Подсобка
Из темноты на меня внимательно смотрит блеклый единственный глаз старой куклы. Рядом спят пылесос и позапрошлый принтер. Старый ковер, когда-то не поместившийся в кабинет в длину, папки с бумагами, которые больше никто и никогда не откроет, книги, которые едва ли когда-нибудь перечитают.
Сумрачное королевство позабытых вещей. Что я здесь забыла? Может быть, я тоже забытая в темноте штуковина, мало того что бесполезная, так еще и сломанная?
– Ну что, – внезапно спрашивает меня кукла, – как оно там? Нашли уже подходящую обувную коробку?
– Какую коробку? – не понимаю я. Чего-чего, а обувных коробок здесь нет.
– Как какую. Чтоб похоронить. Мне обувная как раз по размеру.
– Нельзя же быть такими безответственными! – в разговор включается принтер, – ты знаешь правило: мы приходим в эту жизнь в коробке и в коробке же должны уйти из нее. Это священный обряд!
– Чепуха, – отмахиваюсь я и ищу выключатель, надо бы осветить эти забытые земли, – никто не тратится на коробки, чтобы выбросить мусор. Максимум – пакет.
– Мусор… – вкрадчиво проговаривает кукла, – му-сор… Надеюсь, когда придет твое время, ты услышишь то же самое – вот тебе пакет, покойся с миром в братской могиле.
Щелкает выключатель, но ничего не меняется: лампочка давным-давно перегорела.
– Почему в братской? В какой могиле?!
И тут в воображении всплывает переполненная мусорка. Вонь, грязь, вперемежку свалены неживые тела… неживые? Или мертвые? Ну уж нет, они никогда не были живыми, нашли, на что претендовать.
– Вот – вот, – продолжает кукла, – и тебя ждет то же самое.
– Нет-нет-нет, я не понимаю. Зачем это вам? Зачем на мусорку? Зачем в могилу? Чем вам здесь-то плохо?
– Всякая душа жаждет перерождения! Я распечатал однажды статью о переработке отходов, с тех пор так загорелся идеей, что можно стать частью чего-то большего… Это учение принесло мне большие надежды! И помогает коротать время здесь, в этом чистилище…
В чистилище? Да что же это такое, где я? Что я здесь забыла? Что за обитель заблудших душ, жаждущих упокения? Прочь, прочь, пока меня не поглотило их безумие…
* * *
– Кать, ну ты где ходишь?!
– Да в подсобке тупила…
– Ты клей принесла?
– Черт, забыла! Я как туда захожу, так память отшибает, по десять раз туда-сюда ходить приходится. Знаешь, стою на пороге и смотрю по сторонам… Сейчас, секунду, так тебе клей и…?
– И ножницы большие, а то этими маленькими резать невозможно. Кстати, у меня та же фигня. Знаешь, это просто мозг на пороги реагирует и как бы перезагружается. Я что-то такое читала. Давай, неси ножницы…
* * *
– Вот ты и вернулась. Поверь, тебе никуда отсюда не деться, однажды ты останешься здесь навсегда. Вместе с нами.
– Да нет же, я сейчас возьму и … – а что я возьму? Ну вот, опять забыла. Начнем сначала, я сюда пришла, чтобы… А зачем? Зачем я пришла? Зачем все это? Зачем бесконечно уходить и приходить, если можно просто… остаться? Какой смысл? – Так, вот не надо нагнетать вот это все! Если ваше существование такое бессмысленное, то это еще не значит, что мое – тоже. Я сюда пришла просто чтобы…
– Чтобы что? Ты ж сама не помнишь! Катенька, – кукла лениво закатывает свой единственный глаз, – если не веришь в бренность жизни – поговори с ковром. Он как никто другой, понимает, что к чему.
В углу тут же что-то зашевелилось, зашуршало.
– Он в свернутом виде говорить не может, его разворачивать надо, – просигналил принтер, – а тут ему места совсем не хватает. Бедняжка! Представляешь, каково ему? Неприкаянный и никому ненужный, просто потому что не вписался в рамки… А если бы вписался? Да об него бы ноги каждый день вытирали! Слышишь? Вы-ти-ра-ли но-ги!
