Ольга Силаева

Королевское испытание Эмиори Синеглазки

Автор:
Андрей (Androctonus_616) ЛакрО
Королевское испытание Эмиори Синеглазки
Работа №218
  • Опубликовано на Дзен

Песня, древняя, как сам драконий род, мощная, как стихия, неслась над седым кряжем, обгоняя облака. О храбрых воительницах и нежных любовниках прошлого, о кровопролитных боях и долгожданных перемириях, о победах и поражениях, о славе и забвении – обо всём, что так дорого сердцу каждой дракайны1.

– Улечу воительницей, вернусь королевой! – пела Эмиори.

Горное эхо подхватывало вдохновенную балладу, и, перепев на свой манер, возвращало десятком отголосков – словно целый хор призывал дрёмное ущелье пробудиться. В предрассветную пору даже ягнятники не кружили дозором, один лишь ветер носился над укутанными туманом взгорьями. Но Эмиори знала: обитатели нор, пронизывающих каменистые склоны Аргханары, не спят и слышат её.

Куплет кончился и Эмиори умолкла. Как будто продолжение скалы, она недвижно застыла, прислушиваясь к затихающим отзвукам.

– Возвращайся, дочка! – мощный рык сотряс воздух от земли до облаков. «Я вернусь, мама. Не посрамлю наш славный род», – отозвалась мыслями Эмиори. Переполнявшей её решимости, казалось, хватит достать до солнца.

– Возвращайся с победой, подруга! – взвились в небо гортанные крики. «Я вернусь, сестрицы, я справлюсь», – с теплотой подумала Эмиори. Пусть не слышат её мыслей, но она благодарна тем, кто с детства делил с ней небо, изведал горести и радости непростой драконьей жизни.

– Возвращайся, моя королева, – донёсся высокий, мелодичный голос любимого. Сердце Эмиори забилось чаще, захлебнувшись пьянящим восторгом. Вот ради кого на самом деле хочется вернуться, вот кто будет искренне и беззаветно ждать её, хоть с победой, хоть без. Правда, без победы лучше не возвращаться вовсе. Слишком больно будет видеть, как возлюбленного отдадут другой.

«Коли стану королевой… – замечталась Эмиори, и тут же себя поправила: – Как стану королевой, первым делом прикажу, чтобы все союзы были только по любви!»

– Чтоб тебе сгинуть, дура синеглазая!

Эмиори в сердцах рубанула хвостом, искрошив в пыль доломитовый булыжник. Опять Нехисса весь настрой изгадила своей ядовитой отрыжкой, мужланка непутёвая.

Голоса сородичей истаяли, а с ними умолкло и эхо. Непроглядная, белёсая, как глаза старой ослепшей дракайны, пелена лежала на горных вершинах, скрадывая коварные изгибы. Рановато лететь, лучше дождаться, когда солнце поднимется над хребтом.

Ветер надрывно взвизгнул, обогнув скалу, но Эмиори не шелохнулась, отсчитывая тягучее время ударами сердца. Только кончик хвоста подрагивал в нетерпении: кабы не опередили. Она наблюдала, как пенными волнами оползает туман со склонов Материнского рога. Восход румянил нежными оттенками розового и оранжевого тронутую снегом вершину – так и тянет залюбоваться. Давным-давно, там, в недрах самой глубокой норы, ютилась любовно свитая колыбель с единственным яйцом. Из него-то в один день и вышла Эмиори. Её глазки едва открылись, крылья ещё не знали ветра, а рот был беззубым и хладным – ни единого язычка пламени не вылетало из него. Безвестность напугала одинокую Эмиори так, что она выпала из гнезда, и, распластавшись на холодных камнях, плакала, пока не увидела маму.

– Ну, здравствуй, дочка – впервые услышала Эмиори её голос, и этот звук оглушил и поверг в трепет.

На всю жизнь упомнила, как родительница впечатлила тогда: она была огромной, она заполняла собой всё пространство вокруг. Эмиори даже решила, будто мать и есть весь мир, существующий за пределами скорлупы. Один её грозно смотрящий глаз был размером с маленькую дракайну, и с легкостью бы поместился в гнезде не хуже яйца. Из ноздрей-нор вылетал раскалённый ветер, обдавая Эмиори снопами искр. Морда, с короной заостренных рогов, вся в пластинах и выростах, нависала громадой. А уж огромное, затянутое чешуёй брюхо и вовсе терялось во тьме пещеры-гнездовья.

