Ольга Силаева

Время еды

Время еды
Работа №253
  • Опубликовано на Дзен

Лаврик пришёл в ресторан раньше обычного, и занял столик возле окна. Было раннее утро, жильцы только начинали приходить на завтрак. Некоторые приезжали в инвалидных колясках. Приезжающие не были инвалидами, просто избыток веса не позволял им передвигаться на собственных ногах. Сам Лаврик весил чуть более ста пятидесяти килограммов, поэтому мог передвигаться самостоятельно. Дом, где проживал Лаврик, насчитывал тысячу сто тридцать семь этажей, или ярусов, как говорили местные жители. Рестораны располагались на каждом этаже. Лаврик жил на девятьсот втором и питался там же, в ресторане номер «902». Сколько Лаврик себя помнил, он завтракал, обедал и ужинал исключительно в этом ресторане. Во-первых, близко от квартиры, где он жил. Во-вторых, меню везде одинаково. В-третьих, Лаврик не любил перемен. Привыкнув к одной рубашке, он таскал её, пока не занашивал до дыр. Только потом покупал новую.

Для раскачки решил заказать что-нибудь из аргентинской кухни. Поводил пальцем по крышке стола со встроенным сенсорным меню, выбрал фасолевый салат с заправкой из рубленой зелени, суп из помидоров и сладкого стручкового перца, миланесы с сыром.

«Банг!» - из раздаточного отверстия в крышке стола выскочил набор специй и соусов, следом – одноразовый столовый прибор и пластиковая упаковка ароматизированных салфеток. Спустя несколько минут стали поступать заказанные блюда.

Не успел Лаврик взять в руки нож и вилку, как к столику подошёл непривычно худой для нынешнего времени мужчина лет сорока в сером пуловере и чёрных брюках.

- У вас свободно?

- Пожалуйста, - Лаврик кивнул на стул напротив себя и отправил в рот первую порцию фасоли.

Столики в ресторане были рассчитаны на двоих. Впрочем, когда-то за каждым из них свободно умещались четверо, а ещё раньше и шестеро, но за прошедшие полвека люди так растолстели, что теперь весёлым компаниям, желающим непременно усесться вместе, приходилось трудно.

- Куинджи. Художник интернет-граффист, – мужчина сел и тут же протянул Лаврику руку.

Лаврик замешкался, так как не привык знакомиться в ресторане, здесь это было не принято, да и вид салата гипнотизировал, но всё же ответил на рукопожатие.

- А вас как зовут? – поинтересовался мужчина. Нет, он явно был не из местных.

- Сондерс, - промычал Лаврик, набивая рот салатом. – Лавр Сондерс.

Он смутно помнил какого-то Куинджи, не то шеф-повара из «Астории», не то председателя городской ассоциации кондитерского эксперимента, но никак не мог сообразить, где и когда о нём слышал. Чтобы не прослыть невеждой, Лаврик начал издалека:

- А тот Куинджи…

- Никакого отношения, - помотал головой художник. – Даже не родственник. Я то – настоящий Куинджи, а тот на самом деле был Куюмджи или даже Еменджи, данные разнятся.

Новый знакомый Лаврика углубился в изучение меню.

- Могу порекомендовать аргентинскую кухню, - предложил Лаврик, доедая салат и переходя к супу. – Вы любите аргентинскую кухню?

- Точно не скажу, так как не помню, приходилось ли мне пробовать её раньше, - признался художник, окончательно подтвердив в глазах Лаврика свою нездешность. Жить в доме, где аргентинскую кухню предпочитает каждый шестой житель и не знать её вкуса..., нет, у Лаврика отпали последние сомнения.

- Вы, наверное, недавно живёте в нашем доме?

- Со вчерашнего дня, - Куинджи наконец оторвался от меню. – У меня свой дом за городом, в Орехово, да только на прошлой неделе объявили, что «скорые» к нам в посёлок больше ездить не будут, а теперь и гипермаркеты прекратили принимать заказы на доставку своих товаров. Вот и живи после этого на природе. Ни продуктов, ни туалетной бумаги, извините за подробности. Пришлось перебираться в город.

