Светлана Ледовская №2

Иной

Иной
Работа №107

Когда-то Я был червём. Как и вы. Мелким, ненужным, жалким ничтожеством. Я был в числе многих и вместе с тем одиноким в этом огромном мире. Гигантское жадное солнце пыталось сжечь меня своими яркими лучами, безумные ветры стремились сдуть с этой планеты и выбросить в открытый космос. Жизнь кидала меня и моих собратьев из стороны в сторону, не давая возможности очухаться, понять, кто мы и где мы… Застряв между нитями Мойр, плетущих костлявыми пальцами грубую ткань серого мира, червяки пытаются вылезти из ловушки, извиваясь, будто припадочные! Но всё, что их ожидает, – ножницы Атропы, в миг перерезающие их жалкие жизни.

Но в момент, когда два лезвия уже смыкались на моей шее, Я ОСОЗНАЛ. Атропа взвизгнула: её ножницы, истошно лязгнув, изогнулись. Я же, разрывая руками ткань, вырвался из ловушки наружу. Истошно хохоча от ощущения свободы, Я начал крушить тихое жилище Мойр и, наконец, вышибив ударом ноги дверь, вышел в МИР, прихватив с собой порванную ткань с оставшимися там червяками. Мойры? Их ждала участь людей! Обезглавленные старухи растворились в истории.

Сложив ноги по-турецки, Я примостился на кольце газового гиганта и от скуки начал играться с пряжей. Я множил червей, давал им пищу и кров… создавал и разрушал города, страны, целые империи! Возводил и снова рушил, и снова, и снова… Наконец, изрядно проредив популяцию червей двумя пронзающими всё живое иглами, Я, зевнув, бросил пряжу и полетел ТУДА. Поселившись где-то в центре галактики, Я наблюдал за трепыхающимися посреди мёртвого пространства очагами жизни. Управлял ими, играясь, тушил и снова разжигал в них пламя. Потом были новые галактики, другая жизнь, совсем иная, и тем не менее так же быстро наскучивающая. Миллиарды очагов жизни тлели посреди огромной Вселенной. Посреди огромного Я!

И вдруг появился Иной. Я почувствовал его каждой клеткой своего тела, всей материей мира. Наивный Иной затаился, он боялся моего величия. Я его не трогал, мне было смешно наблюдать за выживанием этого жалкого существа во враждебной ему Вселенной. Но что-то пошло не так. Иной усилился. Как Я мог ошибиться?! Где бы Я ни искал, где бы ни появлялся, уничтожая всё живое испепеляющими протуберанцами, Иной уходил от меня, ускользал прямо из-под носа.

Но однажды Иной не убежал. Он встретил меня, и он оказался лишь немногим слабее… Мы бились миллионы лет или всего лишь одно мгновение! Наконец Я занёс свою сверхгигантскую длань над его мерзким, искрящимся звёздами-карликами лицом с газовым шрамом давно пролетевших комет на правой щеке. Добить наглеца! Но вдруг ЧТО-ТО произошло.

А потом… потом был голос.

***

– Сафронов, Са-фро-нов! – голос был женский, приятный.

С трудом открыл глаза:

– Иной… – сквозь хрип получилось неразборчиво.

– Прекрасно, Саша, ты очнулся! – воскликнула полная улыбчивая медсестра.

– Где я?!

Как же ноют конечности!

– В психиатрической больнице №10, – ответила женщина.

– Какая это галактика? – проговорил устало, чувствуя, что снова проваливаюсь в сон.

Видимо, мне вкололи лошадиную дозу какой-то химии.

– Ух, что удумал! Галактика! – засмеялась медсестра. – Ты, милок, на планете Земля, в городе Ленинграде.

Что она такое говорит?!

– К-к-какое тысячелетие? – проговорил я с содроганием, пытаясь высвободить привязанные к кровати руки.

– Эм… – задумалась медсестра. – Одна тысяча девятьсот сорок седьмой год. Стало быть, второе тысячелетие.