Родительницы Эмиори не испугалась, наоборот – её величественный вид наполнил новорождённую кроху восторгом и благоговением. Ещё бы, именно это и должен испытывать каждый при виде королевы драконов! Мать согрела и накормила, денно и нощно охраняла её покой до тех пор, пока Эмиори не научилась летать и защищать себя.

Они роднились даже внешне, как будто Дракайна-Первородица однажды решила даровать миру уменьшенную копию своего совершенного творения. Чешуя – красная, в чёрных крапинах, прочнее гномьей стали, пластина к пластине – гордость всего их рода, доставшаяся по наследству и Эмиори. Рубиновый отлив крыльев и девять рогов, как у матери, но пока поменьше.

Лишь одно приметное свойство различало их.

«Синеглазка», – это слово она слышала от сородичей с первых дней жизни, но поначалу не понимала его значения. Узнала со временем: у сестёр и собратьев глаза жёлтые или зелёные, с янтарными блёстками или огненными прожилками. Только у неё одной – цвета безоблачного неба. «Потому что ты особенная», – заверяла мать. «Потому что ты прирождённая неудачница!», – дразнилась Нехисса. На счастье, или на беду, но Эмиори чувствовала, что отличается от остальных.

Она отпустила нежные детские воспоминания и отвела взгляд от родимого дома. Севернее Материнского рога из тающей пелены проявилась Марена-гора – точно гнилой клык в пасти тролля. Казалось, даже роящиеся над нею клубы тумана были мрачнее и гуще. Отсюда почти не разглядеть, но Эмиори знала, что ближе к вершине сокрыто логово другого рода, столь же древнего, как её.

Дракайну, чья чешуя так же темна, как горная порода, в которой она вырыла нору, звали в честь обиталища – Мареной. Дочь этой злобной бестии вылупилась в тот же день, что Эмиори, но у них не было и намека на схожесть. Неприязнь к Нехиссе появилась с первой их встречи, и с возрастом только крепла. Вдобавок была взаимной.

Мысли её всегда полны ядом, и даже из пасти вырывается не огонь, а губительные испарения. Она с детства слишком мелкая и тощая для дракайны, и Эмиори частенько дразнит её мужланкой и дракином2. Сестёр нельзя судить по внешности, понимала она, но Нехисса и без этого дает поводы её недолюбливать.

Эмиори вдруг вспомнила, что вчера соперница звала её на встречу. Сказала – на важный разговор. Ага, как же.

В последний раз, когда она доверилась дурной змеюке, то сильно пожалела. При мысли об этом Эмиори невольно повела крылом: уродливый шрам останется пожизненным напоминанием о коварстве Нехиссы. Это из-за её проделок Эмиори чуть не превратилась в беспомощную иждивенку. Из-за неё могла бы стать обузой для рода до конца своих дней. Больше она на такие уловки не клюнет, пусть мужланка Нехисса летит лесом!

Гонимый солнечными лучами туман окончательно сдался и уполз дневать в расщелины скал. Горы простирались насколько хватало зрения – избитые ветрами, иззубренные, но не сломленные, как воля драконов, населявших их не одну тысячу лет. Долина и сама походила на огромную дракайну, пришло в голову Эмиори. Настолько древнюю, что она наверняка видела рождение мироздания на заре эпох. Может быть, это и есть та самая Дракайна-Первородица? Просто однажды она устала от бесконечных сражений и легла отдохнуть, навсегда.

В детстве Эмиори подумать не могла, какой груз ответственности ляжет на её крылья. Мать носила самое красивое имя в племени – Никрона, душа огня. И девять мощных рогов на её голове были самой настоящей короной, символом прожитых лет, бесценного опыта жизни и обретённой власти. Она веками правила тем немногочисленным драконьим племенем, что, пройдя войны и междоусобицы, схоронилось от внешнего мира в этих горах. Но Эмиори не появилась на свет принцессой, такое право можно только заслужить. Для этого нужно пройти испытание совершеннолетия. Доказать, что Эмиори достойна высокого титула не меньше родительницы.

Так хватит же медлить – пора браться за дело, встрепенулась Эмиори. Она расправила трепещущие в предвкушении крылья и взмыла ввысь. Зябкий утренний воздух впился в ноздри, пробравшись в распираемые сладостью полёта легкие, засвистел под брюхом, завыл в ушах, подначивая.

