Мужчина дедморозовского возраста

Ночь на четверг ДимДимыч, зам по соцполитике Главы администрации города Х, спал неважнецки: беспрестанно ворочался, то и дело задевая лежащую рядом супругу. А когда она, тяжко вздыхая, оттесняла его мятущееся тело обратно на «мужскую» половину семейного ложа, спящий злобно всхрапывал и остервенело чесал гладковыбритый подбородок со смазливой ямочкой ловеласа.

Пока Алла «сидела» в «Одноклассниках», выкрутасы благоверного ее не особо заботили. Мало приятного, конечно, ощущать поблизости порывистое дерганье, но разбудишь — огребешь по полной: «Ну, и кто у тебя там? Любовники?!»

«Любовники!» — огрызалась Алла в воображаемой ссоре, с завистью пролистывая очередное фото одноклассницы с малышом на руках. Конфликты Алла не выносила даже в воображении, так что поначалу «укладывала» потенциального агрессора деликатно, чтобы не разбудить. А когда ее саму стало клонить в сон, такое дело порядком надоело, и она во время очередного бессознательного рывка ухватила мужа за подбородок, углубив ямочку до щели, и зашипела в самое ухо, мол, если ДимДимыч не прекратит этот беспредел, она позвонит СамомУ! Не просыпаясь, муж поморщился и послушно принял позу эмбриона. Пользуясь случаем, Алла ловко завернула буяна в одеяло, ограничив возможность порывов и почесываний. Сама задремала с вопросом: «И что нужно такого себе «приснить», чтобы вот так вот?..».

— Алла, посмотри там, где ты все время шаришься, к чему борода снится? — распорядился ДимДимыч, воюя спозаранку с кофе-машиной. Та артачилась: то мигала огоньком нехватки воды, то требовала очистки. ДимДимыч был настойчив и неутомим, аппарат капризен и своенравен. Противостояние завершилось вничью: ДимДимыч таки добился традиционного утреннего напитка, но порция напоминала плевок.

— Борода — к успеху, — открыв страницу онлайн-сонника, пророчествовала Алла.

— Точно? — ДимДимыч запил вопрос отвоеванной гадостью.

— Нет, — возразила жена, — сегодня четверг? «Сны на четверг не сбываются. Пустое».

— Что ты за человек?! — взвыл ДимДимыч. — В кои веки что-то успешное, ты сразу же: «Пустое!» Э-эх!

Алла с печалью во взоре наблюдала, как разобидевшийся супруг сердитым маршем затопал к гардеробной. «Как ребенок», — мысленно оценила она такое поведение, а вслух сочувственно поинтересовалась:

— Что случилось-то?

ДимДимыч снова возник на пороге кухни, будто вызванная заклинанием инфернальная сущность — нелеп и поразителен в своей лавандового цвета рубашке, с петлей галстука на шее, при отсутствии брюк, которые, в силу «вызова», надеть не успел.

— Еще спрашивает она! Довести меня хочешь с самого утра? И так уже, — ДимДимыч доказательно выставил вперед исцарапанный подбородок, — вот, зуд уже на нервной почве.

Алла взглядом медработника оглядела многострадальный подбородок, пошарила на верхней полке холодильника, выдала мазь из разряда «от чего попало» и успела помечтать о сыночке с такой же ямочкой на подбородочке, пока из уст исцарапанного бедолаги струился поток «кислотных» излияний. Суть сводилась к следующему:

Еще на Масленицу порядком напортачив с организацией гуляний (артисты спотыкались на наспех сколоченных подмостках, народ траванулся чебуреками, а о розыгрыше автомобиля, что совершенно случайно достался жене брата ДимДимыча, и говорить не стоит), на «ковре» у Главы зам мамой клялся, что подобного не повторится, все будет в лучшем виде и День России, и День города, а уж на Новый год…

На что Глава ответил:

— Смотри, Димон, город городом, а корпоратив, чтоб в лучшем виде! Я нормального праздника хочу.

Алла помнила эту историю, ее не давали забыть постоянным нытьем, но только сейчас понять не могла:

— И что?

ДимДимыч негодующе выпучил глазенки. По ним Алла догадалась, Новый год «в лучшем виде» под угрозой срыва. Но особого беспокойство эта догадка не вызвала, она мечтательно смотрела в эти голубые глаза, представляя, как бы хороша была доченька, пойдя глазками в папу.

