Alisabet Argent

Тепло, теплее, горячо

Автор:
Клавдия Матушевич
Тепло, теплее, горячо
Работа №326
  • Опубликовано на Дзен

Часы на башне пробили четыре раза, и Энн с неохотой разлепила глаза. Вылезать из с таким трудом отвоеванного тепла в кромешную тьму и холод совсем не хотелось, но придется. За стенкой уже слышалась возня и натужный кашель отца, так что следовало поторопиться, чтобы не попадаться лишний раз ему на глаза.

Энн выбралась из-под вороха тряпок, потеплее укрыла спящую в кровати сестренку, - пусть малышка еще поспит, - и, плотно закутавшись в шаль, вышла из дома.

Улица встретила темнотой, безлюдьем и сырым промозглым ветром. Над черной водой канала поднимался липкий белесый туман, и Энн все чудилось, что из этого тумана за ней наблюдают чьи-то недобрые глаза. Неприятное чувство преследовало ее до самой площади, где горели газовые фонари и было уже не так пусто.

На краю площади стояла приземистая телега, от которой веяло теплом жаровни и поднимался пар - передвижная кофейня. Несколько крикливо одетых и чересчур ярко накрашенных женщин жались к теплу, словно стайка замерзших птах. Некоторые пили дымящийся кофе из маленьких чашек, другие просто болтали друг с другом и с хозяином тележки. Проходя мимо женщин, Энн чуть замедлила шаг, надеясь, что ее заметят.

-Это ты, крошка Энни? - приветливо замахала ей одна из женщин. - Иди скорее сюда! Я приберегла для тебя булочку.

Только мама называла её Энни. Мама, и еще она - Милая Милли. Энн с благодарностью взяла маленькую черствую булочку и сразу затолкала в рот, жалея, что не приберегла полпенни на чашку горячего чая. Милли смотрела, как она давится булкой, и едва заметно качала головой.

-Растешь, цыпонька моя, - в голосе Милли послышалась печаль. - Уж с меня ростом почти. Долго еще собираешься салатом торговать?

Энн мотнула головой, не переставая жевать.

-Бросай ты это дело, - вмешалась рыжая толстушка Кэтрин. - Айда лучше к нам. Хоть какие деньжата, пока молода.

-Что ты несешь, дура! - тут же напустилась на нее Милли. - Девчонке еще тринадцати нет! Тебе ведь нет тринадцати, Энни?

Энн не знала.

-Я в услужение пойду, - хрипло сказала она, дожевав хлеб. - Старая Нэнс обещала похлопотать. Может, в посудомойки возьмут, а то и в горничные.

-И то хорошо бы, - согласилась Милли. - Все честная работа.

Возле кофейни остановилась карета, и кучер сиплым простуженным голосом спросил у хозяина чашку кофе. Милли и Кэтрин немедленно принялись улыбаться и кокетничать с кучером, а Энн заторопилась дальше.

Путь до фермы и обратно занимал обычно больше двух часов. Уже окончательно рассвело, когда Энн с тяжелой корзиной, полной кресс-салата, латука, свежего чеснока и прочей зелени, постучалась в заднюю дверь высокого старинного особняка.

-А, вот и ты, - старая Нэнс на пороге смотрела сурово, поджав темные сморщенные губы. - Что-то ты припозднилась сегодня.

Энн вошла в просторную кухню, поставила на пол корзину и с удовольствием распрямилась: уютное тепло очага успокаивало, дарило обманчивое чувство безопасности. Пока старая кухарка, ворча, копалась в корзине, Энн украдкой разглядывала кухню и мечтала, как уйдет с улицы и станет проводить свои дни здесь, среди аппетитных запахов готовящейся снеди и блеска начищенных кастрюль.

-Завтра приходи пораньше, - уже мягче сказала Нэнс, протягивая несколько пенсов за салат. - Я тут со старшей горничной потолковала, так она хочет на тебя посмотреть. Но уж будь уверена - если опоздаешь, ей это ох как не понравится!

Энн торопливо закивала, засовывая деньги в карман передника.

-Да и других торговок салатом мало ли? - продолжала Нэнс, отвернувшись к очагу, где закипал, плюясь и фыркая, медный чайник. - Нынче уж приходили ко мне две пигалицы. Помоложе тебя будут, да пошустрей, и зелени у них больше, на двоих-то! Сегодня я им не открыла, по старой дружбе тебя дождалась. Ну а завтра уж не обессудь, коли опоздаешь - зелень к обеду нужна вовремя. Хозяйка у нас больно требовательная.

Рука Энн замерла над корзиной.

-Что за девчонки?

-А я почем знаю? - Нэнс махнула рукой. - Вроде дочки мясника с соседней улицы, рыжие такие. Ты бы поторопилась, а то как бы они вперед тебя все окрестные дома не обошли!

-Спасибо тебе, Нэнс! До завтра! - Энн, неожиданно для себя самой, чмокнула старую кухарку в щеку и выскочила за дверь.

На улице к ней вновь вернулось гадкое чувство, словно кто-то смотрит в спину тяжелым, оценивающим взглядом. Энн зябко повела плечами, пытаясь стряхнуть с себя колкого червячка страха, отбросить его прочь.

Солнце поднялось уже над самыми крышами домов. Следовало спешить.

***

За завтраком разгорелся скандал.

-Опять ты добавила в соус эти вонючие травы! - от визга Фелиции дребезжали оконные стекла. - Когда уже ты запомнишь, что я не ем эту мерзость?!

Кристина с сожалением проводила глазами блюдо с мясным рулетом, запущенное меткой рукой Фелиции через всю столовую. Что там за травы - шалфей? Розмарин? Немного чеснока и лука? Вкусно было, наверное.

Заплаканная пожилая кухарка бессвязно бормотала извинения. Две молчаливые горничные ползали по ковру, убирая остатки соуса и осколки блюда.

-Еще раз подашь такое к столу - мигом окажешься на улице! - закончила свою визгливую тираду Фелиция, и Кристина чуть расслабилась. Похоже, представление подходит к концу.

-Дорогая, не слишком ли ты строга к ней? В конце-концов, это всего лишь старая необразованная женщина.

-Чушь, - фыркнула Фелиция, сделав глоток вина. - Уж могла бы запомнить, что мне по вкусу, а что нет. Иначе зачем мне терпеть эту старую каргу в своем доме, сама подумай?

Пальцы Кристины судорожно стиснули рукоятку столового ножа. И отчего полковник Льюис вечно в разъездах? В присутствии своего отца Фелиция, уж наверное, не стала бы так измываться над прислугой. Однако рисковать дружбой с Фелицией из сочувствия к кухарке Кристина не имела права.