К испытанию она подготовилась тщательно, в точности, как учила мать. Ещё вчера вывалялась в чёрном песке, что водится только на Искристом плато: он превосходно чистил чешую от назойливых паразитов, полировал её, придавая пластинам благородный блеск. Главное – закрыть глаза, чтобы песок не насыпался и не скрёбся, противно царапаясь. Теперь броня играла на солнце, словно бы её выточили из гномьих самоцветов, припрятанных в подземельях Марена-горы. О, эти камни были достойной добычей, замечталась Эмиори, молниеносно лавируя меж острозубых скал. Яростные коротышки, разумеется, никогда не отдают их добровольно, но кому какое дело – других себе накопают. Зато их сокровища шли отменным подарком на дни почитания матерей. Да и зубы об них точить неплохо.

Блаженно жмурясь от приятных мыслей, Эмиори неслась наперегонки с разгорячённым фёном, забирая то ниже и почти задевая крылом зубастые выступы, то выше, ныряя в бодрящую свежесть облаков. Угловатую каменистую гряду сменили пологие взгорья. Покрывающие их деревья топорщились плотно, один к одному, и с высоты походили на шипастую зелёную чешую. Эмиори миновала и их, приземлившись за грядой округлых валунов с неё саму ростом. Дальше горы сходили на нет, уступая место накрытой полями плоскости.

Поднятый огромными крыльями ветер ударил в пёстрые травы, и купавки, незабудки да горечавки тревожно затрепыхались, точно пытались вырвать корни из почвы и убежать с места будущей битвы. Эмиори огляделась: посередь многоцветья трав маячила одинокая фигура. А вот и противник заявился, обрадовалась она. То самое чудовище, что предстоит сразить, чтобы доказать, что достойна носить корону на голове.

Про людей рассказывала мать. Мать же научила её человечьей речи, не раз поминала странные повадки этого племени. Эмиори и сама видела их, правда, до сего дня только на неопасном расстоянии. Вокруг их нелепых жилищ, сложенных из мелких камней и стоящих на земле неприкрытыми с неба, всегда есть чем поживиться. Стада пасущихся недалеко коров огорожены всего-то рядками деревяшек: дракайне не составит ни малейшего труда налететь и утащить желанное лакомство. Наверняка и сами люди неплохи на вкус. Но попробуй напасть хоть на одного – и на тебя обрушится вся ярость десятков и сотен его соплеменников. И как умудряются плодиться в таком количестве?

Они будут защищаться до последнего, а то и преследовать, пока не найдут и не расправятся с угрозой. Каким чудесным способом им это удается – неведомо, но ни одна дракайна, посягнувшая на владения человечьего племени, ещё не вернулась. «Не наживай врагов коли хочешь защитить гнездо», – поучала мать. Но сейчас был особый случай. Этот – сам нарушил границы, его заметили у границы гор несколько дней назад.

Эмиори склонила голову, с сомнением разглядывая врага. Какой же он малюсенький и нескладный, а ведь издали казался побольше. Крыльев нету, собственной чешуи тоже – создатель людей, верно, поглумился над своими творениями. Нацепил на мягкое розовое тельце гномьи побрякушки: тонюсенькие железные пластинки ни в какое сравнение не идут с драконьей броней – на два зуба. Забрался на спину лошади, дурачок. Видать, хочет казаться повыше. Сидит важно, на ходу покачивается, в слабых лапках держит длинную палку с железным оконечником. Да и сам точно лошадь, грива из-под железного наголовника так и вьётся. Эмиори едва не рассмеялась, но вовремя одёрнула себя – потешаться над противником мало чести для воительницы.

С таким-то врагом какой же будет поединок, сказала бы дракайна, но мать всё детство наставляла дитя: эта видимость обманчива, люди коварны. Их защита слаба от рождения, но тонкий ум и скрытые внутренние силы способны на многое. А родительнице Эмиори верила безоглядно.

Вдохнув во все лёгкие, она подобралась и сосредоточилась, напрягая до упора каждую жилку – мало ли что выкинет человек. К тому же, не стоило забывать о сопернице.

Выждав момент, Эмиори бросилась в бой.