В тот же миг у ДимДимыча зачесался подбородок, и он вспомнил, что для праведного гнева кроме вытаращенных глаз у него есть рот. Из информативного:

Звезды, вплоть до певцов одной песни, расписаны по столичным площадкам еще с того года. Эротик-шоу «Мороз.J» перехватил более расторопный и еще более провинившийся зам из соседнего города. Узнав, сколько перебежчикам заплатила переманившая сторона, ДимДимыч облегченно выдохнул: «Ну, нафиг!». Местный театр, последняя надежда невезучего зама, внезапно взял Гран-при, черт его знает, какого фестиваля, и теперь труппа полным составом уезжала на гастроли.

Все это сообщалось ором похлеще, чем у альфа-самца обезьяны-ревуна.

Алла открыла страницу подруги в «Одноклассниках» с фото утренника: карапуз сидел на коленях шикарного Деда Мороза. Часом позже ДимДимыч сучил ногами в своем кабинете в ожидании аниматора из детского сада.

За дверью послышался перестук каблучков, последовали три деликатных стука:

— Кристина, по голове себе постучи! — рявкнул зам. — Приглашай уже.

— Дмитрий Дмитриевич, он говорит, его вызывать надо.

— Что надо? — ДимДимыч не понял, морщась, замахал руками. — Ну, так зови… вызывай… В чем проблема-то?

— Говорит, надо вместе.

— В каком месте?

— Ну, хором, — и девушка зычно выкрикнула: — Дед Мо-роз!

— Кристина, ты с ума сошла?

Девушка пожимала плечами. Дим Димыч в психе топнул ногой и, кривляясь, завопил в тон, секретарша подхватила. Послышались шаги, сопровождаемые деревянным стуком по паркету. В кабинет со звучным: «Э-ге-гей!» вошёл бородач в роскошном карнавальном костюме: красной шапке с меховым отворотом, кафтане, расшитом серебряными узорами, и белых валенках.

— Ах, шалунья, ах, проказник!

Торопился к вам на праздник.

Я подарки вам принёс.

Вы кричали: «Дед мороз!»?

— Мы, мы, — затараторил зам. — Очень колоритно! Давайте обсудим вручение подарков.

— Огоньки на елке ярки,

Я припас для вас подарки.

Полон у меня мешок,

Расскажи-ка мне стишок!

— Знаете, это все замечательно для детского сада, но… Соберутся серьезные взрослые люди…

— Мамы, папы, дяди, тети

Пусть попляшут в хороводе!

ДимДимыч взял паузу на вздох и вернулся к трудному диалогу.

— А у вас есть другой сценарий? Шутки там, конкурсы? Надо-то минут на двадцать, а потом стол, и не до вас уже… Есть же стихи и для взрослых, в конце концов!

— В праздник возраст не помеха —

Новый год для всех потеха!

— Послушайте… Сейчас в интернете чего только нет…

И тут ДимДимыча осенило:

— Одолжите мне костюм на вечер!

— Нарядиться можно мной,

Что же делать с бородой? — Аниматор самодовольно пригладил белоснежные бороду.

— Ох, а она у вас настоящая? С ума сойти! Это же на один уход сколько денег… А можно потрогать? — Не дожидаясь ответа, ДимДимыч запустил пальцы в бороду и тут же отдернул назад — руку обожгло холодом, словно зачерпнул горсть снега из сугроба.

— Ого! Ничего себе, — пораженный, он осматривал кисть. — Вы ее мажете чем-то, химией какой-то?

Опешивший аниматор опасливо отдалился от импульсивного начальника, теперь охорашивался в стороне, бормоча:

— Вижу, смелый ты парнишка,

Это, правда, было слишком…

Что ж поделать мне с тобой —

Награжу и бородой!

Зуд усилился до невыносимости, ДимДимыч ухватился за подбородок, пальцы утонули в густой поросли. Кристина словила собственный испуганный визг в ладошку и теперь удерживала его во рту, в ужасе глядя, как лицо начальника покрывается белоснежной, курчавой растительностью. Куда подевался аниматор, она объяснить не могла, даже когда к ней после двух стаканов воды и таблеток афобазола ввернулся дар речи.

Объяснения требовались для самой себя, поскольку бородатый ДимДимыч на удивление ни о чем не спрашивал. А еще он ничего не требовал, не орал, не топал ногами, не махал руками, не закатывал глаза, не обзывал ее дурой, а степенно облачался в карнавальный костюм, довольно улыбаясь. В общем, вел себя совершенно ненормально.