С трудом заставив себя расслабить руку, Кристина взяла кусочек поджаренного хлеба и принялась тщательно, методически намазывать его маслом. Это помогло. Вскоре ей удалось успокоиться настолько, чтобы произнести невозмутимым тоном:

-Ты совершенно права, дорогая. Как и всегда.

Стать подругой Фелиции Льюис оказалось совсем не сложно. Нужно было всего лишь быть чуть менее красивой, чем Фелиция, чуточку хуже одетой, а самое главное - беспрестанно восхищаться Фелицией. Последнее оказалось проще всего: выросшая в семье жестокого католического священника, Кристина уже в детстве неплохо умела лгать и притворяться, а годы учебы отточили это умение почти до совершенства.

С одеждой тоже проблем не возникло. Весь гардероб Фелиции тщательно изучили еще несколько недель назад, и для Кристины сшили платья точно такого же фасона, но из ткани попроще. Чуть скромнее кружево, чуть темнее цвета. Сама Кристина была в таком восторге от нарядов, что то и дело украдкой рассматривала себя в зеркале, рискуя выдать с головой свое самозванство.

Хуже всего дело обстояло с красотой. Кристина никогда не была красоткой, но низенькая, толстая Фелиция, с ее бледным лицом, одутловатыми щеками и вечно полуприкрытыми сонными глазами проигрывала во внешности даже платяному шкафу. Здесь не могли помочь зачесанные за уши волосы или грим, так что Кристине пришлось в некотором смысле пожертвовать своим лицом. Несколько минут в кресле улыбчивого молодого хирурга, и вот теперь весь ее лоб, щеки и подбородок покрывают глубокие уродливые шрамы-оспины. Когда все закончится, их сведут с кожи так же легко, как и нанесли… если, конечно, будет кому сводить.

Об этом Кристина старалась не думать.

-И все же, душа моя, - Фелиция, как ни в чем ни бывало, вернулась к прерванному разговору. - Какое украшение подойдет к моему муслиновому платью? Только не предлагай снова ту коралловую брошь, там совершенно невозможная серебряная застежка!

-О! - Кристина моргнула, с трудом возвращаясь мыслями к нарядам. - Что ты скажешь насчет жемчужного ожерелья?

От бесконечной тягомотины обсуждения украшений ее спасло появление слуги с утренней почтой.

-А это - для вас, мисс Райт, - слуга протянул голубоватый конверт, испещренный яркими пятнами заморских марок, и сердце Кристины радостно забилось. В этом случае радость можно было не скрывать.

-Ой, это ведь от папеньки, из Индии!

Фелиция хмыкнула, но все же вернулась к своему завтраку, позволив Кристине нетерпеливо вскрыть конверт и пробежать глазами первые строчки. Все важное, как обычно, в самом начале: “жду от тебя весточки, моя дорогая дочь...”, “здоровье мое оставляет желать лучшего...” Ага, это значит - срочно. Кристина сложила письмо и поднялась из-за стола:

-Я хотела бы немедленно приняться за ответ, если ты не возражаешь.

Увидев недовольную гримаску на лице Фелиции, она добавила умоляюще:

-Но я обещаю: это не займет много времени. А после мы сможем с тобой прогуляться по саду и наговориться вволю!

Наконец ей удалось остаться одной в своей спальне. Пристроив ненужное уже письмо на столик возле кровати, Кристина вытащила из-под подушки молитвенник и длинную черную нить розария. Пальцы привычно нащупали бусину, отличавшуюся от остальных своей тяжестью и особенной гладкостью, и отцепили ее от связки. Сунув бусину в ухо, Кристина пролистала молитвенник, отыскивая нужную страницу.

От прикосновения к сенсору пустая поверхность страницы ожила, засветилась бледным голубоватым светом. Следы пальцев вспыхивали на мгновение и тут же гасли, озаряя комнату призрачным светом, пока Кристина набирала код вызова.

-Кристина! - с экрана на нее смотрело знакомое усталое лицо. - Как ты, девочка моя?

-Здравствуйте, мистер Аллиан, сэр.

-Как продвигается твое расследование?

Кристина едва заметно выдохнула. Всего лишь обыкновенный отчет, ничего особенного.

-Осталось всего двое подозреваемых, сэр. Двух из них я увижу сегодня вечером на балу, и, думаю, смогу узнать о них немного больше.

-Имена?

-Мистер Хэрриот, двадцать шесть лет, называет себя поэтом. И мистер Риверс, двадцать три года, аристократ, без определенных занятий.

Мистер Аллиан чуть нахмурился, и Кристина заторопилась, боясь, что отчет выглядит несерьезно.

-. Все остальные подозреваемые - их было около двух десятков, сэр, если помните, - нарушили тот или иной пункт списка за последние три недели. Я составила полное описание для каждого из них, и...

- Ах да, твой список, - с улыбкой перебил ее мистер Аллиан. - Ты проделала большую работу, не так ли? Но, я боюсь, этого недостаточно.

У Кристины упало сердце.

-Я... в чем-то ошиблась, сэр?

-Нет-нет, девочка, ты все делаешь правильно. Беда в том, что ва’ам, которого ты выслеживаешь, он… к-хм… куда опаснее, чем мы считали поначалу. Еще две жертвы за последнюю неделю в вашем районе, убиты с особой жестокостью. Даже я не видывал ничего подобного, а я… многое повидал, уж поверь.

Убиты с особой жестокостью. Перед внутренним взором Кристины вереницей пронеслись фотографии изуродованных жертв, виденные во время обучения в Лесном Доме. Учителя неустанно заботились о том, чтобы Охотники умели отличать жертв ва’ама от всех прочих несчастных, так что фотографий было много. Так много, что некоторые до сих пор снились ей по ночам во всех своих ужасающих подробностях.

В животе заворочался липкий ледяной ком страха. Кристина непроизвольно сжалась, надеясь, что учитель не заметит, как сильно она струсила.

-… и поэтому мы отзываем тебя обратно.

-Отзываете, сэр?! Но как же… ведь это мое первое задание…

-Мы не хотим подвергать тебя опасности, - мягко ответил мистер Аллиан. - Такой серьезный противник не по силам одному Охотнику, тем более - совсем неопытному. Мы пошлем в этот район трех-четырех ребят, уже встречавшихся с ва’амом… э-кхм… вживую.

“А не только в обучающих фильмах” - поняла Кристина. Что ж, это справедливо. Однако вслед за волной облегчения пришло нечто, весьма похожее на разочарование.

-Но, сэр, - начала она робко, еще не до конца понимая, что, собственно, хочет сказать. - Сэр, ведь сегодня бал!

Брови ее собеседника приподнялись - не то удивленно, не то насмешливо.

-Хочешь побывать на балу?

