Владимир Чернявский

Зов стихии

Автор:
katebeluga
Зов стихии
Работа №86
  • Опубликовано на Дзен
  • 18+

Океан заберёт кого-то снова. Саймон понял это утром, когда закидывал сети в лодку.

Сегодня они вновь остались без улова. Ему чудилось, что стихия наказывает их, как-будто они мало голодали эти месяцы. Серые волны вгрызались в борта, соленые брызги разъедали глаза, но больше всего досаждал шум. Его слышали все, в лодках, на берегу, в деревне. Словно в голове поселился рой визжащих, копошащихся крыс.

— Слышал, что говорила Рози после того, как Бронаг ушел? — спросил Бэйл, когда они вытаскивали лодку на берег.

— Слыхал, — из-за шума говорить было трудно, мысли постоянно путались, их размывало.

— Сказала, у него выросли жабры, — Бэйл сплюнул в воду. — Так, давай ещё немного.

Саймон уперся голыми ступнями в мягкий песок, штаны неприятно липли к коже. Бэйл обошел лодку и взялся за канат, развернулся, перекинул его через плечо и, сгорбившись, начал тянуть. Саймон налегал на борт. Наконец, лодка уткнулась носом в россыпь камней. Бэйл крепко обмотал канат вокруг одного из них. Ближе к утесу виднелась еще одна лодка. Может хоть им повезло? Они закатали штанины, натянули башмаки и направились к тропе.

— И что скажешь? — Бэйл остановился у подножия холма. Почесал струпья на шее. Его глаза покраснели от соли.

— Скажу, что это выдумки, — Саймон обошёл его и поспешил наверх. Лишь бы не говорить об этом.

— Как знать, — принес ветер ответ.

***

Саймон обошёл изгородь и открыл дверь. В единственной комнате было пусто.

— Эринн? — на всякий случай позвал он. В хижине стояла тишина, от этого шум в голове стал невыносимым.

Наверное, ушла в церковь. Она теперь все время проводила там. Саймон поморщился, закрыл дверь и пошел по единственной улочке, в конце которой, над крышами лачуг возвышалась башенка церкви.

Когда он поравнялся с низкой хижиной, почти землянкой, Саймон замер. Здесь они волокли ее, голодные, злые и испуганные. Их страх жаждал воплощения. И нашел его в знахарке.

От ее дома уходила едва заметная тропа. Она вела к утесу, напротив которого из океана вырастали четыре острые скалы. Люди называли их Бил Домну - Пасть бездны. Шум здесь усиливался, теперь в нем слышался шепот. Саймон поспешил дальше.

Церковь была единственной мало мальски добротной постройкой в селении. Камни собирали со всей округи, вплоть до границы леса. А женщины смазывали их известью и глиной, укрепляли дерном. В церкви они пережидали ураганы и особенно холодные ночи. Каждому полагалось отдавать часть добычи в приход. Саймону этот порядок не нравился. Тем более, что отдавать было нечего — самим едва хватало на жизнь. Но раз живешь в общине, будь добр соблюдать ее законы.

Из темноты за открытой дверью доносилось хриплое пение отца Бернарда. Саймон не стал заходить, сел на траву, откинул голову на холодные камни. Шум не отпускал, Саймон стиснул виски ладонями. Нужно уходить отсюда. Он сегодня же обсудит это с Эринн. Вдруг ночью океан не заберет его? Или ее, что гораздо хуже.

Священник не торопился заканчивать службу. Шум слышали все. И все знали, что он означал, поэтому молились. Как-будто молитвы помогали.

Отец Бернард перешел к исповеди. Саймон почувствовал, как внутри вскипает отчаяние и злость. На самого себя. Если бы тогда они не сожгли знахарку, то и шум бы не пришел. Он поднялся и быстро зашагал прочь. Ветер с океана волнами гнул вереск под ногами. Он побежал. Дышать становилось все сложнее, хотелось рвать землю руками и сунуть в яму голову, чтобы заглушить ненавистный шум. Вместе с дыханием вырывались хрипы.