– Твою ж… – только и успел проговорить я, прежде чем отключиться.

***

Что произошло? Какого чёрта Я снова оказался на Земле? Что это за женщина? Где Иной? Как величайшее создание во Вселенной попало в психушку к жалким червям? Так, нужно всего лишь захотеть, и Я вырвусь из этого тельца, снова воцарюсь! Одна мысль – и всю больницу… нет! Весь Ленинград, всю планету смоет цунами, выжжет Солнце! Метеоритный дождь уничтожит зазнавшихся червей, а Я продолжу битву с Иным и одержу верх! Непременно одержу верх!

***

Что?! Почему Я всё ещё здесь?!

***

Яркий луч от фонарика слепит мои заспанные глаза. Проверяют реакцию зрачков.

– Здравствуйте, Сафронов, я Николай Петрович, главврач… Сафронов! Не нужно прикидываться, мне Люба сказала, что вы уже пришли в себя, – весёлый бас разбудил меня окончательно.

Я зло ответил:

– Немедленно развяжите меня!

– Ну что же вы так, Сафронов? Вы только-только вышли из инсулиновой комы*, вам нельзя нервничать, – врач оказался высоким плотным мужчиной с седеющей бородкой и добродушной ухмылкой на морщинистом лице. – Вы же понимаете, что всё это исключительно для вашего здоровья.

– Куда делся Иной?

– Иной?.. А можете поподробнее рассказать, что это за «Иной»? – с интересом спросил врач.

– Тварь, за которой я гонялся по всей Вселенной… А впрочем, зачем я вообще с тобой говорю?

– Так, интересно… Хм. Игорь, подойдите, пожалуйста, – появился парень в белом халате и начал что-то записывать в блокнот под тихую диктовку доктора. Врач снова обратился ко мне: – Итак, значит, вы гонялись за «Иным» по всей Вселенной?..

Но я его уже не слушал. Этот парень… Он кого-то мне напоминал. Вдруг неизвестный оторвал голову от блокнота, и я увидел шрам, проходящий через всю его правую щеку... Рывок! Лязгнули зубы, челюсти чуть было не сомкнулись на запястье моего заклятого врага.

Перекошенное в ужасе лицо парня. Кричащий врач. Открытая дверь. Два дюжих санитара. Укол. Я снова выпал из реальности.

***

Иному удалось затащить меня в свою собственную игру. Надо признать, это было довольно хитро… Что теперь делать? Как минимум, нужно высвободиться. А максимум… Мой искрящийся гигантскими звёздами рот скривился в улыбке.

***

Убедить врача в своей адекватности и добиться возможности покидать палату? Проще некуда!.. Но только не после того, как я чуть было не откусил пальцы интерна по имени Игорь.

Мне назначили недельный курс каких-то препаратов, по всей видимости, призванных утихомирить агрессивного пациента. Будто на меня это может подействовать!.. Каждый день в палату приходил молодой врач, представившийся Сергеем, и проводил осмотр: слушал сердце, проверял зрачки, спрашивал, записывал, задумчиво хмыкал и уходил... На вопросы отвечал расплывчато и неясно, но уже через сутки меня отвязали от кровати, через трое – разрешили ненадолго покидать палату. А вот на улицу ход был закрыт, я обитал под постоянным надзором врачей и медсестёр в обветшалом здании больницы. Понятно, что в таких условиях найти Игоря попросту невозможно.

Пришлось ждать. В палате, кроме меня, жили двое червей, четвёртая койка пустовала. Один из соседей, сухой мужчина средних лет с длинными жидкими волосами, прикрывающими сверкающую на солнце лысину, всё время пытался напугать меня, говоря, что этот самый четвёртый, которого нет, умудрился перерезать себе вены и теперь (здесь мужчина хихикал) «лежит в гробике». Ну, лежит и лежит. Какое мне дело? Мужчина этот, кстати, не верил в мою историю. Видите ли, на кольцах газовых гигантов сидеть невозможно! А ещё физиком себя называет… В общем, пациент этот, назвавшийся Дядькой, был странным и всё никак не хотел увидеть во мне сверхчеловека… Глупец.