Насмешка. Определенно.

-Нет, сэр, я не то имела в виду, сэр, - Кристина почувствовала, как жар заливает щеки. - Я хочу сказать, ведь все так удачно складывается! Меня уже познакомили с обоими подозреваемыми, и сегодня я смогла бы даже поговорить с ними. Разве не лучше будет собрать все возможные сведения прежде, чем я покину это место?

Мистер Аллиан в задумчивости потер кончик носа.

-Что ж. На балах обычно множество людей: полагаю, ты будешь в безопасности. Постарайся прикрепить маячок к тому из молодых людей, кого сочтешь особенно подозрительным, но не рискуй напрасно, - и он улыбнулся той самой доброй отеческой улыбкой, от которой у нее с самого детства замирало сердце. - Я рассчитываю на тебя, девочка.

-Я сделаю все, что в моих силах, сэр, - еле слышно ответила Кристина.

***

День перевалил за полдень, когда Энн добралась до рыночной площади, где обычно стояла тележка торговца печеным картофелем. Несмотря на предостережение Нэнс, утро у нее выдалось удачным: то ли мясниковы дочки пошли другой дорогой, то ли большинство покупателей отнеслось к новым торговкам с недоверием, но корзина опустела, а в кармане фартука приятно звенели монеты.

Горячая картофелина согревала озябшие пальцы, наполняла живот приятной тяжестью. Прислонившись к стене неподалеку от тележки, Энн неторопливо грызла картофелину, стараясь растянуть удовольствие, и разглядывала пеструю толпу покупателей, теснившуюся вдоль торговых рядов.

-Эй, это ты, Сахарная Голова? Здорово! - раздался знакомый голос, и Энн, вздрогнув, обернулась.

Джимми-Перышко, мальчишка, живший с ней на одной улице. Еще совсем недавно они играли вместе на грязных задворках домов, Джимми защищал ее от бродячих собак, и однажды даже придумал ей прозвище - за цвет волос, таких же белесых, как сахарные головы, разложенные на витрине бакалейной лавки.

Теперь Джимми не играл больше на пыльных улицах в тряпичный мяч и не копался в мусорных отвалах, выискивая что-нибудь ценное на продажу. Он обретался теперь в банде Кривого Боба, и свое собственное прозвище - Перышко - получил за легкую поступь и умение совершенно бесшумно пробираться в чужие дома.

Энн хмуро взглянула на бывшего друга и отвернулась, надеясь, что он уберется восвояси.

-А между прочим, за тобой должок, Сахарная Голова, - продолжал Джимми, нимало не смущенный холодным приемом. - Кто, по-твоему, прогнал Мэри и ее сестрицу? Кабы не я, они бы уже обошли все твои дома со своей корзиной зелени, чуешь?

-Уж не благодарности ли ждешь, Джимми? - хмыкнула Энн, отправляя в рот последний кусочек картофелины.

-Нет, - Джимми вдруг посерьезнел. - Но ты сама посуди: не стану же я каждый день ходить за тобой по пятам, чтобы защищать от мясниковых дочек? На что мне это?

-Я и не просила помощи, - огрызнулась Энн.

-А я тебе так скажу: бросай ты свою торговлю, и айда к нам. Я за тебя словечко замолвлю. Жить будешь - не тужить, вот увидишь!

Энн молча глядела на Джимми исподлобья. Вероятно, взгляд ее оказался слишком уж выразительным, потому что мальчишка вдруг нервно хихикнул:

-Что так смотришь? Струсила, небось? И то верно, воровское искусство - это ж не для недотеп вроде тебя.

-Недотеп?! - вспыхнула Энн. - Гляди!

Она вытерла перепачканные золой пальцы о край фартука, быстро пригладила выбившиеся из-под чепца волосы и направилась к торговым рядам. У края площади толпа редела, а возле последнего прилавка была и вовсе только одна покупательница - дородная дама весьма нервного вида. Энн заприметила ее еще издалека и направилась прямо к ней.

-Тетенька, - Энн ловко вынырнула из-под самого локтя полной дамы. - Тетенька, вы ему не верьте, он лучшую рыбу в самый низ корзины запрятал, а сверху - тухлятина.

-Что ты такое говоришь? - женщина недоверчиво уставилась на Энн, а продавец за прилавком почему-то слегка позеленел.

-Вы уж мне поверьте, тетенька, я тут каждый день хожу, все вижу, все примечаю, - тоненьким голоском пищала Энн. - Обманет он вас, как пить дать, обманет. А вы, тетенька, вы такая добрая, честная… да вы понюхайте, понюхайте.

-И впрямь, будто смердит чем-то! Ах ты, прощелыга! - дама напустилась на торговца, словно ураган. Тот вяло отбивался, бормоча что-то о лживых девчонках и о свежайшем - всего неделя ему, мэм! - рассоле в бочках.

Пока вокруг прилавка гремела битва, Энн, не теряя времени, осторожно обошла широкую спину дамы. Край кошелька виднелся между складками шали. Затаив дыхание, Энн осторожно просунула руку к поясу женщины, ухватила кончиками пальцев кошелек, легонько потянула, потом потянула сильнее. Кошелек не поддавался.

Тут Энн в самом деле изрядно струсила и уже приготовилась задать стрекача. К счастью, женщина в пылу сражения с рыбником ничего не заметила, и Энн решилась на вторую попытку. В этот раз ей удалось одним движением пальца отцепить булавку и осторожно вытянуть увесистый кошель из складок шали. С бешено колотящимся сердцем она отступила за ближайшую бочку с рыбой, издалека показала трофей Джимми. Мальчишка яростно замахал руками, давая понять, что ей следует немедленно вернуться к нему вместе с добычей.

Энн показала ему язык.

-Тетенька, это не вы обронили? - Энн вновь вклинилась между прилавком и полной дамой.

-Неужто выронила? - дама, отпустив ставшего совсем зеленым торговца, вытаращила глаза. - И в самом деле! Благослови тебя Господь, деточка!

Весьма довольная собой, Энн отошла от прилавка. Не купить ли на полученную от дамы монетку еще одну печеную картофелину - для сестренки?

-Браво, браво! - вдруг раздалось из стоящей неподалеку кареты с плотно зашторенными окнами.

Энн обернулась.

-Поди сюда, дитя, - поманили ее из кареты, и она подошла, неуверенно озираясь, готовая броситься наутек.

Из глубины экипажа, чуть отодвинув край занавески, на нее внимательно смотрел джентльмен средних лет с очень бледным лицом.

-А ловкая ты, - с улыбкой произнес джентльмен. Сердце Энн упало.

-Пожалуйста, мистер, не зовите полицейского… я ничего не украла, мистер… - забормотала она, испуганно сложив руки в молитвенном жесте.