Когда крест на крыше церкви скрылся из виду, Саймон остановился. Он стоял на краю дубовой рощи. Солнце пронизывало кроны, играя на кривых стволах. На земле лежали камни, стояли кресты из тонких веток. Он прошел мимо огромного валуна. Саймон вспомнил, как тащил его вместе с Бэйлом из оврага. В тот день хоронили старосту.

Вот здесь покоилась Бэт и многие другие, кого унес голод прошлой зимой. Могилы им копали уже после того, как сошел снег и земля оттаяла. Саймон повернул к небольшой поляне, остановился у куста ракитника. Он уже отцвел, сухие желтые лепестки покрывали маленькую насыпь.

Саймон сглотнул подступивший к горлу горький ком, и опустился на колени. Шум отступал, уползал, теперь Саймону казалось, что где-то рядом просто бежит река.

Он не знал, сколько времени просидел у насыпи под ракитником. Со стороны океана небо покрыла хмарь и солнце путалось в ней. Саймон встал, кинул последний взгляд на могилу и побрел назад.

***

— Ты пропустил службу, — ладони Эринн дрожали на коленях. Она сидела на досках, застеленных мешковиной, и смотрела в пол. — Отец Бернард раздавал суп. Тебе бы поесть.

— Я был в море.

— Но Бэйл пришёл! — вскинулась Эринн. — Ты снова ходил на кладбище, — помедлив, добавила она, ладони вновь опустились на колени.

— Ходил.

Саймон подошёл и сел рядом, посмотрел на ее лицо. Щеки ввалились, над большими голубыми глазами нависли белесые брови. На бледной коже появились серые пятна.

Голод не отпускал уже несколько дней. Он вновь порождал страх. Саймон боялся всего: завтрашнего дня, моря, шума в голове, ночных шорохов, но больше всего себя.

В прошлый раз, когда страх овладел ими до безумия, они сожгли знахарку. И он шёл впереди, рыча и скалясь, выкрикивая проклятия ей в лицо.

— Мы поступили правильно, — сказала Эринн. — Так говорит Отец Бернард. Но ведьма мстит нам. Поэтому мы должны молиться еще усерднее, Саймон, понимаешь? Все вместе! Но ты не веруешь! — она говорила быстро, слова вязли в шуме, словно в болоте.

— Она помогла нам. Вспомни, — знахарка вылечила их дочь, когда та подхватила лихорадку две зимы назад. И ногу Саймона, после того, как он напоролся на морского ежа.

— Что с того? Она была ведьмой, Саймон. И Господь наслал на нас те беды из-за нее.

Саймон вспомнил прошлую зиму. Она истязала их холодом, ветром и голодом. Немногие дожили до весны. Их дочь не дожила. Он сжал кулаки.

— А теперь она мстит! Насылает этот шум и зовет в океан! — Эринн повернулась к нему боком, при этом взгляд ее продолжал смотреть в пол, выложенный дерном.

Саймон начинал злиться. На нее, на себя, за то, что больше не узнает в ней своей жены.

— Хватит, — тихо сказал он.

Но Эринн говорила все быстрее:

— Проклятая ведьма забрала нашу дочь. Она положила глаз на нее, когда лечила лихорадку. Ходила сюда как к себе домой, — слова сливались в мычание. Эринн наклонила голову и терла худыми пальцами шею. - А ведь до нее, вспомни, как хорошо мы жили! Всегда была еда и зимы гораздо теплее.

Это не так. Бывали гораздо холоднее. Просто тогда он был один, он был сильнее и ему нечего было терять. Некого.

— Хватит, — прорычал он. Саймон вдруг представил как душит ее, и это не показалось ему чем-то ужасным. Он стиснул челюсти, наклонился к ней и прошептал: — Эринн, нам нужно уходить отсюда. Уходить от моря, ты понимаешь? Я не знаю чье это проклятие, несчастной знахарки или божье, но мы все погибнем. Там, в роще шума почти нет, может если уйти еще дальше….