Как и положено воительнице, она не скрывалась: обрушившись с неба, предупредила врага боевым рыком. Лошадь под всадником шарахнулась, испуганно заржала и взвилась на дыбы, грозя скинуть седока. Человек держался что есть сил, но всё равно полетел кубарем в траву, чудом не потеряв свою дурацкую палку. Его черёд ещё наступит, не повела и когтем Эмиори. Одно движение челюстями – и земной путь храпящей от ужаса кобылы прекращён.

На неё Эмиори потратила считанные секунды, но за это время противник успел вскочить с земли. Остриё на конце длинной жердины в его руках угрожающе нацелилось в крытую бронёй драконью грудь. Не боится даже, малявка бесстрашная. Но отчего не нападает в ответ?

Не сводя с наглеца пристального взгляда, Эмиори медленно склонила голову, открыла пасть и сомкнула клыки на ничтожном оружии.

«Хрусть!» – жалобно затрещала деревяшка, распадаясь на щепы. Противник попятился, сжимая в руке надломленный огрызок. «Ну, и что ты теперь будешь делать, какие тайные хитрости пустишь против меня?», – возликовала Эмиори. Нет, всё-таки испытание оказалось совсем несложным.

По земле пронеслась огромная тень. Воздух наполнился шумом крыльев, в ноздри ударил знакомый гнилостный запах яда. Поднимая клубы пыли и травинок, на поле спикировала Нехисса.

– Прочь пошла, синеглазка! Он мой! – прорычала она, злобно сверкнув зеленью глаз.

Эмиори досадливо фыркнула – рано порадовалась за успех, трудностей избежать не удастся. Вот только схватка с такой тщедушной соперницей всего-то оттянет победу на несколько мгновений.

– Ты не пришла на встречу! – напирала Нехисса.

– Не нашла смысла тратить на тебя время, – небрежно бросила Эмиори и вдохнула поглубже, готовясь плюнуть огнём. Змеюке Нехиссе пламя не сильно повредит, а вот от человечишки хорошо если пепел останется. Хотя неплохо бы побольше, надо ведь что-то принести домой в доказательство.

Мощный удар пришёлся в левый бок – это Нехисса налетела всей тяжестью. Откуда столько сил взялось у худосочной мужланки? Воздух толчком выбросило из груди, и Эмиори, валясь на правое крыло, получила порцию своего же огня прямо в морду. Кашляя, она зажмурила опалённые глаза – на секунды, но этого хватило, чтобы соперница, опрокинув её на спину, вгрызлась мелкими острыми зубами в шею. Клыки скользнули по броне прямо в сочленение пластин, больно проткнув кожу.

– Агх-р-р! Дочь змеюкина! – взъярилась Эмиори.

Хрипя и извиваясь, она изо всех сил поддала лапой по навалившейся сверху туше. Нехисса разжала челюсти, отозвавшись жалобным рыком. Хватка её ослабла, чем Эмиори немедля воспользовалась. Секунда, и превосходство сил поменялось в её пользу: теперь Нехисса беспомощно брыкалась, придавленная к земле.

– На что ты рассчитывала, слабачка? – тяжко дыша, расхохоталась Эмиори. Противница не ответила, только зыркала исподлобья с презрением. Осталось позаботиться, чтобы она больше не мешалась под крылом.

– Постой! – заблеяло вдруг совсем рядом на чужом наречии. – Не спеши со скорой расправой, могучая драконица! Дозволь взять слово!

Эмиори вскинулась на звук: неведомо как уцелевший в этой драке человек в мольбе протягивал к ней руки. Он стащил с головы железку, так что кудри разметались по плечам, и теперь пялился на Эмиори голубыми, как ясное небо, глазищами. Оклик ещё какой нелепый: «драконица» – фыркнула она.

– Погоди уже, мелочь, и до тебя дойдет, – насмешливо рыкнула Эмиори на человечьем.

– Не убивай, сестрица! Люб он мне! – вдруг взмолилась под ней поверженная соперница.

Эмиори застыла не хуже огра, не успевшего в пещеру к восходу. Нехисса никогда не называла её сестрой или подругой, но даже это не так изумляло, как слово, что она произнесла последним.

– Что ты такое говоришь? – замотала головой Эмиори.

– Я люблю его, – упрямо повторила Нехисса. – За тем вчера тебя звала, чтобы рассказать всю правду об испытании. Он пришёл не на битву, а за мной. Выслушай, что скажет.

– Я Ингмар, кстати. Рыцарь Ингмар, – робко представился человек, помахав рукой.