-О чем это ты, дитя? Я ничего не видел, - ответил джентльмен все с той же странной улыбкой, и Энн недоверчиво подняла на него глаза.

-Я, вообще говоря, хотел бы получить у тебя совет. Не подскажешь ли, как мне добраться отсюда до площади Святой Елены?

-До Елены? - Энн вытаращила глаза. - Да это ведь на другом конце города!

-Так я и думал! - огорченно воскликнул джентльмен, хлопнув себя по коленке. - Экая досада, заблудился! Но ты ведь расскажешь мне, куда ехать?

Все еще изумленная, Энн перечислила названия улиц, подробно описала переулки и подворотни, которые следовало миновать, чтобы добраться от рыночной площади до площади Святой Елены. Ее странный собеседник слушал, кивая, словно ему рассказывали нечто необычайно занимательное.

-А скажи-ка, дитя мое, читать ты умеешь?

-Немножко, - Энн, поняв, что полицию звать не будут, быстро успокоилась. - Меня матушка научила, давно, еще когда… еще когда мы жили в пасторском домике.

-Чудно! Ну, а считаешь ты хорошо, я полагаю?

- Уж коли дойдет до торговли, мистер, так вы меня не обсчитаете, - фыркнула Энн.

Странный джентльмен ей почему-то нравился, и она совсем перестала робеть перед ним. Может быть, все дело в его улыбке, удивительно теплой и снисходительной? Отец Энн не улыбался своим детям вот уже больше года.

-Славно, славно. Еще один вопрос, если позволишь: есть у тебя родители? Семья?

-Как же, есть, - Энн вдруг смутилась, шмыгнула носом. - Матушка у меня есть, белье по домам стирает, и еще братья есть, и сестренка. А отец… вы знаете, он был раньше священником, а теперь… - она сбилась и замолчала.

Бледный джентльмен задумчиво кивнул, не требуя от нее продолжения. Еще пару мгновений он внимательно разглядывал ее, словно прикидывал что-то, и наконец произнес:

-Что ж, дитя мое, ты мне очень помогла. Вот, держи-ка за труды. Сможешь поймать?

Блестящая монетка взлетела высоко в воздух. Энн, не успев даже подумать, прыгнула, словно кошка, и успела цапнуть монетку в последний миг перед тем, как та улетела в сточную канаву.

-Браво, браво! - восторженно вскричал джентльмен, словно находился на представлении уличных акробатов. - Я же говорю - ловка! Ну, а теперь ступай с богом, дитя.

Энн неожиданно для самой себя покраснела: похвала оказалась странно приятна. Может, оттого, что ее очень уж давно не хвалили?

-Ступай с богом, - повторил бледный человек, глядя в спину удаляющейся девочке. - Сдается мне, твой бог еще приведет тебя ко мне.

***

Уговорить Фелицию на прогулку по саду так и не удалось, так что оставшиеся часы перед балом подруги просидели в гардеробной, перебирая тряпки и убивая время пустой болтовней. Зато, едва войдя в бальный зал, Фелиция мгновенно испарилась: несмотря на внешность и дурной нрав, недостатка в кавалерах она никогда не испытывала.

Кристина вздохнула с облегчением, - все-таки Фелиция ее ужасно утомляла, - и пошла искать себе местечко у стены. На очередь из желающих пригласить ее на танец рассчитывать не приходилось, но один-два кавалера найтись могли: Кристину местное общество знало как дочь состоятельного офицера, несущего службу в Индии. Пристроившись в укромном месте за колонной, она принялась любоваться танцующими, одновременно высматривая в толпе своих подозреваемых.

В ярко освещенном зале, среди нарядной оживленной толпы опасность казалась чем-то зыбким, иллюзорным, словно отражение звезд в поверхности пруда. Легко вообразить, будто ее задание - всего лишь игра. Одна из тех детских игр, где нужно искать спрятанное в комнате сокровище, - да еще вслепую, так интереснее, - а вокруг кричат: “горячо!” или “холодно!”. Кристина улыбнулась, чувствуя, как в ней просыпается азарт.

Вот и мистер Риверс. Стоит, окруженный оживленной компанией молодых людей, в руках лишь бокал вина - стеклянный, не серебряный! - в сторону расставленных на буфете закусок даже не смотрит. Хороший признак.

Кристина поднялась со своего места, проскользнула между танцующими парами, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Маячок, такой крошечный, что целиком уместился в головку обыкновенной булавки, и вместе с тем достаточно мощный, чтобы следить за перемещениями подозреваемого в радиусе нескольких километров, был приколот за отворотом воротника, и Кристина время от времени нервно прикасалась к нему, проверяя, не потеряла ли. Конечно, нет ничего проще, чем ловко приколоть маячок к одежде мистера Риверса, как бы невзначай задев его рукой. Но булавка-маячок у Кристины всего одна, а мистер Аллиан не устает напоминать, что следующий корабль придет с Ваа’мира лишь через несколько лет и что до той поры оборудование нужно использовать крайне экономно... так что права на ошибку у нее нет.

-И я клянусь вам, Монтогомери, это была моя лучшая лошадь! Экий же я был дурак, когда продал ее Энсли за такой пустяк!

Кристина аккуратно обошла компанию, приближаясь к мистеру Риверсу со спины. Крошечную склянку с аллергеном она крепко зажала в кулаке, пытаясь сообразить, что делать: может быть, нарочно споткнуться и вылить содержимое склянки в бокал с вином? Но мистер Риверс наверняка почувствует запах и не станет пить.

-Не расстраивайтесь, Риверс. В тот день на охоте ваша кобыла показала себя не лучшим образом. Вспомните, как нелепо вы промахнулись из-за ее капризов!

Пожалуй, проще всего вылить эфир из склянки прямо за шиворот подозреваемому. У всех ва’амов сильнейшая аллергия на эфирное масло некоторых земных растений; достаточно всего пары вдохов, и - анафилактический шок и смерть. Если же мистер Риверс - человек, что ж… над ним всего лишь посмеются друзья за пристрастие к чесночным гренкам.

Да нет, какие там чесночные гренки! Вонь от эфира будет стоять знатная, да на весь зал. Главное - самой успеть удалиться как можно непринужденнее.

-Да бросьте, Монтгомери, при чем тут ее капризы? Думаете, я промахнулся оттого, что кобыла встала на свечку? Это солнце светило мне в глаза, вот я и промазал на пару футов.

Кристина застыла на месте, не успев откупорить пузырек.

-На охоте? Солнце? - громко переспросила она, и вся компания обернулась к ней.

Под недоуменными взглядами мужчин Кристина почувствовала, как отчаянно краснеет. До чего же глупо получилось! Так нелепо нарушила все правила приличия!