- Бред какой-то, - Лаврик был искренен. Он не понимал, зачем нужно отрезать людей, живущих за пределами Москвы и Петербурга, от благ цивилизации. Давно уже прекратили своё существование Нижний Новгород и Воронеж, Краснодар и Новосибирск, Владивосток и Калининград, опустел Сахалин и Кольский полуостров. Всё население больших и малых городов, посёлков и деревень со всей необъятной страны перебралось в два гигаполиса, растворившись в многомиллионной массе москвичей и петербуржцев, утратив свою самобытность и позабыв местечковые традиции. Вроде бы никто насильно не заставлял людей покидать родные места. Даже наоборот: волна радетелей за сохранение «малых родин», призывающих «жить и работать в отчем крае», неуклонно росла, но на деле… Рабочих мест становилось всё меньше, зарплаты падали. И только в «двух столицах»: «основной» и «северной» качество жизни неуклонно росло. Вот и потянулись бесконечные вереницы переселенцев за «лучшей долей», поддерживая спрос на баснословно дорогую недвижимость и скупая в огромных сетевых магазинах тонны полуфабрикатов и импортный ширпотреб.

- Работать за городом, несомненно, легче, - собеседник Лаврика, наконец, определился с выбором, но заказал лишь кофе с яичницей. – Мы – художники, не любим большого скопления людей вокруг себя. Массы отвлекают и мешают сосредоточиться. Посмотрите вокруг. Здесь так много народу, что и кушать не хочется. Что уж говорить о творчестве.

- А я, наоборот, не люблю одиночества в еде, - Лаврик, покончив с супом, перешёл к миланесам. – Мне в обществе жующих ртов кушать как-то приятнее. Аппетит лучше. Ощущаю себя этаким всепожирающим драконом о тысяче головах.

- Я несколько лет прожил в Порто Гуэрро, - Куинджи, получив свой заказ, и глотнув кофе, сидел с сосредоточенным видом, словно прислушиваясь к ощущениям в желудке. – Портогуэрцы иначе относятся к процессу приёма пищи, нежели мы. Для них совместная трапеза – неприличное и категорически неприемлемое занятие. Как для нас выйти на улицу полностью обнажёнными, прошу прощения за пошлый пример. Любой портогуэрец считает свою порцию еды посланием небес, а её поглощение – таинством чревоугодия.

Видимо решив, что кофе вполне пригодно к употреблению, Куинджи сделал ещё несколько глотков, после чего принялся за яичницу, разделив её ножом на несколько частей.

- Какое в еде может быть таинство? – удивился Лаврик, сталкивая пустые тарелки в отверстие для грязной посуды. – Для человека принимать пищу так же естественно, как дышать воздухом.

- Это мы с вами так думаем, – Куинджи полил яичницу соусом «Чимичурри». – А портогуэрцы считают иначе.

- Как же они питаются? По-очереди, за закрытой дверью?

- Не обязательно. Если у американцев в доме или квартире обычно имеется несколько спальных комнат, то жилище портогуэрца славится количеством столовых. Чем больше семья, тем больше в доме устраивается столовых. Они небольшие по площади, часто даже маленькие, но очень уютные и обставлены в соответствии со вкусами тех, кто в них обедает.

- Что ж у них, даже ресторанов нет?

- Отчего же нет, - поморщился Куинджи, и Лаврик решил, что «Чимичурри» показался художнику слишком острым. – Есть. И тоже с множеством отдельных кабинок. Находите свободную кабинку, делаете заказ и ждёте, когда вам принесут на закрытом подносе то, что вы выбрали. Их подносы напоминают коробки, только с дырочками по бокам. Никто кроме повара и вас не знает, что находится внутри.

- А если вы ищите свободное место и случайно заглянули в занятую кабинку?

- Исключено! Все кабинки закрываются изнутри. Кроме того официанты всегда располагают информацией, какие кабинки свободны, а какие нет. Ну и предупредительные таблички имеются на дверях. Или светящиеся панели в особо престижных заведениях. Да ну! Если вы оказались в Порто Гуэрро и пришли в ресторан, в занятую кабинку вам ни за что не проникнуть. Это точно.

- А у нас ещё встречаются люди, изъявляющие желание посидеть в ресторане тесной компанией, - заметил Лаврик. – Закостенелая традиция, но некоторые всё ещё жаждут общества!

- С этим в Порто Гуэрро нет проблем. Вы можете занять две кабинки рядом, - покончив с завтраком, Куинджи вытянул из прибора салфетку и вытер губы. – Стены тонкие, вполне можно переговариваться. Или воспользуйтесь телефоном. Я как то обедал в одном ресторане, там все кабинки были оборудованы телефонами. А для офисных посиделок предусмотрена конференцсвязь.