Эринн подняла на него свои грустные влажные глаза. Теперь он видел знакомые черты.

— Вряд ли у меня хватит сил дойти хотя бы до рощи, — она уткнулась головой ему в грудь.

— Я понесу тебя если нужно, — Саймон не собирался сдаваться.

— Прошу сходи к Отцу Бернарду. А я пока лягу, обсудим это с утра. — Эринн сползла с его груди.

— Как скажешь, - он встал и укрыл ее одеялом.

***

В маленькой комнате, где находился очаг, горела свеча. Отец Бернард плеснул в миску супа. Саймон поблагодарил его и жадно принялся есть. В мутной воде попадались коренья, рыбьи кости и семена мари.

Священник молча сидел напротив и наблюдал за ним. Лицо осунулось, кожа сползла вниз, обнажив красные веки.

— Как ты думаешь, кто уйдёт в этот раз? — спросил он, когда Саймон отодвинул миску. Его голос звучал очень тихо, даже осины шепчут яснее. Должно быть, ослаб после службы.

Саймон пожал плечами. На мгновение у него мелькнула мысль, что это может быть и сам священник, уж слишком он походил сейчас на рыбу. Отец Бернард продолжил:

— Когда я был ребёнком, то слышал однажды легенду о том, как опустел древний город. Далекий от нас город, южный, где круглый год тепло, — он грустно усмехнулся, — так вот, жители этого города, язычники, разгневали Бога моря, получеловека-полурыбу, и он забрал их в пучину, одного за другим, — он помолчал, потом добавил, — сказки, конечно.

— Разве мы не сделали так, как желал Господь? — спросил Саймон.

— Без сомнения, друг мой. Так велит устав.

— Но тогда почему это происходит? — с приближением ночи, крысы в голове скреблись все сильнее.

— Очевидно, колдовство ведьмы слишком сильно и она продолжает вредить нам, — голос отца Бернарда зазвучал грозно, как и всегда при упоминании колдовства, — поэтому мы должны молиться усерднее.

Саймон хотел сказать, что знахарка помогала им прошлые годы, лечила болезни, принимала роды. Но после зимы, когда они вытаскивали мертвых из грота, когда Саймон увидел серое лицо дочери, их охватило безумие. Молитвы не помогли и тогда.

— Я пойду к жене.

Саймон знал, что желать спокойной ночи нет нужды. Этой ночью никто не уснёт.

***

Он вышел на улицу. Сразу навалился темный саван ночи. Он быстро шагал вниз, мельтешение крыс в голове переросло в гул, в котором вновь чудились слова.

Что-то промелькнуло между изгородями. Силуэт. Луну затянула туча и рассмотреть больше Саймон не смог. Но замедлил шаг, остановился напротив землянки знахарки. Прислушался.

Сквозь шум в голове и шорох прибоя пробивались хрипы. Саймон медленно повернул голову в сторону океана.

По тропе к утесу что-то двигалось, извивалось.

Саймон осознал, что не дышит. Напрягся, вспоминая как это вообще делать. В груди расплывался вязкий комок страха.

Он хотел позвать кого-нибудь, но горло сковал ужас. Ноздри наполнил запах гнилой рыбьей требухи. Саймон вдруг осознал, что сделал уже несколько шагов по тропе, и изгородь знахарки осталась позади. От страха скрутило живот, к горлу подступил суп.

А темный силуэт все полз к краю утеса, хрипел и отплёвывался. Словно задыхался.

В мельтешении крысиных хвостов он уже различал слова. «Ко мне...», «Иди домой...». По телу прошла дрожь.

Ему нужно домой. Да, домой. К жене, к Эринн. Саймон развернулся и побежал. Он не останавливался до самого дома.

— Эринн! — он распахнул дверь.

Она дернулась на досках, которые служили им кроватью, села.

— Что случилось?

Саймон встал на колени, стиснул ее хрупкие плечи, притянул ее лицо к своей груди.