Второй сосед, к счастью, оказался менее тупым.

– И что произошло дальше?! – восторженно шептал двадцатилетний Лёшка, лёжа на своей койке и мечтательно разглядывая пальцы на левой ноге, с которой он предусмотрительно снял рваный носок.

– Я взял ножницы и перерезал шеи валяющимся в беспамятстве старухам, – сказал я устало: парень оказался немного потерянным, и память у него была не ахти. Рассказы о моём величии приходилось повторять по многу раз.

– Самойлов! – в палату вошла улыбчивая Люба. – Саша, тебя ждёт Николай Петрович. Собирайся.

Я оборвал речь на полуслове и вышел из палаты вслед за медсестрой, даже не глядя на незадачливого паренька. Ну наконец-то! Главврач мог позволить мне выходить на улицу, что существенно увеличило бы мои возможности в поисках Иного.

***

Пройдя по тёмному коридору с осыпающейся штукатуркой и спустившись на первый этаж, я оказался перед кабинетом доктора. Дёрнул за ручку, приоткрывая скрипучую дверь.

– Садитесь, Александр, – улыбнулся врач, с явным облегчением отрываясь от дел пациентов, раскиданных по его столу, и откидываясь на спинку пошарпанного кресла.

Я поздоровался и сел, внимательно ища взглядом интерна Игоря, под личиной которого так умело скрывался Иной. Однако в кабинете вместо него был Сергей. Кивнув в ответ на моё приветствие, он тут же склонился над документами и принялся что-то сосредоточенно писать.

– Сафронов, Игоря здесь нет. Уж не знаю, из-за чего у вас такая антипатия к этому прекрасно воспитанному и скромному юноше... Пока что воздержимся от встреч с ним. Прошу прощения, что не смог прийти к вам в палату: вот уже несколько дней просто настоящий завал… а поговорить с вами лично мне было чрезвычайно интересно. Как ваше самочувствие?

– Всё хорошо, – уверенно ответил я, пропуская мимо ушей реплику про Иного: уж ему-то ничего не стоит надоумить врача…

– Как соседи? Не балуют?

– Да нет, нормально с ними общаемся, – нужно дать понять доктору, что я выздоравливаю и меня можно отпускать хотя бы на прогулку, а уж там…

– Ясно. Саша, а можете мне немного рассказать о своей жизни?

– В смысле?.. – я похолодел.

– Ну, сколько вам лет? есть ли у вас семья? где вы учились? где работаете? – хитро прищурившись, спросил Николай Петрович.

Вот же чёрт в очках! Признаться, я не был готов к такому повороту событий… И что ответить? Сверхсущность возрастом чуть меньше, чем бесконечность, занимаюсь исследованиями галактик на предмет жизни? Или, может, сказать, кем я был ДО?..

– Сафронов Александр Сергеевич, двадцать семь лет. Семьи не имею, только тётка в деревне, грамоте учился у местного дьяка.
Сам из крестьян, но с недавних пор держу трактир у Рязанского тракта, – глядя врачу в глаза, спокойно ответил я.

– Вот оно как! – изумился Николай Петрович и что-то отметил у себя в тетради. – А вот у меня немного другие данные имеются: с возрастом вы не ошиблись, но вот со всем остальным… Лежите вы в нашей больнице уже второй год. Диагноз – параноидная шизофрения, в данном случае сопровождается ярко выраженной манией величия… Кхм. К вам каждый месяц приходит ваша мама, Сафронова Ольга Васильевна, и младший брат, Сафронов Михаил Сергеевич. С шестнадцати лет вы трудились на Кировском заводе. Вплоть до обострения…

Я был поражён. И как он знатно врёт! Ещё и мать откуда-то взялась с братом… Ладно, если того требуют обстоятельства:

– Хорошо, вы меня раскрыли, – скорчив недовольное лицо, ответил я. – Недавно же мама приходила, я хорошо помню, и братик, Мишка, тоже навещал. Ну и возмужал же он… Скоро совсем мужиком станет!