«Надо же…, - Лаврик ощутил в душе что-то, похожее на сожаление, - кто-то ещё посещает другие страны…, а тут по городу некогда прошвырнуться. Не успеешь толком позавтракать, вот уже и обед, только-только пообедал, уже и до ужина недалеко, когда гулять то?». Он стал вспоминать, когда в последний раз выходил на улицу, и не смог вспомнить. Года три назад, вроде бы…

Покидать дом особой нужды не было. Еда находилась под боком, в ресторанах жилого комплекса, а если хотелось чего-то дополнительно, или экзотического, заказать во Всемирной Кулинарной Сети можно было любые продукты: от сырой картошки до «Банчачурри» из печёной на углях саранчи в заливке из авокадо. Десять минут и летающий курьер-беспилотник доставит заказ прямо к окну вашей квартиры, на какой бы высоте она не располагалась. Так вкусно, сытно и разнообразно, как сейчас, человечество не ело никогда. Любой, угодивший в лапы глобальной системы пищевой индустрии, пропадал раз и навсегда, превращаясь в хронического едомана с одной мыслью в голове: «Как дотерпеть до обеда», если он, допустим, только что позавтракал. Головой Лаврик понимал, что если не ограничивать себя в пище, крайняя степень ожирения наступит очень скоро, но желудком желал обратного. Даже вид ритуальных тележек, с громадами тел умерших от переедания, ежедневно подкатывающих к зоне грузовых лифтов, не мог сдержать потребности вкушать пищу ещё и ещё.

Лаврик посмотрел в окно. Земля, как обычно, была скрыта за унылой волной серых кучевых облаков, пухлых и рыхлых, своей медлительностью напоминающих грешников бегемотов, упрямо стремящихся в бегемотовый рай. Возможно, там, внизу, даже идёт дождь. Попытался вспомнить пейзаж вокруг дома, но не смог.

Вздохнув, Лаврик новь обратился к меню. На этот раз он заказал жареную телятину под маринадом, стейк из говядины, свиные рёбрышки в белом винном уксусе, петуха по-аргентински и судачка под зелёным соусом. Чтобы не давиться всухомятку, добавил к основной заявке пятилитровый графин с красным сухим «Валь де Флорес» под мясо и двухлитровый кувшин с белым «Шардонне Ресерва» под судака.

Получив заказанные блюда, накинулся на телятину с таким азартом, словно не ел несколько месяцев. Художник же задумчиво смотрел по сторонам и, судя по всему, не торопился продолжать трапезу.

- Не желаете ещё чего-нибудь? – Лаврик обвёл рукой свои многочисленные тарелки. - Это вкусно.

- Вид аппетитный, но я наелся, – Куинджи смахнул со стола несколько невидимых крошек.

- Не понимаю, как можно наесться, - Лаврик стремительно расправлялся с телятиной, запивая её красным вином. – Вот это, например, отличное асадо. Готовится на гриле в маринаде из оливкового масла, светлого пива, мёда, горчицы, чеснока, розмарина. Ну и соль с перцем по вкусу, само собой. Запах такой, что хочешь, не хочешь, а хотя бы ложку, но попробуешь. А дальше уже не оторвёшься, пока чашка не опустеет.

- Я правда сыт.

- Ну как хотите. Кстати, я согласен с жителями этой вашей портогуры, - Лаврик доел телятину и перешёл к стейку и рёбрышкам. – Незачем питаться у всех на виду. Допустим, кто-то ест много и не хотел бы выставлять эту свою особенность на всеобщее обозрение. Зачем же его смущать? Хорошие правила, я считаю, тем более, если они всех устраивают.

- В том то и дело, что не всех, - Куинджи с любопытством смотрел на Лаврика. – В любой стране найдутся противники существующих правил. Обычно они объединяются в различные течения и движения. Как наши нудисты, например. В Порто Гуэрро тоже не все согласны с утверждением, что кушать в обществе других людей неприлично. Их и называют похоже – едисты. Одни из едистов действуют скрытно, устраивая тайные вечеринки в закрытых клубах. Другие принимают участие в шествиях и демонстрациях, публично поедая пиццу и колбасу. Последним, правда, приходится нелегко, полиция нравов реагирует на подобные мероприятия весьма жёстко. В прежние века за такое кощунство, как прилюдная трапеза, могли и рот зашить. Сейчас всё заканчивается административным штрафом и общественным порицанием. Ну и на работу сообщат. Чтобы трудовой коллектив оказал своё воспитательное воздействие на нарушителя норм морали.