Ковер задрожал и замычал, как связанный заложник. Кукла тяжело опустила голову. Принтер включил красный огонек.
– Ты ведь знаешь, что однажды здесь останешься. Нет других вариантов. Так оставайся сейчас.
Ну уж нет! Не вернусь. Ни за что, никогда, ни в жизни, ни вовек.
Хотя, если каждый раз, выходя из подсобки я забываю, что было внутри, если я забываю весь этот ужас безысходности и все равно возвращаюсь… Неужели это все будет повторяться до бесконечности?
* * *
– Наконец-то! Ножницы принесла?
Стою, озираюсь, щурюсь от дневного света. Сердце почему-то колотится, а почему – не помню. В руках зажата бумажка, исписанная каракулями. Как будто бы писали с закрытыми глазами. Стоп, это же я писала. Я знаю, что это, я знаю, о чем это.
– Там это… лампочка перегорела, надо заменить. И куча всего выкинуть.
– Ты ножницы с клеем принесла?
По телу проходит последняя волна страха.
– Тебе надо – ты и иди.
2. Это не рассказ, а зарисовка
3. Почему эти вещи говорят?
4. Почему героиня ничего не помнит?
5. Почему вещи хотят, чтобы героиня осталась там?
6. Кто обладатель женского голоса помимо Кати?
Писать автор умеет (местами с ошибками), но эта работа откровенно слабая.
Успехов!
2. Рассказы бывают и короткими, рассказ – не новелла, а здесь к тому же есть четко выраженный финал. Недосказанность в маг-реализме – важная составляющая.
3. Вещи говорят, потому что жанр такой
4. Героиня ничего не помнит, потому что жанр такой
5. Вещи хотят, потому что жанр та…
6. Обладателей женского голоса кроме Кати два: кукла и рассказчица.
1. Допустим. Спорить не буду. Вам виднее. Однако мне либо мозгов не хватило понять этого, либо автор зажал объяснения и нашептал вам на ушко про экзистенциональный страх)
2. Рассказы действительно бывают короткими, но нельзя же весь рассказ превращать в одну сплошную недосказанность. И как это вы из недосказанностей все так сразу поняли и прониклись?)
3, 4, 5 — Нужны объяснения, хоть какие-то, иначе зачем это здесь все? Какой смысл? Сплошные недосказанности. Давайте может и жанр переименуем?)
6. Вы сказали, что обладателей женского голоса кроме Кати два: куклы и рассказчицы. Погодите. А как отличаются Катя и рассказчица? Разве это не одно и то же лицо? И кто тогда сказал это?
А на другие вопросы вы отвечать не будете?
Глубокий, жуткий и одновременно чуточку смешной. Чтобы не сильно пугаться.
Совершенно всё понятно, при этом ничего лишнего.
Написано очень уверенной рукой и без ошибок. Разве что «вперемежку» здесь скорее «вперемешку».
Но работы 4 и 5 тоже весьма достойны. Здесь меня покорило исполнение. Тщательная проработка текста.
Во-вторых, он страшноватый — тоже.
А вот мешанина не очень вышла. Нет генеральной линии. Ну, точнее, она есть и просматривается, но как-то плохо обставлено. Героиня никакая. Предметы бормочут обо одном и том же и их много. Никто не развернулся в полную мощь. Похоже на кусок большего.
Но хотелось бы большего.
Почему героиня все забывает в подсобке? Можно ли вообще, оттуда что-нибудь вынести? Не заплутает ли героиня среди вещей, не превратится ли сама в вещь?
Подумайте, автор. Здесь есть, о чем написать. Удачи!
Сюжет построен очень просто, ГГ ходит между мирами. На бумажке в финальной сцене что-то написано, но повлияет ли — мы не узнаем, рассказ закончился. Осталась тайна. Здесь это хорошо, если бы героиня где-то сама осталась, было бы хуже, разве что ее насильно оставят… Потерянные ножницы — хороший символ.
Не понравилось: да в общем все хорошо как-то, логично. Все понравилось, кроме настроения, я не любитель «готических невест» Бертона (но уважаю его мастерство). Смыслы на местах. ГОЛОС здесь.