— Ничего, тише, ничего. Спи.

***

Почему шум не уходит? Ведь вчера он сам видел, как кто-то полз к утесу. Значит океан взял жертву. Или что-то пошло не так? Или одного уже мало?

Саймон сидел на камне рядом с лодкой. Он вышел из дома на заре и теперь наблюдал, как солнце золотит гребни волн у подножия утеса. Если тот человек… то существо… спрыгнул, что произошло с ним дальше? Тело ведь должно выбросить на берег. Саймон представил ошмётки мокрой одежды, торчащие кости, раздутые пальцы, чаек, клевавших глаза.

— Может с нами сегодня? — старик Коннор возился с сетями возле своей лодки.

— Спасибо, я подожду ещё.

Коннор с сыном вытолкали лодку на воду. Где этот Бэйл?! Уже давно пора отчали…

Что-то больно кольнуло в грудь. От поразившей мысли из легких с хрипом вырвался воздух, а по рёбрам пробежал озноб. Саймон вскочил и бросился по тропе наверх.

***

— Проклятье.

Дверь, обитая дерном, тихо скрипела на ветру. Солома на полу сбилась в кучу, повсюду валялись черепки разбитой посуды.

— Проклятье, - повторил он шепотом и стиснул голову ладонями.

Он мог помочь ему ночью. Больше было некому, Бэйл жил один.

Саймон вышел наружу. Селение пустовало, только ветер доносил заунывное пение со стороны церкви. Шум утих, но совсем не пропал. Теперь это походило на шелест перьев, но Саймон представил крысиные хвосты.

Он дошёл до землянки знахарки, обошёл изгородь, остановился, ища следы.

Трава рядом с тропой была примята, местами виднелись пятна крови и чёрной густой слизи. След привёл к обрыву.

Снизу, от океана, в лицо ударил поток ледяного воздуха. Рёв волн заглушил даже шум в голове. Саймон осторожно взглянул вниз на раскрытую каменную пасть. Бездна.

Вместе с очередным порывом морского ветра в уши ворвался шёпот. Он не понимал слов, теперь язык был чужим, древним. Саймон закрыл глаза.

— Что ты делаешь?

Он вздрогнул, повернулся.

Эринн стояла на тропе. Ветер вцепился в темные волосы, рвал старую юбку. Она подошла ближе, заглянула в глаза.

— Что ты делаешь?

— Бэйл ушёл. А вчера, — он запнулся, — вчера я видел его. Здесь. То есть, я думаю это был он. Я… очень испугался, — голос не слушался.

Эринн посмотрела вниз. На лице не было страха или отчаяния, лишь смирение.

— Помнишь, когда мы были детьми, взрослые рассказывали сказки?

— Помню.

Это всегда были страшные сказки. Про лесных духов и великанов, пожирающих путников, про оборотней и драконов, про банши и дикую охоту.

— Была одна про богиню демонов-изгнанников иссиня-черной кожей. Помнишь?

Про демонов-изгнанников, чья родина морское дно, и их богиню, древнюю, как сам океан и такую же безжалостную, любил рассказывать старший брат Эринн. Он пропал в пустошах семь зим назад.

— Домну.

— Да, — Эринн даже улыбнулась. — Мать Бездна и ее дети. Что если это она призывает нас?

— Эринн, это сказки, — говорить приходилось наклонившись к самому уху. Он ощущал ее волосы на щеке. Сегодня она выглядела лучше, только кожа стала ещё бледнее. Но в глазах рассыпались веселые искры. Чему она радуется? Бэйл умер. И скоро подойдет очередь остальных. — Давай уйдём?

— И погибнем в пустошах? Нет, милый, здесь Отец Бернард защитит нас. Я уверена. В тот день, когда сгорела знахарка, мы пустили бездну в свою душу и теперь она зовёт нас. И только молитвы помогут противостоять ей.

Она стиснула его ладонь и потянула вниз по тропе. Пусть будет все, что угодно, но только вместе с ней.

