Охренеть!

— А теперь, гости, деньжат подбросьте! — тамада пыхала энтузиазмом, как разогретая духовка жаром.

— У кого купюра больше, тот с невестой пляшет дольше!

— Это что? — глаза Виолетты Витольдовны метали молнии. — Возмутительно! Какие еще пляски? Просили же, без сюрпризов!

Кирюша ковырялся в салате. Получив от матери тычок под ребро, озирался по сторонам в полном недоумении.

— Виолетта Витольдовна, не стоит беспокоиться, — Катюша очаровательно улыбнулась и ласково, как котик лапкой, едва дотронулась до плеча свекрови. — Я потанцую. Просто, чтобы не ставить гостей в неловкую ситуацию.

От тона, полного покорности и смирения, Виолетта Витольдовна растаяла, сымитировала поцелуй, дабы не испортить макияж себе и невестке.

Под «просим-просим» тамады и улюлюканье гостей, Катюша выпорхнула из-за стола и устремилась в центр зала. Там ожидал оплаченного танца с невестой счастливый обладатель пятитысячной купюры.

К успокоению сердца Виолетты Витольдовны из динамиков полилось не пошловатая «Ах, какая женщина», а приятный вальс из старого фильма, пристойный и целомудренный, как и сам танец с подобающим расстоянием между партнерами. Но тревожные мысли так роились в голове.

Тамаду явно кто-то подкупил. Так и норовят свинью подложить. Вот даже интересно кто? Костюкевичи или Брагариха? А может, вместе, вскладчину? А ведь такие с виду приличные люди.

Но Катерина на высоте. Как себя держит! Не принцесса, королевна, в хорошем смысле. Танцует — залюбуешься. Плечи, осанка, головка вскинута и чуть в сторону, на партнера даже не взглянула, глазки в пол. Хорошая девочка, воспитанная. Может и к лучшему, что из простой семьи. Кирюша — мямля, ему такая и нужна, тихая, скромная, другая будет им вертеть, как хочет. Нам такое без надобности.

А кто это с ней танцует? Что-то не узнаю никак. Кирюша наприглашал кого ни попадя…

Виолетта Витольдовна прищурилась, пытаясь разглядеть партнера. Неожиданно погас свет. Раздался общий вздох и смешки, тут же свет загорелся снова, но в центре зала никого не было.

— Укра-а-ли-и! — завопила тамада дурным голосом, и Виолетте Витольдовне стало как-то нехорошо.

— Пусти, пусти! Куда ты волокешь меня, идиота кусок?!

— Катюха! Точно ты! Да не тупи, чувиха, побазарить надо. О! Подсобка открыта, тамада не обманула. Дорого только взяла, охренеть! Ну ниче, заработаем. О-па, темнота — друг молодежи! Ну, нахрена ты свет врубила? Ла-адно. Катю-юха-а моя! А я зырю-зырю, ну, ты ж, внатуре! Выглядишь охрененно. Прям принцесса Диана. Слушай, а Кирилл жених твой? Охренеть! Я ему тачку правил, все там сделал чики-пуки, ну, он меня на свадьбу и позвал. А тут ты! Охренеть! Вся такая-растакая. Ну вот нахрена тебе этот лошара? Из-за бабок, что ль? Так деньжата и у меня водятся.

Ты вспомни, как нам было с тобой охрененно. Зашибись! Как с Хорьком и Мочалкой на дискаче отрывались. Медуза-а… Или это, помнишь? Едем-едем в соседнее село… Круто, да? Охренеть! Вот отжигали! А потом ты ж обязательно в какую-нить махачу ввяжешься. Все ж датые. Кто-нить задвинет локтем или толкнет… А ты как накатишь, сразу херак в глаз! У тебя ж разряд по боксу. Еще кликуха такая… как же?..

— Вот так же!

— А! Глаз! Отбивная!!! Ты не охренела ли?!

— Ну, вот и вспомнил.

Катюха потерла занывший от удара кулак и приняла стойку для следующего. Мутный вжался в угол, закрываясь руками. Катюха сплюнула и сквозь зубы процедила:

— А вот я забыть пытаюсь и тебе щас память отобью и еще что-нибудь заодно. Явился тут хренами обкладывать. Свали, Мутный, и не напоминай о себе.

— Ну, слава тебе господи! — Виолетта Витольдовна вырвалась из объятий Брагарихи, прошмыгнула между утешающими ее Костюкевичами и кинулась к появившейся на пороге банкетного зала невесте. — Что же это?!

— Ой, Виолетта Витольдовна, — Катюша утомленно подняла бровки, — вам не стоило так беспокоиться. Обычная глупость обряды эти. Так принято же. Похищение невесты. Завели в подсобку и закрыли. Кирюша меня тут же нашел. Вот даже пиджак мне свой дал. Такой заботливый, прямо принц из сказки!

— С тамадами этими охренеть можно! Ох, прости, радость моя! — Она игриво побила кончиками пальцев себе по губам. — Я понервничала.

Катюша заботливо приобняла свекровь за плечи, усаживая за стол.

— Горячее подают, — оживилась Виолетта Витольдовна. — Катюш, ты что будешь?

— Семгу, пожалуйста, если можно.

— Да ты рыбонька моя! А Кирюше тогда отбивную?

Катюша одобрительно кивнула.