-Простите, чем обязаны вашему вниманию, мисс… - с холодной учтивостью обратился к ней мистер Риверс.

-Мисс Райт, меня зовут мисс Райт, - заторопилась Кристина в тщетной попытке оправдаться. - Простите мне мое любопытство, ради бога! Но, видите ли, я так люблю охоту и все с ней связанное… я просто не смогла сдержать чувств!

Так себе история, однако мужчины, похоже, поверили. Напряжение спало, кое-кто даже снисходительно улыбнулся - чего, мол, еще ждать от молоденькой дурочки.

-Ах да, мисс Райт, припоминаю, - мистер Риверс наморщил лоб. - Не вы ли подруга нашей славной мисс Льюис?

-Да-да, школьная подруга, - с облегчением подтвердила Кристина. Хорошо продуманная легенда отскакивала от зубов, позволяя ей вернуться в привычное русло и обрести уверенность. - Я приехала из Индии всего пару месяцев назад, и полковник Льюис любезно пригласил меня провести каникулы вместе с Фелицией. Я, правда, его самого еще не встречала - он все время в разъездах, знаете ли. Но Фелиция ко мне так внимательна!

-Уж Фелицию на охоту не заманишь, - хихикнул один из молодых людей, и вся компания заухмылялась.

Кристина неуверенно улыбнулась в ответ.

-Но я, я очень люблю охоту. Скажите, мистер Риверс, вы часто бываете на охоте? Вас правда ослепило солнце в тот день?

Мистер Риверс чуть пожал плечами, словно говоря друзьям - вот пристала же! Будь Кристина хорошенькой, он бы уж, пожалуй, рассказал ей немало забавных охотничьих баек, но сейчас на лице его проступила откровенная скука и он отделался парой скупых фраз.

Впрочем, Кристине хватило и этой информации. Для детей Ва’амира, планеты, что вращается вокруг тусклого, медленно угасающего коричневого карлика, свет земного Солнца просто опасен. В ясный погожий день ва’ам вполне может ослепнуть или получить тяжелейшие ожоги на коже, так что… будь мистер Риверс и впрямь скрывающимся среди людей гостем из иного мира, на уличных развлечениях вроде охоты его ноги бы не было.

Кристина вздохнула и отошла от развеселой компании. Что ж, минус один подозреваемый - это тоже результат. Жаль, конечно, что ее первое задание закончится вот так, бесславно. Но, с другой стороны, она останется жива и однажды сможет попробовать еще раз.

-О, мисс Райт! Вы ли это?

Кристина вздрогнула и подняла глаза. Ее второй подозреваемый собственной персоной стоял прямо перед ней и улыбался с наигранной сердечностью. Высокий, очень худой молодой человек, с характерной для ва’ама бледной в синеву кожей и рыжеватыми волосами, похожими на проволоку.

-Мистер Хэрриот! - Кристина с трудом сумела взять себя в руки и поклониться.

-Позволите пригласить вас на танец?

-На танец? Меня? О… с радостью!

Еще с какой радостью. Танец даст отличную возможность поговорить с подозреваемым, пройтись по списку признаков ва’ама и даже незаметно прицепить маячок.

Пункт первый списка - ярко выраженная аллергия на патину.

-О, мистер Хэрриот! Кажется, моя шпилька выпала. Вы не будете так любезны?

Мистер Хэрриот с совершенно невозмутимым видом наклонился, поднял с пола серебряную шпильку и вручил ей. Ну да, конечно, он же в перчатках! Плохо, Кристина, очень плохо. Ты делаешь ошибку за ошибкой.

Ругая себя последними словами, Кристина протянула подозреваемому руку. Танцы никогда не были ее сильной стороной, но сегодня она двигалась как-то особенно неуклюже, то и дело наступая партнеру на ноги. Неожиданное внимание к ней мистера Хэрриота смущало и волновало, а мысль о том, что он может оказаться опаснейшим ва’амом из всех, что ходили по Земле, просто сводила ее с ума. Однако выливать чесночный эфир за шиворот партнеру прямо во время танца казалось неважной идеей.

-Что вы скажете, мистер Хэрриот, о пироге с фазаном, который подавали сегодня к столу? Не правда ли, очень сочный?

-Прошу прощения, - отвечал мистер Хэрриот с улыбкой. - Боюсь, я не смог отдать должное пирогу, увлекшись поистине восхитительным вином из запасов полковника. Вам стоило бы его отведать, мисс Райт, поверьте - это нечто потрясающее!

Второй пункт списка. Ва’амы редко опускаются до человеческой пищи, зато вина пьют без меры, при этом никогда не бывая по-настоящему пьяны. Кристина постаралась ничем не выдать своего волнения. Тепло, теплее?

-Вы часто бываете на охоте?

-О, нет, охотничьи забавы - не моя страсть. Я предпочитаю проводить дни в обществе… эээ… книг. Такой я книголюб, знаете ли, - он как-то странно хихикнул, и Кристина напряглась еще сильнее.

Они продолжали кружиться по залу. Лицо мистера Хэрриота выражало дружелюбие и любезность, но его глаза рассматривали Кристину с холодной расчетливостью и одновременно - с презрением. Как она сама смотрела бы на существо, которого считала бы не просто представителем низшей расы, а - едой?

Наверное, примерно так же.

-Я мог бы показать вам свою, эээ… коллекцию книг. Если пожелаете.

Что-что? Он это серьезно? Кристина уставилась на него, не веря своим ушам.

-Но разве это будет прилично, мистер Хэрриот?

Он наклонился к ней совсем близко, и Кристина почувствовала густой терпкий запах дорогого вина.

-Бросьте, мисс Райт. Ничего такого, просто проведем приятный вечер в компании друзей. Я заметил, как вы на меня смотрите. Так к чему эти условности?

Боясь поверить своей удаче, Кристина выдохнула с поспешностью, которая выдавала ее с головой:

-Я принимаю ваше приглашение, сэр.

Губы мистера Хэрриота на мгновение скривились, выдавая все, что он думал о таких девушках, но Кристине было все равно. В отличие от танцев, драки как раз были ее сильной стороной, так что за честь можно не беспокоиться. Если же мистера Хэрриота интересует не честь, а текущая в ее жилах горячая красная кровь, что ж… у нее есть оружие. Она справится наверное. Справится ведь?

Перед внутренним взором вновь встали изуродованные тела жертв с фотографий, и по спине Кристины одна за другой поползли капли холодного пота.

***

Сегодня увернуться от руки отца не удалось. Вернувшийся из кабака только под утро, он ввалился в комнату как раз тогда, когда Энн уже всовывала ноги в свои тяжелые башмаки, собираясь бежать на ферму за утренним товаром.