Что до анализа, то текст разворачивается через два противопоставления (живые/неживые, память/забывчивость), оба оправданы фабулой, есть даже указание на «порог». Забывчивость, беспамятство это оборотная сторона «позабытости», «заброшенности». Память оживляет, беспамятство убивает. То же и со «старостью» вещей. Старость — путь в забытье, в беспамятство, в забытость.
Повторения слов, к сожалению, надо бы вычитывать и разнообразить лексикон, тут я с вами согласен. Но структурно — очень неплохо.
Кстати, если рассматривать это с психологической точки зрения — попадание в подсобку своего рода паническая атака, и люди, переживающие ее, часто не могут вспомнить либо совсем ничего, либо фрагментарно и размыто.
Интересно поразмышлять о решении героини в финале — не ходить в подсобку. Это может быть — не думать о смерти, выброшенности и бессмыслице. Либо — какое-то принятие этого.
Да, меня во всем рассказе эта деталь заинтриговала больше остальных)))
Замогильная романтизация чердаков и подвалов, присущая детям, тут в самой своей красе и силе))))
Очень мило. Никаких таких отсылок, которые углядели комментаторы выше, я не нашла. По мне так это «старый добрый» детский мир после отбоя, с ожившими игрушками и умершими бабушками.
Было очень приятно читать.
Домашняя, говорите, кладовка? Ну-ну)
Не понравилась статичность. Действий нет. Только мысли и рассуждения.
В целом, плюс за идею
Автор, это прекрасно!
Где ещё предаваться экзистенциальному кризису, как не в подсобке среди старых, ненужных вещей?
Это миниатюра. Люблю их)
И мысли вещей мне очень понравились. И тут ещё нужно додумывать — это прекрасно! И думаю, что это самый магреализм)
Про ковра очень трогательно!( жалко его. И про рамки, в которые он не вписался — оч.сильно! Есть о чём подумать.
История Шрёдингера. Пока я не начинаю её анализировать, она мне нравится. Или нет. Но анализировать надо. Наверное.
История о «возвращении», я думаю, в прошлое. Вот эта страсть к накоплению, к бездумному складированию всего и вся — мне в этом рассказе именно она просматривается. Книги, которые едва ли снова будут прочитаны, которые никогда не отправятся в библиотеку, к друзьям, да даже на дачу — вдруг там захочется перечитать? Нет. Мёртвым (неживым) грузом валяются где-то в подсобке. Где эта подсобка? Может, в реальности, может, в голове (в смысле, ГГ не псих, но в её воспоминаниях полно «хлама», от которого она не может избавиться и, едва ей нужно вспомнить что-то действительно важное, она возвращается к хламу раз за разом)…
История хоть и пугающая, тревожная, очень лёгкая. Автор умеет разрядить обстановку, умеет уцепиться за момент (ковёр-заложник меня до последнего не отпускал, и я даже подумала, что он сейчас рунет и ГГ под его тяжестью навечно останется в подсобке).
Что бы сделало историю ещё лучше в моих глазах? Наверное, более очевидная дифференциация между героями из подсобки. Может, это беда моего восприятия, но кукла в какой-то момент «склеилась» с принтером. Хотя вот потом, когда кукла закатила глаз, а принтер поделился знаниями о распечатанных когда-то материалах о переработке отходов, всё вроде у меня с прямой речью наладилось.
Анекдот.
Отец сыну, отправляя в магазин. Запоминай, ты должен принести две вещи, сынок, ДВЕ вещи. Молоко и хлеб. Проходит три часа. Сын возвращается. В руке зубная щетка. Отец, срываясь на крик. Я же говорил, идиот, Две вещи! Где зубная паста?!
Тоже эффект порога/прохода/перехода.
Вроде должно нагнетать жуть, и даже местами нагнетает, но нелепости (ковер не поместившийся в длину, принтер подающий сигналы) смешат и видно, что все понарошку.
Да и подсобка, это как правило, подсобное, т.е. вспомогательное помещение, где-нить в офисе, школе, административном здании. В домашнем обиходе это чаще называют кладовкой, чуланом, темнушкой и т.п.
— Сходи за картошкой.
— Я ходил же недавно, она что, вся испортилась?
— Нет! Она вся — свекла!