Днями и ночами десятки, если не сотни раз она воображала эту битву, передумала все возможные исходы и подвохи. Но это… Какую ещё правду может скрывать ритуал испытания?

В замешательстве Эмиори выпустила противницу из лап. «Только без глупостей», – предупредила она, и Нехисса с человечком послушно кивнули.

– Р-р-ры… Цар-р-рь, – попробовала Эмиори новое слово на вкус. Звучало неплохо, даже мелодично. – Ну что же, воитель Рры-Царь, дозволяю говорить.

– С давних времён живет среди людей легенда, что самые прекрасные жёны рождаются в роде драконьем, – с готовностью затараторил человек, будто заранее готовил эту пламенную речь. – Однажды в землях, где жил мой славный прадед, объявился дракон. Налетал ураганом, жёг села, пожирал скот. Никакой управы на него не было. Знал прадед, что мечом да копьём его не одолеть, потому отправился с поклоном к могущественному колдуну и добыл у того зелье чудодейственное. От него обернулась драконица девой, до того прекрасной, что прадед мой влюбился в неё без памяти. Увёз в свой замок и сделал женою. Вот и я, потомок великого воителя и драконицы, всю жизнь мечтал повторить судьбу…

– Так, ладно, умолкни, – заскучав, прервала его Эмиори. – С тобою всё ясно, не усердствуй более. Но ты-то сестра? С чего тебе верить в эти дурацкие сказки?

– Кто бы говорил, ты сама-то полукровка! – огрызнулась Нехисса. – Синеглазка, от человека рождённая!

Эмиори отпрянула – слова соперницы вонзались больнее клыков.

– Что за чушь! Откуда тебе знать? – взвилась Эмиори, яростно выпустив из ноздрей поток искр. Те упали оземь и оставили в цветочном покрове бурые тлеющие пятна.

– Думай, что хочешь, но ты многое не знаешь, – совладав с собой, поутихла Нехисса. – Драконы не бросают павших. Ты видела хоть раз могилу отца? Попроси мать показать тебе.

Эмиори с усилием сдерживала огонь в глотке, и казалось, что, не найдя выхода, он вот-вот вырвется через глаза и уши. Каждое слово ядом вылетало из рта Нехиссы, и этот яд выжигал всё, что раньше знала Эмиори. Отец погиб ещё до её рождения. От того, вылупившись, она первой увидела мать, в то время как другие драконята видят отцов, высиживающих яйца и растящих малышей. Вот почему, а не потому, что… всё это время мать ей врала?!

– Просто сделай, как прошу, – продолжала Нехисса. – Возвращайся в горы, и правь, сколько влезет – всё племя твоё. Только… Скажи остальным, что я погибла в бою с человеком, как настоящая дракайна.

– Ты никак спятила?! – не верила своим ушам Эмиори. Даже часть слов Нехиссы звучала невероятно, а вместе они переворачивали целый мир вверх дном. – Ты что же, хочешь стать как он? Мягкотелым розовым уродцем?

– Да, хочу! – снова повысила тон Нехисса. – А какой мне толк возвращаться домой? Туда, где я самая слабая, никем нелюбимая?

Но Эмиори только качала головой, не в силах принять то, что услышала.

– И как такое возможно? Это ведь сказки всё человечьи. Глупость одна.

Нехисса рассержено зашипела. Красноречия ей и прежде не хватало, вот и сейчас бесилась, что слова закончились. Не тратясь больше на объяснения, она кивнула человеку, и тот, погремев нательными жестянками, нашарил за пазухой вещицу. Маленькая и округлая, она сверкнула в руке, словно крупный топаз. Эмиори не успела и глазом моргнуть, как человек плеснул переливчатой жидкостью на чешую дракайны.

Сперва не происходило ничего необычного. Но тут налетевший ветерок сокрушил очертания драконьей фигуры, и они всколыхнулись, рассеявшись тёмным облаком.

На месте Нехиссы стояла маленькая человечиха. Бесчешуйная, нежно-розовая, с двумя округлыми выпуклостями на узкой грудине, а на них с головы ниспадали тёмные волны гривы. Только глаза не человечьи, смарагдовые с цитриновыми искрами.

– Что ты с ней сделал? – в ужасе вскрикнула Эмиори, но Нехисса вдруг заговорила непривычно тихим и покорным голосом:

– Тебя в роду любят, уважают и почитают, ты станешь достойной правительницей. А для меня нет места среди драконов. Хочешь получить королевский титул – делай, как я прошу. Вот и всё.