-А вот еще один рот! Только и знай, что корми ее!

Тяжелый удар по затылку отшвырнул ее к стене.

-Отец, но я ведь работаю… - слабо попыталась возразить Энн, с трудом поднимаясь на ноги. Голова нещадно гудела, руки противно дрожали.

-Работает она, скажите на милость! Уж не в ножки ли нам тебе поклониться? Толку от твоей работы!

Энн торопливо подхватила башмаки и выскочила за дверь босиком, не дожидаясь следующего удара.

-Хоть бы в бордель тебя продать, что ли, все польза будет! - неслось ей вслед.

Глотая слезы, Энн брела по предрассветной улице. Отец не всегда был таким. Когда-то он подолгу разговаривал с ней, стараясь привить понятия добра и зла, дать представление о боге, и эти беседы были для нее самыми счастливыми моментами детства. Благодарная отцу за внимание, Энн изо всех сил старалась быть хорошей - такой, какой ему тогда хотелось ее видеть.

Вот и площадь. Может быть, добрая Милли утешит ее?

Площадь выглядела непривычно. Не было передвижной кофейни с дымящейся жаровней, разряженные женщины теснились кучкой под фонарем притихшие и подавленные, а там было полно полицейских. Они сгрудились у края площади, освещая что-то ручными фонарями и негромко переговариваясь, но разглядеть хоть что-нибудь из-за их спин не получалось.

-Что это там такое? - Энн заметила в толпе проституток рыжую голову Кэтрин и подошла к ней.

Кэтрин взглянула на нее совершенно безумными глазами. Лицо у нее было белым, как мел, зубы еле слышно стучали.

-Там… там… ох, Энн, это ты… да ведь там Милли! Что с нею стало!

Ничего не понимающая Энн медленно пошла в сторону полицейских. Женщины проводили ее безучастными взглядами, только Кэтрин жалобно выкрикнула:

-Не ходи, не смотри! Да что же это, Господи!

Но Энн уже протиснулась между спинами полицейских и увидела.

Дальше все было как во сне. Расспросы констебля: знала ли она убитую? Когда видела ее в последний раз? Как выглядел кучер, с которым Милли разговаривала прошлым утром? Энн отвечала, не понимая, не осознавая. Жуткое перекошенное лицо Милли, ее изломанная, исковерканная фигура, и кровь, кровь повсюду - может быть, это просто страшный сон? Когда констебль отпустил Энн восвояси, солнце уже поднялось, и ей пришлось бежать на ферму со всех ног.

-Нэнс, прости, я торопилась изо всех сил, я… - Энн осеклась, увидев поджатые губы старухи-кухарки, открывшей ей дверь.

-Старшая горничная прождала тебя целый час! - злобно зашипела Нэнс. - Знаешь, чего мне стоило убедить ее подождать еще немного? Но всякому терпению приходит конец, так и знай! Можешь не рассчитывать на место в этом доме!

Энн испуганно попятилась, прижимая корзину с зеленью к груди.

-И салат свой забери! Теперь мы берем зелень к обеду у сестер Гарнот. Уж они-то не опаздывают!

Тяжелая дубовая дверь захлопнулась, и Энн еще несколько секунд ошеломленно рассматривала красивую кованую ручку, а потом побрела прочь, ссутулившись. Пусть ей не удалось продать салат постоянным покупателям, вернуться домой без заработка невозможно. В округе еще много домов, и она обойдет их все.

-Эй, сюда! Она здесь!

Энн только что вошла в узкий проулок между домами, но сразу остановилась, увидев впереди Джимми-Перышко. Он приближался ленивой походкой, при этом ухмыляясь гадко и многообещающе. Энн быстро обернулась: выход из проулка уже перегородили две крепкие рыжеволосые девчонки, чумазые, похожие друг на друга, словно пара немытых картофелин - очевидно, те самые сестры Гарнот. Энн попятилась, прижалась спиной к стене дома.

Били ее втроем, не слишком долго, но больно. Обычно бойкая, в другой день Энн наверняка дала бы сдачи, но сегодня она не попыталась даже убежать. Только тщетно прикрывала руками голову, все еще гудевшую от утреннего удара отца. Когда они ушли, бросив ей напоследок, чтобы не смела больше показывать носа в “их” домах, Энн не смогла подняться с грязной мостовой. Так и лежала, глядя в затянутое серой хмарью небо и чувствуя странное сродство с распластанными по брусчатке останками Милли. Без сомнения, Милли пришлось намного хуже, но… но зато ведь она теперь в раю, не так ли?

Нет, конечно нет. Падшие женщины не попадают в рай.

Весь ужас произошедшего Энн осознала, когда наконец смогла подняться, сперва на колени, а затем, превозмогая тошноту и вихрь танцующих мушек перед глазами - на ноги. По всему переулку валялись растоптанные, перемазанные нечистотами листья водяного кресс-салата, латука и прочего содержимого корзинки, а сама корзинка бесследно исчезла.

Вернуться домой теперь было нельзя. До самого вечера Энн бродила по промозглым грязным улицам, и каждый шаг отдавался болью в ребрах и шее. Съеденная накануне печеная картофелина так и осталась ее единственной едой, так что к вечеру голова у Энн кружилась от голода, а запахи съестного из открытых дверей кабаков и булочных сводили ее с ума. В конце-концов, когда на улицах уже зажглись газовые фонари, Энн собралась с духом и поднялась по скрипучей лестнице на чердак, где жила ее семья.

-Деньги давай! - мать протянула к ней костлявую, покрытую синяками руку прямо с порога.

С тех пор, как они лишились пасторского домика и поселились на этом чердаке, Энн почти не слышала от матери никаких других слов.

-Я… - голос Энн прозвучал надтреснуто, словно сухая ветка под пятой грузного человека. - Я сегодня ничего не заработала.

В комнате воцарилась гнетущая тишина. В углу заплакала сестренка. Отец медленно поднялся из-за стола, и лицо его показалось Энн таким же темным, как поверхность пруда в непогожий ноябрьский день.

-Ну так убирайся! - прорычал он, больно схватив ее за плечо. - Я не собираюсь тебя больше кормить, слышишь?! Шлюха!

Его пальцы сжимались все сильнее, на мгновение Энн почудилось, что кости плеча трещат и крошатся в тисках стальной хватки отца. Она дернулась инстинктивно, по-звериному, не чуя больше боли - только отчаянный страх, смешанный с яростью. Отец, не ожидавший отпора, не сумел удержать равновесие и повалился на пол, изрыгая проклятия и распространяя вокруг себя запах дешевого кабацкого пойла.

Энн отползла в угол, сжалась в комок, не понимая, что произошло. Отец пытался встать, но тело не слушалось его, ноги скользили по дощатому полу, проклятия и угрозы становились все громче.

