тогда пойдём в суд.

- Полно-те, Исьерг, ты же сам, по сути своей, раб.

- Но никто не отнимает у меня сознание!

- Поживёшь с моё, добрый друг… - Священник осёкся, осознав глупость сказанного. – Я просто не хочу больше убегать и прятаться, понимаешь?

- Смит, сколько ты им задолжал?

- Да нисколько. Договор шёл изначально на биопротезирование тела и форматирование коры мозга.

- Но зачем? Что тебе было так жизненно необходимо?!

Преподобный светло улыбнулся, предавшись воспоминаниям:

- Мне было шестнадцать, Исьерг. Я влюбился и мечтал отвезти её в космическое путешествие.

- И что же случилось потом?

- Она назвала меня круглым дураком и в ужасе убежала. Но знаешь, дружище, я ни о чём не жалею. Космос – он прекрасен. Он даёт смысл, освобождает от страха конца… Ах да, я снова забыл, с кем разговариваю. Голова стала совсем дырявая. Что же, Исьерг, до новых встреч – в следующей жизни.

То были последние слова преподобного Бенедикта Смита. После них он без раздумий ввёл себе в шею пятимиллиметровую иглу - лошадиную дозу парализатора. Теперь его тело принадлежало мафии района XXI, а его разум так и остался загадкой – даже для самого близкого друга.

***

Исьерг пытался собраться с мыслями.

- Они уже тысячу раз могли его перепродать.

- Пусть так, но это наша единственная зацепка.

- Ладно, не спорю. Но я тебе зачем? Бери группу и вперёд. Ты же не думаешь, что я найду того, кому служил Смит, по запаху?

- Прекрати паясничать. Я не сказала им, что узнала киборга.

- Почему?

- Пришлось бы объяснять, откуда.

- И что?

- Это не моя тайна. К тому же это будет прогулка друзей, а не рейд. – Эбби многозначительно взглянула на товарища. – Нам не обязательно подчиняться какому бы то ни было регламенту.

- Хотел бы я знать, ты набитая дура или самая хитрая стерва, которую мне доводилось встретить.

Эбби широко улыбнулась:

- Полно-те, Исьерг. Для тебя же стараюсь.

***

Район XXI насквозь пропах потом: многочисленные бордели с живыми, неидеальными женщинами – вот основная прибыль для нескольких мафиозных группировок, которые смогли удержаться и продолжить процветать в затухающем с конца 21-го века бизнесе. Для многих их соперников появление 6-Д реальности с искусственными любовницами, которые просчитывали каждое желание клиента вплоть до интонаций слова «дорогой», стало крахом. Те, кто выплыли, обжили себе целый район, который назвали в честь времени, сделавшего их пускай маленькими, но королями, и обеспечившего безбедную жизнь на поколения вперёд.

- Должно быть, дела у нынче совсем плохи, раз корольки занялись тем, за что их абсолютно реально прижать.

- Не думаю… Исьерг, они же люди, им всегда… будет мало. А тут такой шанс. Вопрос в том…

- Кто им этот шанс предоставил.

- Именно!... Состав безумный… и совершенно оригинальный…

- Тебе не обязательно поддерживать разговор сейчас.

- Всё в порядке. Мы почти на месте.

Эбигейл прикоснулась к паре десятков парней и девушек, проходивших мимо. По долгу службы ведьма часто пересекалась с низшими слоями общества, поэтому безошибочно вычленяла «бывалых» - по небрежной одежде, шаткой походке, отсутствующему взгляду человека потерянного и всё потерявшего. С одной стороны, ей везло: почти каждый видел киборга-Смита хотя бы пару раз – найти дорогу к его пристанищу не составит труда, с другой…

- Да они тут все в большей или меньшей мере напичканы наркотиком!

- Ожидаемо, - спокойно ответил Исьерг, и сразу же пояснил: - в таких местах ошиваются неудачники лет сорока. Из тридцати семи мужчин, которых ты тронула, двадцать трём нет и двадцати.

- Всё…

- Обретает смысл. Да. Не трать силы, Эбс.

Бордель в самом центре светился неоном и пах ароматическими свечами, которые жадно поглощали испарения мечущихся в агонии людей и превращали их в нечто, напоминающее бензин и вызывающее кашель.

- Отлично, я умру от асфиксии, а так хотелось в достойной борьбе за власть, - совсем не смешно сыронизировала Эбигейл. Силы поминутно покидали её.

- Тут почти все в наркотическом угаре… - в этот раз Исьерг говорил с тревогой и отвращением, как хищник, почуявший падаль.

- Сильнее, чем на улице?

- Да, доза больше, товар чище.

- Я бы сказала, что ты пугаешь своим «супер-обонянием», но, должна признать, я даже успокоилась. Мы нашли «корень зла»!

На лице Исьерга появилась невесёлая усмешка:

- Порой неплохо вступать в сговор с животными, верно?

Эбби театрально закатила глаза, но каждый из них закончил диалог в голове: «А лучше, использовать их и избавляться». Каждый подумал о себе.

Душно и слепяще – вот две эмоции, которые вызовет у любого нормального человека бордель района XXI. Нормальность корректируют степени отчаяния и разного вида опьянения. Одно подталкивает к другому, а то напоминает о первом – порочный круг, в который до сих пор умудряются попадаться. Эбби ступала осторожно, пытаясь не вступать в контакт с безумными телами – эти существа казались ей чуть ли не ядовитыми.

- Ты как, подруга, готова вступить в бой? – спросил вампир, когда они подошли к крепкой дорогой двери в самой глубине борделя, и подал ведьме руку.

Эбигейл вложила в раскрытую ладонь Исьерга свою, подрагивающую, руку и улыбнулась лишь краешками губ:

- Пожалуй, пришло время оправдать свою видовую принадлежность.

***

В борделе Айви Вудсона почти всегда разило потом вперемешку с ароматическими свечами. Полгода назад к букету примешался новый, «химозный» запах – вместе с ним появилась «свежая», юная клиентура. Айви Вудсон был доволен: скоро он станет единовластным королём района XXI, а там и до горда недалеко. Дальше он пытался не планировать – так, чтобы не сглазить.

Сегодня все запахи его заведения перебивал один – меди, железа и страха. Айви стоял в огромной луже крови, вокруг него валялись разодранные в клочья охранники, сторонники и даже парочка клиентов. На его лице, руках, одежде – остатки нейронаркотика.

Он перебрал, и теперь все они мертвы, его бизнесу конец. Как, впрочем, и ему самому. Так думал Айви. Так решила полиция. В это верила общественность.

Если бы он заметил, что с десяток его товарищей пропало, если бы указал полиции на их исчезновение (а те бы уж наверняка связали разодранные глотки и пропажу преступников с первой положительной). Если бы вспомнил о мальчишке-химике, что сидит (а, точнее, сидел) у него в подвале. Если бы, проходя мимо доски почёта, он взглянул на модель триста пятого – всё бы могло сложиться иначе. Но Эбигейл была прекрасным гипнотизёром, а Исьерг, выпивший слишком много, взял выходной, таким образом не мешая своей удаче.

Во всём произошедшем было слишком много безумия, беспомощности перед инстинктами. Мысли в голове мешались, не давая заснуть, рисуя картины прошлого и будущего, что сливались в единой предсмертной агонии.

Но, как сказала Эбигейл, мир погибал и возрождался сотни раз. Исьерг падал и вставал не единожды. А Пруденс могла спокойно возвращаться домой пешком и без охраны.

В конце концов, не это ли самое главное?