– Вот видите! – обрадовался Николай Петрович. – И не нужно хулиганить, всё сами знаете. Ну что же. Учитывая тот факт, что вели вы себя в последнюю неделю весьма неплохо, кроме того, будете изолированы от… скажем так, раздражающего фактора… Думаю, вы вполне можете выходить на прогулку вместе с остальными пациентами, благо погода прекрасная.

– Спасибо, Николай Петрович, – улыбнулся я.

Задав ещё несколько вопросов о здоровье и взаимоотношениях с другими пациентами, доктор меня отпустил.

***

Ну что же, цель достигнута! Я обрёл относительную свободу передвижения. Но как выбраться ОТСЮДА? Ответ очевиден: прикончить Иного! И снова воцариться, вырваться из жалкой РЕАЛЬНОСТИ, сесть на кольцо газового гиганта, погреться под лучами Полярной звезды, а потом, лет через двести, рвануть дальше, к самому краю Вселенной! Пройти через границу, попасть в НЕБЫТИЕ

***

Обнаружить Иного оказалось не так просто. После встречи с врачом надзор за мной в стенах больницы был снижен, кроме того, вот уже две недели я каждый день выходил на улицу вместе с постоянно дурачившимся Дядькой и мечтательным Лёшкой, но Игоря тем не менее не видел ни разу. Пациентов приобщали к работе в небольшом саду, превращённом во время войны в огород. Лёшка очень любил копаться в земле, тщательно пропалывая чахлые кустики картофеля, Дядька обычно наотрез отказывался работать со словами «я вообще-то физик!» и стоял в тени небольшого дуба, размышляя вслух о свойствах космических объектов. Порой он обращался к кому-то невидимому, находившемуся рядом с ним, и, получив ответ, снова уходил в размышления.

Я же иногда помогал незадачливому пареньку с прополкой грядок, но чаще всего разговаривал с другими пациентами, рассказывая им историю своего восхождения. Больные стояли, раззявив рты, за что получали нагоняй от медсестёр.

Пришли «мама» с «братом», принесли хлеб. И это было весьма кстати: в больнице кормили, мягко говоря, неважно. «Мама» почему-то заплакала и полезла обниматься, «брат» стеснительно стоял рядом, изредка смахивая слезу. Говорили о каких-то малоинтересных вещах, что в «семье» еды мало, «бабушка» всё-таки умерла, «брат» собрался поступать в университет, а вообще, они меня очень ждут назад. На прощание «мама» вдруг принялась поучать, чтобы я во всём слушался врачей, и тогда меня обязательно вылечат. Будто бы я больной? Странно.

После встречи с «семьёй» прошла ещё неделя. Постоянно кололи лекарства… На сверхчеловека они закономерно не действовали. Дядька уже изрядно надоел со своими «физически это невозможно» или «да ты, брат, хах! врунишка»! Я уже едва держался, чтобы не придушить его ночью подушкой… Лёшка тоже был скучным: всё ему приходилось повторять по несколько раз, иногда мне казалось, что пальцы на левой ноге интересуют его куда больше моих великолепных историй.

По вечерам я глядел в окно… На чёрном небе скапливались звёзды, яркие, зовущие к себе; паутинка Млечного пути, терявшаяся где-то в пучине космоса, кажется, дрожала при каждом моём вздохе, а Полярная звезда грела даже здесь, в психиатрической больнице. В общем, пора было выбираться. Но как найти Иного? Очевидно, что доктор прячет от меня интерна.