-Энни, дочка, тебе и правда надо уходить.

Энн, вздрогнув, подняла глаза. Вот уже много лет мать не называла ее так.

-Он убьет, убьет тебя! Поди лучше к тому джентельмену, дочка. Хоть жива будешь, не замерзнешь на улице, не пропадешь с голоду.

-Какому джентельмену? - тупо переспросила Энн.

-Тебя ждет ад, несчастная! Ты мне не дочь! - прорычал отец, на это раз почему-то жалобно. Алкогольные пары крепко держали его в объятиях, не давая совладать с телом и подняться с пола.

-Доброму, доброму джентельмену, - зашептала мать, тревожно оглядываясь на корчащегося на полу мужа. - Он приходил к нам сегодня утром, он сказал, что даст за тебя деньги, много денег. Мы сможем встать на ноги, понимаешь? Подумай о братьях, подумай о сестре!

-Я не понимаю...

Мать торопливо зашарила руками по своей одежде, выудила что-то из складок рванья и стала настойчиво совать в руки Энн.

-Господь да проклянет тебя! Нет тебе места ни в моем доме, ни в доме Господнем!

Все же отец сумел подняться на ноги и двинулся к Энн угрожающей темной тучей. Лицо его исказила гримаса ярости и страдания, глаза налились кровью.

-Беги же, дочка, - шепнула мать, и встала перед ней, закрывая ее своим тощим телом.

Не думая больше, Энн опрометью бросилась вон из комнаты. Уже на улице, едва придя в себя, она разглядела в свете фонаря предмет, который мать сунула ей в руки: прямоугольная карточка из плотного белого картона. На ней изящными буквами были выведены имя и адрес, и Энн с трудом, через пелену прошедшего дня, припомнила пожилого джентльмена в карете на площади, его бледное лицо и добрую, отеческую улыбку.

Так вот почему он заинтересовался ею! Все его улыбки и похвалы на самом деле не означали ничего: он был из тех людей, что подбирают на улицах никому не нужных девочек, а потом…

А потом всех их ждет геенна огненная.

Держась за бок и прихрамывая, Энн побрела вдоль по улице. Путь предстоял неблизкий.

***

На изрытую оспинами кожу пудра ложилась плохо. Проведя в сотый раз пуховкой по щеке, Кристина раздраженно отшвырнула пудреницу и шлепнулась на кровать. Красоткой ей все равно не стать, да и зачем? Ее ведь это ни капельки не интересует.

Лучше потратить время на подготовку к возможной драке. Мистер Хэрриот ждал ее у себя уже через час, так что стоило проверить, достаточно ли остр серебряный кинжал, прицепленный к подвязке чулка, удобно ли лежит за корсажем бутылек с чесночным эфиром - теория гласит, что в бою очень эффективно бывает плеснуть его в глаза атакующей твари, - и включен ли маячок, пришпиленный к краю рукава. Убедившись, что на одежде нет никаких подозрительных выпуклостей, Кристина со вздохом уставилась в окно.

За окном уже темнело, бледные огоньки звезд несмело заглядывали в комнату. Чтобы отвлечься, Кристина принялась рассматривать их, пытаясь вообразить те чудовищные шары раскаленного газа, о которых им рассказывали на уроках. Интересно, увидит ли она когда-нибудь далекие миры? Мистер Аллиан однажды обмолвился, что лучших Охотников могут взять на другие планеты - помогать тамошним Охотникам, и с тех пор в сердце Кристины поселилась робкая, едва осознанная мечта. Побывать в космосе, увидеть чужое солнце - разве может быть что-то более захватывающее?

Но для этого ей нужно проявить себя. Выйти победителем из сегодняшней схватки, и из множества других, - и не погибнуть в лапах хищного инопланетного монстра, прикидывающегося человеком. Всей силой своего маленького сердца Кристина ненавидела ва’амов - высокомерных самовлюбленных ублюдков, ошалевших от собственного бессмертия и нашедших себе развлечение в охоте на жителей неразвитых планет.

Хотя, конечно, и среди людей бывают подонки, убийцы, да и просто неприятные личности - взять вот хоть Фелицию, например. Та еще кровопийца.

От тягостных мыслей ее отвлек еле слышный звук. Он шел от лежащего на кровати молитвенника, и на обложке, прямо посреди золотого распятия, горел тревожный красный огонек. Кристина быстро распахнула книгу на нужной странице, недоумевая, что могло заставить мистера Аллиана нарушить правило и связаться с ней без предварительного письма.

-Кристина! Девочка моя! С тобой все в порядке?

-О, да, - Кристине показалось, что его лицо бледнее обычного. - Я в полном порядке, сэр, но почему вы спрашиваете?

-Ты немедленно покидаешь это место. Мы уже выслали за тобой экипаж, письмо о внезапной болезни отца придет одновременно с ним. Думаю, экипаж прибудет уже через несколько минут.

-Но, сэр… - только не сейчас, когда она уже почти победила! Или почти погибла?

Мистер Аллиан молчал, и лицо у него было совершенно непроницаемое.

-Сэр, хотя бы скажите, почему?

-Очередное убийство сегодня ночью, да не где-нибудь, а прямо на площади, где стоит дом полковника Льюиса. Прямо под твоими окнами, Кристина! Погибла молодая женщина, и лучше бы тебе не видеть, что с нею стало.

И под окнами Фелиции, и полковника Льюиса, и еще множества ни в чем не повинных людей.

-Тебе опасно здесь находиться, и тем более опасно выходить из дома. Ни в коем случае не ходи на эту встречу с мистером Хэрриотом, тем более одна! Этот ва’ам - не просто жестокий убийца, он явно сошел с ума, озверел от безнаказанности. Тебе не справиться, ты погибнешь.

-Но сэр! - Кристина вскочила на ноги, в отчаянии сжимая кулаки. Голос ее звучал намного громче, чем того требовала секретность, но она едва ли могла это заметить. - Разве не к этому вы готовили меня все эти годы? Вы вырастили меня… вы учили меня… разве не для того, чтобы я стала Охотником? Чтобы помогала вам защищать людей от ва’амов?

-Уж точно не для того, чтобы ты стала игрушкой, а затем и кормом для кого-то из моих свихнувшихся сородичей!

Кристина разжала кулаки и бессильно опустилась на кровать. Ах, мистер Аллиан, добрый, великодушный мистер Аллиан! Иногда он в шутку называл себя космическим полицейским, но Кристина искренне считала его героем, эдаким Прометеем - защитником людей от произвола богов. Каково это - жить изгоем на маленькой заурядной планетке, оставив позади роскошь и мощь родного Ва’амира? Выслеживать своих собственных однопланетников, пусть и нарушивших закон? Мистер Аллиан практически в одиночку вел тяжелую и неблагодарную войну, защищая тех, кто даже не способен был оценить его самопожертвование. Едва ли ей, как и остальным обитателям Лесного Дома, удастся когда-нибудь достойно отблагодарить его за кров, за образование, за обретенный смысл жизни.