***

Его разбудил крик. Он сел на досках, напряжённо вслушался. Кричал определенно мужчина.

В разум вновь втекал шум, медленно, тягуче разливался по всему телу. Крик повторился, слышались шорохи и всхлипы.

Саймон повернулся, Эринн рядом не было. Он вскочил, натянул штаны и рубашку, и босиком бросился на улицу.

Деревня погрузилась в сумерки. Над океаном через облака пробивался закатный отсвет. Сколько же он проспал? И где Эринн?

Двери хижин были распахнуты. Тени толпились у церкви на вершине холма. Саймон побежал туда.

Они стояли к нему спиной, просто стояли и смотрели на стены церкви.

Внутри за закрытой дверью Отец Бернард молился. Слова прерывались стонами и хрипами.

Саймон подошёл к женщине, которая стояла ближе всех. Кэрри, жена каменщика. Он узнал ее по копне рыжих волос. Правда, сейчас они слиплись в колтун. Он тронул ее за плечо:

— Кэрри, ты…, — и тут же отдернул ладонь. На шее женщины выделялись три разреза, они пульсировали, края раскрывались, обнажаю красную плоть.

Она обернулась. Саймон отпрянул. В мутных, водянистых глазах, приоткрытом рте, в блестящей натянутой кожи не осталось прежнего облика. Она разинула рот, но не издала ни звука. Лишь протянула длинную, раздутую руку в сторону океана.

Сердце заколотилось, забилось в груди, как рыба в сетях. Остальные не проявляли к нему интереса, а как будто дожидались чего-то. Или кого-то.

Саймон попятился, развернулся и побежал к землянке, выскочил на тропу, упал, смяв плетень.

Камни больно врезались в босые ступни. У обрыва никого не было. Он опоздал.

***

Он опоздал.

Или нет? Внизу, там, где на белом песке темнели силуэты лодок, он заметил одинокую фигуру. Она стояла по пояс в воде, раскинув руки. Вода вокруг светилась, будто в неё погрузилась звезда.

Босые ступни скользили по мокрой глине. В темноте он едва различал тропу. Саймон пытался звать ее, но выходил лишь шёпот, дыхание сбивалось, сердце не отпускал страх.

Наконец, песок. Он бежал изо всех сил, не обращая внимание на острые раковины.

Саймон остановился у кромки воды, вдохнул и закричал:

— Эринн!

Она не повернулась. Ее кожа, неестественно белая, молочная, светилась. Волосы прилипли к плечам и тоже побелели. Сначала Саймону показалось, что волос и вовсе нет, до того они слились с кожей.

Кроткие волны ласкали изгиб спины, обнажали бёдра, накрывали плечи, уводили вглубь.

Саймон ринулся в воду. Волны росли с каждым его шагом. Одна ударила в грудь, он устоял.

Теперь над поверхностью он различал только затылок Эринн, тусклый свет луны бликовал на мокрой белой коже. Набежала волна.

Ноги уже не чувствовали дно. Саймон грёб, что есть сил. Пусть это случится сегодня, пусть океан заберёт его вместе с ней. Он с ужасом отметил, что почти не слышит шума в голове. Вместо него в висках молотом стучал страх. Эринн пропала.

Волна выросла перед ним чёрной тенью, Саймон нырнул. Его завертело, в темноте он не понимал куда нужно плыть, где дно, а где поверхность.

На мгновение мелькнул белый хвост, вода наполнилась стрекотом и звуками, похожими на плач. Саймон кинулся туда, но его снова закрутило, вдавило в песок. Он оттолкнулся ногами, вынырнул, сделал вдох, его накрыло снова. Воздух с силой выбило из легких, он судорожно вдохнул. В грудь ворвался липкий ледяной ужас, потянул на дно. Плач раздался совсем близко.

***

Саймон сидел под кустом ракитника. Сквозь ветви солнце играло на насыпи, на его ладонях. Кожа на них натянулась и чесалась от соли. Как и на всем остальном теле. Саймон знал, что должен плакать, даже рыдать. Но слез не было. Была пустота. Обреченность. Вина.