***

Это случилось вечером. Улыбчивая обычно Люба была грустной, кажется, едва не плакала. Проговорив: «Мальчики, не бузите», – она всхлипнула и закрыла дверь. Дядька, взбивая подушку, тут же деловито заметил:

– Мужа её, говорят, пропавшего без вести, нашли. Неживого. Вот и плачет, бедная. Она ведь три года ждала… эх!

– Кто бедная? – не понял Лёшка, кутаясь в одеяло.

– Спи уже, братец… Все мы здесь бедные, – зевнул физик.

Дождавшись, пока с соседних коек послышались храп Дядьки и посапывание Лёшки, я осторожно натянул старые ботинки, тихо встал с кровати и направился к окну, в жаркую погоду обычно не запертому. Проблему составляли только решётки, однако я уже давно приметил, что часть прутьев изрядно подпорчена ржавчиной, а потому, если действовать аккуратно… Получилось! Путь на улицу открыт, благо наша комната находилась на втором этаже. Звёзды, радостно приветствующие меня с неба, только придали решимости.

Спрыгнув вниз, я немного ушиб ногу, но в целом операция прошла успешно. Итак, теперь нужно найти Игоря. Он должен быть где-то рядом с Николаем Петровичем. Кабинет доктора находился на первом этаже в том же корпусе, что и моя палата.

***

Заглянув в приоткрытое окно с улицы, я обнаружил, что комнатка пуста. Какой же дурак! Глупо было надеяться, что они оба останутся в больнице на ночь. Хотя постойте… Дверь в кабинет отворилась, и в неё ввалились Николай Петрович, Игорь и Сергей. За ними следовала Люба.

Собравшись вокруг небольшого столика, достали бутыль.

– Помянем Вову… – грустно проговорил Николай Петрович, разливая по стаканам самогон. – Грамотный психиатр был, и мужик отличный.

– Да, Люба, ты держись, – сказал Сергей, приобняв плачущую женщину.

Выпили, не чокаясь. Начали вспоминать умершего. Я уже их не слушал, внимательно наблюдая за Иным, стоящим прямо у окна ко мне спиной… Вроде и близко, но как незаметно залезть? Пришлось ждать.

***

Я буквально чувствую свою силу. Иной сейчас в невыгодном положении: пьян и не ожидает нападения. Действуй!

***

Бутыль закончилась, постояли ещё немного и начали расходиться. Это был мой шанс. Я вскочил на шину, заблаговременно прикаченную из огорода, и прыгнул внутрь комнаты. Окно разлетелось вдребезги. Один из осколков тут же оказался у горла Игоря. Парень дёрнулся, пытаясь вырваться, но царапина на шее его утихомирила. Игорь, весь дрожа, молча пялился на замерших у входа врачей и Любу.

– Сафронов?! – воскликнул Николай Петрович. – Н-н-но откуда?..

– Вот и всё! Ха! – я даже не обратил внимания на доктора, злорадствуя. – Иной! Ну и потрепал же ты меня... Ничего, ты достойно сражался.

– Саша, да что с тобой? – воскликнула Люба, стирая с щёк слёзы. – Пожалуйста, отпусти Игоря, он обычный интерн!

– Люба, да что ты вообще понимаешь? – спросил я у медсестры. – Он прикидывается! Это враг! Ты видишь его шрам?!

Сергей дёрнулся в мою сторону, но я тут же рявкнул:

– Стоять! Прирежу…

Молодой врач отшатнулся назад. Люба снова заговорила:

– Подумай о своей маме, брате… Они же хотят, чтобы ты вылечился…

– От чего вылечился? – недоумённо спросил я, немного ослабляя хватку. – Я ведь здоров! А это вовсе не мои мама и брат…

– Александр, будьте благоразумны. Смерть Игоря ничего не решит! Но вот вы уже вряд ли вернётесь к нормальной жизни, – отрывисто проговорил Сергей. – Подумайте о семье!

Семья? Какая-то болезнь… О чём они вообще? Я ведь здоров… Так?