— Здравствуй, девица-краса,

Ниже пояса коса! — обратился он к секретарше приветливо, даже без следа неизменной гримасы раздражения и провел рукавицей по бороде.

— Коса? — пробормотала Кристина в изумлении.

Волосы-то были короткими с седьмого класса, когда она, пойдя на поводу у «высокой моды», диктуемой подружками, с дуру обрезала косы. С тех пор жалела, мечтала, пыталась отращивать, наращивать, но все впустую.

Удивляться еще больше Кристина просто не могла, за сегодняшнее утро исчерпала весь лимит этого чувства на год вперед. Поэтому впала в прострацию, теребя толстенную косищу, что теперь давила своей солидной тяжестью на плечо, и это было потрясающее осязание материализованной женской красоты и гордости.

— Шуба, валенки и шапка —

В помещении мне жарко,

Душноватое оно.

Распахну-ка я окно!

В кабинет ворвался бодрящий двадцатиградусный морозец, Кристина же вырвалась в приемную. Через щель в двери она наблюдала за начальником, трясущимися руками набирая номер его жены.

— АллаСанна, беда!

Несколько раз переспросив, не пьяна ли Кристина, не больна ли, (грипп повсюду), Алла попросила в очередной раз пересказать, что же случилось после прихода аниматора, и все равно ничего не поняла.

— Ладно, а сейчас что?

— Поет? А что поет?

— «В лесу родилась»? И все? А… все куплеты…

— В каком мешке копается?

— Какая «Скорая», с ума сошла?! Звони Самому.

— Звони, говорю, сейчас подъеду.

В приемной зама собрались две первых красавицы города —изящная Кристина и роскошная Алла. Двум красавицам обычно нет места рядом, им приходится друг друга избегать по известным причинам, но беда сближает, и теперь они, щека к щеке, наблюдали через приоткрытую дверь за поведением внезапно сошедшего с ума близкого человека.

— Ну и холодище устроил, даже тут стоять невозможно.

— Фикус замерзнет, — всхлипнула Кристина.

— Бронхит подхватит, — вздохнула Алла.

— Ну! Чего он тут? — еще из коридора выкрикнул Сам, Глава Администрации города Х, и стремительно вошел в приемную.

Красавицы расступились, освобождая доступ в кабинет.

— И чего ты тут устро… Твою ж мать…

Кабинет был запорошен снегом, в углах возвышались сугробы, в центре упиралась макушкой в потолок пушистая елочка вся в разноцветных огнях. Из-за елки, приветственно раскинув руки в расшитых рукавицах, Главу вышел встречать Димон, неожиданно бородатый, в «дедморозовском» облачении. Пока Сам набирал воздуха, чтобы выдохнуть негодование «в три этажа», зам завел нараспев:

— Вот еще один проказник

К нам пожаловал на праздник!

Что же, время не теряй

И желанье загадай!

Ледяным вихрем из головы Главы выдуло все заготовленные маты, осталось только кристально чистое, затверделое, как ледяная фигура, желание: «Хочу «мерин». Модель Глава додумать не успел, Димон, всплеснув руками, воскликнул:

— Очень странно пожелал…

Исполняю. Обещал! — И неспешно огладил белую бороду.

За спиной послышались звуки неясного происхождения. Глава обернулся, содрогнулся, попятился и чуть не осел в ближайший сугроб, потому что ноги ему изменили, а скорее всего, и глазам не стоило доверять, потому что посреди кабинета стоял… Чалый.

Длинная соломенная челка, рассыпалась по широкому лбу с белой «звездочкой», ноздри раздувались, втягивая морозный воздух и выпуская клубы молочного пара. Чалый фыркал и переступал, гулко стуча копытами по стылому паркету. От него сладко пахло деревенским детством. Глава обернулся на Димона-Мороза. В глазах сверкали слезы счастья.

А потом прибежали все — замы и завы, председатели и управители, и у администрации был настоящий праздник с песнями: «Кабы не было зимы», «Потолок ледяной», «Трутся спиной медведи»… От души пели, водили «В лесу родилась елочка» вокруг елочек, ибо было их по зданию великое множество, из каждого фикусного горшка тянулась маленькая зимняя красавица. И подарки были те самые, заветные, для всех даром, и никто не ушел обиженным, а некоторым досталось аж по два, правда, несколькими месяцами позже — мальчик и… Нет. Девочка, с голубенькими (в папу) глазками. А мальчик? Правильно. С обворожительной ямочкой, такой же, что пряталась теперь у родителя под белой окладистой бородой.