Он очнулся утром на берегу. Вода в бухте была спокойна, о ночном шторме напоминали лишь водоросли и раковины на песке. И он. Рубашка висела клочьями, он стянул ее. Тело тут же отозвалось болью, на зубах скрипел песок. Проклятый песок был повсюду, в глазах, на волосах, в штанах, смешался с кровью из раны на плече. Шум исчез совсем. Но тишина давила даже сильнее.

Отрывками он помнил, как поднимался наверх, как шёл сквозь пустое селение, мимо сорванной с петель двери церкви. Он бросил мимолетный взгляд в темное нутро и побрел дальше, к роще.

И что теперь? Пальцы погрузились в сухую рыхлую землю. Желтые бутоны зашуршали под его ладонью.

Если бы они не сожгли знахарку, шум бы не пришёл?

Странная вещь — память. Она спрятала облик дочери и Эринн, остались лишь смутные силуэты, серый и белый.

Зато теперь он отчетливо помнил тот день. Он не просто шёл впереди, он был первым. Первым донёс священнику, кричал, что они обязаны покарать ведьму. Вспомнил медные волосы, зажатые в его пальцах, вкус крови во рту — от напряжения он прикусил губу.

Знахарка шептала что-то, умоляла, но он не помнил слов. Остальные окружили их, скалились. Наверное, и Эринн была там. Наверное, она тоже скалилась.

Отец Бернард зачитывал обвинения. За спиной развевалась чёрная ткань, как крылья у ворона. Его голос прерывал ветер и рёв волн внизу, но вот прозвучало: «Виновна!»

А дальше огонь, шипение, визг. И голос. Ледяной, бездушный, он прокрался в душу и теперь звучал изнутри. Эринн была права. Они пустили Бездну в душу и теперь она властна над ними. Разве у него есть выбор? Он наклонился и прикоснулся губами к земле.

***

Саймон поднялся и направился к деревне. Солнце быстро погружалось в огромную черную тучу. Он улыбнулся. «Меня Она встречает по-особому». К тому моменту, как он дошёл до церкви, тусклый диск скрылся полностью. Саймон подставил лицо под первые капли дождя.

Он прошёл мимо смятой изгороди знахарки, вышел на тропу. По небу прокатился гром. Тело налилось силой. Это странно, ведь если подумать, последний раз он ел два дня назад.

Он поднял ладонь, кожа вобрала в себя черноту неба, под ней перекатывались мышцы. Саймон стиснул кулаки, ускорил шаг.

Трава на обрыве была истоптана, дождь смывал кровь в океан. Сверкнула молния. Внизу, в каменном круге, волны сомкнулись в водоворот. Оттуда пришёл голос.

«Ты готов, сын?»

Саймон закрыл глаза.

«Да»

И шагнул вниз.

+3
14:11
477
23:17 (отредактировано)
Хороший рассказ, довольно сильный, хорошо сделан. Есть несколько слов по поводу. Многовато (кажется мне) оставлено на додумывание, это без нужды усложняет конкурсный рассказ. А конкурсные рассказы читаются не всегда внимательно, так что это может сыграть не в пользу автора. И еще — видно, как «склеиваются» образы неприятного. И то и другое — не проблема, в принципе, но это делает «кухню» заметной. Ну и сюжет не то, чтобы как-то интересен: проклятие ведьмы, дети бездны, все умрут…
18:06
Рассказ приятно поразил. Многими моментами и сразу: он объемный, со своим колоритным визуалом, он наполнен звуками, ощущениями, которые сюжет пробуждал во мне. В общем, ярко кинематографично, как я безумно люблю и, увы, не так часто, как хотелось бы удается подобное читать. Очень хорошо передается автором и ощущается мной атмосфера безысходности, неотвратимости, гнетущего… Читала с удовольствием! Концовка нисколь не разочаровала.
Загрузка...
Светлана Ледовская №2

Достойные внимания