Эмиори замолкла в раздумьях. В голове не укладывалось, что строптивая Нехисса способна любить и жертвовать собой, что добровольно идёт на такое. С другой стороны, подумала вдруг она: человечек выглядит таким беззащитным, неудивительно, что его хочется оберегать. Но стать таким же, как он… Это выше её понимания. И враз в голове словно прояснилось: вот почему дракайны не возвращались из боя с людьми, вот чем люди опасны. Они побеждали магией и… любовью? А в победе ли над человеком заключалось её королевское испытание, засомневалась Эмиори. Ведь не зря ей померещилось, что это слишком легко, а испытание не должно быть простым.

Она так и не нашлась, что сказать, только склонила голову в знак согласия. Нехисса кивнула в ответ и ухватила за руку человечка, всё это время не спускавшего с неё восхищенного взгляда.

– Чего застыл скалой, топай уж! – прикрикнула она и потащила Рры-Царя прочь, не оборачиваясь.

Эмиори глядела вслед обоим, на душе было пусто, но нежданно легко и свободно. Когда высокие колышущиеся травы почти поглотили фигуры, она расправила крылья и сорвалась в бескрайнюю небесную лазурь: пора возвращаться в горы.

С собой она принесла обугленную тушу лошади и кованный человечий наголовник. Избранник Нехиссы сказал, что это фамильный шлем, оставленный в наследство прадедом – должен сойти за доказательство победы в поединке. Правда, кобыла пахнет иначе, чем люди, так что, если обман раскроется, придётся врать, что съела противника в запале боя. А вот что соврать о теле Нехиссы? Драконы не бросают павших…

От мыслей о вранье гадко покалывало в животе. Но события дня слишком глубоко пустили корни сомнений: а так ли правильно всегда быть правильной? Если даже родная мать не была честна с Эмиори. Вряд ли со зла, понимала она – просто так было лучше. Вот и сейчас: так будет лучше. Для всех.

Приземлившись на плоский скальный выступ, Эмиори огласила долину песней победы – пусть племя знает, кто их будущая королева. Остальное – всё завтра, на церемонии. Оставив доказательство на самом видном месте, Эмиори слетела к хребту, в расщелинах которого таилась её нора.

– Я прошла! – с порога возвестила она.

Из темноты вынырнула изящная голова, увенчанная тремя крошечными витыми рожками. Державшая её тонкая шея грациозно изогнулась в приветственном жесте. Мелкая золотистая чешуя блеснула в лучах, скудно проникавших внутрь норы через незаметные трещины.

Дистар ждал её. Самый нежный и красивый дракон, отвергший ради неё всех прочих дракайн. Выражение беспокойства и печали, которое не сходило с его морды в последние дни, стёрлось без следа. Теперь в больших глазах цвета изумруда Эмиори видела восторг, и от этого у самой на душе расцветала радость. Быть может, потому она так просто отпустила Нехиссу, что понимала её: чего не сделаешь ради любви. Пройденное испытание не просто даст Эмиори титул. Все томительные ожидания и ратные подвиги, что вели к самой главной победе, нужны ради одного, самого главного – теперь они смогут быть вместе.

Она приняла ласки любимого, открываясь им, как солнечному свету, согревающему после ледяной бури.

– А ты бы мог ради меня стать человеком? – шепнула вдруг Эмиори. Вместо ответа избранник недоумённо склонил голову на бок.

– Ничего… Забудь, – передумала она.

Влюблённые сплелись телами в долгожданных объятьях, тёрлись мягкими, свободными от брони носами, урчали друг другу все нежности, какие знали. А затем свернулись в тесный клубок посреди гнездовья.

Завтра, после королевской церемонии, будет серьёзный разговор с матерью. Эмиори твёрдо решила во что бы то ни стало выпытать, что же произошло ещё до её появления, и куда на самом деле исчез отец. А на сегодня подвигов хватит, можно позволить себе немного отдыха. С этими мыслями она прикрыла глаза и мирно засопела.

1Дракайна – обращение к драконам женского рода, используемое ими самими. Люди называют их драконицами или драконихами.

2Дракин – обращение к драконам мужского рода.

0
03:10
503
Анна Неделина №3

Достойные внимания