Больше всего на свете Кристина хотела, чтобы он гордился ею.

-Кристина, ты меня слышишь? Собирайся немедленно!

Кристина медленно протянула руку и захлопнула молитвенник. Вынула бусину-наушник из уха, аккуратно защелкнула его на нитке розария. Словно во сне вышла за дверь, не замечая ничего вокруг, спустилась по лестнице. До встречи с мистером Хэрриотом оставалось двадцать минут, а за окном уже раздавался шум подъехавшего экипажа.

-Ах, вот ты где! Я жду тебя здесь битый час! Отчего ты прячешься в своей комнате, когда мне так скучно и не с кем поговорить?

-Фелиция, ради бога, прости меня, - Кристина, словно очнувшись, увидела перед собой недовольное лицо подруги. Все как всегда: Фелиция раздражена, Фелиции скучно, развлекайте все Фелицию! - Но я очень, очень тороплюсь!

-Куда это ты так торопишься, скажи на милость? - в улыбке мисс Льюис проскользнула издевка, но Кристина решила не обращать на это внимания. Скорее всего, сейчас она разговаривает с Фелицией в последний раз.

-Уж не к мистеру ли Хэрриоту? - продолжала Фелиция все с той же издевательской улыбкой, и Кристина вздрогнула.

-Я не думала, что ты… - растерянно начала она, но Фелиция перебила ее:

-Ох, да не строй такое изумленное лицо! Я все знаю. Хотя ты, как подруга, могла бы быть и более откровенна со мной! Разве я не делюсь с тобой своими тайнами? Разве есть у меня от тебя секреты?

-Нет, но…

-Разве не в этом смысл дружбы, драгоценная моя Кристина? - Фелиция с усмешкой наблюдала, как меняется выражение ее лица. - Между прочим, там за тобой приехали, ты знаешь?

-Ох, нет! - Кристина машинально сделала шаг назад, но Фелиция проворно схватила ее за руку, уставилась круглыми бесцветными глазенками прямо в лицо.

-Не торопись, любовь моя, прошу! Побудь со мной еще немного. Пойдем, мне нужно показать тебе кое-что очень важное.

-Фелиция, прости, но мне правда нужно идти, и я...

Лицо Фелиции внезапно искривилось в жалобной гримасе.

-Я думала, ты мне подруга! - закричала она, и по ее толстым белым щекам покатились крупные слезы. - Я так одинока… никому не нужна… Папеньке никогда нет до меня дела! И вот теперь единственная близкая душа, единственная подруга! Не может уделить мне несколько жалких минут!

Кристина почувствовала себя неловко. Бедная Фелиция! Она ведь не виновата, что именно ее выбрали как прикрытие, чтобы ввести Кристину в местное светское общество.

-Если в самом деле несколько минут...

Фелиция мигом схватила ее под руку увлекла в глубину дома. С неожиданной для такой грузной барышни прытью, она тащила Кристину по коридору, беспрестанно болтая о неком мистере Честли, разбившем ей сердце на балу. Кристина очень быстро перестала слушать. Все ее мысли крутились вокруг мистера Хэрриота и предстоящего сражения. Что, если она переоценила свои силы? Что, если через час она будет лежать на полу, изломанная, исковерканная, обескровленная? Как так несчастная проститутка.

Что ж, жертва не будет напрасной. Ведь у нее есть маячок, не так ли? Мистер Аллиан знает, куда она направилась, и вместе с другими Охотниками сможет найти ее... тело. Против целого отряда мистеру Хэрриоту не выстоять, и тогда жители всех окрестных домов снова будут в безопасности. Даже противная Фелиция.

-Кстати, по поводу мистера Хэрриота. Ты не думай: ему всего-то и нужно, что залезть к тебе под юбку! Он известный охотник до женского тела, наш бедный мистер Хэрриот.

Кристина подняла голову, в недоумении уставилась на подругу. Холодный, спокойный тон Фелиции удивил ее больше, чем то, что было ею сказано.

-Что ты такое говоришь?

-Я знаю, - лениво, с растяжкой продолжала Фелиция, теснее прижимаясь к Кристине и обнимая ее за талию. - Я знаю, тебе хочется героизма. Ты даже готова на жертвы! Разве это не мило? А по мне, так храбрость без рассудка - это, так сказать, особый вид трусости.

-Фелиция, я не понимаю. Пусти, мне тяжело дышать! И вообще, где это мы? Что это за комната?

-А я уж думала, ты никогда не спросишь, - рассмеялась Фелиция, и Кристина почувствовала, как горячее дыхание ва’ама обожгло ей шею.

***

-Бедняжка, - мистер Аллиан с сочувствием смотрел на девочку, скорчившуюся без сознания у стены булочной. Голодный обморок, или переохлаждение, или и то и другое сразу. - Но она жива, к счастью.

Было раннее утро, до рассвета еще оставался целый час. Мимо булочной то и дело сновали прохожие, но до сидящей у стены Энн им не было никакого дела. Булочница выглянула было в окно, но, заметив прилично одетого мистера Аллиана и его спутницу, молча захлопнула ставни.

Мистер Аллиан наклонился и бережно поднял девочку. Из бесчувственной руки Энн выпала белая прямоугольная карточка с его именем и городским адресом.

-Здорово вы придумали - прятать маячки в эти карточки, - заметила мисс Экзайл, подбирая карточку с мостовой.

-Опыт, моя дорогая, - задумчиво ответил он и направился в сторону ожидавшей их кареты, неся Энн на руках. - Полагаю, эта девочка стоит того, чтобы немного похлопотать о ней. Ловкая, артистичная, очень смышленая - вот увидите, из нее выйдет отличный Охотник.

-Я полностью доверяю вашему мнению, сэр. Включим ее в состав группы новеньких, отправляющихся в Лесной Дом послезавтра. Как, вы сказали, ее зовут?

Мистер Аллиан помолчал, вглядываясь в бледное лицо Энн.

-Не все ли равно? Мы дадим ей новое имя, как и всем прочим. Это станет для нее символом новой жизни, в которой есть смысл и предназначение. Как вам нравится, например, имя Кристина?

-Отличное имя, - кивнула мисс Экзайл.

Лошади, цокая копытами по булыжной мостовой, везли экипаж на окраину города. 

Другие работы:
0
02:43
480
Владимир Чернявский

Достойные внимания