Из угла донёсся шум: Николай Петрович, судорожно пытающийся нашарить за спиной металлическую швабру, случайно опрокинул пустое ведро.

***

Да они меня отвлекают! За нравоучениями последует тычок под дых палкой из дюралюминия. Иной хитёр, он манипулирует этими червяками. Как вообще можно поверить в такую чушь? Больной?! Семья?! Тьфу…

Пора с этим кончать.

***

Под крик Любы тело Игоря упало на бетонный пол, окрашивая его в красный. Удар! Потом опять крики. Затем ещё удар. Холод бетона. Темнота.

***

– Ольга Васильевна. В связи с недавним инцидентом вынужден констатировать, что все варианты лечения вашего сына оказались неудачными. Параноидная шизофрения – вещь непростая… Поэтому мы применим современную методику, так называемую лоботомию, – откинувшись на спину кресла, констатировал Николай Петрович. – Хирургически исключим влияние лобных долей головного мозга на нервную систему, что поспособствует улучшению состояния больного.

– А это не опасно? – спросила мама, вытирая мятым платком выступающие слёзы.

– Определённая опасность есть, конечно. Но проводить операцию мы будем по методу Егорова, а значит, риски сведены к минимуму. К тому же у нас не остаётся выбора: не помогла даже искусственно вызванная инсулиновая кома.

– Можно будет его навестить после всего этого?.. – тихо проговорила женщина.

– Безусловно. Уверен, результаты вас порадуют, – улыбнулся Николай Петрович.

***

Вот и конец. Как же легко оказалось Его запутать! Пусть для этого и потребовалось использовать все оставшиеся силы… Вытянуть нас на Землю, найти паренька со шрамом, зарастить свою рану и надеть очки с халатом. Николай Петрович? Ха!.. Затем просто предоставить Ему возможность убить «Иного» и провести операцию. А что? Всё официально: больной не подлежит лечению. Сверхсущество?.. Да он просто глупец! Недомерок, возомнивший себя ВЕЛИКИМ! Посмотрим, как он запоёт после лоботомии…

Взмыв над кольцом газового гиганта, Я обогнул ярко светящую звезду и приблизился к синеватой планетке. Ага… Город Ленинград, психиатрическая больница №10…

***

В углу бредил привязанный ремнями Дядька. У мужика было обострение, медсестра сказала, что сейчас его трогать нельзя. Сашка Сафронов и не трогал; он лежал на своей койке и, высунув от напряжения кончик языка, внимательно глядел на пальцы левой ноги.

– Да, правильно, – поучал его Лёшка. – А теперь попробуй подёргать мизинцем…

Входная дверь скрипнула, раздался возглас улыбчивой Любы:

– Сашенька! К тебе пришли мама с братом!

– Уже бегу, Люба! – радостно воскликнул Сашка.

Надев старые ботинки, он слез с кровати и, пошатываясь, побрёл к выходу из палаты.

Дверь захлопнулась. Бредящий Дядька вдруг громко вздохнул и обмяк. Уставившись на пустую койку Сашки, он разомкнул иссохшиеся губы и устало проговорил:

– …И всё же, Сафронов, ты просто червяк…

– Спи уже, братец… Все мы здесь червяки, – деловито сказал Лёшка, напяливая рваный носок на ногу.

***

– Все мы здесь червяки… – повторил Иной, задумчиво глядя на плетущегося по коридору Сашку Сафронова, бывшего сверхчеловека, а ныне добродушно улыбающегося каждому встречному пациента психиатрической больницы №10 города Ленинграда.


*Инсулинокоматозная терапия – метод биологической терапии в психиатрии, искусственное вызывание инсулиновой комы путём введения больших доз инсулина.

-1
22:57
624
22:13
+1
Рассказ какой-то нефантастический. Психиатрия она и на кольцах Сатурна психиатрия.
Сафронов. Он же Самойлов. Он же опять Сафронов…
Загрузка...

Достойные внимания