- Хорошо, что нам нет нужды работать, - сказал Лаврик, обгладывая петуха.

- Вы думаете без работы лучше?

- Конечно! Раньше, как известно, люди работали, пока их не заменила Глобальная Онлайн Система Производства Товаров и Оказания Услуг. И что в этом было хорошего?

- Считаете, сейчас люди проводят время с большей пользой?

- Эра Всеобщего Пособия освободила нас от ненужной рутины. Я не вижу смысла заниматься разной ерундой и даже покидать дом, если всё, что мне нужно, Городская Служба Доставки Любых Товаров привозит прямо в мою квартиру.

- Мне всё-таки кажется, избавившись от труда, человечество многое потеряло, - Куинджи задумчиво смотрел на жующую, чавкающую и отрыгивающую толпу вокруг себя. – Не обязательно копать землю и вколачивать в неё кувалдой сваи, но занимать свой разум мысленной деятельностью необходимо, мне кажется. Хотя бы читать книги и размышлять о прочитанном.

- Будто вы сами трудитесь, – буркнул Лаврик, переходя к судаку.

- Тружусь, - спокойно сказал Куинджи.

- Где?

- Сам у себя. Настоящий художник всегда работает только у себя и для себя. Раньше ему даже платили деньги за такую деятельность, но это сопутствующий фактор, не более.

- Вы назвали себя интернет-граффистом. – Лаврик сытно икнул, соображая, не заказать ли чего-нибудь на десерт. – А что это за направление?

- Граффити знаете?

- Нет.

- Это рисунки на стенах, гаражах, заборах. Когда-то они были очень популярны среди уличных художников.

- А-а... Нет. Не помню.

- Ну не важно. Я делаю то же самое, но в интернете.

- Каким образом?

- Взламываю чужие сайты и разрисовываю их, как мне заблагорассудится.

- И что? Владельцам сайтов нравится подобное творчество?

- Не всем, но ценители попадаются. Денег, правда, не платят, но, повторяю, главное – работа.

- Представляю себе сайт Государственной Думы в вашем исполнении, - зевнул Лаврик. Его начало клонить в сон.

- Ни в коем случае, - усмехнулся художник. – На сайтах, принадлежащих государству, ценителей искусства не бывает. Ещё и в полицию можно загреметь. Я специализируюсь на частных лицах, либо на средних и мелких коммерческих, ну иногда некоммерческих компаниях. А в крупных конторах свои дизайнеры имеются, на их сайтах обычно и свободного места не найдёшь.

- И что вы там рисуете?

- Да много чего… Ну вот, например, одна из последних моих работ: пароход вверх дном, трубами вниз, с подписью: «С Днем гражданской авиации».

- А причём тут пароход?

- Из труб идёт пар. Он напоминает струю реактивного двигателя. Пароход не висит неподвижно в пространстве, он мчится ввысь. Понимаете? Пароход-ракета.

- Ага. На сайте авиакомпании?

- Нет. На сайте компании производящей женские прокладки.

- А прокладки тут каким боком?

- У них в товарном знаке крылышки нарисованы. Как у самолёта. Я и развил эту тему.

- Понятно, - Лаврик, чтобы не заснуть окончательно, заказал себе варёный рулет из говядины и рагу в тыкве. Вид пищи действовал безотказно и всегда прогонял сон.

- А вы бывали когда-нибудь в Эрмитаже? – вдруг спросил художник.

- А как же, - Лаврик удивился вопросу. – Бывал, и не раз. Цены, конечно, высоковаты, но это же самый престижный в городе торгово-развлекательный комплекс.

- Я говорю о старом Эрмитаже, - художник вздохнул. – Когда в нём выставлялись произведения искусства. Картины, скульптуры и всё такое…

- Нет, - признался Лаврик, поедая рулет и тыкву и запивая всё остатками вина. – Картин я там не видел. Одежда была. Бытовая техника для кухонь. Посуда.

- Русский Государственный Музей тоже не посещали?

- Это где центральный офис гипермаркета «Лента»?

- Да, наверное. Там сейчас какой-то бизнес-центр. Но были времена, когда в этом музее хранились полотна знаменитых живописцев: Айвазовского, Иванова, Левитана, Верещагина.

- Нет. Не слыхал о таких, - Лаврик подумал, что пора передохнуть и заказал травяной аргентинский чай «Мате», печенье «Альфахорес» и творожные кексы с курагой. – Хотя… Левитана знал одного. Жил тут, неподалёку. Но он уже умер. Объелся говяжьими эскалопами.

- Я говорю не о ваших соседях, - в глазах Куинджи светилась безнадежная грусть. – Я – о людях, не проевших свой талант, не поменявших его на говядину и эскалопы, но создающих, как бы вам объяснить, чтобы вы поняли, создающих продукты духовной пищи.

- А что плохого в эскалопах? – Лаврик принялся размышлять, не заказать ли ему ещё и эскалопов. – В нашем ресторане их чудно готовят. С хреном, горчичкой и под чесночным соусом. А эта ваша духовная пища… её не съесть и не выпить, и на хлеб не намазать.

- Дались вам эти эскалопы! – с досадой воскликнул Куинджи и чавканье за соседними столиками на пару секунд прекратилось. Широкие лица с блестящими от жира щеками, заплывшими глазками и отвисшими подбородками настороженно повернулись к Куинджи. Рты продолжали что-то дожёвывать, уши тряслись в такт челюстям, но глазки смотрели на художника неодобрительно.

- Неужели вас ничего не интересует кроме еды? Вы не смотрите фильмы, не читаете книг? Как же вы живёте?

- Тише, тише! – неожиданный всплеск эмоций в художнике испугал Лаврика. – Я согласен, ну их, эти эскалопы. Закажу я лучше плов с креветками и мясо по-французски с картофелем и грибами. А вы не волнуйтесь, не волнуйтесь.

- Да не в эскалопах дело, - отмахнулся Куинджи. – Вы же все здесь жрёте без перерыва. Не понимаю, как только у вас заворота кишок не происходит.

- У нас сбалансированное питание, - вспомнил Лаврик текст рекламного сообщения на двери ресторана. – В нём достаточное количество витаминов, минералов, белков, углеводов и жиров.

Художник с минуту молча смотрел на Лаврика. В его глазах читались и жалость, и брезгливость, и недоумение. Затем он встал из-за стола.

- Я ухожу.

- Вам занять место, если я приду на обед раньше вас? – великодушно предложил Лаврик.

- Господи, да я не приду обедать. Сегодня же вернусь к себе, в Орехово.

- Обратно? В деревню? - ужаснулся Лаврик. – Туда же не возят продукты.

- Не возят. И воду отключили с отоплением. Я стану выращивать овощи. Сам. Земли вокруг достаточно. Воду буду брать из реки. Печь достану из сарая. Этой печью ещё мой прадед дом отапливал. И я смогу. Дров в лесу полно. А то, что «скорые» не ездят, так я стану лечиться травами. Тысячи лет наши предки избавлялись от болезней с помощью природы, и только мы позабыли все её рецепты. Точнее обленились. Нам на электронного доктора надеяться легче, чем на самих себя. Прощайте, и пусть то, что вы съели и съедите ещё, не пойдёт вам во вред.

И он ушёл. Ещё совсем не старый мужчина, так сильно выделяющийся своим худощавым телосложением среди присутствующих в ресторане людей.

«Сумасшедший! – растерянно подумал Лаврик. – Тоже мне Циолковский нашёлся». Лаврик был уверен, что Циолковский – это знаменитый путешественник, попавший на необитаемый остров и сумевший выжить без Глобальной Службы Доставки Любых Товаров в Любую Точку Планеты.

Он посмотрел на жующих и чавкающих соседей, распухших, словно мыльные пузыри, на стоящие перед ними тарелки с жирным куриным бульоном и большие овальные блюда с плавающими в сливочном масле голубцами. На подносы с пончиками и пузатые кружки с квасом. На сёмгу и корейку с черносливом. Бублики с кардамоном. На фазана по-варшавски и фаворки с джемом. На «Чахохбили» из утки с добавлением томатов, кинзы, аджики, чеснока и острого перца. На говядину средней прожарки под гороховым соусом и «Харчо из баранины». На суп из раков и «Чорбу» из кролика.

Посмотрел и счастливо зажмурился, составляя в уме очередной заказ.

+1
22:36
559
Alisabet Argent

Достойные внимания